Полет шершня Фоллетт Кен
– Вряд ли, – наконец отозвался он. – Металл препятствует прохождению радиоволн, а вот дерево и ткани, по-моему, нет. Большой бомбардировщик из алюминия отразит волны, отправит их назад к той антенне, которая их испускает, а у нас это может сделать только мотор, и его, пожалуй, маловато, чтобы детекторы засекли.
– Надеюсь, ты прав. Иначе нам крышка.
Они вышли из облака. Харальд увеличил число оборотов до девятисот, и Карен подала рычаг назад.
– Поглядывай по сторонам, – сказала она. – Если он снова появится, придется быстро набирать высоту.
Видимость, однако, была никудышная. Где-то впереди между облаками мерцала луна, и Харальд смутно видел неправильные геометрические фигуры полей и леса.
«Наверное, мы летим над островом Фюн», – решил он.
Чуть ближе заметно перемещался по темной земле яркий огонек – видимо, поезд или полицейский автомобиль.
Карен задала вираж вправо.
– Посмотри влево, – велела она.
Харальд посмотрел и ничего не увидел. Повернув самолет в другую сторону, Карен сама выглянула в окно и пояснила:
– Надо все держать под контролем. – Голос ее сел от постоянных усилий перекричать шум мотора.
И тут появился «мессершмит», слабо освещенный луной, – выскочил из облака метрах в четырехстах впереди.
– Давай! – крикнула Карен.
Харальд тут же прибавил обороты мотора, и она отодвинула рычаг, чтобы поднять нос.
– Может, он нас и не заметил, – с надеждой пробормотал Харальд, но «мессершмит» уже шел на боевой разворот.
«Шершень», немного помедлив, прежде чем отреагировать на команды, начал набирать высоту. Истребитель облетел их по кругу, тоже задрал нос и, едва поднявшись вровень, открыл огонь.
И тут «шершень» оказался в облаке.
Карен сразу сменила направление. Харальд радостно завопил, хотя страх, не отпускавший его, подбавил ликованию нотку сомнения.
Когда клубы тумана, окружающие их, засеребрил лунный свет, Харальд понял, что облако скоро кончится.
– Убавь тягу, – велела Карен. – Надо подольше остаться в облаке. И следи за указателем скорости. Чтобы мы шли ровно.
– Ладно. – Харальд заодно проверил и высотометр. Тысяча шестьсот метров.
Тогда-то «мессершмит» и возник совсем рядом, метрах в двадцати. Чуть ниже и правей, он шел им наперерез. На долю секунды перед Харальдом мелькнуло насмерть перепуганное, с открытым в вопле ужаса ртом, лицо немецкого летчика.
Они были в сантиметре от смерти. Крыло истребителя прошло под «шершнем», чуть-чуть не задев шасси.
Харальд вжал в пол левую педаль, Карен потянула рычаг на себя, но истребитель уже скрылся из виду.
– Вот это да! – выдохнула Карен.
Харальд всматривался в клубящееся облако, ожидая нового появления «мессершмита». Прошла минута. Другая.
– Он струхнул не меньше нашего! – выдохнула Карен.
– Что он, по-твоему, сделает?
– Полетает немного над облаком и под ним в надежде, что мы появимся. Если повезет, наши курсы разойдутся и мы его потеряем.
Харальд проверил компас:
– Идем на север.
– Это из-за того, что пришлось маневрировать.
Карен сделала левый поворот, а Харальд помог ей педалью. Когда компас установился на двухстах пятидесяти, он сказал «хватит», и она выровнялась.
Они вышли из облака. Огляделись. Истребитель исчез.
– Я так вымоталась!
– Еще бы! Давай поведу я. А ты отдохни.
Харальд сосредоточился на том, чтобы лететь ровно и прямо. Мало-помалу вырабатывалось что-то вроде автоматизма: бесконечные мелкие поправки он стал делать, почти не думая.
– Следи за приборами, – предупредила Карен. – За показателем скорости, высотометром, компасом, давлением и расходом горючего. Когда летишь, проверять надо постоянно.
– Обязательно. – Заставляя себя переводить взгляд на приборную доску раз в минуту, он всякий раз удивлялся, что самолет при этом не падает.
– Наверное, мы сейчас над Ютландией, – сказала Карен. – Хотела бы я знать, как далеко мы отклонились на север.
– А можно узнать?
– Когда полетим над берегом, надо будет снизиться. Увидим что-то знакомое и установим наше положение на карте.
Луна висела низко над горизонтом. Взглянув на наручные часы, Харальд с удивлением понял, что летят они уже почти два часа. А казалось, всего несколько минут.
– Давай-ка взглянем, – чуть погодя произнесла Карен. – Убери обороты до тысячи четырехсот и опусти нос. – Достала атлас и, посветив фонариком, сверилась с картой. – Надо опуститься еще ниже. Землю совсем не разглядеть.
Харальд снизился до девятисот метров, потом до шестисот. Света луны хватало, но внизу ничего отличительного, одни поля. А потом Карен сказала:
– Посмотри-ка, там не город ли впереди?
Харальд вгляделся. Что тут скажешь? Огней нет из-за затемнения, которое ввели как раз для того, чтобы города было трудней заметить с воздуха. Но и в лунном свете понятно, город внизу или поля с лесами.
Внезапно воздух прочертили мелкие огоньки.
– Что это? – закричала Карен.
Неужели кто-то пускает в них фейерверки? Которые с момента вторжения запрещены?
– Никогда не видела трассирующих очередей, но…
– Черт, значит, это они! – Не дожидаясь команды, Харальд до упора открыл дроссель и поднял нос, чтобы набрать высоту.
В этот момент небо прочертили прожектора.
Неподалеку раздался хлопок и что-то разорвалось.
– Что это? – крикнула Карен.
– Наверно, снаряд.
– В нас стреляют?
Внезапно Харальд сообразил, где они.
– Это же Морлунде! Мы прямо над портом!
– Развернись!
Он так и сделал.
– Не так круто! Мотор захлебнется!
Другой снаряд разорвался у них над головой. Темноту ночи исполосовали лучи прожекторов. Харальду казалось, он поднимает самолет силой своей воли.
«Шершень» развернулся на сто восемьдесят градусов. Харальд сделал поправку и продолжил подъем. Еще один снаряд взорвался позади них. Харальд приободрился: «Может, еще уйдем».
Пальба прекратилась. Харальд вернулся на первоначальный курс, не прекращая подъема.
Минуту спустя Морлунде остался позади.
– Летим над морем, – сказал он.
Карен не ответила. Повернув к ней голову, Харальд увидел, что у нее закрыты глаза.
Он еще раз взглянул на исчезающий позади, залитый луной берег.
– Любопытно, увидим ли мы Данию снова, – вздохнул он.
Глава 32
Луна зашла, но небо на этот момент было чистым, сияли звезды. Харальда это радовало: благодаря звездам можно хотя бы понять, где верх, где низ. Мотор урчал успокоительно ровно. Они летели на высоте тысяча шестьсот метров, делали восемьдесят узлов в час. Турбулентность была меньше, чем ему помнилось по полету с Поулем, – то ли потому, что летели над морем, то ли потому, что стояла ночь, то ли по совокупности факторов. Харальд постоянно проверял направление по компасу, но сказать, насколько сильно «шершня» сбил с курса ветер, было нельзя.
Оторвавшись от рычага, он коснулся щеки Карен. Щека пылала. Убедившись, что самолет летит ровно, Харальд достал из ящика под приборной доской бутылку с водой, налил немного себе на ладонь и обтер ей лоб, охладить немного. Дышала Карен ровно, но дыхание, коснувшееся его руки, было жарким. Сон был болезненный, лихорадочный.
Пока он занимался Карен, горизонт слегка посветлел. Харальд глянул на циферблат: четвертый час утра. Похоже, половина дороги позади.
На пути «шершня» выросла стена тумана, и Харальд вошел в серую пустоту. Внутри шел дождь, по лобовому стеклу побежали струйки воды. В отличие от автомобиля дворники у «шершня» не предусмотрены.
Харальд вспомнил, как Карен говорила, что в тумане легко потерять ориентацию, и решил не совершать резких маневров. Однако клубящаяся перед глазами серость удивительным образом нагоняла сон. Захотелось разбудить Карен, поговорить с ней, но он знал, что нельзя: пусть отдохнет хоть немного после всех испытаний.
Ощущение времени исчезло. Харальд принялся придумывать, на что похожи клубы тумана. Разглядел голову лошади, капот «линкольна-континенталя», усатую физиономию Нептуна. А впереди, чуть левее, внизу, увидел катер с рыбаками, которые, задрав головы, в изумлении на него глядели.
«Это не воображение, – сказал он себе, очнувшись. – Туман рассеялся, катер – настоящий».
Поспешно взглянул на высотометр. Обе стрелки торчали вверх. Он на уровне моря. Потерял высоту, даже не заметив.
Повинуясь инстинкту, толкнул рычаг, чем поднял нос, и тут же услышал мысленно голос Карен: «Ни при каких обстоятельствах не задирай нос слишком резво – мотор захлебнется, потеряешь тягу и рухнешь».
Он осознал, что сделал, и вспомнил, как все исправить, но не знал, хватит ли времени. Самолет уже терял высоту. Опустив нос, Харальд до упора открыл дроссель. Пролетая мимо рыбацкого катера, он был на одном с ним уровне. Мог зарыться носом в волну. Мог удариться о нее шасси. Но не зарылся и не ударился, а продолжал лететь. Решившись бросить взгляд на высотометр, увидел, что поднимается вверх, и перевел дух.
– Не расслабляйся, ты, олух, – произнес он вслух, – не спи!
Самолет по-прежнему набирал высоту. Туман рассеялся, наступило ясное утро. Харальд посмотрел на часы. Четыре утра. Вот-вот взойдет солнце. Глянул сквозь прозрачную крышу кабины: справа мерцала Полярная звезда. Значит, компас не врет, они следуют на запад.
Перепуганный тем, что едва не зарылся в море, Харальд поднимался вверх в течение получаса. Температура за бортом снизилась; холодный воздух врывался в окно, разбитое им на тот случай, если в полете понадобится дозаправка. Харальд укутался в одеяло. Достигнув трех тысяч метров, он собрался уже прекратить подъем, как мотор чихнул.
Поначалу он даже не сообразил, что это за звук. Все это время мотор работал так ровно, что он перестал его слышать.
А теперь вот опять чихнул, и на этот раз Харальд понял, в чем дело. Самолет находится примерно в ста двадцати километрах от земли. Если мотор сдаст, они свалятся в море.
Мотор кашлянул снова.
– Карен! – заорал Харальд. – Проснись!
Девушка не отреагировала. Оторвав руку от рычага, он потряс ее за плечо.
– Карен!
Она открыла глаза. Выглядела получше, спокойнее и даже нездоровый румянец вроде бы спал, но, услышав звук мотора, сразу насторожилась.
– Что произошло?
– Не знаю!
– Где мы?
– Далеко отовсюду.
Мотор продолжал захлебываться кашлем.
– Чего доброго, рухнем, – забеспокоилась Карен. – Высота какая?
– Три тысячи метров.
– Дроссель открыт до упора?
– Да, я набирал высоту.
– В этом все дело. Наполовину прикрой.
Он послушался.
– Когда дроссель открыт до упора, – сказала Карен, – мотор всасывает воздух снаружи, а не из моторного отделения, а снаружи воздух холодней. А на такой высоте он настолько холоден, что в карбюраторе образуется лед.
– Что делать?
– Спускаться. – Она перехватила рычаг управления, отвела его от себя. – Спустимся, воздух станет теплее, лед растает… со временем.
– А если нет?
– Выглядывай какой-нибудь корабль. Упадем рядом, они нас спасут.
Харальд осмотрел весь горизонт, но кораблей не заметил.
При захлебывающемся моторе тяга была плохая, они быстро теряли высоту. Харальд достал из ящика топор, готовясь привести в жизнь свою идею соорудить плот из отрубленных крыльев. Рассовал по карманам бутылки с водой – хотя оставался вопрос, выживут ли они в открытом море достаточно долго, чтобы захотеть пить.
Он все смотрел на высотометр. Они опустились до трехсот метров, потом до ста. Море выглядело ледяным, черным, и по-прежнему ни одного судна.
Странное спокойствие снизошло на него.
– Похоже, нам конец, – произнес он. – Прости, что втянул тебя в это.
– Еще не конец, – ответила Карен. – Попробуй прибавить обороты, чтобы мы не так сильно треснулись о воду.
Харальд отодвинул дроссель. Мотор затарахтел, взяв ноту повыше. Пропуск, искра, пропуск опять.
– По-моему… – начал Харальд.
И тут мотор вроде бы поймал ритм! Продержал несколько секунд, потом промахнулся и, наконец, затарахтел ровно. Самолет начал подъем.
Харальд осознал, что они с Карен вопят от радости.
Число оборотов достигло тысячи девятисот без единого кашля.
– Лед растаял! – сказала Карен.
Харальд поцеловал ее. Это оказалось непросто, хотя они сидели в тесной кабине плечо к плечу, бедро к бедру. Повернуться было почти невозможно, да еще когда пристегнут ремнем… Но он исхитрился.
– Как приятно! – отозвалась Карен.
– Если выживем, всю жизнь буду целовать тебя каждый день! – счастливый, пообещал он.
– Правда? Смотри, жизнь может быть долгой!
– Хорошо бы!
Карен, довольная, улыбнулась и посоветовала:
– Надо проверить, сколько у нас горючего.
Харальд извернулся, чтобы взглянуть на прибор, установленный между спинками сидений. Прочесть данные было хитро: одна из шкал использовалась в воздухе, вторая – на земле, когда самолет стоит внаклон. Однако обе они показывали, что бак почти пуст.
– Мы на нуле, – сообщил Харальд.
– Так. Земли не видно. – Карен посмотрела на свои часики. – Летим уже пять с половиной часов, значит, до суши с полчаса, не меньше.
– Да это ничего, я могу залить бак. – Харальд, отстегнув ремень, кое-как перевернувшись, взгромоздился коленями на свое сиденье. Канистра с бензином стояла на багажной полке за сиденьями. Рядом лежали воронка и один конец садового шланга. Перед взлетом Харальд разбил окно и, просунув другой конец шланга в дыру, закрепил его, привязав к входному отверстию бака на боку фюзеляжа.
Но теперь он видел, что этот конец свободно болтается на ветру. Харальд выругался.
– Что такое? – спросила Карен.
– Шланг отвязался в полете. Я плохо его закрепил.
– Что же делать?
Харальд посмотрел на канистру, на воронку, на шланг, на окно.
– Придется засунуть его назад. Но отсюда это сделать нельзя.
– Ты не можешь выйти наружу!
– Как поведет себя самолет, если я открою дверь?
– Это сработает как тормоз. Скорость упадет, и самолет поведет влево.
– Ты справишься?
– Я смогу поддержать скорость, опустив нос, и попробую левой ногой дотянуться до правой педали.
– Давай проверим.
Проверили. Получилось.
Харальд открыл дверь. Самолет тут же резко двинул налево. Карен ступила на правую педаль – машина продолжила поворот. Карен двинула рычаг направо и заложила вираж – «шершень» все равно шел налево.
– Без толку, я не могу его удержать! – крикнула девушка.
Харальд закрыл дверь.
– Если выбить те окна, это почти уравняет зону аэродинамического сопротивления. – Он вынул из кармана гаечный ключ. Окна были из какой-то разновидности целлулоида, который прочней стекла, но он знал, что разбить его можно, потому что два дня назад уже сделал это с задним окном. Как мог далеко отвел руку с ключом, с размаху дал по окну, и целлулоид поддался. Постучав по осколкам, начисто выбил их из рамы.
– Попробуем еще раз?
– Погоди, нам надо набрать скорость. – Карен потянулась открыть дроссель и сантиметра на два подвинула рычажок дифферента. – Давай.
Харальд открыл дверь.
Самолет снова повело влево, но на этот раз не так круто, и Карен вроде бы сумела поправить это с помощью педали.
Встав коленями на сиденье, Харальд высунулся из дверного проема. Придерживая дверь правым плечом, вытянул правую руку и поймал бьющийся на ветру шланг. Теперь требовалось засунуть его в бак. Открытая съемная панель была видна, а горловина наливного отверстия – нет. Он направил конец шланга к панели, но резиновую трубку трепало ветром и вслепую попасть концом в отверстие не удавалось никак, все равно что в ураган вставить нитку в игольное ушко. И чем дольше он пытался, тем безнадежней казалось дело, потому что коченела рука.
Карен похлопала его по плечу. Он вернулся на место и закрыл дверь.
– Теряем высоту, – пояснила Карен. – Надо подняться.
Харальд подышал на ладонь, чтобы согреть.
– Так не пойдет, – сказал он. – Никак не попасть шлангом в дырку. Надо вставлять прямо рукой.
– Как?
– Может, – спросил он, подумав, – может, я наступлю одной ногой на крыло?
– О Боже!
– Скажешь, когда наберем высоту, ладно?
Через пару минут она кивнула:
– Давай, только будь готов закрыть дверь, как только я хлопну тебя по плечу.
Левым коленом упершись в сиденье, Харальд поставил правую ногу на укрепленную часть крыла. Левой рукой держась за свой ремень безопасности, наклонился, правой дотянулся до шланга, поперебирал его, пока не ухватил за самый кончик, а потом наклонился еще дальше и засунул его конец в отверстие бензобака.
Но тут «шершень» угодил в воздушную яму, его швырнуло в сторону. Харальд, потеряв равновесие, чуть не свалился с крыла, и сумел удержаться только потому, что вцепился в шланг и ремень. При этом тот конец шланга, что находился в кабине, под его тяжестью оторвался от бечевки, на которой держался, и Харальд невольно разжал руку. Шланг тут же унесло воздушным потоком.
Трясясь от пережитого, Харальд вернулся в кабину и закрыл дверцу.
– Что случилось? – спросила Карен. – Я ничего не видела!
Какое-то время он даже ответить не мог.
– Я уронил шланг, – наконец отозвался он.
– О нет!
– У нас нет горючего. – Харальд взглянул на бензиномер.
– Я не знаю, что делать!
– Придется мне встать на крыло и перелить бензин прямо из канистры. Потребуются две руки – одной я канистру не удержу, слишком тяжелая.
– Но ты сам не удержишься!
– Тебе придется левой рукой держать меня за ремень.
«Карен сильная, но вряд ли удержит меня, если поскользнусь. Впрочем, выбора нет».
– А управление как же?
– Уж как-нибудь.
– Ладно, но давай немного поднимемся.
Харальд огляделся. Земли нет как нет.
– Согрей руки. Сунь их под мою шубу.
Он повернулся, все еще коленями на сиденье, и обхватил ладонями ее талию. Под шубкой она была в тоненьком летнем свитерке.
– Сунь их под свитер. Да-да, прямо на тело. Я не против.
Она была такая горячая! Он не убирал руки все время, пока они поднимались. Потом мотор зачихал.
– Горючее кончается, – вздохнула Карен.
Мотор выправился, но Харальд знал, что она права.
– Что ж, начнем!
Карен выровняла самолет. Харальд отвинтил крышку канистры. В тесной кабине, несмотря на сквозняк, противно запахло бензином.
Мотор засбоил снова. Карен вцепилась ему в ремень.
– Я тебя крепко держу. Не волнуйся.
Он открыл дверцу, выставил правую ногу, пододвинул канистру поближе. Выставил и левую ногу, пока еще телом оставаясь в кабине. Страшно было до ужаса.
Поднял канистру и во весь рост встал на крыло. Не следовало смотреть через край крыла вниз, на море, но он посмотрел и желудок скрутило тошнотой, едва канистру не выронил. Закрыл глаза, сглотнул и взял себя в руки.
Открыл глаза, велев себе ни за что не смотреть вниз. Нагнулся над отверстием бензобака. Ремень, за который держала его Карен, впился ему в живот. Наклонил канистру.
Лить ровной струйкой из-за движения самолета было трудно, но спустя некоторое время он приспособился, то наклоняясь вперед, то отклоняясь, надеясь на сильную руку Карен.
Мотор, поначалу чихавший, вскоре заработал нормально.
Отчаянно хотелось вернуться в кабину, но горючего должно хватить до земли. Бензин лился медленно, словно мед. Часть его унесло ветром, еще больше пролилось мимо, но в основном он все-таки попал в бак.
Наконец канистра опустела. Харальд выбросил ее, левой рукой с облегчением взялся за дверной проем, забрался в кабину и захлопнул за собой дверь.
– Посмотри! – произнесла Карен, показывая вперед.
Вдалеке, у самого горизонта, показалась темная полоска земли.
– Аллилуйя! – во весь голос завопил Харальд.
– Молись, чтобы это была Англия, – сказала Карен. – А то кто его знает, куда нас могло снести.
Читать бесплатно другие книги:
