Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи Кандель Феликс

Очерк пятый

Первые появления евреев в Польше. Привилегии Болеслава Благочестивого. Преследования времен «черной смерти». Переселение евреев в Польшу и Литву

В польском городе Вроцлаве нашли могильную плиту с надписью на иврите в память кантора Давида: «Рабби Давид сладкоголосый сын Сар Шалома умер 25 ава 4963». То есть – в 1203 году.»

Невозможно сказать с определенной достоверностью‚ когда евреи впервые появились на территории Польши. И там‚ где нет документов‚ нет исторических источников‚ в дело вступает легенда про еврея по имени Авраам Проховник.

В девятом веке умер в Польше князь Попель‚ с его смертью угас княжеский род. Именитые поляки собрались для выбора нового правителя‚ долго спорили‚ ссорились‚ никак не могли сойтись на одном кандидате и решили наконец‚ что польским князем станет тот человек‚ который на следующий день первым придет в город. Первым наутро явился Авраам Проховник‚ который принес на продажу мед. Стража у ворот приветствовала его как нового князя‚ но Авраам отклонил эту честь и лишь после настойчивых просьб отложил окончательное решение на один день.

Он заперся в доме‚ стал молиться‚ и когда назначенный срок прошел‚ поляки заволновались. Один из них‚ крестьянин по имени Пяст‚ заявил во всеуслышание‚ что заставит Авраама принять княжеский титул: взял топор и пошел во главе толпы. Пяст постучал в дверь и сказал‚ что время для обдумывания прошло; Авраам Проховник вышел из дома и заявил: он отказывается занять княжеский престол‚ так как это принесет несчастье и ему и полякам. «Вот перед вами Пяст. Сегодня он ваш вождь‚ значит, и впредь может быть вашим руководителем». Толпа с этим согласилась‚ Пяст был коронован‚ от него пошла династия польских князей – Пястов.

Вот другой рассказ. О том‚ как в конце девятого века группа немецких евреев просила у польского князя Лешко права на торговлю и поселение в его землях. Князь-язычник потребовал от них, чтобы рассказали о своем народе и о его вере: в те времена евреи были в диковинку в Польше. Князю понравилась их вера и их история‚ и он якобы дал им привилегию в 905 году. Хотя она была впоследствии утрачена‚ эта привилегия якобы легла в основу привилегии Болеслава Благочестивого в 1264 году. Слишком часто в этой истории приходится прибегать к слову «якобы»‚ чтобы она стала достоверным историческим событием.

Из арабских источников известно‚ что еврейские купцы проезжали через Польшу в Россию и дальше в Азию. Через Вроцлав и Калиш в восьмом-девятом веках проходил «пушной путь» из Руси и Хазарии и «янтарный путь» – от Балтийского моря. Евреи держали в своих руках эту торговлю и могли‚ естественно‚ расселяться в узловых пунктах на ее пути. В 966 году польский князь Мечислав I принял христианство, стал вассалом германского императора; связи с Германией расширились‚ вместе с немцами приезжали в Польшу и евреи.

Первые докуметальные сведения о евреях Польши относятся к 1150 году; граф Петр Власт купил в том году у некоего еврея землю в деревне Малый Тынец. Сохранился акт 1202 года о том‚ что в деревне Сокольники возле Вроцлава владели землей два еврея – Йосеф и Хацкель. В двенадцатом веке евреи жили в Кракове, управляли монетным двором. Сохранились монеты того времени‚ на них надписи на иврите: «Мешко Мелех» – Мешко-король‚ «Мешко крул польск» – Мешко король польский‚ «Браха Мешко» – благословение Мешко, «Мазл тов» – пожелание счастья. Были монеты и с еврейскими именами: «Авраам Йосеф»‚ «Йосеф Калиш»‚ «Рабби Авраам бен Ицхак Нагид»‚ – возможно‚ это имена мастеров или тех‚ кто брал на откуп монетные дворы. Существовала даже польская монета с такой надписью: «Веселись‚ Авраам‚ Ицхак‚ Яаков».

А в городе Вроцлаве нашли могильную плиту с надписью на иврите в память кантора Давида: «Рабби Давид сладкоголосый сын Сар Шалома умер 25 ава 4963». То есть – в 1203 году.

В середине тринадцатого века Польша была разделена на несколько удельных княжеств. После нашествия монголов города лежали в развалинах‚ поля не обрабатывались. Чтобы оживить страну‚ князья стали приглашать к себе немцев‚ вместе с ними пришли и евреи – на новые земли‚ где им обещаны были привилегии. Из немецких и еврейских колонистов постепенно образовалось в Польше третье сословие наряду с прежними двумя – помещиками и крестьянами. Польские князья предоставили немцам полное самоуправление в городах; так сложился тип средневекового германского города на польской земле‚ где рядом с христианским мещанством появилась автономная еврейская община.

Привилегии евреям дал удельный князь Болеслав в городе Калише в 1264 году. Это был знаменитый Калишский статут‚ генеральная грамота‚ которая впоследствии легла в основу польского законодательства о евреях. Естественно‚ что Болеслав прежде всего соблюдал собственные интересы: доходы с евреев поступали в княжескую казну. У Болеслава было прозвище Благочестивый, он пользовался расположением церкви, но это не помешало ему – вопреки религиозным предрассудкам – гарантировать евреям права‚ поощрить их деятельность в интересах страны‚ опустошенной монгольским нашествием.

Статут Болеслава Благочестивого начинался так: «Деяния людей‚ не закрепленные голосом свидетелей или письменными показаниями‚ быстро проходят и исчезают из памяти‚ а потому мы‚ Болеслав‚ князь Великой Польши‚ оповещаем современников наших и потомков‚ до коих дойдет настоящее писание‚ что иудеи‚ водворившиеся на всем протяжении наших владений‚ получили от нас следующие уставы и привилегии…»

По этой генеральной грамоте евреи получали полную свободу передвижения и свободу торговли; запрещалось требовать с еврейских купцов повышенные пошлины за товары‚ разрушать еврейские кладбища и нападать на синагоги. Бросивший камень в еврейскую «школу» (синагогу) платил воеводе штраф – стоимость двух фунтов перца. Споры между евреями не были подсудны городским судам‚ но только лишь князю‚ его воеводе или особо назначенному судье. За нанесение раны еврею полагалось наказание и оплата расходов на лечение. За убийство еврея – «достойное наказание» и конфискация имущества в пользу князя. При ночном нападении на жилище еврея соседи-христиане обязаны были его защищать‚ если услышат крики о помощи, – иначе денежный штраф.

Строго наказывалось похищение еврейских детей для насильственного крещения. Запрещалось – «согласно постановлению папы» – обвинять евреев в убийстве христианских младенцев для употребления их крови‚ потому что «по своему закону иудеи вообще обязаны воздерживаться от всякой крови»; но если подобное обвинение возникало‚ его должны были подтвердить шесть свидетелей – трое христиан и трое евреев. Эти права и привилегии Болеслав Благочестивый утвердил на вечные времена‚ с согласия высших сановников – воевод‚ графов и «многих вельмож земли нашей»‚ которые вместе с ним подписали грамоту в Калише в 1264 году.

Грамота Болеслава распространялась лишь на его княжество. Евреи других областей Польши находились под властью иных князей; подобные привилегии они получили в следующем веке‚ в правление Казимира Великого. Но церковь сразу же забеспокоилась‚ и во Вроцлаве в 1267 году был созван собор польского духовенства. На нем постановили‚ чтобы в городах евреи жили особыми кварталами‚ отделенными «от общего местожительства христиан изгородью‚ стеною или рвом».

Во время следования церковных процессий евреев обязали запираться в своих домах; в каждом городе полагалось не более одной синагоги; в «отличие от христиан» евреи должны были носить особую шапку с роговидным верхом‚ «какую они носили некогда в этих местах‚ но по наглости своей перестали носить». Запрещалось христианам приглашать евреев на трапезы‚ есть и пить с ними‚ покупать у них мясо и прочие съестные припасы‚ чтобы продавцы «коварным способом не отравили их»‚ а также купаться с евреями в одной бане. Собор особо отметил‚ что в Польше ощущается острая необходимость отделить христиан от евреев‚ так как поляки – «молодой росток на христианской почве».

Но эти постановления не имели еще серьезных последствий. Князья‚ а затем и короли, поощряли еврейскую колонизацию в интересах страны и в собственных интересах. Ведь почти до середины шестнадцатого века евреи являлись лишь королевскими подданными‚ «слугами королевского казначейства»‚ которым следовало «своими деньгами удовлетворять нужды короля».

В марте 1348 года чума – «черная смерть» – объявилась в очередной раз в Европе; ее завезли в Геную моряки из Южной Руси. За один месяц эпидемия распространилась по Италии‚ Испании‚ Южной Франции‚ затем перекинулась на Англию. Число жертв было огромно, многие города и деревни превратились в кладбища; Д. Боккаччо, свидетель этого бедствия, описывал страдания несчастных (из книги «Декамерон»): «Сколько крепких мужчин, красивых женщин, прекрасных юношей… днем обедали с родными, товарищами и друзьями, а на следующий вечер ужинали со своими предками на том свете!.. На кладбищах… вырывали громадные ямы, куда сотнями укладывали трупы, нагромождая их рядами… и слегка засыпая землей…»

Умирали все‚ без различия национальностей‚ евреи в том числе, но сразу же возникли слухи – это евреи распространяют чуму‚ чтобы истребить христиан. Микроскоп тогда еще не изобрели‚ о существовании вирусов и микробов понятия не имели‚ заметить их было невозможно невооруженным глазом‚ а еврея видели поблизости – непохожего на других подозрительного чужака‚ «отравителя колодцев». «Люди ненавидят чаще всего то, чего не понимают», – подметили с давних пор, и прокатилась по Европе не только эпидемия чумы, но и психическая эпидемия юдофобии – «иудеобоязнь».

Первые слухи об отравлении колодцев появились в Испании. В июне 1348 года в Барселоне‚ в ночь с пятницы на субботу, толпа ринулась в гетто: еврейские дома разгромили‚ 20 человек убили. Папа Климент VI издал указ‚ в котором возведенное обвинение было объявлено ложным‚ – это почти не помогло. Вскоре в Савойе арестовали евреев из разных городов и подвергли мучительным пыткам. Хирург Балавиньи не выдержал истязаний и сообщил то‚ чего от него добивались: будто бы евреи во Франции составили заговор против христиан‚ приготовили ядовитую смесь и разослали своим соплеменникам‚ чтобы кидали ее в христианские колодцы‚ – отсюда и пошла эта страшная болезнь. Балавиньи даже сообщил рецепт смеси: взять сердце христианина‚ высушить его‚ добавить сушеных пауков‚ лягушек и ящериц‚ составить порошок – и можно кидать в колодцы.

Гонцы были отправлены в разные города‚ чтобы предупредить население‚ и сразу начались убийства. В Цюрихе‚ Шафхаузене‚ Иберлингене и в других городах евреев жгли‚ вешали и колесовали. В Констанце сожгли евреев в специально построенном для этого доме: «часть из них встретила смерть пляскою‚ другая часть пением псалмов‚ а остальные заливались слезами». Некий еврей из Констанца‚ принявший крещение под страхом смерти‚ раскаялся‚ поджег дом и сгорел вместе со своим семейством‚ выкрикивая из пламени: «Смотрите‚ я умираю евреем!»

В сентябре того же года папа Климент VI снова обратился к христианам, напомнил‚ что мнимые виновники эпидемии сами умирают от нее‚ чума свирепствует и там‚ где вообще нет евреев‚ – ничто не помогало. В Германии люди были охвачены религиозным помешательством. По улицам городов двигались процессии исступленных «флагеллантов» – бичующихся‚ которые требовали самоистязания и всеобщего покаяния‚ чтобы укротить гнев Божий‚ заставляли бить себя кнутами по голому телу. Возбуждаемая ими толпа кидалась на еврейские кварталы, устраивала погромы с истязаниями и убийствами. У многих был и свой расчет: освободиться от кредитора-еврея‚ не платить долги‚ присвоить еврейское имущество.

В немецком городе Вюрцбурге евреи не захотели погибнуть от рук соседей: они заперлись в своих жилищах и подожгли их. Сгорели дома‚ сгорела синагога‚ сгорели все – на месте синагоги выстроили затем церковь Святой Марии. В Шпейере были убиты сотни евреев‚ тела заколотили в бочки и бросили в реку. Оставшееся имущество император Карл IV передал горожанам‚ а также подарил городу всех евреев‚ которые поселятся там в будущем.

В Майнце евреи энергично защищались, но силы были неравными‚ и они решили погибнуть в своих домах. 24 августа 1349 года евреи Майнца сгорели в огне. В тот же день погибла древняя еврейская община Кельна: целые сутки крики убиваемых смешивались с криками убийц и грабителей. В Кольмаре веками сохранялось место под названием «Еврейская яма»‚ где сожгли евреев во время чумы. В Бенфельде одних сожгли‚ а других утопили в болоте; затем подошла очередь Кремса‚ Нюрнберга‚ Ганновера‚ Франкфурта-на-Майне‚ Брюсселя.

В Страсбурге евреев загнали на кладбище‚ в огромный деревянный сарай, сожгли сотни человек. Остальных изгнали из города‚ имущество разграбили‚ и городской совет постановил не допускать евреев в Страсбург в течение ста лет. Немецкий хронист писал: «Хотите знать‚ что погубило евреев? Это – жадность христиан»‚ – имея в виду‚ что ради грабежа и был устроен в Страсбурге «юденбранд» – сожжение евреев. Во время погрома обнаружили шофар‚ бараний рог‚ в который трубят евреи во время религиозных церемоний. Тут же решили‚ что при помощи этого инструмента они хотели подать сигнал своим сообщникам вне города‚ чтобы совместно напасть на жителей‚ – городской совет постановил сохранить шофар в память освобождения от «еврейской измены».

По образцу шофара изготовили две медные трубы. На одной подавали сигнал ежедневно в восемь часов вечера‚ и все евреи‚ случайно оказавшиеся в городе‚ услышав этот звук‚ обязаны были покинуть Страсбург. На другой трубе сигнал подавали в полночь‚ чтобы напомнить горожанам о «предательском поступке» иноверцев. Вскоре несколько еврейских семей получили разрешение поселиться в Страсбурге‚ в том же веке их изгнали из города‚ но сигналы полночной трубы раздавались еще несколько столетий‚ напоминая миру о чудовищной вспышке юдофобии.

Эпидемия чумы продолжалась с марта 1348 до весны 1351 года. Практически не было ни одного германского города‚ где евреи не подвергались бы кровавым гонениям. Их резали‚ жгли‚ топили‚ над трупами мучеников делили награбленную добычу; сотни евреев с пением псалмов шли на смерть‚ закутанные в талесы и в саваны мертвецов‚ кидались в огонь‚ чтобы не попасть в руки тех‚ с кем они и их предки жили рядом не одно столетие.

«С тех пор, как евреи живут на свете, они еще не переживали более жестокого столетия, чем четырнадцатый век, – отметил современник событий. – Можно удивляться, как после такой бойни остался в Германии хоть один еврей». «На нас возвели навет‚ чтобы напасть на нас‚ – сказано в синагогальных плачах – «кинот». – Нас обвиняют в том‚ что мы принесли яд в сосуде и бросили в воду. Но в действительности это нас напоили горькой водой… Обнажили меч злодеи и нашу кровь смешали с водой…»

После пережитых ужасов евреи Германии снова поднялись с насиженного места и пошли в Польшу. Там тоже случались погромы, но это происходило‚ скорее всего‚ в пограничных с Германией областях. В Польше правил тогда Казимир Великий‚ который благосклонно относился к евреям‚ и беженцы из Германии смогли найти спокойное убежище еще на несколько веков. Не случайно они считали‚ что название Полин (Польша) произошло от двух слов на иврите – «по лин». Когда они уходили на восток от преследований во времена «черной смерти»‚ с неба упала записка с этими словами – «по лин»‚ что означает «здесь живи». И евреи поселились в Польше.

Память о еврейском переселении с запада на восток сохранилась в фамилиях российских евреев. Многие из них образовались от названий тех городов или земель‚ в которых евреи жили до переселения в Польшу и Литву. Например‚ Берлин‚ Берлинер‚ Гамбург‚ Нюрнберг‚ Ганновер‚ Шпейер‚ Познер (Познань)‚ Ауэрбах-Урбах-Авербух (Ауэрбах – город в Германии)‚ Бахрах (Бахарах в Германии)‚ Гальперин-Альперин-Альперн (Хайльбронн в Германии)‚ Гинзбург-Гинцбург (Гюнцбург в Баварии)‚ Каценеленбоген‚ Ландау‚ Оппенгейм, Эпштейн, Эттингер (по названиям немецких городов Каценельнбоген, Ландау, Оппенхайм, Эппштайн, Эттинген)‚ Айзенштадт (в Австрии)‚ Горовиц-Гурвиц-Гурвич (Горжовище – нем. Horowitz – в Чехии).

Фамилия Альтшулер образовалась от слова «Alt'Schul»‚ что означает «старая синагога»‚ которая и ныне существует в Праге; вероятно‚ первые Альтшулы или Альтшулеры были попечителями этой синагоги. В 1542 году‚ после изгнания евреев из Праги‚ многие Альтшулеры поселились в Польше‚ Литве, затем в России. Блок-Блох-Влох-Волах: евреи – выходцы из Италии. «Влох» по-польски означает «итальянец».

Очерк шестой

Привилегии Казимира Великого. Изгнание из Литвы. Антиеврейская агитация и первая антисемитская литература. Обвинения в осквернении святой гостии

И жила в городе женщина‚ набожная и добрая. Как роза распространяет аромат вокруг себя‚ так она отдавала свое богатство бедным; дом ее был убежищем для убогих‚ несчастных и угнетенных. Звали эту женщину – Золотая Роза.

Казимир III – Казимир Великий – стал польским королем в 1333 году. Польский летописец объясняет его благосклонность к евреям любовью к красавице Эстерке. Это была дочь еврея-портного из Опочно‚ умная женщина, которая жила в королевском дворце‚ и из всех фавориток Казимира III лишь она имела на него влияние. Эстерка родила королю двух дочерей‚ которые остались еврейками‚ и сыновей по имени Немир и Пелка‚ воспитанных в христианской вере и ставших родоначальниками знатных польских фамилий. При Людовике Венгерском, преемнике Казимира, Эстерку убили во времена гонений на евреев.

Вряд ли благосклонное отношение Казимира Великого к евреям определялось одной лишь любовью к красавице Эстерке. Король поощрял не только евреев‚ но и немцев‚ шотландцев, представителей других народов‚ которые развивали внешнюю торговлю Польши и расширяли польские города. Казимир заботился об интересах всех сословий‚ включая крестьян; не случайно его называли «королем холопов» и говорили‚ что «он застал Польшу деревянной, а оставил ее каменной»‚ так как при нем города застраивались каменными домами.

В 1334 году Казимир Великий распространил привилегии Болеслава Благочестивого на евреев Великой Польши – области Познани‚ Калиша и Гнезно. В 1364 году король «склонился на просьбу евреев‚ живущих во всех городах Польского государства»‚ и желая «увеличить выгоды своей казны»‚ выдал грамоту в пользу евреев остальной Польши. Эту грамоту одобрили дворяне‚ составлявшие королевский совет; среди прочего она указывала: «каждый еврей может свободно и безопасно переходить и переезжать – без всякого препятствия и остановки – из города в город‚ из провинции в провинцию нашего королевства‚ и с совершенной безопасностью может везти и нести с собой свое имущество или товары‚ продавать‚ покупать и менять… а пошлину платить не больше, чем христиане».

В 1367 году эти привилегии – в расширенном виде – получили и евреи Малой Польши‚ в состав которой входили завоеванные Казимиром Червонная Русь со Львовом и часть Волыни. Не случайно в еврейских преданиях этот король постоянно фигурировал в роли покровителя и благодетеля: привилегии Казимира Великого были в то время единственным в Европе примером веротерпимости по отношению к евреям.

В четырнадцатом веке шляхта и духовенство не набрали еще силы; евреи Польши считались «рабами казны» и находились под защитой короля, который заботился о своих интересах‚ но и евреям предоставлял многие привилегии. Они пользовались свободой вероисповедания‚ вели торговлю по всей стране‚ снабжали кредитом короля‚ высших сановников‚ духовенство и мещан. Крупные банкиры-евреи брали на откуп разные отрасли государственных доходов‚ к примеру, соляные копи‚ эксплуатацию которых правительство предпочитало отдавать в чьи-либо руки и получать за это гарантированный доход‚ а не вести дело на свой риск.

В Кракове‚ столице королевства‚ богатые евреи занимались денежными операциями‚ покупали и продавали земельные участки и дома; один из них‚ некий Левко‚ стал банкиром короля‚ заведовал соляными копями и монетным двором. Краковские мещане завидовали его влиянию и богатству и считали‚ что у Левко есть волшебное кольцо‚ которым он приворожил к себе короля. В стране преобладали мелкие торговцы-евреи и кредиторы‚ которые оперировали малыми суммами‚ и, тем не менее, можно сказать‚ что во времена Казимира Великого‚ да и в последующие два века польское еврейство находилось в достаточно благоприятных условиях. Примерно то же самое происходило и в Литве.

Нет точной даты первого появления евреев на литовской земле. В четырнадцатом веке Великое княжество Литовское занимало территорию от Балтийского до Черного моря‚ евреи снова поселились в Киеве и в других городах‚ которые Литва отвоевала у татар. Появились они и в Гродно‚ в Бресте‚ в Троках и Луцке – предприимчивые‚ страстные‚ впечатлительные с умением торговать и любовью к детям. В 1388 году великий князь Витовт издал грамоту с привилегиями для литовских евреев‚ похожую на статуты Болеслава Благочестивого и Казимира Великого. «Деяния людей‚ не закрепленные голосом свидетелей или письменными показаниями‚ стираются с лица земли‚ исчезают и предаются забвению‚ а потому мы‚ великий князь Витаутас‚ объявляем нынешним и грядущим поколениям…»

Евреи Литвы непосредственно подчинялись великому князю; у них было автономное управление внутренними делами общины, свой суд‚ свобода торговли наравне с христианами‚ одинаковые пошлины и право беспрепятственных кредитных операций; запрещалось даже обвинять евреев в ритуальном использовании крови человека. Синагоги появились на земле Литовской‚ хедеры‚ иешивы и кладбища‚ чтобы жить среди своих и упокоиться возле своих. Лавки открывали‚ портняжные мастерские‚ кузницы с красильнями‚ и непременные бани‚ которые дозволялось топить во всякое время‚ когда надумают мыться.

В Гродно‚ к примеру‚ евреи имели свои дома и «пляцы» – земельные участки‚ «божницу» – синагогу и «копище» – кладбище; в своих домах они «шинковали»‚ то есть продавали спиртные напитки‚ имели право владеть «грунтами» – пахотной и луговой землей. В те времена Литва была крайним пунктом еврейского передвижения с запада на восток. Восточнее располагалась Московская Русь‚ закрытая для евреев.

В пятнадцатом веке изгнание евреев из городов и земель Центральной Европы стало обычным явлением. Брюн‚ Ольмюц‚ Майнц‚ Бамберг‚ Глогау‚ Кельн‚ Шпейер‚ Фрейбург, Аугсбург‚ Магдебург‚ Нюрнберг‚ Регенсбург‚ Бавария‚ Силезия‚ Штирия‚ Каринтия‚ – к концу пятнадцатого века в этих городах и землях не осталось ни одного еврея‚ или же им запретили там постоянное проживание. Изгнания сопровождались конфискацией недвижимости; дома‚ синагоги и кладбища становились собственностью городов; в Нюрнберге через кладбище проложили улицу‚ мощенную надгробными плитами; евреев Майнца изгоняли в пятнадцатом веке четыре раза, а затем вновь призывали обратно; городская управа Фрайбурга пожелала освободиться от евреев, «потому что они жаждут христианской крови, которая позволяет им продлевать свою жизнь».

К этому добавились преследования в Чехии и Венгрии, поголовное изгнание из Испании в 1492 году‚ изгнание из Португалии в 1497 году‚ – многие уходили в Турцию и Польшу‚ правителям которых было выгодно принять изгнанников. Испанские евреи обучили турок многим искусствам и ремеслам‚ научили их изготавливать порох и лить пушки‚ ознакомили с разными военными приемами. Не случайно турецкий султан Баязет II сказал по поводу изгнания евреев из Испании: «Как можно назвать испанского короля Фердинанда умным правителем‚ его‚ который разорил свою страну и обогатил нашу».

«Время наше‚ время бедствий», – повторяли евреи в годы изгнаний. Вторил этому писатель Эразм Роттердамский: «Если ненависть к евреям является признаком доброго христианина, то все мы добрые христиане». Даже Мартин Лютер – один из основателей протестантской церкви, в будущем яростный гонитель евреев – призывал проявлять «истинно христианскую» терпимость к евреям. Из его сочинения «О том, что Иисус Христос родился евреем» (1523 год): «Епископы и монахи, грубые ослы, обращаются с евреями так, что всякий христианин предпочел бы стать иудеем. Если бы я был евреем и видел подобных глупцов, управляющих церковью, я бы охотнее сделался свиньей, а не христианином. Ибо они поступают с евреями таким образом, будто те псы, а не люди».

Ненависть к иноверцам сохранялась и в тех краях, где евреев уже не было, а местное население не сталкивалось с ними в повседневной жизни. Легенды, баллады, сатиры, всякого рода литературные произведения были переполнены образами жестоких, жадных, вероломных евреев. На сценах передвижных театров ставили «Мистерии страстей Господних», где евреи совместно с чертями мучили и распинали Иисуса Христа, – такого рода спектакли были чрезвычайно популярны, на них сходились жители городов и деревень, что усиливало ненависть к презренным иноверцам.

В 1495 году великий князь Александр неожиданно изгнал из Литвы всех евреев. Возможно‚ он решил взять пример с испанского короля или не мог расплатиться с кредиторами-евреями, – про этого князя говорили‚ что он заложил всё‚ что не успел еще раздать. Он опубликовал указ – «жидову с земли вон выбити» и выселил всех евреев из Бреста‚ Гродно‚ Трок‚ Луцка‚ Владимира-Волынского и Киева. Их недвижимость перешла в княжеское владение‚ все христиане‚ которые брали у евреев деньги‚ обязаны были вернуть долг в великокняжескую казну.

Часть литовских евреев ушла после изгнания в Крым и Стамбул‚ другие – в соседнюю Польшу‚ а вместо них пригласили в Литву новых поселенцев‚ немцев со шведами. Вскоре Александр стал польским королем‚ и духовенство предложило ему изгнать евреев из Польши – по литовскому образцу. «Если хочешь стать апостолом правды‚ – говорили ему‚ – вынь меч из ножен‚ чтобы они‚ хотя бы и по принуждению‚ приняли христианство». Но польский король желал пополнить казну перед возможной войной с Россией‚ был заинтересован в развитии городов и через восемь лет разрешил евреям вернуться в Литву‚ позволив жить «по замкам и другим местам‚ где перед тем были». Их дома‚ синагоги‚ земли и кладбища возвращались прежним хозяевам‚ им разрешили взыскивать старые долги‚ они могли выкупать прежнюю свою собственность‚ которую князь уже успел продать христианам‚ – и евреи снова поселились в Литве.

Пятнадцатый век стал поворотным в истории еврейского рассеяния. Ненависть к евреям и повсеместные изгнания привели к тому, что центр их культурной‚ экономической и общественной деятельности начал перемещаться на восток – в Польшу и Литву. 45 новых еврейских общин было основано в Польше в пятнадцатом веке‚ а всего в Польше и Литве жили тогда более 20 000 евреев. В шестнадцатом веке переселение значительно увеличилось; оно шло теперь из Чехии‚ Нижней Австрии‚ Брауншвейга‚ Бранденбурга и Италии. Но малая часть изгнанников с Пиренейского полуострова‚ попав в Польшу‚ ненадолго там задержалась. Испанские евреи отличались от своих провинциальных польских единоверцев манерами и светским образованием; они столкнулись с конкуренцией местных евреев‚ которые‚ как они уверяли‚ «хотели съесть их живьем»‚ и многие из них ушли на юг – в Италию и Турцию.

Приток продолжался‚ и к концу шестнадцатого века в Великой Польше было уже 52 еврейские общины в городах и местечках. Общины Кракова‚ Познани‚ Львова и Люблина считались тогда крупнейшими в Европе после общин Стамбула и Венеции. В Познани было 2500 евреев. В Кракове – 4500. В Люблине – 2000. Чем дальше на восток – Луцк‚ Владимир-Волынский‚ Галич‚ Киев‚ тем чаще можно было встретить евреев‚ а киевская община даже славилась своей ученостью: «Из Киева‚ – говорили‚ – распространяется Тора». Церковь не поощряла притока «нехристей»‚ и Петроковский синод постановил в 1542 году: «Так как церковь терпит евреев лишь для того‚ чтобы они напоминали нам о муках Спасителя‚ то численность их отнюдь не должна возрастать».

Очень приблизительно – на основании еврейского поголовного налога – можно предположить‚ что к концу шестнадцатого века было в Польше и Литве примерно 100 000 евреев. Но поляки считали‚ что их значительно больше и брать с них следует соответственно больше. «Столько их в Корону из других стран наползло‚ – писал ненавистник евреев‚ – столько их наплодилось‚ что они могли бы давать чуть не в шесть раз больше‚ чем дают на самом деле». «Они женятся в двенадцать лет‚ – писал другой‚ – на войнах не гибнут‚ от воздуха не мрут‚ вот и расплодились».

В пятнадцатом и шестнадцатом веках медленно‚ но неуклонно возрастало влияние польской шляхты. Каждый новый закон должен был проходить теперь через шляхетские сеймы‚ и короли не могли уже постановить самостоятельно «ничего нового». Сеймовые указы о евреях получили одинаковую законную силу со старыми королевскими привилегиями и часто парализовали их действие. Даже доброжелательно настроенным королям приходилось считаться с требованиями шляхты и духовенства‚ но особенно опасными для евреев бывали периоды междуцарствия‚ которые предшествовали избранию на престол очередного короля. В этот период шляхта и духовенство – в обмен на поддержку – могли диктовать условия любому кандидату на королевский престол.

В 1539 году король Сигизмунд I объявил‚ что евреи‚ живущие в шляхетских городах‚ могут поступать под опеку владельцев-панов, платить им налоги‚ но в этом случае король лишает их своего покровительства. «Мы обыкновенно не даем защиты тем‚ кто не приносит нам никакой пользы‚ – заявил король. – Пусть защищает евреев тот‚ кто извлекает ее из них». С этого момента евреи Польши стали делиться на королевских и шляхетских.

В частных городах‚ местечках и имениях они были деятельным, предприимчивым элементом‚ и уже не король‚ а паны получали с них доходы. Шляхта основывала на своих землях «частные города» и приглашала туда евреев‚ освобождая поначалу от уплаты налогов. Многие евреи переселялись в «частные города»‚ где не было конкуренции; там они успешно занимались импортом и экспортом товаров‚ вывозили в Западную Европу лес и сельскохозяйственные продукты. Они доставляли панам доход от молочного хозяйства‚ мельниц‚ винокурения‚ содержания шинков‚ других предприятий и ремесел‚ а те могли беспечно проводить время.

Так было в Польше‚ так было и в Литве. Доходило до того‚ что депутаты от шляхты грозили сорвать очередной сейм‚ если их евреи будут обложены дополнительными налогами в государственную казну‚ а во времена междуцарствий шляхта брала евреев под свою защиту и заявляла‚ что «причинившие им вред» будут наказаны. Когда на одном из сеймов магистр философии С. Мичиньский стал агитировать за изгнание евреев из Польши‚ а его сторонники провозгласили магистра «апостолом правды»‚ депутаты называли его «смутьяном» и нарушителем общественного спокойствия.

Мещанство Польши было настроено враждебно к своим конкурентам-евреям‚ но в то время оно не располагало политической силой. Это были преимущественно выходцы из Германии; переселившись в Польшу‚ они перенесли туда свои традиции и предрассудки. Многие из них‚ возможно‚ были очевидцами‚ а то и участниками погромов в немецких и австрийских городах. Они постоянно сталкивались с евреями в сфере торговли‚ ремесел‚ банковских операций‚ и это обостряло отношения. У евреев было экономическое превосходство в стране: не благодаря привилегиям‚ которые они получали от королей‚ – привилегии получали и немцы‚ – но благодаря притоку свежих сил из Германии‚ Чехии‚ Италии и других стран.

У еврейских поселенцев сохранились связи со своими единоверцами в самых отдаленных странах‚ и это давало возможность торговать в широких масштабах. Шляхта оценила опыт евреев, их возможности и невольно стала их союзником против городского мещанства – в тех случаях‚ когда это не противоречило ее интересам. «Неверные евреи лишили нас и наших сограждан, занимающихся купечеством, почти всех источников пропитания‚ – жаловались мещане города Львова. – Они овладели всей торговлей‚ проникли в местечки и села‚ не оставили христианам ничего».

Записи в таможенных книгах позволяют определить виды товаров, которые еврейские купцы развозили по Польше. Это – мыло, воск, краски, белила, бумага, зеркала, подсвечники; бархат, шелк, сукно, рукавицы, пояса, шапки, седла; орехи, сливы, рис, сахар, фиги, изюм, соленая рыба, цыбульное семя, вино, гвоздика, шафран, перец и миндаль, имбирь и тмин; сталь, железо, олово, ножи, иглы, шпильки, косы, котлы, тазы и замки, а также мех выдры, лисицы, хорька, горностая, кролика, куницы.

Но жизнь у евреев не была в то время беззаботной и устойчивой; даже в периоды благополучия им постоянно грозили в городах нападения семинаристов и воспитанников иезуитских школ. Евреи платили особый налог этим школам‚ который распределяли между учениками‚ чтобы они не бесчинствовали на улицах и не избивали прохожих-евреев. Польское общество было неоднородным‚ не только короли и крупная шляхта выражали его настроение‚ но также духовенство‚ а временами и мещане – жители городов. Бывало так‚ что один сейм подтверждал еврейские права‚ а другой‚ следом за ним‚ эти права ограничивал: всё зависело от того‚ кто побеждал на сейме‚ те ли‚ чьи интересы совпадали в данный момент с интересами евреев‚ или же те‚ чьи интересы были противоположны.

В Польше и Литве было много еврейской бедноты – мелких торговцев и ремесленников; они вели ежедневную борьбу за существование, сталкивались с такими же бедняками-христианами‚ что приводило к конфликтам. Местное мещанство постепенно набирало силу, урезало права евреев-конкурентов‚ а порой изгоняло из городов. Нужен был только повод. В Кракове‚ к примеру‚ случился большой пожар, евреев обвинили в поджоге; был погром‚ толпа грабила‚ калечила и убивала – и король Ян Альбрехт выселил евреев в предместье. С тех пор им запрещалось жить в Кракове; евреи основали возле него городок Казимеж‚ который именовали в своих документах – «еврейский город Казимеж на Висле».

Польское духовенство постоянно вело антиеврейскую агитацию и внимательно следило за действиями королей. В 1447 году в Познани сгорел при пожаре старинный подлинник грамоты Казимира Великого‚ а потому Казимир IV Ягеллон подтвердил прежние еврейские привилегии с таким демонстративным заявлением: «Мы желаем‚ чтобы евреи‚ которых мы особенно охраняем ради интересов наших и государственной казны‚ почувствовали себя утешенными в наше благополучное царствование».

Немедленно вслед за этим краковский архиепископ написал королю: «Не думай‚ что в делах религии христианской ты волен постановлять всё‚ что тебе вздумается. Никто не велик и не силен настолько‚ чтобы ему нельзя было воспротивиться‚ когда дело касается веры. А потому прошу и умоляю твое королевское величество отменить упомянутые привилегии и вольности. Покажи‚ что ты – государь католический‚ и удали всякий повод к бесславию для твоего имени». Королю грозили муками ада за покровительство евреям‚ а когда поляки были разбиты Тевтонским орденом, и духовенство объявило это Божьим наказанием за королевскую вину‚ Казимир IV отменил привилегии евреям‚ «противные Божьему праву и земским уставам». К концу пятнадцатого века им запретили владеть землей вне городов‚ ограничивали в торговле‚ в занятиях ремеслами‚ и с этого времени их благосостояние стало ухудшаться.

В шестнадцатом веке появилась в Польше антисемитская литература. В 1541 году увидела свет книга некоего священника под названием «Об изумительных заблуждениях евреев»; ее автор рекомендовал разрушить новые синагоги и ограничить в городах численность евреев. Затем вышло сочинение «О святых‚ убиенных иудеями», где требовали изгнать их поголовно с польской земли. Один автор проповедовал в своих сочинениях поход против евреев «для того‚ чтобы не быть ими истребленными»; другой изображал их в самом отталкивающем виде; третий расписывал «еврейские жестокости‚ убийства и суеверия»; четвертый – врач по профессии‚ чтобы отвадить больных от еврейских врачей‚ сообщал о том‚ что они отравляют пациентов-христиан.

Эти книги многократно переиздавались‚ и название одной из них говорит само за себя: «Раскрытие еврейских предательств‚ злостных обрядов‚ тайных советов и страшных замыслов‚ а также разоблачение некоторых еврейских пособников и здравый совет‚ как избегнуть предательства». Магистр философии Краковской академии Себастиан Мичиньский составил перечень еврейских «злодеяний»: обвинения в предательстве‚ отравлении и убийствах с ритуальной целью‚ обвинения в колдовстве‚ святотатстве и всевозможных кознях против христиан. Он сокрушался: «О‚ если бы удалось посадить на скамью пыток еврейских старшин! Как много бы мы тогда узнали‚ какую бы песню они тогда затянули!» И антиеврейская пропаганда выливалась обычно в погромы с убийствами.

Поводом для погромов часто служили слухи о том‚ что евреи якобы оскверняли святую гостию – мучную облатку для причастия‚ символизирующую тело Христа‚ которая употребляется в католических церковных обрядах. Еще в начале тринадцатого века возникло такое обвинение под Берлином – обвиняемых сожгли на костре. Потом это случилось в Париже‚ Барселоне и Брюсселе, в других городах Европы.

В 1478 году в немецком городе Нассау «установили» под пыткой‚ что «купив за один гульден восемь гостий‚ они (евреи) принялись колоть их ножами‚ – вдруг из гостий полилась кровь и появилось лицо младенца… Когда же они бросили две гостии в раскаленную печь‚ то поднялась страшная буря‚ а из печи вылетели два ангела и два голубя». Виновных осудили и казнили. В герцогстве Мекленбург за подобное обвинение 27 евреев сожгли на костре в 1492 году. «Спокойно шли они на смерть… – писал католический летописец. – С твердым духом‚ без сопротивления и слез. Они испустили дух‚ распевая древние псалмы».

В 1520 году в Берлине за совершенное якобы осквернение гостии 38 человек приковали к столбам‚ обложили паклей со смолой и подожгли. Раввин произносил предсмертную исповедь – «видуй»‚ мученики распевали псалмы‚ а через много лет местный священник сознался перед смертью‚ что казненных оговорили. Известен даже случай‚ когда некий поляк умер под пыткой‚ но не признал‚ что он продал евреям святую гостию‚ – однако обвинение против них не сняли. «Ведь и у дьявола тоже есть свои мученики»‚ – писал по этому поводу польский писатель.

В Польше это впервые случилось в 1399 году. Евреев Познани обвинили в том‚ что они купили у христианки три гостии‚ прокололи их и бросили в яму. Эти гостии явились затем местному пастуху в образе трех бабочек‚ а когда их вынули из ямы‚ они стали совершать чудеса. Тут же разразился погром‚ мещане громили лавки и дома конкурентов-евреев, уничтожали долговые расписки. После жестоких пыток раввина Познани и старейшин общины привязали к столбам и сожгли на медленном огне. Вместе с ними сожгли христианку‚ а на том месте‚ где нашли гостии‚ построили монастырь‚ в который стекались паломники с приношениями.

В 1558 году сюжет в Польше повторился: будто бы некая христианка из Сохачева продала евреям святую гостию‚ они ее искололи‚ из гостии потекла кровь‚ – «виновные» были арестованы‚ король Сигизмунд Август велел их освободить‚ но приказ запоздал или духовенство поспешило: евреев сожгли на костре. Перед смертью осужденные заявили: «Мы никогда не прокалывали гостии‚ потому что не верим‚ что в гостии – тело Бога. Мы знаем‚ что у Бога нет тела и крови. Мы верим‚ как и наши предки‚ что Мессия – не Бог‚ а его посланник. Мы знаем также по опыту‚ что в муке не может быть крови. Мы продолжаем утверждать до последнего часа‚ что нам не нужна кровь». Священники были возмущены этим заявлением и приказали палачу заткнуть мученикам рты горящими факелами.

«Я содрогаюсь при мысли об этом злодействе‚ – сказал Сигизмунд Август‚ – да и не желаю прослыть дураком‚ который верит‚ что из проколотой гостии может течь кровь».

В конце шестнадцатого века проходил долгий судебный процесс‚ который затеяли иезуиты против еврейской общины города Львова; они решили забрать здание синагоги‚ и суд постановил передать синагогу иезуитам. «Евреи были в отчаянии‚ – писал очевидец‚ – еврейки рвали на себе волосы; их квартал имел такой вид‚ как накануне Страшного суда».

Старшина общины Мордехай Нахманович встретил монахов‚ ввел их в синагогу и потребовал занести в протокол‚ что он всё передал иезуитам. «Между тем народ со всех сторон стал прибывать в синагогу‚ поздравляя иезуитов с успехом‚ наполняя воздух криками радости‚ – писал летописец иезуитского ордена. – Народ зажег восковые свечи и вошел с процессией в синагогу. Толпа подошла к месту‚ где находился святой ковчег‚ и пением церковных гимнов освятила это место… Среди евреев же была тревога‚ скорбь‚ слышались вздохи и вопли‚ и горе их усилилось‚ когда они увидели над крышей синагоги крест‚ символ христианства».

Но иезуиты радовались преждевременно. На другой день монахи пришли к новому костелу‚ однако ворота оказались запертыми. Пройти внутрь можно было лишь через прихожую дома Нахмановичей‚ но Мордехай Нахманович никого не пропускал через свои владения. Спор ордена иезуитов с львовскими евреями разгорелся с новой силой‚ и дело закончилось тем‚ что синагогу возвратили евреям. При новом ее торжественном освящении был прочитан гимн – «Песнь освобождения». (Львовские евреи молились в этой синагоге три с половиной века, пока ее не разрушили во время Второй мировой войны.)

С судебным процессом между львовскими евреями и иезуитским орденом связана легенда о Розе‚ жене Нахмана Нахмановича‚ брата старшины общины Мордехая Нахмановича. Это была женщина необыкновенной красоты‚ одаренная высокими душевными качествами‚ которая пользовалась огромной популярностью во Львове. Надгробный камень на ее могиле сохранялся до конца девятнадцатого века‚ и на нем – надпись: «Она была настоящим светильником Божьим‚ королевой всех дочерей Сиона‚ которая по красоте и уму не имела равной себе. Короли и князья склоняли перед ней свои колени».

К могиле Золотой Розы приходили несчастные жены и матери‚ искали утешения в молитвах‚ писали записки с просьбами и оставляли их под плитой. Впоследствии Золотую Розу называли мученицей за веру‚ и сохранилась легенда‚ связанная с ее именем‚ которая вряд ли имеет отношение к реальной Розе‚ но к событиям того времени она имеет отношение самое несомненное. Вот она‚ эта легенда.

Это случилось во времена польских королей. Старая синагога была уничтожена пожаром. Собирали деньги‚ чтобы построить новую‚ каменную. Золото текло рекой со всех стран мира‚ потому что Львов вел торговлю с чужими краями и славился богатством и благочестием. Синагогу собирались выстроить высокой‚ красивой‚ видной со всех сторон‚ чтобы свидетельствовать далеко за стенами города‚ как велик Бог Израиля. Но тут наступило несчастье. Христиане не могли стерпеть‚ чтобы вблизи от их святыни стояла святыня Израиля‚ и решили присвоить ее себе. Нашли где-то старый документ‚ затеяли процесс и закрыли синагогу. Плач овладел Израилем. Святыня Всевышнего должна перейти в чужие руки. Община впала в отчаяние‚ Израиль проливал горькие‚ горькие слезы…

И жила в городе женщина‚ набожная и добрая. Как роза распространяет аромат вокруг себя‚ так она отдавала свое богатство бедным; дом ее был убежищем для убогих‚ несчастных и угнетенных. Звали эту женщину – Золотая Роза. Она пожертвовала всё свое имущество для выкупа святыни. Она употребляла свое влияние повсюду‚ но ничто не помогло. «Пусть сама явится с деньгами»‚ – таково было последнее слово епископа.

Роза вздрогнула. Она была красива. Она боялась мужчин‚ особенно неженатых. Долго колебалась. Народ плакал. Пошла. «Останься у меня‚ – сказал епископ‚ – и я верну твоим братьям святыню». – «Сначала верни‚ и я останусь». – «Я тебе не верю»‚ – сказал епископ. «Если ты мне не веришь‚ – ответила она‚ – ты ничего не теряешь‚ а я теряю честь‚ веру‚ народ». Епископ согласился, подписал документ на открытие синагоги, и она отослала бумагу старшинам. В общине радость‚ веселье‚ из окон синагоги льется свет! Роза – из окна епископского дворца – видит его. Задача ее выполнена. Жизнь погублена. На другой день епископ нашел ее мертвой.

Еврейские женщины долго еще оплакивали эту мученицу…

В двадцатых годах шестнадцатого века началось реформационное движение в Польше‚ и всякое отпадение христианина от католической церкви объясняли влиянием евреев‚ а переход к евангелической вере отождествляли с обращением в иудейство. Жертвой обвинения стала восьмидесятилетняя католичка Катажина Вайгель‚ вдова члена Краковского магистрата‚ которую сожгли на городском рынке в 1539 году за склонность к иудаизму.

Ее спросили на допросе‚ верит ли она в «сына Божия Иисуса Христа‚ который был зачат от Духа Святого»‚ и Вайгель ответила на это: «Не имел Бог ни жены‚ ни сына‚ да Ему и не нужно этого‚ потому что сыновья нужны только тем‚ которые умирают‚ а Бог вечен‚ и как Он не родился‚ так и умереть не может». Свидетель казни писал: «На смерть она пошла без всякого страха»‚ а польский летописец отметил: «Она шла на смерть‚ как на свадьбу».

В тот же период в Плоцке проходил процесс против Брозия и Мачея, двух врачей-поляков, обвиненных в переходе в иудаизм.

В сороковых годах шестнадцатого века в Польше появились слухи‚ будто «люди веры христианской к закону жидовскому приступили и обрезание приняли»‚ а затем бежали в Литву‚ где нашли убежище у тамошних евреев. Под давлением церкви были посланы в Литву два королевских комиссара с самыми широкими полномочиями; они присупили к розыску обращенных‚ и для евреев Литвы начался период «тяжкостей несносных». По любому доносу или подозрению комиссары врывались в еврейские дома‚ обыскивали и арестовывали; задержанные платили выкуп за свое освобождение.

Евреи перестали ездить на ярмарки‚ опасались оставлять семьи без защиты‚ боялись попасть в пути под арест. Поначалу местные власти охотно помогали комиссарам‚ но вскоре захирела торговля‚ опустели рыночные площади‚ евреи не в состоянии были платить налоги. Еврейская делегация отправилась к королю с мольбой‚ чтобы «правый не терпел за виноватого»; просили за евреев и литовские паны‚ которые начали терпеть убытки‚ и комиссарам приказали проводить розыск в рамках законности и без излишних притеснений.

Обвинили и евреев Кракова, будто они покупают христианских детей, совершают над ними обряд обрезания, а затем переправляют в Турцию. Обвинение не подтвердилось, однако польским евреям запретили выезд в Турцию без разрешения короля.

Из литовского статута 1566 года: «Да не смеют евреи ходить в дорогих платьях с золотыми цепями, а жены их в золоте и серебре. Да не осмелятся евреи украшать серебром сабли и палаши. Одежда их, однако, пусть будет заметна для всякого, чтобы каждый мог отличить христианина от еврея».

Церковные иерархи Польши запрещали католикам работать у иудеев и православных, а также посещать их синагоги и церкви. В 1588 году епископ Ежи Радзивилл запретил «христианам, особенно девицам и кормилицам, служить в еврейских домах… из опасения, что их души будут осквернены и что эти простые люди будут погублены иудейством».

Очерк седьмой

Новгородская «ересь жидовствующих». Жидовствующие при дворе Ивана III. Их учение. Казни главных еретиков. Иван Грозный и евреи

27 декабря 1504 года в Москве в деревянных клетках были всенародно сожжены жидовствующие – дьяк Иван Волк Курицын‚ Дмитрий Коноплев и Иван Максимов за отпадение от христианской веры.

Пятнадцатый век стал временем пробуждения религиозной мысли в Европе. Верующие задумывались над сущностью религии‚ и в разных странах возникали всевозможные секты‚ которые отрицали церковные обряды‚ некоторые догматы и иерархию христианства, видели единственный выход из этого – возвращение к Библии. Знаменитый Афонский монастырь в Греции был в те времена центром движения христиан‚ которые отрицательно относились ко всякой обрядности‚ и монахи этого монастыря разносили свое учение по православному Востоку.

Еще до этого, в четырнадцатом веке, в Болгарии распространилась ересь секты жидовствующих. Ее сторонники искали поддержку у жены царя Федоры‚ которая была крещеной еврейкой из Тырнова по имени Сарра. Жидовствующие отвергали церковную власть‚ причастие‚ иконы и священников. По приговору церковного собора ересь была уничтожена‚ а евреев Болгарии лишили права владеть недвижимостью.

В конце четырнадцатого века объявился в Ростове некий Маркиан‚ «зело хитр в словесах и в писании книжном коварен». Он восставал против поклонения иконам‚ считая их идолами‚ и своими доводами поколебал бояр и местного князя. Из рук в руки ходили по России разные сочинения‚ в которых утверждалось преимущество содержания над обрядностью, обличалась бесплодность неосмысленного обряда. Верующие – в основном, монахи – отпадали в разные ереси‚ с которыми церковь беспощадно боролась.

Одна из таких ересей возникла в Пскове во второй половине четырнадцатого века – «ересь стригольников». Стригольники считали‚ что русское священство «во зле лежит»‚ потому что берет пошлины и подарки при посвящении в священники‚ и отказывались от общения с таким духовенством. Они объединялись в особые группы‚ во главе которых стояли наставники – «простецы». В 1375 году в Новгороде руководителей этой секты сбросили с моста в реку‚ но ересь не исчезла. Еретиков ловили в Пскове и Новгороде‚ убивали‚ сажали в темницы‚ а они убегали от преследований, разносили по разным краям свое учение.

На русском Севере были в обычае религиозные споры; в Новгороде мужчины и женщины‚ люди разных сословий‚ сходились не только в домах‚ но и на площадях‚ обсуждали духовные проблемы‚ критиковали порой церковь‚ ее обряды и постановления. В этом хаосе споров и мнений, быть может, и объявился некий человек‚ разъяснявший свое учение‚ которое легло на подготовленную почву.

В 1470 году вольный Новгород‚ опасаясь притязаний Москвы‚ попросил великого князя Литовского прислать из Киева на княжение православного князя Михаила Олельковича. В его свите были купцы-евреи‚ вместе с ними приехал из Киева ученый иудей Схария‚ о котором сказано в русских источниках: «сей диаволов сосуд» обучен астрологии‚ чародейству и чернокнижию. Неизвестно‚ что Схария делал в Новгороде, сколько времени там оставался; известно только‚ что с этого момента появилась в Новгороде‚ а затем в Москве «ересь жидовствующих». В русской летописи за 1471 год сказано так: «Отселе почала быти в Новегороде от жидовина Схария ересь».

Ученый иудей Схария‚ возможно‚ повлиял на местных священников‚ которые и до него склонялись к ереси. Могли быть их контакты с приезжим иудеем на почве тогдашнего увлечения «тайным знанием» – астрологией и алхимией; не исключено, что доводы Схарии подтолкнули в определенном направлении тех священников‚ которые и до этого задумывались над основами своей веры. В русских источниках сказано: приехав в Новгород‚ Схария «прельстил в жидовство» влиятельных священников, Алексея и Дионисия‚ людей мыслящих и начитанных по тем временам. В этом ему помогли якобы евреи из Литвы – Йосеф Шмойло Скарявей и Моисей Хануш.

К новой вере обратились затем некий Иванька Максимов с отцом‚ Гридя Клоч‚ поп Григорий с сыном‚ Мишук Собака‚ Васюк Сухой зять Денисов‚ дьяк Гридя‚ поп Федор‚ поп Василий‚ поп Яков‚ поп Иван‚ дьякон Макар‚ поп Наум и даже протопоп Софийского собора Гавриил. Новообращенные хотели обрезаться‚ – их было уже не один десяток‚ – но их учители велели держать иудейство в тайне. В тайне сохранялись и новые имена: так, например, священник Алексей получил имя Авраам‚ а жена его – имя Сарра. Вскоре евреи уехали из города‚ и ересь распространялась уже без них.

В 1479 году великий князь московский Иван III побывал в Новгороде – после присоединения его к Московскому государству. Слухи о благочестивой жизни и мудрости двух главных тайных еретиков Алексея и Дионисия дошли до него‚ сами они произвели на великого князя хорошее впечатление‚ и Иван III взял их с собой в Москву. Алексей стал протопопом Успенского собора в Кремле‚ а Дионисий – священником Архангельского собора. Так ересь попала из Новгорода в Москву.

Дионисий и Алексей пользовались большим уважением в столице и распространили свое учение между людьми известными и влиятельными. В числе принявших учение были: всесильный при княжеском дворе думный дьяк Федор Курицын‚ его брат Иван Волк‚ дьяки Истома‚ Сверчок и другие, а Ивашка Черный и Игнашка Зубов «даже обрезались и бежали в Литву». Вдова Елена‚ невестка великого князя и мать наследника престола‚ приняла это учение; Иван III подпадал временами под влияние еретиков и «склонял слух» к ереси. Великий князь конфисковывал тогда монастырские земли‚ и критика церковных «стяжателей»‚ возможно‚ соответствовала его политике.

Сторонники «ереси жидовствующих» держали в тайне свою веру; с тех пор сохранились лишь два сочинения: одно из них написал дьяк Федор Курицын, другое осталось анонимным. Некий монах Самсонка под пыткой показал‚ что еретики изрекали хулу на Христа и на всех святых‚ расщепляли иконы‚ показывали иконам кукиш‚ спали на них‚ мылись на них‚ плевали на них‚ поливали «скверной водой»‚ кидали иконы в лохань‚ – даже в те времена не все верили показаниям‚ полученным под пыткой.

В 1487 году новгородскому архиепископу Геннадию донесли‚ что несколько священников в пьяном виде надругались над иконами, хулили православную веру. Геннадий начал розыск в Новгороде‚ ему помогал раскаявшийся поп Наум‚ передавший Геннадию тетрадки с молитвами жидовствующих. На допросах еретики называли себя православными‚ но выяснилось‚ что втайне они держались ереси, распространяли ее в городах и селах‚ где у них были приверженцы среди попов.

Заподозренные в ереси – поп Григорий с сыном Самсонкой‚ поп Ереса и дьяк Гридя – сбежали в Москву к своим покровителям‚ но Геннадий отправил туда собранные при розыске материалы. Беглецы были схвачены‚ осуждены на соборе‚ их били кнутом и вернули назад‚ в Новгород‚ – но оттуда они снова сбежали в Москву и даже пожаловались великому князю‚ что архиепископ их «имал‚ и ковал‚ и мучил‚ да грабил животы». При великом князе Иване III еретики жили в Москве вольготно‚ «в ослабе».

В 1489 году новым митрополитом Руси стал архимандрит Зосима. Архиепископ Геннадий из Новгорода потребовал от него‚ чтобы он вместе с церковным собором предал еретиков проклятию‚ и привел в пример испанскую инквизицию‚ при помощи которой «шпанский король землю свою очистил». Геннадий опасался диспута с жидовствующими и остерегал епископов: «Люди у нас простые, не умеют по обычным книгам говорити: таки вы о вере никаких речей с ними не плодите; токмо для того учините собор, чтобы казнить их и вешати».

Зосима созвал собор в 1490 году‚ и из приговора над еретиками следует‚ что жидовствующие отрицали основные догматы христианской веры: не признавали Иисуса Христа сыном Божьим‚ отвергали Святую Троицу‚ «хулы изрекали на Иисуса и Марию»‚ отрицали почитание креста‚ икон‚ святых и чудотворцев‚ отвергали монашество и считали‚ что Мессия еще не явился. Они почитали «субботу паче воскресения Христова»‚ признавали лишь единого Бога – «Творца неба и земли» и праздновали еврейскую Пасху.

Еретики упорно отрицали свою вину‚ но собор лишил их духовного сана‚ предал проклятию и осудил на заточение. Некоторых из них отправили к Геннадию в Новгород; архиепископ велел встретить их за сорок верст от города‚ надеть на них вывороченную одежду‚ шлемы из бересты с мочальными кистями и соломенные венцы с надписью «се есть сатанино воиньство». Еретиков посадили на лошадей лицом к хвосту‚ а народу велено было плевать на них и кричать: «Вот враги Божии‚ хулители Христа!» Затем на их головах зажгли шлемы из бересты‚ некоторые из осужденных лишились после этого рассудка и умерли.

Но ересь продолжала распространяться при дворе великого князя‚ и этому способствовало одно обстоятельство.

В 1492 году окончились 7000 лет от сотворения мира – по православному исчислению. Уже давно считали на православном Востоке‚ что мир будет существовать 7000 лет‚ а затем наступит «конец Вселенной», «день Страшного суда». Но срок прошел‚ а конец мира не наступил; это обстоятельство вызывало еретические мысли‚ сомнения в вере‚ всевозможные толкования Библии‚ – оно подтолкнуло и «ересь жидовствующих». «Если Христос был Мессия‚ – говорили еретики православным‚ – то почему же он не является в славе‚ по вашим ожиданиям?» По еврейскому летосчислению шел тогда 5252 год‚ и это был серьезный аргумент в пользу учения жидовствующих.

Иосиф Волоцкий‚ основатель монастыря со строгим уставом‚ стал главным борцом с ересью. Из его посланий можно понять‚ в каком состоянии было тогда всеобщее брожение умов. Он писал: «С того времени‚ как солнце православия воссияло в земле нашей‚ у нас никогда не бывало такой ереси: в домах‚ на дорогах‚ на рынке все‚ иноки и миряне, с сомнением рассуждают о вере‚ основываясь не на учении пророков‚ апостолов и святых отцов‚ а на словах еретиков‚ отступников Христа; с ними дружат‚ пьют и едят и учатся у них жидовству. А от митрополита – сосуда сатаны и дьявола – еретики не выходят из дома и спят у него».

Иосиф Волоцкий требовал‚ чтобы священники отказались от всякого общения с митрополитом Зосимой‚ не приходили к нему и не принимали у него благословения‚ потому что Зосима – «скверный‚ злобесный волк в пастырской одежде» – защищал еретиков. Говорили, что в нетрезвом виде Зосима высказывал порой еретические суждения о том‚ что Христос сам себя назвал Богом‚ церковные уставы – это вздор‚ а иконы и кресты – просто «болваны». «Что такое царство небесное‚ что такое второе пришествие‚ что такое воскресение мертвых? – говорил он. – Ничего этого нет: кто умер‚ тот умер‚ и только; дотоле и был‚ пока жил на свете». В 1494 году Зосима‚ заподозренный в ереси‚ отрекся от митрополии «по немощи своей», но в летописях об этом сказано иначе: Зосима был удален за страсть к вину и нерадение о церкви.

Удаление Зосимы не помешало еретикам в Москве. Более того‚ они добились назначения архимандритом в новгородский Юрьев монастырь монаха Кассиана‚ который тоже держался ереси. Это было сделано стараниями всесильного дьяка Федора Курицына. Кассиан собрал вокруг себя новгородских еретиков‚ и в кельях его монастыря они сходились на тайные свои собрания. Но архиепископ Новгорода Геннадий нашел их и там; некоторые из них бежали в Литву и к немцам‚ где окончательно перешли в иудаизм.

Невестка великого князя Елена была на стороне еретиков‚ ее поддерживали могущественные сановники‚ а Иван III торжественно провозгласил Дмитрия‚ сына Елены‚ наследником великокняжеского престола. Кто знает‚ что могло бы случиться в русском государстве‚ если бы Дмитрий стал великим князем‚ а вокруг него сгруппировались люди‚ придерживавшиеся «ереси жидовствующих»? Об этом немало писали и говорили в России. Это напугало в свое время и церковь‚ и правителей. Существует даже предположение‚ что резко отрицательное отношение к иудаизму и к евреям в Московской Руси началось именно тогда‚ в период борьбы с жидовствующими.

Но всё обошлось в Московском государстве. Торжество Елены и ее приверженцев было непродолжительным. Влиятельного дьяка Федора Курицына не было уже в живых. Иван III из-за семейных неурядиц охладел к невестке Елене‚ заключил ее с сыном в темницу и назначил в 1502 году наследником своего сына Василия. Вместе с этим пришел конец влиянию жидовствующих при дворе великого князя.

Нового наследника Василия поддерживал Иосиф Волоцкий‚ который требовал от Ивана III крутых мер против еретиков. Тот признавался‚ что «ведал новгородскую ересь‚ которую держал Алексей протопоп и которую держал Федор Курицын»; знал великий князь‚ что его невестку совратили в жидовство‚ но долго колебался‚ не грешно ли еретиков предавать казни. Историк Н. Карамзин отметил: «Великий князь говорил, что надобно истреблять разврат, но без казни, противной духу Христианства; иногда, выводимый из терпения, приказывал Иосифу умолкнуть, иногда обещал ему подумать и не мог решиться на жестокие средства…»

Наконец Иван III покаялся, попросил Иосифа Волоцкого простить его прегрешения, на что тот ответил: «Государь‚ подвинься только на нынешних еретиков‚ а за прежних тебе Бог простит». В конце 1504 года был созван церковный собор, на котором Иосиф Волоцкий был обвинителем; собор постановил предать смерти главных еретиков. Некоторые из них объявили‚ что раскаиваются‚ но их раскаяние не было принято: Иосиф Волоцкий отклонил его под тем предлогом‚ что раскаяние‚ вынуждаемое страхом казни‚ не может быть искренним.

27 декабря 1504 года в Москве в деревянных клетках всенародно были сожжены дьяк Иван Волк Курицын‚ Дмитрий Коноплев и Иван Максимов. В Новгороде сожгли архимандрита Кассиана‚ Некраса Рукавого и других. Многих отправили в заточение по тюрьмам и монастырям; всех еретиков предали церковному проклятию‚ и даже через два столетия после этого ежегодно предавались анафеме Кассиан‚ Курицын‚ Рукавый‚ Коноплев и Максимов «со всеми их поборниками и соумышленниками».

Результатом борьбы с жидовствующими стала более жесткая политика по отношению к евреям. На еврея смотрели как на антихриста‚ его считали колдуном‚ чернокнижником и совратителем‚ перед ним испытывали суеверный страх. Изредка купцы-евреи еще приезжали из Литвы и Польши; они «ходили с товарами» через Смоленск и Новгород‚ путь был небезопасен‚ порой жители грабили проезжих‚ да и в Москве к ним относились враждебно и могли отобрать товары.

Затем царем стал Иван IV – Иван Грозный, который не впускал евреев в Москву даже на время. Польский король Сигизмунд Август II писал ему: «Ты не впускаешь наших купцов-ереев с товарами в твое государство‚ а некоторых велел задержать и товары их забрать… А между тем в наших мирных грамотах написано‚ что наши купцы могут ездить с товарами в твою Московскую землю‚ а твои в наши земли‚ – что мы с нашей стороны твердо соблюдаем».

На это Иван Грозный ответил в 1550 году: «Мы тебе неоднократно писали о том раньше‚ извещая тебя о лихих делах от жидов‚ как они наших людей от христианства отводили‚ отравные зелья в наше государство привозили и многие пакости людям нашим делали… Мы никак не можем велеть жидам ездить в наше государство‚ ибо не хотим здесь видеть никакого лиха‚ а хотим‚ чтобы Бог дал моим людям в моем государстве жить в тишине без всякого смущения. А тебе‚ брат наш‚ не следует впредь писать нам о жидах».

Иностранец‚ побывавший в России, сообщал об Иване Грозном: «Как ни был он жесток и неистов‚ однако же не преследовал и не ненавидел за веру никого‚ кроме жидов‚ которые не хотели креститься и исповедовать Христа: их он либо сжигал живьем‚ либо вешал и бросал в воду». В 1563 году Иван Грозный завоевал Полоцк. Евреям этого города было предложено креститься‚ а отказавшихся – вместе с детьми и женами – утопили зимой в реке: прорубили лед и бросили всех в воду – около трехсот человек. Записано в хрониках: «Всех жидов‚ которые не захотели принять святое крещение‚ велел (царь Московский) утопить в славной реке Двине». Подобная судьба постигла и евреев других завоеванных городов и крепостей; спаслись лишь немногие‚ согласившиеся креститься по православному обряду.

Через восемь лет после этого смоленский купец Василий Позняков участвовал в московском посольстве на Ближний Восток и вёл путевые записи. Александрийский патриах спросил его: «Есть ли в вашей земли… жидове, и бусормане, еретицы… и протчая их проклятая вера – ересь?» Позняков ответил: «Никако, владыко. У нашего государя в царьстве жилища им нет. Жидам государь и торговать не велит, и впускать в свою землю».

«Ересь жидовствующих» не проявлялась открыто в России до середины восемнадцатого века‚ когда неожиданно была обнаружена властями. До сих пор в русском народе существуют различные секты иудействующих‚ сторонники которых уверяют‚ что веру свою «исповедуют издревле»‚ якобы с пятнадцатого века‚ – но доказать это теперь невозможно.

В 1490 году‚ в самый разгар «ереси жидовствующих»‚ приехал в Москву на постоянное жительство еврей из Венеции. Звали его Леон‚ или – Мистро Леон‚ Жидовин; это был первый врач‚ приехавший в Россию из Европы‚ который стал лейб-медиком великого князя Ивана III. Когда заболел старший сын великого князя Иоанн (муж Елены и отец Дмитрия)‚ Леон вызвался его лечить‚ жизнью своей ручаясь за успех.

«И князь великий велел ему лечить сына своего князя Ивана‚ – записано в русской летописи за 1490 год. – Лекарь же дал ему зелие пить и жечь начал скляницами по телу‚ вливая горячую воду. И от того стало ему тяжче и умер. И того лекаря Мистра Леона велел великий князь поймать и казнить его смертною казнью‚ голову ссечи; они же отсекли ему голову на Болвановке апреля двадцать второго».

Из этой записи следует‚ что лекарь Леон Жидовин практиковал в России несколько месяцев‚ затем ему отрубили голову в Москве. Как отметил исследователь, «тогда верили в непогрешимость медицины и в плохих результатах лечения усматривали вину одного только врача».

Сохранилось еврейское сказание о событиях в Полоцке в 1563 году:

«Была лютая зима. Московский царь Иван Грозный завоевал Полоцк и повелел всех евреев с их женами и детьми – всех до единого! – согнать к берегу реки Двины‚ неподалеку от княжеского замка. Собрали всех евреев‚ их жен и детей‚ числом три тысячи‚ и поставили у реки Двины‚ как приказал царь. И лишь двое детей – мальчик‚ сын одного коэна‚ и девочка‚ дочь коэна‚ – во время суматохи были позабыты и не приведены к реке.

И приказал Иван Грозный поставить всех евреев на лед реки и затем разрубить лед. И были все потоплены‚ числом три тысячи. Спаслись только те двое детей‚ которых Иван Грозный затем пощадил; их приютили добрые люди. Выросли они и поженились‚ получив прозвище Бар-Коэн – Баркан. От них пошла новая община и фамилия Баркан». Еще в начале двадцатого века в память того трагического события члены погребального братства в Полоцке постились ежегодно в определенный день и устраивали богослужение на старом кладбище‚ в нескольких километрах от города‚ где, по преданию, были похоронены всплывшие тела мучеников 1563 года.

Распространение «ереси жидовствующих» сопровождалось появлением книг еврейских философов по логике‚ астрономии и другим наукам. Эти книги переводили с иврита на древнерусский язык, в основном для того‚ чтобы доказать правильность еврейского летосчисления и исторической традиции в сравнении с византийской.

Были переведены «Слова логики» Маймонида‚ «Тайная тайных» – указания для управления государством, книга по астрономии «Шестокрыл» Иммануэля бен Яакова Бонфиса‚ астрологическая книга «Лопаточник»‚ а также «Логика Авиасафа» мусульманского философа одиннадцатого века ал-Газали‚ тоже переведенная жидовствующими с иврита. Переводились на древнерусский язык Книга Даниила и апокрифическая Книга Ханоха, Песнь песней и другие книги Библии. Имелся у жидовствующих даже сборник еврейских праздничных молитв‚ так называемый «Псалтырь Федора Жидовина»‚ который перевел крещеный еврей Федор из Литвы.

У православного духовенства не было этих книг‚ и им было трудно спорить с еретиками. Не случайно новгородский архиепископ Геннадий просил прислать ему много книг по списку‚ которые «имеются у еретиков». Он же поручил переводчику посольского приказа Дмитрию Герасимову – «Мите Малому‚ толмачу латынскому» – перевести Библию‚ чтобы обличать со знанием «ересь жидовствующих». И в 1499 году – благодаря архиепископу Геннадию – появилась первая в мире полная Библия на славянском языке, названная Геннадиевской.

В 1517 году объявился некий «жидовин‚ волхв‚ чародей и прелестник» Исаак‚ который совращал православных‚ – снова был созван церковный собор‚ и опять казнили еретиков. (Возможно‚ Исаак не был евреем; словом «жидовин» называли иногда и отступников от веры. К примеру‚ одного русского монаха именовали «Аврамко-жидовин‚ чернец лживый».)

В шестнадцатом веке выдвинулся при дворе Ивана Грозного Матвей Башкин‚ выходец из мелкопоместных «детей боярских». Башкин собрал кружок вольнодумцев, под влиянием протестантизма и «ереси жидовствующих» отвергал Святую Троицу‚ считал Христа только человеком‚ отрицал почитание икон и церковное покаяние. По решению собора Башкина заточили в Волоколамский монастырь‚ дальнейшая его судьба неизвестна.

С 1551 года монах Феодосий Косой начал проповедовать учение, отрицавшее божественное происхождение Христа и основные догматы христианства. Был арестован, бежал из Москвы в Литву‚ принял иудаизм и женился на еврейке. Православная церковь предала анафеме Феодосия Косого и его учеников.

Очерк восьмой

Еврейское самоуправление в Польше и Литве. Кагал. Ваад. Суды. Религиозные авторитеты польских евреев

В еврейских общинах сурово карали за слухи‚ оскорбительные для женской чести. Запрещали есть хлеб клеветника‚ пить его вино‚ хоронили его без религиозных обрядов – «как осла». Если кто-либо составлял песню оскорбительного содержания‚ его обязывали произнести в синагоге такую фразу: «Составленная мною песня равноценна собачьему лаю».

В польских и литовских городах еврейское население селилось в изолированных кварталах‚ и были на то особые причины. Во-первых‚ евреи считались сначала лишь королевскими подданными и могли размещаться только на королевской территории. Во-вторых‚ существовало церковное законодательство‚ которое требовало‚ чтобы они жили обособленно. Да и сами евреи стремились жить отдельно‚ избегая излишних конфликтов с христианским населением, соблюдая без помех свои законы и обычаи.

Жизнью общины руководила автономная организация – кагал (в переводе с иврита – «общество‚ община»). Кагал был в каждом городе‚ где существовала еврейская община‚ отвечал перед правительством и перед христианским населением за всех ее обитателей. Кагал платил налоги‚ вершил суд в тяжбах еврея против еврея‚ регулировал внутреннюю жизнь общины.

Поистине не было таких дел‚ которыми бы не занимался кагал: надзор за синагогами‚ снабжение религиозными книгами‚ уход за больными‚ содержание кладбищ‚ забота о чистоте‚ надзор за ценами‚ наблюдение за нравственностью‚ наем фельдшеров‚ повитух и аптекарей‚ сторожей и ночных караульщиков‚ – любая проблема‚ любой частный случай‚ требовавший вмешательства‚ рассматривался в кагальных учреждениях для принятия решения. В Опатуве‚ к примеру‚ некий домовладелец сделал пристройку в нижнем этаже‚ загородив часть улицы‚ а кагал оштрафовал его «за вред‚ нанесенный обществу»‚ и обязал снести эту пристройку.

Во главе каждой еврейской общины стояли старшины‚ от трех до пяти человек; после избрания они присягали на верность королю и государству. Это старшины чередовались между собой‚ каждый месяц один из них становился главой общины; его называли «парнас» или «парнас га-ходеш» – то есть «парнас на месяц». (От того же корня происходит слово «парнаса» – заработок; глагол от того же корня означает – заботиться о чем-нибудь‚ давать пропитание‚ кормить‚ снабжать.)

Очередной кагальный старшина во время своего правления был «господином и владыкой общины»: он составлял бюджет‚ уплачивал кагальные долги‚ утверждал список семейств‚ которым разрешалось проживать в данном месте‚ подписывал общественные счета. При вступлении в должность он приносил торжественную клятву‚ что будет строго соблюдать кагальный устав и не позволит себе никаких отступлений. Эта должность бывала порой и опасной‚ во времена войн и нашествий‚ когда вступавшие в город войска требовали у старшин денег‚ провианта‚ одежды и проводников‚ а те не могли удовлетворить их требования.

Все конкретные дела в общине находились в ведении различных комиссий. Контрольная комиссия проверяла кагальные счета. Судебная коллегия разбирала тяжбы между евреями. Школьный отдел инспектировал школы и контролировал учителей. Благотворительная комиссия заботилась о бедняках‚ контролировала погребальное братство‚ приют для бездомных и больницу‚ следила за чистотой миквы – бассейна для ритуального омовения‚ выдавала замуж бедных невест‚ доставляла свечи в иешиву и многое другое. Торговый и санитарный отделы следили за правильностью мер и весов‚ за чистотой улиц и колодцев в еврейском квартале‚ за ночной стражей и за привратниками‚ наблюдали‚ чтобы масло‚ сыр и вино изготавливали в соответствии с еврейскими законами о кашруте‚ вели надзор за убоем скота и продажей мяса‚ требовали‚ чтобы никто не выливал помои на улицу и чтобы «музыканты не играли громко по ночам».

Особый отдел занимался выкупом пленников: в те времена, в основном, выкупали у татар. Сборщики пожертвований на Святую Землю собирали деньги для евреев в Эрец Исраэль. Были еще комиссии по борьбе с роскошью‚ для наблюдения за нравственностью‚ для выдачи приданого бедным невестам и многие другие – в зависимости от размеров и нужд данной общины. Все должности в этих комиссиях были почетными‚ никому не платили за это жалованья‚ но каждый стремился попасть в одну из комиссий. Выборы проходили ежегодно‚ и в документах города Кракова указано‚ что должны быть избираемы «люди разумные и добропорядочные‚ достойные‚ зажиточные и зрелого возраста».

Духовным главой общины был раввин. Он назначался обычно на шестилетний срок‚ а в случае продления договора – еще на четыре года. Раввин подписывал решения кагала‚ руководил выборами‚ председательствовал на еврейском суде‚ совершал свадебные обряды‚ налагал отлучения от общины‚ следил за школьным обучением. Раввин получал жалованье‚ бесплатную квартиру‚ особое вознаграждение за проповеди в дни праздников‚ за совершение брачного обряда и за развод. Раввины часто меняли общины‚ даже прославленные ученые того времени переезжали с места на место по истечении срока службы.

В крупных городах вместе с раввином назначался глава иешивы. Помощник раввин – общественный проповедник (даршан) – читал и объяснял по субботам Священное Писание. При синагоге был общественный кантор. «Шойхет» – резник. «Моэль», совершавший обрезание новорожденным мальчикам. Был писарь еврейского суда‚ а также мелкие кагальные чиновники‚ которые обслуживали школу‚ синагогу‚ кладбище‚ вызывали стороны в суд‚ вручали повестки‚ объявляли об очередном деле. Все эти люди получали жалованье; на жалованье были и врачи‚ аптекари‚ общинные акушерки‚ цирюльники‚ лица‚ присматривающие за нищими в приюте для бездомных‚ и другие.

Были в общинах и особые уполномоченные – «штадланы»‚ которые хорошо знали польский язык и служили посредниками между еврейской общиной и христианами. По кагальному уставу штадлан «призван к тому‚ чтобы являться в чертоги владык; он должен геройски выполнять возложенные на него поручения‚ совершать всё быстро‚ ходить туда‚ куда пошлет его кагал‚ например к иезуитам‚ в кафедральный собор… и устранять перед детьми Израиля каждый камень преткновения».

Кроме жалованья общинным служащим кагал выплачивал всевозможные налоги‚ количество которых постоянно увеличивалось. В середине шестнадцатого века был введен ежегодный налог «с головы еврея‚ как с мужчин‚ так и с женщин‚ детей и слуг». Был еще коронационный налог. Налог на содержание королевского двора. Налог с еврейской территории. Налог за право пользоваться синагогами и кладбищами и за право занимать какой-либо кагальный пост. Налог на слуг‚ находившихся в услужении у евреев. Сборы с еврейских лавок‚ ремесел и товаров. Налог натурой в королевскую казну – перцем‚ шафраном‚ дичью‚ задними частями туш и прочим. Налог с напитков. Дорожный налог‚ ярмарочный‚ за переезд через мосты‚ с убоя скота‚ с волов и баранов‚ отправляемых на продажу. Был даже налог «козубалец» – в пользу школяров-иезуитов – со всякого еврея‚ который проезжал мимо костела или церковной школы. А также городские налоги: с домов и площадей на территории города‚ на содержание стражи и полиции‚ за право торговли и прочее. И были чрезвычайные налоги на военные нужды.

Кроме обязательных налогов существовали всевозможные поборы‚ которые невозможно было заранее планировать: расходы на подарки воеводам‚ владельцам городов‚ их служащим‚ духовным лицам‚ писарям‚ депутатам сеймов и сеймиков‚ музыкантам воеводы‚ палачу и даже «гицелю» – истребителю собак. Платили вымогателям‚ чтобы они не возбуждали ложные обвинения‚ например, обвинение в употреблении христианской крови: проще было откупиться от такого человека‚ но не доводить дело до суда‚ результаты которого могли привести к трагедиям. В Опатуве платили «кантору костела‚ чтобы он не расхаживал по еврейской улице», не подстрекал толпу к нападению на евреев. Платили некоему пану Лисовскому из Кракова‚ у которого были полномочия «чинить все возможные на свете притеснения и задерживать мужчин‚ женщин и детей». Краковский воевода прислал приказ‚ чтобы евреи сделали ему «большое подношение»‚ а староста в Виннице наложил на кагал крупную дань‚ объясняя это тем‚ что «евреи распяли Христа».

До середины семнадцатого века кагалы Польши и Литвы более или менее справлялись с выплатой всех этих налогов и поборов. В каждой общине была специальная комиссия‚ которая определяла, кому сколько платить. Старшины и члены кагальных комиссий обязаны были первыми уплачивать налоги‚ а за неуплату подвергали различным наказаниям вплоть до отлучения от общины.

В Польше и Литве существовала ступенчатая система еврейского самоуправления. Община с ее кагалом. Округи с окружными сеймиками. И общий еврейский сейм – Ваад (в переводе с иврита – «комитет»)‚ на котором решали межобщинные проблемы. Сначала депутаты Польши и Литвы съезжались на общий Ваад‚ но в 1623 году произошло разделение. Литовские евреи организовали самостоятельный центральный Ваад Литвы, куда входили представители кагалов Вильно, Бреста, Гродно, Слуцка и Пинска. Общины Великой Польши‚ Малой Польши‚ Червонной Руси и Волыни образовали «Ваад четырех земель», или «Ваад евреев Короны».

Ваад польских евреев собирался два раза в году во время больших ярмарок в Люблине и Ярославе‚ и на него съезжались делегаты из округов. Каждый округ составлял наказ для своих депутатов – не допускать повышения старых налогов и введения новых для своего округа. Община того города‚ в котором происходило очередное заседание Ваада‚ должна была позаботиться о безопасности депутатов‚ чтобы можно было «заседать там в спокойствии‚ мире и безопасности».

Депутаты Ваада избирали исполнительный орган‚ который выполнял свои обязанности круглый год. В него входили «парнас» Ваада‚ казначей и несколько секретарей. «Парнас» Ваада – это был высший административный пост‚ которого мог достигнуть еврей в Польше‚ на него выбирали влиятельных людей‚ чаще всего «парнаса» одного из округов или главу крупной общины. Ваад был ответствен перед польским правительством за выплату налога со всех евреев‚ проживавших на территории Польши и Литвы. Правительство ежегодно назначало определенную сумму‚ и Ваад обязан был внести ее в государственную казну. Эта сумма временами увеличивалась‚ временами уменьшалась – в зависимости от нужд королевства; были общины‚ которые не могли уплатить свою долю из-за неблагоприятных условий‚ но правительство это не интересовало. В любом случае Ваад обязан был заплатить всё сполна.

Для этой цели рассылали по стране особых уполномоченных‚ «людей благонравных‚ богобоязненных‚ правдивых и бескорыстных‚ людей мудрых и известных‚ одного от каждой главной общины – с тем‚ чтобы они объехали всю страну вдоль и поперек»‚ исследовали экономическое состояние еврейского населения и установили для каждого округа сумму налогового обложения‚ чтобы никто не мог уклониться от своей доли в выплате общего налога. Ваад запрещал уполномоченным принимать какие-либо подарки, напутствуя их такими словами: «Итак‚ да предшествует им правда‚ чтобы творили они суд справедливый и чтобы поступали благоразумно повсюду‚ куда ни пойдут».

Практически не было ни одной серьезной еврейской проблемы тех времен‚ которой бы не занимался Ваад. На одном из съездов депутаты пожаловались на плохой шрифт учебников и Талмуда‚ от которого у молодежи портятся глаза‚ и Ваад тут же постановил «выровнять дорогу‚ очистить путь от камней‚ укрепить древо жизни» (то есть печатать хорошо и исправно). Постановления Ваада подробно регламентировали одежду‚ увеселения евреев и правила скромности‚ чтобы не вызывать зависти у окрестного населения. С постепенным всеобщим обнищанием постановления против роскоши становились всё суровее‚ чтобы сохранить платежеспособность общин. Многие предметы обихода совершенно исключали из пользования – золотые украшения‚ жемчуг на шляпах‚ шелковые и бархатные платья, шубы из куницы. Не пользовалась снисхождением «ни одна еврейская душа – ни мужчина‚ ни женщина‚ ни богатый‚ ни бедный‚ ни юноша‚ ни девица».

Особенно следили за нравственностью и запрещали еврейским женщинам – разносчицам товаров ходить в одиночку и даже группами по помещичьим усадьбам и монастырским дворам. Разносчицу должны были сопровождать два еврея‚ один из которых‚ ее муж‚ обязан был находиться при ней неотлучно. Запрещали отдавать нееврею в качестве залога жену‚ сына или дочь. Сохранилась запись в документах Ваада о некоем Яакове из Клецка: «Ворон жалеет детей, а этот человек не пожалел. Как только он передал свою дочь за долг пану‚ мы его тотчас же отлучили при звуках труб и тушении свечей и постановили‚ чтобы то же самое сделали во всех синагогах области и чтобы преследовали его до последней крайности».

Евреи были пришельцами из других стран‚ они жили в окружении‚ чаще всего к ним не расположенном‚ и Ваад следил за тем‚ чтобы не возникали напряженные отношения с местным населением. Первый литовский Ваад вынес‚ к примеру‚ такое постановление: «Если еврей берет деньги или товар у пана или купца нееврея‚ то в случае‚ когда можно предположить‚ что этот еврей имеет нечестные намерения‚ руководители общины обязаны предупредить об этом нееврея».

Чтобы не навлекать нарекания со стороны христиан‚ Ваад ввел в 1580 году ограничительные законы‚ запрещавшие евреям заниматься откупами государственных пошлин и податей. Было указано‚ что нарушившего это постановление «должна постигнуть следующая кара: да будет он отлучен и отвержен в обоих мирах (этом и будущем)‚ да будет устранен и отделен от всякой святыни израильской‚ его хлеб будет считаться хлебом язычника‚ его вино – оскверненным‚ его мясо – трефным‚ его супружеский союз – прелюбодеянием; хоронить его следует как осла (без религиозных обрядов)‚ и ни один раввин или иное духовное лицо не должны сочетать браком его сыновей или дочерей; никто не должен родниться с ним…пока он не свернет со своего дурного пути и не подчинится приказаниям учителей». Но этот ограничительный закон не всегда соблюдали.

Ваад заботился также о девушках-бесприданницах‚ которые нанимались в домашнюю прислугу. Их годовое жалованье – 10 злотых – выплачивалось казначею общины‚ а тот берег эти деньги до дня свадьбы. Когда девушке исполнялось пятнадцать лет‚ община выдавала ее замуж и выплачивала дополнительно 25 злотых из общественного фонда. Каждый большой город обязан был ежегодно выдать замуж определенное количество девушек-бесприданниц. На Брест-Литовск приходилось в году 12 таких свадеб‚ на Гродно – 10‚ на Пинск – 8. Не забывали и про евреев‚ что жили в Святой Земле‚ и в самые трудные времена посылали им часть своих скудных средств. В одном из постановлений литовского Ваада сказано: «Выдать благочестивому Иосифу Лейзеровичу, жителю Бреста, (деньги) на поездку в Эрец Исраэль и ежегодно отправлять ему туда 40 талеров».

Чтобы защитить свои материальные интересы‚ Ваад Литвы установил жесткие правила для въезда в Литву евреев из других стран‚ а для контроля за этим назначал в пограничные области специальных сторожей. За каждого нового пришельца должен был поручиться его родственник из Литвы‚ чтобы при необходимости он мог оказать тому материальную поддержку. Приезжим меламедам – учителям разрешали оставаться в стране не более двух лет‚ чтобы не отбивать доход у местных учителей‚ а бездомных бродяг‚ «наводняющих литовско-белорусские общины‚ занимающихся темными делами и отягчающих страну‚ жадно поедая ее добро»‚ вообще не пускали в общины.

Но когда на евреев Украины обрушились бедствия времен хмельничины‚ были позабыты все ограничительные постановления Ваада. Беглецов из пострадавших районов распределяли по литовским общинам‚ им выдавали еженедельное пособие; своими постановлениями Ваад пытался облегчить жизнь несчастным скитальцам‚ которые «слоняются босыми и нагими‚ не имея чем прикрыться и во что одеться… Число их всё более увеличивается: они прибывают сотнями и тысячами; потрясенные бедствием‚ они с воплями и рыданием взывают о милосердии и помощи; кто слышит это‚ у того сердце сжимается от боли. Видя их горе великое‚ прониклись мы состраданием и решили взять их под попечение наше».

Особое постановление Ваада относилось к детям-беженцам, мальчикам и девочкам: «Во всякой общине, куда они прибудут, следует назначить человека для опроса об их именах и фамилиях, о местах, откуда они прибыли, и всё это должно быть записано в книге общины во избежание – не дай Бог! – брака между братом и сестрой».

Еврейские общины Польши и Литвы имели собственные автономные суды‚ которые разбирали все внутренние дела. Королевская привилегии указывала: «Тяжбы между одним евреем и другим не должен разбирать никто‚ кроме их же старшин‚ и только в том случае‚ если они не могут разобрать дело‚ оно переходит в ведение воеводы». Во главе суда каждой общины стоял раввин‚ при нем были, как минимум, двое судей. Судьи избирались одновременно с членами кагальных комиссий; должность судьи была почетной‚ и вознаграждение он получал лишь за некоторые свои обязанности. Судейские коллегии заседали в одном и том же месте‚ в определенные часы. Всякий обязан был явиться в суд по вызову под угрозой отлучения от общины и заочного решения дела. Решения суда записывались тут же‚ немедленно.

В Кракове‚ к примеру‚ существовали три коллегии суда: высшая‚ средняя и низшая. Высшей коллегии подлежали гражданские дела на сумму более 100 польских злотых‚ средней коллегии – от 10 до 100 злотых‚ а низшей коллегии – дела на сумму до 10 злотых‚ мелкие дела о клевете‚ обмане‚ споры между продавцами на рынке и дела о товарах‚ отпущенных в кредит. Доказательством служила присяга и свидетельские показания. Иногда присяга принималась у ворот синагоги‚ но в более серьезных случаях – в самой синагоге перед свитком Торы.

Суд выносил решение в течение двух дней‚ по сложным делам – максимум через пять дней‚ и если судьи задерживались с решением‚ кагальный старшина мог их оштрафовать. Стороны выступали перед судьями лично. Вдовы‚ сироты и лица‚ которые по какой-либо причине не могли вести свое дело‚ получали особого поверенного‚ который защищал их интересы. Судебные прения велись на разговорном языке – идише‚ протокол же записывали на иврите‚ и на нем излагали судебные решения. Штраф‚ который налагали на виновных‚ шел на ремонт местной синагоги.

Существовали и ярмарочные, выездные суды из ближайших крупных городов. На ярмарки съезжались торговцы‚ там возникали всевозможные проблемы купли-продажи-кредита‚ которые разбирал на месте ярмарочный суд. Во время заседаний Ваада на ярмарках собирался также съезд главных раввинов‚ который считался верховным судом и разбирал споры между различными общинами. Решения этого суда подписывал «парнас» центрального Ваада‚ и тогда они получали законную силу. В большинстве случаев еврейский суд наказывал денежным штрафом‚ хотя мог применить и телесное наказание‚ а также подвергнуть виновного тюремному заключению на срок до трех месяцев‚ – во Львове камера для заключенных находилась при местной синагоге. По королевским привилегиям еврейские суды имели право выносить смертные приговоры‚ но такие случаи в Польше и Литве неизвестны.

Еврейские суды разрешали дела по законам Талмуда и по кодексам предписаний таких авторитетов‚ как Рамбам (Маймонид)‚ рабби Яаков бен Ашер‚ рабби Йосеф Каро и рабби Моше Иссерлес. Но бывали сложные ситуации‚ когда местные суды затруднялись вынести решение‚ бывали случаи‚ когда стороны не соглашались с решением своего суда‚ и тогда начиналась переписка между общинами. Местный раввин излагал письменно доводы сторон и посылал их самым авторитетным раввинам‚ иногда даже в другие страны‚ – из Польши‚ к примеру‚ обращались в Чехию‚ а то и в Италию‚ – и дело разрешалось в соответствии с поступавшими от них ответами. Такие письма с изложением решений или мнений по проблеме еврейского законодательства называются на иврите «шейлот утшувот» – вопросы и ответы (по латыни – «респонсы»).

Особо серьезно еврейские суды рассматривали обвинения в клевете. Самые авторитетные раввины Польши занимались этими делами‚ и наказания за клевету назначались суровые. Клеветник должен был встать в синагоге в черном облачении‚ с двумя черными свечами в руках и заявить во всеуслышание: «Я согрешил перед Богом Израиля и против чести такого-то лица… Всё то‚ что я говорил или писал о таком-то лице‚ сплошная ложь и выдумка. За это я заслужил тяжкое телесное наказание‚ но суд сжалился надо мной и заменил его выкупом». Затем виновный в течение месяца сидел в синагоге за дверью‚ исполнял траурные обряды и выплачивал пострадавшему выкуп‚ который тот жертвовал на дела благотворительности.

Еще суровее карали за слухи‚ оскорбительные для женской чести. В таких случаях запрещали есть хлеб клеветника‚ пить его вино‚ хоронили его без религиозных обрядов – «как осла». Бывали случаи‚ когда кто-либо составлял песню оскорбительного содержания‚ и тогда раввины обязывали этого человека произнести в синагоге‚ при всех‚ такую фразу: «Составленная мною песня равноценна собачьему лаю».

В шестнадцатом веке в Калише возбудили обвинение против синагогального служителя‚ который будто бы издевался над христианской религией. Власти потребовали‚ чтобы община отдала его на суд воеводе‚ и грозили в случае ослушания наказать всех поголовно. Такой сложный вопрос местная община не могла решить самостоятельно и обратились за советом к видным раввинам‚ чтобы те указали‚ следует ли всем жертвовать собой ради одного. Раввины решили вопрос на основании Талмуда‚ где сказано: «Когда насильники встречают на дороге группу путешественников и требуют у них выдать им одного‚ чтобы его убить‚ угрожая в противном случае убить всех‚ путешественники обязаны умереть все вместе‚ но не выдать еврейскую душу».

Из этого правила делалось одно исключение: если насильники требуют выдачи определенного лица‚ которое на самом деле заслуживает смертной казни. С этой точки зрения раввины и рассматривали данный случай: действительно ли виновен синагогальный служитель или же его оклеветали. В конце концов, они пришли к такому заключению: «Пусть ухудшится наше положение в стране‚ но мы не дадим на поругание и издевательство невинную душу».

В конце пятнадцатого века центр еврейской духовной жизни переместился постепенно на восток‚ к немецко-польскому еврейству. Первые центры талмудической учености в Польше были основаны выходцами из Германии и Чехии‚ одним из них был рабби Яаков Поллак. Он учился в Германии‚ был раввином в Праге‚ затем переехал в Краков и основал там школу для изучения Талмуда. В 1503 году польский король Александр назначил рабби Поллака раввином Малой Польши‚ дал ему право разбирать споры между евреями‚ карать преступления и исправлять нравы. Рабби Яаков Поллак знаменит тем‚ что применял в своей школе метод изучения Талмуда‚ который называется «пилпул»: именно этот метод способствовал развитию раввинской учености в Польше.

Слово «пилпул» образовано от существительного «пилпель» – в переводе с иврита «перец»‚ и от глагола того же корня – «приправлять пряностями». Отсюда и «пилпул» – острый спор‚ остроумные доводы и контрдоводы спорящих. Этот метод применялся издавна в талмудических школах; были у него свои сторонники‚ но были и противники‚ которые считали так: чем остроумнее аргументы‚ тем легче они могут привести к ложным выводам, ибо «мудрствующий человек часто бывает легкомыслен».

Рабби Яаков Поллак развил этот метод преподавания Талмуда. Характерная его черта – тонкий анализ‚ умение при помощи изощренных построений сближать самые отдаленные понятия. Например‚ приводили какое-нибудь талмудическое положение‚ в нем отыскивали противоречия‚ его оспаривали различными цитатами из Талмуда‚ приводили множество относящихся к этому комментариев‚ а когда вопрос казался уже неразрешимым‚ опытный учитель или ученик разрешал его самым неожиданным образом‚ разрушая им же самим созданный лабиринт противоречий. Такой метод преподавания развивал у учеников гибкость мышления‚ и иешива рабби Поллака приобрела известность по всей Европе. Если раньше юноши уезжали из Польши в Германию для продолжения обучения‚ то теперь уже из Германии ехали учиться в Польшу.

Рабби Яаков Поллак воспитал в иешиве много учеников‚ среди которых самый выдающийся – рабби Шалом Шахна. Он пользовался исключительным авторитетом среди раввинов своего времени‚ основал иешиву‚ куда стекались «со всех концов мира»‚ и воспитал своих учеников‚ лучшим среди которых был рабби Моше Иссерлес – Рамо. Рабби Моше Иссерлес тоже основал иешиву‚ куда съезжались юноши изучать Талмуд‚ и такая преемственность – от учителя к ученику‚ от ученика к его ученику – способствовала тому‚ что в Польше и Литве в те времена было много ученых‚ пользовавшихся всеобщим авторитетом. Это рабби Шломо Лурье‚ рабби Авраам Горовиц‚ рабби Мордехай Яффе‚ рабби Шмуэль Эйдельс‚ рабби Меир из Люблина‚ рабби Шабтай Коэн и многие другие.

Рабби Моше Иссерлес прославился главным образом как автор многочисленных респонсов и как комментатор кодекса законов «Шулхан арух». «Шулхан арух» («Накрытый стол») написал в Эрец Исраэль рабби Йосеф Каро. Этот составленный в виде кратких предписаний полный свод еврейского религиозного и гражданского права состоит из четырех частей: законы о богослужении‚ субботе и праздниках; законы о пище‚ убое скота и домашнем обиходе; бракоразводное право; гражданское и уголовное право и судопроизводство. «Шулхан арух» получил широкое распространение во всех еврейских общинах мира. Рабби Йосеф Каро‚ сефардский еврей‚ как правило‚ учитывал обычаи сефардов и не включил в книгу многие религиозные обычаи германо-польских евреев. Для того‚ чтобы «Шулхан арух» мог стать для них практическим руководством‚ рабби Моше Иссерлес снабдил кодекс Каро своими добавлениями и замечаниями‚ которые известны под названием «Мапа» – «Скатерть».

В 1578 году появилось в Кракове первое издание кодекса Каро-Иссерлеса; с этого момента ашкеназское еврейство стало принимать свод законов рабби Каро с добавлениями рабби Иссерлеса‚ отдавая предпочтение последнему‚ если существовало какое-либо расхождение между двумя авторитетами. Этот кодекс стал регламентировать образ жизни еврея Центральной и Восточной Европы‚ определяя каждый его шаг и каждый поступок. На первый план рабби Иссерлес выдвигал обычай: «никто не должен поступать вопреки обычаям»‚ «нельзя отменять обычай»‚ «таков обычай» – это было для него высшей инстанцией.

К рабби Иссерлесу постоянно обращались за решением спорных вопросов‚ его респонсами пользуются и теперь в необходимых случаях. Его личность была окружена легендами; синагогу в Кракове назвали его именем, польские евреи ежегодно в день смерти рабби приходили на его могилу‚ которая цела по сей день. Надпись на могильной плите гласит: «От Моше (Рамбама) до Моше (Иссерлеса) не было равного Моше».