Средневековая история. Цена счастья Гончарова Галина

Пролог

Женщина склонилась над пергаментным свитком. Задумалась на миг, откинула с лица золотистую прядь и, словно решившись, застрочила быстро и уверенно:

«Это письмо адресовано тем, кто его найдет.

Я долго думала, прежде чем сделать это, но все-таки… тут никто не знает моего родного языка. Алфавит я напишу когда-нибудь потом. Если же нет – пусть мое письмо останется Розеттским камнем этого мира. Мира Ативерны.

А я пишу, потому что не могу иначе.

Я никому не могу открыться, пусть мое письмо сделает это за меня. Надеюсь, я уже мертва к этому времени, а мир Ативерны стал чище и лучше моего родного мира.

Да-да, мой друг и читатель, кто бы ты ни был. Меня зовут Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Сейчас – графиня Иртон. В девичестве я была Брокленд, а в действительности – я Алевтина Владимировна Скороленок.

Я медик. Здесь это то же, что и докторус.

В своем мире я лечила людей и мечтала заниматься этим до конца жизни. Подозреваю, что там я погибла, потому что здесь я живу. И видела своих родителей. Они точно погибли, я знаю…

Больно это, понимать, что никогда не приду на могилы близких людей. Не увижу друзей, любимого человека, родной земли, которую я любила, несмотря ни на что.

Сейчас я пишу, чтобы предупредить тех, кто будет жить после меня.

Попав сюда, я поняла, что этот мир пока еще чище моего. Да, он жестокий, да, здесь льется кровь, но все же – я принесу сюда только то, что не повредит людям.

Я искренне надеюсь, что после меня останется что-то хорошее. Описывать свою жизнь там? Нет, не стоит. Достаточно того, что я жила, любила и училась. Остальное же… в моем мире много того, что я никому не пожелаю. Не дай Альдонай (вот, я уже использую местные выражения), кто-то почерпнет из моего письма вредные идеи.

Сначала, когда я попала сюда, я была в прострации. Мне было страшно и больно.

Потом я поняла, что должна приютившей меня в своем теле женщине. Она ушла, чтобы жила я. Это немало.

Я не знаю, какой вы меня видите. Какой меня сделала история. Я уже давно знаю, что ее пишут политики и красят персонажей в нужные цвета. Пусть так. И какова же я?

Стерва?

Гадина?

Властолюбица, ломающая старые законы ради чего-то непонятного?

Не знаю.

Я просто хотела выжить. Лилиан-первую никто не любил. По сути дела, ее довели до смерти и подослали убийц. Я защищалась, и если при этом кому-то прилетело рикошетом – такая их судьба. Не стану оправдываться за то, что хотела жить. Самые миролюбивые могут пойти и умереть самостоятельно. А я стала жесткой.

Жестокой.

Я научилась принимать некрасивые решения, не перекладывая ответственность за них на чужие плечи. Я оправдываю себя?

Да, немного.

И еще я искренне надеюсь, что все хорошее, что я дам этому миру, все спасенные жизни перевесят мои плохие поступки. Те, которые не одобрила бы мама…

Пойми меня, кто бы ты ни был…»

Горит свеча. Скрипит по пергаменту золотое перо мастера Хельке Лейтца. Быстро пишет слово за словом женщина. Ее сиятельство графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Глава 1

Первый узел

– Ваше сиятельство?

– Да, лэйр Ганц?

– Мои ребята кое-что мне донесли.

– И что же?

– Готовится покушение на вашего стеклодува.

– Вот как?

– А как вы хотели, госпожа? С остальными вы кое-как урегулировали, но стеклодувы сильно обижены, поэтому…

– Пакостить будут. Это ясно. Кто, где, когда?

– Он у нас мальчик молодой, увлекающийся, а у них есть тут одна вдовушка в пригороде Лавери… отсюда минут сорок ходьбы, если быстро.

– Ганц, вы что-то придумали?

– Да, Лилиан.

Наедине они уже давно решили обращаться друг к другу по именам. Ради экономии времени. Да и… если уважаешь человека – титул не так важен. Это было верно и для Ганца, и для Лилиан.

– Вот смотрите. Вдовушка живет здесь. А по дороге его очень удобно схватить, похитить, в мешок – и на коня.

– Допросить?

– Предполагаю, что да. Разговорить, а потом уничтожить, выведав секреты.

– Сволочи.

– Лилиан?

– Излагайте ваш план, Ганц.

Мужчина и женщина обменялись кровожадными улыбочками. Церемониться никто из них не собирался. Кто к нам с мечом… Классика? Жизнь!

Проводив начальника службы безопасности, Лилиан Иртон посмотрела в окно. В темном стекле отражалось нечто радующее глаз. Даже весьма радующее. Ну она и усилий для этого прикладывала более чем достаточно.

Как пелось в песне: «Так уж бывает, так уж выходит…»

Около года назад Алевтина Скороленок и подумать не могла о таком повороте судьбы. Жила, училась, работала, замуж собиралась… все как у всех. Ан нет. Автокатастрофа и последующее переселение в другое тело учтены не были. Потому и случились.

А дальше – больше.

Тело средневековой графини, со всеми ее обязанностями, средневековый муж, со всеми его правами, и окружающие, которые в грош не ставили донора.

Пришлось ставить их на место, и довольно жестко, вплоть до летального исхода у самых непочтительных. Назначать на их должности кого-то еще, искать замену, завоевывать уважение у своих людей – ведь мало назначить, надо еще чтобы тебя слушались…

Одно цеплялось за второе, третье, десятое и двадцать шестое.

Лиля и сама не заметила, как начала работать, работать и еще раз работать. Да, хотелось жить в чистом замке, принимать нормальную ванну, смотреть на мир через чистое стекло окон, а не кусочки пергамента…

Как-то постепенно Аля вросла в жизнь Лилиан Иртон, обросла правами и обязанностями, а там ее нововведениями и король заинтересовался.

Вызвал женщину в столицу… и вот тут Аля поняла, что ее представления о Средневековье совершенно неправильны. Она-то думала – прекрасные дамы, благородные рыцари, замки и турниры… Как же!

Дамы были недомыты, рыцари вообще не знали, что обязаны сражаться на турнирах, замки продувались сквозняками напрочь, единственные, кому нужна была графиня Иртон, – это наемные убийцы. Вот им – в любое время дня и ночи. Лиля и в столицу-то поехала, чтобы разобраться, кому нужна ее шкурка.

Не разобралась.

Зато его величество, поняв, что с графини можно поиметь свою выгоду, навалил на хрупкие женские плечи кучку дел. Небольшую такую, всего лишь производство наладить… Сопротивляться или протестовать? Королям отказывать не принято. Традиция такая.

Гильдиям это не понравится?

Так это проблемы гильдий, а вы всех посылайте к королю…

Увы…

Гильдиям это не понравилось настолько, что Лиля жила как на вулкане. И вот сейчас ее опасения подтверждались. Ладно еще, когда на нее покушаются. При ней вирмане в качестве охраны. Но к каждому мастеру и подмастерью охрану ведь не приставишь…

Если только отбить первые нападения и жестко установить границы.

Вы не лезете к нам, мы к вам. А если полезете – лучше удавитесь сразу и сами, не так больно будет. Они с Ганцем это уже не раз обсуждали, пришло время претворять планы в жизнь.

Но перемотки нервов это не отменяло… пустырник, что ли, пить начать? Или валерьянку?

Может, и надо. Здоровье, оно как честь, бережется смолоду.

Юный любитель вдовушек по имени Темик Рикерт шел по улице, насвистывая. Жизнь казалась ему сплошным счастьем. И только подумать, что еще год назад… да, год назад…

Тогда он был никем. Подмастерьем. Подай-принеси, пошел вон, идиот! И никак иначе. А теперь уважаемый мастер Темик. Местная гильдия хоть и кривилась, но мастера он получил.

А все благодаря графине Иртон.

Темик еще раз благословил тот момент, когда решился оставить родной Альтвер и уехать в неизвестность. Да, в Альтвере оставались его родные. Но он передавал им деньги с вирманами. Графиня не скупилась. И работать у нее – одно наслаждение.

А теперь они с Мирко набрали подмастерьев, сами стали мастерами, можно жить и радоваться. Тараль – неплохое местечко, уютное, Темик уже там и комнатку себе присмотрел. А еще поговорил с госпожой графиней, и та сказала, что со временем Темик себе сможет и дом прикупить в столице, и лошадей, да и вообще, то мастерство, которое у него в руках, – оно уникально.

Это юноша понимал. И Мирко тоже.

Вот и надо работать. Пока. А лет через пять и жениться можно будет. Графиня возражать не станет, это точно, но надо ж денежек поднакопить! Да и погулять пока охота.

Хорошо все-таки жить.

Особенно когда тебя ждет симпатичная двадцатилетняя вдовушка. Не гулящая, нет. Но… тяжко бабе без мужика. А тут Темик. Крыльцо поправил, зеркальце подарил, корзину поднес… Познакомились-то они случайно. Еще в Лавери. Она в город приходила молоком торговать, а он как раз выезжал подмастерьев смотреть. Молочка захотелось… ну и завязалось. Слово за слово, куда прийти, когда прийти… он и пришел. И раз, и другой… да разве б в Альтвере такое было?

Никогда!

Там бы он и по сей день на посылках бегал…

На этот раз Оллия была какой-то расстроенной. Но встретила парня честь честью. Молочка подала, да и потом, после молочка…

Неприятности начались, когда Темик отправился поутру домой. Ну, не совсем поутру, еще до рассвета. Шел себе. Посвистывал…

Небо обрушилось ему на голову совершенно внезапно. Хотя чего еще ждать от неба? Оно ведь разговаривать не умеет…

Очнулся Темик в каком-то доме. Лежал на полу, связанный по рукам и ногам, а в комнате сидели еще трое, самого бандитского вида. Один ковырял ножом в зубах, двое играли в кости… но пробуждение пленника заметили сразу.

– Свистни хозяину, что он пришел в себя, – скомандовал один из игроков.

Человек с ножом, не говоря ни слова, встал и вышел. Игрок медленно поднялся, подошел к Темику и сгреб его за шиворот. Сверкнуло лезвие ножа.

– А?.. – задохнулся Темик, пытаясь отползти от страшного лезвия.

– Ага, – подтвердил вошедший в комнату мужчина. – Понимаешь, сопляк, что мы с тобой можем сделать все что угодно?

Темик это хорошо понимал и поэтому кивнул. Мужчине это понравилось.

– Вот и отлично. Тогда ты мне сейчас расскажешь, как вам удалось получить такое стекло.

– А п-потом?

Судя по усмешке мужчины, «потом» не предвиделось.

– Не расскажу! – Темик сам поразился своей храбрости.

– А если тебе пару пальцев сломать? Или пару лент из шкуры нарезать? – Мужчина явно не шутил. – Расскажешь, никуда ты не денешься.

– Это вы никуда не денетесь.

Никого и никогда не был так рад видеть Темик, как лэйра Ганца Тримейна. Ехидная улыбка на тонких губах, темный скромный плащ, дорогое оружие на перевязи, высокая шляпа с пером…

– Лэйр Ганц!

– Абсолютно точно. – Упомянутый лэйр прошел в комнату, огляделся с таким выражением, словно досадовал на трату своего бесценного времени. – Положили все оружие. А то стрелять прикажу.

– Кому? – прошипел мужчина, все еще не теряя самообладания.

– Разумеется, вирманам. Они люди суровые, шуток не понимают.

Мужчина грязно выругался. В комнату влетела короткая стрела, ударила в пол рядом с его ногой.

– Я не шучу. Что, любезнейший, обидно стало? Столько денег мимо вас проходит? Сопляки из глухомани нашли секрет, а вы до сих пор всей гильдией ворон ловите…

Мужчина кривился, но возражать не решался.

– Темик, одевайся. И чтобы все визиты к девкам проходили исключительно с моего разрешения. Понял?

Парень отлично понял. Оно как-то хорошо запоминается, когда с ножом у горла.

– Вы тоже собирайтесь. С вами мы будем беседовать в другом месте.

Мужчина то белел, то краснел от злости, но кто б на его окраску внимание обращал…

Стеклодуву Лиля разнос устроила. Не сильный, но внятный. Парень осознал и проникся.

Ганц Тримейн накрыл всю компанию и сейчас выслушивал похвалы от короля. Его величество был весьма доволен.

Как оказалось, стеклодувы сильно разозлились. Их крупно прокатили со стеклом. У них забрали больше десятка подмастерьев, и более того – гильдии не собирались делиться ни прибылью, ни секретами мастерства.

А нравы в гильдейской среде царили те еще. Паучье-гадючьи. И деньги мимо рук жгли их не хуже огня.

В результате стеклодувы решились на рейдерский захват, хотя таких слов и не знали. Подослали Оллию, пару раз дали ей встретиться с нужным человеком, а потом планировали схватить паренька и все выпытать. Ну а самого Темика… сдался он им. Ножом по горлу – и в море. Рыбы голодные.

Наняли для этого нескольких человек с городского дна, чтобы те сначала напугали парнишку, а потом притащили в специальный подвал…

Просто расспросить и все передать?

Настолько стеклодувы отребью не доверились. Кто сказал, что они все поймут правильно? Все правильно запомнят? Что Темик скажет правду?

Не-эт, сначала попробовать рецепт, а потом уже… И держать – у себя, в подвале. Слишком ценный человек, чтобы его кому-то доверить.

Так что накрыли всю компанию. А поскольку среди стеклодувов знатных господ не было – полетели перья.

Его величество негодовал, Лиля злилась, Темик сидел в замке и нос наружу высунуть боялся. Оно и правильно.

У Лили вообще было желание перейти на осадное положение, затворившись в Тарале. Но… ей надо было еще поймать убийцу. Ловушка была насторожена. Оставалось ждать.

Первыми она дождалась господина Йерби с супругой и детьми.

Хвала богам, дома оказался Ганц, который сделал знак Лиле, чтобы та чуть потянула время, и умчался все организовывать. Амир как раз собирался уезжать с Мирандой на прогулку и тоже был в гостиной.

Йерби-дедушка оказался бодреньким таким живчиком на вид лет шестидесяти. Значит, полтинник. Больше вряд ли. Невысок, лыс как коленка, с рожей откровенного плута – пожелай он выступать в театре, и роли продувных слуг были бы его.

– Ваше сиятельство! Я так счастлив лицезреть вас!

Лиля и мяукнуть не успела, а барон уже завладел ее рукой и припал к кружевной перчатке, обильно покрывая ее поцелуями. Да так, что тонкое кружево вмиг промокло насквозь.

Лиля кое-как отняла руку – очень помог рыкнувший Нанук.

– Если лицезрение меня доставляет вам такую радость, я подарю вам свой портрет. Надеюсь, вы доехали благополучно?

– Да, госпожа графиня. Позвольте представить вам мою супругу… Дорогая… Валианна, баронесса Йерби. Лилиан, графиня Иртон…

– Я рада вас видеть, госпожа графиня.

Рыжуха с выдающимися достоинствами – собственный бюст, показавшийся Лиле двумя прыщами, позорно проиграл сравнение, – присела в полупоклоне.

– Ваше сиятельство, это большая честь для меня.

Лиля чуть склонила голову.

– Я рада приветствовать вас в моем доме.

– Наши дети. Ренар, Жюли, Алина, Мария и Дениза.

Стая рыжих принялась кланяться и приседать. Лиля невольно вспомнила Гарри Поттера с его рыжими Уизлями. А что? И тут и там – богатая бедная сиротка. И тут и там – паразиты, желающие погреть руки. Осталось подобрать кандидатуру на роль Волана де Морта.

– Приятно познакомиться, – мурлыкнула Лиля.

– Мам, мы поехали?

Мири влетела в гостиную вихрем. Ребенок выглядел очаровательно. Голубой костюмчик для верховой езды оттеняет черные волосы и синие глаза, на щеках румянец, на губах улыбка…

– Разумеется, малышка. Вы с кем?

– Обещаю быть осторожным. – Амир улыбался. В белых одеждах, черноволосый и смуглый, он был воплощением романтической мечты и героем сказок о прекрасном Востоке. Ну да ладно, здесь дети фильмов с Омаром Шарифом не смотрели.

Лиля кивнула. Малышку он точно в обиду не даст. И сам не подставится. Одного раза, с ртутью, было достаточно.

– Миранда! – взвизгнула Валианна Йерби, сгребая малышку в объятия.

То есть она попыталась. Но Миранда на тренировках не ворон считала. Девочка ловким движением ушла за спину Амира.

– Мам, это кто?

– Это твоя бабушка, – громко ответила Лиля, отметив, как перекосило баронессу. – А еще дедушка, дяди и тети. Не желаешь пообщаться?

Миранда замотала головой.

– Мы с Амиром лучше на прогулку.

– Ах да! – Лиля словно бы спохватилась. – Позвольте представить. Амир Гулим, наследный принц Ханганата.

Йерби оторопели. Этого времени Амиру хватило, чтобы ухватить Миранду за руку и направиться к выходу. Но юноша таки не удержался:

– Был счастлив познакомиться.

Дверь закрылась. И тут же открылась снова.

Ганц был мил и очарователен, как недоенная гюрза. И улыбался так же.

– Ах, Йерби! Рад вас видеть… со всем семейством.

Барон явно занервничал. А может быть, это из-за Эрика, который вошел вслед за Ганцем – и встал, наглухо загородив немаленькую дверь.

– А еще рад видеть в вас такую заботу о внучке. Нанять специально для нее учителя… да какого! Очаровательного юношу – и столь разговорчивого!

– Да, – подтвердил Эрик, показывая все зубы в злобной усмешке, как голодный крокодил.

Лиля тоже оскалилась.

– И мне хотелось бы получить разъяснения. Ваш протеже доставил мне несколько неприятных минут.

Йерби удар держать умел, в отличие от жены. Та аж в лице переменилась.

– Н-наш протеже?

– Дамис Рейс, – улыбнулась Лиля.

– Который полностью во всем признался, раскаялся и ждет отправки на каторгу, – ухмыльнулся Ганц.

– Да, – солидно подтвердил Эрик, поигрывая невесть откуда взявшимся кинжалом.

– По какому праву вы…

– По праву королевского представителя. Вам предъявить мой знак или на слово поверите, Йерби?

Ганц выглядел так, что Лиля точно поверила бы. И барон оказался не крепче. Он как-то сдулся…

– Я никого не нанимал. Меня оболгали.

– А это вы расскажете не мне, а королю. На допросе.

– Вы собираетесь допрашивать моего супруга на основании показаний какого-то смазливого проходимца? – Валианна выступила вперед всем бюстом.

Лиля злорадно прищурилась.

– А откуда вы знаете о внешности данного проходимца? Я ничего о ней не говорила.

– В-вы сказали, что он очаровательный…

Ганц усмехнулся:

– Барон, баронесса, полагаю, вы последуете за мной добровольно? Не хотелось бы просить моего друга Эрика помочь вам…

Вирманин оскалился вовсе уж людоедски и шагнул вперед.

Лицо Йерби приобрело цвет молока, с которого сняли все сливки – этакий белый с синеватым оттенком, – и барон вышел, повинуясь жесту Ганца.

Валианна набрала было в грудь воздуха, но Эрик сделал еще один шаг и потянул из-за спины топор. Этого хватило. Женщина сразу сдулась – и последовала за мужем.

Что будет дальше, Лиля знала. Их отвезут в местную Бастилию – здесь она носит название Стоунбаг. Там допросят, а уже по результатам…

Дети же…

Лиля поглядела на молодого барона:

– Достопочтенный Ренар, полагаю, ваш визит слегка затянулся. Не пора ли вам отправиться домой?

Кажется, Ренар хотел сказать что-то нелицеприятное. Но Эрик еще не ушел из комнаты, и запала у юноши не хватило. Ренар сверкнул глазами (взгляды к делу не пришьешь) – и гордо удалился, сопровождаемый рыжими сестрами.

Лиля перевела дух.

Одной проблемой меньше?

Хотелось бы надеяться.

О признаниях Йерби ей рассказал лэйр Ганц спустя три дня.

Как оказалось, всему виной деньги. Ну и Джерисон Иртон. Почему-то во всех своих бедах подобные мерзавцы винят других. Не я это! Черт попутал, хоть он в этом мире и не водится!

Первая жена Йерби, Миресса, была богата. Но, увы, ее наследство полностью досталось детям. Мужу перепали жалкие крохи. Магдалену папаша выдал замуж, а сына выгнал. По официальной версии – за святотатство и непослушание. Поклонялся Мальдонае, пытался извести отца…

По неофициальной, которая прорезалась, когда палач достал щипцы для расшатывания зубов, – за то, что Валианна вечно жаловалась на непочтительность отпрыска. И они ссорились чуть ли не каждый день.

Да здравствует ночная кукушка – первый программист человеческого мозга.

Когда взялись за Валианну, оказалось, что сын совершил отвратительный поступок.

Мачехе, видите ли, он очень понравился. А мачеха ему – нет, ни как женщина, ни как все остальное… Вот не хотелось парню наставлять рога отцу с перезрелой матроной, он и не стал. Тогда Валианна принялась его изводить, добилась своего, выжила пасынка из дома – и взвыла.

У Йерби-то денег не было, только у родителей Мирессы. Как отец, Йерби мог распоряжаться имуществом своих детей до их совершеннолетия или заключения ими брачного союза. А вот когда выгнал сына и выдал замуж дочь – тут и настал крупный облом.

Денежная доля сына вернулась к родителям Мирессы. Кстати, они почему-то очень не одобряли второй брак бывшего зятя и общение с Йерби прекратили. Что же до Магдалены…

В очередном приступе безденежья Йерби вдруг вспомнил, что у него есть внучка! Да не простая, а богатая! Если бы ему доверили опеку над ребенком… при живом отце?

Наличие живого Джерисона Иртона ничего в планах не поменяло. Йерби навел справки и понял, что надо сначала избавляться от Лилиан Иртон, а потом и от Джерисона. Почему так?

Ну официально-то Лиля считается матерью Мири сразу же после брака с Джерисоном. Случись что с супругом – и опекунство отойдет к ней. Это если еще не учитывать сестру. Но…

Оказывается, о нелюбви Миранды к родственникам только ленивый не знал. Откуда?

Да от Кальмы, которая, как токарь-многостаночник, собирала себе приданое, продавая информацию… с-стерва. Лиля порадовалась, что няньку прибили, и продолжила слушать. Короче, у Йерби были определенные шансы. Небольшие, но утопающий хватается и за гадюку.

Алисия?

Та не занималась бы Мирандой, определенно. А на возмущение Лили только плечами пожала.