День рождения мертвецов Макбрайд Стюарт
— Слушай, старый пердун, я сейчас тебе больно сделаю, ввалился сюда без спросу, понимаешь… — Тут у него отвисла челюсть. — Ты что с дверью сделал, мать твою?
Это был он — его голос я слышал, когда он притворялся отцом Эшли. Тот самый засранец, который сказал мне, что они засиделись допоздна, ели пиццу и смотрели фильмы с Фредди Крюгером.
— Где она?
— Это же наша дверь! Мать шизанется, когда все это увидит.
— ГДЕ ОНА, ТЫ, МАЛЕНЬКИЙ УРОД?
Попятился:
— Она… она на работе.
— Не твоя мать. Кети. Где моя дочь?
— Ой, твою мать… — Он повернулся и рванул в ванную комнату. И захлопнул за собой дверь. — Ох, мать твою, твою ты мать…
Слабый клацающий звук, как будто защелкнулась маленькая задвижка.
Я открыл ближайшую дверь справа: небольшая кухня, вся заваленная коробками от пиццы и остатками разогретой в микроволновке жратвы, на полу пирамида пустых банок из-под пива.
Следующая дверь: двуспальная кровать, заваленная одеждой, небольшой туалетный столик, превращенный в святилище, набитое кремом для лица, духами и косметикой.
Дверь в конце прихожей вела в гостиную с большим телевизором в углу, коричневым диваном и кофейным столиком: забитая окурками пепельница рядом с пачкой «Ризлы»[93] и пакет с табаком для самокруток.
За четвертой дверью скрывалась еще одна спальня, меньше, чем первая, стены завешаны теми же самыми плакатами, что и у Кети. Только у Ноа не было диснеевской Русалочки.
Смятое покрывало на одеяле, джинсы, футболки, носки и «боксеры» разбросаны по полу… И пара красных трусиков с белыми черепом и скрещенными костями.
Проверил платяной шкаф — Кети в нем не было.
Вернулся к ванной.
Изнутри доносился приглушенный голос:
— Денни, придурок чертов, возьми трубку!
Дверь в ванную слетела с нетель еще легче, чем входная. Она рухнула в ванну, сорвав со штанги штору.
Он взвизгнул и стал пятиться в угол, пока не забрался на крышку унитаза, все время прижимая к груди мобильный телефон. Как будто он мог его защитить.
— Ноа Маккарти?
— Я… Все, что она вам сказала, — это вранье, понятно? Я никогда…
— Ей двенадцать лет, Ноа. Тебе семнадцать, а моей малышке двенадцать. И ЕЕ ТРУСИКИ В ТВОЕЙ ГРЕБАНОЙ СПАЛЬНЕ!
Над раковиной на стене был подвешен аптечный шкафчик. Я схватил его и дернул. Хреновина заскрипела и задрожала, потом — хрясь! — дюбеля, на которых она висела, поддались, все внутри загремело. Достаточно тяжелый, чтобы нанести добротные увечья. И я метнул его в парня.
— Аааааааах!
Ноа пригнулся, закрывая руками лицо, и аптечка врезалась в него. Дверка отлетела, таблетки, зубная паста и ватные шарики разлетелись во все стороны.
Я схватил его за мешковатые джинсы и потянул.
Он рухнул на бачок, и его затылок оставил красную полосу на кафельной плитке над унитазом.
Ноа сопротивлялся, но я не выпускал его. Схватив его за ногу, я вывернул ее и подтянул к краю ванны. Надавил изо всех сил — раздался хруст. Он снова завопил. Удар по яйцам, и вопли прекратились. Потом коленом в лицо. Ударил несколько раз ногами по ребрам, пока не почувствовал, как пара из них сломалась. Потом сломал пальцы на правой руке. Тяжело дыша, сделал пару шагов назад. Ноа свалился на пол рядом с унитазом, из разбитого носа текла кровь, правая рука под неестественным углом прижата к груди, а левая нога вывернута так, как природой и не предполагалось. Лежал, пускал сопли.
Хорошо.
— Где она?
— Ааах… О господи…
— Ну, как оно, Ноа? По прошествии сорока дней и ночей выпустил он голубя, чтобы видеть, не найдет ли тот землю.[94] Что-то вроде этого, а?
Схватил его за ногу — ту, которая не была сломана, и потянул.
Опять вопли.
Вытащил его в холл. Он схватился за дверную раму, но я наступил ему на локоть. Сработало. Всю дорогу до входной двери он плакал, стонал и умолял меня.
Вытащил его на балкон, бросил на перила. Одной рукой схватил за вороник рубашки, другой — за пояс джинсов.
— Кети всего двенадцать, а ты ее насиловал, педофил сучий. ДВЕНАДЦАТЬ!
— Простите, простите, я не…
— Где она? — Я наклонил его и врезал головой по бетонному ограждению.
— Я… я не знаю… пожалуйста…
— Сейчас ты у меня полетишь, Ноа. — Я подтянул его вперед, пока верхняя половина тела не перевесилась через ограждение. — Отпущу тебя, и ты очень быстро землю найдешь, а?
— Я не знаю! Я не знаю! Она была здесь вечером в среду, и все! Господи… Честно! Я не знаю!
На бетон у моих ног потекла жидкость. Не дождь.
Я вздернул мокрый зад Ноа еще выше, и он завопил.
Тут кто-то выскочил из-за угла и остановился на балконе, схватившись рукой за ограждение. Доктор Макдональд. Рот открыт.
— Эш? — Оглянулась через плечо на ступеньки. — Эш, что вы делаете?
— У меня тут Ноа собирается землю искать. — Я потряс его. — Смотри, Ноа, она вон там, видишь?
— ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!
— Эш, вы не можете этого сделать, это…
— Ей двенадцать лет!
Я выпустил из руки его воротник и врезал по почкам Костяшки как огнем обожгло. Но я еще раз вмазал.
Ноа завопил.
Женщина в соседней квартире выключила музыку.
— Пожалуйста, не убивайте меня! Пожалуйста! — Он замахал здоровой рукой доктору Макдональд: — Помогите!
Она облизала губы. Отвела взгляд:
— Кети всего лишь двенадцать лет.
Хорошая девочка.
Еще раз трясанул его.
— ААААААХ! Пожалуйста, я ничего плохого не делал! Я не знаю! Пожалуйста!
— ГДЕ ОНА?
— Эш, нам нужно уходить — сюда идет Дики, тащит сюда своих горилл, тебя ищут.
— Нет, пока этот кусок дерьма не скажет, где Кети.
— Я не знаю! Я не… Я не знаю… — Слова становились все более и более неразличимыми, смешиваясь с отрывистыми всхлипами.
— Эш, нам надо идти!
— Он мою двенадцатилетнюю дочь трахал!
— Нам надо немедленно уходить!
— Прощай, Ноа. Передавай земле привет от меня.
— ПОЖАЛУЙСТА!
С другого конца балкона загрохотал мужской голос:
— Офицер Хендерсон! — Можно было не смотреть, чтобы понять, что это был Дики. — Эш, оставь его.
Я остался стоять, как стоял.
— Лучше было сказать: «Отпусти его», это было бы куда веселее.
— НЕ ДАЙТЕ ЕМУ МЕНЯ УБИТЬ!
— Эш, это не поможет. — Дики, подняв руки, пошел в нашу сторону, как будто я направлял на него пистолет.
За Дики, пыхтя и отдуваясь, возник детектив-сержант Гиллис — склонившись над ограждением, он еле дышал.
— Эш, поставь мистера Маккарти на пол — Дики остановился в паре метров от меня.
Без вариантов.
— Как вы меня нашли?
— Друзья Кети. Давай, Эш, заканчивай, ты не сможешь это сделать.
— Он трахал мою маленькую девочку!
— За это мы его арестуем и закроем вместе с такими же грязными любителями позабавляться с детишками. А теперь отпусти его.
Нет.
— Эш, пожалуйста. Нам надо поговорить о Кети.
— Он знает, где она! — Я еще раз встряхнул Ноа.
— Не знаю я! Ничего я не знаю!
Дики опустил руки:
— Мишель в участок звонила. Она получила поздравительную открытку от Мальчика-день-рождения.
— Врешь ты все — я всю почту проверил перед тем, как мы ушли.
Он сунул руку в карман, вынул смартфон, понажимал на кнопки и протянул мне. На блестящем экране появился снимок — самодельная поздравительная открытка, на ней фотография Кети. Привязанной к стулу. Во рту кляп, глаза расширены от ужаса, по щекам стекает тушь для ресниц.
Я поставил Ноа на пол.
36
— Прости. — Дики прислонился к подоконнику, вглядываясь в дождь.
Гостиная воняла канабисом, сигаретами и грязными подмышками. На кухне всхлипывал Ноа — звуки его рыданий доносились сквозь хлипкие стены, в то время как детектив-сержант Гиллис пытался привести его в божеский вид до приезда «скорой помощи».
Доктор Макдональд села рядом со мной на диван, положила руку мне на колено:
— Мы найдем ее.
— Об этом никому нельзя говорить. — Я провел пальцем по экрану смартфона, вызывая его из спящего режима. Посмотрел в глаза Кети…
— Эш, это не…
— Меня снимут с расследования. Вы это прекрасно знаете.
Молчание.
Дики вздохнул:
— Эш, мы не можем. Она все еще жива. Ее день рождения только в понедельник, так что у нас есть время. Мы бросим все силы на то, чтобы найти ее.
— Я не могу сидеть дома и ничего не делать!
Он провел рукой по лицу и повернулся спиной к комнате:
— Мы не можем. Ты мог убить этого мальчишку.
— Он трахал мою двенадцатилетнюю дочь!
Доктор Макдональд сжала мое колено, вздернула подбородок и уставилась на Дики:
— Я все время находилась рядом с детективом Хендерсоном. Когда мы приехали, Ноа Маккарти совершенно явно употреблял наркотики. Эш спросил его о Кети, и Маккарти впал в ярость. Напал на меня. Эш должен был вмешаться.
— А балкон? — Дики покачал головой.
— Маккарти совершенно явно потерял ориентацию. Выбежал из квартиры и споткнулся. Эш поймал его и тем спас ему жизнь. Когда вы приехали, он вытаскивал его в безопасное место.
В комнате слышались только всхлипывания Ноа в соседней комнате.
Дики кивнул:
— Так всем и говорите. И ничего не меняйте, когда Профессиональные Стандарты будут задавать вопросы. — Он повернулся и присел на подоконник. — Мои ребята допрашивают друзей Кети. Потом начнем работать с учителями и одноклассниками.
Кети смотрела на меня с экрана смартфона. С ужасом. О чем-то умоляла.
Я не мог больше на нее смотреть.
— Надо взять Стива Уоллеса и перевернуть вверх дном его дом, пока не найдем ее.
Лики на мгновение посмотрел на Макдональд:
— Простите, доктор, мне нужно поговорить с детективом Хендерсоном наедине.
Она еще раз сжала мое колено и вышла из комнаты. Закрыла за собой дверь.
Он сложил руки на груди:
— У нас ничего нет на Стивена Уоллеса. Нам нужен какой-нибудь мотив, прежде чем мы сможем…
— К черту мотив. Он схватил Кети.
— Эш, я понимаю, тебе больно, ты расстроен, ты…
— Ты понимаешь? Что? Что ты на самом деле понимаешь? — Я вскочил на ноги. Меня затрясло. — Сколько дочерей ты потерял но милости серийного убийцы?
— Она не… — На мгновение он закрыл глаза. — Эш, иди домой, ты нужен Мишель. Будь рядом с ней.
— Я не…
— И оставь в покое Стивена Уоллеса, он… он не единственный подозреваемый, о’кей?
Я бросил на него взгляд:
— А кто еще? Кого мы еще подозреваем?
— Эш, мы не можем…
— Кого мы еще подозреваем, мать их' — Я сделал шаг к нему.
— Ты почти убил Ноа Маккарти. Что ты будешь делать, если я дам тебе список имен и адресов, — заявишься к ним и выпьешь по-дружески чашечку чая?
— Она моя дочь!
— Эш, мы найдем ее. Дай нам выполнить нашу работу.
Практически ту же самую херню я сказал отцу Лорен Берджес в Шетлэнде. Ту же самую хрень я говорил себе в течение четырех лет с тех пор, как поздравительная открытка от Мальчика-день-рождения в первый раз упала с почтой на коврик у моей двери.
Я положил телефон Дики рядом с заваленной окурками пепельницей, потом сказал:
— Конечно. Так же, как вы нашли Лорен Берджес, и Эмбер О’Нил, и Хану Келли, и…
— Мы найдем ее. — Он провел рукой по седеющим рыжим волосам. — Верь мне, Эш. Что бы ни случилось, мы найдем ее.
Детектив-сержант Гиллис потянул на себя ручной тормоз и выключил мотор. «Рено» застонал и пискнул. Капли дождя барабанили по крыше и капоту.
— Пффф… — Его дыхание воняло прогорклым табачным дымом. Запах усилился, когда он почесал свою бороду. — Без обид, приятель, но твоя машина просто кусок дерьма.
Я протянул руку:
— Ключи дай.
— Дики просто пытается присмотреть за тобой.
Ярко-красный «альфа-ромео» стоял напротив моего… напротив дома Мишель, окно со стороны водителя приоткрыто, в салоне две фигуры. Из-за дождя, барабанящего по ветровому стеклу, лица смазаны, и людей узнать почти невозможно. Дженнифер и ее фотограф Фрэнк.
Кажется, больше никого из их братии рядом нет, иначе все пространство перед домом кишело бы этими уродами.
— …что надо делать, о’кей?
Я моргнул:
— Да.
Гиллис положил ключи в протянутую ладонь:
— Нет, действительно, если тебе чего-нибудь нужно, ты только дай знать. Ну… если смогу, конечно.
— Зачем?
Гиллис шмыгнул носом, сжал губы, отчего его усы ощетинились.
— А я все думаю, как это было бы для меня, если бы ублюдок похитил одного из моих детей. — Он покачал головой, и грязно-желтые завитки волос закачались вокруг приличной проплешины. Ткнул пальцем в большой черный «БМВ», припарковавшийся на другой стороне дороги. — Если бы Дики мог оставить тебя, он бы точно это сделал. Ты это знаешь, так ведь?
Я открыл дверь машины и вылез под дождь.
Он вышел за мной:
— А на счет Ноа Маккарти ты не беспокойся — я своими глазами видел, как ты пытался его спасти.
Гиллис поднял воротник и поплелся через лужи к поджидавшему его «БМВ». Когда машина стала отъезжать, из заднего окна выглянула доктор Макдональд, растопыренными пальцами упираясь в стекло и кусая нижнюю губу. Машина доехала до конца дороги, вспыхнули тормозные сигналы, потом повернула направо и исчезла из виду.
Я стоял и смотрел им вслед, пока у меня по спине не потекла струйка холодной воды.
Навещать Стивена Уоллеса было слишком рано. Нужно было подождать до темноты, чтобы он оказался дома и чтобы все остальные уже спали. Хотя Дики мог уже установить за ним наблюдение… Как-то не очень получалось, что я смог бы спокойно подойти к входной двери и вышибить ее ударом ноги.
А что, если это был не он? Что, если у Стивена Уоллеса не было тайной комнаты в его заново переделанном винном погребе, в которой он мог бы пытать до смерти двенадцатилетних девочек?
Рисковать не стоило.
Дики был нрав — нужно было войти в дом и остаться с Мишель. Играть роль готового прийти на помощь бывшего мужа. Притворяться, что все будет о’кей. Сидеть в темноте и ждать, когда найдут тело Кети.
Залез обратно в машину и вытащил мобильный телефон.
Сабир взял трубку с восьмого гудка:
— Лучше, чтобы у тебя было что-нибудь важное, на всякое дерьмо времени нет!
— Мне нужны имена и адреса подозреваемых за последние семь лет.
Молчание.
— Сабир?
— Эш, я очень сожалею о том, что случилось с Кети. Но Лики переговорил со всеми — мы не имеем права ничего тебе сообщать. Я не могу. Слушай, мы делаем все, что в наших…
Я повесил трубку. Набрал номер Генри.
Его мобильник звонил, звонил и звонил и наконец переключился на голосовую почту.
— Генри, это Эш, перезвони мне, пожалуйста. Это очень срочно.
Окна запотели. Я постучал пальцами по приборной доске. Подождал.
Еще раз набрал. Получил в ответ ту же самую запись с просьбой оставить сообщение после гудка. Снова дал отбой.
— Черт! — Врезал ладонями но рулевому колесу. Глубоко вдохнул: — ЧЕРТ! Черт, твою мать… ЧЕРТ! ААААААААГХ! ТВОЮ МАТЬ! — Слюна забрызгала ветровое стекло.
Горло горело, в висках пульсировала кровь, где-то за глазами сверкали блестящие искры.
В водительское окно кто-то постучал. Я обернулся, но стекло было мутным от дыхания. Опустил его вниз.
Это была Дженнифер. Стояла под черным зонтом, завернутая в пальто из верблюжьей шерсти, глаза прищурены. Наклонилась:
— Кхм… Эш, с тобой все в порядке?
— Без комментариев.
Она пристально смотрела на меня:
— Я понимаю, что мы… Слушай, сейчас совсем не важно, что произошло между тобой и мной, так ведь? Самое важное сейчас — это Кети.
— Я же сказал — без комментариев.
— Эш, я хочу, чтобы ты знал — «Касл ньюз энд пост» сделает все возможное, чтобы вернуть Кети. Хочешь, мы разместим твое персональное обращение? — Облизала губы. — Мы сделаем все так, что Мальчик-день-рождения поймет, какую боль и несчастье он приносит. Хочешь, разместим фотографию комнаты Кети, пару цитат ее матери…
— Сегодня суббота. Ее день рождения в понедельник. — Я повернул ключ в замке зажигания. — К тому времени, когда он прочтет вашу чепуху, она уже будет мертва.
Тюрьма строгого режима Гленочил находилась в полутора часах езды к югу от Олдкасла. Пара ржавых хетчбэков перед административным зданием — больше на парковке машин не было.
Еще раз набрал номер Генри — снова чертов автоответчик. Позвонил Веберу. По крайней мере, он отвечает на телефонные звонки.
— Алло?
— Это Эш.
— А-а… — Вздох. Потом приглушенный голос: — Извините, я должен ответить… — Металлический звук, какое-то шуршание, и голос Вебера вновь зазвучал в трубке: — Где ты?
— Мне нужны имена подозреваемых, которые есть у Дики.
— Не будь идиотом. Заместитель начальника шефа полиции Драммонд от меня не отходит, а скользкое дерьмо Смит ходит вслед за ним и все записывает. Я хочу тебе помочь, ты знаешь это, но они…
— Я же не прошу тебя дать мне свою почку, черт побери, мне нужна всего пара имен!
— Да знаю я, знаю. — Вздох. — Слушай, где ты находишься?
— Делаю то, что ты должен был делать.
Отключил мобильник, сунул его в карман. Потом вылез из машины и пошел к тюрьме.
— Да, такие правила. — Офицер тюремной службы потер пальцем нос, как будто эти правила были там написаны шрифтом Брайля. — Заключенному ничего не передавать. От заключенного ничего не принимать. После окончания вашего визита он будет раздет догола и обыскан. У вас есть пятнадцать минут, потом он вернется в камеру.
Я кивнул. Положил перед собой на стол блокнот и ручку.
Комната для встреч выглядела так, как будто в ней должен был проводиться экзамен — деревянные, покрытые пластиком столы со стульями по обе стороны стояли в восемь рядов. Они располагались достаточно свободно, давая беседующим известную долю приватности, а камерам наблюдения — хорошую линию обзора.
Читать бесплатно другие книги:
