Новая пьеса для детей (сборник) Танунина Ирина
Марго. Влюбиться – enamorarse.
Анна. Стремиться – to strive
Петер. Добиваться – оbtenir,
Марго. Встретить – encontrar.
Анна. Достигать – to reach,
Петер. Превозмогать – surmonter.
Марго. Жить – vivir,
Анна. Жить – to live.
Петер. Жить – vivre
Петер. Научиться – apprendre. Знать – savoir. Стремиться – aspirer… Жить – vivre
Анна. Вырасти – to grow up. Победить – to win. Превозмогать – to overcome. Достичь – to manage. Жить – to live.
Марго. Превозмогать – surmonter. Научиться – apprendre. Справляться – vencer. Жить – vivir.
Г-жа Ван Даан. Путти, Пу-тти…
Г-н Ван Даан. Не мешай, пожалуйста, я разрабатываю рецепт колбасы из той дряни, которую мне притащили вместо грудинки.
Г-жа Ван Даан. Да, но не знаешь ли ты, где Петер?
Г-н Ван Даан. Где-где? Должно быть, прячется на чердаке. Или ещё где-нибудь прячется.
Г-жа Ван Даан. Прекрасный ответ.
Г-н Ван Даан. «Какой пример для мальчика!».
Г-жа Ван Даан. Никакой от тебя помощи. И ноль поддержки. Вот господин Франк…
Г-н Ван Даан. Господин Франк – образец мужчины. Кто тебе виноват, что ты захомутала такого бегемота, как я?
Г-жа Ван Даан. Как ты можешь так говорить? А я ведь всего лишь спросила у тебя, где наш сын. Я мать, я волнуюсь.
Г-н Ван Даан. Оставила бы парня в покое. Что ты его вечно дёргаешь?
Г-жа Ван Даан. Я не могу найти одну книгу. Одну книгу, которую ему еще рано читать. Я заказала ее у Беп, но она оказалась какая-то не очень понятная….
Г-н Ван Даан. Кто тебе виноват, что ты заказываешь какие-то неприличные книги? Лучше бы делом занялась.
Анна прислушивается к этому разговору, и идёт к Петеру (она-то знает, где он прячется). А запретная книга её очень интересует. Она идёт к Петеру.
Г-жа Ван Даан. И это ты говоришь мне? Мне, которая не покладая рук… А ты что делаешь, кроме чтения газет?
Анна (застигает Петера). Убежище в убежище?
Петер. А!!! Уф, это ты? Ага. Вроде того
Г-н Ван Даан. Я, между прочим, заказал себе кишки!
Г-жа Ван Даан. Кишки?
Анна. А что за книга?
Петер прячет.
Г-н Ван Даан. Кишки! Говорю же: отныне я буду делать колбасы. Мне нельзя терять навыки.
Г-жа Ван Даан. Господи Боже мой, но ведь на мясо уйдёт куча денег.
Г-н Ван Даан. Что-нибудь продадим.
Г-жа Ван Даан. И потом: тут же всё провоняет! И так от твоих сигарет…
Г-жа Ван Даан. И это вся твоя благодарность за мою будущую помощь!
Г-жа Ван Даан. Как грубо, Путти, как грубо.
Анна. Ну, же, не стесняйся. Покажи.
Петер. Такая, в общем, странная книга. Название «Пол и характер». Я ещё не разобрался. Но тут столько всего…
Анна. Можно?
Петер. Садись. Тут, в общем… «Итак, мужчина и женщина являются как бы двумя субстан… субстанциями…»
Анна. Дай я сама: «двумя субстанциями, которые в самых разнообразных соотношениях распределены на все живые индивидуумы, причем коэффициент каждой субстанции никогда не может быть равен нулю». Ого! Я вообще очень бы хотела посмотреть, как твоя мама всё б это осилила… «Коэффициент субстанции». Надо же! Боюсь, что у неё не хватило бы ума… Ой! Не обижайся…
Петер. Нет, это точно! В смысле: это сложновато для неё. Не меньше, чем для нас.
Анна. Я не хотела её обидеть. Просто такой уж у меня характер… Ну, ты знаешь. (С грустью.) Как, впрочем, и все в убежище.
Петер. Счастливая ты! Если б я ляпнул что-нибудь такое, уже бы до ушей покраснел и вообще… Я же никогда не нахожу нужных слов. Начинаю говорить, и – всё – запутался. Так и вчера за обедом сбился и … это было ужасно.
Анна. Ну, не так уж…
Петер. Так уж, так уж.
Анна (важно). Петер, знаешь, по моему опыту, излишняя застенчивость проходит с годами.
Петер. Не воображай.
Анна. И ты тоже? Сговорились? Бесит! Ладно, давай дальше. Наугад. Страницу и строчку!
Петер. Сорок пять, пять.
Анна. Читаю. «Произведения, созданные женщинами, возбуждают интерес вследствие связанной с этим половой пикантности…». Что за белиберда?
Петер. Да, нет, ну почему, в каком-то смысле…
Анна. Что?
Петер. Ничего, я просто…. Неважно.
Анна. Нет уж, договаривай. Ты хотел сказать, что женщины глупей мужчин, да? Что они годятся только для домашней работы что ли? Ты совсем как твой отец. Даже хуже – вообще как Дюссель…
Г-жа Ван Даан. Так вон он где! И с Анной, ну, конечно. Зачинщица!
Анна. А, ну, разумеется! Кто ж ещё в Убежище может быть во всём на свете виноват?
Г-жа Ван Даан. Ты ещё и дерзишь? Нет, на сей раз я этого так не оставлю! Эдит! Эдит, иди сюда и полюбуйся: твоя дочь развращает моего сына!
Г-жа Франк. Августа, мне кажется, ты перегибаешь…
Г-жа Ван Даан. А мне кажется, тебе пора посмотреть правде в глаза. Ты только взгляни, что они читают. Вот, пожалуйста, пожалуйста. «Человек, в отличие от животных сексуален… (сексуален – боже, я краснею) во все времена года».
Г-жа Франк. Боже, откуда это?
Г-н Ван Даан. Петер Ван Даан!
Дюссель. С ума все посходили. Я занимаюсь диссертацией.
Петер. Я больше не буду!
Г-жа Франк. Отто! Да оторвись ты, наконец, от своих бумаг. И посмотри, что вытворяет твоя дочь. Ты единственный, кого она ещё хотя бы в половину уха слушает…
Петер (тщетно). Это я… Госпожа Франк, мама, это я вообще-то… Анна ни при чём…
Г-н Франк. ТИШЕ!!! Молчите все! Я сказал: молчать! (Все затихают.) Что это?
Г-жа Франк. Отто, уже вечер, там никого…
Г-н Франк. Т-ссс! В том-то и дело, в том-то и дело, что там кто-то. Слышите?
Г-жа Ван Даан. Боже, взлом? По радио говорили: участились взломы.
Г-н Франк. Похоже на то. Больше никак не объяснить.
Г-жа Ван Даан. Но воры же могут найти тайный вход!
Г-жа Франк. Мы, как в ловушке здесь. И ничего не сделаешь.
Г-н Франк. Вот именно поэтому – тише. Ни скрипа, ни шороха, стойте где стоите. Говорить только шёпотом.
Петер. Мне надо в туалет.
Г-жа Ван Даан. Не тебе одному.
Г-н Франк. Смирно. Не вздумайте сдвинуть что-то из мебели. Тишина.
Прошло время. Но воры всё ещё внизу.
Петер. Господи, да сколько ж можно воровать? (Естественно, шёпотом.) Эй, там, нельзя ли побыстрее? Украдите уже всё и убирайтесь.
Г-жа Ван Даан. У меня всё затекло. Больше двух часов, кажется… Целая вечность.
Анна. И всё равно нам лучше, чем тем, кто сейчас там… Особенно в лагерях. Мне часто снится – я не рассказывала? – снится лицо моей подруги, Ханнеле. Такие огромные глаза и в них слёзы. А голова обрита. Я просыпаюсь сама в слезах. Так страшно за них.
Г-жа Франк. Война кончится, и всё мы выйдем на свободу. И отсюда, и оттуда, из лагерей. Анна… А знаете, если бы я оказалась сейчас на свободе, я бы выпила чашечку кофе где-нибудь на площади де Дам. Может быть, вы скажете, что это немного приземлённо… Анна, а ты?
Г-жа Ван Даан. О, я как будто прямо почувствовала этот запах. Божественно!
Анна. Мам, на свободе сейчас, как и у нас, только суррогатный кофе.
Г-жа Франк. А кто-то ещё собирается быть писательницей. Где твоя фантазия?
Анна. А, так можно всё, что угодно? Любую мечту? И после войны?
Г-жа Ван Даан. После войны??? Тогда так: я! Я посреди роскошного кафе в своей шубе. Нет, даже не в своей. В такой как будто… персиковой. Воздушной, лёгкой, как зефир, как облако… И запах….
Дюссель. Да, уж, здешний запах… мёртвого поднимет.
Г-жа Ван Даан. Нет! Запах духов! И музыка… И…
Г-н Ван Даан. Горячая ванна.
Марго. Присоединяюсь. В смысле… я тоже мечтаю о ванне. А вообще… Вообще, если уж серьёзно, больше всего я бы, наверно, хотела стать акушеркой в Палестине.
Г-н Ван Даан. Чего??
Г-жа Франк. Почему, доченька?
Г-жа Ван Даан. Да, и я ещё не досказала. Пирожное! Превосходное сладкое пирожное с шоколадным кремом, глазурью… Даже два. И в первый день свободы наплевать на фигуру.
Петер. Господин Франк, а вы?
Г-н Франк. А я мечтал бы навестить всех знакомых и узнать, что у них всё в порядке.
Г-жа Франк. Да уж…
Г-жа Ван Даан. О, да…
Г-н Франк. Ну, и… работа. Альфред? Вы отмалчиваетесь.
Дюссель. Я отправлюсь к жене.
Г-жа Ван Даан. Вот прекрасный ответ…
Дюссель. …не медля ни минуты, я отправлюсь к жене.
Г-жа Франк. Мы поняли, господин Дюссель, это похвально…
Дюссель. Прямо отсюда, незамедлительно, настолько быстро, насколько это вообще возможно. К жене!
Г-жа Ван Даан (опасаясь пикантного продолжения). А ты, Анна?
Анна. Так! Ну, держитесь. Ездить на велосипеде – раз, танцевать – два, петь (не шёпотом!)…
Дюссель. К жене! (Он замечтался.)
Анна. …Отправиться в путешествие…
Дюссель. К жене!
Анна. …завести собаку – той же породы, как в том кино, чтобы во время уроков ждала бы меня в школьном дворе.
Дюссель. К жене!
Анна. Вообще пойти в школу. Господи, у меня столько фантазий, что не знаешь, какую выбрать… Мне кажется, я каждый день буду проживать так, чтобы наверстать то, что потеряно здесь… И вообще, конечно, я стану писательницей.
Дюссель. К жене!
Анна. Или на худой конец, журналистской. Объеду весь мир (ну, это уже говорила). Я…
Петер (выпаливает). «Я, я, я…!» Всегда одно и то же. А хочешь знать, что буду делать я? Я когда кончится война, уеду в голландскую колонию Индонезию и стану там фермером – навсегда. Вот.
Всё это уже давно crescendo.
Г-н Франк. Тише!
Г-н Ван Даан. Да куда уж тише, Отто?
Г-н Франк. Помолчите все. Да, всё верно: там уже давно тихо. Они ушли.
2 акт
Воскресенье. Солнечный день.
Анна. Чур, я первая в ванну…. Поберегись, прохожий! У меня горшок.
Петер (бурчит). Очень радостно слышать.
Анна (натыкаясь на облако сигаретного дыма). Апчхи! Доброе утро, господин Ван Даан.
Г-н Ван Даан. Осторожней на поворотах.
Анна. Слушаюсь, ваше высокоблагородие!
Г-жа Ван Даан (выходит на зарядку). Раз-два-три-четыре… Петер, милый, сделай музыку погромче. Слава Богу, в воскресенье можно не сидеть тише воды ниже травы. Раз-два-три-четыре… На фабрике никого…
Г-н Франк (Петеру; про громкость). Но, по-моему, ты всё-таки переусердствовал.
Анна. Папочка побрился! Дай поцелую.
Г-жа Франк. Ванна свободна?
Анна (в проброс). Абсолютно! Чего нельзя сказать о нас. (Целует отца.)
Г-н Франк. И в другую.
Дюссель. У меня день рождения, к тому же совпал с воскресеньем… но я всё равно не планирую праздновать. Не те обстоятельства…
Анна. Когда у меня будет муж, я стану заставлять его бриться так же гладко по два раза в день. И каждый раз буду проверять, как он справляется. (Целуя.) Вот так.
Г-н Франк. Ну, и повезёт же ему!
Г-жа Ван Даан. Да уж… Раз-два-три-четыре… Знаешь, детка, в юности у меня было море поклонников. Море! И отец мне говорил: «Если молодой человек распустит руки, скажи ему: «Господин, я порядочная женщина!». Тогда он поймет, с кем имеет дело». Я всегда так и поступала. И чего смешного?
Дюссель (госпоже Ван Даан). Доброе утро.
Г-жа Ван Даан. Раз-два…. Доброе! три-четыре…
Дюссель. У меня день рождения, но я не планирую праздновать. Не те обстоятельства… А что у нас на завтрак?
Г-жа Ван Даан. Горох, сухарики и кофе. Суррогат, разумеется. Раз-два-три-четыре…
Анна. Кто хочет похудеть, добро пожаловать к нам в убежище.
Дюссель. А на десерт? Вы что не приготовили десерта? Мне сегодня снился тот пирог, что Беп приносила на день рождения Отто.
Анна. Восхитительный пирог с надписью «Конец войне в 44 году!».
Дюссель. И с яблоками. С яблоками!!!
Г-н Франк. Ну, тише, тише.
Анна. Пап, мне иногда кажется, что у меня здесь до конца войны все голосовые связки и все мышцы а-тро-фируют-ся.
Г-н Франк. Красивое слово.
Анна. Выучила по биологии.
Марго. Доброе утро.
Дюссель. У меня день рождения…
Марго кашляет.
Г-жа Франк. Дорогая, ты что простудилась?
Марго. Нет, ничего, мам.
Г-жа Франк. Ох, это от сигарет. Конечно, просто невозможно…
Дюссель. У меня день рождения. Я, конечно, не планирую праздновать!..
Анна. Пап, ты сейчас будешь читать своего Диккенса?
Г-н Франк. Скорей всего, а что?
Анна. Ничего. Просто хорошо. У тебя во время чтения на лбу такая «читательская морщинка» – обожаю! Пап, послушай, я хотела с тобой посоветоваться. Как думаешь, прилично попросить господина Дюсселя, чтоб он хоть на пару часов уступал мне мой столик. Мне же всё-таки надо и заниматься, и писать…
Г-н Франк. Ну, конечно, попроси. Тем более, (чуть громче; лукаво) у господина Дюсселя день рождения…
Дюссель. Я не планирую праздновать.
Г-жа Ван Даан. Да, но поиграть с нами в одну игру вы же можете…
Дюссель. Поиграть? Августа, мне иногда кажется, даже вы иногда забываете, что я солидный уважаемый человек…
Г-жа Франк. И всё-таки. Холодно…
Дюссель. Вы с ума сошли? Духота!
Петер. Нет, очень холодно.
Анна. Можно обморозить нос – поберегитесь! Он вам пригодится. (Отцу; шутливо шёпотом.) В чужие дела совать.
Г-н Франк (тоже шутливо). Анна-Анна…
Г-жа Ван Даан. А теперь, кажется, теплее, правда?
Г-н Ван Даан. Сейчас сгорите с потрохами.
Анна. Теплей!
Петер. Ещё теплее.
Анна. Справа жар.
Г-н Франк. Ещё правее. Да, да, да! Эврика!
Дюссель. Это что? Это мне? Мне???.. Подарок!
Г-жа Франк. Это от жены.
Дюссель. От жены??
Г-н Франк. Беп принесла …
Дюссель. От жены! От моей ненаглядной! Подарок. Лотта, прелесть моя, печенье! Лоточка! Масло, хлеб…
Петер. Масло.
Дюссель. Вот как она меня любит! Коньяк. Коньяк! цветы, апельсины…
Петер. Апельсины…
Анна. Господи, мне кажется, у нашего Дюсселя карманы сейчас просто вспухнут!
Марго. Сколько же у него карманов??
Дюссель. Яйца! (Трясёт у уха.) Сырые!
Анна. Тоже в карманы? О, нет.
Петер. Слюнки текут!
Марго. Неужели он спрячет всё это и не поделится? Невероятный человек. Мы же всё видели.
Анна. А кого это волнует? Господин Дюссель. Я хотела бы вернуться ещё раз к своей просьбе о столике.
Дюссель. Надо же! И это в день рождения. Так испортить человеку праздник.
Анна. Да я пишу исторический документ! Да сам министр образования Нидерландов выступал по радио, что все свидетельства периода оккупации станут всенародным достоянием.
Дюссель. Так ты у нас всенародное достояние? Поздравляю. В таком случае, без такой мелочи, как столик, ты легко обойдешься. Считаю вопрос закрытым.
Анна. Превосходный ответ… Как сказала бы госпожа Ван Даан… Достойный пример для всех нас.
Анна подходит к Марго, которая приготовилась мыть голову.
Анна. Помочь?
Марго. Спасибо.
Анна. А знаешь, я ведь могла бы отомстить Дюсселю. Да ещё как.
Марго. Как?
Анна. Описать его в Дневнике совсем ужасным. Тогда он так и войдёт в историю.
Читать бесплатно другие книги:
