Я, маг! Казаков Дмитрий

– В войне, которую Владетель Свенельд, наш сеньор, вел с Владетелем Харальдом, – ответил старший брат резко. Каждое его слово было как удар кулака.

Чувствовать себя погубителем родичей было не очень уютно. Но переживать и каяться Харальд не собирался. Дядины отпрыски немало попортили ему крови в те времена, когда он еще жил в этом замке, и раз они погибли, сражаясь против него, то такова их судьба.

А Эрика тем временем понесло. Давно, видимо, не было возможности излить душу.

– Дети у нас почти все умерли во время того мора. У меня осталось только двое, младший сын да дочь. Жена после той болезни рожать больше не может. С запада, из лесов, напирают дикари, носящие шкуры и не знающие власти родовитых. Замок фон Хири сожгли полгода назад. Скоро доберутся и до нашего, а сил для обороны у меня нет!

– Да, нехорошо, – равнодушно отозвался Харальд, пригубив пиво. Проблемы рода фон Триз были для него столь чужими, сколь это возможно для человека, в этом роду появившегося на свет. Брат же явно надеялся, что Харальд не оставит без помощи родственников, хотя напрямую разговора об этом не заводил; мешала гордость. Но его ждало жестокое разочарование.

Допив пиво, Харальд поднялся в комнату, в которой когда-то жил. Здесь царило полное запустение. Мебель вытащили, судя по слою пыли, давно, в углах нависли сети паутины, на стенах – потеки сырости.

– Тут никто так и не поселился после тебя, – проворчал брат из-за плеча.

Харальд молча кивнул.

Вслед за жилой комнатой настал черед библиотеки. От нее долго не могли отыскать ключ. Один из слуг вспомнил, что старый господин, то есть отец нынешнего, после бегства младшего сына, пребывая в гневе, велел ключ в ров выкинуть. Должен быть запасной, да только где он?

День успел склониться к вечеру, когда один из слуг, ведший поиск в подвале, явился с огромной связкой ключей. Эрик глянул на нее, сморщился и сказал:

– Нет, братец, сам разбирайся. Ты должен помнить, как Ключ от библиотеки выглядит, а не я.

Память на этот раз подвела. Пришлось при неверном свете факела, что держал слуга, пробовать все ключи из связки. Дверь скрежетала и стонала, не желая поддаваться, пыль лезла в нос, заставляя чихать.

Когда очередной ключ, двенадцатый или тринадцатый по счету, подошел и дверь открылась, Харальд настолько исчихался и измучился, что не испытал почти никакой радости. Взял факел из руки слуги, сказав «Я сам!», и вошел в книгохранилище.

Здесь стояла тишина. После ненормального младшего сына старого хозяина сюда никто не заходил, и Харальд, хотя повидал куда более обширные коллекции книг, на миг испытал трепет перед собранным здесь знанием, подобный тому, что переживал в молодости.

С благоговением прикоснулся он к корешку одной из книг, стирая толстый слой пыли. Попробовал вытащить ее, но обложка неожиданно легко подалась под пальцами и с едва слышным треском сложилась. Внутри нее все сгнило.

Воткнув факел в держатель, Харальд принялся обследовать полки. Крысы и сырость сделали свое дело – большая часть книг погибла безвозвратно. Но удалось отыскать и целые. Сунувшемуся в дверь в самом начале брату он адресовал просьбу принести свечей и принялся за дело.

Владетель работал всю ночь. К тому времени когда над восточным горизонтом поднялось розовое зарево рассвета, все выжившие фолианты оказались сосчитаны и отложены в сторону.

За завтраком же младший брат сделал старшему предложение, от которого тот едва не подавился куском мяса:

– Что? – произнес он, вытаращив глаза. – Ты хочешь купить у меня книги?

– Да, – кивнул Харальд. – Не все, лишь те, которые в хорошем состоянии. Плачу по пять золотых за каждую.

– Это немалые деньги, – нахмурился Эрик. – И я согласен! Все равно они там сгниют скоро или достанутся варварам с запада. А как ты их увезешь?

– Еще я куплю лошадь, – Харальд огладил бородку. – Думаю, одной хватит.

– Десять золотых, – глаза хозяина замка сверкнули. Уж если брат сам не хочет помогать, нужно вытрясти из него все, что можно.

– Хорошо, – холодно кивнул Харальд. – Я уезжаю сегодня.

– Как? – округлились глаза на лице старшего из родственников. – И не поживешь здесь?

– А зачем? Участвовать в мелких местных проблемах я не хочу, – последовало равнодушное пожимание плечами. – И замок этот более не родной мне. Кроме книг, тут не осталось ничего, что было бы мне интересно.

На подобное заявление Эрик не нашелся, что ответить. По потухшим глазам и выражению лица было видно, что он недоволен решением брата, но Харальд не обратил на это никакого внимания.

Покинул он замок после полудня. Гроза заметно освежила мир, и с того дня жара ослабела. Вот и сейчас, несмотря на разгар дня, можно было путешествовать без особенных неудобств.

На поводу за Владетелем следовала смирная лошадь, впервые в жизни поменявшая хозяина. С ее спины уродливыми наростами свисали мешки, набитые книгами.

Эрик наблюдал за отъездом младшего брата с одной из башен. На сердце у главы рода фон Триз было неспокойно, хотя причину этого он сам вряд ли смог объяснить. До последнего момента он ждал, что всадник обернется, хотя бы бросит взгляд на родной замок, помашет рукой.

Но брат не обернулся, и Эрик сошел с башни в тоске и тревоге.

Дубы по дороге к дому Свенельда стояли столь же мощные, зеленый полог все так же шелестел в добрых десяти саженях от земли, пахло желудями и листвой. Что для древесных исполинов десяток лет? Что месяц для человека.

Харальд, что ехал меж толстенных коричневых стволов, был почти не в состоянии смотреть по сторонам. Он три дня не прикасался к книге, и это стоило ему немалых сил. Щеки ввалились, глаза лихорадочно блестели, руки приходилось постоянно удерживать от того, чтобы они не метнулись открывать сумку с тяжелым и холодным источником знаний. Конь под седлом и лошадь с грузом, казалось, ощущали настроение наездника. Вели себя так, словно их одолевали слепни, хотя никаких насекомых заметно не было.

Но доехать до дома на поляне Владетелю не дали. На тропинку, преградив дорогу, легко шагнул хозяин здешних мест. Лицо Свенельда скрывалось под капюшоном, но Харальд легко узнал его по могучей фигуре и рокочущему, словно гром, голосу.

– Что угодно тебе, Владетель Харальд?

– Я привез тебе подарок, – отозвался тот хрипло, натягивая удила

– Неужели ты решил подарить мне свое сокровище? – Капюшон слетел с головы, обнажив полные изумления карие глаза. – Я не возьму этой книги! Ей нельзя у меня быть!

– Почему? – На лице всадника, более всего напоминающем в этот момент череп с натянутой кое-как кожей, обнаружился интерес. – Боишься?

– И боюсь тоже. – Свенельд кивнул. – Но главная причина в другом. У меня есть... некая вещь, по силе сравнимая с твоей, но совершенно другого качества. Им нельзя находиться рядом.

– Я понял тебя. – Харальд вновь смотрел безразлично. – Но ты зря беспокоишься. Мой подарок несколько другого свойства.

Летко спрыгнув с седла, младший из магов подвел к старшему вьючную лошадь.

– Здесь книги, – сказал он, похлопав по оттопыренному боку одного из мешков. – Все, что мне удалось спасти из собрания моих предков. У тебя они сохранятся лучше.

– С чего ты взял? – Теперь уже на лице Свенельда отразился интерес.

– Просто хуже, чем в замке, их невозможно сохранить, а отдать мне их более некому.

– Хм, занятное ты принял решение, – Харальд ощутил на себе внимательный, прощупывающий взгляд. – Лучше бы ты заглянул в нее, а то мало ли что...

– Обязательно, – ответил он и попытался улыбнуться, но рот перекосило спазмом, и вместо улыбки получился оскал. – Небольшая самопроверка на прочность закончится сегодня, я думаю. А про ту... вешь, что есть у тебя, можно задавать вопросы?

– Нет, – отрезал Свенельд. – Лучше не надо. Чем меньше ты знаешь о ней, тем лучше. Твоя одержимость новым знанием проявляется в самые неподходящие моменты.

– Да уж, – Харальд скривился.

– Куда направишься дальше? – Краснолицый Владетель приподнял один из мешков с книгами и хмыкнул, оценив его вес.

– К себе в замок, а там посмотрим, – Харальд вставил ногу в стремя. – Прощай.

– Прощай, – ответил Свенельд и, ухватив вьючную лошадь под уздцы, повел ее за собой.

В своем замке Харальд появился всего на день, лишь для того, чтобы устроить жуткий переполох среди слуг, привыкших жить без хозяина, и удивить фон Жахха, который фактически управлял Владением последние полтора месяца.

Когда он попробовал добыть от сеньора указания, как вести дела дальше и куда тот, собственно говоря, уезжает, то получил лаконичный ответ: быть посуровей с вассалами, железной рукой добиваться от них повиновения, а сам Владетель отбывает на север, причем надолго.

На все попытки сообщить, что полуночные земли необитаемы и там нечего делать, Харальд отвечал молчанием, и на следующее же утро после того, как появился, ушел пешком, оставив в недоумении всех обитателей замка.

Он шел через горы той же дорогой, что четыре года назад, но места вокруг казались лишь смутно знакомыми. По ночам к Харальду являлись призраки погибших здесь соратников: Асир, Иаред, Хегни...

Подходили и стояли, глядя темными провалами вместо глаз. Он просыпался в холодном поту и снова проваливался в очередной кошмар.

Днем было не лучше. Ему слышались крики гибнущих людей. Причудливое горное эхо разносило их по ущельям, дробя и кусочками втискивая в уши магу.

Спокойным было только время, когда, сидя у костра, он открывал книгу. Строчки казались неровными и быстро плыли мимо глаз, словно черные волны, сами страницы отливали желтизной, а во рту после чтения оставался вяжущий привкус. Но зато не было никаких видений, и призрачные крики не терзали душу.

На охотников нид он наткнулся почти на том же месте. Только с молодыми мужчинами на этот раз не было Завулона, и встреча выглядела случайной, а не подготовленной, как в прошлый раз.

На чужака направили копья, и лишь после длительного разглядывания он был опознан как бывший гость племени. Затем охотники долго совещались сразу убить человека, пренебрегшего в свое время гостеприимством, исчезнув под пологом ночи, или подождать?

Сошлись на втором варианте. Оружие отбирать не стали, а мрачно и целенаправленно двинулись к становищу, держа пришельца в центре маленького отряда, чтобы не сбежал. О том, что человек, идущий в племя, не станет бежать от тех, кто его туда ведет, охотники даже не подумали.

Подойдя к становищу, Харальда оставили у опушки под охраной нескольких особенно свирепых воинов, а остальные двинулись к юртам. Там тотчас залаяли собаки, потом послышались человеческие крики. Кончилось все это тем, что от крайней юрты кто-то отчаянно замахал руками, призывая приблизиться.

Харальда довольно невежливо толкнули копьем в спину. Сам он сдвинуться с места неожиданно не смог. Ноги отказались идти при мысли о том, что сейчас он увидит Асенефу.

Сердце болезненно сжалось, в горле пересохло. Группа людей у края становища приближалась, но среди них не было женщин. Впереди стоял Завулон, такой же суровый и прямой, как и в прежние годы. Только волосы его совсем побелели, а лицо сморщилось, как печеное яблоко.

Рядом с вождем стоял молодой мужчина с большими растерянными глазами. На миг Харальда поразило какое-то несоответствие в его облике. Пытаясь понять, в чем дело, Владетель даже запнулся и тут же осознал – юноша с глазами больного теленка одет как колдун! Костяные фигурки на одежде, посох с вороньей головой в руке. Значит, Фарра умер?

Отсутствие старика среди собравшихся подтверждало догадку. Меж мрачных смуглых лиц старейшин внимание привлекло одно, отражающее искреннюю веселость. Не сразу узнал Харальд, что радуется ему несколько потолстевший Гуннар.

Он собрался улыбнуться в ответ, но суровый голос вождя предупредил намерение:

– Зачем ты пришел? – Карие глаза Завулона смотрели без приязни, и Харальд никак не мог понять, в чем тут дело. Он сбежал из племени? Ну и ладно, никто его не держал. Он жил с дочерью вождя? Так она сама пришла в юрту к чужеземцу!

Неизвестность заставила подобраться, и ответил Харальд дрожащим от напряжения голосом:

– Я хотел видеть Асенефу!

Вождь дернулся, словно от удара, и сказал глухо:

– Ты зря проделал столь длинный путь. Желание твое невозможно исполнить!

Харальд застыл, словно громом пораженный, а Завулон обратился к колдуну, и слова его были полны гнева:

– Как мог ты, Мадай, не заметить, что этот человек приближается к нашему становищу?

– Я взывал к духам, как обычно, – ответил растерянно молодой колдун. – Но в последние дни нечто внушало им такой ужас, что они не могли отвечать. И теперь я вижу причину этого.

– И в чем же она? – вождь нид нахмурился.

– В этом человеке. – Дрожащей дланью Мадай указал на Харальда. – Он маг, но воистину исполинской силы. Меня трясет от одной близости к нему.

– Так ты стал Владетелем? – спросил вдруг Гуннар, выступая на шаг. – Добился своего?

– Да, – признался Харальд.

Старейшины уставились на него со страхом и удивлением, лишь Завулон оставался спокоен.

– Ладно, – сказал он. – Хотя мне больше всего хотелось бы, я не могу отказать тебе в гостеприимстве, Харальд. Я думаю, один человек в моем племени даст тебе кров.

С этими словами вождь резко развернулся и пошел прочь, словно дальнейшее его нисколько не занимало. За ним засеменили остальные. Последним, бросив на чужака опасливый взгляд, зашагал колдун.

– Что это с ним? – спросил Харальд у оставшегося Гунн ара.

– Его сильно подкосила... – Гуннар замялся, в темных глазах мелькнула нерешительность. – Смерть дочери.

– Как?! – Харальд замер, по телу прокатилась ледяная волна, и очень захотелось проснуться. – Асенефа умерла?!

– Да, – ответил Гуннар и поспешно подхватил пошатнувшегося товарища.

– Я в порядке. – Харальд отстранил руки, с трудом сглотнул. В груди стало холодно и пусто. Навалилась усталость, которую во время путешествия по горам не замечал. А теперь, когда все оказалось напрасным, заворочалась в мышцах клубками ноющей боли, которую можно изгнать лишь отдыхом.

– Как это случилось? – спросил он, справившись с окостеневшим вдруг языком.

– Она умерла родами, – ответил Гуннар серьезно, и на лице его было сочувствие. – Производя на свет твоего сына.

– Сына? – Харальд уже не говорил, он хрипел.

– Пойдем, – Гуннар взял старого соратника за руку и чуть не силой потащил за собой, – На него посмотришь завтра. И скажи мне, на кой ты вырастил эту ужасную бороду? Я с ней едва тебя узнал.

Мальчишка по имени Харальд смотрел на незнакомого дядю широко раскрытыми глазами, зелеными, будто молодая трава, точно такими же, как и у матери. А вот волосы ему достались отцовские – белые и прямые.

Харальд смотрел на сына и не чувствовал ничего. Ночь он провел без сна, гудяшие мышцы и болящая душа не дали спокойно отдохнуть. Наступило утро, серое и унылое, и в юрту Гуннара, где остановился чужак, одна из сестер вождя привела ребенка. Поначалу он с любопытством смотрел на чужого мужчину, но, поскольку тот ничего не говорил и не делал, заскучал и принялся вертеться.

– Пожалуй, не стоит ему меня долго видеть, – сказал Харальд женщине, приведшей к нему сына. – Спасибо, что дали мне посмотреть на него...

Юрта опустела. Жена Гуннара восприняла появление нежданного гостя очень неодобрительно и ночевать с ним в одних стенах отказалась. Сам хозяин куда-то пропал с утра. Наверное, уговаривал Завулона не убивать Харальда, виновного, по мнению вождя, в гибели дочери. Сам бывший наемник за то время, что провел среди нид, заимел большой вес как хороший лучник и охотник. Некоторые поговаривали, что неплохо бы ему стать вождем после того, как предыдущий достигнет преклонных лет. Ведь всем известно, что вождь должен быть полон сил и жизненной мощи, старому место в совете племени.

Вот только со своими детьми у Гуннара не сложилось.

По пологу юрты царапал дождь, от шкуры, на которой сидел Харальд, пахло зверем, а в голове бродили тяжелыми валунами неприятные мысли. В очередной раз стало совершенно неясно, что делать дальше? Весь поход на север оказался бессмысленным. Остаться здесь, среди нид? Но каждый день видеть сына, который не будет звать его папой, но видом своим напоминать об умершей Асенефе? Уйти на юг? А что там? Править Владением, наводя трепет на вассалов и ужас на врагов?

Но ведь и в том и в другом случае все закончится одинаково, подарок богов окончательно высосет из мага душу, превратив его в бесчувственную куклу, или сломает его, доведет до страшной гибели. Ни тот ни другой вариант не казался привлекательным.

При мыслях о книге рука Харалъда сама скользнула туда, где в сумке лежал фолиант. Ощутив под ладонью холод, Владетель вздрогнул, а затем, озаренный сумасшедшей мыслью, полез за книгой.

Застежки не поддавались, он лихорадочно дергал, пока не порвал сумку. Давно не испытываемое возбуждение окрасило щеки румянцем и заставило сердце ускорить бег: конечно, ведь должны быть способы магического оживления людей, и где о них узнать, как не в книге?

Еще в юности Харальд в замковой библиотеке наткнулся на несколько рассказов о Владетелях глубокой древности, что силой заклинаний поднимали умерших из могил и даровали им новую жизнь. Сейчас он, ощущая неожиданно ожившую надежду, тормошил оказавшуюся на этот раз зелено-золотистой книгу, надеясь выпытать у нее нужные сведения.

Страницы кололись, не желая поддаваться пальцам, и Харальд давно порвал бы их, будь они из обычного пергамента. Но материал книги уже не раз доказывал свою прочность. Выдержал он и этот натиск обезумевшего мага.

Но толку от этого оказалось мало. Харальд издергался, но ничего подходящего так и не нашел. Да, книга выдала ему несколько десятков ритуалов, которые своей уродливостью заставили бы содрогнуться нормального человека. Любой из них гарантировал поднятие мертвеца из могилы, но для подобной операции потребовалось бы не одно ведро крови, и воскрешенный никогда не стал бы полностью живым. Лишь ходячим полусгнившим костяком, послушно исполняющим приказы хозяина-мага. Харальд представил себе Асенефу в таком виде, и его едва не вырвало.

В ярости он отшвырнул книгу, едва не попав в тлеющие в очаге угли. Сам же кинулся вызволять, трясясь от испуга. Но гладкая обложка даже не нагрелась, лишь пятна на ней сменили цвет на черный.

Харальд вновь погрузился в книгу, надеясь отыскать тот самый ритуал, единственно верный. Но все тщетно. Когда довел себя до того, что начал грызть ногти, шепча в исступлении: «Магия бессильна, магия бессильна...», в юрту вошел Гуннар, изрядно промокший, но довольный.

– Ты что такой квелый сидишь? – спросил он с ходу и, не давая собеседнику рта раскрыть, выпалил:

– Я тебе новость принес!

– О чем? – вяло поинтересовался Харальд, убирая книгу в сумку. Противостоять неприятному чувству, возникающему, когда на нее смотрели посторонние, он не мог.

– Ты можешь остаться в племени, – с широкой улыбкой сообщил бывший наемник. – В качестве колдуна. Мадай, ты сам видел, не тянет, а ты маг сильный. Так что...

– Нет, – сказал Харальд тихо, но так, что собеседник сразу умолк. – Это невозможно. Я уйду завтра.

– Но вождь тебя не отпустит! – Гуннар смотрел с удивлением. – Он считает, что именно ты погубил Асенефу, и твоя служба людям нид будет хорошей платой за это!

– Ты думаешь, кто-нибудь здесь сможет меня удержать? – Харальд презрительно усмехнулся.

– Не знаю, но они попробуют.

– Отговори их, – посоветовал Харальд холодно. – Если кто будет меня удерживать, то я начну убивать. А я в силах уничтожить все племя разом и могу не рассчитать своих сил.

– Ты стал другим. – Потрясение отразилось на лице Гуннара. – Тот Харальд, которого я знал, не пошел бы на такое.

– Все изменилось. – Маг улыбнулся, через силу заставляя мускулы сокращаться нужным образом. – И очень сильно.

А вечером Харальд еще раз поразил своего хозяина, заявив, что отправляется в гости к Мадаю. Гуннар был так потрясен, что позволил магу выйти из юрты и нагнал его лишь на полдороги:

– Зачем ты туда собрался?

– Я лишь поговорю с ним, с глазу на глаз, – Харальд отстранил загораживающего путь Гуннара и двинулся далее.

Молодой колдун жил в юрте, что ранее принадлежала Фарре. Лицо его побелело, когда на пороге появился Харальд.

– Здравствуй, – пролепетал Мадай, прилагая неимоверные усилия к тому, чтобы не дрожать.

– Не дергайся, – хмуро сказал Харальд, усаживаясь. – Я посоветоваться пришел. Ты знаешь, что жена Гуннара бесплодна?

Далее беседа пошла более спокойно, и из нее выяснилось, что о беде женщины Мадай осведомлен, но в силу собственных малых сил ничего особенного предпринять не смог. Традиционные средства в виде травяных отваров и призывания духов не помогли.

Выслушав колдуна, Харальд нахмурился, после чего довольно грубо попросил того отвернуться. Извлек из сумки книгу и раскрыл розовую, в ярких до тошноты красных пятнах обложку.

Мадай сидел ни жив, ни мертв, боясь пошевелиться. Он догадывался, что держит сейчас в руках светловолосый человек, столь обманчиво истощенный на вид. Фарра успел достаточно рассказать ученику о подарке богов.

– Повернись, – резкий, неприятный голос заставил колдуна вздрогнуть. Он развернулся к Харальду и настороженно уставился ему в лицо.

– Я нашел способ, – в светлых глазах была лишь усталость, но излагал южанин четко и толково, и Мадай помимо воли заслушался...

Рассвет маги встретили на ногах. Насквозь промокшие, они вышли к становищу с восточной стороны.

– Ты все запомнил? – спросил Харальд, зевая с жутким завыванием.

– Да, – кивнув, ответил Мадай. За ночь он сумел избавиться от страха и выглядел куда более уверенно.

– Хорошо. – Светловолосый маг посмотрел на небольшой шарик темной глины, зажатый в руке. – Теперь сможешь всегда это повторить.

Мадай еще раз кивнул и направился к своей юрте. Харальд же двинулся к жилищу Гуннара. Поднял полог и принялся безжалостно будить хозяина, издающего носом мелодичное посвистывание.

– Что такое? – спросил Гуннар, раскрыв глаза.

– Отдашь это жене, – сказал Харальд, вкладывая в руку бывшему соратнику скользкий шарик. – Пусть носит в мешочке на поясе. Будут у вас дети. А мне пора собираться.

– Куда? – только тут Гуннар проснулся. Его взгляд, направленный на шарик, был полон недоумения пополам с надеждой.

– Назад, откуда пришел, – лаконично отозвался Харальд, складывая мешок.

– А про детей, – тут Гуннар не выдержал, пустил петуха. – Это правда?

– Естественно, – неохотно откликнулся Харальд.

– Зачем ты это сделал?

– Не знаю. – почесал щеку Владетель. – Просто сделал. Так уж получилось. Ты уж тут последи, чтобы моего сына хорошо воспитали. Чтобы он, как можно меньше походил на меня.

Махнув начавшему что-то говорить Гуннару, он покинул юрту и зашагал на юго-запад, к перевалу.

Никто из нид не попытался остановить уходящего, и он беспрепятственно дошел до гор. Но сам переход через них дался Харальду непросто. Достаточного количества продуктов он не взял, и еще обнаружил, что совершенно разучился охотиться. Кроме того, одолевали холод и сырость. Октябрь – не лучшее время для перехода через горы. На самом перевале попал в страшную пургу, шел вслепую, рискуя сорваться в пропасть.

Упасть не упал, но пальцы на ногах отморозил.

Когда, спустившись с вершин, Владетель умывался в ручье, случайно обратил внимание, сколь измученным выглядело его отражение. Снизу от худого лица с запавшими щеками торчала плохо приклеенная мочалка бороды, глаза лихорадочно горели.

Усмехнувшись, он пошел дальше, но истощение дало себя знать. Владетель забрался намного восточнее своего замка и, пройдя мимо него, попал во вполне обжитые земли. Обнаружил это, лишь неожиданно для себя выйдя к деревне.

Желтые соломенные крыши потемнели от осенних дождей, но вышедшее солнце заставило их сверкать, превратив почти что в золотые. В воздухе стоял запах дыма, и откуда-то из-за домов доносилось раздраженное мычание.

Чужака с восторгом встретили собаки: давно им не выпадало такого случая проявить себя! С яростным лаем они скакали вокруг, демонстрируя острые зубы, а кровожадные песьи взгляды могли бы испугать, если бы не добродушно виляющие хвосты.

Не обращая внимания на громогласный эскорт, Харальд подошел к крайнему дому. На стук открыл огромный мужик, ростом в сажень, в плечах – не меньше.

– Прости, хозяин, – проговорил Харальд. – Не скажешь, что это за деревня и в какой стороне замок Владетеля Харальда? Я немного заплутал.

– Это Козьи Выселки, – сказал мужик, смерив незнакомца подозрительным взглядом. – А до замка... гм Владетеля на восток сорок верст пути.

– Спасибо. – Харальд собрался уже уйти, но здоровяк удержал его, ухватив за рукав.

– Постой, странник, – сказал он, изображая дружелюбную улыбку на широком, словно жернов, лице. – Куда тебе идти? Ночь скоро. Переночуй у нас! Накормим. От лишнего рта с нас не убудет.

Из дома вкусно пахло свежим хлебом, и Харальд заколебался. Слишком уж заманчивой представлялась идея нормально поесть и переночевать в тепле. Может, тогда уйдет эта противная слабость.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Спасибо.

– Заходи. – Здоровяк сделал приглашающий жест. – Меня зовут Ингвар.

– А меня – Свенельд, – назвался путник и шагнул через порог, не заметив, как хитрая и очень злая усмешка исказила лицо гостеприимного хозяина.

Ужин оказался выше всяких похвал. Ингвар сидел рядом, вовсю потчевал гостя. А тот с аппетитом хлебал горячие щи, щедро сдобренные сметаной. После еды отяжелел и послушно уместился на лавке, предоставленной хозяевами.

Пробуждение вышло очень тяжелым. Отчего-то болела голова, и было трудно двигаться. Перед глазами плавали багровые и оранжевые пятна, и Харальду пришлось напрячься, чтобы они превратились в факелы.

Рядом с ними обнаружились довольно злые лица, одно из которых принадлежало Ингвару

Харальд попытался сесть и только тут обнаружил, что руки у него крепко связаны, равно как и ноги.

– Что такое? – спросил он.

– Лежи, не дергайся, – посоветовал Ингвар. – Очень удачно ты к нам попал! Идешь к Владетелю Харальду, что на наши вольные земли зарится, значит – ты враг нам! Вещички твои мы поделим, а тебя самого днем порешим!

Харальд повернул голову и в свете факелов увидел содержимое своего мешка, вываленное на стол. Матово блестела обложка книги.

– Книгу отдайте, – прохрипел он, начиная понимать, что произошло.

– Нет, – ощерился Ингвар, бросил опасливый взгляд в сторону стола. Книгу он, судя по всему, уже успел потрогать. – Ты, судя по этой разноцветной холодной пакости, сам – маг, и книгу тебе отдавать, что воину – меч. Мы ее на одном костре с тобой сожжем!

Харальд до боли сжал зубы, но смолчал. Чего теперь кричать или корить себя, когда все уже случилось?

Пленника тем временем подхватили и потащили прочь из дома. Перенесли через порог в холод осенней ночи. Заскрипела дверь какой-то пристройки, и Харальд полетел головой вперед.

Упал навзничь, но довольно удачно. Даже лицо не расшиб.

– Лежи тут, – сказал Ингвар из-за спины. – Самое для тебя место!

Судя по слабому запаху, когда-то здесь держали свиней.

Скрипнула дверь, и свет факела пропал. На Харальда навалилась тьма. Некоторое время он лежал неподвижно, прислушиваясь и переводя дух. Затем попробовал встать на колени. Получилось только со второй попытки.

В одном ошибся крепкий мужик Ингвар столь не любящий Владетеля по имени Харальд: магу совсем не нужна книга, чтобы творить чародейство!

Дождавшись, когда глаза привыкнут, Харальд обыскал сарайчик и нашел длинную и достаточно острую щепку. Примерился, ухватил ее зубами и, вертясь всем телом, словно сошедший с ума исполинский червяк, принялся чертить на земляном полу магический рисунок.

Канавки получались неглубокие, но едва они слились в единое целое, как занялись ровным багровым свечением. Харальд поднялся на ноги и занял место к северу от нарисованного круга.

Демон явился, едва отзвучали слова призыва. Черный уродливый мешок на тоненьких ножках, с огромной зубастой пастью, он выглядел на редкость отвратно и сипел, как испорченные мехи.

– Крови хочешь? – сразу спросил Харальд. – Много!

– Да, – демон сладострастно облизнулся. Язык у него оказался размером с хорошую лопату,

– Обещаю, – кивнув, ответил маг и произнес слова, выпускающие исчадие Нижнего мира из круга. – Разрежь мне путы.

Демон вынес дверь сараюшки одним ударом и, когда Харальд вышел, уставился на него с ожиданием:

– Начиная с этого дома, убей их всех. – Маг широким жестом обвел деревню и холодно улыбнулся, – А я потом выпущу из них кровь для тебя.

В деревне оказалось пятьдесят шесть жителей, все они к рассвету стали трупами, и каждому Харалъд отворил сонную артерию, чтобы расплатиться с вызванным им убийцей. Демон присасывался к шее жертвы, как огромный комар, затем с противным чмоканьем отлеплялся, и они переходили к следующему.

Закончили только к полудню. Демон убрался в свой мир, а Харальд хладнокровно собрал вещи и двинулся на восток, к своему замку, оставив позади обезлюдевшую деревню. Ему было немного неловко, что так получилось, но не он напал первым...