Просто Рич: уроки жизни от одного из основателей Amway ДеВос Рич
Были и другие проекты с тех пор, как мне пересадили сердце: спортивная арена в колледже «Надежда» в Холленде, учреждения Медицинской мили в Гранд-Рапидсе, здание коммуникационных исследований в кальвинистском колледже в Гранд-Рапидсе и выставочный зал Национального конституционного центра. Я говорю все это не потому, что хочу похвастаться, а потому, что меня вдохновляет понимание того, что я был близок к смерти, но избежал ее и смог достойно распорядиться подаренным мне судьбой временем. Проблемы с сердцем начались у меня задолго до того, как мне сделали трансплантацию. Я перенес ТИА – транзиторную ишемическую атаку, и врачи объяснили мне, что это предвестник инсульта или инфаркта. Я прислушался к их советам, стал правильно питаться и принимать лекарства, снижающие в крови холестерин. Но болезнь продолжала прогрессировать. Через некоторое время после ТИА у меня была выявлена закупорка некоторых сосудов. Мне советовали немедленно обратиться к врачу, но я вместо этого поехал с детьми прокатиться на лодке до Милуоки по случаю Дня независимости. Я орудовал парусами, как заправский матрос, когда внезапно ощутил сильную боль в груди. Поняв, что это серьезно, по прибытии в Милуоки я позвонил лечащему врачу Луису Томатису, и он сказал: «Вылетайте домой, мне надо вас осмотреть».
Взглянув на свежие анализы и данные обследования, врач сказал: «Отдыхайте до конца недели, а потом приходите, вас надо оперировать, чтобы предупредить инфаркт миокарда». Восемь лет после этой операции все было хорошо. Однако все это время мои артерии продолжали сужаться, и в декабре 1992 года у меня случился обширный инфаркт. Врачи стабилизировали мое состояние, а потом я полетел в Кливлендскую клинику для установления стента – тогда это была совершенно новая методика, которую использовали в немногих госпиталях. Я прилетел в Кливленд вечером в пятницу. Доктор Томатис настаивал на экстренной операции, но главный хирург госпиталя осмотрел меня и сказал Томатису: «Я прооперирую его утром… если он доживет до утра». Операция прошла удачно, но правая половина сердца успела омертветь, поэтому мне пришлось резко снизить физическую активность. Я не мог долго ходить, так как стал быстро утомляться. Периодически мне приходилось ложиться в госпиталь для ликвидации отеков, так как сердце перестало справляться с работой и не могло перекачивать должное количество крови по сосудам.
До этого в 1992 году я перенес инсульт. Учитывая пошатнувшееся здоровье, я ушел в отставку с поста президента Amway и попросил своего сына Дика занять мое место. С Диком во главе компании я могу быть спокоен за ее будущее. Меня расстраивало другое – я не мог вести прежнюю активную жизнь. Стоило мне пройти двадцать метров, как появлялась боль в груди, и мне нужно было присесть. Доктор Рик Макнамара, мой кардиолог, сказал: «Сердце все больше изнашивается». В конце 1996 года он и доктор Томатис пригласили нас с Хелен к себе и сказали, что, если я хочу жить, мне надо пересадить сердце. Я был потрясен. Я старался не обращать внимания на болезнь, я ходил, правда, немного, пытался что-то делать, тоже немного, но в целом я вел себя так, словно все будет и дальше продолжаться, как обычно. Но жизнь приближалась к неминуемому концу. Мне требовалось новое сердце.
Втайне от меня за два года до этого разговора доктор Томатис начал обзванивать американские клиники, чтобы договориться о пересадке сердца. Помимо того что я уже был далеко не молод, я к тому времени перенес инсульт и инфаркт и к тому же страдал сахарным диабетом, а это очень большой риск для такой операции. Кроме того, у меня редкая группа крови – четвертая, резус-положительная, а следовательно, для меня было бы трудно найти донора. Однако доктор Томатис нашел в Лондоне кардиохирурга, который согласился меня посмотреть. Это был профессор сэр Магди Якуб, специалист по сердечно-сосудистой и торакальной хирургии, известный своими работами в этой области, высококвалифицированный и уважаемый оперирующий специалист. Доктор Томатис сказал, что это мой единственный шанс, но доктор Якуб хочет сначала лично меня осмотреть, невзирая на то что он заочно уже ознакомился с моей историей болезни. (Мой сын Дик посетил Якуба за два года до этого, привез ему историю болезни и попросил профессора включить меня в число кандидатов на трансплантацию.)
Я хорошо помню, как накануне Рождества мы сообщили детям, что собираемся в Лондон за новым сердцем для меня. Больше мы не знали никаких подробностей. Все, что я мог, – это рассказать то, что узнал от лечащих врачей. Но мы с Хелен были настроены позитивно и говорили всем: «Мы едем в Лондон за новым сердцем». Я до сих пор удивляюсь этому, ведь у нас впереди было столько проблем! Теперь, когда я знаю обо всех сложностях такой трансплантации, о проблемах с донором, о тканевой совместимости и многом другом, я понимаю, как трудно врачу сказать пациенту, что он получит новое сердце. Главное – и врач, и больной должны надеяться на лучшее. Когда мы приехали в Лондон, доктор Якуб первым делом спросил: «Почему вы хотите жить? Вы прожили долгую, насыщенную жизнь. Почему вы хотите жить еще?»
Я ответил доктору Якубу: «Знаете, у меня отличная жена, четверо прекрасных детей и куча внуков. Я хочу увидеть, какими они вырастут. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь им стать достойными людьми». Теперь я понимаю, что доктор Якуб хотел выяснить, хватит ли у меня душевных сил и выносливости для того, чтобы перенести большую операцию и поправиться. Было ли у меня для этого все необходимое? Была ли у меня поддержка? Была ли у меня семья? Были ли люди, которые любили меня и которых любил я? Я понял, что это необходимые условия для благополучного исхода. Выживание зависит не только от состояния сердца, но и от состояния ума и души, и от веры в лучшее. От друзей и членов семьи, которые всегда могли поддержать меня. Я знал, я был уверен, что мне хватит сил на то, чтобы пережить операцию и восстановление после нее. После этого разговора доктор Якуб осмотрел меня и выслушал сердце, хотя и так уже все о нем знал. Потом, взглянув мне в глаза, он сказал: «Хорошо, посмотрим, что можно сделать». Я задал ему вопрос, который просто вертелся у меня на языке: «Как много времени вам потребуется, чтобы найти донора?»
