Хроники ада Кривчиков Константин

Группа Нагаева

Август 2016 г. Суббота

Новосибирская Зона Посещения

Катер безнадежно застрял на мелководье. Слава богу, серьезно никто не пострадал. Правда, Нагаев рассек левое колено, ударившись о приборную доску. Но обошлось без перелома, и то ладно.

Они собрали вещи и выбрались на берег. Все промокли, потому что через плавни брели почти по грудь в воде. А Стеблову и вовсе местами доставало по шею. На берегу развели большой костер. Лукич, вынув из рюкзака аптечку, занялся медициной. Сначала быстренько обработал Михаилу порезы на лице. Затем взялся за колено Нагаева. Тот поначалу сидел спокойно, но внезапно охнул и начал лихорадочно шарить по груди.

– Ты чего? – удивился Лукич. – Я тебе только перекисью обработал. Это ж не больно.

– Да я не то. Тут это… ну и карманов здесь.

Старик наконец нашел то, что искал. Он вытащил из бокового кармана свернутый и завернутый в целлофан лист бумаги.

– Уф! – выдохнул с облегчением. – Испугался, что в воде намокло. Нет вроде…

– Что это? Письмо какое? – спросил Лукич, доставая из аптечки бинт.

– Ну да, – смущено пробормотал Нагаев. – Вроде письма. Так, ориентиры кое-какие.

– Карта?.. Ладно, можешь не отвечать. У каждого свои секреты…

Варнаков и Михаил в это время, изготовив из толстых веток что-то вроде вешалок, размещали у костра мокрую одежду. Они оба разделись догола и теперь подтрунивали над Закиром, не желавшим снимать трусы.

– Мне просто холодно, – сказал Закир. – А трусы и на мне высохнут.

– Да не холодно вовсе, – сказал Стеблов, похлопывая себя по выпуклому животу. – Я даже удивился. Шести утра нет, а теплынь, как в разгар июля. И еще, смотри, мошки совсем не видно. Просто класс! В такие бы места, по-хорошему, на рыбалку завалиться. Да еще с девицами. А, Колян?

– Какая же рыбалка с девицами? – произнес Варнаков задумчиво. – Это уже не рыбалка, а крайняя степень извращения. Пойду-ка я воды наберу для чая.

Он взял котелок и спустился к протоке. Побрел вдоль берега, высматривая место, чтобы зачерпнуть воду. И вдруг замер. Присел на корточки. Втянул носом воздух. Потом, найдя рядом маленькую веточку, кинул ее в воду. Хмыкнул.

– Теплынь, как в июле, говоришь? Мошки не видно?

Колян очень медленно пошел по берегу. Совсем медленно – еле переставляя ноги, настороженно глядя по сторонам и даже поводя носом, словно принюхиваясь. Продвинулся шагов на тридцать и остановился.

Потом вернулся к костру и объявил:

– Мужики, только без паники. Мы уже в Зоне.

Лукич, успевший скинуть одежду, теперь сидел у костра на толстой коряге. Он внимательно посмотрел на Варнакова и спокойно произнес:

– То-то я чую, что тихо здесь. Ни одна птичка не чирикнула… Это как же нас угораздило?

– Думаю, в момент встречи со щукой, – сказал Колян. – Такое чудовище могло объявиться только в пределах Зоны.

Все посмотрели на Нагаева. Мол, ваше мнение, профессор?

– Ну да, – сказал тот. – Видимо, примерно так и случилось. И когда ты, Лукич, вывернул штурвал, нас выбросило в сторону. Скорее всего, какое-то время мы находились непосредственно на границе. Можно сказать, перемещались прямо по ней. А, поднявшись на берег, незаметно перешли ее. Туман, сумерки, паника, шок – вот и заскочили, не постучавшись…

Некоторое время все молчали, настороженно оглядываясь по сторонам. Первым нарушил молчание Стеблов:

– Вот те на… А я-то думал… Постойте, а вы уверены, что мы… ну в воде… что мы там еще это, ну…

– Не парься, старшина, – ухмыльнулся Лукич. – Я ж тебе объяснял, что вода в водоемах на территории Зоны себя по-разному ведет. Как на нее найдет… А вообще – скоро видно будет. Если не опоносишься и волдырями не пойдешь, глядишь и поживешь еще. Ты случайно воду эту не пил?

– Нет. Но, кажется, умывался.

Михаил с тревогой взглянул на Лукича, но того чужие страхи не интересовали. Он продолжал осматриваться – неторопливо и даже заторможенно, как будто пытаясь что-то вспомнить.

– Получается, если бы я штурвал не вывернул, переваривались бы сейчас в брюхе у щуки-мутанта? Да, дела… А ведь не помню ничего. Лишь эти зубища острые в два ряда. Или в три. Кажется. Спроси меня, и не крутил я вовсе штурвал – напрочь парализовало. Да-а… Колян, надевай-ка трусы, и сходим на разведку. А то мы тут все как папуасы. Только колец в носу не хватает.

– Может, сначала обувь высушим?

– Мы далеко не пойдем. По склону поднимемся и глянем. А то не по себе мне что-то.

– А нам чего делать? – спросил Стеблов.

– А вы пока сидите около костра. Сушитесь. В ближайшем радиусе ловушек нет. А дальше… дальше посмотрим.

Они отошли от костра и стали медленно подниматься на взгорок. Все было почти как обычно. Обычные деревья и кусты. Обычная вроде листва и трава. Правда, несколько желтоватая для августа. Да и для столь тенистого места. На солнце она здесь выгореть не могла.

Колян хорошо знал об этих особенностях Зоны, когда процессы на ней происходили как бы наоборот или вопреки. Например, на солнечных местах трава и кустарники зеленели, а в тенистых – обгорали и жухли.

А вот около этого куста ежевики трава, пожалуй, еще и слишком короткая и почему-то придавлена к земле. Словно под сильным ветром.

– Стой, Лукич!

Спутник мгновенно замер. Приятно иметь дело с подготовленным человеком.

Варнаков смотрел на куст. Крупная и сочная росла на нем ягода, аж слюна во рту выступила. И красивая, темно-синего цвета, каждый пупырышек аккуратный и ровненький, один к одному. Не иначе как эту ежевику с помощью ГМО выращивали.

Колян сделал пару шагов назад, пошарил глазами по земле. Ага, вот это сгодится. Он поднял крупный кусок коры и мягко набросил его на куст. На самом подлете к кусту кора вдруг резко, метра на два, ушла в сторону, на мгновение застыла в воздухе и сплющилась. Затем раздался треск, и кора начала рассыпаться на мелкие кусочки – словно в мельничные жернова угодила. Или на терке ее кто-то быстро начал тереть: вжик, вжик, вжик… И нет ничего – лишь мелкие кусочки, вперемешку с опилками, на землю осыпались.

– «Тещина рука», – сказал Лукич. – Вот, зараза. Ловко она за кустом притаилась. По траве догадался, верно?

– Верно… Лукич, а ты что – с нами теперь двинешь?

Тот вроде и не слышал вопроса. Стоял, худой и длинный, и очень жилистый, в черных «семейных» трусах.

– Покурить бы… Меня, как аномаль пройду, всегда на курево тянет.

– Ты сигареты-то не замочил?

– Нет. Запас у меня в рюкзаке… На катере надувная лодка есть и мотор в ящике. Но возвращаться на катер стремно.

– Не хочешь через камыши пробираться?

– Не хочу.

– Думаешь, мы еще раньше в Зону въехали, до щуки?

– А ты как догадался?

– По берегу прошелся. Плохая здесь вода. Кинул веточку на отмели, а она бульк – и ушла. Как камень в омут.

– Если «омут», то это паршиво. У «омута» дна нет. Смотришь, вроде лужица. А ступишь – с головой уйдешь. И все затягивает, как пылесосом. Я весной с парнем ходил. Он на берегу ручья в воду оступился. Я смог его вытащить, но ногу по колено оторвало. Как будто в капкан угодил… А ты конкретно то место смотрел, где мы из камышей вылезли?

– Смотрел. Там тоже паршиво. Словно вода нас пропустила, а потом сразу «протухла». Разве такое бывает?

Лукич ожесточенно поскреб бороду под скулой. Потом хмыкнул.

– Это у меня на нервной почве. Теперь буду думать, хватанул я чего в этой воде или пронесло… Бывает всякое. Вода на Территории самый ненадежный элемент. Но это еще… Ты заметил, что мы огонь на старом кострище развели?

– Я сам выбрал. Там место удобное.

– Напоминает мне кое-что это место.

– Так ты же здесь бывал?

– Бывал. Да вот только где именно?.. Двинули, чего судачить. Вон там вроде просвет нормальный, между берез.

Они поднялись повыше, к двум старым березам, и очутились на поляне. На другой стороне, шагах в двадцати, росли цепочкой высокие кусты можжевельника. А дальше, метрах в двухстах, отчетливо виднелись разнокалиберные крыши невысоких домов.

– Дальше не пойдем, – сказал Колян. – А то все подошвы исколем.

– Нежные у тебя подошвы.

– Я в берцах привык ходить. Это что, станция Сельская?

– Хрен там, Коля. Хренушки, – почти ласково произнес Лукич. – Это деревня Бердь. Нас занесло почти на десять километров северо-западнее. И это, Колян, полная жопа. Будь я проклят, если я чего-то понимаю.

Искитим, здание ФСБ

– Докладывай, Алексей Иванович, – полковник Улитин кивком указал подчиненному на стул. – Вижу по лицу, что спал опять в кабинете.

«По твоей физиономии тоже не скажешь, что ты хорошо выспался», – подумал майор Коноплев, раскрывая свою коричневую папку. А вслух произнес:

– Некогда домой ездить, Герман Григорьевич. Подопечные уж больно шустрые.

– А вот ты не очень шустрый.

– Простите, не понял.

– Опоздал почти на десять минут, – полковник выразительно постучал по циферблату наручных часов.

– Виноват, задержался. Пришлось давать срочные вводные.

– Срочно надо на доклад к начальнику лететь. Был бы сейчас вместе со мной генерал, он бы тебе объяснил, где в Сибири раки зимуют. Ладно, докладывай.

– С чего начинать?

– С плохого. Что по Дергачу?

– Ну тут как раз не все так плохо. Источник сообщил, что вчера его видели в корпусе «Б» базы UFOR. Выглядел он странно – ну вроде как бомж… Охрана даже не хотела пропускать. Но он начал скандалить и, представьте, кто за ним спустился?.. Сам Тобин Биберс!

– Оп-па! – Полковник, не удержавшись, хлопнул в ладоши. – Попались, засранцы! Когда это было?

– Примерно в районе часа дня. Источник как раз шел в столовую мимо поста, ну и засек эту встречу.

– В районе часа? – Улитин нахмурился. – Почему я об этом узнаю лишь наутро?

– Источник не сразу сообразил. Видите ли, фотографии Дергача мы распространили ближе к вечеру. Источник с ними не сразу ознакомился. А потом – не сразу сопоставил. Дергач в тот момент, скажем так, на себя не походил.

– А это точно был он? – Полковник, наливая в стакан минеральной воды, скептически приподнял брови.

– Точно. Сегодня утром источник уточнил это по вчерашнему журналу пропусков. Там указана фамилия Дергач.

– Отлично. – Улитин с чувством опорожнил стакан и крякнул. – Вот это – отлично! Что еще?

– Дальнейшее передвижение Дергача отследить не удалось. Но есть очень любопытная информация – буквально только что получил. По сообщению Шведа, сегодня в семь утра в Зону отправилась группа спецназовцев из батальона особого назначения. Всего в составе было восемь полицейских. Официальная причина – задержание каравана наркоторговцев. Есть основания предполагать, что в составе этой группы находится Дергач.

– Какие основания? – Улитин приподнял одну бровь.

– Видите ли, согласно план-заданию, большая часть группы в составе шести человек направлялась на площадку у Маяка. А вот двоих должны были высадить непосредственно у станции Сельская. Точнее, в полутора километрах от станции – на вертолетной площадке для аварийных посадок.

– И что? Возможно, что эти двое хотят перекрыть каравану наркоторговцев путь отхода. Да мало ли чего у них на уме?

– Простите, Герман Григорьевич, я вам, видимо, не успел доложить. Согласно донесению нашего агента, группа Нагаева направляется к водонапорной башне, которая находится на территории Сельской. Там у них что-то вроде промежуточной точки.

– Когда было получено донесение?

– Вчера вечером.

– А об этом мне почему не доложили сразу? – Полковник недовольно свел брови в одну линию. – Тоже не сообразили?

– Никак нет, товарищ полковник. Я пытался, но вы, видимо, были очень заняты. Телефон не отвечал. Мне сообщили, что вы совершаете инспекционную поездку с товарищем генералом.

– Да-а?.. Ну да. Надо было все равно доложить. Так что там?.. А, ага. Так ты считаешь, что «друзья» направляются к башне, чтобы перехватить там группу Нагаева? И среди этих двоих – Дергач?

– Предположительно. Дергач на данном этапе для нас не так важен. Но если «друзья» знают о группе Нагаева, то они, несомненно, попытаются ее перехватить. Точнее, перехватить Нагаева. И эти двое направятся к башне. А шестеро у Маяка – отвлекающий маневр, чтобы сбить нас со следа. Впрочем, шестеро спецназовцев у Маяка действительно могут преследовать наркоторговцев – сейчас у тех сезон.

– А почему ты решил, что «друзьям» известно о группе Нагаева?.. А, ты имеешь в виду этот вчерашний утренний подозрительный звонок Дергачу из окрестностей Тальменки? Удалось вычислить абонента?

– К сожалению, пока нет. Мобильник был зарегистрирован на несуществующего пользователя. Но мы работаем.

Полковник потер ладонями одутловатые щеки. Наконец его «осенило»:

– Так ты считаешь, что в составе группы Нагаева может находиться информатор Дергача?

– Так точно.

– И он может навести «друзей» на маршрут группы?

– Так точно.

– Так какого же черта ты медлишь, Коноплев?!

Улитин налил еще один стакан минералки. Коноплев подождал, пока начальник утолит жажду, и спокойно сказал:

– Я не медлю. Мы предполагали, что группа Нагаева высадится сегодня рано утром на берегу у бывшего садоводческого товарищества «Обский залив» и направится к водонапорной башне. Чтобы сыграть на опережение, вчера вечером я отправил к предполагаемому месту высадки троих наших ребят. Под видом сталкеров.

Майор посмотрел на полковника, и их глаза встретились. Несколько секунд офицеры смотрели друг на друга. Потом Улитин, сморгнув, отвел взгляд и процедил:

– Хочешь сказать, проявил самоуправство?

– Инициативу, товарищ полковник. В конце концов, оперативное руководство операцией осуществляю я. А до утра я ждать не хотел. Идти вслед всегда хуже. Мы могли потерять группу в Зоне, это ж все-таки не городской парк. И, наверное, я был прав. Ночью разыгрался сильный шторм и жуткая гроза. До сих пор еще не успокоилось. Если бы мы дожидались утра, неизвестно, как бы все сложилось.

– А ты уверен, что поступил правильно, не захватив Нагаева в Тальменке?

– Мы же вчера обсуждали этот вопрос. Нагаев – единственная ниточка к «Будде». А терять ему, судя по всему, теперь нечего. Спугнем – может все сорваться. По нашим данным, он готов на крайние меры.

– Какие еще меры?

– Вплоть до самоубийства при задержании. Лучше сесть ему на хвост, и он сам приведет к цели.

Полковник помолчал, озадаченно двигая бровями.

– То было вчера… Ладно, посмотрим. Высадка наших парней прошла нормально?

– Нормально. Связь установлена, они находятся на берегу у границы Зоны и ждут группу Нагаева.

– Я считаю, что надо внести коррективы. Если «друзья» действительно готовятся перехватить Нагаева, то надо их опередить. Пусть наши парни выдвигаются к Сельской и уберут эту «сладкую парочку», или сколько их там. Кстати, почему вы считаете, что их лишь двое? А те шестеро, что высадились у Маяка? Вдруг они из одной группы?

– Не думаю. Маяк – слишком далеко. Зачем тащиться десять километров по Зоне, когда можно высадиться в одном километре от станции? Ну или немного дальше.

– Тогда почему не высадить прямо у станции? Например, у железной дороги?

– Во-первых, слишком близко тоже нельзя. Вертолет привлечет внимание. Например, той же группы Нагаева. Во-вторых, там нет подготовленной площадки и более-менее безопасного маршрута. В общем, считаю, что это отвлекающий маневр для того, чтобы сбить нас с толку. Опасны именно эти двое.

– А почему тогда было не высадить на площадке у станции всех восьмерых? Я имею в виду – отправить туда всю группу из восьми человек?

Майор покачал головой:

– Чем больше людей, тем меньше секретности. Уверен, что Биберс не ставил в известность руководство батальона особого назначения и использует операцию против наркоторговцев в качестве прикрытия. Он проводит секретную комбинацию. Настолько секретную, что в курсе ее может находиться один-два человека, не более. Они ведь не собираются вывозить Нагаева на базу UFOR, там слишком много глаз и ушей. Они хотят добраться до «объекта», но вряд ли для того, чтобы вернуть его в Институт. Иначе бы этим занимался не Биберс, а служба безопасности. И делала бы это в открытую.

– Думаешь, «друзья» готовы на тайное похищение «объекта»?.. Что же, это резонно. Хотя и нагло. Давайте команду парням, пусть они перебазируются к башне. И работают по этим «спецам».

– Я уже дал команду. Как только получил сообщение о сегодняшней высадке «спецов».

На этот раз головой закачал полковник. «Ишь, как из постромок рвется, – подумал с иронией. – Хочет перед московской шишкой блеснуть. Неужто на мое место метит? Рано вроде еще. Или сразу в Москву нацелился?»

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – спросил спокойно, без интонации.

– Так точно. Вопрос о том, кто в подобной ситуации первым окажется на месте, жизненно важен. Рассчитываю, что ребята встретят «спецов» на подходе к башне и сработают под ноль.

– Рассчитываешь? Ну что ж… Это было твое решение. Все? Мне надо доложить генералу.

– Не совсем. – Майор Коноплев закрыл свою папку и встал у стола. – Возникло одно непредвиденное обстоятельство, товарищ полковник. Видите ли, группа Нагаева исчезла.

Полковник враз посерел и потянулся рукой к бутылке нарзана. Но она была пуста.

Группа Нагаева

Август 2016 г. Суббота

Новосибирская Зона Посещения

Они вышли в путь часа через два: перекусив, обсохнув и обсудив невероятную и загадочную ситуацию, в которой очутились. Объяснение, как ни странно, оказалось достаточно простым, и предложил его Нагаев – как и положено ученому. Когда Колян и Лукич рассказали о своих наблюдениях, старик сначала ахнул и побледнел.

– Вы чего, Равиль Салихович? – спросил Варнаков.

Такой реакции от многоопытного Нагаева он не ожидал. Ладно еще Михалыч с его «комплексом Зоны». Или Закир, чуток понюхавший Зону в юности, когда короткое время работал под присмотром отца в Институте. Но Нагаев?

– Хреново это, Коля. – Старик с каким-то обреченным видом покачал головой. – Это, считай, километров двенадцать лишних только по прямой. День уйдет, не иначе. Это с моей-то ногой.

– Дотопаем как-нибудь. Рюкзак ваш разгрузим. В крайнем случае – носилки сделаем. И вообще. Куда нам гнать? Пойдем себе тихонько.

– Нет, Коля, тихонько нельзя. Опоздать можем – в том-то и проблема.

Лукич взглянул с любопытством, но ничего не сказал. Продолжил дымить своей вонючей «Примой». Остальные тоже промолчали. Варнаков подумал, что Нагаев намекает на Цветок – тот ведь вроде плодоносит не каждый день. Еще момент поймать надо. Может, это старик и имел в виду? Но вести речь о Цветке в присутствии Лукича Колян не собирался.

– Все проблемы – решаемы. – Стеблов решил добавить энтузиазма. – Нам, главное, дойти до места. Обратно легче будет. Это всегда так – когда сделаешь дело, то птицей летишь.

– Ага, ласточкой белокрылой, – подхватил Лукич. – Дураки на обратной дороге всегда и гробятся. А мы, считай, уже в самом начале чуть к праотцам не отправились. Равиль, ты чего обо всей этой хреновине думаешь? Как мы около Берди могли очутиться?

– Да что тут думать, – сказал Нагаев. – Слышал я уже о таком. Правда, это только после Скачка началось, в прошлом году. Раньше на Территории такого не замечали. Не чудила так Зона, чего уж говорить.

– Так о чем речь-то? – спросил Михаил. – Как она чудит?

– Пространственный портал, – пояснил Нагаев. – Слышали о таком? Идешь в одно место, попадаешь в другое. Наша земная наука над такой задачкой давно бьется, а Зона шутя решает.

– Мгновенное перемещение в пространстве? Фантастика, конечно…

– А здесь все фантастика.

– Но вы мне тогда объясните, – наседал Стеблов. – Вот мы когда этому чудищу чуть в пасть не влетели, мы тогда где находились? Уже в Зоне, а потом переместились в пространстве? Или мы чудовище на границе встретили, а потом «р-раз!» – и влетели в Зону, но уже около Берди?

– А не один хрен тебе разница, старшина? – спросил Лукич.

– Разница есть, – сказал Нагаев. – Михалыч правильно копает. Не могли мы до Зоны в пространстве переместиться. Значит, мы границу на скорости пересекли. И быть бы нам в брюхе у Левиафана, мутанта этого, если бы Лукич штурвал не вывернул. Вот тогда мы в этот портал и влетели. Хотя теоретически возможно допущение, что портал находится непосредственно на границе Зоны. И угодили мы в него в тот момент, когда катер бросило в камыши. Так или иначе, спасла нас реакция Лукича. Живы будем, каждый из нас перед ним проставиться должен.

– Да не помню я, чтобы штурвал вертел. – Лавры спасителя Лукича явно тяготили. – Оцепенел я тогда до состояния бревна.

– На все воля Аллаха, – вдруг тихо произнес Закир.

И тема закрылась как бы сама собой.

А правда, чего гадать? Пространственный портал, значит, пространственный портал. А кому не нравится объяснение, пусть считает, что это воля Аллаха. Лично Коляну было до фени. Ни в каких богов он никогда не верил, а в физике со всеми ее пространственными и временными аномалиями запутался еще в школе.

Его беспокоило другое. Он потихоньку начинал жалеть, что ввязался в эту авантюру с Лунным Цветком. И не поймешь ведь по чьей вине ввязался. И чего его тогда в ту «хрущобу» понесло? Сегодня вон суббота. Кувыркался бы сейчас на кровати с крутобедрой Маринкой, потом бы пил кофе с гренками на кухне.

А еще его беспокоила рука. Нет, не раненое плечо, о нем он почти и не вспоминал, а запястье правой руки. Раздеваясь у костра, после того как они выбрались из камышей на берег, Варнаков увидел на запястье слабый ожог. Круглый такой, но не сплошной, а пунктиром – будто его «брызгами» прижгло. Колян подумал и перецепил браслет на левую руку. А узкий браслет Вафиды он продолжал держать в нагрудном кармане своего разгрузочного жилета. Не выбрасывать же? И отдать некому. Ах, Вафида, Вафида…

Поднявшись на взгорок к уже знакомой поляне, они двинулись в направлении деревни. Сразу же выстроились в цепочку: Варнаков вел группу, Лукич замыкал. Стеблов пристроился за Коляном.

По прямой линии до крайних домов Берди было около двухсот метров. Но за поляной оказался неглубокой овраг, ранее скрытый кустами можжевельника. Варнаков остановился на обрыве и посмотрел вниз. Там змеился мутный ручей. Он вытекал из-за крутого глинистого откоса, где овраг делал резкий зигзагообразный поворот.

– Будем спускаться? – Михаил стоял рядом, наклонившись к впадине. – Вон там вроде не очень круто. Вон, где промоина.

– Отойди, – тихо попросил Колян, не поворачивая головы. Он смотрел вниз и левее, на изгиб ручья, пытаясь понять, что его насторожило.

– Что?

– Отойди назад на пару шагов. Я же тебя не звал. Забыл инструктаж?

– Подумаешь. Ты же здесь стоишь, значит, безопасно.

– Ну как хочешь.

Овраг и ручей – плохое место, сулящее ловушку. И глинистый склон – тоже не подарок. К тому же – сырой и скользкий. Ночная гроза, похоже, бушевала и здесь. Хотя к тому времени, когда они выбрались на берег через камыши, дождь уже не шел. Ну это – не так важно, по поводу дождя. Главное, что мокрая глина… Стоп. Так был ли здесь все-таки дождь?

На берегу протоки было сухо. Они быстро развели костер. Солнце уже тогда хорошо прогревало… Да, листва была сухая. И по поляне они сейчас шли по сухой траве – аж потрескивало под ногами. Так почему глина такая сырая, словно слизью покрытая?

– Ручей уже метра, – сказал Стеблов. – Спустимся, вдоль ручья пройдем и дальше где-нибудь выберемся. Здесь, наверное, везде промоины.

Он поднял с земли булыжник и швырнул в воду. Тот шлепнулся звонко, подняв брызги.

– Нормальная вроде вода… Так что, спускаемся?

«Сдалась ему эта вода, – подумал Колян. – Запугал его Лукич. Теперь Михалыч на воду дует. Пуганый заяц куста боится… Чего это меня на пословицы понесло? С другой стороны, в Зоне даже тени надо бояться. Как в народе говорят, лучше перебздеть, чем недобздеть. А Михалыч, похоже, законов Зоны еще не усвоил».

Варнаков продолжал смотреть на ручей и лишь благодаря этому засек момент, когда правее, там, где торчали ботинки Михаила, поехала вниз почва. Стеблов вскрикнул. Колян схватил его за капюшон ветровки, одновременно, по наитию, отпрыгивая назад.

И вовремя! Кусок берега, на котором они только что стояли, обвалился, увлекая за собой Стеблова. Тот покатился на спине и уже очутился бы ногами в ручье, если бы Варнаков не держал его за капюшон.

Но Колян и сам оказался грудью на крутом, вновь образовавшемся, обрыве. Он даже не успел задуматься над тем, для чего попытался удержать Михаила – вода в ручье, несмотря на мутность, выглядела вполне естественно, – движение получилось инстинктивным. Так, на всякий случай схватился. И тут он заметил, как из-за поворота вываливается, подминая под себя ручей, поток густой зеленой жижи. «Зеленка»! И до нее оставалось метров пятнадцать.

Варнаков попытался подтянуть Михаила за капюшон и услышал потрескивание материи. Тяжелым оказался бывший старшина первой статьи! Колян ухватился второй рукой за плечо товарища и вдруг почувствовал, что сам начинает съезжать вниз. Мама родная!

– Эй, – крикнул Колян. – На помощь!

Изумрудного, обманчиво приятного цвета волна уже почти лизала берцы Стеблова, а он и не видел ее, елозя в глине. Он пытался встать на ноги, но они скользили, а сверху его тянули на себя руки Варнакова. Где уж тут встать?

На размышления у Коляна оставалось не больше секунды. Если он сейчас не отпустит Стеблова, то сам кувыркнется под откос. А тут до дна меньше трех метров. И обрыв-то почти отвесный образовался. Эх… И в этот момент он почувствовал, как кто-то схватил его за обе ноги и тащит на себя. Он продолжать держать Михаила, но ткань под левой рукой, у капюшона, треснула, а пальцы правой руки соскальзывали с прорезиненной ткани на плече. Уже не думая о том, что рискует полностью выпустить Стеблова, Колян разжал пальцы правой руки и, дернувшись вперед, словно лягушка, захватил того локтевым суставом за подбородок.

Это был самый что ни на есть удушающий прием, но что еще оставалось делать? Михаил захрипел, но Варнаков держал его мертвой хваткой, как в поединке со смертельным врагом; и держал еще несколько секунд, пока мужики тащили его самого за ноги. И лишь потом, чувствуя, что находится уже на твердой почве, рванул тело Стеблова на себя. И тут же отпустил.

Михаил хрипел, кашлял и отплевывался, а Колян лежал на спине и хватал воздух широко открытым ртом. «Вот… бляха… муха… на ровном… месте…»

Затем он увидел над собой лицо Стеблова. Круглое, небритое, в глубоких порезах и измазанное в глине, оно походило на физиономию какого-то мультяшного персонажа-злодея. Сейчас «персонаж» стоял на карачках и был зол, как три тысячи чертей.

– Ты чего? – прохрипел Михаил, скаля зубы. Зубы у него были мелкие и острые. – Ё… … и … … …! Какого …?!

Ох… что ли?! Я ж чуть не сдох!

– И сдох бы, – выдавил Варнаков, с трудом приподнимаясь. – Пошли глянем.