Мадикен (сборник) Линдгрен Астрид
— Еще как наелась! — отвечает Маттис.
— Почему же ты все ешь и ешь? — сердится Мия.
— Я — про запас! — объясняет Маттис.
Она до того наелась, что у нее закололо в боку и ей пришлось отставить тарелку. А тут и Альва пришла и сказала:
— Ну уж теперь, я думаю, вы все сыты, а ваши вши сдохли.
Она забрала девочек на кухню, разложила на столе газету и стала вычесывать им волосы. На газету так и посыпались мертвые вши. Только у Лисабет ни одной ни оказалось.
— Ведь я не такая грязнуля, как вы, — сказала Лисабет.
Затем Альва промыла им волосы душистым мылом, от которого пахло розами. И Мия, и Маттис отправились домой, они были уже не вшивые и такие чистенькие, какими отродясь не бывали.
Мадикен проводила их до калитки.
— А без вшей ты завтра к нам придешь? — спросила она Мию.
— Приду, если ты хочешь, — ответила Мия. — И Маттис, конечно, придет.
Потом Мия взяла сестренку за руку, и они пошагали, как на ходульках. Их волосы пламенели огненно-рыжими кострами.
В это время папа шел с работы и заметил эти развевающиеся костры. Мадикен рассказала ему про своих вшей и про все остальные радости, которые принес с собой прошедший день.
Папа, проходя мимо забора Нильссонов, увидел дядю Нильссона, который проверял лисий капкан, и отдал ему газету для тети Нильссон.
Мадикен висит у папы на руке и не отпускает ни на минуту. Хорошо, когда папа приходит домой!
— Какая мама добрая, что купила так много сабадиллового уксуса! — говорит Мадикен, и папа с ней соглашается:
— Да, наша мама всегда добрая!
Это слышит дядя Нильссон. Он кивает — значит, он тоже согласен:
— Верно! Благородная дама из Юнибаккена — добрая душа! Чего не скажешь о моем чучеле.
Мама сидит на веранде с вязаньем и ждет папу. Мама тоже обрадовалась папиному приходу:
— Сегодня мы с тобой будем ужинать вдвоем. Мадикен и Лисабет уже поели.
Папа целует маму в щечку.
— Здравствуй, благородная дама! — говорит папа. — Я слышал, что ты избавила от вшей двух бедных детишек. Пожалуй, об этом надо написать завтра в газете.
Мамины глаза становятся совсем черными. Она поднимается с плетеного кресла.
— Как тебе не совестно! — говорит она. И хотя папа сразу попросил прощения за свои глупые слова, было уже поздно. Мама молча уходит наверх в спальню. Мадикен знает — теперь мама будет себя жалеть. Только ей не совсем понятно, почему так получилось. Впрочем, Мадикен тоже готова рассердиться на папу за то, что все так печально кончилось.
— Ну зачем ты так сказал? Объясни мне, что это значит?
— Ох, я и сам не знаю! — говорит папа. — Наверно, я тогда подумал, что, если поморили вшей у двух девочек, от этого мало что изменилось. Ведь на свете еще так много недостатков, которые надо исправлять!
— Зря ты так сказал, не надо было, — строго говорит папе Мадикен.
Папа, Мадикен и Лисабет остались на веранде одни, без мамы. Им без мамы очень грустно.
«Ну почему такой хороший день и так печально закончился?» — думает Мадикен.
Альва входит на веранду с горячими биточками.
— Что тут у вас стряслось? — спрашивает она, поглядев на их унылые лица.
— Это я отмочил глупость, — говорит папа.
— Ну и очень глупо сделали! — говорит Альва и уносит биточки.
На кресле осталось лежать мамино вязанье. Папа подцепляет его указательным пальцем и долго разглядывает. Это крошечная шапочка. Ой, какая она малюсенькая! Даже на Лисабет не налезет.
— А для кого мама вяжет такую шапочку? — спрашивает Лисабет.
И тут папа сказал девочкам удивительную вещь:
— Для маленького братика, который должен родиться. А может быть, для сестрички. Уж не знаю, кто у нас будет.
И эту потрясающую новость он сообщил, как будто в ней нет ничего особенного!
— Неужели у нас будет братик?! — кричит Лисабет. — Пойдем скорей скажем маме, она обрадуется и будет опять веселая.
Мадикен фыркает:
— Как ты не понимаешь! Она и так уже знает. Иначе зачем бы она стала вязать такую шапочку?
Теперь уже девочек никакая сила не удержала бы на месте. Они помчались наверх. Сейчас им непременно нужно поговорить с мамой. Мама и впрямь легла в постель и жалеет себя, но разве можно грустить под радостные вопли обеих дочерей!
— Ну конечно же, я тоже рада, уж можете мне поверить, — говорит мама. — Но это случится еще не скоро. Придется вам подождать примерно до Рождества.
Потом мама спускается вместе с Мадикен и Лисабет к папе. Мама перестала на него сердиться. К тому же она давно проголодалась.
— Милая моя благородная дама! Простила ли ты меня? — спрашивает папа.
— Да. Представь себе, простила, — отвечает мама. — Можешь и это напечатать в своей газете, вредный ты человек!
И вот наступил вечер. Мадикен, как всегда, ставит мисочку с молоком для ежика и видит, как дядя Нильссон широким шагом отправляется в город. Неужели он так поздно еще куда-то пойдет? Наверно, тете Нильссон это не понравится.
Дядя Нильссон ужасно размахивает руками. Кажется, он очень сердитый. Он громко разговаривает сам с собой и не замечает Мадикен.
— И зачем я только женился на этом чучеле! — говорит дядя Нильссон.
Мадикен вздохнула, услышав эти слова. Похоже, сегодня все друг с другом ссорятся.
Но в Юнибаккене все раздоры остались позади. Девочкам пора ложиться спать. Мама и папа приходят в детскую, чтобы пожелать дочкам спокойной ночи. Тут все любят друг друга. Сразу видно, что здесь живут дружные люди. «Вот и хорошо!» — думает Мадикен.
Когда папа и мама ушли, Лисабет говорит:
— Мадикен, можно, я приду к тебе полежать, и мы с тобой поговорим о братике?
Мадикен охотно пускает ее к себе в кровать. Она подвинулась, чтобы Лисабет могла удобно устроиться. Лисабет кладет голову ей на плечо и начинает болтать. Ну что за детский лепет! Мадикен чувствует себя рядом с ней по-настоящему старшей сестрой. Как же иначе, раз у них скоро будет младший братик?
— Представляешь себе, какой нам будет замечательный подарок к Рождеству? — спрашивает она.
Лисабет тоже так считает, и они вместе радуются, как весело им будет нянчить, и кормить, и укачивать братика.
— Только знаешь что, Мадикен! — говорит Лисабет. — Обещай, что ты не будешь любить его больше, чем меня!
— Обещаю! — говорит Мадикен и крепче обнимает сестренку. Разве может она полюбить кого-нибудь сильнее?
— А то, знаешь ли, я очень обижусь, — объясняет Лисабет. Потом она начинает зевать и отправляется на свою постель.
Скоро Лисабет засыпает. Все уснули в Юнибаккене. И Мадикен тоже спит. И ей снятся вши. Вши, которые задыхаются без воздуха. Ох, ну и сон! Вши кричат и зовут на помощь. Они так громко кричали, что Мадикен даже проснулась. Она подскочила и села на кровати. Сердце колотится громко-громко. Мадикен уже поняла, что проснулась, но крики все продолжаются:
— Помогите! Помогите!
Это кричит кто-то в Люгнете. Неужели они там убивают друг друга? Что у них могло случиться?
Мадикен помчалась к Альве. Та спала как убитая, но Мадикен ее разбудила:
— Альва! Там кто-то зовет на помощь! Разве ты не слышишь?
Альва вскакивает с постели. Она тоже услышала крик и заторопилась во двор. Кто же это так ужасно кричит?
А это был дядя Нильссон. Он упал навзничь возле лаза в живой изгороди, а теперь барахтается на земле, точно жук, и никак не может подняться. Он, как видно, решил опереться на палочку, которая торчит из земли совсем рядом. Но от его усилий дощечка с предупреждением свалилась на него. А дядя Нильссон остался лежать.
Подоспевшие на помощь Альва и Мадикен читают надпись, которая красуется у него на груди: «Осторожно. Лисий капкан». Предостережение немножко запоздало. Дядя Нильссон уже угодил в лисий капкан, и, судя по всему, давно. Иначе отчего бы он так раскричался?
Увидев Альву, он перестал кричать и только стонет и охает:
— У меня нога застряла, и какая-то дрянь ее держит. И никак не могу вырваться. Бог знает что это такое, но мне ужасно больно!
Альва не долго думая взялась за дело. Руки у нее сильные, и скоро она вызволила дядю Нильссона из капкана. Он даже прослезился от благодарности:
— О, Ангел Юнибаккена! Будь уверена, ты заслужила награду на небесах и на земле!
Тут подоспела и тетя Нильссон. Она выскочила в ночной рубашке, набросив на плечи серый шерстяной платок. Подбежав к дяде Нильссону, она так и застыла над ним. Он только махнул рукой, чтобы она молчала:
— Не говори ничего, Эмма! Я истекаю кровью. Я скоро умру. И тогда ты пожалеешь о своих жестоких словах.
Мадикен подумала, что это очень несправедливо. Тетя Нильссон редко когда говорит дяде Нильссону жестокие слова. Она и сейчас ни в чем его не упрекнула.
— Не умрешь, — сказала она. — Но как же у тебя хватило ума поставить капкан именно здесь? Разве ты забыл, что всегда пробираешься через этот лаз, когда поздно возвращаешься домой?
— Иной раз и забудешь, со всяким случается, — сурово говорит дядя Нильссон и, опираясь на тетю Нильссон, ковыляет к дому.
— Вот тебе и воротник, — тихо бормочет ему вслед Альва.
Она берет капкан и с размаху кидает его подальше.
— Несчастный пьянчужка! — говорит она. — Пойдем, спать, Мадикен!
В ДЕРЕВНЕ НЕ ТАК УЖ ОПАСНО, КАК ДУМАЕТ МАМА
Мама и папа задумали съездить в Копенгаген. Когда они об этом сказали за завтраком, Мадикен огорчилась:
— У вас всегда что-нибудь интересное, а мы с Лисабет должны круглый год сидеть дома и скучать.
Жизнь в Юнибаккене показалась ей вдруг ужасно тоскливой, даром что сейчас у нее летние каникулы.
Только что все пообедали, а теперь они с Лисабет сидят на кухонном крыльце и обсуждают свою грустную долю. Чем больше Мадикен об этом думает, тем сильнее убеждается, какие они несчастные девочки.
— Все время только купаться, качаться на качелях да играть в крокет — так и жизнь пройдет!
— Ты еще забыла — нам надо поливать наши грядки и поить молоком ежика, — говорит Лисабет. — А лучше бы съездить в Копенгаген!
— Еще бы! — отзывается Мадикен.
И тогда они пошли к маме для серьезного разговора. Мама мыла на кухне посуду. У Альвы сегодня выходной.
— К сожалению, детки, мы не можем вас взять, — говорит мама. — Но мы попробуем придумать и для вас что-нибудь хорошее.
— Например, вытирать посуду, да? — говорит Мадикен.
Потому что мама уже дала каждой девочке полотенце, чтобы они занялись работой.
— Послушай-ка! Госпожа Кислица! — говорит папа. Больше он ничего не сказал, он только взглянул на Мадикен, и ей сразу стало стыдно.
Папа моет пол в кухне. Мадикен знает, что, кроме него, этого не делает ни один папа во всем городе, но у нее папа не такой, как все. Мадикен это тоже знает и очень гордится своим папой. Вот только сейчас она на него обижается.
Вдруг в дверь постучали, и, кто бы вы думали, вошел? Это был Туре из Аппелькюллена. Он принес яйца, которые заказывала мама. Туре, кажется, огорчен, что не застал Альву. Мадикен давно уже догадывалась, что он в Альву влюбился.
Мама приглашает его остаться на чашечку кофе. Туре с удовольствием соглашается, и взрослые располагаются за кухонным столом. Они выпили одну чашечку, потом другую и третью, беседуя о том и о сем. Правда, Туре от застенчивости больше молчит и только добродушно улыбается. Да и все, кто живет в Аппелькюллене, так же добродушны и приветливы.
— Чем вы сейчас занимаетесь на ферме? — спрашивает мама.
— Сено возим, — отвечает Туре.
— Ой, значит, вы ездите на возах! Как у вас весело! — говорит Лисабет.
— А тетя Карлссон тоже возит сено? — спрашивает Мадикен.
Ее очень заинтересовало, как тетя Карлссон, которая весит, наверно, сто килограммов, забирается на воз?
— Возит сено? — повторяет Туре. — Нет. Мама домовничает, доит коров. А с сеном мы трое — папа, Майя и я.
— Ой, как же у вас в Аппелькюллене весело! — снова говорит Лисабет. — Вы возите сено, у вас коровы, а у нас с Мадикен никого, кроме ежика…
А на другое утро — вы только подумайте! — на другое утро, едва Мадикен и Лисабет проснулись, к ним входит папа и говорит, что, пока они с мамой будут в Копенгагене, Мадикен и Лисабет поживут в Аппелькюллене:
— Хотите, девочки?
Еще как хотят! Конечно, поездка в Копенгаген куда интереснее, думают девочки, но все-таки Аппелькюллен — это тоже хорошо! Девочки мигом вскочили с кроваток и начали собирать все, что надо будет взять с собой. Пришла мама и помогла им укладываться, а между делом давала им наставления, как себя вести. Сколько всяких наставлений! Мама очень боится, как они поедут без нее, но папа считает, что им будет очень полезно пожить самостоятельно.
— Да и что с ними может случиться? — говорит папа. — Трудно найти более спокойное место, чем Аппелькюллен.
— А про быков ты уже забыл? — спрашивает мама.
И мама напоминает девочкам, чтобы они не смели подходить к быкам, бодучим баранам и горячим коням, к сердитым коровам, к острым косам и глубоким колодцам. И чтобы они не упали в навозную яму, не свалились с воза, и чтобы они остерегались змей, клещей, оводов, шершней и других кусачих тварей.
Слушая маму, Мадикен засомневалась, такое ли уж спокойное место Аппелькюллен, как думает папа.
— А еще что мы с Лисабет должны помнить? — спрашивает Мадикен.
Разумеется, надо не забывать по утрам и вечерам чистить зубы, говорить спасибо, вставая из-за стола, вовремя ложиться спать и вообще быть вежливыми и слушаться тетю Карлссон и дядю Карлссона, которые взяли девочек погостить в самый разгар сенокосной страды.
— Но с Майей и Туре ведь можно вести себя как всегда, — говорит Лисабет. Она чувствует, что в Аппелькюллене жить будет трудновато.
Мама и папа тоже укладывают чемоданы. Папа очень веселый, он распевает: «Съездим на денек-другой вместе в Копенгаген…» Но мама никак не может успокоиться, ей мерещатся всякие страсти, которые грозят девочкам в Аппелькюллене, и она очень боится, как они без нее проживут.
— Мне было бы спокойнее, если бы дети оставались здесь с Альвой! — говорит она папе.
Но папа не согласился менять свое решение. Он хочет, чтобы его дети видели, как живут другие люди. Они должны знать, что Юнибаккен — еще не весь свет.
Мама и понимает его, но все равно очень волнуется. Она то и дело спрашивает старшую дочку, все ли та запомнила.
— Помню, помню! — отвечает Мадикен и, подбадривая маму, повторяет ее наказы по-своему: — Ты сказала, чтобы мы остерегались тети Карлссон, а то она нас укусит. Вот видишь, я помню! А еще мы должны утром и вечером хорошенько умывать дядю Карлссона в навозной яме, и не подходить слишком близко к зубным щеткам, и вообще быть вежливыми с быками и слушаться их. Вот, кажется, и все!
— Да, как будто все, — говорит мама со вздохом. — Хорошо бы тебе еще помнить, что ты старшая сестра. Ты уж постарайся, пожалуйста, хоть на этот раз быть благоразумной!
И вот однажды ранним утром Альва на лодке отвезла девочек в Аппелькюллен. Мадикен и Лисабет поплакали, прощаясь с мамой и папой. Мама и папа очень торопились, чтобы не опоздать на поезд. Потом девочки еще раз всплакнули, расставаясь с Альвой на кухне у тети Карлссон. Но тут тетя Карлссон предложила им:
— Хотите покормить цыплят?
Девочки, конечно, захотели. Мама, кажется, не упоминала среди прочих опасностей маленьких желтых цыпляток. Они перестали плакать и спокойно отпустили Альву домой.
— Ладно, Альва! Поезжай домой! — говорит Лисабет.
И девочки отправляются с тетей Карлссон на птичий двор. А там цыплят видимо-невидимо! Они так и кишат под ногами и все хотят поклевать крошева из крутых яиц, и Мадикен с Лисабет их кормят. Тетя Карлссон позволила каждой девочке взять в руки цыпленочка, но только совсем ненадолго. Потом они пошли с ней в курятник и помогли собирать яйца, которые снесли куры.
— Только смотрите, не дразните петуха! — говорит им тетя Карлссон. — Потому что, если его разозлят, он налетает и норовит клюнуть в глаз.
Вот если бы мама знала!
— Про петуха мама забыла, — говорит Мадикен.
Тетя Карлссон не поняла, о чем говорила Мадикен, но Лисабет знает, о чем идет речь.
Петух оказался не так уж страшен, и жизнь в Аппелькюллене пришлась девочкам очень по душе. Да и ничего удивительного! Аппелькюллен — замечательная ферма. Кому бы не понравились его красные строения, стоящие на высоком холме среди яблоневых и вишневых деревьев!
— Как хорошо, что мы тут будем целых четыре дня! — говорит Лисабет. — Ты ведь тоже рада? Да, Мадикен?
— Да! — говорит Мадикен. — А в Копенгаген я никогда в жизни не поеду! Это решено!
А тут и дядя Карлссон возвращается с первым возом сена. Он помахал девочкам, когда телега, громыхая по булыжникам, проезжала мимо них, направляясь на скотный двор. Мадикен и Лисабет побежали за ней. И Майя, конечно, тоже. Она залезла по лестнице на сеновал, чтобы принимать сено у дяди Карлссона.
Девочки подошли к Фрейе и Конке.
— Ведь это не горячие кони, а смирные лошадки, — говорит Мадикен. — Так что к ним можно подходить сколько угодно.
Девочки попрыгали на сене и покувыркались в свое удовольствие, пока дядя Карлссон его сгружал. А потом сели на пустую телегу и поехали с ним на покос. Там Туре уже нагрузил для дяди Карлссона другую телегу, чтобы он мог без задержки забирать следующий воз.
— А вот и вы! — говорит Туре, тихо посмеиваясь. — Как поживает Альва? — спрашивает он девочек.
— Альва хорошо поживает, — отвечает Мадикен. — Что ей сделается плохого! Она сидит дома, смотрит за Сассо и Госей и варит варенье из земляники. А еще она сказала, что будет полеживать в гамаке, чтобы хорошенько отдохнуть от нас с Лисабет.
Туре сказал, что Альва правильно решила. Потом он показал девочкам у груды валунов местечко, где все было красно от земляники. Девочки бросились ее собирать и всласть наелись ягод, пока дядя Карлссон и Туре укладывали воз. Воз получился большой, как дом. Лисабет засомневалась, так ли уж приятно кататься на возу, но Мадикен вскарабкалась и уселась наверху.
— Не трусь, Лисабет! — говорит она. — Давай, поехали!
Туре подхватил ее на руки и усадил около дяди Карлссона. Конке и Фрейя тронули, и телега покатила, переваливаясь на ухабах. Лисабет подумала, что ехать на возу с сеном и впрямь страшновато.
— А мама предупреждала, чтобы мы не свалились с воза, — говорит она, крепко держась за дядю Карлссона.
— Ничего, я присмотрю за вами, чтобы ничего не случилось, — говорит дядя Карлссон. А уж если дядя Карлссон сказал, значит, на это можно положиться.
Так они несколько раз съездили туда и обратно, а между поездками собирали землянику. Незаметно подошло время обедать. Тетя Карлссон приготовила овощной суп и драчену. Обедали на кухне. Все расселись вокруг стола и молча едят, посмеиваясь иногда добродушно, по-аппелькюлленски, что так нравится Мадикен. Карлссоны очень похожи друг на друга — все голубоглазые и носатые. «Может быть, это особенные аппелькюлленские носы, которые только тут и растут?» — подумала Мадикен.
— Такой вкусной еды у нас дома никогда не бывает, — говорит Лисабет. — Хорошо, что мы здесь поживем четыре дня, хоть отъедимся.
А теперь пора кормить свинок. Дяде Карлссону некогда отдыхать после обеда, он отправляется в свинарник, девочки — за ним.
Увидев громадную свинью, Лисабет долго молчит. Такого огромного страшилища она еще никогда не видала.
— Ну и чудище! — сказала она наконец. — Кто это — он или она?
— Это — свиноматка, она принадлежит к прекрасному полу, — отвечает дядя Карлссон. — То есть она — женщина, а скоро у нее, знаешь ли, будут маленькие поросятки.
— Ой, сколько тут в Аппелькюллене интересного! — говорит Лисабет. — И мы пробудем у вас целых четыре дня, во как!
Потом дяде Карлссону опять надо возить сено. А Мадикен и Лисабет остаются, чтобы помочь тете Карлссон на кухне вытирать посуду. Так им велела мама. Потом они поиграли в беседке, увитой зелеными листьями, в куклы, в которые играла Майя, когда была еще маленькой. Но вдруг за ними пришла тетя Карлссон и сказала:
— А теперь мы поедем на покос к Туре и все вместе попьем кофе. Я хочу сама посмотреть, как они там управляются.
Все сели в телегу к дяде Карлссону, на этот раз Майя тоже поехала.
Туре очень обрадовался, когда они приехали. Наконец-то ему привезли кофейку, а он очень любит пить кофе. Девочкам тоже дали по чашечке.
— Один разок не страшно, — говорит тетя Карлссон, выкладывая на скатерть много-много бутербродов и булочек. И вот все уселись в кружок подле большого стога и принялись кушать, макая булочки в кофе. Хорошо сидеть на летнем лугу, где чудесно пахнет сеном.
— Скажи, Мадикен, ты рада, что мы тут пробудем четыре дня? — спрашивает Лисабет.
— Рада. Только перестань ты все время повторять одно и то же! — говорит Мадикен. — Я хочу послушать Майю.
Вот уж кто умеет рассказывать! А рассказывает Майя про лесную ведьму — хульдру[22]. Однажды Майя с ней повстречалась, когда ходила за брусникой. Хульдра спереди красивая, а со спины у нее ничего нет, только хвост! Видала Майя и домовых-томтов, и даже маленьких троллей несколько раз встречала.
— А ты когда-нибудь видела привидение? — спрашивает Мадикен.
— Нет. Я вообще не верю в привидения, — ответила Майя.
Зато в хульдру, томтов и троллей Майя верит и может о них многое рассказать. Вдруг среди ее рассказа тетя Карлссон почему-то забеспокоилась и стала шарить вокруг себя. Кажется, она что-то потеряла. Сперва она поискала в корзинке, в которой принесла еду, потом в своем кармане, поворошила в стогу сено, но ничего при этом не говорит и только продолжает отчаянные поиски.
Тогда дядя Карлссон ее сам спросил напрямик:
— Послушай-ка, матушка! А где же твои зубы?
— Да вот беда! — отвечает ему тетя Карлссон. — Я их на минуточку вынула, потому что они мешали, а теперь и не знаю, куда положила.
Бедная тетя Карлссон совсем расстроилась. И неудивительно, ведь вставные зубы — вещь дорогая и красивая, да к тому же вечером будет на ужин копченая селедка, а ее без зубов не поешь, жалуется тетя Карлссон, чуть не плача.
— Кто их найдет, тот получит от меня что-то очень хорошее, — обещает она.
Услышав обещание, Мадикен и Лисабет кинулись на поиски. Это похоже на игру, когда надо найти спрятанный ключик. Искали все, даже дядя Карлссон, но он вскоре заявил:
— У нас и без твоих зубов дел много. И почему ты за ними никогда не следишь!
Дядя Карлссон и Майя уезжают с возом.
— Наверно, приходила хульдра и утащила зубы, — говорит Лисабет. — Своих-то у нее нету. А теперь она смеется чужими зубами и хвастается, какая она красивая!
— Ну до чего же ты еще ребенок, Лисабет! — говорит Мадикен. Она тоже перестала искать, потому что этих дурацких зубов нигде нету, и нашла себе другую забаву. Она начала примерять деревянные башмаки тети Карлссон, которые стояли возле стога. Первый она уже надела, а вот в левый нога не влезает, внутри что-то мешает. Мадикен сунула руку, а там — зубы тети Карлссон. Вот они, оказывается, где были.
Сколько тут было радости!
— Подумать только! — говорит тетя Карлссон. — Ведь я же их сама туда и положила, чтобы не потерялись.
Тетя Карлссон была очень рада и вовсю нахваливала удачливую Мадикен, хотя та ничего особенного не сделала, а просто примерила чужие башмаки.
— Я тоже хотела там посмотреть, — говорит Лисабет.
— Значит, и ты получишь награду! — пообещала тетя Карлссон. И выполнила свое обещание.
В спальне у тети Карлссон в верхнем ящике комода хранился целый клад, как в сокровищнице. Мадикен и Лисабет глазам своим не поверили, когда увидали, сколько там драгоценностей. Они и не воображали себе, что у одного человека может быть такое богатство! И вдруг тебе предлагают выбрать из этого ящика, что душе угодно. Прямо как будто Рождество наступило! Можно взять крошечную золоченую туфельку из фарфора, или красненькую подушечку для иголок, или витую раковину, в которой шумит море, или зеленый наперсточек, или розовую свинью-копилку, или гномика, сделанного из шерстяных ниток, или брошку с желтеньким камешком, или железную свистульку-петушка.
Мадикен хочет, чтобы ей дали выбрать первой. Ведь как-никак, это она отыскала зубы!
— Только не бери, пожалуйста, петушка! — говорит Лисабет.
А Мадикен и не собиралась брать петушка, ей хочется раковину. Пускай Аббе хотя бы из раковины услышит, как шумит море. Мадикен знает, как Аббе мечтает о море, он ей сам говорил.
Девочки вежливо поблагодарили тетю Карлссон за подарки. Мама бы порадовалась, какие у нее воспитанные дочери.
Лисабет сразу засвистела так пронзительно, что рядом ничего не слышно, и Мадикен ушла слушать раковину за конюшню.
Вечером тетя Карлссон бодро жевала копченую селедку. А Мадикен и Лисабет сказали, что они не голодные. Тогда им предложили простокваши.
— Кажется, я все-таки проголодалась, — сказала Мадикен, увидев на столе простоквашу.
Обе девочки очень устали. День сегодня выдался хоть и приятный, но долгий.
В Аппелькюллене есть мансарда с двумя комнатами, которые разделяет большой темный чердак. В одной из комнат живет Майя, а в другой будут спать Мадикен и Лисабет. Пожелав спокойной ночи тете и дяде Карлссонам и Туре, они отправились с Майей наверх. Мадикен первая побежала, ей не терпится посмотреть, где они сегодня будут спать.
Спальня ей понравилась. Это была уютная комната, хотя в ней почти ничего не было, кроме двух узеньких кроватей, маленького столика, двух стульев да умывальника. Но больше ничего и не нужно для того, чтобы спать.
В окно заглядывает вечернее солнце, его лучи падают на обои с цветочками, и от этого комната делается еще уютнее. Но в ней очень жарко.
— Фу ты ну ты, — говорит Майя, — какая тут жарища! — Она открывает окно, чтобы впустить свежего воздуха, и выгоняет мух, которые бились о стекла. Присмотрев за девочками, чтобы они как следует помылись, почистили зубы и легли в кровати, Майя, совсем как мама, подоткнула им одеяло.
— А что у вас там лежит? — спрашивает Лисабет, показывая на закрытый гардероб, который стоит в изножье ее кровати.
— Там хранятся наши зимние вещи, — говорит Майя. — Ну, спокойной ночи, девочки! Если вам будет что-нибудь нужно, вы знаете, где меня найти.
Майя уходит.
Мадикен и Лисабет принимаются болтать, вспоминая все хорошее, что случилось за этот день.
— И опасностей никаких не было, — говорит Мадикен.
— Странно, но не было, — говорит Лисабет.
Мадикен взяла раковину и стала слушать, но вдруг с другой кровати раздался пронзительный свист — это Лисабет подула в своего петушка.
— Ты больше не свисти, — говорит Мадикен. — Так и напугать можно.
Кругом тихо-тихо, нигде не слышно ни звука, да и стемнело уже…
Мадикен смотрит на картину, которая висит над ее кроватью. На ней нарисованы два ребенка с кудрявыми головками, одетые в белые ночные рубашечки. Прильнув к маминым коленям, они читают вечернюю молитву. Мадикен смотрела-смотрела и вдруг почувствовала, как она соскучилась по маме. О, какие же счастливые эти дети на картине! И по папе она тоже соскучилась, и по Альве, и Сассо, и Госе, и по Юнибаккену. Ей стало грустно и захотелось плакать. И Мадикен подумала, что вот-вот она зарыдает. Но сперва надо дождаться, когда уснет Лисабет. Ведь Мадикен — старшая сестра, а если она ни с того ни с сего заревет, Лисабет совсем перепугается.
Но, кажется, эта девчонка сегодня вообще не собирается спать! Она лежит в своей постели и только иногда вздыхает. Ну что же она никак не засыпает! Из-за нее даже поплакать нельзя. Мадикен чувствует, что долго она не вытерпит.
И вдруг Лисабет говорит:
Читать бесплатно другие книги:
