Роковое место Черненок Михаил

Глава XVI

Из Новосибирска в райцентр Голубев вернулся поздним вечером. На следующий день спозаранку он по факсу запросил в Информцентре УВД справку на чешуяковского шофера Василия Цикалова и на уволенных в спорткомплексе охранников Молотобойцева и Темнова. Ответ пришел оперативно. В нем сообщалось, что все трое были соучастниками автоугонов и отбывали судебное наказание в одной и той же исправительно-трудовой колонии. Цикалов освободился полтора года назад и сразу устроился на работу в спортивный фонд «Парус». Молотобойцев с Темновым вышли из колонии на год позднее. Никаких сведений о местожительстве и трудоустройстве их после освобождения в Информцентре не было.

Размышляя над только что полученной справкой, Голубев направился в прокуратуру. Следователь Лимакин, как всегда, предложил сразу обсудить собранную информацию с прокурором. Когда Слава выложился до конца, Бирюков сказал:

– Вот теперь можно подумать и о возможных версиях.

– На мой взгляд, Игнатьич, надо рассматривать два варианта, – мигом подхватил Голубев. – Либо конфликт Чешуякова с Хватовым из-за присвоенных Виталием Осиповичем денег, либо «разборка» Молотобойцева и Темнова с Васей Цикаловым.

– В чем им разбираться? – спросил Лимакин.

– Хотя бы в том, что, во-первых, Цикалов почему-то освободился на год раньше своих подельников, а во-вторых, слишком он козырно устроился по сравнению с неприкаянными братками. За компанию с Васей они замочили и Чешуякова, который уволил их из комплекса.

– Месть за Суханова исключаешь полностью?

– Исключаю, Петя. Судя по всему, расправа над Васей Цикаловым или Чешуяковым готовилась заранее. Как водится в подобных случаях, за намеченной жертвой велось постоянное наблюдение, и убийцам вдруг подвернулся удобный случай учинить «месть» на том же самом «роковом» месте, где погиб Суханов.

В разговор вступил Бирюков:

– Какую сумму присвоил Виталий Осипович?

Слава показал взятую у Миончинского ксерокопию расходного ордера:

– Вот в этом документе господин Хватов собственной рукой подтверждает полученную от клуба «Юнга» сумму прописью в двести пятьдесят тысяч рублей. Если он сдал в кассу фонда семьдесят восемь тысяч, то по элементарному правилу арифметики получается, что сто семьдесят две тысячи рубликов испарились, словно утренний туман. Чешуяков не случайно заинтересовался этим делом.

– Не намудрил ли чего в этом деле Суханов?

– С него теперь взятки гладки.

– А как сам Миончинский?

– На мошенника или клептомана боцман не похож. Да и воровать из клубной кассы ему никакого резона нет. Короче говоря, Игнатьич, надо вторично допросить Хватова и послушать, какую арию он запоет, когда увидит расходный ордер.

– Допросим… – Бирюков сделал пометку на листке перекидного календаря и вновь обратился к Голубеву: – Хватов высказал два предположения о мотивах убийства Чешуякова: или борьба за престижное кресло президента фонда «Парус», или устранение конкурента на губернаторских выборах. Насколько, по-твоему, эти предположения реальны?

– Реальность сегодня такова, что возможны всякие криминальные пируэты… – Голубев задумался. – Однако, мне думается, Хватов наводит тень на плетень.

Бирюков посмотрел на Лимакина:

– Ты, Петр, как думаешь?

– Почти так же, – ответил следователь. – Если Виталий Осипович каким-то образом причастен к убийству Чешуякова, то в его интересах завести нас в такие дебри конкурирующей «политики», где мы впустую потеряем уйму времени.

– Вызывай срочно Ахмета Полеева. Попробуем выяснить личности Молотобойцева и Темнова.

– А Хватова не надо?

– Подождем. Пусть считает, что вчера мы ему поверили и он вне подозрений…

Полеев подъехал к районной прокуратуре вскоре после телефонного звонка Лимакина. «Мерседес-Бенц» его в этот раз был отмыт от грязи, а сам он вместо замшевой куртки и джинсов был одет в цивильный костюм при галстуке. О недавней трагедии напоминала лишь аккуратно забинтованная правая ладонь. Когда Ахмет неторопливо уселся к приставному столику напротив следователя и Славы Голубева, Бирюков начал разговор издалека.

– Как ваши дела? – спросил Антон.

– Терпимо… – Полеев пошевелил кончиками пальцев забинтованной руки. – Ранение небольшое, заживет скоро.

– Какие новости в спорткомплексе?

– Никаких нет. Настроение сотрудников плохое. Люди переживают. Очень хорошим руководителем был Федор Павлович.

– Хватов хуже?

– Виталий Осипович на своем месте хорошо работает. Выше ему не взобраться. Размах не тот, что у Чешуякова. Да и сам он на руководящую гору не рвется.

– У вас с ним хорошие отношения?

– До вчерашнего дня я от Виталия Осиповича сердитого слова не слышал. А вчера он как с цепи сорвался. Устроил мне большую головомойку за то, что не уберег Федора Павловича. Ну, а что я, безоружный, мог сделать с вооруженными бандитами? Свою грудь им подставить?… Конечно, если бы Чешуяков сидел позади – мог бы остаться живым. Но Федор Павлович сам приказал мне туда сесть. Хватов за это и уцепился. Дескать, почему беспрекословно послушался шефа и не уговорил его поменяться местами?! В конце концов до того разгорячился, что стал допрашивать: не заодно ли я был с бандитами… Дескать, шефа и Васю замочили, а ты, отвечающий за охрану, царапиной отшутился. Тут я не выдержал и послал Хватова по-русски на… три буквы. Он в ответ выразился матом. После этого сел в свою «Ауди» и уехал в Новосибирск на похороны Чешуякова. Сказал, вернется после похорон и выгонит меня с работы.

– Часто Хватов увольняет сотрудников?

– За последний год всего двоих охранников недавно уволил по распоряжению Федора Павловича. Молотобойцева и Темнова. Оба оказались уголовниками.

– Как их разоблачили?

Полеев недолго подумал:

– По тюремным наколкам да по блатному разговору. Друг друга только по кличкам называли. Молотобойцев был Балда, а Темнов – Потема. Я сразу приметил, что парни ненадежные. Сказал Хватову, мол, напрасно ты взял их в охрану. Подведут блатняки нас. Виталий Осипович поморщился: «Вася Цикалов попросил устроить дружков. Не посмел ему отказать. Он же от обиды может нажужжать чего-нибудь шефу, и окажешься без вины виноватым».

– Долго они у вас продержались?

– Пожалуй, с месяц, пока Чешуяков не увидел их купавшимися. У Балды, то есть у Молотобойцева, на спине и плечах блатные наколки были, а у Темнова всю грудь занимала голая женщина. Федор Павлович удивился: «Ахмет, это что за индейцы?» – «Из нашей охраны парни», – ответил я. Чешуяков подозвал Хватова и дал ему строгое указание: «Чтобы завтра же этих папуасов здесь не было».

– Как Хватов отреагировал на такой приказ?

– Исполнил немедленно. Когда парни, получив расчет, уехали на попутке из комплекса, перекрестился. Видно, присутствие в охране Васиных дружков его тоже не радовало.

– После увольнения «дружки» не появлялись в комплексе?

– Нет, уехали и с концом.

– Не они ли отомстили Чешуякову?

– Навряд ли. Оружия у них не имелось.

– Внешность их можете описать?

– Крепкие ребята. И в плечах, и ростом не обделены. Молотобойцев служил десантником. В девяносто шестом году в Чечне воевал. Там контузию получил. Молчаливый и спокойный парень. Курил много. За день по две пачки «Мальборо» изводил. А Темнов болтун. Морда у него круглая с наглыми глазами. Тоже покуривал, но не сигареты. Из беломорских папирос высыпал табак и вместо него заталкивал какую-то травку, похожую на коноплю или анашу.

– Наркоманил?

– Слегка. До одурения не накуривался. В армии, по-моему, он не служил. В футбол умело играл, когда товарищеские матчи проводили.

– На киллеров, которые расстреляли Чешуякова, Молотобойцев с Темновым не похожи?

– Я же не видел тех бандитов. Запомнилось только, как дверь в фургоне «Москвича» распахнулась, и из нее застрочил автомат. Сразу посыпались осколки лобового стекла возле Васи.

– Значит, шофера первым убили?

– Кажется, так.

– А на руках у Молотобойцева или у Темнова татуировок не было? – вновь спросил Бирюков.

– Руки у них без картинок были… – Полеев задумался и вдруг показал средний палец левой руки. – Соврал, слушай. У Темнова на этом вот пальце синела круглая, вроде кольца, наколка.

– Молотобойцев или Темнов знали Германа Суханова?

– Пожалуй, знали. Однажды видел, как Герман разговаривал с Темновым.

– Кто сообщил Хватову в Москву об убийстве Чешуякова?

– Я не сообщал. Виталий Осипович вчера рано утром позвонил мне из Новосибирска. Судя по голосу, сильно нервничал. Долго пытал меня о Чешуякове. Потом сказал, что срочно заедет в районную прокуратуру, а затем уж будет в комплексе. Появился разгневанный. Задал мне трёпку и уехал без «до свидания».

– О Суханове не расспрашивал?

– Нет. В тот день, когда Суханов разбился, мне звонил полковник из компетентных органов.

– Что за полковник?

– Фамилии своей он не назвал.

– Постарайтесь вспомнить дословно тот разговор.

– Особо вспоминать нечего. Звонок был по мобильнику. Я ответил и услышал строгий голос: «Господин Полеев, с вами говорит полковник из компетентных органов. Доложите-ка подробно, в какую автоаварию попал возле вас господин Чешуяков?»

– И что вы ему доложили?

– Только то, что о Чешуякове ничего не знаю, а на трассе возле спорткомплекса, столкнувшись с неизвестным джипом, погибли бывший футболист Герман Суханов и ехавшая с ним на мотоцикле женщина. Полковник сразу отключился.

– Других звонков не было?

– Нет.

После того, как следователь Лимакин запротоколировал показания Полеева, и Ахмет ушел из прокуратуры, сообща подвели итог. Оказался он не очень утешительным, но обнадеживающая ниточка все-таки наметилась. Одним из покупателей «Москвича» у Насти Фишкиной, по всей вероятности, был уволенный из комплекса охранник Темнов, которого выдавала татуировка «вроде кольца» на среднем пальце левой руки.

Бирюков сказал Лимакину и Голубеву:

– Завтра утром все трое поедем в Новосибирск. План работы обговорим по дороге.

Глава XVII

Если верить старой пословице, то человек лишь предполагает, а Бог располагает. Что-то похожее произошло и на сей раз. Лимакин с Голубевым не успели еще выйти из прокурорского кабинета, как телефон на столе Бирюкова залился междугородным звонком. Бирюков ответил и, передавая трубку Голубеву, сказал:

– Тебя – из газеты «Сибирские вести».

Едва Голубев назвался, в трубке зачастил бойкий голос Эльвиры Живанковой:

– Слава, в сегодняшнем номере наших «Вестей» Шура Плотников выдал потрясающую криминальную информацию под жутким заголовком «Труп – в багажнике „Мерседеса“»! Послушай, что он пишет: «Вчера в Новосибирске на неохраняемой автостоянке у Центрального рынка сотрудниками ГИБДД найден черный „Мерседес“, угнанный из гаража предпринимателя Эн. При досмотре автомобиля в его багажнике обнаружен труп молодого мужчины с огнестрельной раной в затылке. Никаких документов, подтверждающих личность потерпевшего, при трупе не было. Однако правоохранительным органам удалось установить, что убитый является гражданином Молотобойцевым, ранее имевшим судимость за угоны импортных автомашин. Возбуждено уголовное дело. Начато следствие»… – Живанкова передохнула. – Прикольная информашка, да?

– Плотников не по пьяни ее придумал? – спросил Голубев.

– Утром был трезвый. Сказал, чистая правда, без детективного свиста.

– А сейчас как Шура?

– Объясняется жестами.

– Попробуй узнать, у кого он получил такую информацию?

Живанкова, отвернувшись от телефонной трубки, заговорила, видимо, с Плотниковым. После недолгой перебранки сказала Голубеву:

– Бормочет, что по Закону о печати журналист имеет право не разглашать источник информации.

– Тогда постарайся вытянуть из него, кто ведет следствие?

Через какое-то время Эльвира со вздохом ответила:

– Пробормотал что-то вроде горпрокуратуры. – И тут же спросила: – Слава, помнишь вчерашний разговор с Владкой Багиной?

– Помню.

– Не тот это Молотобойцев, которого по указанию Чешуякова Хватов уволил из охранников?

– Вероятно, тот.

– Вот забойный матерьяльчик! Надеюсь, ты не передумал насчет нашего соавторства?

– Нет, конечно! – с пафосом воскликнул Голубев. – Как себя чувствует Багина?

– Без проблем. Уже подыскала Игореше другого кандидата для раскрутки.

– Так быстро?

– Она ж известная в Новосибирске пиарщица. Перед выборами Владкины услуги идут нарасхват, а после победители ее кидают.

– Ну, безжалостные злодеи!

– Закон джунглей.

– Хватов больше не звонил Владе?

– Виталя занят похоронами Чешуякова. Во всех местных газетах протолкнул некролог. Скажи, информация о Молотобойцеве для тебя представляет интерес?

– Еще как! Если узнаешь новое, звони по этому же телефону.

– Почему вначале мне ответил прокурор? У тебя своего телефона нет?

– Есть, да я редко возле него сижу. Оперативников, Элечка, ноги кормят.

– А-а-а, – протянула Живанкова. – Ну, чао!

– Чао, Эля!

Голубев положил телефонную трубку и посмотрел на Лимакина, затем на Бирюкова:

– Слышали «прикольную» информацию?

– Слышали, – ответил Бирюков.

– Ситуация становится неуправляемой. Молотобойцев уже спекся. Совсем будет не смешно, если вот-вот обнаружится труп Темнова…

– По словам кузнецкого шофера, киллеры после убийства Чешуякова пересели из «Москвича» в черный «Мерседес», – задумчиво проговорил Лимакин.

– Вот этот «Мерседес» и нашелся, с трупом в багажнике. Надо, Петя, нам с тобой срочно ехать в Новосибирск.

– Поезжайте сейчас же, – сказал Бирюков.

…Через полтора часа Голубев остановил своего «Запорожца» у входа в городскую прокуратуру. Повернувшись к сидевшему рядом Лимакину, спросил:

– У кого здесь концы искать?

– Пойдем к моему университетскому сокурснику Андрею Семеновичу Щепину. Он теперь помощник горпрокурора и наверняка в курсе всех дел, – доставая с заднего сиденья «дипломат», ответил Лимакин.

Похожий комплекцией на борца тяжелой весовой категории, но в ладно пригнанном по мощной фигуре прокурорском мундире с погонами старшего советника юстиции, Щепин встретил неожиданных посетителей радушно. Внимательно выслушав Лимакина о цели срочного визита, он на несколько минут вышел из кабинета и вернулся с папкой следственных документов. Усаживаясь на свое место, заговорил:

– Убийство Чешуякова без всяких сомнений заказное. Теперь, после выполнения «заказа», как водится, началась ликвидация киллеров. Когда наемные убийцы залетные, да к тому же – хорошие профессионалы, расследование часто превращается в безнадежный «висяк». Сделали «братки» дело – оставили тело, и ищи-свищи их на необъятных просторах России. В данном случае, похоже, наняли местных «стрелков». Оставлять их в живых опасно, могут на пустяке «засветиться». Дело в том, что убит не только Молотобойцев. Таким же способом – пулей в затылок застрелили владельца черного «Мерседеса» Колю Бубликова. В информации для газет мы об этом не стали сообщать. Окрестили его «предпринимателем Эн».

– Кто же он на самом деле? – спросил Лимакин.

– Крутой авторитет с богатым криминальным прошлым. Кличка Бублик. Был ответственным за воровской «общак». Возглавлял одну из жестоких группировок рэкетиров. Обогатившись, подобрал толковых инженеров и открыл техническую фирму «Радар», занимающуюся радиотелефонной связью. Сам, конечно, ничего в этой технике не рубит, но дивиденды получает хорошие. Застрелили Бублика позапрошлой ночью в собственном гараже Молодежного жилмассива, где находится его роскошная квартира. По заключению экспертов, там же и в то же время получил пулю в затылок Молотобойцев, которого погрузили в багажник «Мерседеса», довезли до Центрального рынка и здесь оставили машину. При осмотре гаража нашли две стреляные гильзы от пистолета Макарова, а извлеченные из трупов пули оказались идентичными.

– Как установили личность Молотобойцева?

– По отпечаткам пальцев и по фото из уголовного дела. Он ведь был судимый за угоны машин.

– Лишней фотографии для меня не найдется?

– Эксперты размножили… – Щепин порылся в принесенной папке и подал Лимакину фотоснимок парня со впавшими щеками и тяжёлым взглядом исподлобья. – Зачем тебе этот портрет?

– Тоже для опознания.

Лимакин рассказал о покупке «Москвича» у Насти Фишкиной неизвестными парнями и об автоматной стрельбе из этого фургона по «Ауди» Чешуякова.

– Черная надпись «Продукты», говоришь, на фургоне была? – живо заинтересовался Щепин.

– Была, видимо, для маскировки под служебную машину, чтобы притупить бдительность автоинспекторов.

– Служебные надписи на машинах – очень удобная маскировка. Интерес же мой к этому не случаен. Дело в том, что в бубликовском гараже обнаружена ополовиненная банка черной масляной краски, малярная кисть и обрывки трафарета из плотной оберточной бумаги. А одна пожилая свидетельница видела, как на прошлой неделе возле гаража двое парней «рисовали» на фургоне надпись «Продукты». Она даже спросила у них: «Какую еду, ребята, будете развозить?» «Гуманитарную помощь из Америки», – ответил мордастый парень.

– Где они прятали фургон?

– В гараже Бубликова. Кроме «Мерседеса», там еще пару таких «Москвичей» вместить можно. Самое интересное, что в гаражном тайнике хранились два калашниковских автомата, карабин с оптическим прицелом, четыре пистолета Макарова и патроны к ним. Сейчас следователи по номерным знакам устанавливают, откуда что взялось. Заминка вышла с автоматами. Оба собраны из различных запчастей.

– У нас такой же винегрет, – сказал Лимакин. – Брошенный на месте убийства Чешуякова автомат оказался сборным.

– Заключение вашего эксперта-криминалиста привез?

Лимакин взглядом показал на прислоненный к ножке стула «дипломат»:

– Вот здесь лежит.

– Давай унесу нашим экспертам. Пока мы будем беседовать, они попробуют разобраться в «винегретных» деталях.

– А фото гражданина Темнова, привлекавшегося вместе с Молотобойцевым за угон машин, можно разыскать?

– Разыщем.

Когда Щепин, забрав заключение Тимохиной, вышел из кабинета, Слава Голубев оживленно проговорил:

– Петя, кажется, нам крупно повезло!

Лимакин костяшками пальцев постучал по столешнице:

– Подожди ликовать. Если вскоре обнаружится труп Темнова, все наметившиеся концы будут обрублены.

Эту же мысль он высказал вернувшемуся Щепину.

– Такой финт возможен… – согласился тот. – Однако может быть и другое. Не Темнов ли устранил своих подельников?

– По-моему, это слишком жесткий и рискованный прием, – усомнился Лимакин.

– В жизни, как в поезде: жестких мест больше, чем мягких. А жизнь уголовников – сплошной риск. Кроме постоянного страха за собственную шкуру, у них сплошь да рядом срабатывает меркантильный интерес. Заказчик, как правило, нанимает киллеров через посредника, которому выплачивает обговоренную сумму. Допустим, что в данном случае посредником был Темнов…

– В этом, пожалуй, можно не сомневаться, – вставил Лимакин. – По нашим предположениям, основанным на свидетельских показаниях, именно Темнов являлся заводилой в покупке москвичовского фургона. Следовательно, деньги заказчика были у него.

– Дальнейшие действия киллеров какими тебе представляются? – спросил Щепин.

– Непосредственным исполнителем заказа, вероятно, был Молотобойцев, а Темнов управлял «Москвичом». Отстрелявшись, оба пересели в черный «Мерседес» к Бубликову и скрылись с места преступления.

– В таком случае у Темнова могла возникнуть двойная корысть. И соучастников убийства ликвидировал, и все деньги оставил себе.

– Мне не понятен поступок Бубликова. Обычно «авторитеты» лично не ввязываются в криминальные истории. Он же, мало того, что превратил свой гараж в оружейный арсенал, но еще и киллеров с места преступления увез.

– С Бубликовым надо разбираться. Либо, прикрывшись «Радаром», Коля пренебрег осторожностью, либо замысливал многоходовую комбинацию, сулящую ему жирный кусок. Бескорыстно Бублик услуг не оказывал.

– Об убийстве Чешуякова к вам не поступало заявление?

– Нет.

– Тебе не кажется это странным?

– Особой странности пока не вижу. Если бы чэпэ случилось на территории города, тогда наверняка нас поставили бы на уши. Чешуяков был заметной личностью.

– Хорошо его знаешь?

– Неплохо. После университета я полтора года активно увлекался вольной борьбой, и Федор Павлович был моим тренером. Потом наши дороги разошлись. Меня замотала следственная работа, а Чешуяков возглавил спортивный фонд «Парус». Нынче весной по приглашению Федора Павловича был у него в офисе. Полюбовался декоративными пальмами в великолепных холлах, устланных дорогими красивыми паласами. В кабинете шефа понаблюдал за золотыми рыбками, царственно плавающими в прекрасном аквариуме. Федор Павлович рассказал мне целую лекцию о них.

– Ради лекции и приглашал тебя?

– Уговаривал перейти к нему в фонд юрисконсультом. Обещал платить во много раз больше, чем получаю в прокуратуре.

– Не уговорил?

– Я человек старомодных убеждений. Признаю только букву Закона. А юрисконсульту надо ловчить, искать в Законе лазейки и находить модный ныне «консенсус» с правоохранительными и судебными органами.

– До моего приезда ты уже знал об убийстве Чешуякова?

– В общих чертах. Когда по отпечаткам пальцев опознали Молотобойцева, стали искать прежние его связи. Из судебного архива взяли уголовное дело. Там среди соучастников оказались Темнов и Цикалов. О Темнове никаких сведений выявить не удалось, а на Васю Цикалова вышли быстро. Он имел прописку в Новосибирске и работал шофером у Федора Павловича. Позвонили в спортивный фонд. Там и узнали о трагедии.

– Все-таки мне непонятно, почему гибель Чешуякова не встревожила ни областную администрацию, ни мэрию города.

– Таких, как Федор Павлович, госчиновники не любят. Держался он слишком независимо. Областные и городские власти постоянно наседали на него с просьбами о кредитах, но он не баловал их деньгами. Мол, сколько им ни дай, все безвозвратно канет в черную дыру.

– «Черных дыр» сейчас столько, что все не перечтешь. Я часто задумываюсь: как историки будущего назовут время, в которое мы живем?

Щепин улыбнулся:

– Рекламной паузой или эпохой перехода России с подгузников на памперсы.

– Пожалуй, самое точное определение, – засмеявшись, сказал Лимакин и продолжил разговор по теме: – Не высвечивается у нас мотив убийства Чешуякова. В разговоре с тобой Федор Павлович не упоминал директора спорткомплекса Хватова?