Дочь магистра Пламенных Чаш Маслов Александр

Глава шестая

Великое яйцо карака

Выйдя из салона, Астра спустилась к дворцу Ронхана, все еще размышляя над рассказом магистра, историей похожей на сказку, от которой было печально и трепетно. Она с детства любила либийские истории, слышала не раз о Черной Короне Иссеи, но то, что поведал Кроун, тронуло необъяснимо, вошло и осталось где-то неуловимым, саднящим чувством, словно песня барда. Может, в этом был виноват тихий, страдающий голос старика, совсем не похожего на пересыщенного тошным вниманием знати, преуспевающего держателя салона, которым Варольд изначально представлялся. А может, молодую мэги так взволновала история его несчастной любви к Изольде, безумной, смертельной вначале и непонятной, странной потом, похожей на осень в Вергине, когда дождь, слякоть и жаркое солнце случаются в один день. Еще ей не терпелось распечатать и прочитать старый свиток пожелтевшего пергамента, где по заверению магистра сказано что-то важное о таинственной магической вещи, ради обладания которой было пролито много крови, за которой охотятся смельчаки и безумцы уже не один век, и из-за которой сам магистр отдал сорок лет своей жизни. Только чтение пергамента можно было отложить до вечера. Сейчас, когда она имела увесистый сверток полезных подарков от Варольда, а главное – кристалл. Давнее зудящее желание – скорее вцепиться в мохнатые уши Херика – возникло и захватило мэги с новой силой. «Серебряный шлем», где она вместе Леосом снимала комнатку, находился невдалеке через улицу. Там было уютно, не слишком шумно и чисто, и все же таверна представлялась не тем местом, где можно без опаски открыть Дверь Измерений. Такой магический опыт считался небезопасным – ведь не редки случаи, когда вместо призванного весса капризный портал выпускал сущностей очень нежелательных. Буйных настолько, что граница охранного круга не выдерживала, и явившееся из чужих пределов чудовище вырывалось на свободу, оставив возле кристалла раздавленное тело мага. Случалось, что портал открывался не в пустой рукав хода, а в нутро какого-нибудь недоброго мира, и тогда стены рушил сокрушающий ветер, или дикое пламя сжигало все вокруг. Говорят, именно так сгорел замок великого Мовиа, сгорел за одну ночь, и его твердейшие базальтовые башни оплавились, будто воск. Опасным было еще то, что в комнату таверны мог случайно войти кто-нибудь непрошенный, войти в самый неподходящий момент – тогда Дверь Измерений наделала бы бед, последствия которых трудно предсказать. Еще немного поразмышляв, мэги решила пойти к Брису. Рейнджер, конечно, был подлецом, смевшим ощупывать ее, словно трактирную девку, – при воспоминании о тех прикосновениях Астру до сих пор трогала дрожь, – но если он пообещает не делать этого впредь, то его можно постараться простить.

От «Серебряного шлема» она свернула в сторону реки и направилась к мосту Герма. Теперь лишь оставалось надеяться, что Голаф будет в квартире сестры, и Астре не придется ждать, сидя на ступеньках до вечера или поздней ночи. Мэги могла бы попробовать открыть нехитрый замок на двери заклятием, но это бы выглядело неприлично и слишком бесцеремонно, за такое пришлось бы извиняться, а она не хотела быть даже крошечку виноватой перед наглецом-рейнджером.

Солнце клонилось к острым башням Раи, и полуденный зной понемногу спадал. На набережной появлялось все больше народа. В сизой воде реки отражались повозки, следующие к правобережью из порта, носильщики с корзинами, толпы прохожих. Иногда от изгиба улицы, ведущей к муниципалитету, выплывал редкий паланкин знатного вельможи, яркий, с позолотой, перед которым следовал сердитый крик «Дорогу господину!.. Дорогу!».

Перейдя через мост, Астра повернула в проулок, начинавшийся за углом «Волшебного паруса» – уже отсюда было видно, что дверь в квартирку Аниты распахнута, а значит, Брис был там. Мэги взбежала по лестнице и остановилась на пороге, перед вышедшим навстречу рейнджером.

– Голаф, – Астра глянула на разбросанные возле шифоньера платья и робко шагнула в комнату. – Знаешь, я подумала немножко… Совсем чуть подумала, что ты – все же не такая скотина, – она слабо улыбнулась, повернувшись к нему, – даже при всех твоих скверных манерах. Вот… и решила простить тебя на всякий случай.

– Это было бы очень милосердно, ваша Святость, – он коснулся ее плеча, снимая рыжевато-черный волос с платья. – Ваши слова мне, как вино утром пьянице.

– Ты издеваешься? – она сердито оттолкнула его руку, на которой еще краснели глубокие следы от ее зубов.

– Самую малость. Мне приятно, что ты вернулась. Если честно, то я собирался в «Серебряный шлем». Искать тебя там и по тавернам в округе. Видишь… – он повернулся, указывая на тряпье, разбросанное возле шифоньера и отодвинутую от стены кровать.

– Это еще не все, невоспитанный франкиец, – прервала его Астра. – Ты должен пообещать, что никогда, больше никогда не будешь поступать со мной так. Лезть под юбку можешь к девицам на улице, а я – мэги! Понимаешь? Я другая!

– Понимаю, госпожа Пэй. Давай, скорее закрепим наш мир. А? Госпожа Пэй, – взяв из рук Астры сверток, он обнял ее и прижался к румяным губам с поцелуем.

– Нет, ты все-таки сволочь! – она часто дышала, запрокинув голову, уже не стараясь освободиться.

– Я очень рад, что ты вернулась, – его темные, как ночной лес, глаза на миг посветлели, в них стало больше синевы и еще чего-то, похожего на блаженство. – Мне очень нравится целовать мэги. Даже под угрозой сожжения.

– Хватит, Голаф! Вообще-то я пришла по делу. Собиралась снять комнату в таверне, но по некоторым причинам пришла к тебе. Осторожней с моими вещами! – она перехватила его руку, готовую небрежно бросить сверток на кровать. – Там кристалл Лучистой сферы. А это что?! – Астра замерла, шагнув к столу. На красной от крови тряпке лежали две обезглавленные крысы, связанные хвостами.

– Это? Крысы. Вернее, это я и ты. Если я правильно понимаю этакий многозначительный язык морского братства. Здесь побывали люди Давпера. Видишь, перевернули все, – он кивнул на сундук и разбросанные по комнате вещи. – Думали застать нас здесь, заодно и поживиться каким добром. Я их поздно заметил, едва успел выскочить в окно. Они еще вернутся. Ночью или на рассвете. Будут охотиться за нами. Поэтому лучше не оставаться здесь, а снять комнату в таверне. Какой-нибудь неприметной. «Серебряный шлем» – слишком видное место.

– Я их не боюсь. И ты прежде как будто не был так труслив, – дернув брезгливо за кончик тряпки, Астра сбросила изуродованных крыс на пол. – Если тебе так хочется, подыщем таверну. Только вот… сначала ты не мог бы оставить меня одну? Всего на час. Я кристалл достала. И хочу вызвать весса. Постороннему, тому, кто не знаком с правилами портала, лучше побыть где-нибудь в стороне.

– Понимаю, госпожа. Ты пришла, чтобы выставить меня за дверь из квартиры моей сестры?

– Это единственное место, где я могу спокойно вызвать весса. А будет весс – будут деньги. Вернется мой кошелек с очень приличной суммой. Мой медальон, мои важные и дорогие вещи. Ну, пожалуйста, Голаф, – она мягко провела пальцем по маленькой ямочке на его подбородке. – Уйдешь на часик. Можешь даже опрокинуть кружку эля в кабачке ну углу. Я дам тебе тридцать шилдов.

– Если я пью, то за свои деньги. И только при сильном желании. Ты пришла потому, что здесь удобное место для явления твоего чудища? – он опустил голову, возле глаз обозначились мелкие красноватые морщины. – Так, госпожа Пэй?

– Мне нужно вызвать весса, – упрямо ответила она. – Конечно, я могла бы это сделать в таверне, уйти, спрятаться где-нибудь, но я пришла к тебе… – Астра замолчала, рейнджер испытывающее смотрел на нее. – Что ты хочешь услышать, Голаф? Что весс именно здесь и сейчас не так уж важно? Что в Иальсе нет для меня близких людей, кроме тебя? Так я могла бы остаться в роскошном салоне господина Варольда. Но пришла к тебе… Видишь, к тебе!

– Я очень хочу думать, что мы вместе, не только из-за щекотливого дела к Давперу, в котором у нас оказались случаем общие цели. Если тебе надо побыть одной, я, конечно, уйду. Насколько нужно. Хоть до утра. Только мне сделать это будет в сто раз приятнее, если я буду знать, что ты пришла ко мне.

– Пусть тебе будет приятно, Голаф. Я же сказала – к тебе. Послушай, а оставь мне эту штуку, – мэги расстегнула ворот его рубахи, и потянула за шнурок с исчерченным рунами серебряным листком.

– Если мэги понимает, это очень дорогая штука – знак Тихого Слова. Чистое полновесное серебро. Его мне подарила жрица Эты. Что ты хочешь с ним сделать? – рейнджер неохотно снял амулет.

– Мне нужно магически чистое серебро – требуется рядом с кристаллом класть. Целый будет, не волнуйся. Вот, спасибо, и проваливай, – улыбнувшись, она подтолкнула его к двери.

Когда франкиец вышел, Астра задернула шторы и разожгла свечи по углам комнаты. Кристалл, установленный напротив зеркала Аниты, тихо поедал их золотистый свет. Мэги чувствовала, как растет напряжение в его гранях, как в сердце сферы рождается невидимый пронзительный луч, и где-то рядом эфир становится зыбким, расступается, открывая путь в немую бесконечность. Едва у стены наметилось мерцавшее пятно портала, Астра рассыпала приманку и, глубоко сосредоточившись, зачитала строки из «Эдоса».

– Идиш-портал-спелл! – вскинув правую руку, выкрикнула она, завершая заклятие. Пламя свечей дрогнуло, зашипело. Бледное пятно возле стены обернулось воронкой фиолетовых струй, и огненный зигзаг, словно удар волшебного меча, рассек пространство – Дверь Измерений открылась. Лишь тонкий пограничный слой разделял маленькую комнатку и бездну чужих миров.

Астра бросила щепотку приманки в пламя. Порошок вспыхнул, превратившись в облако густого сладковатого дыма. Теперь должен был появиться весс. Он не мог противиться искусно выполненному ритуалу и могучим заклятиям. Мэги вглядывалась в мерцающую мглу и шептала:

– Давай же, Херик! Ступай сюда! Очень вкусная приманка. Меня уже тошнит от этого запаха. Иди, скотина, или я тебя наизнанку выверну!

Долгие, застывшие мгновенья дразнили и мучили ее. Шипение свечей казалось угрожающе громким. Когда мэги решила бросить порцию приманки еще, где-то за воронкой портала мелькнула тень, быстро двинулась к пограничному слою, и тут же из Двери вывалилось существо, похожее на большую лохматую обезьяну. Это был не Херик – шерсть незнакомого весса имела желтовато-зеленый оттенок, рожки-шишечки между оттопыренных назад ушей казались крупнее и морда его с приплюснутым крепко носом, толстыми губами, едва скрывавшими длинные клыки, скорее походила на воплощение горя и страха.

– Епть! Дрянь какая! – от неожиданности Астра отступила назад, пальцы потянулись к серебряному амулету Голафа.

Весс, чихнув трижды, пополз на четвереньках, жадно вынюхивая порошок, рассыпанный на полу. Он сопел от удовольствия, словно пес, дразненный мясистой костью. Сопел, похрюкивал и полз вперед, пока не уткнулся в щиколотки Астры.

– Это кто ж ты такой? – она поймала его вздрагивающий хвост и для надежности намотала на руку. – Только не смей врать мне! Говори, кто ты и почему здесь!

– Ах, пахнет! Пахнет! Ох! – мокро мазнув языком по ее ноге, весс сел на пол. – Клянусь, мэги Верда такого делать не умеет! Ни в жизнь! Надо ж как! Я вас люблю, госпожа Пэй! Весь и целиком! Хотите, дергайте меня за хвост! Хоть за уши, как бедного Херика! Но я вас! Членгрин – я. Херик тоже вас любит, но боится. Дурак! Он там, за Дверью.

– Членгрин? Ты весс мэги Верды и околачивался здесь поблизости? – Астра отодвинула амулет дальше к кристаллу. Мордочка мохнатого зеленого существа уже не казалась столь отвратительной, а слова его были забавны.

– Ни в коем случае! Я – ваш весс! Дайте облизать сладкую ладошку! – не дожидаясь одобрения, он привстал и потянулся языком к пальцам, пахнущим обворожительной приманкой.

– Фу, гадость! – мэги отдернула руку, будто от прикосновения жабы. – Мне вполне хватает Херика. И вызывала я его.

– Госпожа Пей, но чем хуже два весса? Доложу вам, ни одной мэги не служат более одного. К тому же Херика нет. Нету его! Он трус и глупыш. Херик! Херик! Где ты? – Членгрин снова сел на пол, повернув голову, заросшую зеленовато-коричневыми лохмами к порталу.

– Два весса не служат одной мэги потому, что и с одним хлопот через край! Хотя, если ты от той бледноволосой ведьмы… – Астра снова увидела тень, скользнувшую к пограничному слою Двери. Поверхность пошла кругами, словно вода, отражавшая яркое неземное небо, потревоженная тяжелым камнем. Через мгновенье оттуда появился Херик – спрыгнул на циновку и, настороженно принюхиваясь, двинулся к хозяйке заклятий.

– Ну, иди, иди сюда, мой долгожданный… выродок шетов! – отпустив хвост Членгрина, Астра шагнула навстречу. – Где моя сумка?! Где мои вещи?! Деньги и медальон?! – она вцепилась в его рыже-бурую шерсть на холке и рывком притянула к себе. – Где все это?! Ты помнишь, как бросил меня на средине пути?! Бросил прямо в грязную лужу?! Ты знаешь, как дорого мне стало это путешествие?!

– Пощади, госпожа! – весс заскулил, мотая головой и притворно подкатив свекольного цвета глаза. – Виноват я. Но самую малость. Ты же… Ты сама начала отрывать мои уши. Больно было! Невтерпеж! Вот мы и свалились. И потерялось все. Все-все потерялось! Летает где-то в междумирье! И денежки твои, и вещи… А сумки у тебя не было. Клянусь, чем пожелаешь – один ремешок болтался.

– Сумка была, гаденыш! Думаешь, я совсем свихнулась, чтобы верить клятвам весса?! Я оторву твои безобразные уши – доделаю начатое! Ну? – она с силой повернула его к себе. – Или немедленно вези меня туда, где ты все спрятал!

– Госпожа Пэй, Херик не врет. Я сам видел, как он страдал, что не смог обокрасть вас. А хотите, я не буду воровать у вас почти ничего? Только с вашего позволения это вот утащу, – Членгрин поднял одно из платьев Аниты, выпавших из шифоньера, глаза его полыхнули восторгом. – Все будут завидовать, что я вас раздел! Еще это, – волоча платье, он подбежал к столу, схватил заколку из кости береса. – И это, – зеленошерстый потянулся к амулету Голафа.

– Мерзавец! – отпустив Херика, Астра застыла, сраженная столь хамоватой выходкой.

Когда мэги бросилась к воришке, он вертко нырнул под стол, вылез с противоположной стороны, едва не перевернув кристалл и, царапая когтистыми лапами пол, прыгнул к Двери Измерений.

– Я вас люблю, мэги Астра! Увидимся обязательно! – обернувшись и выпучив на прощанье глаза, Членгрин кувыркнулся в воронку портала.

– Херик! Чего стоишь?! – Астра сердито пнула весса. – Скорее за ним!

– Но…

– Без «но»! Я сказала – за ним! – Астра вскочила на него верхом, сдавив безжалостно бока, направила к порталу.

Лиловые с отвратительно-желтыми прожилками стены туннеля проносились мимо с безумной быстротой. От падения в бездну, дикого вращения шла кругом голова, и сильно тошнило.

«Я должна! Должна привыкнуть к этому! – уговаривала себя Астра, прижавшись к горячему телу Херика – единственно близкому, понятному существу на тысячи, тысячи лиг вокруг. – Это придется делать еще много раз. Я должна. Просто… как учиться плавать».

Она старалась не смотреть по сторонам, на гигантские изгибы междумирья, проносящиеся с космической быстротой, на ленты фиолетовой, черной мглы, обжигающие даже издали невыносимым холодом, на искры чужих миров, вспыхивающие вдруг больно и угасающие во тьме. Прикрыв глаза, Астра щипала губами жесткую шерсть на затылке весса и вспоминала смутные, долгие строки книги Хаелорета: «…ощутивший себя, ощутивший себя целиком в целом, вернется в себя, как капля моря возвращается в море и вновь становится каплей. Ощутивший себя, способен остаться целым, и нити целого послушны ощущениям ума и рук его». Мысли старого мудреца, казавшиеся ранее путанными и невнятными, будто помогли, головокружение прекратилось. Теперь Астра ясно видела маячившую впереди фигурку Членгрина с трепещущим хвостом краденого платья.

– Не догоним. Он быстрее меня, – признал Херик. – Сейчас он свернет в хелтхат и – тю-тю.

– Какой «хелтхат»? – пальцы мэги снова потянулись к мягким огромным ушам весса.

– Развилина такая. Там более сотни ходов – попробуй угадай в какой он нырнул, – Херик замедлил полет, оглядывая раздувшееся багровым пузырем окончание туннеля. Членгрина уже не было видно.

– Тогда летим в ваш мир! В проклятый Вессеркер!

– Нельзя, госпожа. Следующие два дня там лето. Жара такая, что грязь в озерах закипает. Твоя нежная кожа облезет сразу, – он осторожно погладил ее вжавшееся в шерсть бедро.

– Херик! Мне нужно вернуть эти вещи! Хотя бы амулет! Я поручилась за него! Думай давай! А еще мне нужно забрать мои вещи! Я выпотрошу твою нору и гадкое гнездо твоего друга! – Астра рывком повернула к себе его голову.

– Ай-я-яй! Госпожа! Очень больно! Пустите, а то умру сейчас! – весс, поджав хвост, задергался всем телом, и они полетели в сторону, где черные лоскуты мрака скрывали алые, похожие на вспоротые вены начала туннелей.

– Умоляю! – продолжал визжать он. – Какой тебе толк, если я погибну? Если мы свалимся в шетово пламя и сгорим разом! Клянусь, нет у меня твоих вещей!

– Хорошо, Херик, – Астра увидела, как в его темно-красных глазах появились блестящие капли слез. – Извини. Просто ты, а потом твой друг слишком не вовремя меня разозлили.

Приближаясь к рваным полосам тумана, они закружились быстрее. Мэги почувствовала новый приступ тошноты и в этот раз легко справилась с ним, повторяя строки некогда любимой Изольдой книги, обращаясь ощущениями глубоко в себя. На какой-то миг Астре почудилась даже власть над полетом, и вращение потихоньку замедлилось.

– Я был знаком с двадцатью тремя почтенными мэги, знал много колдуний из Анраса и Бурга, но ни одна из них была такой ж… – он не договорил, втянул голову в плечи и свернул в рукав ближайшего туннеля.

– Ну, продолжай! Такой жадной? Это не жадность, гаденыш. Просто и ты, и твой друг лишили меня того, что мне было очень нужно. Если бы имелись деньги в достатке, как у твоих анрасских ведьм и почтенных мэги, я бы и глазом не моргнула из-за такой мелочи. Куда мы летим? – Астра старалась разглядеть размытые детали какого-то пейзажа в приближавшемся световом пятне.

– Не знаю. Я здесь никогда не был. Мне нужно отдохнуть, госпожа. Хоть капельку. Ты меня так напугала, что сердце теперь тяжелее желудка. Упадем куда-нибудь и все, – расставив широко передние лапы, весс скользил по пограничному слою к обозначившейся внизу земле.

В бледно-желтой дымке стремительно проносились пики гор, может острия огромных пирамид, между ними словно капли яичного желтка блестели озера какой-то жидкости или странного вида равнины. Чужой мир, отделенный лишь пленкой пограничного слоя приближался, очаровывая и безумно пугая.

– Херик! А если там тоже жарко? Если мы сгорим соломой вмиг?! Ты подумал, глупый уродец?! – Астра встряхнула его, схватившись за шею.

– Я, наверное, знаю этот мир. Да, да, госпожа! Мне о нем уже говорили Яцемир и старик Хороебх. Плохой мир. Но мы все равно падаем туда, – он растопырил и задние лапы, став похожим на лягушку застывшую перед последним трагическим прыжком.

Вершина горы жалом копья неожиданно появился перед ними. Пленка пограничного слоя дрогнула рябью и лопнула. В лицо ударил горячий ветер. Они едва не разбились об исполинский каменный зуб, и неслись теперь по крутой дуге вниз.

«…нити целого послушны ощущениям ума и рук его, – шептала Астра строки спасительной книги либийца. – Желание держит их. Желание, которое влечет капли в море. Желание, которое возвращает их небесам. Ищи в себе желание. Будь каплей, но не растворяйся в море…»

Пограничный слой стал вдруг плотным и вспыхнул ярким фиолетовым светом. Теперь они не падали, а плавно опускались к слоистому подножью горы, мгновенье назад едва не убившей их.

– Мэги умеет управлять полетом?! Ах! Ах, госпожа! – Херик довольно засопел, подняв сморщившуюся мордочку к хозяйке.

– Госпожа не желает шлепнуться, как лепешка птичьего помета! Из-за такого никчемного, глупого весса! Умеет госпожа, – передразнила его Астра и тише признала: – Хотя сама не пойму, как это получилось.

Линза портала почти коснулась земли. Херик выставил вперед лапы и пружинисто сел на них. Для мэги приземление оказалось менее удачным – она отлетела шагов на семь дальше, едва не ударившись о ребристый выступ скалы.

– Шет! Шет! Шет! – вскричала она, вскакивая на ноги и отплевывая пыль, обжигавшую язык. Слова ее, словно заклятие, повторили эхом медно-красные утесы, блестящие слева и справа, похожие на наконечники копий. Астра сжала пальцы, приготовившись сделать «щит льда», вслушиваясь в слабые движения горячего воздуха. Было тихо, только весс хрипло дышал, приникнув к каменной глыбе возле воронки портала. Ленивый ветерок приносил запах спелых дынь и тления.

– Так что это за место, Херик? Что тебе о нем говорили? – от мглистого, грязно-розового неба, обрамленного тонкими пестами скал, она опустила взгляд к долине, по которой было разбросано десятка три ярких, цвета аквамарина шаров.

– Думаю, что это Каракон. Плохо здесь, Астра. Знающие говорят, что опасно. Я отдохну капельку, и побежим отсюда, – положив голову на камень и высунув язык, весс боязливо поглядывал на ступенчатый спуск в долину.

– Не чувствую никакой опасности. Видишь, какие красивые шары? Чудные просто! Идем туда, трусливый заморыш, – не дожидаясь ответа проводника, Астра направилась вниз. Весс, тяжело охнув, потащился следом.

Шары были большими, в полтора человеческих роста, и вблизи смотрелись еще великолепнее. Их покрывал слой синего глянца с причудливыми зеленоватыми разводами, подобными рисунку изморози. Подняв камень, Астра постучала по одной из восхитительных сфер, слушая, как мелодичный стеклянный звук отражается в глубине, тихой нотой передается другим.

– Очень хорошие шары, – заключила мэги. – Нужно разбить один и собрать осколки. Тебе что-нибудь говорили о них?

– Нет, госпожа. Но если здесь мир караков, то это, наверное, не шары, а сами караки или их великие яйца, – весс попятился, озираясь на фиолетовый глаз портала, мерцавший опасно далеко.

– Я не знаю, о каких караках ты болтаешь, – Астра взяла камень крупнее и обрушила его на красивую глянцевую поверхность.

Шар не раскололся, даже не треснул, но отозвался громким звоном, который тут же передался другим, повышаясь тоном, становясь сильнее, звонче. Все узкое ложе долины вибрировало пронзительным стеклянным аккордом. И меднотелые скалы, встававшие вокруг, словно наконечники копий чудовищного воинства, подхватили этот звук, нарастающей лавиной бросили вниз.

Заткнув уши, Херик в ужасе упал наземь. Астра сама еле устояла на ногах. От раздирающего звона, казалось, лопнет голова. Шар, лежавший возле пологого скального уступа, разорвался на куски. Тоже произошло с соседним. Один за другим они разлетались тысячами осколков, выпуская маслянисто-коричневые облака, превращавшиеся в сущности, похожие на огромные человеческие головы с лохмами длинных, желто-седых волос.

– Караки! Караки это! – заверещал весс и, кувыркнувшись, побежал к Двери. Первым его желанием было скорее нырнуть в омут пограничного слоя, уйти дальше от этого мира, о котором старшие рассказывали столь злые истории. Еще он подумал, что мэги останется здесь и погибнет в первые же мгновенья, как войско неведомых существ обрушится на нее. Конечно, ее будет жалко, молодую, с такой нежной, гладкой кожей, манящим голосом, вкусной приманкой… Госпожу жалко, хотя она так зло относилась к нему, душила до полусмерти, больно дергала за уши. И хуже всего, что ему так и не удалось от этой мэги получить ничего. Яцемир и Писхулез будут смеяться над ним. Громче всех, размахивая краденым платьем, станет потешаться везучий Членгрин. Лапы едва слушались, оскользаясь на каменистой осыпи, но портал был близко.

Укрывшись за обломком скалы, Астра сразу не заметила бегства Херика. Первым делом она подобрала привлекательный зеленовато-синий осколок шара, укрепила его за поясом, чтобы не мешался в руках. Существа, которых весс назвал караками, собрались у каменных столбов, расположенных кругом, и переговаривались низкими, как подземный гул голосами. Стараясь держаться в тени скалы, мэги отползла назад и огляделась – весса поблизости не было. Его не было видно ни на осыпи, сходящей в долину, ни у пологих ступеней горы. Лишь на мгновенье показалось, что какая-то фигурка нырнула в тускло светящийся ход в междумирье.

– Рена Милостивая, – прошептала Астра, отползая еще на десяток шагов и чувствуя крадущийся сзади серый неведомый страх. Она подумала, что если весс бросил ее, сбежал в Дверь Измерений, то ей самой не уйти отсюда. Даже если она ступит в портал, то она не сможет управлять полетом, тем более отыскать дорогу к родной Гринвее. Стало слишком душно, густой воздух обжигал грудь, пот стекал по прилипшим к лицу волосам, спине.

– Выродок вислоухий, – выругалась Астра и, больше не прячась за камнями, побежала к подножью горы.

Заметив чужака, караки двинулись следом. Едва касаясь земли свисавшими космами и оставляя черный след на камнях, они передвигались удивительно быстро, неслись как призраки, подгоняемые ветром. От гула их грозных голосов дрожала земля и скалы.

Добравшись до середины подъема, Астра поняла, что не успеет добежать до воронки измерений. Мысли рвано неслись по кругу в поисках действенных заклинаний. Фаерволл, решилась она, вспоминая либийскую историю господина Варольда, его бегство от армии нагов. О, если бы у нее было столько сил, сколько у опытного магистра Пламенных Сфер! Мэги повернулась и, громко вскричав заклятие, взмахнула рукой, указывая дорогу огню. Стена жадного пламени встала посреди осыпи, преграждая путь преследователям. Эта уловка не остановила бы их надолго, но Астра могла выиграть еще сотню шагов.

Она бежала дальше, слыша, как сзади рождается странный, похожий на хриплый стон, звук. Тут же пришло ощущение близкой, несущейся следом угрозы. Астра обернулась, видя, как караки втягивают пламя раскрытыми ртами, словно скитальцы пустыни струйку воды. Другие чудовищные головы, насытившиеся огненной пищей, поднялись выше и вдруг выплюнули потоки пламени в мэги. Астра упала, откатилась за низкий выступ скалы. Огненные столбы яростно ревели вокруг.

– Айсщелид, – мигом решила она. Оставаться в укрытии было равно смерти. Мэги вскочила, раскрыв перед собой льдисто-голубую полусферу, принявшую с шипением удар пламени, и побежала к близкому уже порталу.

– Скорее, госпожа! – взвизгнул, выкатившийся из-за камня Херик.

Он схватил ее за руку, и они вместе бросились в сияющий провал Двери.

– Здорово было, гаденыш! Весело – душа чуть выпрыгнула! – Астра прижала весса к себе, чмокнув между круглых свекольных глаз.

– По правде, я убежать хотел – слишком испугался, – признался Херик и лизнул ее шею. – Только не смог. Мне было лучше умереть, чем оставить такую милую, сладкую мэги. Теперь ты мне веришь, Астра?

– Почти. Но это не значит, что следующий раз у тебя получится провести меня. И не распускай свой язык! – в ответ на очередную попытку лизнуть ее чуть выше платья, расстегнувшегося на груди, мэги больно щелкнула Херика в нос. Потом вывернулась из мохнатых лап и устроилась на нем верхом.

– И ты не будешь больше требовать у меня свои пропавшие вещи? – не унимался он, вертя головой и довольно посапывая.

– Нет. Хотя твои уши, очень дразнят меня. Всякий раз, когда я вспоминаю, нашу первую прогулку, свой медальон и тяжеленький кошелек. Давай, вези домой, – скомандовала Астра, заметив, что весс замедлил полет в нерешительности перед многочисленными ходами красного чрева хелтхата. – Сначала в Иальс на Варгиев рынок! – решила она.

Мысль об утраченных деньгах, таких нужных сейчас и, в противоположность, радостное, пьяное чувство освобождения из Каракона, в ее голове мигом превратились в новую рисковую затею.

– Госпожа, но зачем спешить так в вашу Гринвею, да еще в противный скучный Иальс? Давай отправимся в Аалир или чудный Гаер. Там такая зеленая травка, теплые моря и вкусные запахи. Я буду щекотать тебя, как прежде магистра Изольду, – весс истомлено выгнул спину, трогая кончиком хвоста ее развивавшиеся волосы.

– Даже не мечтай! К Варгиеву рынку, – завернув назад его уши, мэги схватилась за маленькие рожки, направляя непослушную голову к жерлу туннеля, которым они прилетели сюда.

Весс смирился, сжался тугим комом, и они стремительно понеслись вдоль изгибов многоцветного лабиринта.

Иальс возник из фиолетово-синеватых разводов тумана, заволакивавшего еще плотный пограничный слой. Башни с высокими шпилями, купола храмов по берегам Росны проплывали лениво в редеющей мгле междумирья.

– Ниже! – повелела Астра, отыскав, наконец, взглядом Варгиеву площадь, к вечеру снова пеструю и многолюдную. – Сюда, Херик! – мэги крепко держала его рожки, направляя полет к знакомой, полосатой палатке господина Бугета. – Смотри, шетенок, чтобы ни произошло, не пугайся и не вздумай сбежать. И… – она на минуту задумалась, – наше появление должно быть особо заметным. Представь, что я отрываю тебе уши!

Толпа, стоявшая до сих пор мирно у ограждения и наблюдавшая, как некий неудачник метает очередной дротик, стала свидетелем ужасающего явления: воздух на площадке стал вдруг густым, вспучился фиолетовым ярким пузырем, и оттуда выскочила наездница верхом на невиданном существе, лохматом, рогатом. Визжащем так, что из кого-то эль мигом попросился наружу, увлажняя штаны. Сам господин Бугет открыл в испуге рот, выдавил возмущено: – Питху навыворот! Епп-п-п! – и едва не сел на жаровню с дымящими углями.

Перевернув мишени и пустив изящный фаерболл в палатку, Астра в два прыжка подлетела к Бугету.

– Милейший! – она уперла ноготь в его выпуклый живот и дерзко посмотрела в бледные, испуганные глаза. – Разве вы не желали страстно видеть меня утром?! Посылали за мной своих воришек и коротышку! Ах, вот и он! – Астра отпустила поклон в сторону выкатившегося из горящей палатки Кирима.

– Мэги п-п-п! – хозяин бесчестного аттракциона пытался сказать что-то вдохновенное и, несомненно, важное, но его челюсть жила своей жизнью, приплясывая в развеселом ритме.

Гном, отбежав от пылающей факелом палатки, воздал руки к небу и орал что-то мудреным архаэсским матом. Два друга-вора придерживали его за плечи, бессильно взирая на объятый огнем скарб. Первый минутный испуг толпы прошел, и со всех сторон раздавались смешки, переходящие в хохот.

– Так вот, господин Бугет, – продолжила мэги, – подобным образом я буду посещать вас каждый день! А ночью навестить вас будет особо приятно! Счастливо вам и до новых встреч! – сдернув с его пояса кошелек, она отбежала к вессу. И, сотворив на прощанье лайт, оглушающее громыхнувший над головами, исчезла за Дверью Измерений.

– Здорово, Херик! – Астра обняла его за шею, потрясла звенящим кошельком.

За мутной дымкой пограничного слоя проплывали суетливые улицы Иальса, широкий мост Герма. Река в блеске заходящего солнца казалась празднично-красной.

– А ты обокрала его, как настоящий, уважающий себя весс! – Херик поморщился от смеха.

– Гаденыш! Я не обокрала, а всего лишь отобрала деньги, которые этот грязный боров ворует у доверчивых простаков! Понял? – она несильно щелкнула его в лоб.

В следующее мгновенье они вылетели из портала и повалились на пол посреди комнаты Аниты.

Свечи почти догорели, растекшись по углам желтыми лужицами воска. Здесь прошло не менее двух часов, при том, что время за порогом Двери течет много быстрее. Кристалл отражался в зеркале, словно сгусток меркнущего света. Подойдя ближе, мэги протянула к нему ладонь, вслушиваясь в пульс слабых токов эфира, и тут же подумала, что еще немного – и ее возвращение назад могло оказаться куда более тяжким. Энергия, которой питался кристалл, ограниченная тесным охранным кругом, почти иссякла, а это означало, что тончайшая ниточка, связывающая странника в чужых Сферах с родным миром, могла лопнуть в любой момент. Трудно предположить, чтобы случилось тогда.

– Госпожа, – весс, привстав, уткнулся носом ей в юбку, – Ты лучшая из всех известных мэги! Позволишь мне что-нибудь стащить у тебя?

– Стащить… Это все, – Астра кивнула на разбросанные возле шифоньера платья. – И это, и на столе – не мои вещи. Как-нибудь другой раз, милый Херик. А сейчас проваливай – кристалл уже без сил. И Голаф ждет под дверью.

– Жаль. А ты скоро вызовешь меня? – весс остановился, трогая лапой дымку пограничного слоя.

– Скоро. Обещаю, вессенок, – она подтолкнула его в воронку и, прочитав заклинание, запечатала портал.

Ожидая неприятных объяснений с Брисом, Астра неторопливо обернула кристалл куском шелка, развязала на юбке узел, где прятала трудную добычу с Каракона, и отворила дверь.

– Плохие вести, госпожа Пэй. Очень плохие. Я даже пожалел, что отказался принять у тебя пару монет на кружку эля. А ты, как я вижу, успела влезть в какое-то пекло, – Голаф хмуро оглядывал ее растрепанные волосы, царапины и густые следы сажи на платье и лице. – Выглядишь, будто ведьма после пляски с шетом в обнимку.

– Не могу похвастать, что обошлось все удачно, – Астра вернулась к столу и посмотрела на себя в зеркало, стирая темные полосы со щеки. – Ничего не смогла вытряхнуть с весса. Хуже того… – она замолчала, отложив бронзовую пластину с именной инкрустацией, и повернулась к столу спиной – о пропаже амулета рейнджера лучше было пока не говорить. – Так что случилось, Голаф? Узнал что-нибудь новое о Давпере?

– Узнал, что негодяй отплыл час назад из Иальса. Своими глазами видел его когг, на всех парусах уплывавший в море. Анита с ним, и мы не смогли сделать ничего! Уловка с письмом, надо признать, неумная моя затея, не сработала. Мы сами чудом выпутались из той передряги. А теперь Давпер ушел. Этого следовало ожидать. Мы перед ним не такая жирная наживка, чтобы он стал тратить время на глупые игры и сведение счетов, – рейнджер скинул плащ и развязал ленточку на голове, длинные темно-русые волосы беспорядочно упали на глаза и худые щеки. – Через три-четыре дня они будут возле Рохеса, зайдут ненадолго в порт Ланерии и оттуда – на проклятый богами Карбос. У этого злодея хороший корабль и один из лучших капитанов, знающий ветры и течения в Среднем море лучше, чем я – тайные тропы родной Франкии. А еще у него моя сестра!

– Не надо паники, Голаф. Я могу быть в Ланерии уже завтра. Да хоть сейчас, вызвав весса. Буду дожидаться там прибытия «Нага» и думать, как задержать их. Шет залим, я вообще сама с этим всем могу справиться! – макнув фартук в ушат, Астра обтерла лицо. – Послушай, не можешь принести воды. Нужно бы в порядок привести себя и здесь все.

– Я не об этом сейчас думаю, Астра Пэй. Уж совсем не об ушате воды. И не о том, что ты можешь своим волшебством перенестись на остров. Дело в том, что я не могу! Место на попутном корабле до Рохеса стоит двести сальдов. И то, если очень повезет с кораблем и его хозяином. Где мой серебряный амулет? – он отпил из кружки глоток травного настоя, устало опустился на табурет, скрипнувший сухо под его размякшим телом.

– Неприятность с ним вышла. Ты только не сердись так сразу… Когда я вызвала Херика, по не совсем понятным причинам появился… не Херик, – начала объяснять мэги. – А я думала… Ну два их получилось, вместо одного. Сам пойми, два это хуже чем один, когда оба весы, да еще такие шустрые и вороватые…

– Ну?

– В общем, украли твой амулет. Еще заколку розовую и платье какое-то старое. – Астра виновато развела руками. – Не уследила я за ними. Ну честное слово, Голаф! Они здесь такую суету устроили!

– Украли?! Ты совсем свихнулась или издеваешься надо мной?! – его зрачки блеснули и широко раскрылись. – Да в этом кусочке серебра была моя единственная надежда добраться Рохеса!

– Тише, Голаф. Вот смотри. Смотри, что я такое достала, – она протянула ему осколок шара, прихваченный на Краконе, ставший здесь отчего-то мутным и не таким привлекательным.

– Что за ерунда? – рейнджер неохотно взял мутно-синий стекловидный камешек, немного похожий на осколок изразца.

– Ты не понимаешь. Это кусок яйца карака – редчайшая штука. Говорю тебе, Голаф, такого ни у кого нет. Подумай, великое яйцо карака! Это в тысячу раз лучше, чем твоя серебряная побрякушка, на которой, между прочим, заклятия совсем слабые были. Возьми, пожалуйста, себе. Дарю, взамен как бы, – она, улыбнувшись, сжала его пальцы на караконском трофее. – Я, между прочим, за него жизнью рисковала. Поэтому вся такая растрепанная. А хочешь, мы из него тоже амулет сделаем – отнесем в мастерские Герма.

– Благодарю, госпожа, я обойдусь без яйца карака, без ушей весса и даже без гринха мора. Себе оставь, – он небрежно отбросил подарок и жадно проглотил из кружки остаток питья. – Может, найдешь дурака, который визжать будет от восторга, слушая твои россказни. А мне нужен мой амулет Тихого Слова. Я мог бы заложить его за сто пятьдесят сальдов! Уже договорился почти с Шорбом в соседней лавке. Еще пятьдесят я бы заработал за два дня в доках, а может за одну ночь на кладбище за Мельничьим холмом.

– Голаф, не ругайся, пожалуйста. Если дело только в деньгах, то вот, считай, – она взяла недавно отнятый кошелек Бугета и высыпала монеты на стол. – Считай! Здесь и тебе и мне хватит до Рохеса!

– Собачий хвост! – рейнджер с недоумением смотрел на щедрую горсть серебряных кругляшей по пять, десять, даже пятьдесят сальдов. – Откуда это у тебя? Госпожа Пэй, здесь за пол штара будет! Даже без мелочи. Госпожа Пэй! – он обнял ее и, подхватив как девчонку, посадил себе на колени. – Ты вернула свои сокровища?

– Нет. Всего лишь очередной визит к добрейшему Бугету, – с усмешкой ответила мэги. – Он даже не успел мне возразить.

– Ты снова обчистила отца варгиевой шайки? Рискуешь, моя дорогая. Слишком рискуешь. Я даже не знаю, стоит ли радоваться этим деньгам, – завидев каких-то людей в проулке, он повернулся к окну. – Определенно не стоит, – тут же заключил он и вскочил с табуретки.

Из-за желто-кирпичной ограды, примыкавшей к углу соседнего дома, появились трое в длинных темных плащах. За ними, прихрамывая от свежей раны в зад, опираясь на узловатую палку, следовал Кирим. Остановившись, гном оглядел дом напротив, задние двери пекарни и остов повозки, прислоненной к трухлявой стене сарая, махнул, сказав что-то мрачным спутникам, и уверенно направился к входу в квартирку Аниты.

– Да здесь и сам господин Бугет! Давай, Астра! Вылазь в то окно! – Брис подтолкнул ее к приоткрытым створкам со стороны садика Пипиты – ходу, которым он сам пользовался в момент нежданного визита пиратов. – Давай скорее!

– Сколько их, Голаф? Всего пятеро? Да не толкай ты меня! – она вывернулась из его рук и бросилась к двери. – Давай, запрем и завалим вход! Стол подвинем сюда!

Ступени уже скрипели под чьими-то торопливыми шагами. Астра не успела дотянуться до задвижки – дверь распахнулась, и на пороге появился Кирим.

– Госпожа, – он небрежно поклонился, сдернув с головы шерстяную шапочку, будто намеренно демонстрируя проплешину, обожженную еще при их первой встрече, – извиняюсь за невежливое появление. Господин Бугет очень желает поговорить с вами.

– Вот как? – мэги держала руки перед собой. Хороший фаерболл, настойчиво просившийся из пальцев, мог отшвырнуть гнома далеко на улицу, обратив его цветастый наряд в пепел.

– О чем желает он говорить? – спросил Голаф, поглаживая рукоять меча.

– Вероятно о деньгах, в которых уважаемая мэги испытывает частую нужду, – Кирим с издевкой усмехнулся. – Прошу, – он сошел на три ступеньки вниз, оглядываясь на ожидавшего внизу хозяина хитрого аттракциона.

– Госпожа Астра, – Бугет, завидев ее на пороге, двинулся навстречу и остановился внизу лестницы, схватившись за качнувшиеся под тяжелой рукой перила. – Госпожа Астра, я здесь много думал. Думал… Виной всему, что между нами происходит, наверное, то, что вам нужны деньги. Так, да? – он обтер платком шею и, не дождавшись ответа, продолжил. – Конечно, нехорошо, когда мэги, такая молодая и способная, вынуждена жить в недостойной нужде. Но разве это должно быть поводом для войны между нами? Госпожа Астра, я – всеми уважаемый, почтенный гражданин Иальса, с немалыми заслугами перед городом, представьте себе.

– О да, все об этом знают! В муниципалитете вчера болтали… – вставил один из воров и тут же осекся под недовольным взглядом хозяина.

– И вы, – продолжил Бугет, – видимо, воспитанная строгой школой Магистрата, достойнейшая, мэги. Мэги с блестящим будущим… Разве нам подобает так недобро враждовать друг с другом? Я вам, госпожа Астра, пришел предложить мир. Прямо с этой минуты и от всей души, – он поднял к ней взгляд, и его глаза увлажнились.

– Пожалуйста, проще выражайтесь, милейший, – согнав жестом гнома, Астра опустилась ближе к Бугету. – Вы пришли за кошельком или из желания быть уверенным в завтрашнем дне? Чтобы я вас не побеспокоила неожиданным визитом, как, например, сегодня? Так вот, если первое, то зря топтали башмаки. А над вторым я бы могла подумать.

– Смею вас убеждать, что мелочных мыслей в моей голове не было. Глядя на вас, любой здравомыслящий человек захочет думать только о согласии и добром отношении друг к другу. Даже более того, вот это, – он извлек из-под полы куртки кошелек плотного бархата с ярко-синей вышивкой. – Я бы хотел, чтобы этот вот скромный дар способствовал нашему примирению. Так сказать, помог вам скорее забыть обиды из наших прошлых недоразумений.

– Пожалуй, я приму это, – оглянувшись на Голафа, лицо которого вытянулось в крайнем недоумении, Астра с достоинством принцессы приняла кошелек. – Хорошо, господин Бугет, ваш дар весьма поспособствует добрым отношениям между нами. Я даже совсем уверена, что если мне снова возникнет нужда видеть вас, так не более чем по дружбе, бросить разок дротик в мишень и поболтать о последних рыночных сплетнях.

– Этому мы всегда рады будем, – Бугет даже покраснел от удовольствия. – К тому же, добрейшая госпожа, у нас с вами есть общий враг – бесчестные люди из братства Пери. Здесь сам Архор велит быть нам вместе. Доложу вам, не так давно Давпер Хивс отплыл куда-то на юг, но многие из его головорезов остались в городе и вряд ли их планы относительно вас безобидны. Так что, – он промокнул широкий лоб от пота и сошел с лестницы, – нужда возникнет, заходите или известите как.

Едва Бугет со своими людьми удалился, Астра вбежала в комнату и высыпала деньги из второго кошелька на стол.

– Голаф! Здесь тысячу сальдов!

– Вижу, моя принцесса, – он обнял ее. В последних лучах заходящего солнца волосы мэги казались огненными, в глазах светилось блаженство и торжество.

– Что ты такое сотворила с господином Бугетом? Признавайся! – Брис снова страстно прижал ее к себе, настойчиво и нежно приник с поцелуем. – Бедный толстяк. Наверное, это было очень могучее колдовство.

– Завтра мы найдем Свилга. Ну, помнишь? Который построил летающий корабль. Он доставит нас к Рохесу раньше, чем туда доберется Давпер! – закрыв глаза, Астра откинула голову назад, чувствуя, как губы рейнджера ласкают ее шею.

Над свечами высоких тополей блестели звезды. Ярче, пленительнее других за ликом небесной Амфитриты сияла голубая Рая. Ночной ветер шевелил цветы в высокой вазе, приносил запах близкого моря и веял прохладой, только не было в его дыхании покоя, к которому магистр стал привыкать за последние годы. Покоя, который был почти незаметным, обыденным, как мягкое тепло бархатного балахона, укутывавшего его тело. Варольд постоял еще немного, подняв голову к небу, слушая звуки флейты, тянувшиеся тонко от близкой школы Сафо, потом он вернулся в дом и плотно закрыл двери на балкон.

Юная мэги, посещавшая сегодня, не покидала его мысли. Снова вспомнилось ее лицо, и следом стало тоскливо и пусто, наверное также, как в день, когда его покинула Арсия. Ушла, не сказав ни слова, потом написала письмо, след которого вел куда-то в далекий, холодный Анрас. Письмо странное и непонятное. Он сходил от него с ума и недоумевал, почему Арсия не может теперь быть вместе с ним. Через полгода от нее не стало никаких вестей. Никто и никогда не видел больше ее.

Магистр прошел в дальнюю комнату, устроился в кресле напротив большого хрустального шара. Пламя свечей лениво шевелилось в бронзовых зеркалах, золотистые змейки извивались по расписанным звездами стенам. Легкий дым курений помог чуть расслабиться, сосредоточить внимание в глубине призрачной сферы.

– Изольда, – прошептал он, складывая знаки Го в звуки ее имени. – Ты мне нужна, дорогая. Пожалуйста, отзовись. Пожалуйста, Изольда…

Она появилась сразу, будто ожидала его. Лицо, красивое и строгое возникло из бледной дымки. Длинные, разбросанные волнами пламени волосы, снова будто обожгли его сердце.

– Как ты красива, любовь моя, – произнес он беззвучно. – Все так же, после стольких лет.

– Спасибо, мой друг. С некоторых пор я ненавижу, когда мне говорят об этом мужчины… Старые и молодые… говорят слишком часто. Но только не ты, Варольд. Спасибо, – она улыбнулась, чуть вытянув к нему губы.

– Астра была у меня. Теперь почему-то тревога. И снова меня снедает память. О тебе, о моем либийском плене. И еще об Арсии. Спрашиваю себя: почему так Астра похожа на нее? Знаешь, о чем я подумал? Только не говори, что я выжил из ума, – он придвинулся ближе к шару и произнес тихо вслух: – Я подумал, что Астра ее дочь. Не говори, что этого не может быть, пожалуйста. Только расскажи мне, как она попала к тебе. Все, что сможешь вспомнить. И еще важное: откуда у нее бронзовое колечка с охранными рунами от змей?

– Друг мой, меня всегда удивляло твое сердце. Сердце, которое так легко тронуть. Сердце, голос которого всегда управлял рассудком. Может, поэтому я много сомневалась, нужно ли тебе встречаться с Астрой. Говоришь, похожа на Арсию… – Изольда сплела руки на затылке и задумалась, глядя на огонь в бронзовых чашах. – Варольд, несчастный и дорогой мне ты человек. Как же тебя легко задеть! Ну почему ты за неосторожным словом тебе мерещится история, похожая на любовь? Почему в крошечной, случайной искре в глазах ты видишь огонь? Я боялась и теперь еще больше боюсь, что ты снова потеряешь голову. Приезжай лучше ко мне. А, Варольд? Двор Лузины больше не держит на тебя зла. Да и сам король Луацин убежден теперь, что ты не причастен к тому заговору. Просто приезжай насовсем.

– Изольда, признайся, ты не хочешь говорить, откуда она появилась? Я чувствую, что это не совсем простая история, – магистр Пламенных Сфер нахмурился, отношения с королем Олмии его интересовали меньше всего. Ведь в истории с заговором двадцатилетней давности не было ничего кроме лжи, а то, что сейчас Изольда избегала важного ему разговора, было дурным знаком. – Ведь так? – переспросил он.

– Хорошо, мэтр, я расскажу… – решилась Изольда, синеватая дымка стала гуще и скрыла ее лицо. – Осенью, восемнадцать лет назад мне принесли ее крестьяне. Она была младенцем, дрожащая от утреннего холода, охрипшая от плача. Крестьяне сказали, что нашли ее у дороги в лесу, и что мне лучше навестить это место самой. Они были сильно напуганы чем-то. Отдав девочку служанке, я собралась и поехала туда, даже не представляя, что ждет меня на опушке у края леса. На обочине стояла повозка без лошадей – их, наверное, отвязали и увели те же крестьяне, а дальше на обожженной траве лежала женщина. Варольд, это было жуткое зрелище, даже для меня, видевшей ужасы Зарды и всей голорской войны. Ты знаешь, что бывает с человеком, которого сжигают «волной звезды»? Знаешь… Возможно, эта несчастная женщина, и была ее мать. Никто не скажет, кем была она, зачем и куда направлялась. Дальше у пригорка, я нашла еще два обгоревших до костей трупа. Целый день я разыскивала негодяев, совершивших это, но не нашла никого. Нет сомнений, что ту женщину и ее спутников убил опытный маг и последний злодей. Потом ходило много всяких неприятных слухов, ведь возле моего замка в местах безлюдных, тихих, такое происшествие представлялось очень странным. Злые языки говорили даже, что это я расправилась с одной из своих соперниц. Можешь такое представить?

– Такое – нет, – Варольд прикрыл глаза и потер ладонями ломившие болью виски. – Ты что-то не договариваешь, моя мэги. Пожалуйста, скажи все. Эта женщина могла быть… Арсией? Ведь я знаю… Изольда, я знаю немножко больше, чем ты думаешь. Ты боишься, что я могу заподозрить тебя, в чем ты в действительности не виновата. Я знаю, что Канахор повернул события так, чтобы меня обвинили в том заговоре против короля. Это мне сообщила Арсия в своем последнем письме. Я знаю, что ты никогда не держала на нее зла, за то, что она увела меня тогда. И что ты никогда не была на стороне Ордена Алой Звезды. Откуда у Астры это незаметное с виду бронзовое кольцо. Тебе в прошлом знакомо оно?

– Я нашла его возле той разграбленной повозки. Варольд… я никогда не думала об этом… Клянусь тебе! – она привстала сложив руки на груди в знак Чести, глаза ее широко раскрылись и заблестели, словно большие жемчужины. – Что это за кольцо?

– Оно принадлежало Канахору. Хотя его отец – аютанский фахиш, сам он, как и Арсия, родом из Анраса. Часто бывал в долине Змей и носил его по привычке, как амулет на шнурке. Теперь я знаю, что Канахор побывал на том месте, где была убита мать Астры.

– Причем здесь Канахор? Что ты хочешь сказать этим, Варольд?

– Пока ничего. Кроме того, что когда появляется этот человек, приходит беда. Так было прошлый раз. Сразу за его появлением исчезла Арсия. Пока я не знаю точно, бежала она с ним или, наоборот, от него. Теперь он снова пришел. Я встретил его, как старого приятеля. Ведь почти двадцать лет прошло. Только у него другая память – он требует у меня либийскую карту. Помнишь? Кому не хотелось бы найти Корону Иссеи? – он улыбнулся совсем печально. – Только сейчас это не важно ни тебе, ни мне. Я просто хочу, чтобы ты знала: если меня убьют, то виновата будет карта Хевреха. Но и это не важно… Я хочу тебе сказать, что Арсия, когда так внезапно, необъяснимо покинула Иальс, была беременна. Это мне сказала старая Номара, служившая ей тогда.

– Варольд! Варольд!.. – Изольда вскочила, схватившись за тяжелую серебряную подставку. В шаре хрусталя не было видно уже ничего.

Где-то на востоке всходил красный глаз Маро.

Глава седьмая

Капризы Раи

Рисуя изломанные линии, Коралисс лениво водил веткой по песку. Холодные сероватые волны накатывали на каменистый берег, сползали, оставляя белые клочья на скальных зубцах. Скрип разбитых ворот поместья Керлока слышался даже здесь, и в мерном шуме моря был похож на страдание одинокой чайки. Волна снова плеснула на ноги амфитриона, размыв и изменив часть рисунка.

– Эриса Ясноокая! – он вскочил, вглядываясь в расплывающиеся линии – море говорило с ним, показывая знак Начала Пути. Кто-то тихо засмеялся за спиной, и в плечо его ударилось маленькое зеленое яблоко.

– Все играешь, Бирессиа? – спросил Коралисс, не отводя взгляда от изменившегося знака. Мысленно он молил морскую богиню продолжить таинственное письмо и сказать об Удаче, повторяя: «Эриса, скажи! Скажи, страдающему сыну твоему. Рена держит нити не былого, но ведь ты их плетешь. Прошу, скажи, для меня! Скажи для нас всех!».

– Почему бы и тебе не поиграть со мной, Коралисс? – из-за увитого бурыми водорослями камня выглянула молодая амфитрита. Она держала в руке еще одно яблоко, сорванное в саду заброшенного поместья. – Сидишь в одиночестве, как важный краб. У тебя даже глаза покраснели от натуги.

Еще одна волна набежала, смыв рисунок и не оставив ничего, кроме таявшей быстро пены. Коралисс свел черные блестящие брови, маленький гребень на его спине ощетинился гибкими иглами.

– Коралисс! Хватит мучить милых богинь, поговори лучше со мной! Ведь ты знаешь, как мне надоело здешнее море, – Бирессиа зябко передернула плечами, и прядь волос сползла по гладкой коже, как щупальце, отсвечивая синевой в солнечных лучах. – Чужое море. Серое, холодное. И скалы… Они похожи на застывшую тоску. Стены того мертвого дома и то приятнее. Там есть хотя бы тайна, человеческие цветы, здесь же только пустота. И твои пустые ожидания. Разве ты не понимаешь?

– Это ты, Бирессиа не понимаешь. Не понимаешь, что во многом наша судьба здесь. Ты так же беспечна, как мой брат. Зачем ты вызвалась меня сопровождать? Разве для одних игр?

– Не надо так говорить, Коралисс, – амфитрита подошла ближе и приложила палец к его губам. – Я хотела, чтобы тебе было хорошо. Чтобы не было одиноко. И еще… ведь я люблю тебя. А ты стал совсем другим.

– Я такой же, как всегда. Только я тоже хочу. Хочу, чтобы всем было хорошо. Чтобы ни мои, ни твои дети, и никто более из нашего морского народа не был более пищей Аасфиру, – он поцеловал ее палец и, выронив ивовый прутик, встал.

– Да, ты с детства думал обо всех нас. Я помню, зачем мы здесь, – Бирессиа смущенно оглянулась на выступы рифов, где, подставляя гибкие тела солнцу, плавали ее подруги. – Но зачем снова пытать богов? Ведь мэги рано или поздно отправится туда. Уже не от нас зависит, чем закончится ее встреча с чудовищем. Не от нас, Коралисс. Просто смирись. Даже Эриса не властна над будущим – хитрая Рая и Звезды держат эти нити, а мы, как вода, можем лишь сердиться или радоваться случившемуся.

– Не совсем так, Бисс, – он положил руку на ее маленькое плечо и тоже повернулся к морю, любуясь блеском утреннего солнца в волнах. – От того, что думаем и делаем мы, тоже зависит, каким будет узор из той пряжи. Я должен последовать за мэги Пэй – Эриса дала мне знак.

– Ты врешь. Ты сам этого хочешь. Очень, очень хочешь! – в глазах Бирессии появились иглы страха, она тут же вспомнила знаки на воде, которые чертила вечером сама, проклятые знаки, сплетавшиеся в слова любви, будто два истомленных тела – Коралисса и земной девы. – Днем и ночью ты думаешь только о ней! Только она тебе нужна на этом берегу! Из-за нее мы здесь! Коралисс! – амфитрита прижалась к нему, гладя перепончатой ладонью его живот. – Поверь мне. Пожалуйста, поверь. Она занята одной собой. Она Леоса, нашего милого доброго Леоса, оставила умирать на камнях. Она не знает, что такое тепло и любовь. От нее всем достается только беда.

– Зря ты так, Бирессиа. Астра поможет нам. Ведь ты сама читала слова пророчества. Если хочешь играть, то пойдем, – амфитрион взял ее ладонь и потянул к морю.

– Нет уж, теперь мое время быть в печали. Веселись сам! – она вырвалась и, шлепая пятками по мокрому песку, отбежала в сторону. Опустившись, на камни, серые, будто акульи плавники, прижавшись подбородком к коленям, амфитрита смотрела вдаль. Где-то там далеко на юго-западе, было теплое море, коралловые сады и островки золотистого песка, здесь же – только холод, боль и обида.

Протяжная нота, извлеченная из раковины ихтионита, разнеслась над волнами, поднялась высоко и пошла озорным переливом, таким не похожим на песни морских людей, потом вдруг прервалась хрипом – музыкант снова настойчиво старался подчинить незнакомый инструмент.

– Леос, иди сюда, Леос! – повернувшись, позвала Бирессиа. – Ну, иди, я же знаю, где ты.