Нибелунги Крючкова Ольга
– Неужели ты отправишься в дикие Северные земли? Ради чего? Ради призрачной мечты?
– Возможно…
– Ты одолел врагов, стяжал себе военную славу, захватил богатую добычу! И бросишь всё это к ногам безродной жрицы? Она не почитает Логоса!
Гунтар молчал, он не мог не согласиться с доводами матушки. Но он также не мог не отправиться на остров Фюн. Он жаждал Брунхильду, пусть она была и призрачной мечтой.
В этот же вечер Гунтар объявил Зигфриду, что свадьба состоится лишь после того, как он овладеет Брунхильдой. Фриз потерял дар речи.
– Но Гунтар! – взревел он. – Жрица – всего лишь вымысел! Некий поэтический образ!
– Возможно… – согласился король. – Но хочу напомнить тебе о вассальной клятве, которую ты принёс мне в присутствии свидетелей.
Лицо фриза покрылось красными пятнами.
– Вассальная клятва и желание обладать женщиной не имеют ничего общего, – резонно возразил он. – Я поклялся служить тебе, а не потакать в безумствах. А если мы погибнем и не вернёмся оттуда?
– Значит, королём Бургундии станет Гизельхар, а моя сестра овдовеет, так и не познав мужа. Отправляемся завтра же! У тебя есть время попрощаться с невестой!
В этот момент Зигфрид был готов задушить Гунтара, так он его ненавидел. Он спешно отправился в покои Кримхильды. Невеста тотчас поспешила к нему навстречу.
– Что случилось, любимый? – нежно поинтересовалась она.
Зигфрид опустил очи долу. Девушка тотчас почувствовала неладное.
– Твое молчание тревожит меня!
Зигфрид приблизился к невесте и заключил её в объятия.
– Завтра я вместе с Гунтаром отправляюсь в дальнее путешествие…
Кримхильда отпрянула и удивлённо воззрилась на жениха.
– В путешествие? После нашей помолвки? Зачем? – недоумевала она.
– Гунтар решил одолеть в бою жрицу Брунхильду, а затем жениться на ней.
Кримхильда звонко рассмеялась.
– Всем известно, что Брунхильда – вымысел! Плод фантазии шпильманов!
– Увы, это понимают все, кроме нашего короля. Тем паче, что я поклялся служить ему…
– Я не хочу расставаться с тобой, – призналась принцесса и прильнула к груди Зигфрида.
– Мы никогда с тобой не расстанемся… – заверил фриз, крепко сжав её в объятиях.
Этим же вечером Гунтар пожелал видеть своего брата. Однако королю доложили, что принца нет в резиденции и место его пребывания неизвестно. Гунтар вскипел от ярости:
– Наверняка нежится с девками в одном из городских лупанариев! Найти и привести ко мне! Хоть голого!
Стражники ринулись в город, обыскали все лупанарии и вскоре перед взором короля предстал изрядно помятый принц. Гунтар смерил его суровым взором.
– Завтра я покидаю пределы Бургундии, отправляюсь на Северные земли. Будешь регентом в моё отсутствие! – объявил своё решение король.
Тусклый взор Гизельхара тотчас преобразился, став жёстким.
– На Северные земли? – переспросил он, не веря в удачу. – И что, это опасно?
– Всякое может случиться… – пространно ответил Гунтар. – Если я не вернусь, наследуешь трон. Да, и позаботься о матушке и сестрице…
Сердце Гизельхара учащённо забилось. Он мысленно взмолился Логосу, дабы тот забрал старшего брата на небеса. Вот тогда-то он точно женится на Сибилле! Нет… Лучше сделает её наложницей, а женится на Лукреции. Пусть Сибилла знает своё место… А Петрония он, пожалуй, отправит счетоводом в самый дальний форт на границу с саксами.
Глава 9
Рано утром, едва забрезжил рассвет Гунтар, Хаген, Фольгер, «три Зигфрида» и дружина из пятнадцати воинов погрузились на снеккар[92], украшенный в носовой части изображением мелузины, а по бортам – щитами с гербом Нибелунгидов[93].
Снеккар отчалил от берега, когда утренняя дымка уже начала рассеиваться. Корабль взял курс на северо-запад, вниз по Рейну. Достигнув через некоторое время Фризии, Кастра Ветеры, снеккар причалил к берегу. Зигфриду не терпелось повидать родителей и поделиться с ними радостной новостью: вскоре он женится на Кримхильде! Однако при свидании с отцом в латифундии принц предусмотрительно умолчал о судьбе Румелии, её дочери, а также о том, что он принёс вассальную клятву Гунтару и тем самым обрёк Фризию в недалёком будущем на подчинение Бургундии.
Гунтар же предпочёл остаться инкогнито, выдавая себя за знатного королевского букелария, и удовольствовался скромным приёмом Зиглинды. Зигфрид пробыл в Кастра Ветере всего пару дней, сославшись на то, что с посольством бургундов имеет неотложное дело в Ютландии. Королева пребывала в недоумении, король тоже… Иннокентий понять не мог: каковы интересы бургундов в Ютландии? Что они забыли в этом холодном краю? Неужели он что-то упустил? Не послать ли ему своего соглядая в Ютландию?
Покинув Кастра Ветеру, искатели приключений вышли в море и, обогнув земли фризов, устремились к полуострову Ютландия. Миновав пролив Скагеррак, бургундский корабль вошёл в воды Каттегата и приблизился к священному острову Фюн, на котором располагалась легендарная крепость Оденсе, святилище Одина.
Берега острова были каменистыми, и корабль побоялся приближаться к берегу, бросив якорь примерно в пол-лиге от него. Бургунды и фризы погрузились в небольшой ботик и налегли на вёсла. Вскоре они причалили к берегу.
Зигфрид огляделся, подмигнул своим друзьям и произнёс:
– Здешние пейзажи выглядят суровыми, растительности почти что нет… Неудивительно, что местные женщины сильны, как воины, и выбирают себе мужа в битве!
Гунтар, услышав слова фриза, решил не предавать им значения. Цель их путешествия – город Оденсе – виднелся примерно в двух лигах от берега на возвышении. И его помыслы занимала только Брунхильда.
– Холод собачий… – заметил Константин и плотнее запахнул плащ.
– Вот, вот… – подхватил язвительный Мердок. – И отчего это Гунтар проникся романтическими чувствами к Брунхильде, а не к смуглой и полуобнажённой римлянке? Я бы сейчас с удовольствием посидел в римской бане…
Зигфрид лишь усмехнулся, ибо был полностью согласен с друзьями. За время морского пути он не раз вспоминал свои комфортабельные покои в Ворбетамагусе. К тому же он не чаял сменить рубашку… Да и Кримхильда снилась ему каждую ночь.
Не успели бургунды и лиги пройти в направлении Оденсе, как их окружили местные жители юты, вооружённые боевыми топорами.
– Кто такие? – небрежно поинтересовался здоровенный ют.
Гунтар смерил его взором: ют явно превосходил короля ростом, да и торсом был помощнее. Ют помахал перед носом Гунтара своим оружием.
Тут пришёл на помощь Зигфрид. Язык ютов чем-то напоминал фризский и Зигфрид смог легко объясниться с ними.
– Мы прибыли издалека с мирными намерениями, – заверил фриз. – Мы хотим попасть в Оденсе.
Ют немного расслабился.
– Ты сносно говоришь на нашем языке…
– Я – фриз. Меня зовут Зигфрид. Я сопровождаю важную особу, – он указал на Гунтара. – Мой господин хотел бы поговорить с вашим вождём.
– Что ж, это можно устроить. Но со мной пойдут только трое. Остальные останутся здесь под присмотром моих людей.
Зигфрид перевёл слова юта Гунтару и посоветовал согласиться на поставленные условия. Гунтар отдал приказ своим людям разбить лагерь, а сам в сопровождении Хагена и Зигфрида отправился в Оденсе. По дороге Зигфрид узнал от юта, что само святилище находилось на некотором удалении от крепости, там и обитала Брунхильда.
Вскоре бургунды приблизились к крепости.
– Треллеборг! – гордо произнёс ют и жестом указал на крепость.
Разумеется, для него, обитателя здешних мест, до которого не докатилась римская цивилизация, треллеборг – крепость Оденсе, была верхом градостроительства.
Зигфрид обратил внимание, что треллеборг представлял собой круговую крепость, то есть селение, обнесённое круговым валом.
Соответственно, прорубленные в валах ворота были обращены на четыре стороны света. Само поселение делилось на четыре сектора двумя перпендикулярными улицами. В каждом из четырех секторов круга стоял длинный деревянный дом сродни амбару. Поскольку дома были расположены перпендикулярно друг к другу, они образовывали правильный квадрат с внутренним двориком.
В одном из таких домом и обитал, по словам юта, хёвдинг Сигурд – местный вождь. Хёвдинг одновременно являлся политическим, военным и религиозным лидером ютов. В здешнем обществе, по словам разговорчивого юта, удача являлась одной из главных черт лидера, поэтому задачей хёвдинга было использовать свою удачу, чтобы принести людям fred, хорошие времена, то есть мир. Сигурд считался одним из самых удачливых хёвдингов Оденсе. Его избрали на тинге, общем собрании, много лет назад и каждые три года горожане подтверждали его статус.
От Северных ворот, зорко охраняемых вооруженными до зубов ютами, к дому хёвдинга вели деревянные мостовые. Гости заметили, что треллеборг – многонаселённая крепость: жизнь в ней кипела, каждый занимался своим делом. Зигфрид цепким взором смерил молоденьких девушек, одна из них кормила домашнюю птицу, две другие развешивали бельё. Про себя он отметил, что они слишком высокие и худые. К тому же лица девушек показались ему бесцветными и невыразительными. «Неужели и Брунхильда такая же? – разочарованно подумал он. – И стоило ради этого тащиться в такую даль?»
Мимо гостей промчалась стайка мальчишек. Один из них изловчился и задел меч Зигфрида. Фриз остановился и жестом поманил мальчишку. Тот, не опасаясь, подошёл.
– Это мой верный меч Нортунг… – пояснил фриз, извлекая оружие из ножен. Мальчишка замер от восторга. Тотчас же к нему присоединились сотоварищи. Они жадными взорами взирали на Нортунг. Такой меч в здешних местах был в диковинку.
Наконец Гунтар не выдержал и окликнул Зигфрида. Тот убрал меч в ножны – мальчишки разочарованно вздохнули и помчались дальше.
Гости достигли наконец обиталища хёвдинга. Вход тщательно охранялся. Ют, сопровождавший бургундов, что-то шепнул стражнику. Тот кивнул и исчез внутри дома.
Появившись, он небрежно бросил:
– Хёвдинг примет чужаков.
Бургунды вошли в дом. Перед их взором открылось просторное помещение. Хёвдинг восседал на деревянном кресле с высокой резной спинкой. На стене над его головой ярким жёлтым пятном выделялся щит с изображением стилизованного солнца в виде лица девушки.
Кресло хёвдинга окружали три юноши. Бургунды решили – сыновья. Они с нескрываемым любопытством разглядывали богато одетых чужаков.
Зигфрид, с благоволения Гунтара, как «знаток» здешнего диалекта начал беседу с хозяином.
– Приветствую тебя, хёвдинг Сигурд! – произнёс он и почтительно поклонился. Гунтар и Хаген последовали примеру фриза.
Хёвдинг милостиво кивнул.
– В знак наших мирных намерений, – продолжил фриз, – мы хотели бы преподнести тебе подарки.
Сигурд при упоминании подарков оживился. Зигфрид кивнул Хагену, и тот приблизился к хозяину, держа на вытянутых руках щит, меч и плащ из алой шерсти с широкой золотой каймой.
Глаза хёвдинга загорелись от удовольствия: не каждый день на остров прибывают столь богатые и щедрые чужаки. Он жестом приказал одному из сыновей принять дары.
Теперь настал черёд хёвдинга задавать вопросы:
– Что привело вас в наши края?
Зигфрид многозначительно переглянулся с Гунтаром и поведал о цели визита:
– Слава о красоте, силе и благочестивости Брунхильды дошла до Бургундии. Шпильманы, наши сказители, что и скальды, славят жрицу в песнях. Мой король Гунтар, – Зигфрид жестом указал на него, – мечтает увидеть сию деву.
Сигурд рассмеялся.
– Вот, значит, что привело вам в Оденсе! Красота моей дочери! А знает ли король Гунтар, что моя дочь дала зарок выйти замуж лишь за того мужчину, который одолеет её в бою?!
Зигфрид перевёл слова хёвдинга – Гунтар кивнул в знак согласия.
– Мой король знает об этом, – подтвердил фриз. – Также мы слышали, что ни один мужчина так и не добился любви Брунхильды.
– Верно! – подтвердил Сигурд. – Брунхильда рождена воительницей! Хотя я не против, чтобы она наконец оставила святилище и нарожала мне внуков. Король готов биться с ней?
Гунтар прекрасно понял смысл вопроса.
– Я готов! – подтвердил он на латыни. Но хёвдинг не владел языком Рима. Тогда Зигфрид перевёл ему ответ короля.
– Завтра на рассвете мои люди проводят вас к святилищу. Желаю вам, король, одолеть мою дочь. Хотя… Скорее небо упадёт на землю, чем это произойдёт!
Зигфрид не стал переводить Гунтару последнюю фразу.
Гости переночевали в крепости, а наутро отправились к святилищу. Святилище Одина было похоже на треллеборг: так же окружено круглым валом с вырубленными в нём воротами. За валом возвышалась каменная башня.
Зигфрид с интересом, задрав голову, рассматривал её.
– Башня Одина, – пояснил сопровождавший бургундов ют. – Там Брунхильда поёт священные гимны…
– Она ещё и гимны поёт… – едва слышно буркнул Зигфрид. – Лучше бы вышивала крестиком, как все приличные девицы.
Ют довёл бургундов до ворот.
– Теперь я покидаю вас. Мужчинам нельзя входить в святилище, – сказал он и быстро зашагал по направлению к Оденсе.
– Эй! Эй! – окликнул его Зигфрид. – А как же мы? Как мы попадём внутрь? Нам что, прикинуться женщинами?
– Не стоит… – раздался спокойный женский голос.
Бургунды резко обернулись. Перед ними стояли три высокие белокурые девушки, облачённые в длинные белые рубахи, опоясанные мечами.
Красота жриц привела бургундов в некоторое замешательство. Зигфрид постарался взять себя в руки и вернуться к роли переводчика.
– Мы не причиним вам зла… – начал он.
– Не сомневаюсь, – ответила жрица. Остальные жрицы хранили молчание.
– Вы пришли, чтобы сразиться с Брунхильдой?
– Да… – подтвердил Зигфрид. – Мой господин мечтает жениться на ней…
Жрица кивнула.
– Этот? – безошибочно жестом указала она на Гунтара. – Пойдёт с нами. Вы останетесь здесь, – тоном, не терпящим возражений, произнесла жрица.
Она увлекла Гунтара с собой и исчезла в проёме ворот.
– А что делать нам? – смиренно поинтересовался Зигфрид.
– О вас позаботятся… – певучим голосом пообещала одна из жриц.
Святилище напоминало треллеборг не только внешне, но и по внутреннему благоустройству. Единственным отличием от крепости хёвдинга была священная башня Одина, сложенная из камня, возвышавшаяся между деревянными постройками.
Жрица проводила Гунтара в один из деревянных домов и жестом указала ему на скамью. Тот смиренно подчинился. Ждать ему пришлось недолго. В помещение вошла девушка, облачённая, как и все здешние служительницы культа Одина, в белоснежное одеяние, опоясанное мечом.
– Ты король, который желает сразиться со мной? – спросила она на отменной латыни.
Гунтар встрепенулся: Брунхильда! Вот она, здесь! Перед ним! Она не вымысел скальдов и шпильманов! Она – во плоти!
Король поднялся со скамьи и приблизился к девушке. И отнюдь не разочаровался – она была красива. Высокая, крепкого телосложения, белокурая, голубоглазая, с волевым подбородком, пухлыми манящими губами… Словом, точь-в-точь такая, как её описывал шпильман в своей песне и какой её представлял в грёзах Гунтар. Именно про таких девушек саксы и даны говорили: истинная валькирия!
– Да, это я… – наконец произнёс гость. – Меня зовут Гунтар, я – король Бургундии.
– Бургундии? – переспросила жрица. – Королевство, что расположено на среднем и верхнем течении Рейна… – добавила она.
– Да… Бургундия – богатое королевство…
– Я знаю о твоей стране, Гунтар. В святилище много книг, в том числе и на латыни.
– Ты хорошо владеешь языком римлян… – попытался сделать комплимент Гунтар.
Жрица кивнула.
– Зима в здешних краях долгая, вечерами я уделяю время чтению. Я также знаю наречия фризов и данов. Так ты пришёл сразиться со мной?
– Я пришёл, чтобы одержать победу и жениться на тебе! – решительно заявил Гунтар.
Брунхильде понравился его ответ.
– У тебя есть жена?
– Нет, я никогда не был женат. Ты станешь королевой, родишь мне сильных наследников, которые будут править Бургундией.
Брунхильде снова понравился ответ бургунда.
– А знаешь ли ты, сколько мужчин добивались меня?
– Думаю, что много…
– Тебе надо хорошо отдохнуть и набраться сил после долгой дороги. О тебе позаботятся мои сёстры. Завтра сразимся до полудня…
…Ночь выдалась для Гунтара спокойной. Он мирно похрапывал на чистом тюфяке благодаря сонному напитку, которым его угостила одна из жриц за ужином.
Гунтар пробудился рано утром, едва забрезжил рассвет и сразу же ощутил себя бодрым и отдохнувшим. Рядом на столе стояла чаша для умывания и скромный завтрак. Гунтар привёл себя в порядок и отведал угощения. После чего он облачился в амуницию.
Вошла жрица, та самая, что дала ему сонный напиток.
– Ты готов? – коротко спросила она.
Гунтар вынул из ножен меч, осмотрел его и ответил:
– Да, готов!
– Следуй за мной!
Жрица проводила Гунтара на специально подготовленную площадку, на которой здешние валькирии занимались боевыми искусствами. Там уже было всё готово…
Жрицы стояли вокруг площадки, дабы наблюдать за ходом боя и вынести вердикт: кто одержал победу на ристалище.
Посреди импровизированной арены, словно гладиатор, стояла Брунхильда, облачённая в боевые доспехи и вооружённая мечом. За спиной у неё виднелся боевой топор. Вид валькирии был устрашающим. В какой-то момент Гунтару стало не по себе: он привык сражаться с мужчинами, а отнюдь не с девами.
Гунтар вышел на арену…
– Приветствую тебя, Брунхильда! – бодро произнёс он.
Дева кивнула и ответила на латыни:
– Итак, мы сразимся в присутствии моих сестер. Если ты проиграешь, то будешь с позором изгнан с острова Фюн. Если проиграю я, то ты станешь моим господином…
Последний ход событий понравился Гунтару куда больше.
…Битва валькирии и бургунда началась. После атаки Брунхильды Гунтар понял, что имеет дело с сильным и хорошо натренированным соперником. Конечно, Гунтар посещал тренировочные бои в Ворбетамагусе и держал себя в надлежащей форме. Но жрица оказалась достойным соперником. По выносливости и владению мечом она не уступала опытному, закалённому в боях воину преторианской гвардии[94].
Время перевалило далеко за полдень, а поединок по-прежнему продолжался. Гунтар понимал, что победа достанется ему с огромным трудом. В тот момент он и предположить не мог, что поединок затянется до захода солнца.
…Наконец, измождённые, Брунхильда и Гунтар буквально одновременно рухнули на ристалище. Жрицы помогли им подняться и позволили утолить жажду. Посовещавшись, валькирии вынесли свой вердикт:
– Силы на равных. Нет победителя и нет побеждённого!
От таких слов у Гунтара потемнело в глазах.
Глава 10
Брунхильда пробудилась рано, поднялась с тюфяка – её натренированное тело болело от малейшего движения. Поединок с Гунтаром дался нелегко. Она, сразившая стольких мужчин, не одержала привычной победы, а упала на ристалище в изнеможении. Жрица была вынуждена признать: Гунтар – сильный воин и достойный мужчина. Однако нет победителя, нет побеждённого – силы в поединке оказались равными. Значит, Гунтар может пребывать на острове в качестве гостя, на то его право.
С такими мыслями Брунхильда умылась, оделась и отправилась в священную башню, дабы исполнить утренний гимн, посвященный Одину.
Утро выдалось прохладным, жрица плотнее запахнула плащ, выйдя из своего жилища. Сёстры уже начали пробуждаться, жизнь в святилище начиналась задолго до рассвета.
Брунхильда вошла в башню, поднялась по винтовой лестнице наверх. Она ступила на верхнюю площадку, где по обыкновению совершала ритуальные бдения. Стены башни были расписаны изображениями Одина его спутников. Вот Один-путешественник в сопровождении двух воронов и двух волков; вот верховный бог въезжает на коне Слейпнире в Вальхаллу; вот он сражается с волком Фенриром во время Рагнарека. Вот он метнул своё волшебное копьё Гунгнир, которое всегда попадает в цель… Вот он вместе с супругой Фригг… Вот он висит на священном дереве Иггдрассиль, прибитый своим же копьём.
Брунхильда зажгла свечи и затянула гимн. Но она не могла сосредоточиться, мысли о Гунтаре отвлекали её. Она услышала шаги – на площадку поднялась одна из сестёр.
Брунхильда закончила пение и с укором воззрилась на девушку.
– Что случилось? Не подобает прерывать священные бдения!
– Прилетел ворон старой вёльфы, к его лапе привязано послание… Вот прочти…
Брунхильда развернула полоску пергамента, на котором рунами было начертано: «Жду тебя, твоего отца и чужаков».
– Что бы это могло значить? – удивилась валькирия. – При чём здесь чужаки? Зачем они нужны вёльфе?
Сестра лишь пожала плечами.
Брунхильда спустилась из башни и срочно отправила отцу послание, мол, вельфа желает его срочно видеть. Брунхильда знала, что отец недолюбливал старуху, и она платила хёвдингу тем же. Говорят, много лет назад вёльфа положила глаз на тогда ещё молодого Сигурда, но тот отказал ей, предпочтя другую девушку. После этого Сигурда преследовали несчастья. Умерла первая жена, затем двое сыновей. И вот, перед тем как жениться второй раз, Сигурд отправился к вёльфе.
Кто знает: получила ли она то, что хотела?.. Но после этого визита Сигурду сопутствовала удача во всём, вскоре он стал хёвдингом.
В треллеборге старики поговаривали, что Сигурду придётся расплачиваться за удачу…
…Брунхильда, её отец и бургунды спустились в землянку вёльфы. Старуха подслеповатыми глазами окинула мужчин.
– Чужаки… Прибыли издалека… Из богатой страны… Плыли по реке, потом шли морем… Король, вассал и друг короля… – с придыханием говорила вёльфа. – Король мечтает обрести любовь… Вассал уже её обрёл, но обретёт ещё раз… Друг короля любит только звон монет…
Зигфрид переводил слова старухи. От её слов бургунды пришли в замешательство. Фриз, закончив фразу, невольно задумался: почему он обретёт ещё одну любовь?
Вёльфа села на шкуру медведя подле очага и жестом пригласила жрицу, хёвдинга и мужчин расположиться напротив неё.
– Я расскажу вам, чужаки, как устроен наш мир… Слушайте…
Старуха, пристально всматриваясь в сполохи огня, начала свой неторопливый рассказ.
Имир – имя первого живого существа, из которого создан был мир. Он произошёл изо льда, в котором теплота зародила жизнь. Под левой рукой его выросли мужчина и женщина, а от его ног родился шестиголовый великан Трудгельмир. Имир был убит потомками мужчины и женщины: Бури, Одином, Вили и Ве. Убив, они сотворили из него мир: из мяса – сушу, из крови – воды, из костей – горы, из зубов – скалы, из волос – лес, из мозга – облака, из черепа – небесный свод. Каждый из четырёх углов небесного свода новые боги свернули в форме рога и в каждый рог посадили по ветру: в северный – Нордри, в южный – Судри, в западный – Вестри и в восточный – Аустри.
Род помню ётунов, рано рожденных. Ими вскоре была я вскормлена. Девять помню миров, девять стволов, для Кроны Древа корни из недр.
В эру раннюю Имира времяни песка, ни моря, ни плеска волн, не было земли, и неба не было; лишь щель без травы щерилась бездной.
Пока Бора сыны не подняли почву, Мидгард стали ставить прекрасный;на стены светило Солнце с юга, из почвы росла поросль зеленая.
Солнце, с юга спутник месяца, руку тянуло к краю небес;Солнце не знало залы своей, мест не изведали звезды своих, а месяц не знал еще мощи своей.
Для суда сходились, садились владыки, сошлись для совета святые боги; утру и ночи имя дали, прозвище полдню, полночи тоже, и полнолунью, чтоб луны считать.
Сходились асы на Идавеллир, храмы, хоромы хорошие строили;в кузне богами богатство ковалось, создавали из руд орудия разные…[95]
Древние мудрые боги ваны обитают в своей стране Ванхейме.
В первые годы от Сотворения мира ваны послали асам женщину Гульвейг (что значит «сила золота»), живое воплощение алчности. Один трижды пытался уничтожить её, и трижды она оживала. В отмщение за оскорбление асы начали войну против ванов.
В войско метнул Один копьё, это тоже свершилось в дни первой войны; рухнули стены крепости асов, ваны в битве врагов побеждали.
…Ясень стоит, знаю, назван Иггдрассиль, изливает древо великое влагу белую; оттуда роса далее в долы падает; ясень зеленый Ключ Урд осеняет.
Оттуда вышли вещие девы – три девы из вод под древом высоким;Урд одну звали, другую – Верданди, – резали руны, – Скульд имя третьей, судьбы делали, доли делили, чадам людским участь вещали.
Помню войну я первую в мире……Брат будет биться с братом насмерть, нарушат сестричи нравы рода; мерзко в мире, нет меры блуду; век мечей, топоров, теперь треснут щиты, век ветра, век волка, пред света концомни один человек не щадит другого.
Игры затеяли дети Мимира, рок возвещает рог Гьяллархорн; рог вверх на воздух выставил Хеймдаль, шепчется Один с черепом Мимира.
Иггдрасиль дрогнул ясень высокий, вой в древнем древе на воле ётун[96].
Позже боги заключили мирный договор и обменялись друг с другом заложниками. С тех пор ваны – Фрейр, Фрейя и Ньёрд – поселились в Асгарде, а асы Хёнир и Мимир стали жить с ванами.
Но прошли века, и приблизилось время Рагнарека… Согласно пророчеству в день Рагнарёка чудовищный волк Фенрир проглотит солнце, погрузив мир во тьму, а море выйдет из берегов, когда из глубин всплывёт мировой змей Ёрмунганд. К ним примкнёт и огненный великан Сурт с пылающим мечом, который выжжет землю, и повелительница загробного царства Хель, и коварный бог огня Локи объединятся вместе с инеистыми великанами. Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар.
Против них выступили все асы во главе с Одином. Перед битвой Один отправился к Мимиру, хозяину источника мудрости, испрашивая у него совета. Мимир дал Одину пророчество, в котором говорилось, что Один погибнет, а сыновья его одолеют чудовищ.
Один сразился в битве с волком Фенриром и погиб, но сын Одина, Видар, тут же пронзил чудовище мечом. Тор бился со змеем Ёрмунгандом и убил его, но и сам пал от его яда. Видя, что ни зло, ни добро не могут победить, великан Сурт собрал всю убийственную мощь подвластного ему огня и обрушил её на землю, закончив битву Тьмы и Света.
Но за гибелью мира последовало его возрождение: выжили и поселились на месте, где раньше была долина Идаволл (в центре Асгарда) выжившие сыновья Одина – Видар и Вали, и сыновья Тора – Магни и Моди, которые унаследуют молот Мьёльнир. Выжили, укрывшись в роще Ходдмимир, и два человека – Лив и Ливтрасир, которые вновь дали начало человеческому роду.
…Вёльфа умолкла. Брунхильда и хёвдинг пытались постичь смысл её слов. Ибо каждый ют с пелёнок знал эти предания. Но почему вёльфа напомнила им о древних сказаниях? Неужели близится Рагнарек?
Первым нарушил молчание Сигурд.
– Я внимательно выслушал тебя, вёльфа… Ты также хотела видеть чужаков: зачем они тебе? Что означают твои слова?
Вёльфа оторвала взор от огня.
– Дни твои, хёвдинг, сочтены… Тебя съедает болезнь… И я не в силах ничего изменить… Если бы ты пришёл ко мне раньше, я дала бы снадобье… Чужаки помогут твоим юным сыновьям… Мальчикам пора становиться воинами…
Сигурд побледнел: действительно, в последнее время он себя неважно чувствовал, но не придавал этому значения. Тем временем вёльфа продолжила прорицать:
– Я вижу огненного Змея, предвестника Рагнарека… Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар… А теперь идите… А ты останься… – обратилась она к Зигфриду.
Хёвдинг, Брунхильда и бургунды покинули землянку вёльфы. Та, прищурившись, вперилась в Зигфрида.
– Ты должен победить огненного Змея и остановить Рагнарек… У меня было видение…
Зигфрид, как заворожённый, слушал старуху. Она по-прежнему смотрела на огонь. Всполохи освещали её сморщенное лицо с крючковатым носом.
– Тебя добиваются две прекрасные женщины… Но любовь одной чиста, а другой нужны лишь плотские утехи… Так не потеряй же настоящую любовь…
Зигфрида охватило смятение.