Он ответил: «Не знаю. Может быть, месяц, может быть, неделя, или, может быть, мы найдем его завтра, но ожидание может затянуться и на полгода. Вы – последний в списке, после граждан Великобритании. Но я попрошу вас находиться не дальше чем в часе езды от госпиталя. Вы будете приезжать сюда раз в неделю для сдачи анализов и обследования, чтобы мы могли следить за вашим состоянием». После этого мы с Хелен каждый понедельник приходили в госпиталь на прием к назначенному мне кардиологу, который проводил обследование, объяснял, что говорят анализы, и занимался моим лечением. Обследование показало, что у меня очень низкое давление в правых отделах сердца. Это означало, что мне нужен был донор с сохранным правым желудочком. Началось ожидание. Я понимаю, что в это трудно поверить, но у нас с Хелен не было мрачных дней. Я немного ослаб за время ожидания, но мы все время чем-то занимали себя. К тому же с нами всегда был кто-то из детей – иногда с супругами и своими детьми.
Прошло пять месяцев, прежде чем рано утром в понедельник нам позвонили из госпиталя и предложили приехать на осмотр, так как, возможно, для меня нашлось подходящее сердце. Работавший со мной кардиолог узнал о женщине, поступившей в госпиталь на пересадку легких. У нее оказалась та же четвертая группа крови, к тому же болезнь ее легких была такова, что правые отделы сердца работали с большой нагрузкой и стали очень сильны. Врачи нашли донора легких и сердца для этой женщины, а это означало, что я смогу получить новое сердце. Дело в том, что легкие всегда пересаживают вместе с сердцем, так как это уменьшает вероятность отторжения. Значит, сердце этой женщины можно было пересадить мне, и она уже дала на это согласие. Мое время пришло. Трудно описать воодушевление, которое мы испытывали по дороге в госпиталь в то утро, когда нам сообщили, что для меня нашлось сердце. Нас обуревали смешанные чувства – облегчение, волнение, надежда и радость. В госпитале нам сказали: «Все готово. Сейчас мы поднимем вас в операционную и начнем готовить к операции».
Сначала мне сделали укол, видимо, успокаивающий, потому что я пришел в превосходное расположение духа и уже с нетерпением ждал операции. Помню, что, когда меня везли по коридору, я проехал мимо одного кардиолога, седые волосы которого торчали на голове космами. Я всегда подшучивал над ним, говоря, что ему надо подстричься. И на этот раз, когда меня везли мимо, я привстал на каталке и сказал: «Док, знаете, вам пора подстричься!» Хелен слышала, как на крышу госпиталя садился вертолет, доставивший легкие и сердце для моего донора. После этого ее подняли в операционную и стали готовить к операции, а в соседней операционной лежал я в ожидании своей. Позже мне сообщили, что ее сердце было вне тела только двадцать или тридцать минут до того, как оно оказалось у меня в груди, и это очень хорошо. Потом многие люди говорили мне: «Наверное, было очень тяжело ждать операции». Но мы с Хелен смотрели в будущее уверенно и с оптимизмом.
После окончания операции я очень быстро пришел в себя после анестезии и увидел, что рядом со мной сидят многие мои домочадцы. Сыновья помнят, что моими первыми словами были: «Слава Богу!» – и я стал молиться, благодаря за успешный исход операции. Я этого совсем не помню. Но, видимо, это была искренняя молитва, потому что, даже смутно поняв, что я жив, я первым делом поблагодарил Всевышнего. Остальные члены моей семьи в это время летели в Лондон, молясь, чтобы все было хорошо. Они приехали в госпиталь к концу операции. Вместе с детьми прилетел доктор Томатис. Не оставил меня и доктор Макнамара. Ему разрешили исследовать мое прежнее сердце, и он, осмотрев его, сказал: «Оно практически умерло. Не могу поверить, что вы с ним жили».
Самым неприятным стали уколы лекарств, предупреждающих отторжение. В первые дни дозы были очень большими, и у меня начались ночные кошмары. Однажды мне приснилось, что я пигмей и брожу по улицам Гранд-Рапидса и по берегу Гранда. В другом сне у меня не было ног. Я проснулся в холодном поту, сел и пощупал ноги, чтобы убедиться, что они на месте. Мало того, на следующее утро я попросил окружающих еще раз это проверить! В следующий раз я видел себя сидящим в картонной коробке, плывущей по морским волнам куда-то на север. У меня был с собой телефон, и я принялся кому-то звонить, крича, что меня отнесло от берега в Гольфстрим. Эти кошмары были так реалистичны, что сильно меня пугали. Я каждый вечер оттягивал момент отхода ко сну. Я садился в кресло-каталку и просил возить меня вокруг госпиталя, лишь бы не заснуть. Однажды, когда я лежал в кровати, пришел доктор Якуб. Увидев меня, он резко спросил: «Что вы делаете в кровати?» Я что-то ему ответил, наверное, что я устал или что-то в этом роде.
«Вставайте, – сказал врач. – Я сделал все, что мог, я использовал этот шанс. Вы были пациентом с высоким риском операции, но я пошел на этот риск, рассчитывая, что вы справитесь».
Я сказал: «Огромное спасибо».
Он посмотрел на меня: «Двигайтесь. У вас больше нет причин все время лежать. Отбросьте страх. Теперь вы можете делать все, что вам заблагорассудится. Вставайте и ходите». Это был вызов, и получил я его очень кстати. Я все еще считал себя больным, но доктор решил убедить меня в том, что с новым сердцем я могу чувствовать себя здоровым человеком и делать все, что я хочу. Видимо, после двух недель пребывания в госпитале у меня началась небольшая депрессия, но после выговора доктора Якуба я понял, что пора бросить хандрить, встать и начать ходить. Его слова послужили для меня хорошим толчком. Потом меня начал мучить страх отторжения. Он стал просто навязчивым. Я боялся, что после всех этих мытарств, после долгого ожидания, после успешной операции мое тело отторгнет чужое сердце и все пойдет прахом. В ночь перед биопсией я не мог сомкнуть глаз. Я внимательно следил за тем, как врач извлекает из моей груди кусочек моего нового сердца.
– Что вы так внимательно смотрите? – спросил врач.
– Мне странно, что этот кусочек коричневый, а не красный, – ответил я.
Врач сказал: «На самом деле, главное, что он не белый. Если бы он был белым, это бы значило, что в нем нет кровообращения».
Сначала биопсию на отторжение делали раз в неделю, а потом раз в две недели. К счастью, реакция отторжения у меня так и не началась, но лекарства от него мне придется принимать до конца моих дней.
Харфилдский госпиталь был построен во время Первой мировой войны, сначала в нем находился туберкулезный санаторий. Госпиталь построен в виде извивающейся змеи. Ширина его корпуса – одна палата. Это сделано для улучшения вентиляции – чтобы воздух при проветривании попадал в окно фасада, а затем выходил в окно в противоположной стене. Когда в здание провели водопровод, туалеты поставили напротив палат, в коридоре, но мне казалось, что они расположены на расстоянии четырех сотен метров друг от друга. Как-то раз вскоре после операции я ковылял в туалет. Навстречу мне вышла женщина и спросила: «Это вам пересадили сердце во вторник?»
Я ответил: «Да».
Она сказала: «Вы получили мое сердце».
Я сердечно поблагодарил и обнял ее. Мы виделись несколько раз во время пребывания в госпитале, а потом встретились еще раз, когда проходили обследование через десять лет после операций. Через пару лет после этого она умерла от рака. Та женщина хотела стать певицей и мечтала о записи, и я помог ей. Это была очень милая дама. Но я мало о ней знаю, у нас не было возможности познакомиться ближе, потому что после обследования мы разъехались по своим странам и наши пути разошлись. Другим замечательным результатом пересадки сердца стало то, что мы смогли завязать знакомство с величайшими кардиохирургами мира и пригласить их в госпитали Гранд-Рапидса. Доктору Якубу пришлось уйти на пенсию в Великобритании в шестьдесят пять лет, но он был блистательным хирургом и ученым, он мог еще многое дать людям, и теперь он работает консультантом в кардиологическом центре Мейера в госпитале «Спектр здоровья». Якуб остается одним из ведущих трансплантологов мира – и как ученый, и как практикующий хирург, имеющий огромный клинический опыт. За свою жизнь он выполнил много операций по пересадке сердца.
На заре трансплантологии, когда донорских сердец было много, а потенциальных реципиентов – еще больше, Якуб и его коллега, доктор Асгар Хагани, порой выполняли по три трансплантации в день. Они рассказывали, что делали операцию, спали, а потом отмывали операционную, готовя ее к следующей операции. Теперь доктор Якуб приезжает в трансплантологический центр Гранд-Рапидса пару раз в год, а сам центр возглавляет доктор Хагани. Один из их английских коллег работает сейчас в нашем детском госпитале. Этот врач – один из лучших специалистов в мире, и нам очень повезло, что он согласился работать у нас. Благодаря этим врачам, к нам стали приезжать и другие ведущие медицинские специалисты, которые не только улучшили городское здравоохранение, но и обогатили жизнь нашей общины. Я благодарен судьбе и врачам за успешную операцию и за все те дела, которые мне посчастливилось совершить за прошедшие с тех пор годы. Я до сих пор удивляюсь тому, какое позитивное влияние оказала перенесенная операция на мою жизнь, жизнь моей семьи и нашего города.
Глава семнадцатая
Путешествие вокруг света
В ожидании пересадки я жил в Лондоне, а сердце мое, между тем, день ото дня становилось слабее. Тем не менее я сохранял оптимизм и уверенно смотрел в будущее. Никаких гарантий у меня не было, но я все же продолжал лелеять свою старую мечту – обойти под парусом вокруг света. Думаю, что в этом проявилась вся моя натура. Даже тяжелая сердечная болезнь не могла помешать мне мечтать, ставить цели и строить планы. Мечты заставляли меня двигаться вперед и помогали думать о позитивном, а не тревожиться из-за жизненных неприятностей.
Итак, вместо того чтобы сходить с ума от страха перед предстоящей операцией, я занимался проектированием нового судна. Мои планы обогнуть на лодке земной шар помогли мне сохранить позитивный взгляд на мир, а кроме того, привели к реализации мечты о новом великом приключении. За время пятимесячного ожидания я обдумал конструкцию лодки, ее интерьер, количество кают, парусное вооружение, тип судна и наметил изготовителя. Капитан несколько раз посещал меня в Лондоне, мы обсуждали новые идеи и определили спецификацию судна, а также составили график кругосветки. Каждую неделю приезжали члены семьи, и мы с ними тоже обсуждали тип и конструкцию яхты. Однажды я сказал Дагу: «Знаешь, а я ведь могу и не дожить до путешествия», на что он отшутился: «Не переживай, папа, на яхте поплывут твои дети». Но суть не в этом, а в том, что я безмятежно мечтал о путешествии по южным морям, а не судорожно ожидал операции. К моменту моей выписки из госпиталя лодка была практически готова, и мы устроили званый ужин на верфи – прямо на палубе недостроенной яхты. Из Гранд-Рапидса прибыл почти полный самолет гостей, приехали также несколько человек из Европы, которые присутствовали при спуске яхты на воду в итальянском городке Виареджо.
Лодка получилась просто замечательная. Мы нарекли ее Independence, то есть «Независимость». Это был кеч – двухмачтовая яхта с грот-мачтой впереди и бизань-мачтой сзади. Стаксель, кливер и косой парус впереди позволяли яхте развивать скорость до десяти узлов, что очень хорошо для парусного судна. Паруса были очень большими и управлялись автоматически, электрическими лебедками, которые включались нажатием кнопки. Самым большим достоинством лодки была возможность плавать в любом месте мирового океана. Из Италии мы отправились в Карибское море, потом через Панамский канал прошли к Галапагосским островам, а затем пересекли южную часть Тихого океана и бросили якорь на Маркизских островах. На карте их почти не видно, но в реальности это очень живописные французские острова. Оттуда мы пошли дальше, к Таити и Бора-Бора, островам Французской Полинезии. Экипаж наш состоял из десяти человек, включая капитана и его помощника, двух стюардесс, кока и палубных матросов, которые мыли судно, очищали его от соли и на шлюпке отвозили нас на берег, когда мы делали стоянки. И я, и трое моих сыновей умеем управлять яхтой и по очереди стояли вахту у руля. На судне было двенадцать коек, поэтому мы могли приглашать в плавание друзей.
Наша семья просто влюбилась в разбросанные по южным морям Тихого океана острова. Эти места – просто рай для детей. Тихие лагуны просто идеально подходят для купания. На лодке можно было через узкий пролив пройти в лагуну и бросить якорь в тихой воде, защищенной от штормов и высоких волн Тихого океана. Например, на Маркизских островах наши дети и внуки купались в большой круглой лагуне, на мелководье. Лагуна в нескольких местах соединялась с океаном узкими проходами, через которые вода уходила в океан во время отлива, и тогда старшие дети надевали акваланги и подплывали к устьям проливов, чтобы понаблюдать за акулами, ожидавшими, когда из лагуны пойдет рыба. Дети любили плавать в аквалангах и в масках с трубками в кристально прозрачной воде южных морей. Во время этого путешествия Хелен тоже научилась плавать с маской и до сих пор любит вспоминать, как она смотрела на детей и внуков, рыскавших на глубине в аквалангах. Ее немного пугали небольшие придонные акулы, но эти хищники не причиняли нам неприятностей.
Во время плавания мы познакомились и подружились со многими путешественниками, которые проводили в морских странствиях многие недели, а то и месяцы. Мы становились на якорь в одних и тех же лагунах или портах и ходили друг к другу в гости. Иногда к нам подплывала чья-нибудь яхта, и с нее всех приглашали на дружеский обед. На такие обеды приходили все, кто хотел, принося что-нибудь с собой. За столом делились едой и интересными историями. Так мы познакомились с моряками-любителями со всего мира. Чаще всего они путешествовали по двое-трое – маленькие экипажи маленьких судов. Наша яхта была крупнее большинства встреченных лодок, и мы иногда снабжали других путешественников питьевой водой и льдом, так как на маленьких лодках не было генераторов или оборудования для приготовления питьевой воды или льда. Под этим предлогом мы перезнакомились с массой людей, болтали с ними до поздней ночи или приглашали их к себе, выпить и послушать рассказы об их странствиях. Мы узнавали, почему они пускались в плавание, что заставляло их на утлых суденышках покрывать огромные расстояния.
Самым длинным нашим перегоном стало безостановочное путешествие от Галапагосских до Маркизских островов, длившееся две недели. Во время коротких переходов с острова на остров мы обычно смотрели фильмы, играли в разные игры и читали книги. Завтракали мы каждый у себя в каюте, но обедали и ужинали вместе. Я обычно сидел между двумя внуками и давал им разные полезные жизненные советы, слушать которые, впрочем, у них было мало охоты. Но это прекрасное время, проведенное нами в тесном семейном кругу. Внуки получили впечатления на всю оставшуюся жизнь. На большинстве стоянок мы убирали паруса и бросали якорь. На некоторых островах были бассейны для стоянки судов, так что мы становились на якорь и шлюпкой добирались до берега.
На Фиджи, для того чтобы сойти на берег, нам потребовалось разрешение вождя. Ожидалось, что мы поднесем ему дар – табак и корень кавы. Жители Фиджи пьют каву вместо спиртного. Каву измельчают в порошок, порошок насыпают в матерчатый мешочек, а затем по мере надобности мешочек опускают в чашку с водой и сдавливают руками. Получавшийся напиток пьют. В результате у пьющего немеют язык и губы, а сам он вскоре засыпает. Вождь приветствовал нас. Это была его официальная обязанность – он при этом проверял наши документы. Нам удалось посетить некоторые острова на восточной границе архипелага, куда, обычно, не пускают туристов, если у них нет разрешения президента. Фиджи стремится ограничить туризм, чтобы сберечь самобытную островную культуру. Но мы побывали в столице и получили разрешительное письмо.
Острова Фиджи затеряны среди необъятного океана. Однажды я спросил местного жителя: «Сколько лодок бывает у вас за год?»
Он задумался.
«Но все же сколько?» – не отставал я.
Он ответил: «Три».
Было очень интересно смотреть, как идут к пристани одетые в форму детишки – в школу они ездят на «школьной лодке». Учеников младших классов учат в местной школе, а старшеклассников возят в объединенную школу на соседнем острове. Фиджийские островитяне при всей своей изолированности от мира на удивление дружелюбны. Они говорят по-английски (эта территория была английской колонией), поэтому мы могли знакомиться и общаться с местными, пока жили на островах. Мы расспросили островитян об их нуждах, а потом обратились к нашим гостям на яхте с просьбой поделиться с местными жителями одеждой и обувью, из которых выросли их дети. Наши гости горячо откликнулись на нашу просьбу, и когда мы сходили на берег, то устраивали нечто вроде Рождественского базара. Набитые сумки с одеждой и обувью быстро опустели. Возвращаясь на остров, мы видели детишек, щеголявших в розданных нами вещах, и это было очень приятно.
Иногда нас приглашали на трапезы, это были специфические мероприятия. В первый раз нас позвали на обед в воскресенье, после церковной службы. Когда мы пришли, все блюда были еще горячими, так как их готовили во время службы в каменной печи, врытой в землю во дворе дома наших хозяев. На десерт подали сладкое кокосовое молоко – орехи на наших глазах раскалывали с помощью мачете. Второй раз мы обедали с местными жителями на острове Фулага. Мы посетили его, потому что слышали, что местные жители делают очень красивые резные фигурки, а мы всегда живо интересовались народными промыслами. Итак, набив бумажники, мы сели в шлюпку и направились к берегу. Мы накупили массу изделий, и в благодарность за это нам предложили остаться на обед.
Как выяснилось, это был званый обед в некоем подобии «общинного центра» – на земляной площадке под навесом, покоившимся на простых столбах. Сначала одна из женщин аккуратно постелила на землю прямоугольный кусок пестрой ткани. Мы поняли, что это скатерть. Потом явились остальные приглашенные и присоединились к нам, рассевшись вокруг скатерти. Принесли горшки с едой. Хозяева предложили гостям приступить к еде, но мы медлили, чтобы посмотреть, как это будут делать островитяне, так как за столом не было ни ложек, ни вилок. Люди поступали просто – они ели руками. Когда хозяева поняли, что мы так не едим, нам принесли тарелки и вилки, и мы тоже смогли поесть. Это были блюда, приготовленные из местных овощей и фруктов и из свежевыловленной рыбы. Все было вкусно, хотя мы не имели ни малейшего представления о том, как назывались эти растения и рыба. Мы никогда не забудем времени, которое провели с этими чудесными, щедрыми и гостеприимными людьми. Путешествие дало нам возможность близко познакомиться с другой культурой.
К востоку от Фулага находится группа островов Лау. Когда мы бросили якорь у одного из островов, к нам подплыл представитель «местной власти» и сказал, что нас желает видеть вождь. Мы поспешили на берег, чтобы нанести визит вождю. Это было необычно – неужели мы чем-то проштрафились? «Вы не доложили мне о своем приезде, – так приветствовал нас островной голова. – На этом острове есть еще два вождя, они живут в маленьких деревнях, но я здесь главный вождь, и вы должны были сначала представиться мне, но вы этого не сделали». Нам стало все ясно. Мы до этого побывали на одном из островков архипелага, посетили церковь и щедро на нее пожертвовали. Естественно, вождь захотел, чтобы и на его остров пролился такой же золотой дождь.
На центральной площади каждой деревни стоит церковь, да, собственно, деревни и строились вокруг церквей. Утром в воскресенье все население надевает нарядную одежду. Люди там бедны, но у всех мужчин есть галстуки и тщательно отутюженные белые рубашки. Пастор носит пиджак и сулу, традиционную местную одежду – кусок ткани, обернутый вокруг пояса и достающий до середины икры. Женщины и дети тоже одеваются очень нарядно. Когда семья входит в церковь, мальчики школьного возраста садятся на скамьи слева от прохода, а остальные члены семьи – там, где им нравится. Хор поет очень старательно и благоговейно. Есть в церкви и надсмотрщик – мужчина с палкой, прохаживающийся по проходу. Если дети начинают шушукаться или дремать, надсмотрщик бьет нарушителей палкой. Когда настает время собирать пожертвования, все происходит по раз и навсегда заведенному распорядку. Самых уважаемых членов общины выкликают по именам, и они, выходя в середину придела, жертвуют на церковь. Казначей тут же записывает размер пожертвования в специальный журнал. Выкликнули и туристов, после чего мы вышли на середину и тоже внесли пожертвование.
Друзья часто спрашивают: «Сколько же там надо давать?» Я отвечаю: «Много вы все равно не дадите. Они очень бедны, поэтому, если вы хотите оставить в церкви сто долларов, оставьте. Кто знает, побываете ли вы еще раз в тех местах?» Фиджийцы нас не забывали, потому что каждый раз, представляясь вождю, я давал ему на церковь сто долларов, а иногда и больше. Вождь принимал деньги, пересчитывал их, а потом передавал стоявшему справа от него человеку, который тоже пересчитывал деньги и передавал их третьему приближенному – давая нам понять, что деньги будут использованы по назначению. Если мы приглашали местных жителей на нашу яхту, они с удовольствием принимали приглашение и живо интересовались устройством лодки. Вели они себя всегда очень уважительно и никогда не выказывали зависти. Мне показалось, что они вполне довольны своей жизнью.
Наша семья любит южные моря Тихого океана за их природную красоту и приветливость местных жителей. Мы посещали Фиджи три раза и заходили на острова, где уже побывали до этого. Нашу лодку узнавали, и люди выходили нас встречать. Люди спрашивали: «Вы не хотите заехать в нашу деревню?» В некоторых деревнях мы бывали по несколько раз и видели наши фотографии висевшими на стенах. Фиджийцы, кроме того, украшали свои дома вырезками из красочных журналов, которые мы им оставляли. Они любили эти журналы, и если даже не читали их, то все равно находили им применение. Вспоминая эти путешествия, я еще раз думаю о том, насколько передовой является Америка в сравнении со многими другими странами мира. На юге Тихого океана распространена простая островная экономика. Людям приходится немало трудиться, чтобы добыть хлеб насущный. Но они очень гостеприимны и, на мой взгляд, просто очаровательны. «Була винака!» – их традиционное приветствие. Выучить его легко, а фиджийцам очень приятно слышать его из уст туристов.
Пройдя мимо северных берегов Австралии, мы вышли в Индийский океан и поплыли на запад, к Сейшелам, расположенным у восточного побережья Африки. Это очень красивые острова, к тому же с вполне современной столицей и превосходным аэропортом. Огибая мыс Доброй Надежды, мы зашли и в Кейптаун – место, известное своими свирепыми штормами. Суровые ветры огромной силы там дуют из Антарктиды, и это случается примерно раз в четыре дня. Даже на якорной стоянке в гавани Кейптауна, при скорости ветра порядка ста километров в час, мы ощущали сильную килевую качку. Сейчас я вспоминаю, что однажды ночью, когда сильный ветер едва не сорвал нашу лодку с якоря, мы смотрели фильм «Идеальный шторм». Наш круиз укрепил мою страсть к приключениям, убедил в ценности познания жизни народов других стран и культур. Вспоминая наше с Джеем путешествие в Монтану, а потом скитания по Южной Америке, я еще раз убедился в том, что этот опыт распахнул настежь наши умы и сердца. Когда мы с Джеем ездили по делам в штаб-квартиру Nutrilite в Калифорнию, мы непременно останавливались в горах, чтобы покататься на лыжах. Тогда это было для меня в новинку. Став отцом, я всегда настаивал на том, чтобы мы путешествовали всей семьей и знакомились с новыми, неведомыми уголками мира. Думаю я и о любопытстве и страсти к приключениям моего отца. Он часто рассматривал на карте места, которые мог посетить только в мечтах. Мне просто повезло, что я могу воплотить их в жизнь.
Путешествия предоставляют нам возможности, о которых мы никогда прежде не помышляли, помогают обрести уверенность в своих силах и способностях и понять, что живущие в других концах мира люди, как бы ни отличались они от нас внешне, на самом деле, имеют те же чаяния, те же заботы, что и мы. Все мы живем на одной планете, все мы хотим знать, как живут люди разных стран, все мы хотим поделиться с другими достижениями нашей культуры, и все застываем в благоговении перед величием мира. Мы подружились с фиджийцами и, несмотря на то что мы преуспевающие американцы, получили истинное удовольствие и от воскресной церковной службы, и от обеда с людьми среднего достатка. Несмотря на отсутствие материального благополучия, эти люди тем не менее живут богатой, полной жизнью.
Вспоминая наши морские путешествия, я не могу не думать о внушительных размерах и потрясающем величии нашего мира, о красоте заброшенных уголков его природы. Я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность насладиться всеми этими чудесами. В безбрежном океане, под небом, усеянным мириадами сверкающих звезд, проплывая мимо островов, выглядящих точками на карте, начинаешь ощущать духовную составляющую этого опыта. Я не перестаю удивляться всем населяющим нашу планету народам. В нашей цивилизованной жизни мы так закутались в привычные схемы, стали так зависимы от технологий, от удобных комфортабельных домов, что очень немногие имеют желание ощутить величие мира, воочию оценить его красоту и получить первобытную радость уединения и тишины, которую можно испытать только на безбрежных водных просторах. Меня поразили люди, которые на свой страх и риск пускаются в опасные плавания через бескрайние океаны на утлых лодочках. Немногие отваживаются сегодня на это, немногие оставляют комфорт и уют и пускаются в опасные приключения. Я уверен, что никакой прогресс нашей цивилизации был бы невозможен без этих отважных и предприимчивых людей.
Глава восемнадцатая
Держать свое слово
Объем продаж Amway и связанных компаний достиг в 2012 году 11,3 млрд долларов. Это был седьмой год непрерывного роста. Наши крупнейшие рынки расположены в странах, бывших ранее оплотом коммунизма: в Китае, Украине и России. Раньше мы не могли себе даже вообразить, что именно там возобладает дух свободного предпринимательства. В 2013 году Amway приступила к строительству новых производственных мощностей в США, Китае, Индии и Вьетнаме. Компания Nutrilite сегодня стала самым крупным поставщиком на мировой рынок витаминов и пищевых добавок. Эта продукция приносит Amway 46 процентов прибыли.
Несмотря на такой успех, в мире еще много критиков, не сумевших понять особенности нашего бизнеса. Именно поэтому я нахожусь в неоплатном долгу перед всеми, кто был верен компании: перед группой дистрибьюторов Nutrilite, которая присоединилась к нам, когда мы с Джеем учредили Amway, перед дистрибьюторами, не покинувшими нас во время судебных преследований со стороны ФТК и Канады. Мы благодарны многим людям, присоединившимся к нам, несмотря на подозрительное отношение их правительств. Сегодня сотни этих людей стали миллионерами, тысячи – просто успешными бизнесменами, а сотни тысяч имеют неплохую прибавку к заработкам, что помогает хорошо жить им самим и их семьям. Эти люди взяли на себя ответственность за свою жизнь, получили выгоду от позитивного отношения к жизни и надежды проявить свой творческий потенциал в условиях свободного рынка. Миллионы людей во всем мире имеют теперь такую возможность благодаря тому, что когда-то двое молодых парней увидели в человеческом духе естественное стремление достичь «чего-то лучшего».
Фразы вроде «не могли представить себе в самых смелых мечтах» или «это превышает возможности самого буйного воображения» слишком бледны для описания того, что произошло пятьдесят лет назад и как развился наш бизнес, начавшись практически с нуля. Это был настоящий взрыв. Я очень горд тем, что мы с Джеем с самого начала сосредоточили свои усилия на помощи людям и на том, чтобы дать им возможность расти. Это отношение и поныне остается главным секретом процветания Amway. Сейчас я могу утверждать, что мои чувства можно описать одним словом: «благодарность». Я благодарен судьбе за успех нашего бизнеса, я благодарен семье за то, что мы родились в свободной Америке с ее правами, за мою христианскую веру, за то, что меня с детства приучили уважать достоинства каждого человека, за то, что я умею ценить плоды тяжкого труда. Я благодарен за свое упорство и за умение пользоваться неограниченными возможностями. Эта вера согревала меня всю жизнь, и я всегда был тверд в вере. Мои ценности незыблемы не потому, что я упрям или никогда не смотрел на мир с иной точки зрения. Нет, просто они основаны на проверенных временем принципах, ставших фундаментом успешной, полной и радостной жизни – жизни, которая вознаградила не только меня, но и многих других. Я терпимо отношусь ко всем религиям, но я не собираюсь оспаривать веру, которая оказалась истинной именно для меня.
Вспоминая юность, о которой я писал в первой главе, могу лишь повторить: я был счастлив расти в полной семье с двумя сестрами в обстановке дружбы и взаимопомощи со стороны бабушек, дедушек, двоюродных сестер и братьев и других родственников. Все члены моей семьи всегда работали, а не ждали пособий. Я никогда не слышал разговоров о государственной помощи или о каких-то других источниках доходов. Меня всегда учили, что человек должен работать и получать образование. Именно дома меня приучили к труду. Перед глазами был пример отца, который всегда много работал. Это он убедил меня в том, что надо попробовать силы в самостоятельном бизнесе. Потом я познакомился с парнем, который получил точно такое же воспитание, и мы подружились, а затем стали одной командой. Некоторые люди так никогда и не реализуют свои таланты. Может быть, они не слушались своих матерей, когда те говорили: «Садись делать уроки!» Только те, кто постиг смысл и значение слов «труд» и «образование», добились успехов в жизни.
Мы снова возвращаемся к родительскому долгу, дому, семье и отношениям. Мне посчастливилось родиться в семье, члены которой чтили родителей и знали цену усердному труду. Они были трудягами. Их родители иммигрировали в США, потому что хотели лучшей доли для своих будущих детей. Как отец четверых детей, дед шестнадцати внуков и прадед двух правнуков, я больше всего благодарен судьбе за свой дом и свою семью. Наш первый с Хелен дом мы построили на холме с видом на реку. Он уже не раз перестаивался, но все равно это тот же дом, в котором мы жили сами и выращивали наших детей. Они регулярно наведываются к нам, в свой и наш с Хелен дом, в котором мы живем вот уже шестьдесят лет. Хорошая семья, естественно, начинается с хорошего брака. В феврале 2013 года мы с Хелен отметили шестидесятую годовщину свадьбы. Это были счастливые годы. Вспоминая о годах ухаживания, я думаю о том, насколько беспечным и небрежным был я в то время. Мы периодически встречались, и, думаю, Хелен считала меня искренним, но безрассудным молодым человеком. Но мы продолжали встречаться. Только теперь я понимаю, каким подарком была она для меня, но тогда я воспринимал ее отношение ко мне как нечто само собой разумеющееся. Наш брак ничем не отличался от многих других. У нас родились четверо здоровых малышей. Только через много лет, проведенных вместе, мы поняли, каким сокровищем был наш брак. Когда человек молод, он и сам порой не понимает своего счастья!
Наши дети выросли, сыновья женились, дочь вышла замуж. Они подарили нам шестнадцать внуков, а те – уже двух правнуков. Двухлетняя правнучка забирается ко мне на колени и говорит: «Ты мой любимый старенький дедушка!» Наверное, не все могут представить себе, что я при этом чувствую! Я просто надеюсь, что Amway будет расти и дальше. Может быть, не только молодые люди воспринимают жизнь как нечто само собой разумеющееся! Недавно мне напомнили, что Amway нуждается в росте. Один из членов совета директоров предложил изменения, которые позволят сэкономить миллионы долларов на доставке товаров. Я легкомысленно ответил: «Мне все равно, мне не нужно больше денег». Он ответил: «Отлично, но деньги нужны мне». Это был прекрасный ответ. Ему нужна процветающая компания Amway, чтобы он мог преуспевать вместе с ней. Я сказал: «Да, сэр, вы правы. А я ошибаюсь». Мы должны быть сильной компанией ради людей, которые к нам приходят. Если мы не будем расти, у них нет шансов улучшения жизни, они потеряют в зарплате и лишатся возможностей. Для нас важно расти сегодня, чтобы завтра нашим работникам и дистрибьюторам было еще лучше. Дистрибьюторы, начинающие работать сегодня, должны знать, что мы их не покинем и они не лишатся шанса на успех. Я всегда говорил детям: «Ваш бизнес должен все время расти». Amway до сих пор остается важной частью моей жизни – я думаю о ней, езжу на торжественные мероприятия и произношу речи. Мне очень это нравится.
Есть у меня интересы и помимо Amway. Я работаю в нескольких общественных группах, которые пытаются сделать Америку местом процветания как можно большего числа людей. Так же как Amway, наша страна должна расти. Если страна не будет расти, перестанут расти и американцы. Многие пока этого не понимают. Они довольны тем, что имеют сегодня. Но этого недостаточно; такое самодовольство погубит грядущие поколения. То же самое справедливо и в отношении Amway. Нужны возможности процветания для людей, которые будут убеждать других делать то же самое. Все это верно для нашей страны, для церкви, для бизнеса. Единственный способ повысить благосостояние народа – стимулировать рост бизнеса. Бизнес создает богатства. Я хочу, чтобы моя страна была успешной, и работаю – вместе с единомышленниками – ради достижения этой цели. Моя вера и социальная ориентированность были сильны все эти годы. Церковь и христианские образовательные учреждения всегда занимали первые строчки в списках организаций, на нужды которых мы делали пожертвования.
Мы с Хелен занимаемся христианскими, общинными, политическими и государственными проектами. Наши семейные фонды субсидируют почти все важные общественные начинания и инициативы. Суммарно наша семья жертвует миллионы, но если государство будет и дальше повышать налоги, я не смогу жертвовать много. Если государство забирает у меня деньги, то я не могу их никому дать. А мне нравится отдавать, и я способен отдать деньги в достойные руки. Я до сих пор не жалею усилий для того, чтобы объединить реформатские церкви. Многие люди разделяют мою точку зрения, и мы можем рассчитывать на успех. Несколько церквей и христианских организаций уже выступают за объединение. Я хочу усилить и миссионерскую активность христианской церкви как в Америке, так и за ее пределами. Христиане теряют возможность засвидетельствовать свою веру, так как церкви слабеют. Количество верующих не растет, и именно это остается на совести церкви. Мы не слишком хорошо заботимся о человеческих душах. Многие церковные руководители, комментируя уменьшение численности прихожан, говорят, что не могут вернуть их в церковь. Я говорю им: «Лучше бы у вас это получилось, иначе церковь погибнет». Если группа дистрибьютора Amway не растет, я уверен, что это путь к краху. То же справедливо и в отношении церкви.
Я до сих пор не могу расстаться с ролью души общества, человека, который вселяет во всех уверенность и бодрость духа. Теперь я хочу вселить их в моих внуков и правнуков. Они наши посланцы в будущее, и как неисправимый оптимист я верю, что молодые люди смогут построить успешное будущее, но им необходимо руководство тех, кто сумел добиться успеха в прошлом. Я видел, как компания Amway помогла людям научить своих детей трудиться. Многие дети, чьи родители работают в Amway, обучились искусству проводить встречи и приветливо встречать пришедших к ним людей. Те, кто начал делать это рано, уже дистрибьюторы во втором поколении, а сколько людей уже стали дистрибьюторами в третьем поколении! Все эти люди – члены семей, в которых обсуждаются дела Amway, семей, считающих важным рост детей. Я убеждаю внуков в необходимости получить лучшее образование, чем я; убеждаю их окончить колледж или университет, получить ученую степень, так как им придется конкурировать на более высоком уровне, чем мне.
Одной из моих внучек я как-то сказал, что она должна окончить колледж, чтобы не отстать от своих родных и двоюродных братьев и сестер. Она шутливо ответила: «Дедушка, что ты в этом понимаешь? Ты же не учился в колледже». Я сказал: «Именно поэтому-то я и понимаю, как это важно!» Некоторые наши внуки учатся на медицинском и юридическом факультетах ведущих мичиганских университетов, а остальные уже получили степени бакалавров. Мы с Хелен поддерживаем тесные связи со всеми нашими внуками, и они часто заглядывают к нам за советом и моральной поддержкой, ведь если кто и может ее оказать, то только я. Начать бизнес и самостоятельную жизнь, создать семью – все это требует сил и большого мужества. Это настоящая жизнь, а в ней надо много и упорно трудиться, чтобы удержаться на плаву.
Родители должны помогать детям вырабатывать такие черты характера, как ответственность и трудолюбие. Нам нужно интересоваться жизнью детей, учить их правилам общения, следить за их образованием и внушить им понимание их места в жизни. Мы должны знать, с кем они дружат, куда ходят, быть уверенными, что они добросовестно делают уроки и помогают другим, становясь при этом лучше. Но знать своих детей – это только половина дела. Однажды один из слушателей на встрече пожаловался мне, что внуки редко ему звонят. Тогда я спросил: «Кто из вас сам звонит внукам?» В ответ последовало гробовое молчание. Тогда я продолжил: «Знаете, телефоны работают в обе стороны». Внуки заняты так же, как, по нашему мнению, заняты мы. Им нелегко все время быть с нами на связи. Обычно я сам беру в руки телефон и набираю номер, но до детей трудно дозвониться, потому что порой они просто не отвечают на звонки. Может нам стоит попробовать научиться писать сообщения? Я пробовал, но у меня слишком толстые пальцы. Конечно, это отговорка, но я все же стараюсь до них дозвониться. И рано или поздно дозваниваюсь.
За многие годы я успел дать много обещаний и потратил всю жизнь на то, чтобы их выполнить. В мрачную годину Второй мировой войны, выступая перед выпускными классами, я очень оптимистично говорил об Америке и ее будущем. Я обещал Джею, что мы всю жизнь будем друзьями и деловыми партнерами. Я поклялся Хелен всю жизнь быть ей верным мужем. Мы с Джеем попросили людей поверить нам в необычном деле с Nutrilite, а потом приглашали их присоединиться к нашему новому начинанию, компании Amway. В своих речах я с непоколебимой уверенностью возносил хвалу свободному предпринимательству и американскому образу жизни. Я принял близко к сердцу искреннее наставление отца о необходимости держать слово и изо всех сил старался это делать в отношении служащих и дистрибьюторов Amway с самого начала работы компании.
Я до сих пор чувствую себя обязанным выполнить свои обещания миллионам людей во всем мире: Amway и впредь будет расти и предоставлять им возможность идти вперед по пути успеха. Теперь и моя семья делает то же самое. Я уверенно даю обещания, потому что я оптимист и никогда не теряю надежду на лучшее. По большей части своими успехами я обязан способности держать данное слово. Давать обещания и держать слово можно, только опираясь на истины, которыми мы руководствуемся в жизни, истины, которые не могут быть поколеблены меняющимися суетными обстоятельствами. Мудрость гласит: «Не все популярное правильно, и не все правильное популярно». Я старался поступать правильно, независимо от несправедливой критики, изменчивой моды, отношения власти и от тех людей, чьи взгляды меняются со скоростью вращения флюгера. Мнения, тенденции и моды приходят и уходят. Однако я никогда не мог ничего возразить против оптимистического взгляда на жизнь, упорства, веры в Америку и свободное предпринимательство, христианской веры и семейной любви, верности себе и другим и умения уважать достоинство каждого человека.
Это очень простые убеждения и ценности, они много лет помогали людям вести успешную, счастливую жизнь. Однако в наши дни эти истины перестали быть очевидными для многих людей. Я благодарен жизни за то, что постиг эти истины и на собственном опыте ощутил их силу. Больше всего я рад тому, что сумел помочь многим людям вкусить все радости, которые приберегла для них жизнь. Именно поэтому, мне кажется, я рожден заводилой и душой общества – чтобы я видел в людях лучшее и помогал им проявить себя во всем блеске. Недавно мои родственники решили сделать мне подарок и попросили моих друзей вспомнить и записать истории, которые лучше всего показывали бы, какой я человек.
Я был очень тронут услышанным, но особенно мне понравилась одна из них, предложенная доктором Луисом Томатисом и рассказанная одной из моих внучек: «Дедушка и доктор Томатис отправились в Вашингтон на встречу с министром здравоохранения, чтобы обсудить вопрос об увеличении поставок донорских органов. День был снежный. Дело было вскоре после событий 11 сентября, и охрана запретила парковать машины ближе чем в восьми сотнях метров от Белого дома, так что им пришлось долго идти пешком. Они вошли в лифт в вестибюле вместе с другими людьми, которые живо обсуждали снегопад и связанные с ним неудобства. Один человек в лифте сидел в электрической коляске. Все шутили о погоде, и тот человек сказал: “Для такой погоды мою коляску надо снабдить ветровым стеклом и дворниками”. Выйдя из лифта, все пошли в разные стороны, а дедушка посмотрел на человека в коляске и заметил, что его очки были до сих пор мокрыми от растаявшего снега. Дедушка сразу понял, что у человека паралич и он не может самостоятельно снять и протереть очки. Дедушка предложил сделать это. Он вытащил из кармана носовой платок и тщательно протер очки, а потом надел очки этому человеку и указательным пальцем поправил их. “Теперь все в порядке?” – спросил дедушка, и человек ответил: “Да, большое вам спасибо”».
Доктор Томатис позже вспоминал: «Там был я, врач, с нами был охранник, но мы так и не поняли, что у этого человека парализованы руки, и не заметили, что ему нужна помощь. Рич не только это заметил, но и быстро оценил проблему и позаботился о том человеке, как о ближнем, попавшем в беду». Мне повезло, ведь природа наградила меня любовью к людям. И я знаю, что умение видеть в людях лучшее, признание их уникальности и вера в них – это ключ к успеху Amway и, по моему убеждению, к успеху наших семей, нашей страны и самой жизни!
Я прощаюсь с вами двумя призывами, которые стали ключом к моему личному успеху: «Обогащай жизнь» и «Ты можешь это сделать!»
Благодарности
В этой книге я поделился воспоминаниями и попытался сформулировать уроки, которые преподала мне жизнь. Спасибо всем, с кем я работал, они всегда были готовы прийти на помощь. Прежде всего это касается моего партнера, Джея Ван Андела. Мы были друзьями в школе и оставались ими в бизнесе более полувека. Воистину нас свела судьба.
Спасибо моей супруге Хелен, которой посвящена эта книга. Мы вместе уже больше шестидесяти лет, и за это время она стала неотъемлемой частью моих воспоминаний, моего жизненного опыта. Неудивительно, что именно Хелен стала основным редактором этой книги.
Неоценим вклад многих людей, помогавших мне в жизни, как и неоценимо содействие тех, кто участвовал в создании ее описания, не пожалев ради этого ни времени, ни энергии. Этих людей так много, что я не могу упомянуть всех поименно, но они узнают себя в моей благодарности.
Написание этой книги было бы решительно невозможно без Марка Лонгстрита и Ким Брюн. Я неплохой рассказчик, и Марк записывал за мной, а потом помогал мне перенести устную речь на бумагу. Ким же решительно сказала мне: «Ты это можешь!» – чем сподвигла меня на написание «еще одной» книги. Ким помогала мне в создании книги от начала до конца работы.
Об авторе
Рич ДеВос – американский бизнесмен, сооснователь компании Amway и владелец баскетбольного клуба НБА Orlando Magic. Во время Второй мировой войны служил в военно-воздушных силах США. Женат, живет с женой Хелен в Гранд-Рапидсе (Мичиган) и в Веро-Бич (Флорида). Имеет четырех взрослых детей, шестнадцать внуков и двух правнуков.
Узнать больше об авторе и посмотреть видео можно на интернет-ресурсах:
Authors.simonandschuster.com/Rich-De-Vos
Facebook.com/HowardBooksSimonandSchuster
Оба моих деда были мелкими бизнесменами и торговали вразнос
Это я в возрасте двух лет – начало удивительного жизненного пути
Моя сестра Бернис и я с нашими любящими родителями
Я очень гордился службой в военно-воздушных силах
Мы с Джеем во время войны служили далеко друг от друга, но домой вернулись еще большими друзьями, чем прежде; мы оба горели желанием сделать что-нибудь значительное для Америки
В то время ни Джей, ни я не умели управлять самолетом, но это не помешало нам открыть летные курсы
Когда мы с Джеем открыли летные курсы, местный аэродром был еще не достроен, и пришлось снабдить наши машины поплавками, превратив их в гидросамолеты; взлетно-посадочной полосой для курсантов стала река Гранд
Мы с Джеем очень гордились летными куртками и щеголяли в них в канцелярии нашей летной школы
Не обращайте внимания на капитанские фуражки – в то время мы ничего не смыслили в морском деле. Мы на борту нашей шхуны «Элизабет» в порту по пути на Кубу
Джей и Бетти (слева) и мы с Хелен (справа). Фотография сделана на конференции Nutrilite. Мы стоим рядом с Уолтером и Эвелиной Басс, которые стали нашими первыми дистрибьюторами в Amway
Прошло несколько месяцев после основания Amway. Я занимаюсь любимым делом – произношу речь
Мой отец вручает водителю фургона, на котором мы собирались развозить наш продукт потребителям, ключи от него. Очень скоро мы поняли, что Amway – нечто большее, чем компания по доставке товаров
Со временем Amway стала широко известна в США и за рубежом, но наша известность начиналась здесь – на местном городском телевидении
Мы с Джеем на первой большой конференции Amway в черном с серебром зале тогдашней администрации города Гранд-Рапидс
Прошло несколько лет, и мы уже не мыслили себя без красно-бело-синего логотипа нашей компании
Мы с Джеем в первом офисном здании Amway, построенном в деревне Эйда
В первые годы становления Amway мы с Джеем нередко выступали вместе на собраниях дистрибьюторов
Обложка грампластинки с записью моей речи, удостоенной премии «Торгующая Америка»
Мы с Джеем непоколебимо верили в американский образ жизни и поэтому посчитали вполне уместным поднять американский флаг над нашей всемирной штаб-квартирой, которую мы в то время называли центром свободного предпринимательства
Наше производство началось с линии изготовления моющего средства L.O.C.; c тех пор я никогда не терял интереса к производству и часто посещал цеха, где беседовал с рабочими и осматривал наши продукты
Разработка новых средств ухода за домом была очень важна для роста компании в первые годы ее существования
Волнующий момент – мы с Джеем разрезаем ленточку на открытии очередного здания компании
Мы с Джеем гордо позируем перед новым зданием центра свободного предпринимательства, который теперь называется всемирной штаб-квартирой Amway в Эйде
Мы были польщены, когда конгрессмен США Джеральд Форд разрезал ленточку на открытии отеля Amway Grand Plaza в Гранд-Рапидсе
Я регулярно посещаю игры клуба Orlando Magic. На этом снимке я разговариваю перед игрой с Ником Андерсоном, первым удачным приобретением Orlando Magic после покупки клуба в 1989 году
В начале восьмидесятых годов конференции Amway стали впечатлять своей массовостью. Очень многие хотели воспользоваться шансом приобщиться к свободному предпринимательству и стать независимыми бизнесменами
Я всегда был сторонником и почитателем президента Рейгана и был польщен возможностью сидеть в президиуме вместе с ним и миссис Рейган
Вся моя семья была взволнована и воодушевлена знакомством с президентом и миссис Рейган
Моя речь стала традиционным финалом ежегодных конференций дистрибьюторов в Гранд-Рапидсе
Мне не раз приходилось выступать перед многочисленными аудиториями. На снимке: мое выступление, слушателями которого стали сорок тысяч дистрибьюторов на стадионе в Токио (Tokyo Dome) в 2004 году
Меня часто фотографировали, когда я произносил речь с трибуны, но те, кто знаком с моей манерой выступлений, знают, что, выступая, я предпочитаю расхаживать по сцене
Хелен всегда чувствовала себя более уютно на воде, нежели в воде. Моя жена привыкла к жизни на морских судах с тех пор, как мы купили нашу первую лодку. Многие важные семейные события связаны у нас с морем и парусными судами, на которых мы любим путешествовать
Читать бесплатно другие книги:
