Бэтмен нашего времени Лухминский Алексей

Отец как раз только вчера вернулся из рейса.

– Димка! Что с тобой?

– Да всё нормально, – пытаюсь отбиться я. – Вот сейчас помоюсь, посплю, и будет совсем хорошо.

– Дима, что случилось? – наступает тётя Тоня.

– Ну подрался я… – вытаскиваю только что полученные деньги и протягиваю ей. – А это нам на прожитьё.

Наступает тишина. И отец, и тётя Тоня смотрят на пачку долларов, потом на меня. Понимаю, о чём они могут, не дай бог, подумать.

– Не волнуйтесь, не украл. Честно заработал. Только вот чуть при этом не убили… – последнее вырывается у меня совершенно случайно, и, конечно, напрасно я так. Надо как-то заглаживать. – Ладно… Пойду помоюсь.

Помылся, всё рассказал, естественно, кроме того, что нападение было заранее спланировано, и теперь вижу состояние моих слушателей. Можно было бы не рассказывать, чтобы не пугать, но ведь сам ляпнул лишнее.

– Димочка… – тётя Тоня прижимает мою голову к себе. – Димочка… Обещай мне, что больше в такие авантюры ты не полезешь. Я тебя очень прошу!

Ну прямо будто она мне мать родная! Да за такое можно ещё в десяток таких авантюр влезть.

– Тётя Тоня, но ведь нам же деньги нужны! – пытаюсь возражать я.

– Но не такими жертвами!

Почему-то снова вспоминаю Машу. Ради заработка она даже собой торговала.

– Ладно! Тоня, пока обработай его ссадины, а разговоры – это потом, – вмешивается отец.

В моей комнате я лежу на своем ложе, которое представляет собой широкий самодельный топчан с матрацем, и старательно перемалываю в голове все сегодняшние события.

Всё-таки, как видно, я ещё не до конца привык к состоянию тепла и любви, в которое здесь окунулся. Может, только сегодня я начал понимать, что это состояние требует от меня ответственности и своеобразной осмотрительности в поступках, от которых зависит душевный комфорт по-настоящему близких мне людей. Но ведь моя мамаша тоже стремилась к своему внутреннему комфорту! Но как она к нему стремилась…

А насчёт Станислава Ивановича – ошибся я, когда подумал, что он жмот. Хороший он мужик, совестливый. А Аркадий – натуральная гнида. Надо же! Ведь меня могли просто так грохнуть… Это опять папе спасибо, что отвёл меня на самбо. Если бы не моя натренированность, то всякое могло бы случиться. А с другой стороны – если бы я не знал, что могу за себя постоять, то, наверно, не стал бы рисковать, да и вообще вёл бы себя по-другому. Тогда что же получается? Значит, мой уровень, а вернее, мои навыки в самообороне и где-то в нападении сделали меня таким, какой я есть, то есть, получается, воспитали мой характер? Я почти не боюсь сложных ситуаций, могу рисковать… А если бы я был сверхчеловеком, каких любят показывать в кино янки, и от избытка возможностей мог бы себе позволить всё? Каким бы я был тогда?..

Входит папа и садится рядом.

– Сынок, ты вообще понимаешь, что могло бы произойти? – его голос звучит устало и тускло. – Мы же с Тоней тебя очень любим и беспокоимся за тебя. Тоня так вообще готова с тебя пылинки сдувать. Ты, конечно, не знаешь, но у неё из-за давней болезни, к сожалению, нет и не может быть детей, поэтому ты для неё – сын. Да-да! Она тебя воспринимает и любит, как родного сына. Может быть, даже я меньше испугался, чем она. Подумай об этом! Димка, ты нам очень дорог. Ты должен это знать и об этом вспоминать, когда следующий раз соберёшься куда-то соваться. Договорились?

– Договорились, – вздыхаю я и перевожу разговор на другую тему. – Папа, скажи… Ведь получается, что человек в своих поступках позволяет себе пропорционально своим возможностям. Ну там – способностям, умениям. То есть чем больше может, тем больше себе позволяет. Так?

Отец, собравшийся было уходить, снова садится.

– А почему ты так решил?

– Если бы я семь лет не занимался самбо и вообще единоборствами, то наверняка бы поосторожничал и не решился на такое приключение. А если бы я был, например, сверхчеловеком с неограниченными возможностями?

– Ты имеешь в виду, что тогда мог бы в лучшем случае по собственному разумению чинить свой суд и расправу?

– Ну да…

– А в худшем – понимая свою безнаказанность, творить то, что сейчас называется беспределом. Так?

Молчу, понимая, что его логика убийственна.

– Знаешь что, Дима, я порекомендую тебе прочитать одну книгу. Мне Тоня уже сказала, что ты начал читать хорошую литературу, и это прекрасно. Про Достоевского ты, конечно, слышал?

– Слышал. Даже в школе что-то было…

– Прочти у него «Преступление и наказание». Там один молодой человек решил присвоить себе право карать по своему разумению. Прочти, а потом, если захочешь, поговорим.

– Здравствуй, Дима! – с улыбкой приветствует меня, при этом крепко сжимая мою ладонь, Станислав Иванович, когда я после своего отсутствия появляюсь в его офисе. – Как себя чувствуешь?

– Нормально. Готов к выполнению следующего задания, – в ответ тоже улыбаюсь я.

– Знаешь, я тут подумал и решил, что тебе пока лучше поработать в офисе. Как говорится, чем чёрт не шутит после всех событий. Уже август, и скоро ты пойдёшь дальше учиться, поэтому мне всё равно придётся кого-то искать на твоё место. Но мы с тобой договорились на срок, а я своих слов на ветер не бросаю. Так что до истечения срока нашей договорённости поработаешь тут. С компьютером, как я понял, ты общаешься нормально, а что делать, объяснят. Да и тебе это будет полезно. Пойми, боюсь я за тебя, Дима. Обещаю, что на твоей зарплате в меньшую сторону это не скажется. Договорились?

– Договорились… Только, Станислав Иванович, может, всё-таки, пока вы не найдёте…

– Нет! – очень жёстко прерывает он меня, но потом смягчается. – Понимаешь, Дима, я убеждён, что надёжных и верных сотрудников надо беречь. Свои человеческие качества ты продемонстрировал. К сожалению, сейчас верность и надёжность не в почёте. Я рад, что с тобой познакомился, и жалею, что ты скоро нас покинешь, поскольку хотел бы видеть тебя своим сотрудником и дальше. Но учиться тоже надо. Не знаю, какое у тебя отношение к учёбе, но кто бы тебе ни говорил, что сейчас, в наше бурное время, образование не нужно, не верь! Бурные и бандитские времена обязательно пройдут, и всё успокоится, а диплом, тем более аттестат, всегда будет нужен, если хочешь в дальнейшем быть востребованным. Слышал такое слово?

– Слышал, – киваю я. – Я вообще-то после школы в университет собираюсь.

– Вот и прекрасно! Поэтому хорошо учись в школе, – с доброй усмешкой благословляет он и добавляет: – Хотя, повторяю, я бы не возражал сотрудничать с тобой и дальше. Уверен, что идти подрабатывать тебя жизнь заставила, поэтому, если эта капризная дама снова будет с тобой суровой, милости прошу. Место я тебе найду, это ты имей в виду! – и улыбается. – Видишь, как я в рифму закончил!

После этого он ведёт меня в отдел доставки и сдаёт на попечение некоей Маргарите Петровне. Ну что ж… Буду постигать офисную работу!

Пришло письмо от Маши. Хорошо, что теперь она может писать мне на домашний адрес! Вообще я про Машу вкратце рассказал, так что тётя Тоня, которая уже понемногу выходит на улицу, с улыбкой отдала мне письмо, только что вынутое ею из ящика. Торопливо вскрываю конверт.

«Дорогой мой Митя!

Была очень рада получить от тебя письмо. Слава богу, что ты наконец обрёл спокойную жизнь среди любящих тебя людей. Очень рада за тебя.

Я кое-как устроилась на работу. Мою полы в нашей сельской администрации. Это хоть какие-то деньги, пусть и очень маленькие, но мне совсем не хочется вспоминать то, чем мне приходилось заниматься там, на курорте.

Очень часто разговариваю с Егоркой. Теперь понимаю, что мой отъезд был ошибкой. За год без меня он сильно изменился. В нынешнем его возрасте за ним нужен глаз да глаз. Рассказала ему про тебя и дядю Сурена. Хочу, чтобы он знал, что хорошие люди есть везде и всегда. Я всё стараюсь ему объяснить, что мы с ним остались одни на этом свете и надо держаться друг за друга. Правда, когда я это ему говорю, он почему-то спрашивает про тебя. Интересуется, почему я не вышла за тебя замуж. Маленький ещё… А я, когда тебя вспоминаю, всегда улыбаюсь. Хотя мы с тобой были знакомы так недолго, но ты для меня стал действительно солнышком.

Целую тебя, мой дорогой! Твоя Маша».

Да… Как бы мне хотелось её увидеть. Как жалко, что они живут не в Питере. И как же до неё далеко…

Вечерами дома потихоньку делаю ремонт в квартире. Папа мне всё показал и опять уехал в рейс. Мы с ним начали с кухни. Пригодились те деньги, которые я принёс после своего приключения. Как их распределять, решали все вместе. Родители, а я их обоих теперь называю только так, настояли, чтобы сразу же мне были куплены к зиме тёплые вещи.

Когда я вожусь на кухне со шпаклёвкой и краской, тётя Тоня пытается мне помогать. Несмотря на прошедшие после перелома два месяца, проблемы с ногой ещё остались, и поэтому приходится аккуратно отодвигать её от таких дел. А мне приятно, что кое-что уже могу делать сам. Это действительно здорово, когда человек может что-то сделать своими руками. Пусть сначала не всё получается, но потом навык приходит!

В школу уже оформился. Это обычная школа, не гимназия, не лицей какой-нибудь. Сюда я ходил два года назад, когда меня мать к отцу отправляла. Только тот класс, в котором я тогда учился, в этом году выпустился, и поэтому никого из знакомых там у меня сейчас нет. Ну что ж, буду обзаводиться новыми. Вообще так хочется, чтобы побыстрее всё вошло в колею, чтобы быстрее отучиться в одиннадцатом, а потом куда-то поступить. Пока я не знаю куда, но, конечно же, определюсь. Станислав Иванович прав – надо обязательно получить диплом, чтобы быть востребованным.

Мой первый день в знакомой питерской школе. Оделся, как всегда: джинсы, кроссовки и моя старая куртка. Сразу вспомнил про Пашку. Пусть ему будет тепло в той, когда-то моей новой! Надо будет ему позвонить, а то что-то я со всеми своими заморочками забыл про своего единственного друга.

Вхожу в новый для себя класс.

– Здравствуйте…

– Привет, коли не шутишь, – отвечает кто-то из парней. – Заблудился, сынок?

– Нет. Учиться здесь буду, папочка, – отвечаю ему в тон.

Рассматриваю говорящего. Понятно… Видимо, это здешний коновод, уж больно крупный и наглый. Развалился по-хозяйски… Ладно, это я потом разберусь.

– Где есть свободное место?

Вопрос задаю спокойно, хотя понимаю, что скорее всего последует какое-то продолжение.

– Возле параши, сынок! – ржёт парень, глядя мне в глаза. Как обычно, у таких есть прихлебатели, и вот сейчас они тоже начинают свои смешки. Другие молчат.

– Приглашаешь сесть рядом с тобой? – спокойно интересуюсь я и отрубаю: – Мне это не подходит.

– Ну тявкни ещё что-нибудь, – парень начинает вставать. – Повтори?

– Извини… На твоем языке не умею, – усмехаюсь я, понимая, что начинается конфликт. Прикинув на глаз вес своего оппонента, на всякий случай уже готовлюсь к отпору. Уж если я с теми двумя справился, то с этим-то уж как-нибудь…

– Можно сюда! – парнишка профессорского вида, в очках, показывает на место рядом с собой. – Здесь свободно.

– Спасибо, – и направляюсь к нему.

– Крутой, что ли? – подходит ко мне коновод. Он на полголовы выше меня и в плечах изрядно пошире. Шкафчик такой…

– Не знаю… Время покажет, – пожимаю я плечами, собираясь сесть, но его краем глаза отслеживаю.

– Это я буду сейчас показывать! – и резко замахивается.

Напрасно он так! Хватаю его за запястье и так же резко рву на себя. Парень от неожиданности теряет равновесие и с моей помощью грохается грудью на стол, за который я собираюсь сесть. Заломить ему руку за спину – дело техники. Спасибо навыкам самбо и тренеру; теперь мой соперник ёрзает по столу, пытаясь освободиться.

– Может, хватит? – раздается спокойный возглас.

Ой… Это уже, кажется, урок начался.

– Простите… – и отпускаю своего обидчика.

– Тимофеев! Сядь на место! – звучит жёсткий приказ, и, на удивление, этот детина поворачивается, идёт и садится.

– После уроков разберёмся! – бросает он.

– А ты – Дмитрий Радыгин? Новый ученик? – вопрос сухощавой пожилой женщины с интеллигентным лицом и жёсткими складками у рта адресован уже мне.

– Да. Это я.

– Негоже начинать с драки! – констатирует она. – Садись!

– Простите… – и сажусь. Не хочу объяснять, кто всё начал.

Сегодня первый урок – математика. Этот предмет мне всегда нравился своей строгостью и точностью. В старой школе даже успехи какие-то были. Мне действительно очень нравится решать всякие заковыристые примеры и задачи. В той школе математичка была не очень, но мне так интересна математика, что я сам дома находил в задачнике примеры и решал, стараясь брать те, которые посложнее, чтобы можно было, покрутив их так и сяк, наконец получить результат.

– Ну что ж, Радыгин, раз сумел с самого начала засветиться, то я хочу посмотреть, что ты умеешь кроме драки, – с усмешкой поднимает на меня глаза здешняя математичка. – Иди к доске.

– Татьяна тебе сейчас для знакомства что-нибудь крутое подбросит. Она это любит… – шёпотом сообщает мой сосед.

Примерчик действительно не из простых. Спиной чувствую, как класс с интересом смотрит на мои мучения. Может, если бы не происшедшая стычка, то внимания было бы меньше.

– Сынок приплыл… – слышу я знакомый насмешливый голос местного коновода.

Нет уж, хрен тебе! Продолжаю поиск решения.

– Похоже, это слишком сложно для тебя, Дмитрий, – спокойно выносит свой вердикт математичка. – Садись.

– Ну почему же слишком сложно? – непроизвольно вырывается у меня, поскольку я только что понял, как это решается. – Всё достаточно просто.

Быстро начинаю записывать строчку за строчкой, отслеживая, как она придирчиво следит за процессом.

– Ну вот… – и удовлетворённо кладу мел.

– Гм… В твоей старой школе вы такие примеры решали?

– Нет. Я сам, дома.

– Да? – математичка с недоверием смотрит на меня.

– Да. Мне это интересно.

– Гм… Ну садись. На перемене, пожалуйста, подойди ко мне.

– Здорово… – шепчет мне мой сосед по парте. – Это она тебя на соображалку испытывала.

– Я это понял. Думаю, выдержал.

– Радыгин и Веселов! Прекратите обсуждение! – следует тихий, но жёсткий окрик. – На перемене обсудите. Записываем новую тему…

После звонка на перемену подхожу к учительскому столу. Я уже знаю, что математичку зовут Татьяна Михайловна и что она у нас классный руководитель.

– Ну что, Дмитрий, – она внимательно смотрит на меня, – тебе действительно нравится математика?

– Да. Я всегда с удовольствием решаю. Сам брал из задачников, старался, чтобы посложнее.

– Ты что, собираешься после школы поступать в технический университет?

– Да. Правда, пока ещё не выбрал, в какой.

– Ну у тебя ещё есть время, – взгляд её заметно теплеет. – Я почему тебя попросила подойти? Пример, который я тебе дала, я бы сказала, несколько выходит за рамки, но ты его одолел. Мне стало интересно. Хочешь, для домашней работы я дам тебе ещё несколько? Решишь – посмотрим и вместе определим, как с тобой работать дальше. Согласен?

Согласен ли я? Конечно же, согласен!

– Давайте! Я с удовольствием!

– Вот и хорошо. Понимаешь, Дима, я уже знаю, что ты старше остальных в классе, а значит, подход у тебя должен быть более серьёзным.

– Наверно… – мямлю я. – Я постараюсь.

Я хорошо понимаю, что после уроков меня будут ждать. Движение и перешёптывание вокруг себя давно заметил. Что ж, может, и хорошо в первый же день выяснить всё, чтобы потом к разборкам не возвращаться. Ромка Веселов, с которым я теперь соседствую по парте, уже ввёл меня в курс дела. Действительно, Денис Тимофеев, который требует, чтобы его звали Дэн, и его компания заправляют в классе всем. Парни послабее, как Ромка, покорно подчиняются диктату, а девчонки, которые посимпатичнее, как всегда, больше внимания обращают на лидеров. В общем, картина понятна.

Выходим из школы вместе с Ромкой.

– Эй! Ну-ка, сынок, иди сюда! – слышу я знакомый окрик. Демонстративно не обращаю внимания.

– Дим… Они сейчас бить будут и деньги требовать, – осторожно поясняет мой одноклассник, и мне становится понятно, что его уже били.

– Главное, не бойся. Идём спокойно. Это нас не касается. Я же не сынок!

– Сюда, я сказал! – следует повтор.

– Идём! – жёстко говорю я Ромке, который уже готов повернуть. – Будешь делать то, что я скажу.

Сзади раздаётся приближающийся топот.

– Мне за спину! – отдаю я резкий приказ и сам поворачиваюсь навстречу догоняющим. Точно, это мои новые однокласснички. Сам коновод стоит поодаль. Жаль, мне очень не хотелось начинать с драки, поэтому обращаюсь к приближающимся:

– Парни, вы уверены, что вам это надо?

То ли не услышали, то ли слепо выполняют распоряжение. Дождавшись, пока первая рука потянется в мою сторону, отправляю её владельца на асфальт. Сознательно делаю это максимально жёстко. Бедняга явно этого не ожидал и, похоже, сильно приложился. Пока не может встать. Второй остановился и оглядывается на своего командира.

– Малыш! Ты что-то хотел? – издевательски интересуюсь я, обращаясь к коноводу. – Если так, то подойди сам. Или ты без бригады поддержки уже в штаны наложил?

Я специально его провоцирую, чтобы решить всё и сразу.

– Ну, сынок! Сейчас ты кровью харкать будешь! – выкрикивает он и направляется ко мне.

Ну вот, машина пришла в движение, и это хорошо. Дожидаюсь, пока он приблизится.

– Уверен, что это тебе нужно? – повторяю я свой вопрос, уже обращаясь к нему.

Бьёт он молча. Увернуться с моей квалификацией – дело несложное, да и перехватить его руку – тоже.

– Ой! Блин… Ой! – от неожиданности выкрикивает он, уже согнутый в три погибели.

Ощущение победы накрывает. Он в моей власти, что хочу, то с ним и сделаю.

Второй из догонявших делает движение в мою сторону.

– Ещё шаг, и я сломаю ему руку, – спокойно информирую заступника и, слегка наклонившись к согнутому врагу, ласково спрашиваю: – Ну что, ломаем?

Что-то мычит.

– Да ты не мычи. Скажи нам что-нибудь! – я открыто издеваюсь и ещё слегка подкручиваю запястье.

– Больно же! Пусти!

– Отпущу, конечно, но чуть позже. А пока слушай меня. Если ты не хочешь каждый раз стоять раком, а твои лакеи не хотят валяться на земле, запомните все: я – человек мирный и никого не трогаю, пока не трогают меня. Если же такая поза тебе нравится, то в ней ты будешь находиться часто.

Сам понимаю возникшую очевидную двусмысленность сказанного, но уже поздно, так уж получилось.

– Любишь мальчиков? Ай! Ты что? У-ух… О-о…

Это тот, который ещё не получал от меня, решил высказаться, и я ногой всё-таки дотянулся до его паха. Сейчас стоит тоже согнувшись.

– Это чтоб тебя такие мысли больше не посещали, – объясняю ему и снова обращаюсь к коноводу: – Короче, ты меня понял? Не слышу!

– Ну понял… Понял! Отпусти!

Отпускаю. Стоит и держится за руку. Видимо, я несколько перестарался.

– Ещё раз напоминаю: не надо со мной связываться, – повторяю, глядя ему в глаза, и вдруг начинаю хвастаться: – Месяц назад меня убить хотели. По-настоящему, а не просто в драке. Парни были куда круче, чем ты и вся твоя компания. Ножичком размахивали. Я, как видишь, жив, а их вот слегка покалечил.

Сам понимаю, что меня уже понесло от ощущения своей силы и превосходства, но не смог остановиться.

– Ну ладно… Пора идти, – вдруг устыдившись этого, я поворачиваюсь к безмолвному Ромке. – Пошли.

– Дим, а классно ты их… – оценивает он, когда мы отходим подальше. – Честно говоря, мне от них часто перепадает.

– За что?

– Не знаю… И дань снимают… Может, потому что слабее, может, потому что очки. Или потому, что учусь лучше, – и меняет тему: – А ты классно сегодня уравнение раскатал. Мне такого решать не приходилось. Научишь?

– Нет вопросов. Да! Если кто-то из этих снова начнёт к тебе лезть, говори сразу. Я воспитаю.

– Дим… А насчёт убить – это правда?

– Правда. Вообще-то я напрасно про это им сказал…

Дома перевариваю происшедшее. Интересно, как меня завтра встретят? Мысли так и крутятся вокруг сегодняшней стычки. Честно говоря, в моей старой школе такого у меня не случалось. Может, конечно, это потому, что я там с самого начала учился и все были своими. Нет, всё-таки здорово я их… В следующий раз подумают, стоит ли так со мной. Да и Ромке будет легче, похоже, он неплохой парень. А вообще – гады! Значит, они ещё и поборы устраивают. Нет, всё было правильно, придётся обратить внимание на эту компанию. Если будет надо, то я повторю.

Утром в школе отслеживаю вчерашних соперников. У одного щека расцарапана. Ясно, это тот, которого я уложил на асфальт первым. Второй ассистент ходит слегка враскорячку. Тоже ясно, только не сильно ли я грохнул ногой по его мужскому хозяйству? Сам Дэн всё трогает запястье правой руки. Вот и хорошо, такое должно запомниться.

Скорее всего, в классе было обсуждение происшедшей стычки, и это я чётко чувствую по отношению к себе. Коновод и вся его компания меня сторонятся, косятся, значит, неплохо я их воспитал. Как вспомню Дэна, стоящего в нелепой позе, да и остальных тоже, сразу смешно становится – всё-таки приятно ощущать себя гораздо сильнее своих противников!

Некоторые девчонки, которые очень и очень ничего, явно строят глазки. Особенно стараются Вика и её подружка, её называют Оленька, претендующие тут, как видно, на роли первых красавиц королевства. За Оленькой явно ухлёстывает Дэн. Вообще-то ничего девицы, в моём вкусе. Наверняка здесь всё так же, как и в моей старой школе, только у нас там народ попроще был. Здесь девчонки в большинстве что-то из себя строят, кроме, пожалуй, одной. Такая достаточно симпатичная, глазастая, только держится от всех несколько особняком, за что и получает от одноклассниц всякие колкости, но ведёт себя так спокойно, что они к ней не прилипают. Просто игнорирует, и это вызывает у меня уважение. Зовут эту девчонку Алёной. В классе её за такой характер недолюбливают. Я сразу же почувствовал к ней интерес, но мне рассказали, что парней, которые к ней клеятся, она жёстко отшивает без всяких шансов. А я и не собираюсь я к ней клеиться!

Иногда думаю про Машу… Написал ей ещё одно письмо. Сам себе признаюсь, что за время нашей разлуки она превратилась для меня в очень приятное, может быть, зовущее, может быть… щемящее, но, увы, воспоминание. Увидимся ли мы когда-нибудь, да и какими тогда будем?

С Ромкой у меня нормальные отношения. Я заметил, что он с первого дня ко мне потянулся. Мы с ним вместе решаем математику, примеры, которые мне в избытке стала задавать Татьяна Михайловна. Она в меня так вцепилась! А Ромка тоже у неё в почёте. Во время урока она даёт нам с ним отдельные задания. Не знаю, как ему, но мне даже интересно иногда оставаться после уроков и обсуждать с ней всякие задачки. Порой даже спорю с ней, и она явно это поощряет.

Дома кухню, ванную и коридор мы с папой отремонтировали. До комнат руки пока не дошли. Решили, что сделаем это следующим летом.

Читаю «Преступление и наказание», ту книгу, которую мне посоветовал папа. Взял я её в руки с некоторой опаской, поскольку после школьного изучения Достоевский у меня ассоциировался только со скукой, как, впрочем, и всё, что касается классической литературы. Чего греха таить, первые страницы одолел с трудом, стараясь привыкнуть к непростому языку автора, но потом поймал себя на том, что читаю с интересом. Нет, конечно, литература девятнадцатого века отличается от современной не только языком, но и жизненными ситуациями, которые там описываются, но если вдуматься, то в конечном итоге все жизненные ситуации, не зависимо от времени, в котором они происходят, очень схожи. Та же самая Соня Мармеладова, ставшая проституткой, чтобы накормить семью. Сразу же вспомнил про Машу. Получается, что жизнь и тогда, и сейчас порой вынуждает нас принимать одни и те же решения. Содеянное Раскольниковым, пусть даже из хороших побуждений, реально является преступлением, которое нельзя оправдать даже этими хорошими побуждениями. Пожалуй, это действительно ответ на мой вопрос о сверхчеловеке и его возможностях. Может, прав папа – нельзя творить суд и расправу, подчиняясь только своему пониманию жизни? А с другой стороны, неужели я не могу отличить добро от зла? Что же, я глупый, что ли?

– Димка! – вбегает в класс Ромка. – За школой Дэн Костика прессует. Опять требует, чтоб бабки гнал.

Костик – тоже достаточно тихий и слабый парень. Куда ему против Дэна! Вообще-то я его часто вижу с синяками и царапинами. Понимаю, что Ромка зовёт меня на помощь.

– Пошли!

За школой несколько парней окружили моего одноклассника.

– О! Пацаны, Бэтмен прибыл! – ржёт Дэн, увидев нас с Ромкой.

– Отпусти парня! – вместо реакции приказываю я.

– Он мне бабла должен, – заявляет Дэн, держа Костика за худенькое плечо. – Должен?

Тот обречённо кивает. Нутром чувствую, что если бы не Дэн рядом, то ответ был бы другим.

– И мне тоже! – с вызовом заявляет некто Андрей, вернее, как его зовут, Дрюня, из параллельного класса. Они с Дэном дружбанятся.

– Вот видишь? – торжествует коновод. – Поэтому давай вали отсюда. Без тебя обойдёмся.

– Я сказал – отпусти его, – повторяю я. Ужасно не хочется драться, но уже понимаю, что просто так не выйдет. – Отпусти! Потом разберёмся, кто кому и что должен.

– Нет! Мы сейчас разберёмся! – ухмыляется Дэн, гладя куда-то за меня.

– Димка! Сзади! – слышу я голос Ромки, резко поворачиваюсь и, не успев защититься, получаю удар какой-то дубиной в грудь. Ох… Аж дыхание перехватило! Вижу, что с этим оружием стоит Дрюня. Вот подлый! В спину хотел ударить. Ну всё! Делаю к нему шаг и тут же получаю удар в спину… Ясно, что сейчас силы явно неравны, но я не буду отступать. Не бежать же от них!

Всё-таки трудно отбиваться от пятерых нехилых парней. Понимаю, что наступает какое-то ослепление яростью, а в таком состоянии я могу и не пожалеть. И не жалею! Надо сказать, что со мной тоже не церемонятся. Запрещённые приёмы используются на всю катушку. Правда, я тоже в этом не лыком шит, спасибо тренеру.

Сам толком не понимаю, как отбился. Противники – кто лежит, кто реально плюётся кровью. Дэн с расквашенным носом и подбитым глазом – из вторых. Делаю к нему шаг.

– Ну ладно, Димон… Помахались – и хватит, – бурчит он, отступая тоже на шаг. – Замяли…

– Согласен, – выдыхаю я, поскольку продолжать у меня нет ни желания, ни сил.

На химию, конечно, опоздали, да и пришли очень красивые.

Урок уже идёт, когда открывается дверь и входит директриса. Вид у неё очень строгий.

– Радыгин, выйди! – выхожу в коридор. – За что ты избил мальчиков?

– Каких мальчиков? – искренне удивляюсь я.

– Не строй из себя невинную овечку! Ты избил мальчиков из параллельного класса! В том числе и Андрея, сына нашего спонсора!

Понимаю, что пострадавшие от моего праведного возмездия уже изложили ей свою версию произошедшего. Это точно они, ведь наши вместе с Дэном сейчас сидят на уроке. Кроме того, понимаю, что добиваться справедливости у этой дамы бесполезно. Надо как-то выкручиваться.

– Вероника Васильевна! Ну как один парень может набить морды пятерым? – делаю я удивлённое лицо. – Вы сами подумайте! Я же не Шварценеггер!

– Идём! Сейчас будет очная ставка.

Ого! Это что-то из милицейского лексикона. Ну что ж… Придётся идти.

В кабинете директора сидит Дрюня и ещё один из тех. Да… Я действительно неплохо его несколько раз приложил за его подлость. Даже самому приятно, особенно после его доклада директрисе.

– Андрей, тебя Радыгин так избил?

– Угу… – он при этом прячет глаза. Ясно, что про вымогательство у Костика денег он, конечно, не скажет.

– Ты забыл. Это вы меня впятером молотили, – усмехаюсь я разбитыми губами и поворачиваюсь к директрисе: – Из-за того, что он сын спонсора, я не должен был защищаться? Или вы всерьёз думаете, что я один напал на пятерых?

Замечаю, что она несколько теряется, но тут же идёт в наступление.

– Тогда отвечай, из-за чего была драка!

Ясное дело, что закладывать этих я не буду.

– Это были свои разборки… Думаю, что их не стоит обсуждать.

Понимаю, что звучит достаточно нахально. Не знаю, какое было бы продолжение, но дверь открывается и входит наша классная.

– Вот, Татьяна Михайловна! Ваш Радыгин избил мальчиков, – с некоторым торжеством произносит директриса.

– Вероника Васильевна, разрешите, я сама разберусь со своим учеником, – подчёркнуто спокойно просит математичка. – Если хотите, готова доложить вам обо всём после уроков.

– Ну хорошо. Идите все, – облегчённо соглашается хозяйка кабинета.

Выходим. Дождавшись, пока те двое скроются, классная поворачивается ко мне:

– Дима, можешь мне рассказать, что случилось?

– Не могу, Татьяна Михайловна. Тем более, мы уже разобрались.

– Ну тогда я тебе скажу. У Константина опять вымогали деньги, тогда Роман позвал тебя. Так?

– Пришлось защищаться… – тихо выговариваю я, глядя ей прямо в глаза. – Может, переборщил, но, поверьте, это того стоило.

– Ладно… – вздыхает она. – Иди в класс. Хотя, подожди.

Тащит меня к умывальнику и, намочив платок, начинает приводить в порядок моё лицо. Мне больно, и я дёргаюсь.

– Стой спокойно! – прикрикивает она и вдруг улыбается. – Терпи, раненый боец.

Заходя в класс, ловлю напряжённый взгляд Дэна. Опасается, что я их всех сдал? Спокойно сажусь на своё место.

В общем, кажется, обошлось. Наверняка списали всё на обычные разборки, ведь к директрисе меня больше не вызывали. Видимо, наша Татьяна всё как-то устроила.

– Димон! – окликает меня на первой же перемене Дэн. Это даже удивительно, ведь мы практически не общаемся.