Легко приходят – легко уходят Чейз Джеймс
– Скажи ей, что я приеду завтра вечером. Я почти без бензина. Раз уж я здесь, то мне лучше заправиться у вас. Карл бы не возражал.
Моим единственным желанием было поскорее избавиться от непрошеного гостя. Не стоило позволять ему брать бензин, но я был уверен, что если откажу, то Рикс будет болтаться где-нибудь поблизости и довольно долго.
– Ладно, берите, только не мешайте мне.
– Вот это правильно, – он широко улыбнулся. – Я приеду завтра вечером перед ужином.
Он двинулся к машине в сопровождении собаки. Я следил, как он заправил машину и две запасные канистры. Рикс был одним из тех низких попрошаек, которые оттяпывают вам руку, когда вы предлагаете им палец.
Наконец, он уехал, и я зашел в закусочную. Я почувствовал, что мне срочно необходимо выпить. Сделав добрый глоток скотча, я закурил и поставил бутылку на место. Ничего путного в голову не лезло – Рикс спутал все карты. Я только-только закончил убирать кухню, как услышал шум приближающейся машины. Выглянув в окно, я увидел Лолу, подъезжающую на «Меркурии» к гаражу.
Я вышел и перехватил ее на пути к бунгало.
– Мне нужно поговорить.
Она ускорила шаги, не обращая на меня внимания. Я пошел за ней по тропинке и подождал, пока она откроет дверь. Но Лола не собиралась меня впускать.
Она повернулась и со злобой глянула на меня:
– Убирайся!
– Твой родственник Джордж Рикс был здесь сегодня утром, – сказал я.
Это был неплохой удар. Лола окаменела. Выражение глаз стало растерянным.
– Это меня не интересует.
– Ну-ну…
Я пересек холл и вошел в гостиную.
Она сняла шляпу. Зеленое платье и зеленые глаза отливали ненавистью.
– Рикс хотел, чтобы твой муж подписал ему пенсионные бумаги. Он может наделать нам много неприятностей. Рикс ищет Джонсона.
Женщина молчала, ее лицо было совершенно бесстрастным.
– Я сказал ему, что Карл где-то в Аризоне. Рикс настаивал: ему необходима подпись на бумагах, иначе он не получит пенсии. Джонсон ему совершенно необходим. Не исключено, что этот проныра напишет в аризонскую полицию, чтобы они помогли ему в поисках.
Похоже, я ее достал. Лола села. Ее юбка вздернулась выше колен, но она даже не пыталась ее поправить. На сей раз и я не обращал внимания на женские прелести: у меня было слишком много других забот, чтобы волноваться из-за пары хорошеньких коленок.
– Ну вот… – она глубоко вздохнула. – Вот она, твоя блестящая идея! Нам нужно придумать что-нибудь получше.
– Не будем ссориться. Рикс может причинить нам двоим очень много неприятностей. Он придет сюда завтра вечером поговорить с тобой. Мы вместе сели в эту лужу, вместе должны и выплывать. Если сюда явится полиция, и я попаду в беду, то это беда на двоих. Ты понимаешь?
Я надеялся, что женский ум окажется изворотливее.
– Как нам удержать Рикса?
Лола схватила сигарету и жадно закурила.
– А что о нем беспокоиться! Открой сейф, возьми свою долю и убирайся. Я тоже уеду. Когда он завтра придет сюда, клетка будет пуста – птички улетели.
– И это все, что ты можешь придумать? – нетерпеливо сказал я. – У тебя в голове только одни деньги. Как мы можем уехать и оставить станцию? Ерунда! Машины придут на заправку, а станция пуста. Появляется Рикс. Он сообщает в полицию о странном исчезновении сначала хозяина, потом его жены и наемного работника… Тут такое начнется!..
– Мы можем продать станцию.
– Вот как? А она разве числится за тобой?
Лола нахмурилась.
– О чем это ты?
– Единственная возможность продать ее – это доказать, что Джонсон умер и оставил все, по завещанию, своей жене. А как ты собираешься доказать, что он умер, без того, чтобы полиция не обнаружила его труп? Это, моя дорогая, убийство.
– Это не было убийством. Это был несчастный случай!
– Скажи это полиции, и посмотрим, что будет дальше.
Она сцепила пальцы, и по выражению ее лица я понял, что девочка, наконец, поняла, в чем сидит по самую шею.
– Дай мне мою долю и я уеду, – сказала она. – Ты можешь объявить всем, что я уехала вслед за Карлом в Аризону и оставила тебя управлять станцией.
– Неужели ты думаешь, что Рикс в это поверит! Вначале исчезает Джонсон, потом ты, и станция остается в моем распоряжении… Да он заявит в полицию, что я убил вас обоих, чтобы завладеть вашим добром. Поверят фараоны или нет, это неважно. Важно то, что они начнут расследование и обнаружат, кто я такой. Они могут даже найти место, где я похоронил Джонсона.
Лола даже подпрыгнула.
– Ты ненормальный! Ты похоронил его здесь?
– А где я мог его еще похоронить? Как я мог поднять его, если он весил больше 200 фунтов? Ты не помогла мне, даже тележку не подержала. Я похоронил его в сарае. Если полицейские заподозрят, что я убил вас обоих, они начнут поиски и найдут тело Карла.
Она растерянно провела рукой по волосам. Ей было нехорошо.
– Что ты пытаешься мне втолковать? Что мы должны остаться здесь… навсегда?..
– Мы вынуждены здесь оставаться. Как долго, я не знаю. Если мы уедем сейчас, то накличем беду. Полиция проверит всю станцию, найдет мертвеца, а потом кинется по нашим следам. Единственная возможность выкрутиться – это оставаться здесь и подтвердить историю, что Джонсон сбежал с другой женщиной.
– Я не останусь здесь! – она вцепилась пальцами в стул. – С меня довольно! Довольно этой станции! Я хочу получить деньги! И я их получу! – глаза ее метались и горели.
Я знал, как обращаться с истеричными людьми: совершенно спокойно я указал ей на сейф.
– Действуй, – сказал я, вставая. – Деньги там. Если ты, конечно, сможешь открыть сейф. Но будет лучше, если ты поразмыслишь над моими словами.
Я вышел из бунгало, оставив ее одну. До полуночи я сидел у насосов, сидеть было тяжело: сухой горячий ветер забивал нос и глаза песком… Мой мозг лихорадочно работал и не находил выхода. Я изнемогал, но Лоле тоже было не легче. В бунгало горел свет, она не спала. В половине первого я решил пойти в хижину и попытаться уснуть. За два часа не проехало ни единой машины, ни одного грузовика.
Я принял душ. Стало легче, хотя тяжелые мысли не давали уснуть. В окно я видел, как потух свет в спальне у Лолы. Может, ей поутру придет в голову что-нибудь дельное…
Звук открывающейся двери в мою спальню отвлек от печальных размышлений. Я приподнялся. В комнате царил полумрак, из окна лился лунный свет. Он обрисовал чью-то фигуру.
Это была Лола. На ней был серый шелковый пеньюар, падающий мягкими складками. Мы смотрели друг на друга, потом она подошла к кровати и села на край. Тихо сказала:
– Если мы должны остаться здесь вместе, то зачем нам быть врагами?
Лола наклонилась, и ее губы впились в мои…
ГЛАВА 9
Луч солнца, проникнув через щель в шторе, разбудил меня. Я повернулся, зевая, приподнял голову и посмотрел на часы. Было 6.20. Лола ушла. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что она провела со мной ночь.
«Зачем нам быть врагами?» Что стоит за этими словами? Я был уверен, что Лола думает только о том, чтобы заставить меня открыть сейф. Теперь она пытается поколебать мою волю таким вот путем… Наивная! Несмотря ни на что, сделка не состоится. Сейф останется закрытым.
Я соскользнул с кровати, побрился и принял душ. Интересно, как она будет теперь вести себя со мной?
Я пошел в закусочную. Дверь была открыта, и из кухни доносился аппетитный запах жареной ветчины. Я обошел прилавок и осторожно толкнул дверь кухни, ожидая найти ее запертой. Но дверь мягко поддалась, и я ступил на порог.
Лола в белом халате разбивала яйца на сковородку. Она оглянулась на меня через плечо.
– Привет! Я уже начала думать, что ты собираешься проспать весь день, – в голосе преобладали теплые тона.
Я подошел к ней, обнял, притянул к себе и поцеловал в шею.
– Эй! Эй! Яичница сгорит! – она, смеясь, отбивалась от меня и одновременно прижималась.
– Это для меня?
– А для кого же еще, как ты думаешь?
Лола высвободилась из моих рук и повернулась ко мне.
– Ну как, мой милый? Сожалений нет?
– Никаких.
– Удивлен?
– Чертовски.
Она подошла ко мне и обняла. Зеленые глаза излучали нежность. Она прижалась ко мне всем телом, перебирая волосы пальцами, прядку за прядкой. А потом был искуснейший поцелуй… Наконец, Лола выпустила меня…
– Иди ешь.
Я наблюдал, как она выкладывает ветчину и яйца на тарелку.
– Еще будет кофе, – сказала она, ставя тарелку на стол.
Мы уселись друг против друга, и Лола, вытащив из пачки сигарету, закурила.
– Я считаю, что вела себя с тобой чертовски мерзко с самого первого дня, – проговорила она, глядя мне в глаза. – Но теперь все будет иначе. Я решила, что мы не можем продолжать жить так, как жили раньше. Кроме того, ты недурен, я бы сказала больше – ты привлекательный мужчина… Хочешь переселиться в бунгало?
Минуту я поколебался, ибо в эту минуту передо мной возникла картина распростертого тела Джонсона… Однако стоило мне взглянуть на Лолу, как картина исчезла.
– Да, – сказал я. – Ты тоже привлекательна, знаешь ли.
Она улыбнулась.
– Знаешь, Чет, я не такая уж плохая… Так ты согласен забыть про то, как я мерзко с тобой обошлась?
– Да. Я хотел тебя… с той самой минуты, как только увидел.
К бензоколонке подъехал грузовик, и шофер дал сигнал.
– Я займусь им, – сказала Лола. – Заканчивай завтрак.
Проходя мимо, она как бы нечаянно задела мое плечо бедром… Да…
Мне было о чем подумать за завтраком. Я сказал себе, что должен быть с Лолой настороже. Все это игра, говорил я себе, и нужно за женщиной следить в оба глаза. Но в душе, если уж быть честным до конца, в душе я надеялся, что Лола искренна в своих чувствах…
Я мыл тарелку, когда она вошла в кухню.
– Я сама все сделаю.
– Все уже в порядке.
Я поставил тарелку на подставку. Затем повернулся к ней лицом. Лола подошла ко мне вплотную. Я положил руки на ее бедра, чувствуя всей кожей живую тугую плоть… Но говорить пришлось о другом.
– Вечером здесь будет Рикс.
– Он меня не беспокоит. Я дам ему немного денег. Десяти долларов будет достаточно. Если он получит деньги, то не станет поднимать шума.
– Ты как самоуверенный ребенок. Дашь Риксу денег – через неделю он явится за новой подачкой.
Она покачала головой.
– Я с ним договорюсь. Я могу с ним договориться, предоставь это мне.
– Будь осторожна. Рикс может доставить нам массу хлопот.
– Я буду осторожна.
Горячий ветер утих, стало прохладнее. Весь день мы были очень заняты. Я обнаружил, что мне очень приятно работать с Лолой. Я забегал на кухню по делу, но каждый раз мы обнимались, целовались и ласкались. Мне это нравилось, и, может быть, ей тоже, хотя я по-прежнему был настороже.
Около семи часов наступила передышка, и я пошел на кухню: стал смотреть, как Лола готовит телячьи котлеты.
– Вместо того, чтобы пялить на меня глаза, не хочешь ли почистить картошку?
Я обнял ее. Она старалась освободиться. Мы боролись, как опытные любовники, и в это время скрипнула входная дверь. Я отскочил, но недостаточно быстро…
На пороге стоял Рикс. По его физиономии бродила ядовитая усмешка, и я понял, что он все видел. Я ругал себя последними словами – мы ведь знали, что Рикс заявится со своими проклятыми расспросами про Джонсона.
Я посмотрел на Лолу. Она полностью взяла себя в руки. Ее лицо было бесстрастным, брови слегка приподняты. Я понимал, что со мной все было иначе: страх ясно читался на моем лице.
– Я не собирался вмешиваться, – сказал Рикс, показывая желтые зубы в издевательской усмешке. – Но я предупреждал, что заеду, так?
Я испуганно смотрел на него и не мог выдавить из себя ни единого слова.
– Хэлло, Джордж, – безразлично сказала Лола. – Чего ты хочешь?
Маленькие глазки так и сновали: с меня на нее, с нее на меня.
– Разве этот парень не сказал тебе, что мне нужно? О Карле все еще ничего не слышно?
Она невозмутимо покачала головой.
– Я не ожидаю известий до его возвращения. Карл очень занят.
– Этот парень говорил тебе о моих пенсионных бумагах?
– А что с ними?
– Мне нужна подпись Карла.
– Любой юрист или управляющий банком подпишет их.
– Кроме Карла этого не сделает никто. И моя пенсия будет задержана. На что я тогда буду жить?
Лола безразлично пожала плечами.
– Я не знаю, где муж. Он ездит с места на место. Тебе придется подождать.
Рикс переминался с ноги на ногу: с Лолой он вел себя совсем иначе, чем со мной. Его, казалось, смущал ее твердый безразличный взгляд.
– Может быть, мне написать в аризонскую полицию? Мне очень важны мои пенсионные бумаги.
Он пристально посмотрел на Лолу, но не нашел никаких перемен в ее лице.
– Можешь писать, – безразличным тоном произнесла Лола. – Мне-то какое дело, кому ты пишешь. Но, насколько я знаю, Карла может и не быть в Аризоне. Он говорил, что собирается потом в Колорадо… Муж не привык давать отчет о своих поступках и решениях.
Она прислонилась к столу и принялась играть своими локонами. Руки ее были подняты, приподнялась грудь, так что выглядела она очень соблазнительной. Все это было проделано с великолепной непринужденностью. Жаль только, что Лола начала свою игру с Риксом несколько запоздало.
– Не приставай с пустяками, ради Бога, Джордж, – надула она губы. – Отнеси-ка бумаги в банк. Если это задержит твои дела, то я могу немного одолжить тебе денег.
– А сколько? – он впился в нее глазами. – Сколько ты мне одолжишь?
– Не спеши так, – сказала она презрительно. – Всего десять долларов.
Его лицо вытянулось.
– Это погоды не сделает. У меня большие расходы…
Он уже начал ныть.
– Как насчет двадцати?
– Ну и попрошайка ты, Джордж.
Она прошла мимо него в закусочную, и я услышал, как Лола открывает ящик, в котором мы хранили деньги. Услышав этот звук, Рикс принял собачью стойку.
Лола вернулась с тремя пятидолларовыми банкнотами.
– Вот, – протянула она деньги. – Это все, что я могу. Так что не приезжай ко мне больше попрошайничать. Карл не любит, когда ты здесь околачиваешься. А ты знаешь Карла.
Рикс схватил деньги и торопливо сунул во внутренний карман.
– Стерва ты все-таки, – сказал он. – Благодарю Бога, что ты не моя жена. Думаю, Карл вскоре пожалеет, что женился на тебе.
– Плевала я на тебя и то, что ты думаешь, – Лола презрительно рассмеялась. – Убирайся и не надоедай мне больше.
– Двое – компания, а трое – толпа, не так ли? Что ж, подождем. Карлу не понравится то, что здесь происходит.
Лола посмотрела на меня.
– Выброси отсюда этого проныру. Я и так потратила на него непозволительно много времени.
Я повернулся к Риксу. Он поспешно покинул кухню. Мы ждали звука отъезжающей машины. Лишь тогда Лола с гримасой отвращения вернулась к своим занятиям.
– Он видел нас, – сказал я.
– Ну и что? Я же сказала, что успокою его.
– Он вновь приедет за деньгами.
Лола начала выкладывать котлеты на блюдо.
– Не беспокойся, уж как-нибудь я справлюсь с этим мерзавцем.
Прошло две недели, и о Риксе ничего не было слышно. Все это время мы были очень заняты. Много раз у нас спрашивали о Джонсоне, мы отвечали, и все поверили в историю о том, что он уехал в Аризону покупать еще одну автозаправочную станцию. Кое-кто бросал на нас с Лолой любопытные взгляды: видимо, гадали, чем мы здесь занимаемся в отсутствие мужа. Лолу это, похоже, не очень беспокоило, но я чувствовал себя не в своей тарелке.
Теперь у нас был твердый распорядок рабочего дня. Мы обслуживали закусочную и бензоколонки до часу, а остаток ночи проводили в бунгало. Меня совсем не радовало, что приходится делить с ней постель Джонсона, но я никак не мог противиться своим чувствам. Иногда, когда мы лежали бок о бок, измученные жестокими приступами любовной лихорадки, я думал о Джонсоне, который покоился в сарае, в наспех вырытой могиле, и холодный пот покрывал мое тело. Ничего подобного не происходило с Лолой. Джонсон умер. Для нее он как бы перестал существовать.
Все эти дни у меня нарастала уверенность, что я, черт побери, влюбился. Лола и раньше влекла меня. Теперь, когда я смог удовлетворить все свои желания, я обнаружил, что отношусь к ней, ну, совсем как муж к жене. Наша связь крепла день ото дня, а подозрения мои бледнели и меркли. Правда, время от времени мне приходило в голову, что это ее игра и я в ней всего лишь фишка. Я настораживался, но Лола не вспоминала о деньгах, не предлагала мне открыть сейф, и я снова успокаивался ее любовью. В конце концов я начал склоняться к тому, что моя любовь передалась и ей, и она так же любит меня, как и я ее. Я даже начал мечтать о том, что мы сможем остаться здесь вместе, будем смотреть за станцией, как это делал Джонсон, и забудем о прошлом.
Больше всего я любил те последние полчаса – перед подъемом, когда брезжил рассвет. Мы лежали на большой кровати и смотрели, как солнце поднимается из-за гор. Однажды утром, когда мы так нежились, Лола сказала:
– Чет, ты не думал, что мы могли бы съездить куда-нибудь вместе? Забавно было бы провести вечерок-другой где-нибудь… Мы могли бы съездить в Вентворт на танцы. Давай кого-нибудь наймем.
Я лениво потянулся, мысль была соблазнительной, но, как я понимал, слишком опасной.
– Мы не можем позволить себе это, Лола. Пока еще не можем. Если мы появимся вместе в Вентворте, пойдут пересуды. Кроме того, при нашем образе жизни мы не можем позволить появиться тут постороннему человеку. Нужно подождать еще пару месяцев, а потом мы используем историю о том, что у Джонсона есть новая семья. Тогда что-нибудь и придумаем, но не раньше.
Лола опустила на пол свою длинную ногу.
– Я страшно устала… Мы так крепко привязаны к станции…
– Потерпи еще немного. Мы что-нибудь придумаем.
Она соскочила с кровати. Пошла за своим халатом. Мне всегда доставляло большое удовольствие видеть ее обнаженной, выставляющей напоказ свое тело – с той грацией, которая отличает большинство итальянок: тяжелой, чувственной, вызывающей.
– Отлично, я подожду, – Лола надела халат. – Ты не съездишь вместо меня за покупками? Мне нужно печь пироги. У меня нет времени на поездку в Вентворт. Пока пироги будут печься, я присмотрю за насосами.
Я чуть не клюнул на эту наживку, но тут у меня зашевелилось подозрение. Не было ли это предлогом, чтобы убрать меня с дороги? Лола в мое отсутствие могла вызвать слесаря из Тропика-Спрингс, чтобы он открыл сейф. К тому времени, как я вернусь, ее тут не будет. Не будет и денег.
Она расчесывала волосы, что-то мурлыча себе под нос. Вид у Лолы был совершенно безобидным, но я видел, как она провела Рикса, и понимал, что это могло быть и со мной.
– Не думаю, что мне стоит там появляться, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично. – Чем меньше я буду торчать в Вентворте, тем безопаснее для меня. Ты можешь поставить пироги, и я посмотрю за ними.
Я наблюдал за выражением ее лица с большим вниманием, ожидая хоть какого-нибудь знака. Лола отложила расческу и пожала плечами.
– Хорошо, раз ты считаешь, что можешь присмотреть за моей стряпней, так тому и быть, – она подошла к кровати и вопросительно посмотрела мне в глаза. – Ты действительно думаешь, что тебе небезопасно появляться в Вентворте?
– Я не хочу испытывать судьбу.
– Ты прав. Я не хотела бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Приятно об этом узнать.
– Я и вправду так думаю, Чет, – она улыбнулась и добавила: – Я люблю тебя, Чет.
Я соскочил с кровати и крепко обнял ее. Лола прижалась ко мне всем телом.
– Я счастлива с тобой, Чет. Никогда не думала, что могу быть счастливой с кем-нибудь, но… Я все же устала – эта кухня, эти машины… Работа, работа… Мне опротивела станция.
– Подожди еще немного, и мы уедем куда-нибудь вместе. Я тоже хочу уехать отсюда, но сейчас нельзя оставить станцию без присмотра, а продавать ее еще рано.
– Что ж, пусть так, – она отодвинулась от меня. – Мне нужно зачинать пироги.
Я одевался и все время вспоминал, как она говорила о любви ко мне… Я был на верху блаженства. Я почти ей верил. Я был счастлив.
Когда я пил в закусочной свой кофе, Лола незаметно подошла сзади:
– Чет…
Я повернулся.
– Что ты собираешься делать? Не сейчас, а в будущем. Для начала – через год…
– Я думал об этом. Не хочешь ли ты для начала выйти за меня замуж?
Она улыбнулась мне.
– С удовольствием. Но нужно доказать, что мой муж умер.
– Вначале нам нужно уехать отсюда и затеряться… Потом уже мы сможем пожениться. Не хотела бы ты открыть такое же дело где-нибудь во Флориде?
– Не возражала бы. Ты имеешь в виду, что мы могли бы использовать деньги из сейфа?
В первый раз за долгое время она упомянула про деньги в сейфе, и сделала это как бы мимоходом. Я внимательно посмотрел Лоле в глаза, но в них была сама искренность и безмятежность.
– Что ж, это неплохая мысль.
– Я уверена, что с этими деньгами мы могли бы приобрести неплохую станцию, а Чет? – Ее зеленые глаза вспыхнули. – Давай сделаем это поскорее.
– Нужно найти способ вырваться отсюда.
– Должен быть способ…
К бензоколонке подъехал грузовик, я вышел и обслужил его. Шофер сказал, что хотел бы позавтракать. Потом подъехали другие машины. Мне не представилось больше возможности поговорить с Лолой.
Поставив пироги в духовку, она переоделась и сказала, что уезжает.
– Я вернусь к ланчу. И не забудь про пироги.
Наш последний разговор о деньгах прогнал мой последние сомнения: я верил Лоле. В конце концов, почему бы ей не хотеть того же, что и я? Мне нужно было во что бы то ни стало придумать план, как покинуть станцию, ни в ком не возбудив подозрений. Шум подъехавшего автомобиля заставил меня выглянуть из окна. Из своей потрепанной машины в сопровождении собаки вылез Рикс и сразу заковылял к сараю.
Я быстренько последовал за ним и нашел Рикса бесцельно бродящим по сараю и оглядывающим инструмент. Собака держалась возле его ног. Когда я вошел, она съежилась, прижалась к хозяину и мрачно посмотрела на меня.
– Опять вы? – спросил я, стараясь говорить грубо и резко.
Рикс промолчал, косясь на меня и отталкивая собаку ногой. Наконец, соизволил открыть рот:
– Есть ли известия о моем шурине?
– Нет.
– Она здесь?
– Если вы имеете в виду миссис Джонсон, то она в Вентворте. Чего вы хотите?
Я увидел, что собака внезапно повернула голову и уставилась куда-то туда, под рабочий стол. Там была могила Джонсона. Она двинулась к столу и начала обнюхивать землю. Я похолодел. А Рикс тянул свою любимую песню:
– Я все еще без пенсии и без денег.
– Ничем не могу помочь.
Собака тем временем начала царапать землю и, найдя ее достаточно мягкой, стала рыть всерьез. Рикс оглянулся и уставился на собаку.
– Будь я проклят! Никогда раньше не видел, чтобы Цезарь делал что-нибудь подобное.
Он нагнулся и дал псу солидного пинка в зад. Потом отпихнул к двери сарая.
Читать бесплатно другие книги:
