Как крошится печенье Чейз Джеймс
– Извините, что я вас так рано потревожил, – сказал Алджир приятным баритоном; он позволил себе легкую скорбную улыбку. – Могу себе представить, как вы заняты. Ведь сейчас конец семестра, но, к сожалению, приходится вас беспокоить.
– Ничего, ничего, – доктор Грэхем указал на стул. – Садитесь, пожалуйста. Как миссис Девон?
Алджир сел и покачал головой.
– Боюсь, что она очень плоха. Вы уже сообщили Норене?
– Да. Она в шоке, но о том, что состояние ее матери критическое, я даже не намекал.
– Да, состояние ее действительно критическое. Мы должны торопиться. Иначе будет поздно.
– Она готова, – Грэхем нажал кнопку звонка на своем столе. – В каком госпитале находится мисс Девон?
Готовый к такому вопросу, Алджир грустно сказал:
– К сожалению, не знаю. Все произошло слишком быстро, и я должен был торопиться. Мистер Эдрис не успел предупредить меня. Вначале я заеду к нему, а уж потом мы отправимся в госпиталь. Мы тут же известим вас, доктор.
В кабинет вошел дежурный педагог.
– Пожалуйста, приведите мисс Девон, мы уже готовы, – распорядился Грэхем.
Едва педагог ушел, Алджир поднялся и подошел к большому окну. Он решил отвлечь внимание Грэхема и таким образом избежать щекотливых расспросов. Сквозь стекло он посмотрел на школьный сад.
– У вас прекрасное заведение, доктор. Я рад за вас. Мои клиенты часто спрашивают, не могу ли я порекомендовать приличное учебное заведение для их дочерей. Я буду счастлив порекомендовать им вашу школу.
Грэхем расцвел.
– Благодарю вас, мистер Теббел. Может быть, вы захватите наши рекламные проспекты?
– Конечно.
Доктор Грэхем взял несколько буклетов и передал их Алджиру. Тот с «неподдельным» интересом принялся их изучать. Это отвлекло внимание Грэхема от Норены.
Наконец раздался стук в дверь. Грэхем пересек кабинет и открыл дверь.
– Входи, Норена. Это мистер Теббел.
Девочка остановилась, неловко переступая с ноги на ногу. На ней были серая вязаная юбка, белая блузка, маленькая шапочка и черные туфли. Через руку перекинут короткий жакет из такой же ткани, что и юбка. Она выглядела так, как и надлежит выглядеть серьезной девочке из колледжа.
Грэхем заметил, несмотря на очки Норены, что она плакала. Глаза опухли и покраснели. Она была очень бледна, но держалась хорошо и даже заставила себя слабо улыбнуться Алджиру, когда тот пересек комнату и со скорбной, но дружеской улыбкой подошел к ней.
– Мы не встречались раньше, Норена, – сказал он, протягивая руку. – Я некоторое время вел дела вашей матери, она часто рассказывала мне о тебе. Я, конечно, предпочел бы, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
– Да, мистер Теббел, – сказала Норена и посмотрела в сторону, делая героические усилия, чтобы не расплакаться.
– Ну, мы поедем, – Алджир повернулся к Грэхему. – Я позвоню вам тут же, как только узнаю что-нибудь новое. Мой автомобиль стоит у ворот. Проходи, Норена.
Грэхем взял девочку за руку:
– До свидания, Норена. Тебе не следует сильно волноваться. Все образуется, все будет хорошо.
– До свидания, доктор, и спасибо.
Она повернулась и быстро вышла из комнаты.
– Готов ее багаж? – спросил Алджир. – Я не думаю, что она скоро вернется. Ведь это ее последний семестр, не так ли?
– Да, это ее последний семестр. Она упаковала все необходимые вещи, а остальное мы дошлем позже.
– Прекрасно. Мы поехали. Будем надеяться...
Мужчины пожали друг другу руки, и Алджир поспешил вниз по лестнице. Затем он влез в «бьюик» и уселся рядом с Нореной.
Они поехали по прекрасно ухоженной дороге, ведущей к главной улице. Алджир вел машину на большой скорости, но вскоре затормозил – его «бьюик» застрял в потоке машин. Пытаясь выбраться на шоссе, ведущее во Флориду, Алджир думал о своем, когда Норена произнесла:
– Мистер Теббел, моя мама действительно в тяжелом состоянии?
– С ней очень плохо. Но тебе не следует волноваться. Мы все равно ничем не сможем помочь.
– Это была автомобильная катастрофа?
– Да. Мама сошла с тротуара и была сбита машиной.
– Она... она была пьяна?
Алджир аж присвистнул. Он взглянул на девочку краем глаза – она была бледна и грустна.
– Пьяна? – переспросил он. – Что ты хочешь сказать? Так думать о своей маме нехорошо, Норена.
– Моя мама значит для меня больше, чем кто-либо на всем свете, – грустно сказала девочка. – Я понимаю ее. Я понимаю, через какой ад она прошла. Она пьет, и я знаю об этом. Она и в этот раз была пьяна?
Алджир почувствовал себя неловко.
– Нет.
Спустя минуту он сказал:
– А теперь, Норена, я должен подумать, а ты посиди спокойно. Только не надо волноваться. Я постараюсь отвезти тебя к маме так быстро, как только смогу. Идет?
– Да. Извините меня, что я так глупо веду себя и досаждаю вам.
Алджир вздрогнул. Его загорелые пальцы побелели – так сильно он ухватился за руль. Он и знать не знал эту девчонку и желал, чтобы она оставалась для него абсолютно неизвестной, как и тот парень – Джонни Уильямс. Проникнуть в комнату Уильямса было достаточно легко. Так же легко было всадить пять пуль в сердце: он не знал этого парня. Если он разрешит этой девочке говорить, войти с ним в контакт, то не сможет заставить себя убить ее. Алджир уже начал колебаться, а ведь она произнесла всего несколько фраз... Он почувствовал, что холодный пот течет по лицу, почувствовал, что ужас закрадывается в его душу...
Но теперь он уже выбрался на магистраль 4"А". Наклонившись вперед и не спуская с дороги глаз, убийца надавил на газ и пустил машину на полную скорость...
Самолет, прибывший ночным рейсом из Нью-Йорка в Майами, приземлился точно по расписанию. Когда все пассажиры собрались в зале прибытия, стрелки настенных часов показывали половину восьмого утра.
В числе пассажиров была красивая, великолепно сложенная девушка лет семнадцати. Что-то неземное – ангельское – сквозило в ее притягательном, нежном личике. Во всем остальном она была обычна, хотя и элегантна: белая шляпка, бутылочно-зеленого цвета жакет, узкие черные брюки, заправленные в сапоги, а вокруг шеи завязан белый шарф. Высоко поднятые груди провокационно топорщились. Девица настолько отличалась от других женщин, что мужчины не отводили глаз.
Это была весьма уверенная в себе особа. Сигарета зажата в полных красных губках, голубые глаза спокойно встречают взгляды мужчин...
Ира Марш, младшая сестра Мюриэль Марш Девон, все свои семнадцать лет провела в трущобах Бруклина. Ее сестра покинула семью еще до рождения Иры. Мать родила одиннадцать детей; Ира была последним ребенком. Четверо ее братьев погибли в автомобильной катастрофе: водитель машины был мертвецки пьян. Еще двое братьев были приговорены к длительным срокам заключения за вооруженный грабеж. Четверо сестер, включая и Мюриэль, навсегда покинули родное гнездо, и Ира ничего о них не слышала. Если бы не Тикки Эдрис, Ира никогда бы не узнала, что ее старшая сестра промышляет проституцией и является закоренелой наркоманкой. Нельзя сказать, что она была слишком шокирована этим известием. Братья и сестры ровным счетом ничего не значили для нее, так же, как и отец-пьяница, от буйства которого она спасалась в спальне, запирая дверь на ключ.
Однажды вечером, примерно четыре месяца назад, ее встретил улыбающийся карлик. Он поджидал Иру, сидя в своей машине. Ира возвращалась из бассейна, где она провела несколько превосходных часов, подставляя тело под горячие струи воды, расчесывая чудесные волосы, готовя себя к традиционной вечеринке в ночь с субботы на воскресенье.
Едва карлик увидел ее, как моментально выскочил из салона – как чертик из табакерки. На нем была коричневая спортивная куртка с большими накладными карманами, мышиного цвета фланелевые брюки и коричневая тирольская шляпа, надвинутая на глаза.
– Если вы Ира Марш, – сказал он, жизнерадостно улыбаясь, хотя глаза его смотрели настороженно, – то я хотел бы поговорить с вами.
Она недоуменно глянула сверху вниз на маленького человека и нахмурилась.
– Уйди с моей дороги. Том Тумб, – грубо сказала девица. – С какой стати мне говорить с тобой?
Эдрис захихикал.
– Это касается вашей сестры Мюриэль. Мюриэль – мой друг. Вот так, бэби.
На них уже смотрели женщины, восседающие на железных балконах многоквартирного дома. Детвора на улице бросила свои игры и окружила машину, с любопытством глядя на карлика.
Ира быстро приняла решение и забралась в салон машины, усевшись на пассажирское сиденье. Эдрис ехал по улице, преследуемый целой армией галдящей ребятни.
– Меня зовут Тикки Эдрис, – наконец сказал он. – Я хочу предложить вам небольшое дело, которое принесет много денег.
– Почему мне? – спросила Ира. – Вы же ничего не знаете о моей особе.
– Это ни к чему. Лишние знания только мешают, – ответил Эдрис.
Он заметил свободное место возле какого-то здания и поставил туда машину.
Как-то, примерно с месяц назад, упившись до белых коней, Мюриэль упомянула о своей младшей сестре.
– Я никогда не видела ее. Я ушла из родительского дома еще до ее рождения и лишь недавно совершенно случайно узнала, что у меня есть младшая сестра. Подумай об этом! Сестра примерно того же возраста, что и моя дочь!
Именно это замечание и натолкнуло Эдриса на решение проблемы, над которой он уже давно бился. Эдрис отправился в детективное агентство Нью-Йорка и дал задание узнать все, что касается семнадцатилетней девушки Иры Марш. За двести долларов агентство предоставило ему подробный пятистраничный отчет.
Сопоставив ряд малозначительных деталей, описанных в рапорте, Тикки пришел к выводу, что Ира – сущая дикарка, но весьма прелестная. Она состояла на учете в районной полиции, однако потерпевшие никогда не доводили дело до суда. Маленькая очаровательная магазинная воровка. Ловкая. Детективы универсальных шопов никак не могли поймать ее на месте преступления. Она входила в банду «Моккасин», хорошо известную полиции. Банда отличалась особой жестокостью и терроризировала целый район. Главарем банды был восемнадцатилетний парень Джесс Фарр, своенравный и независимый. Шесть месяцев назад, как следовало из рапорта, Фарр встречался с девушкой по имени Лия Фелчер. Ей было примерно столько же лет, что и Фарру, и положение любовницы Фарра давало ей много преимуществ. Ира решила, что место Лии должно принадлежать ей и только она должна пользоваться преимуществами этого положения. В толпе молодых гангстеров, где проповедовался и царил культ насилия и правил закон кулака, все споры разрешались дракой, а если призом служил сам Фарр, драка может иметь особо жестокий характер. Что ж, Лия не уступит Фарра без борьбы, это понятно. И Ира приступила к систематическим тренировкам. В течение трех недель она вела поистине спартанский образ жизни, регулярно посещая гимнастический зал Миллигана.
Ира победила.
В качестве подруги Фарра она принимала все более и более активное участие в делах банды, наравне с парнями сражалась в уличных драках и заслужила уважение бандитов. Часто ее использовали в качестве парламентера – для заключения мира между соперничающими группировками, что требовало особого такта и дипломатии.
Рапорт заканчивался следующим выводом:
«Эта молодая девушка резка, умна, соблазнительна и совершенно аморальна. По мнению нашего сотрудника. Марш плохо кончит, невзирая на то, что она смелая и независимая особа. Если у нее кончаются деньги. Марш проявляет чудеса храбрости и изворотливости, чтобы вновь открыть кредит. Время от времени, правда, достаточно редко, она помогает Джо Слессару, букмекеру, который очень высокого мнения о ее талантах. Благодаря сотрудничеству с ним, девушка многому научилась и разбирается даже в биржевых котировках акций».
Из отчета следовало, что Ира Марш является идеальной кандидатурой для той трудной и опасной работы, которую ей отводил Тикки Эдрис. Сидя в машине и изучая ее, карлик все больше и больше убеждался, что сделал правильный выбор.
– Я навел о тебе подробные справки, бэби, – сказал он довольно фамильярно. – Ты мне подходишь. Не хочешь ли ты хорошо заработать?
В то время, как Эдрис вел машину и приглядывался к пассажирке, Ира тоже изучала его. Инстинкт подсказал ей, что этот коротышка говорит совершенно серьезно.
– Это зависит от двух вещей: какая сумма конкретно и что я должна сделать.
Эдрис погладил своими коротенькими ручками руль и улыбнулся.
– А ты азартная, бэби.
– Возможно.
– И какая же сумма тебя устроит?
– Столько, сколько я смогу заработать.
– Я не это имею в виду. О какой сумме ты мечтаешь? – Эдрис скрестил маленькие ножки. – Я, например, всегда мечтаю о больших деньгах. А ты?
– Само собой.
– И какую же сумму ты видишь во сне?
– Намного большую, чем можешь предложить ты.
– И все же, конкретней.
– Миллион долларов.
– Почему миллион? – захихикал Эдрис. – Почему не десять миллионов... не двадцать?
Она глянула на дешевые часы у себя на запястье.
– Пора прекращать эти игры. Я должна быть дома через десять минут. У меня еще много дел сегодня.
– Предположим, я мог бы подсказать тебе, как заработать пятьдесят тысяч долларов, – спокойно сказал Эдрис. – Могла бы ты пойти на определенный риск ради такой суммы?
Ира быстро глянула на него; лишенные всякого выражения маленькие глазки карлика смотрели совершенно серьезно.
– Какого рода риск? Я не хочу много брать на себя.
– Разумеется. Ты будешь рисковать в той же мере, что и я. Пятьдесят тысяч, я думаю, приличная сумма, а риск быть схваченным за руку минимален. Ты рискуешь своей свободой, бэби, – так же, как и я своей.
– Что тебе дает повод думать, что моя свобода оценивается в пятьдесят тысяч долларов? Моя свобода! – Она рассмеялась. – Свобода – главное для меня, и я не намерена терять ее из-за такой малой суммы.
Он уловил горечь ее усмешки, увидел твердую линию рта и кивнул, удовлетворенный.
– Ты сможешь заработать эти деньги, бэби, если не сделаешь ошибки. Это весьма специфическая работа, но ты вполне подходишь для нее и справишься.
– Как?
– Прежде чем я посвящу тебя во все детали, мне нужно рассказать кое-что о твоей семье.
...Так Ира Марш узнала о жизни Мюриэль, о ее замужестве, о том, как сестра сбежала с любовником, и, наконец, что заставило ее заниматься проституцией.
– Твоя сестра наркоманка, – сказал Эдрис. – Ей уже никто не сможет помочь. Я пытался остановить ее целых четыре года... Безуспешно. Она умрет со дня на день.
Ира сидела, наклонившись вперед, уперев локти в колени, спрягав лицо в ладонях. Ее голубые глаза ничего не видели. Она забыла о своих друзьях, которые ждали ее, о предстоящей вечеринке...
Наконец Эдрис принялся излагать суть дела и то, что должна будет сделать она. Это звучало, как сценарий кинофильма, и вначале Ира решила даже не принимать всерьез бред сумасшедшего: только такому человеку, как этот карлик, могло прийти в голову подобное. Но по мере того, как он развивал свою идею, девушка осознавала, что план действительно осуществим, и она может получить эти деньги.
– Он никогда ее не видел, – заключил Эдрис. – Он ничего не слышал о ней. У тебя с сестрой фамильное сходство. Я знаю это. Ты очень похожа на Мюриэль. Так что можешь не беспокоиться: он признает в тебе дочь, не задавая лишних вопросов. И ты сразу сможешь это понять.
Да, она знала о своем сходстве с Мюриэль, так как мать неоднократно говорила об этом.
– А что ее дочь? Мы похожи с ней? – спросила она. – Вдруг она узнает?..
– Это невозможно, – Эдрис потер ладонь о ладонь. – Она умерла. Умерла на прошлой неделе. Именно поэтому я здесь. Если бы она была жива, и речи не могло быть о реализации этого плана. Лишь когда Мюриэль сообщила мне о смерти дочери, я начал разрабатывать этот план, – он осторожно глянул на Иру, пытаясь понять, как она воспринимает его ложь. – Даже теперь мы ничего не сможем предпринять до тех пор, пока жива Мюриэль. Но ждать осталось не так долго... три или четыре месяца.
Ира беспокойно шевельнулась.
– От чего умерла ее дочь?
– Заплыла очень далеко от берега и утонула, – не моргнув глазом продолжал врать Эдрис.
– Но, может быть, еще чем-то можно помочь Мюриэль?
– Нет. Она уже практически мертва.
Ира некоторое время сидела молча, глядя сквозь стекло автомобиля.
– Итак? – нетерпеливо спросил Эдрис. – Что ты решила?
– Мне нужно подумать. Будь на этом месте в это же время в следующее воскресенье, и я сообщу тебе свое решение.
– Но я не смогу еще раз приехать сюда из Парадиз-Сити, бэби, – сказал Эдрис. – В настоящий момент у меня отпуск. Ведь я должен же чем-то зарабатывать себе на жизнь. – Он вытащил из портмоне визитную карточку. – Здесь мой адрес. Пришли мне телеграмму, если надумаешь. Пиши покороче: «да» или «нет». Можешь не торопиться. В любом случае ничего нельзя предпринимать до смерти Мюриэль. У тебя достаточно времени, чтобы тщательно взвесить все «за» и «против», бэби. Я надеюсь, ты все правильно поняла?
Об этой их первой встрече и думала Ира Марш, идя через зал ожидания к автобусной остановке. Они с Эдрисом виделись еще дважды. Он разработал свой план до мелочей. Казалось, все было предусмотрено, но только сейчас, в аэропорту, Ира поняла, насколько это сложно. Она сказала отцу, что получила работу в пригороде Нью-Йорка и не скоро вернется домой. Он был слишком пьян, чтобы возражать. Лишь об одном жалела Ира – о том, что она покидает Джесса Фарра. Она не сказала ему, на какое дело идет: Фарр задал бы слишком много вопросов. Ира убеждала себя, что не следует волноваться, что все будет хорошо. И когда у нее на руках окажется пятьдесят тысяч долларов, она сможет выбрать любого мужчину. Ира повторяла это снова и снова, но не верила себе. До нее вдруг дошло, что она любит Джесса и без него ей будет скучно.
Провожаемая похотливыми взглядами мужчин и первыми лучами утреннего солнца, девушка вышла из здания аэропорта, села в автобус до Сеакомба и уехала.
Глава 3
– Но эта дорога не ведет в Парадиз-Сити!
Они в молчании ехали около получаса, как вдруг Алджир замедлил скорость и повернул «бьюик» с шоссе на узкую безлюдную дорогу.
– Все нормально, – резко сказал он и увеличил скорость.
– Я думаю, вы ошибаетесь. Эта дорога ведет к морю, – в голосе Норены слышалась тревога. – Мы едем не туда, мистер Теббел.
– А даже если и к морю, – Алджир не спускал глаз с дороги, стараясь не смотреть на девушку. – Ты что, не любишь море?
На прошлой неделе он проехал всю магистраль 4"А", вьющуюся вдоль побережья, в поисках укромного места, где он мог бы без помех убить девушку и спрятать ее тело. Эта дорога была подходящей. Он ездил в течение пяти дней и ни разу не встретил ни единой живой души на пляже. На побережье купались и загорали только по субботам и воскресеньям.
– Я хочу как можно скорее увидеть мамочку, – нервно возразила девочка. – Мы теряем время, мистер Теббел. Мы должны остановиться и повернуть назад.
– Почему ты думаешь, что не увидишь мамочку, если мы поедем по этой дороге? Я ведь сказал, что она в Парадиз-Сити, не так ли? Так вот, я от волнения все перепутал – она в другом месте.
– Тогда где же она?
– В колверском госпитале, и это кратчайшая дорога до него.
– Это неправда! Я прекрасно знаю эту дорогу. Она ведет только в дюны.
– Предоставь мне выбирать дорогу, Норена, – резко сказал Алджир; в его голосе послышались угрожающие нотки. – Я знаю, что делаю!
Норена быстро взглянула на него. Рядом с ней был другой человек, совсем не тот, которого она встретила в кабинете доктора Грэхема. Из доброго и симпатичного человека он превратился в... Норена почувствовала, как дикий ужас заползает в ее сердце. Лицо мужчины исказилось и выглядело зловещим. Норена посмотрела вперед.
– Это же море! – воскликнула она в отчаянии. – Эта дорога ведет только к морю!
Алджир не обращал внимания на девушку.
– Остановитесь, пожалуйста! – жалобно умоляла Норена. – Ну, пожалуйста...
Дорога оборвалась. Дюны...
Алджир остановил машину. Его лицо было мрачным, глаза дико бегали из стороны в сторону, а тонкие губы были плотно сжаты. Норена перепугалась еще больше. Она инстинктивно почувствовала, что сейчас он набросится на нее. Ей часто приходилось читать в газетах о всевозможных убийствах. Она читала о них отстраненно, без особого интереса, уверенная, что подобное не может произойти с ней самой. По ее мнению, убитые девочки были во всем виноваты сами. Они и одевались, и вели себя несколько вызывающе, чем невольно притягивали убийц и насильников. Но почему этот человек хочет напасть на нее? Что она сделала? Наверняка, это просто маньяк, о которых так часто писала пресса. Но он не похож на маньяка. Он мамин адвокат. А имеет ли мама вообще адвоката? Норена снова взглянула на Алджира, который прятал от нее свои глаза, и это ей не понравилось. Если бы он только взглянул на нее, она бы сразу догадалась, о чем он думает. Его движения были замедленными и какими-то механическими. Когда он возился с ключом зажигания, Норена заметила, что руки его дрожат.
Девушка поняла, что в машине она, как в ловушке. Рванула дверцу и выскочила на песок. Алджир слишком поздно попытался схватить ее. Норена вырвалась и бросилась бежать со всех ног по вязкому песку.
Она никогда не играла в баскетбол, никогда не бегала стометровку на приз колледжа. Но сейчас от скорости зависела ее жизнь, и Норена мчалась по пустынному пляжу подобно ветру.
Опешив от неожиданности, Алджир смотрел ей вслед.
Если она убежит и все расскажет!..
Он выбрался из машины и бросился за ней. Расстояние между ними было не более сотни ярдов, но это расстояние неуклонно возрастало. Кто бы мог подумать, что эта маленькая сучка может так быстро бегать! Ее длинные ноги, казалось, парили над песком. Алджир умел играть только в гольф и, пробежав немного, начал задыхаться. С бессильной злостью он наблюдал, как она убегала все дальше и дальше. И вот, девчонка исчезла из виду, скрывшись за дюной.
Он бежал до тех пор, пока не взобрался на вершину дюны. Воздух со свистом вырывался из груди, сердце было готово лопнуть от напряжения. Далеко впереди он различил фигурку, темным силуэтом выделяющуюся на фоне голубого неба. Девушка все еще бежала, но поменяла направление. Она мчалась теперь не вдоль пляжа, который тянулся на несколько миль; она бежала от моря, к шоссе. Вряд ли эта потаскушка хорошо знает окрестности. Алджир же потратил два дня на то, чтобы обследовать здесь каждое укромное место, и понимал, что в любом случае девушка выбежит на дорогу, по которой он приехал, чтобы потом выйти на магистраль 4"А".
Во всяком случае у него появился шанс поймать ее! Единственный шанс!
Он сбежал с дюны и потащился к «бьюику». Забравшись в машину, дрожащей рукой повернул ключ зажигания, включил двигатель и через несколько секунд уже мчался по пыльной извилистой дороге, петлявшей среди дюн.
Ему понадобилось лишь несколько минут, чтобы достичь Т-образной развилки и взобраться на холм. Загнав «бьюик» под тень низеньких деревьев, он сбросил пиджак и, выйдя из машины, полубегом, полушагом сбежал с холма. Остановившись, глянул в направлении спрятанного «бьюика», но высокая трава и кустарник полностью скрывали машину. Кивнув, удовлетворенный, отошел от дороги на несколько ярдов. Выбрал подходящий валун и уселся за ним. Отсюда он мог полностью контролировать дорогу и еще двадцать ярдов по обе стороны от нее.
Теперь ему ничего не оставалось, как только ждать.
Сидя на горячем песке, он вдруг подумал о Тикки Эдрисе и этой девчонке, Ире Марш, которая так понравилась Эдрису. Успех плана практически целиком зависел от этой девчонки. Если она сделает ошибку, то убийства Джонни Уильямса, Мюриэль Марш и ее дочери не принесут ничего. Скорее всего, он сошел с ума, поддавшись на уговоры Тикки участвовать в этой авантюре.
«Я видел ее, а ты нет, – говорил Тикки. – Она – именно тот человек, который нужен для такого рода работы. Можешь не беспокоиться за нее. Фил. Эта кукла пойдет на все ради денег, – Тикки улыбнулся своей дьявольской улыбкой. – Что это значит? Почему она пойдет на все ради денег? Успокойся, Филли-мальчик, я знаю этот сорт людей. Так что нас теперь трое».
Алджир вытер пот со лба. Он не доверял Эдрису. Тот так и не посвятил его в детали плана. Кроме того, Алджир подозревал, что Тикки немного не в своем уме, но все же не был уверен в этом на все сто процентов. С тех пор, как он начал работать в ресторане «Ла-Коквилль», карлик только и твердил Алджиру о своей мечте стать богатым.
«Знаешь что? – сказал он однажды вечером, когда они оба сидели в квартире Тикки. Это был четверг, как припомнил Алджир, и Тикки отдыхал в эту ночь. К этому времени они уже приняли приличную дозу спиртного, а что касается Эдриса, так тот был пьян в стельку. Его лицо покраснело от алкоголя, а маленькие глазки по-звериному поблескивали из-под скошенного низкого лба. – Я наконец-то знаю, как нам стать богатыми. До этого я никак не мог придумать мало-мальски приличный план. Я не мог это придумать до тех пор, пока случайно не попал к миссис Форестер. Именно там я получил этот шанс! Что я мог сделать, придурковатый карлик, против самоуверенных, сытых бездельников, которые прожигают свои деньги, даже не задумываясь? Но однажды ночью я пришел туда, и это случилось! Итак, я больше не буду ждать! А вот ты так ничего и не смог придумать... А этот парень подал мне отличную идею».
Алджир, тоже порядком захмелевший, с недоумением уставился на карлика.
«Что ты имеешь в виду? Какой парень?»
Эдрис хитро прищурился. Поставив локти на колени, он оперся подбородком о маленькие кулачки.
«Я не знаю, кто он. Я никогда не видел его, но зато слышал. И он прав, – Эдрис вновь лукаво подмигнул Алджиру. – Он сказал это мне. Фил. Это было то, о чем я мечтал. Он сказал, как это реализовать. Он... не я».
Алджир не понимал ничего. Он подумал, что у Тикки от спиртного совершенно поехала крыша, или он впал в детство.
«Кто такая эта миссис Форестер?»
«Чревовещательница. Каждый четверг она проводит спиритический сеанс. На нем может присутствовать только десять человек. С каждого она берет доллар. Однажды вечером я со скуки зашел туда, так как не мог придумать чего-нибудь получше. Зашел и уплатил доллар, – лицо Тикки приняло мечтательное выражение. – Это было самое выгодное помещение капитала, которое я когда-нибудь делал!»
«И что же там произошло?» – поинтересовался Алджир, наливая себе виски.
«Мы все уселись вокруг огромного стола, который освещался стоящей по центру красной лампой. Тут же включился магнитофон, который начал воспроизводить странную мелодию. Мы положили руки на стол, касаясь пальцами соседей справа и слева. Старуха впала в транс, а затем сидящие начали задавать ей вопросы. Все это было достаточно отвратительно. Все они хотели узнать, черт бы их побрал, относительно своей смерти. Хозяйка же могла ответить только „да“ или же „нет“. Когда стол повернулся ко мне, я спросил, как заработать много денег. Все, кто сидел вокруг стола, были в шоке. В соответствии с их понятиями, я должен был задать вопрос, аналогичный их вопросам. Даже этот чертов стол замолчал, перестал двигаться. Чревовещательница умолкла. Она медленно поднялась со своего кресла. Люди тоже повскакивали и сгрудились вокруг нее. Я тоже поднялся, понимая, что сказал что-то не то. Это был конец сеанса. Я вышел в холл, чтобы забрать шляпу. Когда я поднял ее, в моем мозгу вдруг отчетливо прозвучал мужской голос, так же ясно, как я слышу тебя: „Тикки, ты хочешь заработать большие деньги, но ты должен быть терпеливым. Это, возможно, займет годы, но ты получишь их“. Я был очень удивлен, так как никого не видел в холле. Я подумал, что все это мне почудилось, но когда я пришел домой, то понял, что все было на самом деле, – Тикки замолчал и глянул на Алджира. – Ты думаешь, я сошел с ума, не так ли?»
«Я думаю, ты пьян», – ответил тот.
После того случая Тикки никогда больше не вспоминал о прорицании. Алджир был уверен, что все это родилось в пьяном мозгу карлика, но отступать уже поздно.
До слуха Алджира донесся шорох. По дороге кто-то шел. Алджир был уверен, что это Норена. Она шла по дороге медленно, спокойно, время от времени озираясь по сторонам. Алджир напрягся и сидел неподвижно, не сводя с Норены взгляда.
Вдруг девушка почувствовала чье-то присутствие. Она остановилась и стала осматриваться. Алджир заметил смятение на ее лице. Она была готова в любой момент сорваться с места и броситься к морю. Тогда он выскочил из кустов и бросился прямо к ней. Норена пыталась бежать, но он сгреб ее в охапку и привлек к себе. Алджир надеялся, что легко справится с девчонкой, но едва удержал ее в руках. Обезумевшая от страха, девушка отчаянно сопротивлялась. Она не кричала: Алджиру удалось зажать рукой рот и нос. Правой рукой он держал ее за горло, а левой давил на сонную артерию. Норена, казалось, взбесилась, когда почувствовала, что ей приходит конец. Дико изгибаясь, она едва не вырвалась из рук Алджира, но он удержал жертву непреодолимым захватом, повалил девушку на землю, сжал горло уже двумя руками. Тело ее еще продолжало вздрагивать, но жизнь вытекала тоненькой струйкой. Ноги дергались в конвульсии – это были предсмертные судороги. И вот глаза закатились и застыли, уже ничего не видя.
Алджир поднялся. Его сердце готово было выскочить из груди. Он двинулся прочь, тяжело переставляя ноги, и уселся у дерева. Так он просидел несколько минут.
Наконец-то, дело сделано! Алджира охватил озноб. Если бы он знал, что все произойдет таким образом, то никогда бы не взялся за подлую работу! Никакие посулы, даже все золото мира, не подвигли бы его на подобное злодейство. Но что теперь от этих раскаяний!..
Алджир посмотрел на часы. Они показывали 8.40.
С огромным трудом Алджир поднялся на ноги и пошел к «бьюику». У машины он огляделся и прислушался. Достал бутылку виски, почти наполовину осушил ее. После этого направился к своей жертве.
Стараясь не смотреть на лицо девушки, он поднял тело и взвалил себе на плечи. Он не ожидал, что ноша будет такой тяжелой, и с трудом дотащился до машины.
Положив труп на заднее сиденье, Алджир уселся за руль и поехал в дюны, где снова вытащил тело и, прихватив одной рукой лопату, понес убитую к ближайшей дюне.
Он еще раз внимательно огляделся, опустился перед девушкой на колени и принялся ее раздевать. Задача была не из легких, но это было необходимо сделать. Тикки приказал:
«Снимешь с нее одежду, на одежде метки колледжа – это улика».
Алджир измучился физически и морально, снимая белье. Пот заливал ему глаза. Наконец, все было закончено. На посиневшей шее висел крестик на толстой золотой цепочке. Алджиру было неприятно прикасаться к нему. Он был католиком, но ни во что не верил: ни в Бога, ни в черта. Сорвав крест с цепочкой и спрятав его в карман, Алджир сделал из одежды узел, подобрал лопату и принялся закапывать в песок голое мертвое тело. Закончив, убийца уселся в машину и умчался прочь.
В 8.45 утра Фред Хесс подошел к офису капитана Террела.
Капитан Террел сидел за столом, а сержант Бейглер устроился на подоконнике. Оба пили кофе.
– Ну, что там у тебя, Фред? – спросил Террел, придвигая кофейник и кивком головы указывая на кресло.
– Все факты говорят за то, что она вначале покончила с ним, а уж потом с собой, – Хесс уселся, налил себе чашку кофе и, взяв чашку в руку, некоторое время смотрел на нее нахмурясь, словно пытался отыскать разгадку в черном напитке. – Лепски провел тщательную проверку. Уильямс лег в постель примерно в восемь, так как был сильно простужен. В 10.10 вечера соседу, который живет напротив, показалось, что он слышит выстрелы, но он не уверен. Вся семья сидела перед включенным телевизором, так что звуки были заглушены музыкой. Этот недоносок, Диксон, выглянул в окно, чтобы поинтересоваться, что же конкретно происходит. Автомобиль Мюриэль Девон стоял перед бунгало. Ничего не заметив, он вновь вернулся к телевизору. Когда программа закончилась, он услышал шум мотора машины Мюриэль. Швейцар ресторана показал, что Мюриэль приехала в своем автомобиле. Он отметил, что та была здорово пьяна, но еще могла передвигаться самостоятельно. Она приехала туда около одиннадцати. Это означает, что из дома Уильямса она направилась прямиком в ресторан. Бармен видел, как она вошла в зал и как Эдрис отвел ее в кабинет. Бармен находился за стойкой бара все время, и за это время никто туда не входил, за исключением Эдриса, который отнес ей порцию виски. Когда она впрыскивала героин, то оставила отпечатки пальцев на бедре. Но все это – не более чем предположения.
Террел кивнул.
– Что сказал Кармерс о почерке в оставленной записке?
– Я отдал ему несколько образцов, которые мы обнаружили в ее доме. Почерки совпадают. Также у нее был револьвер – получила лицензию на оружие три года назад в Нью-Йорке. Да и на Уильямса Мюриэль была зла. Он планировал удрать с некой миссис ван Уилден, богатой старухой, которая живет в отеле «Палас». Я разговаривал с ней, – Хесс поморщился. – Видели бы вы ее истерику, когда она узнала о смерти Уильямса. Они намеревались совершить поездку в Вест-Индию, – Хесс фыркнул. – Ей повезло, что его прикончили, но я промолчал на этот счет. Из того, что сумел разузнать Лепски, разговаривая с соседями, можно сделать вывод, что Мюриэль и Уильямс вечно ругались друг с другом. Я полагаю, это была их последняя ссора...
Террел допил кофе.
– Док сообщил, что она скончалась от смертельной дозы героина. В этом нет никаких сомнений, – он замолчал, затем пожал плечами. – О'кей, думаю, что можно закрыть это дело. Слава Богу, что оно оказалось таким легким.
– А муж? Не помешает поговорить с ним, – сказал Бейглер. – Позвольте мне это сделать.
– Да, нужно его отыскать, – спохватился Террел. – У нее же была дочь, – Террел задумчиво потер подбородок. – Забавно, но я не видел сегодня утром Гамильтона.
Хесс улыбнулся.
– Броунинг разговаривал с ним. Он ему навешал столько лапши, что хватит на статью на всю полосу.
– Я рад, что мы вспомнили о дочери, – сказал Террел. – Посмотри в справочнике, нет ли там номера телефона мистера Девона.
Бейглер подошел к полке, где стояла литература для служебного пользования, и снял телефонный справочник. Открыв его, он пролистал несколько страниц.
– Вот! Мелвилл Девон, 1455, Хиллсайд Кресчент. Позвонить домой?
– Давай.
Бейглер набрал номер, и после короткого ожидания в трубке послышался женский голос:
– Слушаем вас.
– Городская полиция, – представился Бейглер. – Могу я поговорить с мистером Девоном?
– Его нет дома. Вы можете позвонить в банк.
– Где он работает?
– «Флорида Сейф Депозит». Я могу дать вам номер его личного телефона, если желаете.
– Все в порядке, – ответил Бейглер. – Я сам разыщу его.
Бейглер положил трубку и повернулся к Террелу.
– Он работает в банке «Флорида Сейф Депозит».
Читать бесплатно другие книги:
