Снайпер Чейз Джеймс
– Если мне не изменяет память, это персонажи пьесы, которые умерли молодыми?
– Они самые.
Он уставился на меня.
– Что-то я не понимаю тебя, солдат. Ты хочешь сказать, что он увел твою жену?
– Более того, она сама пожелала уйти с ним.
Раймондо вновь коснулся шеи.
– Сегодня у тебя не самый удачный день, не так ли? – возможно, так он выразил свое сочувствие.
– Есть у тебя сигареты? – спросил я.
Он бросил мне пачку сигарет и спички. Я закурил и хотел вернуть их назад, но Раймондо махнул рукой.
– Оставь себе. Я не знаю, когда снова смогу закурить с такой шеей.
– Сам виноват.
Он усмехнулся.
– Я сопротивлялся до последнего. Где они?
– Там, где тебе их не найти.
– Мне они не нужны. – Он в очередной раз потрогал шею. – Но Саванто их найдет. И нас с тобой тоже.
Я не ответил. Меня подмывало сказать, что я собираюсь найти Саванто первым, но я еще не решил, посвящать ли Раймондо в свои планы.
Он переложил револьвер на парапет. Я прикинул, смогу ли схватить оружие раньше Раймондо, и пришел к выводу, что риск слишком велик.
– Пройдет не так уж много времени, солдат, прежде чем они появятся здесь, – продолжил он. – Потом прогремят выстрелы. Тебя и меня бросят в море. А они отправятся за Тимотео и твоей женой. Их тоже застрелят, а тела утопят в болоте.
Я присмотрелся к нему. Его лицо блестело от пота. Выглядел он как приговоренный к смерти.
– Саванто прикажет убить собственного сына? – уточнил я.
Раймондо вытер рот тыльной стороной ладони.
– Он должен. Люди знают, что его сын ослушался отца. Никто не имеет права пойти против воли босса и остаться в живых, даже сын босса. Если старик хочет остаться боссом, Тимотео должен умереть, а Саванто, смею тебя заверить, не собирается на покой.
– Боссом кого? Пары тысяч крестьян? Неужели ему это так нужно?
Раймондо задумался, затем пожал плечами.
– Почему бы тебе не узнать обо всем? Я-то уже вышел из игры. Саванто мыслит по-крупному, строит грандиозные планы, много обещает. Все эти чертовы крестьяне, о которых он говорит, смотрят на него, как на бога. Чтобы оставаться богом, он должен иметь деньги, такие деньги, что нам и не снились. Его брат руководит «Красным драконом», и у этой организации есть деньги, которые нужны Саванто, потому что «Красный дракон» контролирует игорные дома и контрабанду наркотиков в Венесуэле, а это десятки и сотни миллионов долларов. Тони Саванто, его брат, умирает от рака печени. Врачи дают ему не больше двух-трех недель. Диас, сын Тони, очень умен и должен унаследовать империю отца. Пока он жив, у Саванто нет шансов встать во главе «Красного дракона». Ты можешь сказать, что убить Диаса ничего не стоит. Действительно, одно слово старика, и Диас умрет, но все не так просто. Из-за того, что четверть миллиона крестьян видят в нем бога, ему начало казаться, что он и в самом деле бог. Поэтому он не хочет, чтобы они узнали, что его руки в крови. У крестьян существует совет старейшин, состоящий из десяти человек, который руководит «Маленькими братьями», и Саванто их боится. В их руках немалая власть, и они могут заставить его уйти в отставку. Старейшины никогда не одобрят убийства, но они смирятся с вендеттой. Это часть их образа жизни.
Я молчал. Раймондо продолжил:
– Короче, встал вопрос, как избавиться от Диаса. Лишившись его, «Красный дракон» будет напоминать толстую, жирную индюшку без головы. Старику останется только приставить свою голову на место отрезанной, чтобы получить все деньги, необходимые для выполнения его обещаний. Вот он и придумал план, позволяющий не только убить Диаса, но и утвердить авторитет Тимотео, своего сына и наследника. Тимотео сказали, что он должен делать. Указания Саванто выполняются беспрекословно. Он нашел девушку, и Тимотео ухаживал за ней до тех пор, пока старейшины не убедились, что он в нее влюблен. Я знаю, что Тимотео терпеть ее не мог, но не смел перечить отцу. А после того как девушка стала невестой Тимотео, ее отравили. Перед тем как она умерла, Карло заклеймил ее лицо символом «Красного дракона», украденным у брата старика. Саванто созвал совет старейшин и показал им тело девушки. Сказал, что Диас изнасиловал и заклеймил ее, чтобы оскорбить Тимотео. Старейшины клюнули. Они заявили, что Тимотео должен убить Диаса. Они знали, что Саванто стоило шевельнуть пальцем, и Диас бы умер. Но это считалось бы убийством. Смерть же Диаса от рук Тимотео они назвали бы справедливым возмездием. Саванто начал готовить операцию. Он знал, что не сможет заставить Тимотео выстрелить в Диаса. Послушание Тимотео имело предел, он никогда не пошел бы на убийство. Поэтому Саванто подключил меня, а затем и тебя, но Тимотео все испортил своим побегом. Сейчас его жизнь под угрозой. Старейшинам известно, что он сбежал, и они приговорили его к смерти. Если Саванто хочет остаться боссом, ему придется примкнуть к ним. Так что Диас еще поживет, а Тимотео должен умереть. Позже Саванто придумает что-нибудь еще, чтобы избавиться от Диаса. На выдумки он мастак. Но сейчас боевики Саванто охотятся за Тимотео. Они также убьют твою жену, тебя и меня, потому что мы слишком много знаем. Мы все покойники, солдат. Приказ уже отдан.
– Что произойдет, если Саванто умрет? – Я бросил окурок в темноту.
– Он не умрет. Он здоров как бык.
– Ну, допустим, он умер. Что тогда?
Раймондо окаменел. Он понял, к чему я клоню.
– Тимотео займет его место. Крестьянам придется затянуть пояса, но они это переживут. Однако Саванто не собирается умирать.
Я раскурил вторую сигарету.
– А я думаю, что ему пора на тот свет.
Мы посмотрели друг на друга.
– Ничего не выйдет, солдат, – Раймондо покачал головой. – Операция провалилась, и Саванто уже принял меры, чтобы обезопасить себя. Он окружен боевиками. Его люди готовы защитить своего босса. Забудь об этом.
– Ты хочешь мне помочь? – прямо спросил я. – Или будешь сидеть сложа руки и ждать, пока тебя убьют?
– Ты не представляешь, с кем собираешься воевать, солдат.
– А почему бы не попробовать? Терять-то нам нечего.
Он ответил не сразу:
– Что я должен делать?
– Я намерен убить этого человека. Он вошел в мою жизнь, наобещав золотые горы. Теперь ты говоришь, что он не остановится, пока не убьет мою жену и меня. Я тебе верю. Он заклеймил меня, чтобы доказать, что настроен серьезно. – Я коснулся клейма на груди. – Ни один человек не вправе считать себя богом. Плевать я хотел, что он – благодетель голодающих крестьян, если деньги на его благодеяния добываются такими способами. Я не верю, что крестьяне боготворили бы его, если бы узнали, какой он зверь на самом деле. Ты тут говорил о традициях. Что ж, я тоже придерживаюсь традиционных взглядов. Если меня заклеймили, если мне угрожают, я этого просто так не оставлю. Он назвал меня профессиональным убийцей. Да, я убийца. – Я встал. – Ты вот сказал, что меня убьют, а я говорю тебе, что Саванто умрет раньше меня. И убью его я!
Раймондо покачал головой:
– Я готов пойти с тобой, солдат, но ты его не убьешь. Он защищен со всех сторон. Выстрелить в Диаса – сущий пустяк по сравнению с тем, что ты задумал.
Я пересек крышу, наклонился, поднял ружье.
– Послушай меня, солдат, – продолжал Раймондо. – Если Саванто начеку, убить его невозможно, а сейчас он начеку. Он все просчитывает на много ходов вперед. Будь уверен, он знает, что ты решил поквитаться с ним. Ему известно, что Тимотео увел твою жену. Он умен. Он не может не понимать, что ты жаждешь мести. Как, по-твоему, почему он прожил так долго? Из-за того, что ему везло? – Он вытащил из пачки, оставленной мной на парапете, сигарету и чиркнул спичкой. – Не могу удержаться, хотя знаю, что нельзя, – и зашелся кашлем, словно больной раком легких, едва дым попал в отекшее горло, выбросил сигарету. – Он знает, что ты попытаешься убить его. Он отлично разбирается в людях. Я работаю на него с пятнадцати лет и убедился на практике, что он заранее вычисляет своих врагов. У него на службе хорошо обученные люди, задача которых – противостоять таким, как ты. Сейчас он в своем роскошном номере на четырнадцатом этаже «Империала». Ему нравится жить там. Ты не выманишь его оттуда, солдат, но и там он ни на секунду не забывает о нависшей над ним угрозе. – Раймондо натужно хохотнул. – Ты надеешься пристрелить его, когда он выйдет на балкон, не так ли? А стрелять собрался со строящегося жилого дома в конце бульвара?
– Совершенно верно.
Раймондо покачал головой.
– Неужели ты полагаешь, что он этого не предусмотрел? Он не упускает из виду ни одной мелочи.
– И все-таки я его убью.
– Это бравада, – зло бросил Раймондо. – Тот дом кишит боевиками Саванто. Ты не подойдешь к нему и на сто ярдов. Это единственное место, откуда ты можешь добраться до Саванто, и его будут охранять как зеницу ока.
Я переложил ружье из одной руки в другую.
– Именно потому, что дом тщательно охраняется, я смогу проникнуть в него и убить Саванто.
Раймондо уставился на меня.
– Саванто и его люди будут пребывать в уверенности, что уж отсюда-то им ничего не грозит, – пояснил я. – Они же приняли все возможные и невозможные меры предосторожности. И меня будут искать где угодно, но только не здесь. В доме двадцать этажей, на каждом пятнадцать комнат, и все пустые. То есть в моем распоряжении три сотни укрытий, не считая коридоров. Сколько людей, по-твоему, будет охранять дом? Я думаю, не более десяти, в совершенстве владеющих огнестрельным оружием и приемами рукопашного боя. Где они расположатся? Пятеро прикроют подходы к дому. Двое встанут у лифтов, еще двое – на верхнем этаже. Каждый будет думать, что остальные настороже, поэтому их внимание начнет рассеиваться после того, как они проведут на посту три-четыре часа. Они ничем не отличаются от часовых в армии, а их психология мне известна. Я собираюсь взглянуть на этот дом. Поедешь со мной?
Раймондо задумался, затем встал.
– Чего мне терять? Я по-прежнему убежден, что ты – сумасшедший, но лучше поехать с тобой, чем сидеть здесь и ждать пули.
– У тебя есть деньги?
Он склонил голову набок:
– Пару сотен долларов наскребу.
– Больше и не нужно.
Раймондо направился к люку, но я схватил его за руку.
– Возьми ружье. Я пойду первым. Подожди здесь… Я тебя позову.
Его глаза округлились.
– Ты думаешь, они уже пришли? – прошептал он.
– Возможно. Я не хочу рисковать. Дай мне револьвер.
После короткого колебания он протянул мне «кольт». Я взял его, а ему отдал ружье.
Постояв у люка, прислушиваясь, я метнулся в темноту. Никого. Но я осмотрел все помещения, чтобы убедиться, что в доме мы с Раймондо одни. Затем вернулся к лестнице и позвал Раймондо.
Он спустился вниз, и я взял у него ружье.
– Принеси деньги и чемодан, – распорядился я. – Возможно, нам придется остановиться в отеле.
Десять минут спустя мы ехали в Парадиз-Сити.
Пожилой негр, ночной портье отеля «Палм Корт», мирно дремал за конторкой. Часы над его головой показывали 2.22.
Нам повезло. По пути в Парадиз-Сити я заметил машину, на заднем сиденье которой стояла сумка с клюшками для гольфа. Я резко нажал на педаль тормоза, и Раймондо чуть не вышиб головой лобовое стекло.
Машина стояла у ресторана «Еда и танцы». В окрестностях Парадиз-Сити такие заведения встречались на каждом шагу.
– Возьми ее! – приказал я.
Раймондо сразу все понял. Выскользнул из «Фольксвагена», высыпал клюшки на заднее сиденье и пару секунд спустя вновь уселся рядом со мной с сумкой в руках.
В отель «Палм Корт» мы прибыли с сумкой, в которой вместо клюшек для гольфа лежало ружье, и чемоданом, полным воздуха, так что со стороны мы ничем не отличались от обычных отдыхающих, решивших провести отпуск в Парадиз-Сити.
Старик-негр проснулся и посмотрел на нас. Долго изучал регистрационную книгу, но все же нашел нам двухкомнатный номер на втором этаже. Мы назвались Тони Франчини и Гарри Брюстером. Я сказал, что мы не знаем, как долго останемся в отеле, но портье, похоже, это не волновало. Скрипящий лифт доставил нас на второй этаж, портье открыл ключом дверь и ввел нас в просторную комнату. Он попытался взять у меня сумку и чемодан, чтобы отнести их в спальню, но я остановил его, пояснив, что мне полезна физическая нагрузка. Он обиделся, решив, что я хочу лишить его чаевых. Но я дал ему доллар, после того как он проверил, работает ли туалет, и он ушел, довольный жизнью.
Я сел на кровать, Раймондо – в кресло.
По пути в отель мы проехали мимо «Империала» и строящегося жилого дома. Машин было много, и малая скорость «Фольксвагена» не привлекала внимания. Я успел осмотреть дом. Армия научила меня замечать то, что, возможно, оставалось невидимым для нетренированного глаза.
Вдоль тротуара у подъезда жилого дома стояли автомобили. В «Бьюике» сидели двое мужчин. В самом доме не светилось ни одного окна. Слева возвышался башенный кран, его длинная стальная стрела простерлась над крышей. Кран окружал заросший высокой травой пустырь. Надпись на деревянном щите гласила, что здесь будет строиться еще один дом…
– И что ты решил, солдат? – спросил Раймондо.
– Я поднимусь по крану.
У него отвисла челюсть.
– Это невозможно. Он же высотой в двадцать этажей!
– Другого пути нет.
– Ты полагаешь, что люди Саванто не додумались до этого?
– Конечно, додумались. Но какие они могут принять контрмеры? Оставить одного, максимум двух человек на пустыре, чтобы те никого не подпускали к крану. Мы с тобой их уберем, а потом я полезу на кран.
– Ты не доберешься до самого верха, солдат.
– Я хочу спать. С Саванто мы рассчитаемся завтра. К тому времени охрана уже потеряет бдительность. Трудности у нас будут, но мы с ними справимся.
Я разделся, прошел в ванную и принял душ. Когда Раймондо вернулся из ванной, я уже спал.
Армия научила меня расслабляться перед опасной операцией. Для подготовки у меня был целый день, а сейчас мне требовался отдых.
Раймондо потряс меня за плечо. Я открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнечного света.
– Просыпайся! Слушай! – Неподдельный ужас в его голосе окончательно разбудил меня.
– Мистер Билл Хартли заявляет, что видел, как их убили, – донеслось из стоящего на столе радиоприемника. – Когда полиция, вызванная мистером Хартли, прибыла на место происшествия, тела, которые он якобы видел, исчезли. Полиция не нашла никаких доказательств убийства. Расследование продолжается, но капитан Террелл, начальник полиции, намекнул, что все это, возможно, выдумки. Мистер Билл Хартли сейчас находится в нашей студии. Мистер Хартли, вы говорили мне, что вы – орнитолог-любитель и часто по утрам приходите в Кипарисовое болото, чтобы наблюдать за жизнью птиц. Это так?
– Да, – ответил глухой голос. – Плевать я хотел на то, что утверждает полиция. Я видел, как их убили. Я сидел на дереве с биноклем и видел, как эти двое…
– Одну минуту, мистер Хартли. Не могли бы вы рассказать нам, как выглядели эти люди?
– Конечно, могу. Я уже все рассказал полиции. Это были мужчина и женщина. Мужчина – настоящий гигант. Ростом не меньше семи футов. Тощий, смуглокожий, в черных брюках. Женщина – блондинка, в белом бюстгальтере и белых брючках. С короткой стрижкой, под мальчика. Они бежали по пляжу. Он тащил ее за собой.
– Мистер Хартли, как далеко от вас находились эти люди?
– Как далеко? Ярдах в пятистах, может, чуть дальше. У меня очень сильный бинокль.
– Они бежали вдоль берега. У вас создалось впечатление, что их кто-то преследовал?
– Конечно. Они выглядели очень испуганными и бежали изо всех сил.
– Что произошло потом, мистер Хартли?
– Их застрелили. Двумя выстрелами. Первой убили женщину. Она упала и покатилась в воду. Пуля попала ей в голову. Мужчина опустился рядом с ней на колени, и тут же раздался второй выстрел. Тоже в голову. Я видел, как брызнула кровь. Он упал на женщину. Ужасное зрелище.
– Что вы сделали, мистер Хартли? Вы видели убийцу?
– Нет, его я не видел, но, судя по грохоту выстрелов, он находился недалеко от меня. Можете себе представить, как я испугался. Вода быстро прибывала, начался прилив. Через пять или шесть минут я спустился с дерева. Мне потребовалось полчаса, чтобы добраться до телефона и позвонить в полицию. Они приехали очень быстро. Я отвел их на место, где убили мужчину и женщину. Оно уже скрылось под водой. Не осталось ни тел, ни следов. Полицейские думают, что я свихнулся, но я…
Я выключил радио.
– Я предупреждал тебя, солдат, – сказал Раймондо.
Струйка холодного пота потекла по моему лицу.
– Я все равно ее потерял.
Я думал о Люси, о ее веселом смехе, движущейся при ходьбе попке, глазах, которые так часто наполнял страх. Теперь я потерял ее окончательно. Она сама выбрала этого длинного недотепу. «Возможно, – подумал я, – они больше подходили друг другу, чем мы с ней».
Я лег на спину, уставился в потолок.
– Пусть принесут кофе, – попросил я и закрыл глаза.
Раймондо позвонил, и вскоре мальчик-негр внес в номер поднос с кофейником, двумя чашками, сахарницей и кувшинчиком сливок.
– Хочешь заработать пять долларов? – спросил я, когда он поставил поднос на стол.
Его глаза округлились.
– Конечно.
– Поблизости есть магазин спортивных товаров?
– Спортивных товаров? Да… в конце квартала.
– Мне нужен охотничий нож фирмы «Левинсон». Два ножа. Они стоят около тридцати долларов каждый. Ты получишь пять долларов, если сбегаешь в магазин и принесешь ножи сюда.
Он смотрел на меня, еще не веря своей удаче.
– Левинсоновский охотничий нож?
– Именно. Они есть в каждом магазине. Идет?
Он кивнул, перевел взгляд с меня на Раймондо, затем вновь посмотрел на меня.
Я повернулся к Раймондо:
– Дай ему деньги.
Тот достал из кармана две стодолларовые купюры и протянул одну мальчику. Взяв ее, тот выскочил из номера.
– Что ты задумал? – спросил Раймондо.
Я разлил кофе по чашкам.
– Ножи убивают бесшумно.
Еще два часа мы пролежали на кроватях. Раймондо, похоже, чувствовал, в каком я настроении. Он лежал на спине, закрыв глаза. Возможно, дремал. Я оплакал Люси и похоронил ее. Я устроил ей похороны, которые, как мне казалось, ей бы понравились, с морем цветов, органной музыкой, высоким, величественным священником. Я даже помолился за нее; последний раз я молился в детстве. Я перебрал в памяти те шесть месяцев, которые мы провели вместе, выделяя особо яркие события, а затем закрыл книгу воспоминаний. Если бы я мог убрать ее в ящик, то запер бы на замок и выбросил ключ. Мне было о чем подумать, помимо Люси. Я разом вычеркнул ее из памяти. Так же, как тех друзей, что терял на войне. Я ходил на их похороны, но не на богослужение в память погибших. Я прощался с ними только единожды.
– Что ты будешь делать, когда Саванто получит пулю в лоб? – неожиданно спросил я.
Раймондо поднял голову и посмотрел на меня.
– Все это мечты, солдат. Как бы я хотел, чтобы ты наконец это понял.
– Если не хочешь, не отвечай. Какое мне, собственно, дело.
Раймондо лег на спину.
– Если он получит пулю в лоб, я вернусь в Каракас, к жене и детям.
– Значит, у тебя есть жена и дети?
– Да… четверо… три мальчика и девочка.
– Тимотео умер, старик умрет… что потом?
– Наверное, Лопес станет боссом. Больше некому.
– Что он за человек?
– Он не слишком умен, но настроен мирно.
– Он чем-нибудь поможет тебе?
– Зачем мне его помощь? Он оставит меня в покое. Это все, что мне нужно. У меня есть ферма. Сейчас за ней приглядывает жена. Если мы будем работать вместе, она даст хорошую прибыль.
– Так что тебе будет чем заняться?
– Полагаю, что да.
В дверь постучали.
Я выхватил из-под подушки револьвер Раймондо и прикрыл его простыней.
– Открой, – прошептал я. – Встань спиной к стене и медленно тяни дверь на себя.
Раймондо вскочил с кровати и бесшумно метнулся к двери. Наблюдая за ним, я осознавал, что в драке он может оказаться весьма и весьма полезен. Он повернул ключ и потянул дверь на себя.
Я изготовился к стрельбе, но на пороге появился мальчик-негр, поэтому я оставил револьвер под простыней.
– Я принес ножи, – сообщил он.
– Заходи. – Я поднялся с постели.
Фирма «Левинсон» выпускает прекрасные охотничьи ножи. Лезвие длиной шесть дюймов из отличной стали и такое острое, что им можно бриться. Рукоять покрыта слоем губчатой резины, впитывающей влагу. Даже если рука вспотеет, можно быть уверенным, что нож не провернется и не выскользнет. В армии я не уходил в джунгли без левинсоновского ножа. Несколько раз он спасал мне жизнь. В минуту опасности такой нож – лучший друг человека.
Я проверил ножи, дал мальчику пять долларов из принесенной им сдачи.
– Через час принеси нам сандвичи с жареным мясом и пива, – распорядился я.
Негритенок ушел, и я бросил один из ножей в кожаном чехле Раймондо.
– Ты умеешь обращаться с ножом?
Он сухо улыбнулся:
– Гораздо лучше тебя, солдат. Я родился с ножом в руке.
Я задал ему вопрос, который не давал мне покоя с той минуты, как я узнал о смерти Люси.
– Что они сделали с телами?
– Ее утопили в болоте. Его самолетом отправят в Каракас. Старик устроит пышные похороны. Он большой любитель похорон. Жаль только, что он не сможет насладиться собственными.
Весь день мы просидели в номере, слушая радио. В дневном выпуске новостей сообщили, что расследование убийства мужчины и женщины, свидетелем которого стал Билл Хартли, не продвинулось ни на шаг. Полиция проверяет приметы пропавших людей, но они не совпадают с описанием убитых, полученным от Хартли. Радиокомментатор как бы намекал, что Хартли скорее всего все выдумал.
Около десяти вечера мы выписались из отеля. Старик-негр, похоже, облегченно вздохнул, когда за нами закрылась дверь. Он много повидал в жизни и, вероятно, догадался, что мы готовим какое-то преступление. Я был уверен, что его не обманул кожаный колпак на сумке, под которым должны были лежать клюшки для гольфа. Впрочем, меня это не волновало. Служащие таких отелей редко обращались в полицию по собственной инициативе.
Раймондо положил сумку и чемодан на заднее сиденье «Фольксвагена» и сел за руль.
Еще в номере мы обговорили план операции. Раймондо по-прежнему полагал, что шансов на успех у меня нет, но чувствовал себя увереннее.
Первым делом мы поехали в торговый центр и остановились у магазина самообслуживания, работающего круглосуточно. Мы находились достаточно далеко от «Империала» и едва ли могли столкнуться с боевиками Саванто. Раймондо остался в машине, а я отправился в магазин. Купил кожаные перчатки – без них я бы не забрался на кран, не стерев руки в кровь, – дюжину сандвичей и большую бутылку кока-колы. И маленький рюкзак, в который сложил остальные покупки.
Я сел рядом с Раймондо, и он взял курс на «Империал». Тут уже следовало смотреть во все глаза. Боевики знали, что у меня «Фольксваген». Хотя в Парадиз-Сити хватало машин этой марки, я не сомневался, что каждый красный «Фольксваген» будет попадать под их пристальное внимание. Мы повернули на Райский бульвар, протянувшийся на полторы мили вдоль моря. Тут находились лучшие отели города. Я попросил Раймондо остановить машину.
Он нашел разрыв в сплошном ряду замерших у тротуара автомобилей и с трудом втиснул туда «Фольксваген». Мы переглянулись.
– Подожди десять минут, – распорядился я. – Потом иди за мной.
По бульвару гуляли люди. В толпе затеряться легче, но Раймондо должен был нести сумку для клюшек. В десять часов вечера в гольф уже не играли, поэтому его мог остановить любой полицейский и поинтересоваться, что он несет. Мы обсуждали этот вопрос. Но Раймондо уверил меня, что все будет в порядке. Если он заметит полицейского, сказал он, то сам подойдет к нему и спросит, как пройти к дешевому отелю. Он будет не только с сумкой, но и с чемоданом. Объяснит, что на попутках добрался до Парадиз-Сити и хочет провести здесь отпуск. Так что сумка не вызовет подозрений.
– Не забудь рюкзак, – предупредил я, вылезая из машины. – Мне придется просидеть наверху не один час. Я не хочу умереть от голода.
– Делай свое дело, солдат. За меня не беспокойся.
Я посмотрел на него.
– У нас все получится.
Он пожал плечами.
– Я начинаю думать, что так оно и будет.
Я захлопнул дверцу и смешался с толпой. Я не спеша шел по вечерней набережной и поглядывал по сторонам, опасаясь слежки.
До «Империала» я добрался за десять минут, нашел пустое место у ограждения, между обнимающейся парочкой и одинокой девушкой. В номере Саванто горел свет. Снизу я не видел, сидит ли он на балконе.
– Не хочешь ли поразвлечься? – наклонилась ко мне одинокая девушка.
Я даже не посмотрел на нее и пошел дальше.
Еще через десять минут я оказался у пустыря. Тут уже никто не гулял и встретиться мне могли только боевики Саванто. Зажав в руке охотничий нож, я нырнул в темноту пустыря.
Прислушиваясь, я выждал несколько минут. Вроде бы никого. Лег на землю и, как змея, пополз в высокой траве. Остановился ярдах в двадцати от крана, вновь прислушался. Ни звука, ни шороха. Я оглядел громаду крана, едва различимую на фоне ночного неба. Похоже, люди Саванто решили, что кран можно не охранять. Даже мне стало не по себе при мысли о том, что придется взобраться на самый верх. Вот и они посмотрели на кран и пришли к выводу, что смогут принести больше пользы в другом месте.
Я поднялся, подошел к крану и сел у одной из опор. Хотелось курить, но огонек мог привлечь внимание. Не оставалось ничего другого, как сидеть и ждать.
Я заметил Раймондо до того, как он увидел меня, и тихо позвал его. Он подошел – с сумкой для клюшек на плече, с рюкзаком за спиной.
– Тут никого нет, – пояснил я.
Он задрал голову.
– А чего ты хотел? Никто не сможет подняться туда, в том числе и ты, солдат.
– Дай мне рюкзак.
– Ты все-таки хочешь попробовать?
– Дай мне рюкзак.
Я достал кожаные перчатки, надел их, закинул рюкзак за спину.
Тут мне в голову пришла новая мысль. Один раз я уже зарядил ружье, но оно не выстрелило. Не хотелось вновь попасться на том же. Я расстегнул «молнию», откинул кожаный колпак и вытащил из сумки ружье. Убедился, что оно заряжено и готово к стрельбе.
– Я тебя не виню, солдат, – заметил Раймондо, когда я убрал ружье в сумку.
– Я намерен убить этого старого негодяя, – ответил я. – И мне не нужны сюрпризы. Возвращайся к жене и детям. Тебе есть чем заняться. Наслаждайся жизнью.
Мы долго смотрели друг на друга.
– Счастливого пути, солдат. Надеюсь, ты одолеешь подъем.
Он растворился в темноте, и я остался один.