Магистр Малинин Евгений

– Отведи почтенного беля в его комнату и не оставляй одного. Ночью ему может понадобиться помощь.

– Понял… – растерянно пробормотал он и бросился на помощь тяжело поднимавшемуся из кресла Хакуму.

Когда эта «сладкая парочка», опираясь друг на друга, выползла из моей комнаты, я щелкнул дверным замком, а потом еще наложил простенькое заклинание, позволяющее открыть дверь только изнутри. После этого я спокойно разделся и с чувством выполненного долга улегся спать.

Проснувшись рано утром, я в крошечной умывальне быстренько привел себя в порядок и спустился в обеденную залу. Там было еще пусто, хотя кухня уже работала, а стулья были сняты со столов и заняли свои рабочие места. Я уселся у ближнего к кухне столика и хлопнул в ладоши. На этот громкий звук из-за дверей кухни показалась встрепанная голова молоденькой девушки, которая, увидев меня за столом, тут же спряталась за дверь. Секунду спустя оттуда выплыла дородная женщина в скромном темном одноцветном халате и строгой головной повязке. Поверх халата у нее был повязан большой белоснежный фартук. Павой приблизившись к моему столу, она скромно опустила глаза и низким грудным голосом пропела:

– Досточтимый маг будет завтракать? – При этом в ее голосе сквозило некоторое удивление.

– Да… – весело ответил я, – досточтимый маг не откажется от плотного завтрака, и он не понимает, почему тебя это удивляет?

Она стрельнула в мою сторону блестящим глазом и неожиданно весело ответила:

– Значит, ты действительно не настоящий маг…

– Почему? – удивился я.

– Настоящие маги… Настоящие члены Лиги магов, – быстро поправилась она, – никогда не завтракают.

– Вот как? – Мое удивление возросло.

– Конечно! – Она откровенно веселилась. – Ведь ваш Черный бог говорит, что начинать день с наполнения собственного желудка недостойно мыслителя. Сначала необходимо наполнить свой разум…

– Дело в том, моя дорогая, что я действительно еще не член Лиги. А кроме того, я имею привычку опорожнять свой желудок и не имею привычки опорожнять свой разум. Так что мне полагается начинать свой день именно с наполнения желудка…

– В таком случае, – она старалась выдержать принятый стиль разговора, – твой завтрак немедленно будет подан. – Здесь она, не выдержав, фыркнула в кулак и, быстро развернувшись, двинулась на кухню. Через минуту оттуда появилась уже виденная мной девчушка с огромным подносом в руках. Расставив на столе принесенное угощение, она смущенно улыбнулась и, присев в некоем подобии книксена, прошепелявила: – Куфайте, позалуста… – А потом стрелой метнулась за дверь.

Завтрак был хорош, и я получил истинное удовольствие от еды. К концу моей трапезы в зале появился еще довольно заспанный хозяин постоялого двора. Я взмахом руки подозвал его к своему столу, а когда он не спеша приблизился, спросил:

– Не купишь ли ты у меня вот эту безделушку?… – И протянул ему маленький, но прекрасно ограненный рубин.

Сон из его глаз исчез моментально. Он ловким движением выхватил у меня из пальцев камень и принялся тщательно его осматривать. При этом я свободно читал на его физиономии, на сколько он собрался меня надуть.

– Даже и не думай… – тихо проговорил я, глядя мимо него.

Он вздрогнул и внимательно посмотрел в мою сторону. Я вздохнул, положил правую ладонь на столешницу, а потом приподнял ее над столом сантиметров на десять. Под моей ладонью сидел ярко-рыжий таракан таких размеров, что было, непонятно, как он вообще мог спрятаться у меня под рукой.

– Если ты меня обманешь хоть на цент, такие звери расплодятся в твоей таверне в неимоверном количестве… – сурово предупредил я, и беднягу хозяина буквально передернуло.

Он, конечно, не понял, что такое цент, но переспрашивать не стал, а воскликнул чуть дрогнувшим голосом:

– Что ты! Как я могу обмануть чародея. – Затем, зажав рубин в кулаке, он добавил: – Сейчас я принесу деньги… – и рысью двинулся к себе.

Минут через пять хозяин вернулся в зал. Выглядел он гораздо бодрее. Подкатив к моему столику, он положил передо мной два мешочка с монетами.

– Вот. – Он грациозно наклонил голову. – Я взял на себя смелость часть денег принести золотом, а часть более мелкими, серебряными монетами. – «А восемь золотых я оттяпал», – ясно читалось в его голове.

Я поднял мешочки за стягивающие их шнурки и медленно покачал их перед его носом. Затем снова положил правую ладонь на стол и вздохнул:

– Я ведь тебя предупреждал, а ты меня не послушал. – И после этого убрал ладонь.

Уже виденный хозяином таракан с невероятной скоростью рванул с места и в мгновение ока скрылся под дверью кухни. Но на его месте уже появился еще один, такой же. Этот экземпляр несколько задержался на старте, но потом с не меньшей скоростью направился в сторону лестницы наверх. Его место на столе занял третий, но в этот момент раздался вопль очнувшегося хозяина:

– Не-е-е-т!!!

Таракан замер на месте, а я спокойно повернулся к вопившему.

– Что – «нет»?

– Не надо, – сорванным голосом прохрипел бедняга. – Вот твои деньги… – И он протянул мне еще восемь золотых.

Я развязал свой мешочек с золотом и ссыпал туда монеты. А потом обратился к таракану:

– Ну что, дружок, хозяин сказал «нет» и подкрепил свое нежелание видеть тебя в своем заведении. Так что убирайся туда, откуда пришел.

И таракан медленно растворился в воздухе.

– А остальные два? – вымученно поинтересовался тараканий ненавистник.

– Что ж ты хочешь, чтобы я гонялся за твоими тараканами по всей твоей таверне? – возмутился я. – Раньше надо было думать!

– Так они же!… – снова прорезался голос у бедняги, но я не дал ему закончить.

– Передохнут через пару дней… может быть… Ну, в крайности, если уж они размножатся, будешь их жарить и подавать гостям как деликатес…

Тут я прекратил неинтересный разговор и встал навстречу входящему в зал има Ухтару.

– Как спали, почтенный има, – вежливо поинтересовался я у старика.

– О, спасибо, прекрасно… но, правда, мне очень неудобно, что я так неожиданно заснул вчера, прямо за столом. – Он смущенно улыбнулся.

– Ну что ты! Это как раз неудивительно – вчера был очень тяжелый и нервный день, – поспешил я успокоить его и тут же спросил: – Как себя чувствует твой сын? Он уже проснулся?

– Да, он проснулся и просит его покормить. – Ухтар растерянно оглядел пустующий зал. – Но, похоже, еще слишком рано…

– Ничего не рано, – решительно заявил я. – Сейчас мы все устроим. Выздоравливающему необходимо усиленное питание.

Я направился к дверям кухни и энергично постучал. Оттуда немедленно показалась голова девчушки, подававшей мне завтрак. Удивленно округлив глаза, она спросила:

– Тепе еще што-нибуть нуфно?

– Мне нужен еще один… Нет, еще два точно таких же завтрака!… И побыстрее.

Девчонка открыла рот, изумленно уставилась на меня и быстро прокартавила:

– Ты мофешь свопать еще два ваза по стойко!

– Я – нет… – успокоил я ее, – но завтрак необходим моему раненому другу и его родителям…

– А… – она успокоенно вздохнула, – щас… – И ее голова скрылась за дверью. Через несколько минут она снова показалась из дверей с еще одним подносом в руках. Быстро оглядев зал, она подняла на меня глаза и спросила: – Гте твой ваненый?…

– Пошли, – коротко бросил я ей и повернулся к има Ухтару: – В какой комнате вы остановились? – Старик быстро засеменил к лестнице, мы с девушкой поспешили за ним.

Комната, в которой расположились старики со своим мальчиком, располагалась на втором этаже, совсем рядом с моей. Когда мы вошли, Орзам сидел в кровати, прислонившись к высоко положенным подушкам, а Уртусан умывала его. Юноша выглядел гораздо лучше. Вчерашняя бледность сохранялась еще только под глазами. Взгляд его был совершенно ясен и пытлив. Стоило нам войти, он тут же вопросительно уставился на меня.

– Вот, сынок, это тот самый великий маг, который дважды спас тебе жизнь!… – заторопился има Ухтар со своими объяснениями. – Его зовут Илия…

Орзам посмотрел на своего отца, а потом снова на меня. Теперь в его взгляде вопроса было гораздо меньше, а вот интерес разгорался прямо на глазах. Я внутренне улыбнулся и, напустив на себя вид профессора медицины, двинулся к «пациенту».

– Ну-с, молодой человек, как мы себя чувствуем?… – Положив ему на лоб руку, я убедился, что никакого жара нет и в помине. Затем я медленно провел ладонью над обеими забинтованными ранами. Как и следовало ожидать, после удаления из ран яда они не представляли для юноши совершенно никакой опасности. Я удовлетворенно выпрямился, и в этот момент Орзам заговорил:

– Как ты думаешь, могу я сегодня встать?… – Он выжидающе смотрел мне в глаза.

– В общем-то да… – медленно, словно раздумывая, ответил я и краем глаза заметил, как Уртусан испуганно зажала себе ладонью рот. – Но на твоем месте я не стал бы торопиться. Ты же не собираешься путешествовать сегодня пешком, так зачем же тебе вставать, а тем более ходить. Полежи еще сутки, наберись сил. А чтобы тебе не было скучно, я поеду с тобой. Мы сможем о многом поговорить…

Он немного помолчал, раздумывая, а потом улыбнулся и произнес:

– Хорошо.

– Тогда давай завтракай, а то скоро дадут сигнал к выходу.

Девчонка со своим подносом была тут как тут, и через минуту Орзам уже вовсю уплетал свежеприготовленный завтрак, запивая его красным вином. Има Ухтар взял с подноса кусок лепешки и индюшачью ногу и, не сводя сияющих глаз со своего сына, закусывал стоя, а Уртусан вообще отказалась от еды.

С завтраком было покончено довольно быстро, после чего я предложил перебираться в повозку, считая, что на свежем воздухе выздоравливающему будет куда лучше, чем в маленькой гостиничной комнатке. Уртусан собралась очень быстро, похоже, она и не распаковывала багаж. Я взял юношу на руки, мы спустились вниз, прошли через уже заполнившийся обеденный зал и вышли во двор. Там има Ухтар с помощью местного конюха быстро выкатил из сарая свою повозку, и, пока они запрягали в нее верблюда, я аккуратно уложил Орзама. Уртусан подложила ему под спину подушки, так что он в пути мог спокойно обозревать окрестности.

Скоро вся наша компания уселась в повозку, с которой был снят навес, и принялась молча греться в ласковых лучах осеннего солнышка. А еще через полчаса во дворе уже вовсю топтались люди, собирая караван в дорогу. Последним из харчевни вышел бель Хакум в сопровождении своего начальника охраны. Бель явно не выспался и был не в духе. Проворчав что-то нечленораздельное, он тяжело взобрался на своего скакуна и, не оглядываясь на составлявшие караван повозки, медленно двинулся со двора. Караванщики, понукая запряженных и навьюченных животных, двинулись следом.

Наша повозка оказалась в голове каравана. Дорога была мягкая, утренний воздух свеж и прохладен, пустынная равнина снова расстелила перед нами свое необъятное пространство.

– Как быстро я привык к этой пустыне, – негромко проговорил Орзам. – Ведь мне, выросшему далеко на юге, она вначале казалась довольно страшной… А теперь мне кажется, что ничего прекраснее я не видел. И как она спокойна… Если бы человек мог достичь такого спокойствия…

– Интересное рассуждение, – откликнулся я. – Насколько я понял, ты был в учениках у чародея? Значит, должен знать, что для мага спокойствие – вещь самая необходимая. Неспокойный маг такого наворочать может, что потом пятеро спокойных не расхлебают…

– Интересно вы, магистры, рассуждаете… – улыбнулся он в ответ. – Требуете от учеников абсолютного спокойствия, а сами в любую минуту готовы взорваться…

– Так ведь так и нужно!… Быть абсолютно спокойным и в то же время готовым в любую минуту взорваться. И никакого противоречия здесь нет.

– Вот и бель Васар мне то же самое говорил… Только, наверное, я его недостаточно внимательно слушал… – Юноша пристально посмотрел на меня, потом перевел взгляд на разместившихся в передней части повозки има Ухтара и Уртусан. Затем он неторопливо посмотрел по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, тихо спросил: – А ты член Лиги?… Из какого Круга?…

– Нет, – спокойно ответил я, – я не член Лиги. Более того, я никогда ни у кого из членов Лиги не учился и недостаточно хорошо представляю себе, что такое Большой и Малый Круг.

– Ты не был учеником?! – изумленно уставился на меня Орзам. – Но как же ты тогда стал магом? – Он неожиданно откачнулся от меня и прошептал: – Да и маг ли ты?!

– Хм… – Я был слегка озадачен такой бурной реакцией. – Ты ведь тоже проявил свои способности, еще не будучи учеником чародея. Так был ты тогда магом?

Видимо, такая постановка вопроса ему в голову не приходила, он задумался, смешно наморщив нос. Но я не дал ему долго раздумывать.

– Смотри, – привлек я его внимание и, запустив руку в свой походный мешок, достал один из метательных ножей. Для моего собеседника нож в моей руке появился просто из воздуха. У него удивленно раскрылись глаза, а я продолжил «урок». – Когда я вступил в схватку с напавшими на ваш караван бандитами, в моих руках были шпага и дага. И подошедший ко мне после боя бель Хакум был очень удивлен тем, что мое оружие исчезло. Он, правда, не спросил, куда оно делось, но сразу понял, что имеет дело с владеющим Искусством.

Я убрал нож обратно в мешок, вернее, нож выскользнул из моих пальцев и пропал в воздухе. Орзам внимательно наблюдал за моими манипуляциями, а потом снова уставился на меня вопрошающими глазами.

– Так как, маг я?… – с усмешкой спросил я. Он, не сказав ни слова, кивнул головой.

– А то, что я не принадлежу к Лиге, должно тебя, наоборот, успокоить. Ведь насколько я понял, у твоего учителя с Лигой отношения тоже не сложились?…

– Откуда ты знаешь?… – осторожно поинтересовался он.

– Твой отец счел возможным рассказать мне свою историю. Заметь, – подчеркнул я, – свою, а не твою… Но твою историю и историю твоего учителя мне тоже хотелось бы знать.

– Зачем? – Паренек мне по-прежнему не очень доверял.

– У меня свои, очень крупные счеты к белю Озему. Поэтому для меня важна любая информация о нем и его окружении.

Орзам снова недоверчиво посмотрел на меня.

– Какие у тебя могут быть счеты к Главному хранителю трона и Верховному адепту Черного бога?

Эта фраза в его устах прозвучала так, словно я был камешком, предъявившим претензии к наступившей на меня лошади. Но тем не менее я ему ответил:

– Ты слышал, не так давно по приказу Озема была сожжена девушка?

– Да… Учитель рассказывал об этом случае. Как раз перед Нападением на его замок. Он был очень возмущен казнью служителя Второго Круга без вердикта высшего суда ханифата.

Я горько усмехнулся:

– Сожженная девушка, Злата… была моим большим другом…

– Так ты тоже с севера?… – встрепенулся Орзам.

– Да, я из тех же мест, что и она… – подтвердил я истину, суть которой паренек не понял. Да и не мог понять… Пока…

– Так что, можешь ты мне рассказать о своем учителе и его… трениях с президентом Лиги. Как я понял, именно Лига, ее Большой Круг прикрывали атаковавших ваш замок гвардейцев?…

Орзам откинулся на подушки и надолго задумался. Когда я уже решил, что парень не собирается больше со мной разговаривать, он снова приподнялся, огляделся и тихо проговорил:

– Хорошо, слушай… Только я сам знаю далеко не все.

Он еще с минуту помолчал и начал свой рассказ:

– Очень давно, около ста лет назад, мой учитель – бель Васар – и теперешний Главный хранитель трона бель Озем были учениками одного очень могущественного магистра. Именно в то время между ними и началось соперничество. Бель Озем всегда был первым учеником, и все это беспрекословно признавали. Вот только бель Васар, также признавая первенство Озема, вел себя слишком независимо. Он, например, был яростным противником использования при составлении магических заклинаний живой плоти и крови. Васар утверждал, что любая жизнь священна и отбирать ее, даже в самых высоких и благих целях, преступление.

Озем и смеялся над упрямым юнцом, и доказывал, что для мага главное – Искусство, и любое средство его возвышения и развития применимо. Однако Васар продолжал упрямо гнуть свою линию. Он единственный из девяти учеников никогда не ел мяса, не бил животных, не носил меховой или кожаной одежды. Более того, повзрослев, бель Васар начал утверждать, что и умершую своей смертью плоть нельзя использовать для создания заклинаний и магических артефактов.

Вот это уже окончательно вывело беля Озема из себя, и он вызвал Васара на поединок. Они оба к тому времени уже были членами Лиги, а поединки между членами Лиги запрещены. Но бель Озем предложил бескровный и не опасный для жизни вариант. Площадь во дворе замка Лиги была расчерчена на небольшие квадраты. Эти квадраты соревнующиеся маги должны были занять своими магическими созданиями, при этом разрешалось с помощью магии уничтожать создания противника.

На этот поединок собрался практически весь Большой Круг. И бель Озем этот поединок проиграл!

Я не знаю, как это получилось. На все вопросы, касающиеся этой давнишней истории, бель Васар отвечал шутками и смехом. Лишь однажды у него промелькнула такая фраза:

«Даже кровавый монстр любит, когда с ним обращаются по-хорошему…»

– Так что, твой учитель никогда и никого не убивал? – не выдержав, задал я вопрос.

Орзам бросил на меня еще один внимательный взгляд и ответил:

– Убивал… Но только защищая свою жизнь… Или жизнь доверившихся ему людей…

Затем он снова немного помолчал, словно вспоминая, на чем остановился, и продолжил:

– Так вот, бель Озем проиграл поединок, причем разгром был абсолютным. И после этого он пропал. Он ушел из столицы, и долгое время никто не знал, где он пропадал. О нем стали забывать, но через тридцать лет Озем вернулся… И всего лишь через год Великий ханиф назначил его Главным хранителем трона.

Через месяц после этого внезапно скончался президент Лиги. Это было настолько невероятно, что многие просто не хотели в это верить! За всю историю Великого ханифата Ариам это был первый случай смерти президента Лиги, до этого они всегда уходили в пустыню, назначив своего преемника! Тут же пошел слух, что к смерти президента приложил руку бель Озем. Но доказать ничего было нельзя, да и некому… Сам бель Озем, как занимающий должность Главного хранителя трона, тут же стал президентом Лиги.

Бель Васар всегда был далек от дворцовых дел, занимаясь исключительно теоретической и прикладной магией. Да и девять учеников требовали его постоянной заботы. Так что он не обратил никакого внимания на смену власти в Лиге и дворце. Его тоже никто не беспокоил – кому нужен был отшельник-маг, целиком погруженный в свое Искусство.

Но оказалось, что бель Озем не забыл о своем проигрыше и жаждал любой ценой взять реванш. Он хорошо подготовился к нападению, на своего противника. Две недели назад по всем городам ханифата было объявлено, что член Малого Круга, служитель Первого Круга бель Васар поклоняется запрещенному богу, а в его замке готовится заговор против Великого ханифа. Буквально на следующий день замок беля Васара был атакован ханифской гвардией, а прикрывал ее Большой Круг Лиги.

Здесь Орзам горько усмехнулся.

– Трудно защищать замок и стараться при этом никого не убить. Нам удавалось держать такую странную оборону в течение двух дней. После этого гвардейцы поняли, что из любых магических ловушек, поставленных защитниками, они выбираются живыми. Только объяснили они этот феномен совсем не человеколюбием беля Васара, а могуществом Большого Круга. Ну и как только они это поняли, пошли на приступ безбоязненно. А уж сами они никого из защитников не щадили.

Когда стало ясно, что долго нам не продержаться, бель Васар приказал мне принести из правой надвратной башни серебряный бочонок с Мутной Жидкостью – страшной вываркой из черной крови земли, способной перенести целый замок в другое место страны. Он сказал, что это последняя наша надежда. Но когда я спустился в подвал башни, она рухнула, похоронив меня под обломками. А сразу после этого я почувствовал, как дрогнуло основание подвала, и понял, что взорвалась главная лаборатория учителя.

Он помолчал и, снова бросив на меня косой взгляд, очень тихо добавил:

– Самое интересное, что бель Озем был прав – мой учитель действительно поклонялся запрещенному богу Ахуроматте. Именно отсюда берут начало все его «чудачества», именно такое отношение к жизни содержит учение Ахуроматты.

Орзам неожиданно резко поднял здоровую руку и нервно потер лоб.

– Еще двое суток я провел в подвале башни, а потом попробовал связаться со своим отцом. Все-таки не зря я полтора года провел в обучении у чародея, посвящая большую часть своего времени снам…

– Чему-чему?… – заинтересованно переспросил я.

– Снам… – повторил он и пояснил: – Я изучал заклинания хождений по чужим снам и даже составил два новых наговора. И учитель очень хвалил мою работу.

Так что мне удалось, несмотря на довольно большое расстояние, связаться сначала с моей кормилицей, а потом и с отцом. Они приехали очень быстро и вытащили меня из заваленного подвала.

Орзам пожал плечами и, немного помолчав, добавил:

– Вот, собственно, и все… С самим белем Оземом я не встречался и даже его ни разу не видел. Так что не знаю, насколько мой рассказ может быть тебе полезен…

– Угу, – задумчиво промычал я, а потом поинтересовался: – Значит, ты изучал заклинания хождения по снам?

– Да… – Паренек кивнул лохматой головой.

– И что это дает? Просто просмотр чужого сна?…

Тут он хитровато улыбнулся.

– Точно такой же вопрос я задал своему учителю, когда он предложил мне заняться этой проблемой… Он мне быстро доказал, что сон не просто малопонятные картинки и разговоры. Сон – это отпечаток состояния человека, сгусток его желаний, тревог, надежд… Если применить нужные наговоры, сон способен рассказать о спящем хозяине практически все!… Только я еще не слишком хорошо владею этим Искусством… – огорченно закончил он свое славословие сну.

– И ты можешь проникнуть в сон любого человека? Даже мага?… – Интерес к этому разделу магии у меня значительно вырос.

– Ну, если он не применяет специальной защиты… – неуверенно подтвердил Орзам.

– Очень много сил отбирает эта магия? – Мои вопросы становились все напористее.

– Совсем нет… Особенно если ничего не собираешься в чужом сне менять, а хочешь только подсмотреть этот сон…

– Так ты можешь и показать сон?! – Моему удивлению не было предела.

Юноша улыбнулся.

– Ну не то чтобы показать… А так, слегка изменить. Но, правда, после этого может сильно измениться настроение человека после сна.

– Очень интересно, – медленно проговорил я, а в это время в моей голове метались тысячи мыслей. И все их необходимо было обдумать.

Орзам устало откинулся на подушки, и Уртусан, словно почувствовав, что ее драгоценный мальчик утомился, мгновенно оказалась около нас.

– Может, ты поспишь?… – ласково предложила она, положив свою пухлую руку юноше на лоб и одновременно бросив на меня взгляд разъяренной кобры.

– Твоя кормилица совершенно права! – немедленно поддержал я ее. – Тебе просто необходимо поспать. А я немного поколдую над твоими ранами…

Взгляд Уртусан немедленно потеплел, и я счел возможным высказать еще одно пожелание:

– А тебя, уважаемая Уртусан, я попрошу сообразить что-нибудь питательное к его пробуждению. Хотя бы что-то вроде вчерашнего бульона…

Она только коротко кивнула. Я опустил глаза и увидел, что Орзам уже спит, едва слышно посапывая, словно маленький ребенок.

Я осторожно проверил его раны и нашел, что они прекрасно заживают. Потом я несколько усилил обмен веществ в его организме и увеличил выделение энергии. Конечно, он проснется голодным как волк, но об этом должна позаботиться Уртусан. Закончив свои манипуляции, я перебрался и передок повозки и устроился рядом с има Ухтаром. Мы помолчали, а потом он очень тихо спросил:

– Посоветуй мне, маг Илия, что я должен сделать?… Мой мальчик был учеником человека, ставшего злейшим врагом самого беля Озема. Я не верю, что Главный хранитель трона оставит без внимания отсутствие одного из учеников своего врага. Скорее всего моего мальчика уже ищут по всему ханифату…

– Но тебя почему-то не взяли под наблюдение люди Озема, хотя было известно, что ты отец Орзама? – перебил я взволнованного старика.

– Нет. Этого никто не знал. Мальчика забрали из семьи ночью, без всякой огласки. Соседям я, по совету беля Васара, сказал, что отправил сына в столицу учиться. А откуда берется у мага новый ученик, никого в Лиге не интересует, если самим магом было получено на это разрешение. Лига считает, что Дар уравнивает всех, и не важно, из какой семьи обладающий Даром. Скорее даже считается нескромным интересоваться прошлой жизнью мага или ученика. Если открылся Дар, человек начинает жизнь сначала. Иногда он даже новое имя берет!… Только вот теперь бель Озем очень заинтересован найти… моего сына живого или… мертвого. Что мне делать?!

Старый Ухтар смотрел на меня с тревогой и надеждой. И тут в моей голове из множества мельтешащих мыслей вывернулась одна. И она показалась мне самой стоящей! Быстренько обмозговав эту идею, я медленно проговорил:

– Лучший способ спрятать твоего сына – дать белю Озему найти его…

– Как?! – Има Ухтар от неожиданности выронил вожжи.

– Очень просто. Если бель Озем схватит твоего сына, то он будет в полной безопасности…

– Ты просто шутишь над моим горем… – подавленно выдавил старик и опустил голову. Я усмехнулся и слегка хлопнул его по плечу.

– Ты просто не понял меня, уважаемый има. Представь, что кто-то назовется спасшимся учеником беля Васара, и Озем схватит его. Будет после этого Главный хранитель трона разыскивать еще кого-то?

Старик поднял на меня изумлённые глаза.

– Да… Но кто же согласится пойти на верную смерть, а может быть, и на страшные муки?…

– Тот, кому необходимо встретиться с белем Оземом, – жестко ответил я.

– Тот, кому необходимо встретиться… – завороженно повторил има Ухтар. – Но где найти такого человека?…

– Считай, что ты уже нашел его… – снова усмехнулся я. – И постарайся больше не думать и не говорить ни с кем на эту тему.

Старик уставился на меня. На его лице сменяли друг друга изумление, страх и облегчение. Наконец он отвел от меня взгляд и молча уставился на пылящую дорогу.

В этот момент к нашей повозке неторопливо приблизился бель Хакум, сонно покачиваясь в своем седле. Несколько секунд он молча ехал рядом с бортиком повозки, а потом лениво повернул голову в нашу сторону и сделал вид, что только сейчас заметил меня.

– А-а-а… Самодельный маг… Здоров будь, – хрипловато поприветствовал он меня и поинтересовался: – Как себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо… – коротко ответил я.

– А я вот что-то после нашей вчерашней беседы никак проснуться не могу… – пожаловался он. – И о чем только мы вчера разговаривали?… Ничего не помню…

– Ну как же… – бодро ответил я, – ты же все меня о моем учителе выспрашивал. Кто он да сколько я у него в учениках хожу. Еще обещал мне протекцию у беля Озема устроить…

– Да?! – удивился Хакум. – Хм… Как есть все заспал…

– Ладно – «заспал»… Думаешь, я не понимаю… – Я вяло махнул рукой.

– Что ты понимаешь?! Что?… – Бель открыл свои припухшие глаза пошире.

– Да то, что вчера спьяну наобещал, а сам ничего сделать не можешь… – усмехнувшись, ответил я.

– Что это я такого тебе мог наобещать? – запальчиво поинтересовался бель.

– Ты когда услышал, кто мой учитель, пообещал, что запросто устроишь мне встречу с президентом Лиги и сам поддержишь мою просьбу о вступлении в ее ряды. Еще говорил, что ты моя единственная надежда. А как камушек увидел, так и вообще сказал, что я твой лучший друг и могу уже считать себя членом Большого Круга.

– Какой камушек? – Глазки беля Хакума открылись окончательно.

– Да вот этот… – И тут я выдернул прямо из-под носа у непроспавшегося хозяина каравана крупный, мягко засветившийся желтым топаз.

Теперь у беля открылись не только глаза, но и рот. Через секунду он спрятал свою пасть в рыжей бороде, притушил алчный блеск в глазах и недоверчиво произнес:

– Ты вчера вечером показывал мне этот камень?…

– Конечно! – нагло соврал я.

– И Бастаг его тоже видел?

– Я думаю, – на моей физиономии проявилась двусмысленная усмешка, – иначе с чего бы ему так странно подмигивать?…

– А мне он говорит, что ничего не помнит. Я, говорит, усадил тебя в кресло, а потом этот малый – ты то есть – тут же приказал: «Отведи беля к нему в комнату и не оставляй его одного»… Больше, говорит, ничего не видел и не слышал…

– Ну, это ты сам со своим человеком разбирайся, что он тебе голову морочит… – Я безразлично поскреб зачесавшееся колено.

– И разберусь, – сурово буркнул Хакум. Затем он, непроизвольно бросив еще один взгляд на мой кулак, в котором был зажат топаз, толкнул пятками своего верблюда и порысил в голову каравана.

Когда он достаточно удалился, я наклонился к има Ухтару и тихо прошептал ему на ухо:

– Вот я сделал первый шаг к тому, чтобы назваться твоим сыном.

– Сам Ариман послал тебя мне на помощь!… – прошептал старик в ответ.

– Не Ариман, а Ахуроматта, – тихо поправил я его. И мой тихий шепот едва не сшиб старика с облучка повозки на землю. Огромные очумевшие глаза немо уставились мне в лицо.

Старый Ухтар был настолько ошарашен, что молчал всю оставшуюся дорогу до Харкорума. Через два часа проснулся Орзам, и Уртусан покормила его, удивляясь и радуясь его аппетиту. Има Ухтар тоже с довольным видом оглядывался на сына, постепенно успокаиваясь.

В город караван вошел около полудня, когда солнце расположилось в зените и поливало землю совсем не осенним теплом. Городок был маленький, пыльный, но густонаселенный и шумный. Сразу за воротами караван свернул на узкую улочку, тянущуюся между городской стеной и небольшими деревянными домиками городской бедноты. Пройдя по этой улочке пару кварталов, караван повернул направо, на более широкую улицу и почти сразу вышел к гостинице с примыкающим к ней обширным двором и хозяйственными постройками. Весь этот «гостиничный комплекс» был обнесен крепким забором.

Повозки и навьюченные животные медленно входили во двор гостиницы, а бель Хакум хмуро сидел на своем верблюде у ворот, наблюдая за размещением каравана. Когда наша повозка въехала в ворота, он толкнул пятками своего скакуна и, приблизившись, негромко пробурчал:

– Илия, освободишься – подойди ко мне…

Я молча кивнул и бросил взгляд на лежавшего в повозке паренька. Тот внимательно наблюдал за рыжебородым белем.

Има Ухтар остановил свою повозку посреди двора, и на этот раз я разрешил Орзаму самому дойти до входной двери гостиницы. Этот его поход завершился вполне благополучно, юноша чувствовал себя вполне окрепшим и настоял на том, чтобы обедать в общем зале. Отец, сын и кормилица разместились за столом, а я вышел во двор и подошел к белю Хакуму. Он все так же торчал у ворот, хотя весь караван был на дворе. Я понял, что он дожидается меня. Как только я подошел, он негромко заговорил:

– Я не знаю, откуда ты таскаешь шпаги, ножики, камушки, но если это все твое…

– А почему ты в этом сомневаешься? – перебил я его.

– Потому что обычно человек держит свое имущество при себе… А у тебя руки все время пустые… Ты вообще не имеешь багажа… Откуда я знаю, может, ты при помощи магии достаешь все, что тебе нужно, прямо из казны Великого ханифа?!

– Разве специалисты Лиги не охраняют ханифскую казну от подобного рода посягательств? – усмехнулся я.

Бель недовольно сморщился и продолжил, сменив тему:

– Кроме того, очень подозрительно, что ни я, ни Бастаг не помним содержания ночного разговора… – Он колюче взглянул на меня.

– Тут я с тобой согласен, – кивнул я утвердительно. – Не менее подозрительно то, что после твоего угощения на има Ухтара и на меня напала такая жуткая сонливость. Ты помнишь, мы заснули прямо за столом, так что я даже не помню, как оказался в своей постели…

Бель напряженно засопел, сообразив, что разговор опять принимает неприятное направление.

– Ладно, – перебил он меня, – я, собственно, о другом хотел поговорить. Тот камешек… ну, который ты мне показывал дорогой… ты что, действительно мне его предлагал?…

– Конечно! Только ты сказал, что вперед ничего не берешь…

– Что, так и сказал?! – Пораженный бель выпучил глаза.

– Да я сам удивился, – пожал я плечами.

– Видимо, я вчера вечером чем-то отравился, – задумчиво констатировал Хакум. – И что я тебе обещал?… Только поподробнее…