Право остаться Негатин Игорь

8

Павлос Ксенакис – так звали хозяина этой гостиницы. Не знаю, чем мы так приглянулись этому греку, но он не только договорился с обозниками, но и здорово сбил цену за доставку наших пожитков в Форт-Росс. Поначалу за проезд и провоз груза с нас запросили червонец! Десять рублей! Сто марок, если считать в привычных ценах! У меня челюсть отвисла, когда услышал! Даже Брэдли, которого не так просто удивить, и тот глаза вытаращил. Сто марок! Больше двух месячных зарплат на посту помощника шерифа!

После этих слов Павлос, присутствовавший при разговоре, нахмурился и огладил черную бороду. Нет, ничего не сказал, но так недовольно посмотрел на мужичка-обозника, что тот опомнился и начал сбавлять цену. В итоге с нас попросили четыре рубля.

Судя по недовольному лицу грека, и эта цена представлялась возмутительно неразумной, но я не стал обострять отношения с местным населением и быстро согласился на озвученную сумму. Возница еще раз покосился на грека, тяжело вздохнул и принял два рубля в задаток. С большим, надо заметить, облегчением! Немного позднее Марк Брэдли озвучил мысль, что еще немного – и возница сам бы заплатил пару рублей, чтобы не раздражать «малыша».

Да, когда я узнал имя хозяина, тоже чуть не засмеялся. Дело в том, что «Павлос» в переводе с греческого означает «маленький», а фамилию «Ксенакис» можно перевести как «чужестранец». Назвать этого двухметрового мужика маленьким чужестранцем язык не поворачивается. Местные жители по этому поводу не переживали и называли его попросту: Павел Тимофеевич. Называли, надо заметить, весьма уважительно, что лишь подтвердило мои догадки: грек не так прост, каким хочет показаться.

Кстати, я только сейчас заметил, что он здорово похож на знаменитого певца Демиса Руссоса. Правда, этим сходство и заканчивалось – Павлос не был таким полным. Высокий, крепкий, поджарый. Сильный, одним словом, мужик. Одежда Ксенакиса ничем не отличалась от одежды здешних жителей. Грубые штаны, сапоги, свитер ручной вязки и светло-коричневый кожаный жилет, подбитый лисьим мехом. На поясе висел нож. Нет, не тесак. Обычный охотничий нож. Рядом с конторкой всегда лежал двуствольный дробовик, а про остальной арсенал можно было только догадываться. Полагаю, что тот был не маленьким.

Во дворе жили собаки – два больших пса, похожие на волков. Серые, широкогрудые, с мощными лапами, они настороженно следили за любым, кто проходил мимо гостиницы, но я никогда не слышал, чтобы они лаяли. Вообще не слышал! Может, и правда Павлос волчат приручил?

Рано утром наш обоз вышел из Михайловки и потянулся на северо-восток, следуя всем изгибам реки. Пятнадцать саней, запряженных низкорослыми мохнатыми лошадками. Нам выделили место посередине. Шли медленно, неторопливо. Народ здесь опытный, жизнью и природой ученый, так что нам оставалось лишь ехать и любоваться окрестностями. Скрипел снег, поблескивая под лучами утреннего солнца. На небе ни облачка – красота, да и только!

Вместе с нами из города вышли две легко нагруженных собачьих упряжки. Они быстро ушли вперед, а каюры – погонщики собак – успели обменяться парой фраз с медлительными обозниками. Выяснив, кто здесь «гужеед», а кто «псам под хвост заглядывает», компании разошлись.

– Что-то случилось, Алекс? – дернул бровью Марк. – Ты сегодня сам не свой.

– Не уверен, но… – начал я.

– Талицкий, черт бы тебя побрал, не тяни кота за хвост!

– Мне показалось, что я видел одного из парней, с которыми ходили к озеру. Помнишь, когда они искали затонувшую лодку?..

– Одного из парней Грэга Джойса?! – вытаращился он.

– Может быть, я ошибаюсь…

– Черт… Лучше бы тебе ошибиться, приятель! Где ты умудрился его заметить?

– В толпе зевак, когда отправляли обоз.

– Тьфу!

Плюй не плюй, все равно ничего не изменится. Что «часовщики» бродят по русским территориям, мне и Влад рассказывал. Гоняли его как зайца и здесь, и в Брикстоуне. Нет, не понимаю, какого дьявола я им понадобился? Информация о нашем мире? Информация о проекте? Ну и что они будут с ней делать? Танцы с бубнами устраивать? Даже если возьмут за горло, что им расскажу? Про офисный труд или как Михалыч чай заваривает? Оно им надо?

Да, я раздражен, и дело здесь не только в очкастых любителях шляп-котелков и артефактов из других миров. Сегодня ночью долго не мог заснуть и под конец оделся и вышел на улицу, чтобы покурить и подышать свежим воздухом. Звучит немного странно, если учитывать табачный дым, но тут уж ничего не поделаешь. Живем как можем. Дело не в этом, а в том, что впервые за все время пребывания в этом мире почувствовал реакцию маячков, которые имплантированы в мои руки. Реакцию… Еще какую, черт бы ее побрал!

Пять пульсирующих ударов с промежутком в одну секунду… Пауза на две минуты, и еще пять ударов… Еще одна пауза, и опять пять ударов! Неприятные ощущения. Сигналы били по рукам, будто шилом – тонким и очень острым. Потом все исчезло, но неприятное жжение продолжалось до самого утра. Было непонятно, то ли меня сканируют, чтобы выяснить – жив или нет, то ли подают какие-то знаки. Зачем? Не знаю. Может, предупреждают, а может, просто технику настраивают. Кулибины хреновы…

Неблагодарное занятие – описывать путешествие, в котором ты просто пассажир. Тем более что в этих палестинах мы с Брэдли – зеленые новички и наше дело маленькое – не мешать и не путаться под ногами. Я так и не выяснил насчет местной религии, но, видно, боги были к нам милостивы, и до Форт-Росса мы добрались без приключений. Повезло? Да, может, и повезло. Я вообще очень везучий человек…

Местность здесь холмистая, и если забраться повыше, то Форт-Росс предстанет перед вами как на ладони. Его можно разделить на четыре части. Разумеется, условно. Так будет понятнее и удобнее для дальнейшего описания. Промышленный район – там разместился десяток небольших фабрик и мастерских. Среди них, между прочим, два оружейных заводика. Портовый район – склады и пристань, где на зимней стоянке замерли пять пароходов, три баржи и один паровой катер. Жилые кварталы и административно-торговый, застроенный кирпичными зданиями. Невысокими, но несколько трехэтажных особняков мы заметили. Над одним развевался трехцветный флаг Форт-Росса, украшенный золотым медведем.

Лошади, почувствовав близкий отдых, прибавили шаг. Не прошло и десяти минут, как мы въехали на заснеженные улицы и потянулись в сторону портового района. Наш возница обернулся и показал кнутовищем на двухэтажный бревенчатый дом:

– Вот, ребята, одна из гостиниц.

– Дорогая? – спросил я.

– Терпимо… – туманно ответил мужчина и усмехнулся. – Ежели хотите совсем по-барски пожить, так это вам в «Москву» надо. Там и купальня в кажнем номере, и нужный кабинет, и девки в услужении. Барское место… – протянул он.

– Нет, нам бы попроще. Чтобы всего в меру…

– В меру? Хм… Тогда вам, господа хорошие, точно сюда! Лука Фомич – хозяин справный и лишнего не возьмет, – решил возница. – У него и банька хорошая, и кухарка с пониманием.

– Вкусно готовит?

– Эх… Ел бы сам, да деньги надо! Такие пироги делает – того и гляди, пальцы откусишь! А пельмени какие? Эх… – Он вздохнул, причмокнул губами и направил лошадь к заведению. Не успели подъехать, как из дверей вышел какой-то крепкий парнишка лет восемнадцати. Он поздоровался с возничим и посмотрел на нас с Марком.

– Две свободных комнаты найдутся? – спросил я.

– Как не найтись? Найдутся…

– А банька?

– И банька… – степенно отозвался парень.

– Pelmeni есть? – подал голос Брэдли.

Паренек, надо отдать должное, не послал нас подальше, оскорбленный предположением, что на их кухне не найдется такого блюда, а всего лишь кивнул и подтвердил, что да, есть. В должном, так сказать, количестве.

Пожалуй, расскажу про одну важную деталь, которую подметил еще в Михайловке. В здешних людях не заметил чинопочитания и угодливости, которыми отличаются некоторые представители торгового племени. Даже мелкие приказчики в лавках не изгибаются перед клиентом. Ведут себя вежливо, но с достоинством. Кстати, это первое, что я заметил на этих землях. Потом, уже позже, появились новые впечатления, которые научили меня понимать этих людей. Край здесь богатый, достатком никого не удивишь. Если здесь и уважали, и прислушивались к твоему мнению, то лишь заслуженно. По делам твоим.

Нам отвели комнаты на втором этаже. Каждая комната была небольшой, размером где-то три на четыре метра. Кровать с тремя подушками, пузатый комод, шкаф и зеркало у входа. Цветок в кадке… Смотри ты мне – даже ружейная стойка есть! Дельно. Прочие удобства, надо понимать, во дворе. Ладно, не баре, прогуляемся. Опустил рюкзак на пол и осмотрелся. Чисто, травами пахнет. Как ни странно, но именно этот запах напомнил, что мы уже почти неделю в пути и неплохо бы умыться. Сбросил меховую парку, посмотрел в зеркало на заросшую физиономию и отправился вниз – узнать насчет бани.

Вскоре спустился и Брэдли. Он весело обвел взглядом обеденную комнату и хлопнул себя по пузу. Ну да, проголодался. Я тоже готов сожрать все что угодно, лишь бы побыстрее. Хозяина мы еще не видели, но паренек, который выделил нам комнаты, заверил, что «сейчас все будет». Было бы неплохо.

Если вам повезет и вас когда-нибудь забросит в Форт-Росс… Ну… мало ли! Кто там знает, как у вас жизнь сложится? Так вот – скажу честно – начинайте обед с пельменей. Здешние пельмени – это… Это нечто неописуемое! Я уже не говорю о пирогах с рыбой, грибами и всем прочим, что принято использовать в виде начинки. Не буду рассказывать про красную икру и вспоминать о расстегаях. Не скажу про соленья и не вспомню о жареных рулетах с рыбной начинкой! Умолчу о жареных оленьих ребрышках. Ни слова, ни звука про наливки и настойки! Мне слов не хватит, чтобы описать великолепие, которое появилось на столе…

Слюни… рекой! Мы вооружились вилками, но тут открылась дверь, и в зал вошел какой-то подросток. Он снял шапку, и по плечам рассыпалась густая волна светлых волос. Вот это да! Это же девушка! Правда, в брюках, что меня слегка удивило. Парка до середины бедра, широкий пояс-патронташ, револьвер в кобуре и нож… Ничего себе! Как-то не принято в этом мире, чтобы девушки в мужской одежде щеголяли, а уж тем более с оружием. Я такое только один раз и видел. Да, вы правы. Именно той ночью, когда погиб «часовщик» Грэг Джойс. В комнате царил легкий сумрак, так что лица ее не разглядел. Поначалу мне показалось что… Нет, этого не может быть! Я даже головой покачал. Не может быть, что это госпожа Бестужева.

Она оглянулась, и я замер. Черт… Даже не буду описывать. Не смогу. Не сумею. Это была чертовски красивая девушка! Она заметила мое удивленное лицо и прищурилась, будто увидела знакомого, которого никак не ожидала встретить. Сделала несколько шагов и… так презрительно скривилась! Пока я сидел и хлопал ушами, она круто развернулась, кивнула гостиничному служителю и ушла…

– Ты с ней знаком?! – вытаращился Марк, едва оторвав взгляд от этой незнакомки. Даже про пельмень, посаженный на вилку, забыл.

– Что?.. – переспросил я. Стряхнул это наваждение и покачал головой. – Первый раз вижу!

– Ну и дела, Алекс… – присвистнул Брэдли. – Сдается, что твой единоутробный братец и здесь отметился! Позволю себе заметить, что не самым прекрасным образом.

– Пожалуй, ты прав! – выдавил я.

– Главное, чтобы у него не нашлось врагов среди местных стрелков, – буркнул Брэдли и обвел взглядом комнату, – от здешней публики мы просто так не отмашемся…

9

Пока мы обедали, начал подтягиваться народ. Одни спускались из номеров, расположенных на втором этаже, другие заглядывали с улицы. Возница, порекомендовавший нам гостиницу, оказался прав – здешняя кухня была выше всяких похвал. Судя по некоторым посетителям, они приходили сюда каждый день. Я немного отошел от «холодного душа», которым меня окатила девушка, и приналег на блюда. С девушками, черт побери, мы и позже разберемся, а еда стынет!

– Давай поужинаем и завалимся в баню? – предложил я. – Ты знаешь, что это такое?

– Не зли меня, Талицкий! Между прочим, я уже бывал в Форт-Россе!

– Мало ли… Вдруг ты тогда не мылся?

– Дам по шее! – честно предупредил Марк и поднял вилку с очередным пельменем.

Рука у Брэдли тяжелая, поэтому я не стал нарываться. Хотя… после такого застолья, да еще и руками махать? Очень сомневаюсь.

Первый день в Форт-Россе прошел как-то сумбурно. Мы даже вещи свои не разобрали. Ящики по нашей просьбе убрали в теплый сарай, находившийся на заднем дворе. После бани нас окончательно развезло, и мы разошлись по комнатам. Наутро, после завтрака, обсудили дела и отправились в Русский Промышленный банк, чтобы избавиться от бремени золотого тельца и не таскать все деньги за пазухой, рискуя получить пулю в каком-нибудь глухом переулке.

После всех закупок на вустерском рынке и путешествия у меня оставалось две тысячи четыреста шестьдесят марок. Часть из них, если помните, я обменял на рубли. Мне открыли счет и выдали банковскую книжку. Пятьдесят четыре рубля оставил на карманные расходы, а оставшиеся полторы тысячи марок превратились в сухие строчки банковского вклада, который составил ровно сто пятьдесят рублей.

Выйдя из банка, мы разошлись в разные стороны. Брэдли отправился к своим знакомым, а я начал выполнять задание, данное мне братом. Во-первых, надо было найти нотариальную контору. Сделать это оказалось совсем несложно – первый же прохожий, у которого спросил дорогу, ткнул пальцем в соседнее с банком здание и улыбнулся, когда я начал извиняться за свою бестолковость. Нет, ну ведь и правда – мог спросить в банке.

Здешним нотариусом оказался седой мужчина лет шестидесяти. Невысокий, но статный. Про таких говорят: «Порода играет!» Ну что ж… можно сказать и так, если это вам поможет оценить его внешность. Роскошные бакенбарды, высокий лоб, благородная седина. Судя по плотно сжатым губам и твердому взгляду – упрямый товарищ. Если оценить порядок на письменном столе и образцовую чистоту в кабинете, то он жуткий педант. Вы не поверите, но мне даже неуютно стало, глядя на безупречный сюртук и накрахмаленный воротничок. Николай Владимирович Резанов. По крайней мере, он так представился.

– Вы правы, – кивнул он, – у меня действительно хранятся документы Влада Талицкого, но, прежде чем передать их вам, хотелось бы убедиться в ваших полномочиях. Проще говоря, необходимо письменное заверение господина Талицкого.

– Ознакомьтесь. – Я вытащил из кармана письмо.

– Это его подпись. Хм… Все необходимые знаки на месте.

– Хоть это хорошо.

– Вы желаете получить документы на земельный участок, принадлежащий вашему брату?

– Разумеется.

Он кивнул и поднялся. Попросил меня подождать и вышел из кабинета. Вернулся через несколько минут, держа в руках довольно толстую папку. Аккуратно положил ее на стол, смахнул с обложки какую-то пылинку и посмотрел на меня.

– Итак…

Не дождавшись моей реакции, нотариус развязал тесемочные завязки и вытащил пухлый конверт. Выложил его на стол, потом опять завязал тесемки и убрал папку в ящик стола. Экий он аккуратист… Наконец закончив эти бюрократические танцы, он опустился на стул и элегантным движением поправил белоснежные манжеты.

– Итак… – повторил он.

– Я вас слушаю.

– Скажите, Александр, вы знаете, что находится в этом конверте?

– Документы на землю, карта и деньги… простите, банковский чек.

– Надеюсь, вы знаете сумму и можете ее назвать?

– Три тысячи марок или триста рублей. Чек выдан Русским Промышленным банком.

– Хм…

– Что-то не так?

– Нет, все так. Почти.

– Простите?

– «Банковский чек» – это еще одна кодовая фраза, только и всего. Чека там нет.

– Простите, я что-то не так понял? Вы хотите сказать, что брат не оставил мне денег?!

– Нет, почему же! – спокойно ответил нотариус. – Оставил, разумеется. Только не в этом конверте.

– Где же они?

– На банковском счету нотариальной конторы, – пожал плечами он.

– Как так?!

– У вас, с позволения сказать, свои инструкции, а у меня – свои, – сухо заметил Николай Владимирович. – Как понимаю, вы захотите узнать более подробно о причинах этого решения?

– Хотелось бы…

– В данном конверте есть не только документы, но и письмо.

– Ничего не понимаю… – Я даже глазами захлопал от удивления.

– Позвольте, господин Талицкий, я вам объясню?

– Сделайте такое одолжение…

Я не буду пересказывать наш разговор полностью, а выделю лишь главные моменты. Да, Влад перед своим переходом в наш мир дал некоторые инструкции по поводу его земли. Часть вы уже знаете – добраться, обжиться и ждать гостей из нашего мира, но, черт бы его побрал, он должен был оставить и деньги! Судите сами – я не обязан тратить собственные сбережения на нужды науки! Хорошо, что подвернулся Билл Фоули со своей жирной кассой! Да, это изрядно развязало мне руки, а если бы этого не случилось? Я бы прибыл в Форт-Росс с жалкой кучкой серебра в карманах. И вот, после всего этого, узнаю, что мой придурочный брат поручил нотариусу… оплачивать счета, которые тот сочтет необходимыми. Сиречь если моя покупка не будет отвечать каким-то, мать его так, требованиям, то денег я не получу!

Знаете… после этого мне захотелось встать, вежливо послать нотариуса в задницу и уйти. Найти обозников, с которыми сюда прибыли, уехать в Михайловку, а там купить билет на пароход и уплыть! Да куда угодно! В Вустер, Брикстоун или Ривертаун! Нет, я ждал какой-нибудь подлянки, но не такой, которая буквально свяжет по рукам и ногам.

– Простите, господин Резанов, а как быть с расходами, которые мне пришлось понести по дороге в Форт-Росс?

– Вы должны предоставить мне отчет, господин Талицкий, и, разумеется, некоторые из них будут вам компенсированы.

– Некоторые?

– Разумеется.

– Ну что ж… спасибо и на этом. Могу я забрать документы?

– Подпишите, будьте любезны. – Он подал бумагу, на которой были перечислены все документы, оставленные мне Владом.

Даже «конверт из плотной бумаги» не забыли вписать и указать количество: «1 ед.». Твою мать… Вышел от нотариуса красный от бешенства! Еще немного – и запустил бы конвертом в ближайший сугроб. Поверьте – сдержался с большим трудом. Плюнул, достал из кармана сигару и закурил.

Нет, это прекрасно! Просто, мать его так, прекрасно! Идешь, например, за товаром, там договариваешься о цене, потом отправляешься к нотариусу, и он, может быть, выделит тебе деньги! Если, черт бы его побрал, сочтет расходы нужными и отвечающими требованиям, которые Влад указал в «совершенно секретной инструкции»! Великолепно! Что-то вроде: «…ежели на баб деньгу просить станет али на иное какое распутство, к государевым делам никоим образом не относящееся, то гнать Сашку Талицкого со двора в шею!»

– Талицкий!

Повернулся и увидел… Вот черт! Девушка! Та самая, которая вчера вечером окатила меня презрением в гостинице. Она шла ко мне и была похожа на пантеру перед прыжком. Жаль, но сейчас у меня не то настроение, чтобы разговаривать и выяснять причину таких эмоций. Я глубоко затянулся и сделал шаг навстречу.

– Что вам угодно, сударыня?

Она услышала мой голос и будто на стену натолкнулась. Сделала еще один шаг и начала изучать мое лицо. Так внимательно, что мне показалось, будто чувствую этот взгляд. Кожей чувствую. В ее глазах мелькнула легкая растерянность.

– Талицкий? – повторила она, но в ее голосе уже не было той уверенности.

– Да, меня зовут Александр Талицкий, – представился я. – Чем обязан?

– Нет… Этого не может быть!

– Простите, но я вас не понимаю.

– Это невозможно…

– Что именно?

– Нет, пожалуй что ничего. Мне… Мне показалось. Я, наверное, ошиблась.

– Не сомневаюсь.

Она круто развернулась и ушла. Нет, я ничего не имею против, но меня скоро добьет это здешнее радушие вместе с причудами и загадками! Влад, паскуда… Я выбросил окурок и пошел в гостиницу. Надо найти Марка и поговорить о делах. Голова, если честно, уже гудела от новостей.

Шел, разглядывал городские улицы… Ну что я могу сказать? Ухоженный городок. Рядом с некоторыми домами даже дворников заметил. Насчет брусчатки очень сомневаюсь, да и не разглядеть под снегом, но тротуары здесь есть. Правда, не из камня, а из деревянных досок. Высокие заборы, много деревянных украшений. На улицах попадаются извозчики на санях-кибитках. Собак много. Причем многие бегают по улицам, а не сидят на привязи. Здоровые такие собачки… на хаски похожи. К людям относятся спокойно, можно сказать, что с легким оттенком безразличия. Я дошел до гостиницы и увидел Марка Брэдли, который сидел на лавочке и наслаждался сигарой.

– Привет.

– Виделись уже… – благодушно заметил Марк и выпустил ароматный дым. – Сигару?

– Давай.

– Нашел нотариуса?

– Да.

– Тогда чего такой мрачный?

В общем, я передал Брэдли свой разговор с нотариусом. Он внимательно выслушал и, вопреки своим привычкам, даже не выругался. Мало того, мне показалось, что Марк даже не удивился такому повороту.

– Хм… Это немного меняет дело, – заметил он, – но в свете твоих новостей… Думаю, ты не будешь удивлен, если я расскажу еще немного.

– Что еще?

– Как тебе сказать, Талицкий… – скривился Марк. – Есть две новости.

– Начни с плохой.

– Они обе… не самые хорошие.

10

Чем больше рассказывал Марк, тем сильнее хотелось уехать. Не то чтобы я испугался, но стало так пакостно и гадко, будто в грязи изваляли. Мало мне сомнительного удовольствия от общения с нотариусом, так еще и Брэдли такие новости притащил, что удавиться охота.

– Вот такие дела, приятель. – Он закончил рассказывать и непритворно вздохнул.

– Да уж…

Не знаю, что здесь делал и как жил Влад, но слухи по городу ходили неприятные. Вроде и серьезных претензий к нему нет, но память о своем пребывании оставил не самую хорошую. Жители относились к нему с легким налетом презрения, и меня ожидал не самый радушный прием. Каждому встречному не скажешь, что ты не тот самый Влад, а его брат-близнец…

Как там говорил Влад Талицкий во время нашего памятного ужина в Ривертауне? Нельзя никуда вмешиваться? Нужно думать только о задании? Ну… примерно так Влад и поступал. Судя по рассказам Марка Брэдли, он смотрел на здешних обитателей, как будущие медики смотрят на трупы в прозекторской. Равнодушно. Как на предмет, который требует вскрытия для изучения.

На этих землях принято помогать друг другу. Здесь никогда не пройдут мимо пьяного, который не рассчитал своих сил и свалился в сугроб. Его поднимут и отведут домой, чтобы не замерз. Здесь подают милостыню нуждающимся и пускают шапку по кругу, если кто-то из знакомых попал в беду. Накормят голодного и не бросят в пути отчаявшегося. Иначе просто не выжить. Климат не тот. Это касается не только старожилов, но и новых переселенцев, которые обязаны принять эти правила или уйти. Простые житейские истины, которые обрели статус закона. Выживает сильнейший, скажете вы?

Есть и такое. Я не собираюсь расписывать Форт-Росс эдаким северным раем. Нет, ничего похожего! Здесь тоже и грабят и убивают, а иногда откровенно предают, бросив раненого и обессилевшего друга в отдаленном лагере или на половине дороги. Люди все разные, и не каждый способен противостоять жажде золота. Бывает, что и враждуют, и в спину стреляют, но это уже крайность. Здесь и без личной вражды хватает возможностей погибнуть. Есть и бандиты, и отморозки вроде покойного Фоули. Представили? Вот именно! Всякой твари по паре, и вот среди всего этого появился Влад. Бесцветный, как медуза.

Он прожил в Форт-Россе около двух лет, но так и остался чужаком. Без роду без племени и без друзей. Он даже приятелей не завел. Были и другие, скажем так, моменты, которые даже пересказывать неохота. И ведь никуда не лез, никого не убивал, но… Это его и подвело. Здесь не любят таких. Не доверяют. Почему? Здешние жители не понимают бесцельного существования. Ровного, без эмоций, грехов или каких-то маленьких слабостей, которые присущи каждому живому человеку. Самого отъявленного бандита, которого застрелишь не задумываясь, можно понять. Кем-то движет страсть к наживе, а кто-то наслаждается чужой болью. Эти чувства враждебны, но понятны. Бездушие и безразличие понять нельзя. Такой человек непредсказуем и, следовательно, опасен вдвойне.

– Насколько это серьезно, Марк?

– Как тебе сказать… – скривился Брэдли. – Никто не прибежит и не станет стрелять тебе в спину, но здесь не любят людей, за которыми такая сомнительная слава. Поговорил с одним из здешних законников…

– Что говорят?

– Влад не просто так ушел из Форт-Росса.

– Как так?

– Его попросили уйти.

– Погоди, это что, нечто похожее на изгнание?!

– Можно сказать и так. Ему намекнули, и он решил не нарываться.

– Ничего себе… – Я даже присвистнул. – Чем это может обернуться для меня?

– Как тебе сказать… Он тебя подставил, только и всего.

– В общем, нам лучше здесь не задерживаться, не так ли?

– Пожалуй что так, – согласился он.

– Ну что ж… Раз такое дело, то надо закупать продукты…

– …нарты, лыжи и собачьи упряжки, – добавил Брэдли.

– И двигать на северо-запад. Пора взглянуть на земли брата…

– Как они там называются? – прищурился Брэдли.

– Прошкина падь.

Земля… Интересно, что ее мог купить каждый желающий. Даже иностранец, но тут была одна тонкость. Подданный Российской империи обладал более широким правом выбора. Он мог взять землю в аренду на пять, десять или двадцать пять лет с правом последующего выкупа в полное владение. Мало того – если он не только долбил кайлом, но и затевал какое-нибудь производство, то власти поощряли и поддерживали такие начинания.

Поддержка была не только моральной, но и материальной. Тут и кредиты по льготной ставке, и налоговые льготы, и компенсации. Например? Могли полностью вернуть деньги, которые человек заплатил за участок земли, а заодно и добавить кусок ее, если производство не помещалось.

Иностранец покупал лишь возможность работать на земле и пользоваться ее недрами в течение определенного срока. Кстати, не более сорока девяти лет! В зависимости от этого рассчитывалась и стоимость аренды. Большинству и этого хватало! Столбили золотоносный участок и пару лет добывали золото. Если жила была достаточно богатой, то после должной разведки и оценки продавали участок кому-нибудь из местных и уезжали домой, набив кошелек приличными деньгами.

Мне озвучивали такие суммы, что я диву давался! Один бродяга из Вустера прибыл сюда с небольшой котомкой и дедовским дробовиком. Он даже до Золотого Берега не добрался! Нашел приличный участок, который продал за десять тысяч рублей. Да, за сто тысяч марок. Нет, не завидую. Увольте от такой радости. Я не азартен, и мое воображение не будоражат груды самородков.

В Русском Промышленном банке, где я имел удовольствие открыть счет, прямо в зале лежат десять приличных самородков, выставленных для привлечения публики и как некий символ здешних земель. Конечно, они не валяются под ногами, а лежат на специальных постаментах под стеклянным колпаком в форме куба. Выглядит красиво, не спорю. Хотелось бы взять в руки, оценить их вес, но кто же мне позволит лапать такие дорогие вещи?

– Тебе доводилось управлять собачьей упряжкой? – ухмыльнулся Марк Брэдли, когда мы окончательно замерзли и переселились в гостиную. Служитель предложил нам отобедать, и мы устроились за столом, продолжая начатый разговор.

– Нет, – покачал головой я. – Это очень сложно?

– Как тебе сказать… Если доводилось стоять на лыжах, то быстро научишься.

– При чем здесь лыжи?

– Увидишь, – ухмыльнулся он.

– Кстати, а зачем нам две упряжки?

– На одной мы не увезем все наши вещи и припасы, – пожал плечами Брэдли и задумался.

– Зачем их тащить сразу?

– Пожалуй, в чем-то ты прав. Нет нужды тащить груз без разведки. Для начала хватит и одной. Прогуляемся до Proshkina padj, осмотримся и решим, что понадобится для зимовки.

– Вот именно! Так будет дешевле. Это все-таки не Ривертаун, чтобы покупать ненужные вещи, а потом сидеть и думать, кому их продать.

Цены в Форт-Россе были дикие! Люди, с которыми довелось пообщаться, усмехались и советовали взглянуть на Золотой Берег. Именно там находились крупнейшие прииски, и туда стремились все новоприбывшие переселенцы. Бескрайние просторы, которые могли одарить настоящим богатством! Естественно, и цены были дикие. Товары везли из Форт-Росса, а путь был очень тяжелым. Кто-то из обозников мне рассказывал, что из каждой сотни до Золотого Берега добирается не больше половины.

Одни гибнут в глупых перестрелках, другие – от голода и холода. Ну и бандиты, конечно, присутствуют. Куда уж без них. Этой нечисти везде хватало. Надо заметить, что в Форт-Россе их почти не было – здешние приставы не зря получали жалованье. Кстати, довольно приличное! Простой пристав зарабатывал в месяц пятнадцать рублей, не считая денег на боеприпасы, оплату жилья и продовольствия для собак. Сто пятьдесят марок, в перерасчете на привычную валюту! Четыре ривертаунских жалованья на посту помощника шерифа! Неудивительно, что попасть на службу было непросто!

Я, наверное, повторюсь, но охотники за головами здесь тоже есть. Правда, их немного. То ли климат неподходящий, то ли еще что, но мрут эти парни как мухи. Патент охотника, а если точнее – сыскная грамота, стоит около двенадцати рублей. Занятие… так себе. Не самое уважаемое на этих землях. Не знаю причины такого отношения, но такие уж здесь нравы. Если разобраться, здесь много странного. Про здешний высший свет я практически ничего не знаю, но некоторые моменты уже уловил.

Например? Извольте! Банкиры, какими бы капиталами ни обладали, в высшем обществе не принимаются. Промышленники – пожалуйста. Инженеры – извольте. Служивые – всегда! Служители закона – милости просим. Банкиры – увы… Хочешь быть принятым – изволь приносить пользу. Так что «чистых» финансистов здесь нет. Большинство банкиров, чтобы вписаться в здешний порядок, еще и заводами владеют, и пароходы по реке пускают. Кстати, директор здешнего банка владеет двумя пароходами: «Ласточкой» и «Надеждой». Такие вот северные нравы… Про ростовщиков – это вообще отдельная история. Их здесь, на весь Форт-Росс, два или три человека, и это при сорока тысячах населения, не считая временно проживающих! Презираемое ремесло. Здесь не принято наживаться на чужих бедах.

Не буду перечислять здешние цены. Дорого! Если коротко, то умножайте известные вам цены в Ривертауне на два, а то и на три – не ошибетесь. После обеда мы отправились прицениться к собакам. Как ни крути, но одна упряжка нам просто необходима…

– Насчет цены всей упряжки мы еще поговорим, а вот за двух вожаков, – парень сбил на затылок меховую шапку и прищурился, – тридцать рублей.

– Сколько?! – ахнул я.

– Тридцать. Поверьте, это хорошая цена.

– Еще бы! Они что, золотые?!

– Можно сказать и так. – Продавец потрепал псов по загривку.

– Как зовут?

– Тори и Бади. Один умный, а второй красивый.

– Это как так?

– Если запрячь в одну упряжку, то Бади будет главным. Если у вас их две – Тори будет хорошим вожаком для второй.

– Что, и между собой не грызутся?

– Нет, – покачал головой продавец, – эти парни – из одного помета и давно выяснили, кто из них главный. Против других собак объединяются и быстро наводят порядок в любой стае. Берите, не прогадаете. Хорошие псы.

Собаки и правда были красивыми, но цена… В Ривертауне за эти деньги можно купить четырех хороших лошадей! Эту мысль я и озвучил, но Брэдли только фыркнул:

– Алекс, перестань сравнивать эти земли с нашим округом!

– Ну да, конечно. Здесь вам не тут…