Снайпер Чейз Джеймс
– Ты проснулся, солдат?
Я открыл глаза. Комнату заливал солнечный свет. Я оторвал голову от мокрой от пота подушки. У кровати стоял Раймондо и смотрел на меня.
– Проснулся.
Я с усилием сел и опустил ноги на пол. Соображал я туго, сказывалось действие таблеток.
– Который час?
– Почти двенадцать. – Он поставил на столик чашку с дымящимся черным кофе. – Как ты себя чувствуешь?
Грудь саднило, но резкая боль уже прошла.
– Нормально.
– Диас приехал вчера вечером. Наверное, ему надоело валяться с Нэнси в постели. Если нам повезет, он сегодня появится в бухте.
Я не ответил, и Раймондо ушел. Я пил кофе, курил, затем сунул голову под холодный душ, следя за тем, чтобы вода не попала на ожог.
Побрился. Чувствовал я себя неплохо, сон освежил меня. Я надел брюки и рубашку из легкой хлопчатобумажной ткани. Клеймо выглядело ужасно, но кожа вокруг не воспалилась. Я начал застегивать пуговицы, но прикосновение материи к ожогу заставило меня скривиться от боли. Пришлось расстегнуться.
Я вышел на веранду. Раймондо сидел у стола с сигаретой в тонких губах. Я сел рядом.
– Где Карло?
– Я нашел ему работу. Забудь о нем. Как самочувствие? – Он взглянул на клеймо, затем – на меня.
– Нормально.
– Правда?
– У меня все в порядке, – резко ответил я.
– И у твоей жены тоже, солдат.
– Ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
– У нас кончилось виски. Я ездил туда сегодня утром, чтобы пополнить запас. Я ее видел. Цела и невредима.
Вряд ли он врал.
– Тимотео – наследник Саванто, – продолжал Раймондо. – Он пользуется большим влиянием.
– При чем тут он?
Раймондо пригладил густые черные волосы.
– Тимотео опекает ее. Тебе не о чем беспокоиться.
Мне вспомнился разговор с Люси. С той поры, казалось, прошла целая вечность, но эхо наших голосов отдавалось в ушах:
«– Выходит, он влюбился в тебя.
– Похоже, что да. Ты не возражаешь, Джей?
– Нет, если ты не ответишь ему взаимностью».
Мне стало не по себе.
– Теперь все зависит только от тебя, – сказал Раймондо. – К вечеру ты можешь стать богачом. Ты… – Он замолчал, увидев идущего к нам Карло, и встал. – Чувствуешь себя неплохо?
– Да.
Карло поднялся на веранду, и они ушли в дом. Я остался сидеть, поглядывая на белый песок, серебрящийся под лучами солнца.
Тимотео не выходил у меня из головы.
«Мы думаем одинаково», – говорила Люси. «После появления Саванто ты стал совсем другим», – сказала она.
Вернулся Раймондо и поставил на стол тарелку с сандвичами.
– О чем задумался, солдат? – спросил он, усаживаясь.
– Когда ты отстанешь от меня со своими глупыми вопросами? – огрызнулся я.
Раймондо не обиделся.
– Лучше поешь. Кто знает, когда нам удастся пообедать. Хочешь пива?
– Почему бы и нет?
Пока он ходил за пивом, я заставил себя забыть о Тимотео.
За едой мы оба молчали. Когда тарелка и банки опустели, я поднялся из-за стола.
– Пойду приготовлю ружье.
– Тебе помочь?
– Не надо.
Я почистил и зарядил ружье, установил на него оптический прицел, навернул на ствол глушитель. Тут в дверях появился Раймондо.
– Все в порядке, солдат?
Я вдруг понял, что нервничает он гораздо больше меня. Я тоже волновался, но он просто не находил себе места.
– Конечно. – С ружьем в руках я прошел к лестнице, поднялся на крышу и положил оружие на бетонный парапет под навесом. Посмотрел на пустынную бухту. Появится ли сегодня Диас? Скорее всего да, но наши ожидания могут не оправдаться. Если его не будет, Саванто вообразит, что я предупредил Диаса об опасности. И тогда он, как и обещал, выместит зло на Люси.
Вслед за мной на крышу поднялся Раймондо.
– Есть проблемы?
Он меня достал своими вопросами.
– Ради бога, оставь меня в покое! – рявкнул я.
– Мне тоже нелегко, солдат. Я несу такую же ответственность, как и ты.
– Ты это понял только сейчас?
Я пересек крышу, взглянул на густую листву дерева над головой, его крепкие ветки. Встал на парапет, ухватился за одну из ветвей, подтянулся, залез на нее. Подъем не составил труда. Ветки росли часто, каждая легко выдерживала мой вес. Поднявшись футов на десять, я сел на ветку, привалившись спиной к стволу. Листва полностью скрыла крышу, зато бухта была как на ладони.
– Ты меня видишь? – крикнул я Раймондо.
Я услышал его шаги. Последовала долгая пауза.
– Ничего не видно, кроме листьев. Пошевелись.
Я поболтал ногами.
– Я тебя слышу, но не вижу.
Медленно и осторожно я спустился вниз: ни одна ветка не покачнулась, не зашуршал ни один лист. Я репетировал спуск к Тимотео. У свидетеля Саванто не должно было возникнуть и тени подозрения, что Тимотео на крыше не один.
Я спрыгнул на крышу около Раймондо.
– Ты действительно меня не видел?
– Я даже не слышал, как ты спускался.
Я взглянул на часы. Десять минут до прибытия Тимотео. Я подошел к парапету, оглядел бухту. Ко мне присоединился Раймондо.
– Ты сказал, что видел мою жену. Что она делала? – Я не смотрел на него.
Он замялся.
– Делала? – чувствовалось, что ему не хочется отвечать. – Разговаривала с Тимотео. Говорить он мастер. Если его кто-то слушает, он будет заливаться соловьем.
«Мы думаем одинаково».
– Она не выглядела… несчастной?
– Можешь не беспокоиться о ней, солдат. Она в полном порядке.
– Что ты имел в виду, назвав Тимотео наследником Саванто?
– Когда старик умрет, Тимотео станет во главе «Маленьких братьев».
– Он этого хочет?
Раймондо пожал плечами.
– Старик так решил. Из Тимотео получится хороший лидер. Он умен. Образован. Просто ему не повезло, что он попал в такой переплет. Ему надо помочь.
Мы услышали шум автомобильного мотора и перешли на другую сторону крыши.
Черный «Кадиллак» с шофером, похожим на шимпанзе, приближался к дому. Тимотео в черной шляпе и больших солнцезащитных очках сидел на заднем сиденье. Рядом расположился один из мужчин, которых я видел с катера Нэнси. Мускулистый, смуглый, в белых брюках и рубашке.
– Вот и он. – Раймондо двинулся к люку.
– Пришли его сюда, – сказал я. – Я подожду здесь.
Он кивнул и спустился по лестнице.
Я сел на парапет. Вскоре из люка показалась голова Тимотео. Вслед за ним на крышу поднялся мужчина в белом. Я оглядел его. Такие встречались мне в армии, наглые, непокорные, уверенные в себе. Он остался у люка.
Хотя ожог и причинял при прикосновении боль, я застегнул рубашку, когда остался один. Я не хотел показывать Тимотео, что сделал со мной его отец. Пока не хотел.
Увидев меня, Тимотео остановился как вкопанный. Его черные очки смотрели прямо на меня. Кровь бросилась мне в лицо. Будь моя воля, я бы избил мальчишку до полусмерти. Передо мной возникли он и Люси, идущие бок о бок вдоль берега.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что должно здесь произойти? – прорычал я.
Он молчал, его лицо блестело от пота.
– Суть идеи состоит в том, – говорил я медленно, четко выговаривая каждое слово, будто разговаривал с идиотом, – что твой кузен будет кататься на водных лыжах. Он…
– Да, я знаю, – прервал он меня осипшим голосом.
– Ты знаешь? Вот и прекрасно. – Меня охватила ярость. Из-за этого мерзавца, не способного постоять за себя, меня шантажом заставили расхлебывать заваренную им кашу. Я двинулся на него. – Ты знаешь? – повторил я. – Ты знаешь, что меня принудили убить человека, потому что тебе не хватает для этого духа? Ты знаешь, что твой папаша шантажом добился моего согласия, и теперь, убив твоего кузена, я до конца дней буду мучиться угрызениями совести? Ты все это знаешь, не так ли, трусливый болтун?
Мужчина в белом внезапно оказался между мной и Тимотео.
– Заткни свою грязную пасть! – рявкнул он.
Я уже дрожал от ярости и вложил в удар всю силу. Если бы тот достиг цели, мужчина рухнул бы замертво. Но он увернулся.
Тут появился Раймондо. Втиснулся между мной и мужчиной в белом и схватил меня за руки.
– Остынь, солдат!
Я вырвался и отступил назад.
– Займись им. Пусть он хоть выглядит как убийца. – Я отошел на пару шагов в сторону, чтобы видеть Тимотео. Тот стоял не шевелясь. – Как ты себя чувствуешь, убийца? Ты гордишься собой? Приятно говорить с моей женой, не так ли, убийца? Я бы хотел, чтобы она оказалась здесь и увидела, как я убью человека, изнасиловавшего и заклеймившего твою девушку, потому что тебе не хватает мужества сделать это самому! – Я уже орал. – Хотел бы я, чтобы она присутствовала при этом!
Раймондо встал между нами.
– Остынешь ты или нет, солдат?
Я взял себя в руки.
– Ладно. – Я глубоко вздохнул. – Уведи его отсюда. Меня тошнит от одного его вида.
Мужчина в белом коснулся руки Тимотео. Тот повернулся и, как робот, двинулся к люку. Спустился по лестнице.
Я сел на парапет, тяжело дыша. Раймондо устроился рядом, то и дело озабоченно поглядывая на меня.
– Этот слизняк действует мне на нервы, – прервал я затянувшуюся паузу. – Я уже в норме. Когда они приедут, приведи его и Лопеса сюда. Пусть Лопес покрутится здесь, а затем уйдет на веранду. Скажи Тимотео, чтобы он позвал меня, когда останется один. С дерева крыши мне не видно. И постарайся, чтобы он выглядел как убийца. Если он будет таким, как поднялся сюда, Лопес не поверит, что он способен убить и муху.
– Хорошо. А как ты сам?
Я хмуро взглянул на него:
– Я его убью, если тебя это интересует.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, затем он кивнул:
– Мне жаль, что ты попал в такую передрягу, солдат. Я понимаю, что пользы тебе от этого никакой, но хочу, чтобы ты это знал.
– Тут ты прав. Пользы от этого никакой.
В молчании мы просидели минут двадцать, глядя на дорогу.
– Они едут. – Раймондо вскочил.
До нас донесся шум приближающегося автомобиля.
– Сделай все, чтобы он выглядел как убийца. – Я встал на парапет, полез на дерево, добрался до ветки, на которой сидел раньше, и уселся на ней, свесив ноги.
– Не видно меня? – крикнул я вниз.
– Нет, – ответил Раймондо, а после паузы добавил: – Удачи тебе, солдат.
Я привалился спиной к стволу. Что происходит внизу, я не видел: слишком густой была листва. Я слышал голоса, хлопанье дверцами автомобиля. Я узнал голос Саванто, но не мог понять, что он говорит, – разговор шел на испанском. Ему отвечал грубый голос, который я слышал впервые. Я догадался, что он принадлежит свидетелю Лопесу.
Потом на крышу поднялись люди. Говорили они по-испански. Я так и не дождался, чтобы Тимотео произнес хоть слово. Похоже, он все еще пребывал в трансе. Наконец заскрипели ступени деревянной лестницы. Я понял, что они ушли, оставив Тимотео одного. Взглянул на часы. 14.45. Еще четверть часа, и на воде появится Диас… если вообще появится.
Капли пота катились по моему лицу. Я думал о выстреле. О том, как поймаю в перекрестье оптического прицела голову Диаса. О глухом хлопке, который донесется из глушителя, когда я нажму на спусковой крючок. О Диасе, который рухнет в воду с дыркой в голове.
Я замер, прислушиваясь. На крыше царила полная тишина. Остался ли Тимотео один? Я не решался спуститься, не получив его сигнала.
Но вот до меня донесся его шепот:
– Мистер Бенсон…
«Ребенок, зовущий мамочку», – со злостью подумал я, взялся за ветку рукой, готовясь спускаться, и обомлел.
Подо мной свернулась в клубок гремучая змея, ее раздвоенный язычок появлялся и исчезал в пасти в дюжине дюймов от моей ноги. Гремучая змея, одна из самых ядовитых змей Флориды, судя по всему, нацелилась на мою ногу.
– Мистер Бенсон…
Ответить я не рискнул. Звук моего голоса мог заставить змею броситься на меня. Я не смел пошевелить ногой, меня прошиб холодный пот. Я всегда боялся змей, даже при виде безобидного ужа у меня по коже бежали мурашки. Не мигая смотрел я на свернувшуюся в клубок смерть. Выстрел, Диас, Тимотео, Люси тут же вылетели у меня из головы. Я сидел на ветке, окаменев от страха.
– Мистер Бенсон… – настойчивее, громче.
– Тут змея, – выдохнул я.
Не знаю, услышал ли меня Тимотео, но змея подняла голову. И словно кто-то потряс мешочек с сухими фасолинами.
Я сидел не шевелясь. На веранде о чем-то оживленно говорили по-испански. Ветер шуршал пальмовыми листьями. Я смотрел на змею. Ноги начало сводить судорогой.
– Мистер Бенсон…
Я знал, с какой скоростью атакует гремучая змея. Я бы не успел убрать ногу. Кроме того, от резкого движения я мог свалиться с ветки и упасть на крышу.
– Змея, – вроде бы это я произнес громче.
И вновь предупреждающе загремели фасолины.
Слышал ли меня Тимотео? Если да, то что он сможет сделать?
Минуты ползли, как часы. Затем до меня донесся новый звук: в гавани Уиллингтона завели двигатель катера. Диас вот-вот появится в бухте, а я прикован змеей к дереву!
Тут я увидел Тимотео. Он неуклюже лез наверх. По-прежнему в очках и широкополой шляпе.
– Осторожно! – прошептал я. – Она у моей ноги.
Снова задребезжала погремушка змеи, и у меня перехватило дыхание.
В шести футах ниже меня Тимотео остановился. Посмотрел вверх. Я видел свое отражение в полусферах его очков: испуганный, потный мужчина, сжавшийся в комок.
По тому, как замер Тимотео, я понял, что он обнаружил змею, но и она его заметила. Ее маленькая головка повернулась к нему.
– Не шевелитесь, – предупредил Тимотео.
Я уже хотел убрать ногу, но его спокойный, уверенный голос остановил меня.
Медленно, очень медленно он поднялся на следующую ветку. От змеи его отделяло не более четырех футов.
Я не сводил с него глаз, пот катился ручьем, сердце выскакивало из груди.
Как в замедленной съемке, его рука двинулась к шляпе.
Застучала погремушка.
Длинные пальцы взялись за шляпу, сняли ее с головы.
Затем два движения слились в одно. Змея бросилась на Тимотео, а тот выставил шляпу перед собой.
Я наблюдал, не дыша.
Ядовитые зубы змеи впились в войлок. Свободной рукой Тимотео мгновенно схватил змею у головы. Ее тело тут же обвилось вокруг его руки. Он держал змею так, чтобы она не могла ужалить его, а пальцами второй руки, отпустив шляпу, крепко сжал челюсти змеи. Он выдержал паузу. Я видел, как крепко обвивает змея его руку. А затем кисти повернулись в противоположных направлениях, ломая змее позвоночник.
Обмякшее тело змеи выпало из его рук. Тимотео посмотрел на меня:
– Она мертва.
Я сидел, прижавшись спиной к дереву. В его очках я видел свое отражение, и мне не нравилось, как я выгляжу.
Рев двигателя катера вернул меня к жизни.
– Вниз! – яростно прошептал я. – Быстро!
На крышу я спустился раньше его, схватил ружье и лег под навесом, уперев приклад в плечо.
Катер уже появился в бухте. Я видел негритянку за штурвалом. Нэнси и незнакомый мне мужчина мчались бок о бок, Нэнси находилась между мной и им, заслоняя его от пули.
«Когда они повернут, – подумал я, – он окажется ближе ко мне, и вот тут-то я его подстрелю».
Я подрегулировал четкость изображения. Мужчина то и дело показывался из-за Нэнси. Типичный южноамериканец, любимчик женщин: хорошо сложенный, с рельефной мускулатурой, красивый, с длинными черными волосами, перехваченными белой лентой.
Катер резко повернул и лег на обратный курс.
Нэнси и мужчина показывали друг другу, на что они способны. После поворота он перепрыгнул через буксировочный трос Нэнси, и она вновь оказалась между ними.
Я ждал, наблюдая за ними в оптический прицел. Голова Нэнси попадала в перекрестье гораздо чаще, чем голова Диаса. Стрелять я не мог. Скорее я убил бы ее. А они взялись за руки, каждый держался за трос только одной рукой. Они так сблизились, что фигура Нэнси полностью закрыла Диаса.
Я лежал, потел и терпеливо ждал. В армии меня научили ждать. Однажды я ждал три часа, прежде чем выстрелил в голову вражеского снайпера, и теперь постоянно вспоминал об этом.
Катер снова повернул. На этот раз Диас оказался с моей стороны. Теперь я держал в перекрестье его голову. Из-за нее появлялись то нос, то подбородок Нэнси.
Решиться на такой выстрел мог только снайпер. Любой, кроме снайпера, задумался бы, не попадет ли он в девушку, а не в мужчину. Но я был снайпером.
«Этот выстрел, – подумал я, – положит конец затянувшемуся кошмару, даже если станет началом другого».
Я глубоко вздохнул, плавно перемещая ружье вслед за головой Диаса, чтобы она постоянно оставалась в перекрестье прицела, положил палец на спусковой крючок.
Внезапно Нэнси чуть отстала и исчезла из прицела. Я понял, что Диас у меня в кармане. В этот момент он даже двигался по прямой, а не зигзагом. В него попал бы и Тимотео.
Я потянул спусковой крючок.
Сквозь рев двигателя я расслышал металлический щелчок, но отдачи не последовало. Я понял, что патрона в казеннике нет. На какое-то мгновение я оцепенел, затем опустил вниз зарядную рукоятку, досылая в казенник второй патрон. Но легкость ее хода указала на то, что она не поднимает патрон из обоймы под боек ударника.
«Значит, ружье не заряжено. Но я же заряжал его! Я сам заряжал его. Где же патроны?»
Я повернулся на бок и взглянул на стоящего позади Тимотео. Я вспомнил, что, оставшись на крыше один, он не сразу позвал меня.
– Ты разрядил ружье, сукин сын?
Он кивнул.
Я взглянул на бухту.
Воднолыжники были уже вне досягаемости выстрела. Катер уносил их в открытое море. Я упустил свой шанс, кошмар продолжался.
Поднявшись, я подошел к Тимотео. Хотелось как следует врезать ему, но что бы это изменило? У меня есть еще завтрашний день, напомнил я себе.
– Неужели ты не способен решиться даже на то, чтобы позволить мне убить за тебя этого человека? – процедил я сквозь зубы.
Его глаза все так же прятались за черными очками.
– Можно сказать, что да, мистер Бенсон, – хрипло ответил он.
– Дай мне обойму.
Он вынул из кармана обойму с патронами и положил ее на мою протянутую ладонь.
Я оглянулся на бухту. Лыжники уже исчезли из виду, но издалека доносилось гудение двигателя.
– Иди вниз и поработай языком, – презрительно бросил я. – Ты же у нас мастер говорить. Объясни им, почему ты не убил его. И найди аргументы поубедительнее, если Люси хоть что-то для тебя значит.
Он повернулся и двинулся к лестнице.
А потом с террасы донеслись громкие крики. Я слышал разъяренный голос Саванто. Говорил он по-испански, и я не понимал ни слова, но мог догадаться, о чем шла речь.
Иногда мне удавалось расслышать реплики Тимотео. В отличие от других он не повышал голоса. Затем все замолчали, захлопали автомобильные дверцы, взревел мотор.
Какое-то время спустя на крышу вылез Раймондо. Я сидел на бетонном парапете.
– Мистер Саванто хочет поговорить с тобой.
Вслед за ним я спустился на веранду.
Саванто сидел на стуле. Карло стоял позади него. На лице гиганта играла идиотская улыбка. Я остановился перед Саванто, вытащил из кармана обойму, положил ее на стол.
– Ваш сын разрядил ружье, пока я был на дереве. Я убил бы Диаса, если бы ваш сын сознательно не сорвал операцию.
Саванто не мигая смотрел на меня.
– Вам следовало проверить ружье.
– Вы так думаете? Я его проверил. Подготовил к стрельбе. Откуда я мог знать, что ваш сын разрядит ружье? Вы могли представить себе, что он разрядит ружье? Если вы хотите кого-нибудь взгреть за неудачу, взгрейте вашего сына, а не меня!
Саванто кивнул:
– Я поговорил с ним. То, что он сказал, звучало убедительно. Лопес согласился, что сегодня Тимотео не мог убить Диаса. Подождем завтрашнего дня.
– Попасть в него и так нелегко, а тут еще ваш сын сует палки в колеса!