Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы Латыпов Нурали

© Латыпов Н. Н., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Пролог

Актуальная классика

Личность и учение Маркса многим представляются устарелыми. Между тем в его трудах и исследованиях его духовных наследников можно найти указания, перекликающиеся с нынешними событиями, а то и прямо дающие понять, как выходить из вновь возникающих исторических тупиков.

Культ неличности

В своё время в многочисленных курсах марксистко-ленинских дисциплин нас учили: не личность делает историю. У самого Маркса и Энгельса прямых указаний на это нет, однако сам Маркс уже при жизни оказал колоссальное влияние на весь ход истории человечества. Об этом читатель сможет узнать в следующих главах. В них же он может узнать, как на историю воздействуют неличности.

Говоря о роли личности истории, в нашей стране чаще всего поминают культ Сталина. По моему мнению, сколь жестоким правителем он ни был (или считался), но несомненно был в то же время личностью во всех смыслах этого слова. Отчасти поэтому стал возможен культ: как сказал Михаил Александрович Шолохов – был культ, но была и личность. И как раз во времена «диктатуры» страна совершила редкостный – прежде всего творческий, а отсюда и хозяйственный – взлёт на всех направлениях. Возможно, потому, что важен не способ управления, а его качество: первоклассный правитель – пусть и жёсткий – способствует выдвижению первоклассных деятелей.

Правда, сейчас повышенное значение придают тогдашним нашим заимствованиям. Например, немало заводов в первую пятилетку нам строили «под ключ» американцы. У них же – в Голливуде – почерпнул Большой Стиль кинорежиссёр Григорий Васильевич Мормоненко (Александров). Многие подробности ядерных разработок передали нашим разведчикам сочувствующие СССР физики. Впрочем, по этому поводу академик Виталий Иосифович Гольданский отметил: «если бы у нас не было подготовленной школы физиков и химиков, донесения разведки не имели бы никакого значения; но и без этой информации наши физики создали бы бомбу, вероятно, двумя годами позднее». Что же касается киностилистики, то ещё до первых фильмов Александрова весь мир – в том числе и Голливуд – учился новому киноязыку по работам Льва Владимировича Кулешова, Сергея Михайловича Эйзенштейна, Георгия Николаевича и Сергея Дмитриевича Васильевых. Мы за считанные годы развили до высшего в мире уровня творческую – художественную, научную, инженерную – среду. Она и чужие достижения без труда воспринимала, и собственные рождала ежечасно. Это и обеспечило небывалую скорость движения всей страны.

Всё познаётся в сравнении. После Сталина во главе нашей страны оказалась целая череда неличностей. Это драматично (и даже трагично) сказалось на судьбе и каждого гражданина, и страны в целом.

Особо отмечу один пример. Как показал ход истории, самой неличностью среди наших правящих неличностей стал Борис Николаевич Ельцин. Я имею право говорить о деяниях ушедшего из жизни уже потому, что ещё во времена его московского правления я увидел в нём разрушителя дьявольского масштаба и писал это при его жизни. Мы никогда не поймём трагического столкновения украинцев с остальными русскими, если не расставим все точки над осиновыми кольями Ельцина и ельциноидов. Сейчас мы страшимся так называемых цветных революций и боремся с ними, однако первая цветная революция на территории Советского Союза произошла в Москве ещё при жизни Союза. Кстати, после её победы вождь этой «революции» поспешил позвонить в Вашингтон. Причём, в отличие от недавних событий на Майдане, около Российского Белого Дома не наблюдалось скопления высокопоставленных фигур США и ЕС – Ельцин и его хунта отдавались Западу добровольно. Именно Россия первой провозгласила парад суверенитетов. Конечно, была попытка группы союзных политиков повернуть эти события вспять. Я видел эти события из окон Белого Дома, поскольку в то время входил в инновационный совет при главе российского правительства Иване Степановиче Силаеве. Я видел, как ельциноиды изо всех сил пытались спровоцировать кровь, как подъезжали к Белому Дому грузовики, груженные водкой, как шныряли в толпе криминальные авторитеты. Они таки добились своего – бросили троих наивных и чистых душой молодых людей под колеса уходящей из города бронетехники. Кумир толпы Ельцин спрыгнул с танка и пролил над ними крокодиловы слезы. Через два года он на том же месте – в окрестностях Белого Дома – и в Останкине пролил уже не слёзы, а кровь нескольких сот своих сограждан. И его единоверцы – те, кто ещё не успел заново оценить последствия августа 1991-го – хором его поддержали.

А что же союзная власть? Её, к сожалению, в тот момент тоже возглавляли неличности. Поэтому их действия были нелепы и трусливы. В те дни я прокомментировал одному из журналистов ход событий: «Нельзя делать переворот с пустой головой и полными штанами». Вот у генерала Варенникова в Киеве всё получилось: белый и пушистый Кравчук – ещё недавно секретарь по идеологии ЦК компартии Украины, а в тот момент председатель Верховного совета Украины – блеял о сохранении Союза. Только через три дня после ликвидации ГКЧП он отомстил за свой страх: Верховный совет Украины – в том числе коммунисты, коих в тот момент было 239 из 450 депутатов, то есть большинство – проголосовал за независимость, и то с осторожной формулировкой, позволяющей трактовать её как рост свободы внутри СССР.

Была в Олимпийской Москве песня «Старт даёт Москва». Как ни прискорбно, именно Москва стала первым Майданом. Сердце империи, говоря медицинским языком, начало отторжение своих органов. Те начали ответное отторжение. Свершилась мечта Каина-антисоветчика Бжезинского: Российская Федерация и Украина разъединились. Вот и болтаются с тех пор два экономических обрубка, и каждый из них никогда не станет самодостаточным без другого.

Мало того, один из обрубков изо всех сил тщится вступить в противостоящий другому военный блок. При всей моей нелюбви к ельциноидам я пытался с ними сотрудничать, например, в решении острых межнациональных проблем. Тогда же, в середине девяностых, я пытался пробиться к тогдашнему главе администрации Ельцина Чубайсу с нашим – совместно с Анатолием Вассерманом – проектом «Пояс политического целомудрия». Этот проект давал возможность сохранить бывшим членам Варшавского договора нейтральный статус со всеми вытекающими – и в наши дни – последствиями. Однако ельциноиды проигнорировали открывшийся шанс: Ельцин заявил тогда, что не имеет ничего против вступления Польши в НАТО.

Ещё больше возможностей Ельцин упустил с Крымом. Возможность вернуть при разделе страны подарок, сделанный Украине в честь её вхождения в состав страны, была морально и юридически безупречна. Но даже эту малость Ельцин забыл в Беловежском угаре, обрекая практически чисто русский Крым на два с лишним десятилетия противостояния украинизаторам. Да и Черноморский флот оказался в Севастополе на птичьих правах: одно время его спасала только поддержка правительства Москвы при бездействии правительства РФ.

Единственное, что не дало РФ тогда полностью развалиться – то, что соперничающими странами в тот момент тоже руководили неличности. А во многих местах они и сейчас изобилуют.

Фарисейские поля Парижа

В январе 2015-го в Париже террористы убили полтора десятка мирных жителей. Обычно в таких случаях пишут «ни в чём не повинных мирных жителей». Однако в данном случае ни в чём не повинными жертвами были только посетители кошерного супермаркета. Ведь сотрудники еженедельника «Шарли» заведомо провоцировали такого рода нападения.

Свобода слова – бесспорно одна из высших ценностей человеческого общества. Однако вспоминается эпизод из моего раннего детства. Тогда я заспорил со своей религиозной бабушкой: есть бог или его нет. В качестве козырного аргумента я запальчиво привёл то ли Юрия Гагарина, то ли Германа Титова: бога в космосе они не видели. Бабушка, не ожидавшая такого поворота дискуссии, со слезами на глазах ушла в другую комнату. Ко мне подошёл отец, доселе молча наблюдавший за ходом разговора. «Я тоже не верю в бога, – сказал он, – однако никогда не обижаю людей, верящих в него. Только что ты сделал своей бабушке больно. Это во-первых. А во-вторых, почему ты думаешь, что если бог есть, он должен обязательно показать себя космонавту? Может быть, бог и есть весь космос – и тогда в иллюминатор как раз его было видно».

Зачем трогать человеческие святыни? С моей точки зрения карикатуры на Христа, Магомета, Будду – всё равно, что нарисовать граффити на чьём-то надгробии. Это я говорю как профессиональный карикатурист. А как этнический мусульманин, я в своё время очень резко осудил деяние моих радикальных единоверцев: они разрушили уникальные статуи Будды в афганском Бамиане – к слову, стоявшие там уже тогда, когда Пророк только появился на свет. Это типичное варварство – такое же, как исподтишка высмеивать чужие святыни. Левацкий «Шарли» влачил жалкое существование с тиражами 50–70 тысяч экземпляров. Но после трагедии выдал «истерический» тираж – аж 7 миллионов экземпляров. Его владельцы потирают руки от десятимиллионной евромаржи. И где тут, скажите, левые идеалы? Где Маркс? Где Бакунин?

На самом деле речь идёт об элементарной провокации. Такие в последнее время стали основой эпатажных рекламных кампаний в западном медийном пространстве. Но зачастую на них строятся и дела посерьёзнее.

Приведу пример «результативной» провокации из мира большого спорта. Все помнят эпизод в финале чемпионата мира по футболу 2006-го года: Зинеддин Зидан знаменитым ударом головой послал в нокдаун Марко Матерацци. Арбитр был вынужден удалить Зидана. Сборная Франции без своей суперзвезды проиграла финал по пенальти. А ведь до удара Зидана Матерацци сказал ему нечто такое, что арабская кровь Зидана вскипела. Не трудно догадаться: Матерацци задел либо честь матери французского форварда, либо религию, либо национальность. В любом случае это была домашняя заготовка итальянской команды. Таким образом хорошо подготовленная провокация помогла Скуадре Адзурре и его команде стать чемпионами мира. Как говорится, победителей не судят.

Многочисленные попытки разных мелких изданий Европы задевать религиозные чувства мусульманских диаспор (по большей части маргинальных не только на фоне европейских обычаев: в диаспору обычно вытесняются те, кому сложно ужиться на родине) – попытка на чужой крови получить свою сверхприбыль. Вспомним цитируемые Марксом слова профсоюзного деятеля Даннинга: при трёхстах процентах прибыли нет такого преступления, на которое капитал не рискнёт даже под страхом виселицы…

А ведь на первой волне алжирских, турецких и прочих иммигрантов Европа в своё время извлекала сверхприбыль. Потом у них пошли многочисленные дети (во Франции – после разрешения воссоединяться с семьями, принятого при президенте Жискар-д’Эстене). Потом политкорректно заброшенные на произвол судьбы арабские и африканские общины. Потом свержение авторитетных – хотя и авторитарных – светских правителей в Ираке, Египте, Ливии, такая же попытка в Сирии. Хотя ежу понятно: все взращённые Европой исламские фундаменталисты, чьими руками свергались Хусейн, Мубарак, Каддафи, вернутся бумерангом в саму же Европу. Кстати, никто не защищал Европу от нелегальных африканских эмигрантов эффективнее Муаммара Кадафи – и ему благодарные европейцы руками подопечных исламских боевиков засунули черенок лопаты в зад. «Я тебя породил и ты теперь меня убьёшь» – такой перефразировкой Гоголя можно описать сложившееся положение. Уже идёт волна погромов христианских церквей и убийства прихожан во многих африканских странах, и эта волна будет нарастать. Такое вот Шарли.

Кризис бродит!?

Увы, и у нас эпоха неличностей не изжита. Вернёмся к нашим экономическим баранам. Приведу некоторые удивительные числа.

Наши промышленные предприятия получают кредиты – причём короткие! – под 15 % годовых. А вот в Европе кредиты для промышленности длинные и всего под 0.5 % годовых. В Японии сроки промышленного кредитования практически не ограничены – и это при смешных (для нас) 0.1 % годовых. Понятно, чем легче условия кредита, тем проще развивать новое производство. У нас недоступность кредитов объясняют опасением инфляции. Но ведь инфляция возникает, когда растёт не просто денежная масса, а её отношение к товарной! Если кредит недоступен – откуда взяться товарам? Поэтому инфляция у нас куда выше, чем в тех странах, где промышленность не душат безденежьем. Советник по экономике президента РФ академик Сергей Юрьевич Глазьев отмечает: наши денежные власти ошибаются, думая, что кредитная ставка должна быть выше инфляции – напротив, в промышленно развитых странах регуляторы поддерживают её ниже и как раз этим гасят инфляцию. По его словам, Центральный банк РФ перекрыл кислород создателям реальных товаров и услуг, чем загнал и весь финансовый сектор в спекулятивную воронку. Наше хозяйство обескровлено: сумма денег, обращающихся в стране, менее половины годового валового внутреннего продукта, тогда как минимально приемлемым считается равенство этих показателей, в Китае денежная масса вдвое выше ВВП, а в США (при пересчёте по системе, принятой в других странах) – втрое.

Другой пример. За последние 12 лет тарифы нашего ЖКХ увеличились в те же 12 раз!!! Когда-то Москву провозглашали образцовым социалистическим городом. Почти такой столица стала при мэре Юрии Михайловиче Лужкове. В частности, потому, что он успешно защищал город от многих рецептов повальной либерализации. Вспомните его лозунг: «работать по-капиталистически, распределять по-социалистически». Однако не всем это нравилось. Тогдашний миллиардер (по сумме кредитов, взятых им под обещания строительства офисных зданий) Полонский заявил: «у кого нет миллиарда – может идти в ж…» Медведев, оказавшись президентом, прислушался к мнению нуворишей и быстро заявил об утрате доверия к Лужкову. Воистину: скажи, к кому ты потерял доверие – и я скажу, кто ты. Кстати, ещё Сократ отметил: хочешь быть хорошим правителем – опирайся на недовольных, ибо только от них узнаешь правду.

Сейчас в Москве тихо, но старательно уничтожают многие системы поддержки тех, у кого миллиарда нет и не предвидится. Например, молочные кухни теперь снабжают только младенцев, зарегистрированных в соответствующих местах (а у нас чуть ли не половина горожан живёт не по месту регистрации) – да и число кухонь сокращают с каждым годом. Между тем в Нижегородской области, возглавляемой былым соратником Лужкова Валерием Павлиновичем Шанцевым, сеть молочных кухонь куда доступнее, чем даже в советские времена, а экономят не на их работе, а на побочных затратах – например, наладили сбор, очистку и повторное использование специальных бутылочек для молока.

Вообще марксистская методология приводит к грустному выводу: некомпетентный социализм сменился некомпетентным капитализмом. Именно здесь президенту и его команде следует искать ключ к решению проблем, накопившихся в стране и мире.

Под конец этого пролога напомню недавнее парадоксальное высказывание премьера Медведева: сейчас, дескать, не время для инноваций – ведь мы находимся в условиях санкций. Почему парадоксальное? Да потому, что всегда и везде именно кризис заставляет находить новые решения, новые технологии, мобилизует интеллектуальные ресурсы. Приведу два примера нелинейных решений в условиях блокады и санкций – и прошу читателей довести эти примеры до нашего премьера.

Жюль Верн на защите Ленинграда

В XX веке существует единственный в мировой истории случай массового применения водорода в автомобильных двигателях.

Многие помнят: этим крайне взрывоопасным газом наполняли аэростаты, создавая воздушное пространство заграждений в небе над крупными городами – самолёт, наткнувшийся на трос, связывающий аэростат с землёй, разлетался в куски. В блокадный Ленинград даже провели по дну Ладожского озера газопровод подачи с Большой земли в осаждённый гитлеровцами город водорода для зарядки аэростатов. Этот сверхлёгкий газ просачивается даже сквозь прорезиненные оболочки, так что аэростаты приходилось регулярно то опускать для перезарядки, то снова поднимать. Для этого предназначались установленные на грузовиках лебёдки с приводом от моторов этих грузовиков. Но уже в начале осени 1941-го года Ленинград остался без бензина. Как быть? Решение созрело в голове младшего воентехника в полку аэростатов заграждения Бориса Шелища. Вот что писал об этих событиях по происшествии лет сам Борис Исаакович (его рассказ приведен в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича):

«Чтобы выбирать аэростаты, то есть опускать их из воздуха для перезарядки, надо было включать автомобильные моторы, а бензина не было. Ведь сотни аэростатов висели над городом, они не давали фашистским самолетам снижаться, мешали пикировать, вести прицельное бомбометание. Попробовали мы вручную выбирать (мужчины ещё были в сентябре 1941-го года), но десять человек расчета не смогли их выбирать. Таким образом, боевые операции данного вида оружия прекращались: со временем водород тяжелеет, аэростат снижается, вместо трёх—четырёх тысяч метров висит низко и преграды для самолета не представляет. Встал вопрос как быть? Мне пришло в голову выбирать аэростаты лифтовой лебёдкой. Раздобыл я такую лебёдку, но к этому дню не стало электрической энергии.

И тогда я вспомнил «Таинственный остров» Жюля Верна. С детства запомнилась мне глава «Топливо будущего». Достал книгу. Перечитал. Там было прямо написано: что заменит уголь, когда его не станет? Вода. Как вода? А так – вода, разложенная на составные части, водород плюс кислород. Я думаю – не пришло ли это время? Ведь мы что делали? Выдавливали оболочку аэростата, выпускали так называемый грязный водород, а это всё равно что выливать на землю бочку бензина. Думаю: сейчас, когда у меня есть под руками грязный водород, это же топливо. То самое, про которое Жюль Верн и писал…

Я договорился с командиром. Сделал просто: шланг от аэростатной оболочки сунул во всасывающую трубу двигателя. Чувствую, двигатель работает. Даю обороты, он обороты принимает. И вдруг ЧП! Выхлоп! Обратная вспышка, взрыв, газгольдер сгорел. У меня контузия. Руки опустились. Но бензина-то нет! И тут я понял, что надо сделать затвор. Разрывать цепь автоматически. Для этого ничего лучше воды быть не может. Взял я огнетушитель и сделал в нём гидрозатвор. Двигатель сосёт водород через воду. Обратная же вспышка через воду не доходит. Дали разрешение испытать. Приехали генералы. Посмотрели. Всё хорошо. Приказали за 10 дней перевести все аэростатные лебедки на новый вид топлива. Собрали по городу огнетушители. Шестьсот штук понадобилось. Достали шланги. Короче говоря – все аэростаты выбирать стали на новом топливе, на водороде. Лучше работали, чем на бензине. Я вам скажу, почему лучше. Потому что в холод двигатели на бензине плохо заводятся. Надо их прогревать. На водороде же и при морозе с пол-оборота заводились».

Навоз против санкций

Когда-то важнейшим стратегическим сырьём была селитра – основа пороха, а с середины XIX века и широчайшего спектра взрывчатых веществ. С момента открытия Америки основную массу селитры в Европу ввозили из Чили, где она извлекалась из миллионнолетних залежей птичьего помёта.

В 1793-м году революционной Франции противостояли все ближайшие соседи: Англия, Австрия, Голландия, Испания, Пруссия, и даже Сардиния с Неаполитанским королевством. Страна оказалась под угрозой оккупации. Незадолго до того был казнён выдающийся химик Лавуазье, а часть его учеников эмигрировала, и некоторое время даже Академия наук была «в загоне» (как сейчас не в чести наши «физики»). Но тут уж тогдашние руководители государства сообразили, что в гонении на учёных перегнули палку. К решению жизненно необходимой задачи привлекли основателей Политехнической школы Франции – профессоров Бертолле и Монжа. В условиях континентальной блокады им предстояло разработать новые технологии производства пороха. Бертолле привлёк к работам выдающихся технологов Гитон де Морво и Шапталя.

Бертолле же, действуя по аналогии, поскольку столько птичьего «добра» в стране не было и быть не могло, предложил извлекать селитру из отходов жизнедеятельности лошадей – из конского навоза.

Специальным декретом Комитет общественного спасения обязал всех граждан, свободных от воинской службы, заняться сбором селитры и сырья для неё: «Национальный конвент полагает, что все французские граждане равно призваны на защиту свободы, что все руки должны быть вооружены… Всем и каждому промывать землю из своих погребов, конюшен, амбаров… Если бы каждый гражданин вменил себе в обязанность доставить хотя бы один фунт селитры, то почти в один момент было бы получено 25 миллионов фунтов, которых было бы почти более чем достаточно, чтобы сразить всех тиранов».

Учёные составили списки минимально необходимого оборудования для производства селитры. В цеха были превращены здания церквей. У владельцев пивоварен изымались котлы для осаждения и выпаривания…

За одиннадцать месяцев, действуя подобным образом, удалось получить двадцать два миллиона фунтов селитры. «Результат изумительный, которому потомство поверит с трудом», – писал тот же Шапталь.

Словом, пусть это сейчас покажется смешным, но ради спасения Отечества не побрезговали, а вовлекли в дело навоз всей страны – и пороха хватило на пару десятилетий непрерывных войн (включая наполеоновские) со всей остальной Европой.[1]

Предисловие Юрия Лужкова

Величие «Капитала» и нищета «Экономикс»

Идеолог из невостребованного поколения – про тщетную каверзу «железной леди» развенчать учение Маркса.

«…Приверженность марксизму остаётся признаком раскрепощенного, мужественного мышления», – мнение выдающегося экономиста Джона Гэлбрейта. Таковы склад личности и образ мыслей моего единомышленника Нурали Латыпова. Свидетельство тому – его новая книга публицистики под заголовком «Как «победили» Маркса и Энгельса». Прочёл её с большим интересом и хочу поделиться с читателями своими мыслями не только о злободневной проблематике книги, но и личности, мировоззрении автора.

Нурали Латыпов, в моём представлении, незаурядный представитель невостребованного поколения, чья зрелость пришлась на злосчастные 90-е годы. Почему я отношу Нурали к невостребованному поколению? Отчасти – по сходству судеб с известным «потерянным поколением» в странах Запада. Отличие в том, что Латыпов и подобные ему личности не были неприкаянными одиночками. Напротив, обладали развитым гражданским самосознанием. Ценности советского, коллективистского образа жизни им близки. Наверное, это поколение наиболее продвинутое, хорошо образованное, способное к инновациям. Они готовы были и жаждали преобразовывать мир социализма, творить новое в экономике, культуре, науке…

Но, видать, не судьба… Когда пришёл их черёд принять на свои плечи ответственность за страну, произошёл слом Советской цивилизации.

И вновь «Горе от ума»

«Прервалась связь времён…»

Геронтократия Старой площади с опаской и предубеждением относилась к ним – не в меру самостоятельным и дерзким. Грибоедовская коллизия «горя от ума» повторилась сызнова.

Латыповское невостребованное поколение вовсе и не помышляло навострить лыжи за границу. Сусловская идеологическая «управа благочиния» подозревала за ними разновидность «диссидентства». На самом деле они не чета «детям Арбата», состарившимся в мирке «внутренней эмиграции». Правда, Латыпов и его смышлёные сверстники с иронией относились к казённой догматике научного коммунизма. Зато пытливо вчитывались в смыслы неканонических «Экономико-философских рукописей» молодого Карла Маркса.

В отличие от обывательски настроенных «шестидесятников», почитывавших Солженицына и Войновича в придачу, они не держали фигу в кармане.

Для Нурали Латыпова и всего невостребованного поколения идеологическая буза «перестройки» не явилась никаким праздником непослушания. Совсем напротив – крушение СССР стало трагедийным событием, незаживающей раной…

В новой публицистической работе Латыпова – размышления и откровенный разговор с читателями о том, как стране выжить, не быть сломленной.

Публицистика автора в «нулевые» годы исследовала возможности альтернативного Третьего пути для России. После загубленного несуразной горбачёвской «перестройкой» реального социализма и ублюдочной либеральной реформации Латыпов размышлял, как нам остановить центробежные силы, разбуженные беловежским предательством номенклатурных верхов.

«Трое убогих калек протокол составляли и называли плохими словами её (Правду)» —

пророческое видение Владимира Высоцкого.

В каком трудовом коллективе Маркс написал «Капитал»?!

А ведь как недурно, прельстительно всё начиналось на малиновой заре «перестройки»! Что было на слуху? «Больше социализма!» и даже «Вся власть – Советам!». И яростное, в обывательском раже, обличение «сказочных» привилегий партийной номенклатуры – по большей части мнимых. Яковлевский агит проп вдруг стал славить и превозносить «пражскую весну». Оказалось, на свете бывает и «хороший» антикоммунизм. Начётчики от марксизма, вовремя смекнув, куда клонит «архитектор перестройки», в большинстве перебежали в стан «демократов». Под лавочку «плюрализма» антикоммунизм самого затрапезного толка поселился даже в академических заведениях. «Не диссидент ли, часом, и сам генсек Горбачёв?» – вопрошали строптивцы-«консерваторы», но их выставляли юродивыми.

И как же забыть: экономист-академик Станислав Шаталин, советник генсека, публично разносил в пух и прах основы плановой экономики, марксизм и «чудище» Госплана. Газета «Правда» сдержанно порицала почтенного академика за рыночный «экстремизм» и вульгарную трактовку самой сути народнохозяйственного планирования. Но, видать, опрометчиво уличила академика в незнании живой практики самофинансирования и хозяйственного расчета в передовых трудовых коллективах. К примеру, в научно-производственных объединениях Ленинграда, Омска, Сум…

– В каком трудовом коллективе Карл Маркс написал «Капитал»?! – громогласно, торжествуя, «срезал» оппонентов Шаталин.

Карл Маркс и его творение «Капитал» вскоре тоже попали под раздачу. И вовсе неспроста, а чтобы подложить пиратский топор под компас «перестройки». «Концерты экономистов» собирали толпы образованцев. «Рынок!» «Программа 500 дней» сулила страждущим одним махом проследовать в «общество потребления». Слова «капитализм» как непечатного избегали до поры до времени.

Вот такие «пироги»

Лишь в начале 1990-х известный «ловец душ» Владимир Познер спроворил на телевидении нашумевшее ток-шоу Под недвусмысленным девизом: «Нужен ли нам капитализм?» «Скоромная» тема публику насторожила… «Чары» советской пропаганды манипуляторы развеяли незатейливой ловкаческой, будто бы «логической» проделкой. «Представьте себе небольшой пирог, порезанный на равные части. Это социализм, – внушал все тот же неугомонный Станислав Шаталин. – А теперь представьте себе большой пирог, порезанный на неравные части. Но даже малые куски этого, второго, пирога больше, чем первого. Это капитализм».

Уважаемый академик, подмечает Латыпов, понапрасну морочил простаков. На поверку, когда «первобытный» капитализм к нам пожаловал, «пирог» (валовой продукт) уменьшился вдвое. Ходорковские его слопали, а «человеку улицы» достались лишь крошки.

«Самая большая кража в истории», – и не оспаривает даже автор апологетического опуса «Олигархи» – очевидец проделок чубайсовского Госкомимущества Хоффман из «Вашингтон пост».

Зато теперь-то, утешает всё тех же легковерных официальный агитпроп, несправедливости, лихоимства и кражи под видом «залоговых аукционов» в чумные 90-е искуплены всеобщим «разговлением» тучных «нулевых».

И впрямь, в кошельках домохозяйств медный грош сменился на целковый. Никакой заслуги, чудес в решете «свободного рынка» в схлынувшем ныне потребительском буме нет и в помине. Виною – манна небесная – произвольный десятикратный рост мировых цен на нефть. Чистый доход страны никогда ещё не получал такого прибытка. И, глядишь, воцарилась видимость социального мира. Чудесное примирение Капотни и Рублёвки, ограбленных и «бенефициаров». Но на поверку шаталинский сытный пирог «дикого» капитализма всё равно вприглядку. В 2002–2009-м годах относительная доля 80 процентов россиян в совокупных доходах РФ лишь уменьшилась. И только одна пятая – «новые русские» – сказочно обогатилась.

Перебежчики и «филантропы»

Нурали Латыпов не пристал ни к одной из сторон перестроечной – стенка на стенку – перебранке. Вероятность – даже неотвратимость – скверной развязки идеологической смуты, в которую безвозвратно втянулись и верхи, и низы, была для него очевидной… В годы наступившего долгого безвременья и «тучные» нулевые Латыпов, системный аналитик, не потерялся. Нашёл применение своим знаниям в области социальной психологии, теории управления, политологии… В столичной академической и деловой среде Латыпова знают и ценят. Не так давно вышло его исследование, в соавторстве с Анатолием Вассерманом, под примечательным названием «Острая стратегическая недостаточность». Драматические события в Новороссии подтвердили мнение авторов о уязвимости и шаткости российской государственности, вопреки официозному «Всё – путём!».

Перевороты в обществе всегда сопровождаются моральным падением и измельчанием элит. Самое постыдная и, казалось бы, невероятная метаморфоза – «схлопывание», рассыпание идеологических институтов советского строя. Упразднение, явочным порядком, государственной идеологии, а потом и чёрным по белому прописанное в бонапартистской конституции 1993-го года. Будто бы для гарантии гражданских свобод личности, искоренения корешков «тоталитаризма». На самом деле подражательная ссылка на благословенную Америку – уловка. На самом деле в отсутствие гласной официальной идеологии США являют собой сверхидеологизированное общество. И ведь не мудрено: держава без государственной идеологии – былинка на ветру Истории.

Между тем целый легион «расстриг» – вчерашних начётчиков марксизма – и необольшевиков гайдаро-чубайсовского толка перебежал на сторону нового компрадорского режима. Подавалось это как «раскрепощение» общественных наук. Сладкоречивые поборники розового, как майская зорька, «социализма с человеческим лицом» с подачи «архитектора перестройки» настырно втолковывали доверчивой пастве: почему надо порушить, изжить плановую экономику.

Лишь узкому кругу посвященных доподлинно известны умопомрачительные суммы «инвестиций» Европейского сообщества, американских тёмных фондов в «переформатирование» ошельмованной советской экономической науки. Овчинка стоила выделки. Ведь целью «миссионеров» было погашение отечественных – со времён Туган-Барановского развитых – политэкономических школ, традиций и институтов. Политическую экономию как научную дисциплину явочным порядком вымарали из вузовских программ. Вместо головоломного крамольного марксова «Капитала» отпрысков «новых русских» натаскивают в Высшей школе экономики по немудреной псалтыри «Экономикса».

Лавочник на пьедестале

Промысел Истории неисповедим. Когда без войны, мора, иного рода бедствий несокрушимый Советский Союз «самораспустился», а по Восточной Европе прокатился вал «бархатных революций», западные идеологи ещё долго, злопыхательски, справляли тризну по марксизму. Лишь сокрушительный мировой финансовый кризис 2008-го года отрезвил западное общество, развеял «триумф» рыночных фундаменталистов. Зародились смутные предчувствия, что капиталистический строй тоже на сносях. И вновь в странах Запада «Капитал» издаётся большими тиражами. Молодое университетское поколение читает Маркса. И у нас, в России, многие заново открыли его для себя.

Но тогда, в 90-е, всё вверх тормашками – «Адам Смит шагает по Москве»! Так и озаглавлена была книжица-агитка про то, что это за волшебство рыночная экономика. Авторы Адамс и Брок избрали «дидактический» прием повествования. От имени собирательного персонажа – премьер-министра-младореформатора – задаются вопросы, а неназванный западный эксперт растолковывает, как спроворить прорыв одним махом из плановой экономики в рыночную. Нужно всего-то «зажмурить глаза» и позволить «невидимой руке» рынка распределить общественную собственность как бог на душу положит. Под этим незамысловатым предлогом предписывалось попросту легализовать теневую – т. е. криминальную – экономику. В навязанной «гарвардской» концепции приватизации, с иронией подмечает экономист Руслан Дзарасов, «преступный мир играл такую же ключевую роль строителя капиталистического общества, какую марксисты придавали рабочему классу в строительстве социализма».

И вот уж третье десятилетие новорусского «капитализма» на дворе, а Каинова печать навсегда запечатлелась на фигурантах печально знаменитых залоговых аукционов 90-х.

«Ветрянку» западничества подхватили тогда многие. А кумиром всех тех, кто жаждал «свободы» и причащался «биг-маком» на Страстном, являлась несравненная Маргарет Тэтчер.

Для предводительницы британских консерваторов воистину пробил час судьбы! Медиакратия – власть посредственности – в «позднем» СССР и друзьям, и недругам различима была невооруженным глазом. Ветераны Политбюро, люди другого времени, увы, слишком привыкли, что плановая экономика неуклонно идет в гору. Косыгинскую экономическую реформу косная «номенклатура» понапрасну, без оглядки свернула… Старая площадь стала подавать признаки замешательства, лишь когда неурядицы в экономике стали нарастать комом. «Сигналы» из Москвы, судя по мемуарам Маргарет Тэтчер, ободрили как никогда западные элиты. Они уже заранее потирали руки…

В мае 1985-го года, подмечает Нурали Латыпов в главе «Лемма о Тэтчер», когда Горбачёва только что избрали Генеральным секретарем, из Лондона на весь мир последовал «мэссидж». Премьер Тэтчер громогласно, с чувством, процитировала хлёсткий заголовок утренней лондонской газеты: «Маркс и Спенсер победили Маркса и Энгельса». Игра слов со смыслом! Неприкрытое злорадство сквозило в этом, преждевременном и странном, прорицании главы британских консерваторов.

Так кто такие эти Маркс и Спенсер? Лавочники! Чем-то смахивающие на скрягу Феджина из «Приключений Оливера Твиста» Чарльза Диккенса.

Баронесса Тэтчер уверяла мир, что два этих оборотистых простолюдина посрамили самого Маркса и его хваленое учение. В кратком изложении Латыпова фабула и символика таковы. Однофамилец Карла Маркса – и даже седьмая вода на киселе, какая-то даже его родня по отцовской линии, – держал мелочную лавку. И в один прекрасный день Маркса-дельца осенило на «креатив». «Любой товар в лавке – за один пенни!» От покупателей отбоя не стало. Ловкач Маркс, разбогатев, открывал всё новые лавки, расширяя оборот. Под всё тем же ярмарочным завлекательным девизом. К нему набился в компаньоны некто Спенсер, тоже парень не промах. Так и родился легендарный бренд фирмы «Marks & Spencer», известная торговая фирма на Западе. Она держит тысячи магазинов по всему свету. И в Москве их изрядно. 20 миллионов покупателей…

По убеждению Тэтчер, возвышение прилежных лавочников и есть символ торжества предпринимательского духа на все времена. Социализму, мол, нечего и противопоставить. Осанна частному предпринимательству в устах Тэтчер прельстила нашу образованщину. По образу мыслей «железной леди» бережливость, своекорыстие, «любовь к монете» – благословенные качества. Потому что они и только они рождают богатство! А чем больше частных богатств, тем сильнее и изобильнее страна. В самом деле? Отчего тогда Джон Буль – типичный представитель среднего класса – не зажил припеваючи от щедрот сурового, но всеблагого тэтчеризма? Британская промышленность за три десятилетия торжества «монетаризма» ужалась на 70 процентов. Охота пуще неволи – тэтчеровская «деиндустриализация». Не сбылись и надежды, что пресловутая «постиндустриальная» модель экономики прямо-таки озолотит Америку. На деле приключился не расцвет, сызнова, а угасание американского предпринимательства. А ведь некогда «фордизм» был образцом и для молодой Страны Советов.

Самое заповедное, душу тэтчеризма, проницательно разгадал экономист Гэлбрейт: «… Они восхищены, как двести лет назад был восхищён Адам Смит, что добро, видимо, проистекает от зла, и приходят к выводу, что скупость является природной добродетелью». Латыпов подводит читателя к мысли, что при всём своем недюжинном уме и образованности «железная леди» (а пылкие её почитатели – подавно) слишком слаба, чтобы в самом деле опровергнуть Маркса.

Мстительное «ретро»

«Рыночный фундаментализм стремится завершить историю», – утверждает известный французский экономист Розанваллон. По его убеждению, он противоречит самому «духу капитализма». Парадоксальное утверждение, но побуждает задуматься… А вся штука, наверное, в том, что идеология рыночного фундаментализма, насчитывающая сотни увесистых томов, снискавшая полдюжины Нобелевских премий, в строгом смысле – не научная доктрина, а верование. На том сходятся многие его критики – и слева, и справа. А коль «вера», то как же без чудес?!

Экономическое «чудо» в Великобритании в десятилетие правления Маргарет Тэтчер по сию пору – притча во языцех. Создана целая мифология, предание про то, как прилежная и с характером – кремень – дочь мелкого лавочника из захолустного городка вернула для англичан старые добрые времена. Воистину в неё вселился дух великих тори Пальмерстона и Дизраэли. Голливуд тоже приложил руку к канонизации образа спасительницы.

Когда Тэтчер возглавляла «оппозицию» Её Величества – консервативную партию в парламенте, она не уставала обличать правительство лейбористов. Зловредный «государственный социализм» лейбористов, дескать, чуть ли не в чёрном теле держит крупный корпоративный бизнес. «Неэффективные» промышленные предприятия госсектора – вериги для казны королевства. Налоги отнимают добрую половину доходов состоятельных семей, элиты бизнеса. Директора банков получают жалованье немногим больше клерков. Добыча угля расточительно дотируется государством, а боевитый профсоюз горняков чуть ли не помыкает министрами-лейбористами. Словом, «большое правительство» лейбористов довело Британию до ручки…

Когда консерваторы выиграли выборы и «железная леди» взяла в руки бразды, мало никому не показалось. Тэтчер резко взяла вправо. И весь мир воочию увидел, что означает рыночный фундаментализм на живом теле нации. Предприятия индустрии (в их числе всемирно известные), железные дороги, коммунальное хозяйство Лондона под сурдинку перешли в частную собственность. Убыточные активы пошли с молотка. Угольные шахты повсеместно закрылись, а проф союз горняков разогнали силой.

Десять тысяч бизнесов разорились. Социальные расходы казны беспощадно урезаны. Разящая десница Тэтчер замахнулась было и на оплот социалистов – бесплатную развитую систему британского здравоохранения… Однако английское общество встало стеной – «Мэгги, уймись!»

«Ересь» государственного регулирования экономики изгнали прочь. «Консервативная революция» Тэтчер и впрямь задала небывалую встряску «старой доброй Англии»… Между тем в международных делах влияние Лондона возросло. Англия отбила Фолклендские острова у Аргентины…

Весь смысл тэтчеровской «консервативной революции» – в перераспределении национального дохода от наёмного труда и впавшего в «немилость» среднего класса к работодателям, крупной буржуазии, а также рантье – держателям акций. Возможно, Тэтчер предугадала изменчивый дух времени. Сильная кейнсианская парадигма, со времён Нового курса президента Рузвельта державшая в крепкой узде крупный олигархический капитал, обеспечила долгий экономический рост после Второй мировой войны, но не совладала с кризисом 70-х. Колесо Истории обернулось вспять.

Крупная буржуазия извелась быть «пасынком» социального государства Запада. «Сильные мира сего» возмечтали вернуть «старые добрые времена». «…Буржуа уже не довольствуется тем, что у него есть государство, которое не даст его в обиду, но… признаёт только такую его форму, которая ему люба». Так ещё в незапамятные диккенсовские времена Салтыков-Щедрин распознал, что за душой западного буржуа. Тэтчеризм, мстительный и черствый, – настоящее ретро.

Есть ещё одна, тёмная и зловещая, политическая интрига, затеянная «железной леди». Латыпов отсылает читателя к одной многозначительной недомолвке в мемуарах Тэтчер: «Я проинформировала президента Буша о том благоприятном впечатлении, которое произвёл на меня господин Ельцин. Мне чётко дали понять, что американцы его не разделяют. Это было серьёзной ошибкой…» Тэтчер делится сокровенным: «Мне нужно 10 секунд, чтобы составить впечатление о человеке, я редко меняю его». Очевидно, в Ельцине она разгадала будущего подручника западных элит, властолюбца и сумасброда. Из такого легко вить веревки.

Не явилась ли «тетушка Мэгги» ненароком «шафером» Ельцина, подсказчиком колеблющемуся американскому президенту? А ведь ровно так же, после единственной долгой беседы у камелька в знаменитом доме на Даунинг-стрит с безвестным секретарём ЦК по сельскому хозяйству Горбачёвым, Тэтчер в доверенном, узком кругу обмолвилась о госте из Москвы: «С ним можно иметь дело».

«Неблагонадёжный» кейнсианец?

…В августе 2008 года правительственная «Российская газета» напечатала на целую полосу статью автора этих строк «Российские особенности мирового кризиса». Публикация наделала переполоху в Охотном Ряду. Благонамеренные «медведи» возмутились, что московский градоначальник, даром что один из Отцов-основателей партии «Единая Россия», в открытую бросил вызов официозной либеральной экономической доктрине. Да ещё замыслил «крамолу»! Призвал Кремль возвратиться к «Капиталу» Карла Маркса. Дескать, «либерализм» и «свободный рынок» обернулись лихом для России. Автор статьи ратовал за альтернативную антикризисную программу с опорой на Маркса и Джона Мейнарда Кейнса. Кейнсианский «уклон» программной статьи в «РГ» воспринят был как дерзкий, «неполиткорректный». Между тем только такой исторический разворот, ратовал автор, оставляет шанс вызволить подкошенную мировым кризисом «сырьевую» экономику выбраться из передряги. И с наименьшими убытками и социальными издержками. Напротив, накануне в Куршевеле на сборе мирового бомонда представители российского правительства заверили, что «либерализмом» ни за что не поступятся.

Идеологов «партии власти», похоже, задело за живое: дескать, мы тоже все как один государственники, но чтобы сызнова штудировать и пользовать «Капитал», как некогда в ВПШ, нет уж – увольте!

Демарш московского градоначальника в глазах общественности едва ли выглядел нечаянным. Если брать в расчет мою ожесточенную полемику в 90-е годы с «младореформаторами». У многих на памяти жёсткое противодействие правительства Москвы разграблению госсобственности. Нам удалось-таки вырвать у хозяина Кремля своего рода охранную грамоту – запрет на дармовую приватизацию ценных активов экономики города. «Медведи» обиняками сетовали: ещё куда ни шло вставить лишний раз шпильки Чубайсу и всей честной компании «либералов», но покушаться на экономический курс правительства, на который вся надежда?! Променять его на сомнительный и неведомый кейнсианский – чересчур круто!

Президент Медведев и Краснопресненская никак не откликнулись на публикацию в «РГ». А в либеральном кругу кадильщиков Кремля и вовсе как в рот воды набрали.

Травля и последующее отрешение от власти московского градоначальника и, вдогонку, злопыхательство либеральных СМИ и пасквили телеканалов всем памятны. Как бы то ни было, идеологическая подоплека проглядывает в президентском вердикте – «утрата доверия».

… С грехом пополам к 2010-му году власти удалось «купировать» сокрушительный ущерб финансового кризиса. Попросту говоря, загасить пожар тратой бессчётных триллионов из «неприкосновенных» резервных фондов. Субсидии, щедрые беззалоговые чрезвычайные кредиты правительства выручили олигархов. Последние из-за безрассудной алчности, не свойственной настоящим предпринимателям, угодили в тугой переплет. Задолжали западным банкам… На этот раз пронесло, мировой финансовый кризис унялся. Цена барреля нефти вновь забралась за стодолларовую отметку. Финансы России поправились… Экономика, от добра добра не ищут, вновь поехала по наезженной колее «петростейта».

Воровка-инфляция

Ныне «петростейт» настиг новый кризис, который обещает стать затяжным. Считай, дорогих шесть лет передышки потеряно почём зря. Прирост ВВП почти нулевой. Долгая рецессия – у порога. Платёжеспособный спрос падает. Бюджеты регионов в долгах как в шелках… Котировки барреля нефти упали более чем на треть. «Петростейт» сдувается. Выходит, напрасно власть пренебрегла кейнсианской альтернативой?

«Либеральный» тренд – что ванька-встанька. Кризисы, девальвации, спады ВВП, разорения, житье дальних губерний с хлеба на воду… С самого недоброй памяти 1992-го года бедствия – косяком. Годы кризисов – 1992–93-й, 1998-й, 2008-й, 2014-й – только успевай вести летопись злосчастий отечественной экономики. Лишь олигархи-«сырьевики» горя не знают. С них как с гуся вода. Равно как и с либеральной обслуги власти.

Центробанк, экономический блок правительства, экспертное сообщество, почти все медиа – вотчина «либералов». Как были служками мирового фининтерна, так и остались. Последыши «младореформаторства» молчком кашеварят на Краснопресненской. Узурпация самая что ни на есть: не имея ни единого мандата в Госдуме, маргинальное меньшинство «либералов» до самого последнего времени решало, куда податься России, какую экономику, социальные отношения в обществе пестовать.

Эпическая битва финансистов Неглинной с чудищем инфляции длится с гайдаровских, недоброй памяти, времён. «Не столько сражались, сколько были сражаемы»… В самом деле, Центробанк под неизменным что «Отче наш» предлогом обуздания инфляции урезает до крайности денежное предложение. Эмиссия рубля, по кальке «Вашингтонского консенсуса», тупо привязана к выкупу долларовой выручки экспортёров-«сырьевиков». Неглинная устроила рублю злоключения на поживу спекулянтов, а потом и вовсе отпустила в «свободное плавание»… Послушать «лучшего», из туземных, экс-министра финансов Кудрина, так нам следует ещё благодарствовать проделкам «монетаристов». Хоть тресни, среди развитых стран самый высокий уровень инфляции и запредельная ставка ссудного процента – в России.

Между тем ставка банковского процента уже перекрыла уровни рентабельности в реальном секторе. Словно зарок дали держать его в чёрном теле.

Притча во языцех – «санирование», вывод «излишков» валютных доходов экспортеров за кордон, в ценные бумаги США и ЕС. Эту «епитимью» наложили на финансы страны с самых 90-х. «Монетарные» радения трижды оборачивались резким падением рубля. Ныне в очередной раз подешевевшая нефть подкосила курс национальной валюты. Сбережения и зарплаты обесценились, а дороговизна опустошает кошельки. Всё это похоже на дурную бесконечность. Самое время призадуматься: а нет ли у этого «банного листа» – неистребимой инфляции – ещё иной, скрытной роли? На мой взгляд, последовательность и окаянство заядлой финансовой стратегии Центрального банка, которому и сам Кремль будто бы не указ, вполне подтверждает кейнсианское понимание инфляции как выражения борьбы социальных классов за относительную долю национального дохода. Приложите эту мерку, и всё встанет на свои места. Политика «финансовой стабилизации» – не бесплодное рутинное догматическое упрямство «монетаристов» Неглинной и Краснопресненской, а негласное средство перераспределения финансового «пирога», национального дохода, к корысти олигархии и прожорливой челяди.

Напасти «творческого разрушения»

Глядишь, уже наворочена целая мифология «либеральной реформации». Золочёный нимб подвижника осеняет Егора Гайдара. Малый якобы сподобился в 90-е годы «спасти Россию от гражданской войны и голода». Чтобы этим небылицам, фальшивым толкованиям «шокотерапии» публика поверила, изощряется, из кожи вон лезет весь либеральный агитпроп. Нахваливают гайдаровские «реформы», как цыган клячу.

Но никуда не спрячешь зрелые плоды «реформаторства» 90-х и список его бенефициаров. 1 % нуворишей владеет третью национального богатства России. Америку уж заткнули за пояс: там слой сверхбогатых, кратно более многочисленный, владеет всего лишь 7 % всех фондов. «Отец социологии» Питирим Сорокин, активный участник Февральской революции, секретарь Керенского, разработал количественную социометрику «флуктаций» в нестабильных обществах. По ней как пить дать следует, что общества даже с несравненно меньшим социальным, имущественным расслоением, чем ныне в РФ, подобны настоящей «пороховой бочке».

… «Тэтчеризм» в более узком, экономическом преломлении получил название «рейганомика». Нурали Латыпов подмечает, что и она овеяна шлейфом мифов, притворной патетики и прямого вранья. Наши «либералы» на Рейгана чуть не молятся.

Рейганомика, говоря с некоторым упрощением, – идеология менял. Деиндустриализация, свёртывание государственного регулирования, снижение налогового бремени для богатых – всё тот же «джентльменский набор», что и у британских консерваторов. Да ещё требование «дешёвого государства», которое так любо мелкому буржуа. В одном отношении рейганомика сработала недурно: капиталы всего мира метнулись в Америку. Бум на фондовой бирже. И – контрапунктом – растущий, как снежный ком, государственный долг…

Заядлый антикоммунизм Рейгана и простота его представлений о «заморских странах» вошли в пословицу. К слову, какой-то пытливый биограф откопал в архивах сведения, что «Ронни», чья актёрская карьера в Голливуде не сразу заладилась, якобы зачем-то настырно просился, чтобы его приняли в местную ячейку компартии. Но ему, что-то заподозрив, дали от ворот поворот… Зато в годы маккартизма Рейган сделал карьеру, участвуя в «охоте на ведьм».

Когда Рональда Рейгана избрали в губернаторы Калифорнии, по забавному совпадению наши озорники распевали ёрническую песенку: «То ли стать мне президентом США, то ли взять да поступить в ВПШ?»

Вот – штрих к портрету «громовержца, победившего коммунизм».

Едва ли недалёкий «Ронни», которого славят почём зря, ставя в один ряд с великим президентом Рузвельтом, сам измыслил рейганомику. И тем более представлял в уме отдаленные ее последствия для экономики США. Нурали Латыпов приводит любопытную статистику. В конце 1950-х годов 28 % рабочих мест в США приходилось на промышленность. Во времена плана Маршалла США производили до 40 % мирового ВВП! А в 2008 году на долю американской промышленности приходилось только 11 % занятых. Треть высококвалифицированных рабочих мест рейганомика «вымыла». Деиндустриализация повальная! Только теперь администрация Обамы хватилась, провозгласив реиндустриализацию Америки. Возврат промышленных мощностей «домой» – постановка вопроса правильная. Вот только что из этой затеи получится? Как на самом деле решат заправилы транснациональных компаний – бабушка ещё надвое сказала.

Автомобильная столица Детройт – заброшенные кварталы в развалинах. «Творческое разрушение» – эти словечки не сходят с языка у наших доморощенных рыночных «фундаменталистов». Вместо простого продукта, ценность которого понимал пушкинский герой, – златокипящая «алхимия финансов».

«…Без прочной индустриальной инфраструктуры мы будем страной, ощетинившейся ракетами, которые охраняют землю с бездействующими заводами, лишёнными заработка рабочими и приходящими в упадок городами». Это апокалиптическое описание смахивает на сегодняшние реалии российской глубинки, верно? А на самом деле это образ Америки, какой её в недалеком будущем видел Ли Якокка, спаситель автомобильной корпорации «Chrysler», лидер американских промышленников в 1980-е годы. Его горькое провидение упадка экономики Америки сбылось как по писаному!

Ли Якокка: «Кое-кто утверждает, что промышленная политика – не что иное, как зловредный социализм». И ещё: «Без прочной индустриальной базы мы можем расстаться с нашей национальной безопасностью». Увы, Белый дом отклонил Шесть пунктов промышленной политики, которую разработал для нации Ли Якокка.

Напрасно промышленник убеждал президента Рейгана, что «делать деньги на деньгах занятие непроизводительное. Оно не создаёт рабочих мест…» Рейган же всецело доверился экономическим советникам Белого дома, пришедшим в политику с Уолл-стрит. Они наловчились проворачивать операции с деривативами и зарабатывать жирные барыши на перепродаже акций.

Рейганомика как в зеркале повторила «консервативную» революцию в Британии. Будто они – Белый дом и Даунинг-стрит – повязаны одной верёвочкой. Одна лишь воля рыночного Провидения не могла перевернуть вверх тормашками вековечный экономический уклад англосаксов. Такой вывод напрашивается, следуя за ходом мыслей Латыпова. И в самом деле, деиндустриализация – насильственна. Мировые менялы угнетают экономическое развитие, обирают промышленный капитал даже в метрополии капитализма.

Глядите: Великобритания, былая «мастерская мира», силком оказалась втиснута, водворена в новый «постиндустриальный уклад». Основной доход страны создавался отныне в разросшемся финансовом секторе и сфере услуг. Ядром экономики стали лондонский Сити, банки, страховые компании, хедж-фонды… Банковские дельцы наживали жирные барыши, а средний класс остался на бобах. Миллионы рантье в мире жадно читали сводки с торгов акциями на Лондонской и Нью-Йоркской бирже. «Фондовая биржа – плохая замена Священному Граалю», – некогда заметил австрийский, а потом американский экономист Йозеф Шумпетер. «Пустое!.. Уж не социалист ли этот Шумпетер?»

Тэтчеризм, делает важный акцент Латыпов, проклял социальное государство. Как слишком «расточительное», дающее подачку тем, кто чурается конкуренции. Наши доморощенные «тэтчеристы» до сих пор в восхищении, какую порку задала соотечественникам «тетушка Мэгги». Зато, мол, теперь Британия благоденствует. Свежо предание… А чего же тогда, судя по последним опросам, большая доля англичан недобрым словом, а то и с яростью поминают тэтчерское правление?

Физическая экономика против дутого ВВП

«Кремниевая долина не проживёт без Детройта», – предостерегал заядлый промышленник Ли Якокка. Наши записные «либералы» с Краснопресненской знать ничего не знают и слышать не хотят. Эти «государственные семинаристы», здравому смыслу вопреки, затеяли дорогостоящую панаму Сколкова на печальном фоне грядущего сноса ЗИЛа, дышащего на ладан ВАЗа.

Тэтчеризм – взгляд Нурали Латыпова верный – бесплодная смоковница. Вознесение до небес частного предпринимательства старозаветного образца, противопоставление эго хозяйчика социализации средств производства обернулось угасанием производительной силы капитализма, которая изначально была ему присуща. У мира на глазах близится исход соперничества противоположных экономических систем – англосаксонской и китайской. Можно считать предвестием: когда пишутся эти строки, Рейтер сообщил, что экономика Китая по паритету покупательной способности валют выдвинулась на первое место в мире.

Линдон Ларуш ввёл в оборот емкое измерение прироста или убыли общественного богатства – физическую экономику. Дело в том, что «гуттаперчевый» монетарный показатель ВВП открывает лазейки для статистических, подчас грубых и даже анекдотических манипуляций. ВВП США, по Ларушу, наполнен «инфляционной трухой». А коли взять мерилом физическую экономику (т. е. производство реальных, вещественных потребительных стоимостей), Поднебесная на голову впереди. Мощность плановой экономики Китая уже десяток лет назад была вдвое выше, чем у США. Китайские власти намеренно и резко занижают всамделишный объем производимой товарной массы. Дело идёт к тому, что скоро КНР оставит далеко позади совокупный продукт Старого Света. Запад в тенетах «монетаризма», «открытых рынков», засилья менял и вялого платежеспособного спроса никак не выберется из затяжной рецессии.

Итак, Китай неудержимо уходит в отрыв. Это заблуждение, что Поднебесная всё ещё в парадигме «догоняющего развития». Поднебесная наращивает свои позиции в экспорте высокотехнологичной продукции. Западные инвестиции в Китай – ничто в сравнении с внутренними источниками накоплений и капиталами Гонконга… Китай стремительно настигает Запад уже и на рынке экспорта капиталов.

Жупел «директивной экономики»

…Александр Зиновьев, автор нашумевшего памфлета «Зияющие высоты» – сатиры на безвременье 70-х, весть о горбачёвской «перестройке» встретил в мюнхенском изгнании. Когда возвращавшегося в родные пенаты Зиновьева с почётом встречали на Белорусском вокзале, Артём Боровик спросил его мнение об идеях и пафосе «перестройки». С присущим ему прямодушием Александр Александрович попросту всех кругом огорошил, в особенности записных демократов-«западников»: «Перестройку затеяли моральные уроды и интеллектуальные кретины». Резкая, нелицеприятная оценка Зиновьева вовсе не была проявлением высокомерия маститого философа. Скорее – гласом вопиющего! Социолог с мировым именем, вольнодумец, досаждавший цековским идеологическим церберам, и в новые времена оказался не ко двору. В стане демократов, которые заочно числили его «своим», Зиновьев встретил глухое отчуждение.

В особенности Зиновьев негодовал и сокрушался по поводу горячечной «рыночной» эйфории «прорабов перестройки» и уличных трибунов. «Идефикс российских реформаторов стала «рыночная экономика» («рынок»), они в неё вцепились как в панацею от всех бед, не имея при этом ни малейшего понятия о том, что это такое в реальности». Все их представления о «рынке», дескать, почерпнуты из западной идеологии и пропаганды. К реальности этот образ не имеет отношения. И верх наивности, дескать, воображать, что эта важнейшая сфера существования западного общества пущена на самотёк. И предоставлена какой-то мифической «невидимой руке».

Слов нет, Зиновьев подпортил «перестройщикам» обедню. Его насмешки по поводу всеобщей аллилуйи Адаму Смиту восприняты были как неуместные эскапады в духе «Зияющих высот». Но по-настоящему праведное негодование «новомышленцев» вызвало покушение Зиновьева на «святое» – жупел «директивной» экономики. Нурали Латыпов раскрывает демагогическую суть этого непоколебимого идеологического клише времен «перестройки». По сей день его многие принимают за чистую монету.

Создатель новаторской социологии Сверхобщества, Александр Зиновьев открыл глаза соотечественникам на «потаённое» рыночного общества современного Запада: «Я думаю, что если бы можно было измерить всю интеллектуальную, волевую, расчётную, планирующую и командную работу, которая делается в сфере рыночной экономики Запада, и сравнить её с соответствующей работой коммунистической командно-плановой системы, то мы бы были потрясены малостью второй в сравнении с первой именно в том, за что вторую подвергали критике на Западе».

Зиновьев камня на камне не оставил от пылкой веры «геростратов» от «перестройки», что рыночная экономика Запада по определению эффективней, а социалистическая плановая – «затратная» и хромает на обе ноги. Зиновьев: «Я считаю это мнение совершенно бессмысленным с научной точки зрения».

…«Тётушка Мэгги» оказалась ретроградкой, плохой провидицей, когда предрекала закат марксизма и социализма… Неправы оказались в своих оценках и наши, казалось бы, осведомлённые эксперты со Старой площади и Смоленской, когда оценивали перспективу ранних рыночных преобразований КНР в 70-е годы. Страна дышала на ладан, а китайские коммунисты, дескать, слишком резво взялись за гуж… И были весомые, казалось бы, основания для неблагоприятного прогноза. Низкая норма накопления в экономике КНР. Устаревшая технологическая база на уровне 50-х годов. Скудость энергетических ресурсов. Неразвитость инфраструктуры. Перенаселённость и нищета китайской деревни. Китай и впрямь выглядел со стороны глиняной крепостью маоизма. Кадровые работники КПК были воспитаны на догматических идеях Мао. Китай так и не вышел из закосневшего «военного коммунизма». Товарно-денежные отношения в экономике до крайности выхолощены… Всё так, ни прибавить, ни убавить. Напротив, СССР перед тем, как из так называемого «застоя» кануть в морок «перестройки» и западнической «ереси», располагал лучшей в мире ресурсной базой для глубокой реформы экономики. А по качеству человеческого капитала нам и равных не было. И вот сегодня КНР – процветающая, мощная, без пяти минут – сверхдержава.

А мы донашиваем лохмотья «монетаризма»…

«Убогая душа частного интереса»

Культовая фигура рыночного фундаментализма – Фридрих Август фон Хайек. Его знаменитое эссе «Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма» – своего рода библия наших «либералов». Хайек строго порицал даже Альберта Эйнштейна, «величайшего гения эпохи» с его же, Хайека, слов. За то, что он польстился на популистский лозунг социалистов: «Производство ради удовлетворения потребностей общества должно прийти на смену производству ради прибыли, присущему капиталистическому порядку». По утверждению «гуру», раздражённого «повадливостью» гения, Эйнштейн слишком доверчиво следовал социалистической агитации об «экономической анархии капитализма».

Да, планирование – «сердце социализма», соглашается Хайек. Но оно же и его пагуба, ахиллесова пята. Поборники социализма уповают на то, что «плановая экономика обещает не только социальную справедливость (по Хайеку «там, где нетсобственности (частной), нет и справедливости»), но ещё и более эффективна в использовании экономических ресурсов». Казалось бы, с насмешкой покачивает головой «гуру», «в высшей степени правильный взгляд». Но на самом-то деле, как на грех, именно в этом пункте и таится, дескать, «пагубное заблуждение» всех социалистов и сочувствующих западных интеллектуалов. Об этом буквально вопиет Хайек со страниц своего эссе. И выдвигает один за другим искусные философские аргументы и софизмы, неизменно умозрительные, отвлечённые от презренной реальности. Той самой, в которой обретаются и зарабатывают на хлеб насущный предприниматели и наемные работники. Конкретика, динамика, эволюция реальных соперничающих экономических укладов в писаниях Хайека намеренно, с вызовом, отсутствуют. Как если бы капитализм со времен Адама Смита оставался первозданным. Оспорить Хайека не так-то просто. Интеллектуальный блеск его памфлета «Пагубное заблуждение» завлекает неофитов.

Альфа и омега учения Хайека проста: частный предприниматель, испокон веку действующий на свой страх и риск, алчущий барыша, якобы более верный «компас» экономики, чем государство, которое вмешивается в приватные отношения рыночных игроков. Все вместе и каждый за себя, частные собственники и создают тот, по вердикту Хайека, благой «расширенный порядок», лучше которого и быть не может. А что до государства и его институтов, социалистических «подкопов» под неприкосновенность рыночных стихий, то всё это – зло и искажение.

Государство в сиротской юдоли «ночного сторожа», напоминает Латыпов, – на новоязе грефов. Выходит, что ли Маркс возводил напраслину, когда уничижительно отзывался про «…притязания частного интереса, убогая душа которого ни разу не была озарена государственной идеей».

Как же мы жили – не тужили без разуваевых?

Наши «либералы» принимают на веру, что именно превосходство рыночного фундаментализма и обусловило поражение Советского Союза в экономическом состязании с Западом. Если эффективность присуща лишь рыночной экономике, то как быть с такой вот неувязкой? Совокупные финансовые, промышленные, технологические и инновационные ресурсы стран Запада и сателлитов заведомо и почти кратно превосходили аналогичные – СССР и стран Варшавского договора. Вопреки россказням – якобы вся страна «горбатилась» на ВПК, в СССР – по достоверной статистике – доля потребления в национальном доходе, вложений в человеческий капитал были преобладающими. И на поверку оказалось, когда покровы секретности пали, что в решающей сфере критических высоких технологий, от которых зависели безопасность и обороноспособность СССР, наша страна шла вровень с Западом!

И всё-таки у либералов есть кое-какие доводы в пользу «спонтанного» рынка. Самый «неотразимый» из них Хайек излагает с торжеством: «Совокупность ресурсов, которые должны быть отражены в подобном плане (народнохозяйственном. – Авт.), просто-напросто никому не может быть известна, и потому не поддаётся централизованному планированию». И впрямь камень преткновения! Козырная карта неугомонных апологетов «невидимой руки». В полемическом запале фон Хайек договаривается до того, что большинство людей на свете существуют лишь благодаря столь презираемому интеллектуалами «торгашеству». Выходит, буржуа – пуп земли. Как же мы в СССР – обращается Латыпов к жизненному опыту поколений советского общества – жили – не тужили без разуваевых и колупаевых? Или нам нужно в ножки поклониться теперь Дерипаске за то, что он держит на плечах, как атлант, тот самый «расширенный порядок», что патетически восхваляет фон Хайек. Эта таинственная, внеземная мистерия рынка для впечатлительных натур, которые зачитываются откровениями «гуру», обладает неотразимой притягательностью. Что и говорить, в этом всё искушение и соблазн. На самом деле подмена противоречивых многомерных реальностей современной экономики «метафизикой» рынка далека от научного познания.

За кем всё-таки правота – Зиновьевым или Хайеком? Каждый волен решить по-своему. Вместе с тем надо признать – трезво оговаривает Латыпов: плановая система при зрелом социализме начала давать серьёзные сбои. Её ёмкости и инструментов уже недоставало для покрытия всех задач расширенного воспроизводства. Жёсткое централизованное планирование и регулирование возросших, на порядки, товарных, инвестиционных, денежных потоков в экономике сковывали хозяйственную инициативу производителей. Незадавшаяся косыгинская реформа явилась драматическим ответом на ранние проявления системного кризиса…

Живая леонтьевская «матрица»

Нурали Латыпов, кибернетик по образованию, системный аналитик, делится своими размышлениями о том, какими сложными путями шли поиски оптимизации планового хозяйства в СССР. В соотношении затраты/результат эффективность его неуклонно снижалась. Реформы хозяйственного механизма, внедрение ограниченных моделей хозяйственного расчета и самофинансирование трудовых коллективов не дали искомых результатов.

В Советском Союзе велись пионерные исследования и разработки по математическому моделированию оборота ресурсов в народном хозяйстве. Латыпов напоминает: «Ещё в 20-е, когда в СССР – впервые в мире! – поставили задачу планомерного развития народного хозяйства в целом, Василий Леонтьев, будущий нобелевский лауреат 1978-го года, опубликовал научную работу. В ней он обосновал, что в основе плана лежит матрица производственного баланса. Для своего времени это было открытие. Леонтьев разработал первые методологические основы балансового метода планирования. Он стал основой, на которой строились годовые и пятилетние планы в СССР. Не только Госплан Союза ССР, но и правительства развитых капиталистических стран пользовали леонтьевский метод. Разработки нашего соотечественника во многом способствовали японскому «экономическому чуду». И ныне в Японии на уровне правительства и крупных корпораций ежегодно составляются тысячи балансов. Балансовый метод используют и финансово-промышленные группы Запада для оптимизации экспортно-импортных потоков, планирования сбыта и инвестиций».

Выдающиеся советские математики Виктор Глушков и Леонид Канторович разработали сложные математические модели, чтобы свести в единый народнохозяйственный план оборот 20 миллионов единиц изделий и ресурсов. Академик Глушков предпринял смелую попытку построить общегосударственную автоматизированную систему управления (ОГАС). По убедительному мнению Латыпова, по тем временам это был неосуществимый замысел. Попросту вычислительные мощности всего Советского Союза были слишком малы для того, чтобы подступиться к ОГАС. Тем временем академик Канторович путём сложного математического моделирования нашёл искомые ответы. И оказалось, что любой достижимый на практике уровень планирования эффективного оборота на рынке является лишь приближённым. Канторович исследовал сравнительные характеристики различных способов оптимизации оборота ресурсов и стоимостей на всех уровнях хозяйственного организма. И оказалось, что рыночная, децен тра ли зованная экономика даёт результат в 3–5 раз хуже теоретически возможного точного расчета. Но и централизованная плановая экономика показывает результат, далекий от идеала.

Означает ли это, что фон Хайек – хоть отчасти – прав? Его последователи в Высшей школе экономики как заговорённые вторят за своим «гуру»: «Так называемая рыночная экономика, строго говоря, не является экономикой, то есть хозяйством». Не является хозяйством! Вот где пролегает бездна, разделяющая полярные идеологии. Нурали Латыпов занимает сторону поборников социализма, который, как молодая формация, прошёл лишь первый круг своего становления. Из всего хода размышлений Нурали Латыпова следует вывод, что реальный социализм оказался ещё «зелен», если брать по летоисчислению Истории. Первый тяжёлый системный кризис социализма в СССР – стечение обстоятельств, а не «фатум». Капитализм тоже ведь извечно на качелях – от процветания к прозябанию. А этой, живучей, формации от роду уже четыреста лет с гаком!

* * *

…В одной из глав книги Нурали Латыпова под примечательным заголовком «Глобальный Маркс» есть ссылка на мнение одного западного экономиста, похоже, совпадающее с символом веры самого автора:

«Мы обращаемся к Марксу не потому, что он непогрешим, а потому, что он неизбежен».

Юрий Михайлович Лужков

Маркс и Энгельс или «Маркс и Спенсер»

Частный интерес – тактический, общественный – стратегический.

Нурали Нурисламович Латыпов

Путаница и искажение марксовых трудов находят своё продолжение и в фальсификации его личности. Такие искажения нередко основываются на штампах, клише, распространяемых журналистами, политиками и даже социологами, которым полагалось бы знать немного больше…

Э. Фромм

Кто виноват?

Идеологи разрушения СССР (Маргарет Тэтчер в их первых рядах) считали: именно нерыночные отношения в Стране Советов привели к краху её экономики.

Рыночная экономика и в самом деле стимулирует научно-технический прогресс. Стремление к прибыли вынуждает внедрять всё новые достижения науки и техники. Успехи фирмы Philips, рождённой кузенами Маркса, – ещё одно тому подтверждение.

Но это актуально при добропорядочном капитализме! И существовал он только потому, что рядом жил, развивался и самим фактом своего существования конкурировал с самой концепцией рынка грандиозный «красный проект» – СССР. Основой же этого проекта являлись разработки Маркса и Энгельса, детализированные и материализованные В. И. Лениным. А его большевистская идеология опиралась на научно-технический прогресс. И именно предательство командой Брежнева—Суслова большевистских идеалов, основанных на стремительном – опережающем уже известные нужды общества – развитии науки и техники (вспомним и самое интеллектуальное в тогдашнем мире правительство Ульянова, и ГОЭЛРО, и ЦАГИ и т. д. – программы, лишь впоследствии ставшие предметом подражания Запада), привело к дальнейшему развалу сперва нашей страны, а затем по цепочке, как уже видно, и остального мирового порядка. Ильич предал Ильича в частности и Генриховича – в общем.

Тогда – в начале 1970-х – арабские страны, составившие костяк ОПЕК, объявили нефтяное эмбарго Западу. Считавшийся в то время лучшим другом арабов Советский Союз стал по факту банальным штрейкбрехером. На Запад пошёл гигантский поток самотлорской нефти по демпинговым в то время ценам. Обратной волной хлынул поток нефтедолларов. В них-то и захлебнулся научно-технический прогресс СССР. Зачем напрягаться? Инвестировать в наукоёмкое производство? Дешевле и проще купить на том же Западе готовую продукцию! Прошло уже несколько десятков лет, но установка не изменилась – есть нефтедоллары, а остальное всё купим. Вопросы решаются как в российском футболе: купим – за ценой не постоим – Витселя, Халка, Капелло. За те евро, что ушли, например, за эту тройку, можно было бы создать с десяток футбольных ДЮСШ. После бразильского провала Мутко хочет купить новых очень загорелых граждан России, и вопрос как бы будет решён.

Тогда, чуть меньше полувека назад, Суслов с Брежневым закопали Косыгина с его экономическими реформами. А вот немного позже Дэн Сяопин – фактически по следам Алексея Николаевича Косыгина и Николая Ивановича Бухарина (у нас об этом мало кто знает) – вывел свою страну из ужасающего мрака культурной революции. Китай не только поднялся со дна, но и рванул в космические высоты. Правда, и здесь не обошлось без продажных российских чиновников, скинувших за тридцать сребреников советскую научно-техническую документацию по космосу. В общем, случилось то, что при такой политике и должно было случиться.

В конце 1970-х развитие многих ключевых направлений науки и техники в СССР погрузилось в анабиоз. По цепочке пошёл и паралич политики – ликвидация уникальных ракет малой дальности в угоду США и т. д.

Кстати говоря, ликвидация этих ракет проведена Горбачёвым – так же, как и ликвидация знаменитых железнодорожных ракетных платформ Ельциным – «по просьбе» именно британского руководства. И Ельцин, и Горбачёв, равно как Чубайс и Гайдар, порождены в брежневском чреве, которое произвело на свет ещё многих гадов. Британия, а позднее и США умели и умеют находить этих гадов и через них осуществлять повороты нашей политики. И один из самых катастрофических в отечественной истории таких поворотов – демонтаж СССР. Парадоксально то, что он произошёл именно в тот момент, когда западная экономическая система подошла к пику злокачественности и стояла по сути на краю пропасти.

Ведь у тех же капиталистических стран с ослаблением советской научно-технической политики создались благоприятные условия для злокачественного перерождения капитализма. Он теперь основан не на получении прибыли из нормального производственного процесса, а на получении сверхприбыли из финансовых трюков – вроде деятельности широко расплодившихся хедж-фондов.[2] Поэтому Западу не только не выгодны, а прямо противопоказаны новации в науке и технике. Они требуют инвестиций в реальный сектор экономики, тогда как свобода рынка приводит к перечислению денег туда, где намечается сверхприбыль. Финансовая надстройка над реальным сектором стала самодостаточной и переродилась в раковую опухоль мировой экономики.

Наши же неолиберальные реформаторы, поставившие целью любой ценой срочно встроить Россию в мировой рынок, встроили её прямо в момент его болезненного пика. Злокачественный социализм органично соединился со злокачественным капитализмом. Произошла конвергенция негативов социализма и капитализма – вопреки, скажем, призывам Андрея Дмитриевича Сахарова провести конвергенцию позитивов двух систем. При всей очевидности (для тех, у кого с умом и с совестью в порядке) гибельности так называемого неолиберального вектора развития он продолжает шествовать, в том числе по /6 суши.

Либеральные идеологи, политики, экономисты, как известно, призывали и призывают ограничить вмешательство государства в хозяйственную деятельность на том важном основании, что государство – всегда неэффективный менеджер. Деятельность либеральных министров экономического блока нескольких подряд правительств России, начиная с Гайдара-премьера и заканчивая его более мелкими последователями, весьма убедительно доказывает этот тезис. Они – менеджеры не просто неэффективные, а явно профессионально непригодные. Российское правительство, увы, не только не способно распорядиться грандиозными ресурсами страны. Оно ещё и систематически запрещает использовать эти ресурсы тем, чьим благом постоянно клялось – российским эффективным частным менеджерам.

В самом деле, откуда взялся, например, пресловутый Стабилизационный фонд, чьим ростом постоянно гордились Алексей Леонидович Кудрин и Герман Оскарович Греф? Это в конечном счёте часть дохода от продажи невосполнимых российских ресурсов, изъятая из рук отечественного частного бизнеса и переданная в распоряжение бизнеса зарубежного. Причём переданная не напрямую (скажем, закупкой акций успешных предприятий, чьими доходами мы могли бы пользоваться в виде дивидендов или курсовой разницы), а через крупные инвестиционные фонды, где решения принимает уже не Россия, или даже просто через закупку иностранных валют, чью устойчивость могут обрушить те самые экономические потрясения, для защиты от которых формально и предназначается фонд.

Правда, перед глазами наших либералов убедительный пример Норвегии. Тамошний Нефтяной фонд создан ещё в 1990-м – дабы не допускать инфляции. И действительно не допускает: там она давно удерживается на среднем уровне 1 % в год (с колебаниями от 0.7 % до 2 %), хотя и правительство, и независимые эксперты считают безопасным для Норвегии уровень в 2,5 % в год.

России до таких успехов далеко. У нас даже Стабилизационный фонд не помог опустить инфляцию ниже 9–10 % в год.[3]

Это и не удивительно: в стране фактически отсутствует – или по меньшей мере поддерживает неприемлемо высокие ставки – рынок кредитов для бизнеса. Не в последнюю очередь потому, что чуть ли не все свободные средства, поступающие от экспорта нефти, изымаются ради стабилизации. Значит, всё те же эффективные частные менеджеры вынуждены заимствовать деньги за рубежом. Параллельно с сокращением государственного долга растёт долг частный. Его кризис, впрочем, также способен породить потрясения немногим меньшие, нежели памятный всем нам дефолт 17-го августа 1998-го.[4]

А главное, экономике в целом всё равно, по каким каналам – экспортным или кредитным – поступают в неё деньги. Важно, способна ли она ответить на рост денежной массы соответствующим ростом массы товарной. Если не способна – инфляция неизбежна.

Норвежский же товарный рынок давно стабилизирован и насыщен. Его рост в натуральном выражении возможен, по сути, лишь в меру появления новых видов товаров и услуг. Поэтому и рост в денежном выражении носит в заметной мере инфляционный характер. Значит, ограничивая приток нефтедолларов, норвежский Нефтяной фонд действительно препятствует инфляции.

В России же потребление товаров и услуг до сих пор катастрофически отстаёт от очевидно разумных уровней, не говоря уж об уровне общественных ожиданий, неизбежно завышенном десятилетиями радужных обещаний, как коммунистических, так и либеральных-антикоммунистических. Страна остро нуждается в росте предложения из любых источников – как собственного производства, так и импорта (не надо его бояться: в рыночном мире покупатель контролирует продавца). Предложение же обеспечивается в конечном счёте платёжеспособностью спроса. Искусственно ограничивая платёжеспособность изъятием доходов от экспорта, правительство способствует дальнейшей разбалансировке рынка. Парадоксально, но именно Стабилизационный фонд в первых рядах порождает дестабилизацию экономики.

В переломный период конца 1980-х – начала 1990-х, когда отечественная экономика переживала очевидный кризис, многие премудрые учёные и политики левой ориентации предлагали для выхода из этого кризиса воспользоваться технологией, употреблённой в США во время Великой депрессии и известной как Новый курс. Не вдаваясь в сущность этого курса, отметим только: Великую депрессию породило массовое превышение предложения товаров и услуг в США над уровнем платёжеспособного спроса – кризис перепроизводства. У нас же кризис проистекал из массового превышения платёжеспособного спроса над предложением чего бы то ни было. Очевидно, Новый курс по-американски мог бы лишь усилить такое превышение и тем самым утяжелить кризис.

Сейчас аналогичная картина на правом фланге нашего политического спектра. Средствами, успешными в Норвегии, пытаются лечить болезни, прямо противоположные норвежским. И результаты, понятно, далеко не норвежские.

В старинной сказке дурак узнал: людей, несущих в закрома мешки с урожаем, надлежит приветствовать словами «Таскать вам не перетаскать». И вскоре обратился с этим призывом к похоронной процессии. Похоже, наши профессиональные экономисты – что левые, что правые – ещё не раз будут нас напутствовать столь же уместными советами и рецептами.

Впрочем, следует признать: по части конкретных технологий манипулирования наши экономические министры весьма изобретательны. Перечень квот, льгот, спецпошлин и прочих инструментов манипулирования рынком углеводородных энергоносителей, употреблённых в России с 1992-го года и по сей день, может составить не одну страницу весьма занимательного чтения.

Увы, всё это – лишь мелкие тактические игры. Федеральные же министры и высшие чиновники, или хотя бы их советники, к чьему мнению они прислушиваются, должны обладать прежде всего стратегическим мышлением.

Стратегически же наша нынешняя экономическая позиция заведомо проигрышна. Как, например, военно-стратегически проигрышен был в 1941-м Белостокский выступ на тогдашней западной границе СССР, независимо от изобилия там танковых корпусов и пехотных армий: удар в основание выступа отрезал их от источников снабжения и вскоре они, исчерпав складские резервы, стали лёгкой добычей германской армии.[5]

Первые звонки для «Новой России» ещё не прозвучали (хотя рынок давно уже обзвонился на старой России – СССР). Нефтяной рынок несколько лет подряд пребывает в состоянии редкостного бума. Даже обещания ОПЕК нарастить добычу мало на что влияют: существующие промыслы работают почти в полную силу, а ввод новых мощностей – дело не слишком быстрое. Более того, спад цен нефтяного рынка в 2014-м году, порождённый разработками американских сланцевых месторождений, скорее всего очень краткосрочен, поскольку сливки легкодоступных запасов уже сняты, а средние эксплуатационные расходы на таких месторождениях заведомо больше, чем на ещё очень далёких от исчерпания классических месторождениях.

Но научный и технический прогресс в человеческой истории ещё никому не удавалось удержать – ну разве что святой инквизиции в Средние века. А при столь высоких ценах он неизбежно направляется в сторону энергосбережения. Мировой опыт показывает: десяти лет нефтяного бума вполне достаточно, чтобы экономика западных стран сократила потребление энергии в разы. Значит, нашим экономическим министрам остаётся только молиться, чтобы манёвры ОПЕК (в том числе и временное удешевление нефти ради блокировки возможного развития американской сланцевой нефтедобычи) оттянули обвал рынка хотя бы до конца нынешнего десятилетия. Правда, кругозор тактиков крайне редко простирается даже за пределы года.

Между тем, когда стратегическая перспектива столь очевидна, столь же очевидны и необходимые средневековые стратегические меры. Практически все экспортёры нефти используют доходы от неё для развития отраслей, способных приносить доход независимо от состояния энергетического рынка.

Например, та же Норвегия ещё до Второй мировой войны располагала едва ли не лучшей в мире системой гидроэлектростанций: на тамошних горных реках их строить несложно и выгодно. Но за годы нефтяного бума эта система была изрядно развита и усовершенствована. Конечно, не только ради самой энергии: у большинства станций располагаются энергоёмкие предприятия, вырабатывающие ценную и технически сложную продукцию.

Кстати, одно из таких предприятий – у станции Рьюкан – сыграло весьма важную роль во Второй мировой войне. Там дешёвое электричество разлагало воду на кислород и водород, обладающий множеством применений в химической промышленности. Побочный же продукт производства – тяжёлая вода: вода, содержащая тяжёлый изотоп водорода дейтерий, – разлагается медленнее обычной. Дейтерий – весьма удобный замедлитель нейтронов, и германская ядерная программа военных лет ориентировалась как раз на реактор с тяжёлой водой. Норвежские партизаны, прошедшие спецподготовку в английской диверсионной школе, сумели взорвать завод и разрушить склад. Немцам в итоге так и не удалось существенно продвинуться к созданию практической ядерной бомбы. Из этого примера видно, в частности, сколь стратегически важны могут быть даже отдельные наукоёмкие технологии.

Например, страны Персидского залива не располагают достаточным числом кадров, чья квалификация приемлема для развития собственных наукоёмких производств. Поэтому немалая часть их нефтедолларов вложена в акции высокотехнологических предприятий Запада и – что куда важнее в стратегическом плане – в систему образования собственных граждан. Сейчас уже всерьёз рассматриваются возможности размещения в Заливе новых предприятий, чей уровень вполне достоин постиндустриальной эпохи. Наши граждане знают, например, Эмираты как шопинговый и пляжный рай. Но при более внимательном взгляде можно увидеть и грандиозные индустриальные зоны высоких технологий, созданных за годы нефтяного бума.

Мы же не только не развиваем собственные высокие технологии, науку, просвещение, но и не поддерживаем уже существующий уровень, достигнутый десятилетиями неимоверного перенапряжения всей страны. Более того, уже несколько поколений министров экономического блока с упорством, достойным куда лучшего применения, разваливают все основы отечественного хай-тека.

Вдобавок не следует забывать: индустриализация 1930-х годов и научные прорывы 1960-х оплачены очень дорогой ценой – ценой фактического банкротства отечественного сельского хозяйства. Из деревни изымали столько продовольствия, что остатков хватало лишь на нищенское существование. Крестьян всеми правдами и неправдами гнали в города на самые чёрные работы. Инвестиции в село были явно недостаточны даже для покрытия минимальных текущих потребностей, не говоря уж о компенсации вышеперечисленных потерь.

Сейчас у нас – впервые за много лет – появилась возможность отказаться от этой политики тришкиного кафтана, возместить потери села и в то же время обеспечить новый бурный рост ключевых достижений города. Но, похоже, близорукая привычка к латанию дыр стала у наших правителей второй натурой.

Правда, экономических министров можно понять. Самые перспективные направления науки и техники, способные приносить высочайшие доходы в обозримом будущем, у нас катастрофически неразвиты. Микроэлектроника отстала от мирового уровня на несколько поколений (в этой отрасли каждое поколение производственных технологий эффективно живёт считанные годы). Биотехнологии – по общему мнению экспертов, ключевое направление в ближайшие десятилетия – существуют в основном в виде благих пожеланий, хотя многие важнейшие их элементы базируются на открытиях наших же отечественных исследователей. Нанотехнологии, чьи перспективы и вовсе необозримы, не были знакомы большинству наших министров даже по названию. Что не помешало отдать эту отрасль с колоссальным бюджетом довеском еще одному воинствующему либералу – Чубайсу, который только-только успешно «поруководил» развалом советской энергосистемы.

Кстати, о единой энергосистеме СССР. Коммунистические вожди, не в пример антикоммунистическим, ориентировались на научно-технический прогресс. Тот же Ленин заявлял: «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». И первой экономической программой большевиков был план ГОЭЛРО. В конце разрушительной Гражданской войны была поставлена стратегическая задача: создать качественно новую электроэнергетическую инфраструктуру и сеть предприятий, способных эффективно использовать её возможности. И эту задачу удалось решить немногим более чем за десятилетие. Кстати, а что сделали за два с половиной десятилетия антикоммунисты?

Конечно, большевики привлекали как к постановке задачи, так и к её решению многих идеологически нейтральных специалистов. Да и эффективность коммунистического менеджмента оставляла желать лучшего: задачи чаще всего решались с явно избыточными затратами. Но все убытки в любом случае многократно окупились первыми же достигнутыми результатами: даже самая неэффективная работа лучше самой эффективной лени.

Вряд ли сейчас наши возможности меньше, чем после Гражданской войны. Но чтобы их использовать, нужна воля. А нынешнее правительство явно обделено ею. И использует свой интеллект (наличие которого у любых руководителей предполагается по умолчанию) для поиска не решений, а оправданий.

Воля правительства в начале 2000-х была ограничена прежде всего тактической близорукостью. Полноценное развитие наукоёмких технологий требует нескольких десятилетий напряженного труда. Наши горе-экономисты несомненно догадывались о предстоящем обвале нефтяного рынка – Стабилизационный фонд формально предназначен и для компенсации последствий этого обвала. Других же источников финансирования долгосрочных крупнозатратных программ они не видят.

Между тем по меньшей мере один такой источник предложен ещё в советское время. Это вода сибирских рек.

Страницы: 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Зверски убита Рейдун Росендаль, молодая красивая блондинка. Хотя в ее квартире все перевернуто вверх...
Данте Каннаваро на барбекю у брата знакомится с Бет Лэзенби. Он чувствует, что она ненавидит его. По...
Европейская агрессия против России началась не вчера, не при Гитлере и Наполеоне – этому конфликту ц...
2020-е годы. В Третьей Мировой войне досталось всем. Даже «золотому миллиарду». Европа и Азия лежат ...
Для политологов, участников природоохранной деятельности и всех, кто интересуется политическим измер...
Рассматриваются современные методологические подходы, достижения и проблемы в исследовании динамики ...