Живописец короля Хакс Петер

Мальчишка ставит мне условия.

ФРАГОНАР

Смеялись мы зря. Статья, которая так нас позабавила, была объявлением самой великой войны против искусства с момента его существования.

БУШЕ

Какая война?

ФРАГОНАР

Беспрецедентная. Сначала я расскажу, с чего все началось. Явление первое: Грез приходит к госпоже Грез.

О’МЕРФИ

С которой расстался много лет назад.

ФРАГОНАР

Верно. «Что вам угодно, сударь? — вопрошает госпожа Грез. — Что означает ваш визит?» — «Милостивая государыня, — говорит Грез. — Вы знакомы с господином д’Азенкуром?» — «Я? Вряд ли», — говорит госпожа Грез.

О’МЕРФИ

Д’Азенкур — один из ее старых клиентов.

БУШЕ

Это тот придворный, что коллекционирует живопись? Терпеть его не могу.

ФРАГОНАР

За то, что он покупает Греза?

БУШЕ

За то, что он покупает Греза и Буше. Человека, способного развесить рядом мои вещи и картинки Греза, я ставлю ниже, чем того, кто, желая согреться, развел бы костер из всех буше на свете.

ФРАГОНАР

«До меня дошли слухи, — говорит Грез, — что вы время от времени принимаете господина д’Азенкура», — «Клевета», — говорит госпожа Грез. — «Я хотел бы попросить вас помочь мне получить аудиенцию у королевского интенданта, — говорит Грез. — Если вам это удастся, я письменно откажусь от 3600 ливров, якобы потерянных вами на покупке корабля, коего и до кораблекрушения никто в глаза не видел». — «Как-то неудобно, — говорит госпожа Грез. — Ваша собственная супруга должна обращаться к совершенно незнакомому мужчине. Ну, раз уж вы настаиваете, я, так и быть, попытаюсь».

О’МЕРФИ

И он провернул это дело через свою смертельную врагиню.

ФРАГОНАР

Д’Азенкур рекомендует Греза интенданту, Грез отправляется в Версаль. «Я покорнейше прошу, — говорит Грез, — чтобы король соблаговолил первым бросить взгляд на картину, превосходящую все мои прежние творения».

О’МЕРФИ

Забавная идея. Король Франции открывает вернисаж.

ФРАГОНАР

И тем самым делает картину неуязвимой.

О’МЕРФИ

В общем-то все, как с нашей «Одалиской».

ФРАГОНАР

Я тоже это заметил. Даже идея наша, он просто ее скопировал.

БУШЕ

Скопировал? Он — меня? Меня не так-то просто растиражировать. Людовик XVI благоволит взглянуть на Греза. А я благоволил позволить королю взглянуть на Буше. В этом есть небольшая разница, Фрагонар, и вы могли бы обратить на нее внимание. Надо быть Буше, чтобы воровать у Буше.

ФРАГОНАР

Как обычно, разрабатывается протокол, Грез пробивает свое первое главное требование: король возьмет с собой жену.

О’МЕРФИ

Антуанетту? Какое убожество!

БУШЕ

Все говорят, Людовик XV никуда не годился. Не знаю, может, просто наступает конец света. Во всяком случае, он еще умел ценить живопись и мог поднимать хвост, если хотел. Кто бы поверил, что снова разведутся христиане? Сравните любую шлюху покойного короля с законной супругой теперешнего — какая деградация! Повторяю: сходство между событиями только кажущееся, ничто не повторяется. На этот раз король приводит лишь жену.

О’МЕРФИ

А что ему остается? У него же никогда не было любовницы.

ФРАГОНАР

Она ему без надобности.

О’МЕРФИ

Он мог бы соблюсти приличия и сделать вид, что надобность есть. Он хочет быть первым мужчиной Франции — или нет?

БУШЕ

Оставим эту тему. Монарх приводит жену, а не возлюбленную. Невелика честь.

ФРАГОНАР

В наши обывательские времена эта честь делает Греза законодателем европейского вкуса.

БУШЕ

А что Давид?

ФРАГОНАР

Прошу не перебивать оратора.

БУШЕ

Хорошо. Рассказывайте по порядку.

ФРАГОНАР

А что Давид? Давид (это другой пункт протокола) будет присутствовать на вернисаже.

БУШЕ

Подлый пункт.

ФРАГОНАР

Еще какой подлый. Давиду не сообщат, зачем именно он приглашен. Ему просто прикажут явиться утром на королевский выезд, никто не скажет ему, куда отправится король. А чтобы преподнести Давиду сюрприз, все будут хранить строжайшее молчание. Даже госпожу Грез не посвятят в интригу.

О’МЕРФИ

Да, но это было необходимо. Барбути — болтушка, каких свет не видал. Один знакомый выпил у нее как-то раз чашку шоколада, а на следующий день весь город был осведомлен о его мужских достоинствах — с точностью до сантиметра.

ФРАГОНАР

Вы правы. Им было важно сохранить все в тайне.

БУШЕ

А как же вы обо всем узнали?

ФРАГОНАР

Узнал.

БУШЕ

Откуда?

ФРАГОНАР

От господина Греза.

БУШЕ

Фрагонар, почему вы дерзите?

ФРАГОНАР

Не непосредственно от господина Греза, а окольным путем, уверяю вас. Итак, я продолжу. Грез скажет жене, что проведет день на заседании редакции. Обговорив вышеназванные моменты, Грез с интендантом приходят к соглашению.

БУШЕ

И в чем суть?

ФРАГОНАР

Король посетит живописца во время работы.

БУШЕ

Никакого торжественного приема? Никакого праздника?

ФРАГОНАР

Король мимоходом заглянет в мастерскую.

БУШЕ

Отвратительное лицемерие.

ФРАГОНАР

Нынче так принято. Только самый узкий круг, не больше сорока-пятидесяти человек.

БУШЕ

У меня на приеме был весь Париж.

ФРАГОНАР

Но у Греза на приме была вся пресса.

БУШЕ

И как прошел визит?

О’МЕРФИ

Не перебивайте.

ФРАГОНАР

Как прошел? Двор выезжает из Лувра и следует мимо дома Греза как раз в тот момент, когда художник открывает мастерскую. Королева приказывает остановиться. Она благоволит сказать Грезу несколько слов, в ходе беседы ее посещает внезапная мысль попросить его показать ей полотно, которое уже произвело такую сенсацию.

БУШЕ

Какую еще сенсацию?

ФРАГОНАР

О нем писал «Парижский листок».

БУШЕ

И это нынче называют сенсацией?

ФРАГОНАР

Король любезно исполняет каприз королевы. Все выходят из экипажей и следуют за мастером.

БУШЕ

Давид тоже?

ФРАГОНАР

Давид скорчил неописуемую мину и поплелся за всеми. Случайность как результат точнейшего расчета.

БУШЕ

Какая трусость. Правительство навязывает стране новый курс и не имеет смелости его провозгласить. Никакой возвышенности, никакого величия, никакой гордости. Государственный переворот выдается за случайность, разве не убожество?

ФРАГОНАР

Да, все должно казаться естественным. Теперь подражают жизни, оттого и жизнь такая.

БУШЕ

Вот что я тебе скажу, малыш. Природа — это то, что мы рисуем. Моя живопись предписывала Франции образ жизни. Обои, мебель, расстановка скульптур на парадной лестнице, это всегда было — Буше. Когда французская девушка поворачивала голову, глядя через плечо, она следовала указанию моей кисти. То, что возникало у меня в голове, и было жизнью. Жизнь старалась подражать мне.

ФРАГОНАР

Соблаговолите позволить королю и свите войти в мастерскую господина Греза.

БУШЕ

Прошу покорно.

ФРАГОНАР

Грез, не сказав никому ни слова, намеренно привел мастерскую в состояние пристойного беспорядка, придав ей этакий полумещанский-полубогемный вид.

БУШЕ

Не сказав никому ни слова?

ФРАГОНАР

Я же говорил. Все держалось в строжайшей тайне.

БУШЕ

Откуда, черт возьми, это стало известно вам?

ФРАГОНАР

От господина Греза.

БУШЕ

От господина Греза?

ФРАГОНАР

Косвенным путем.

БУШЕ

Но вы же больше не живете в Лувре?

ФРАГОНАР

Нет, я давно уже потерял свою квартиру вместе с государственной мастерской.

О’МЕРФИ

Вы разве забыли, Буше? Это случилось после того, как Грез, сразу после коронации, опубликовал хвалебную статью о папаше Фраго. Дескать, Фрагонар — обожаемый, всегда готовый к услугам, друг мадам Дюбарри.

БУШЕ

Я, кажется, уже имел случай заметить, что в этом человеке есть что-то, вызывающее ненависть?

О’МЕРФИ

Имели.

БУШЕ

Иногда я воображаю, что он умрет самой жалкой смертью. Но ни один способ не кажется мне достаточно подходящим.

ФРАГОНАР

Я живу теперь у одной женщины, которая моет и убирает лестницы в галереях Лувра. Она когда-то была моей натурщицей и осталась мне благодарной.

О’МЕРФИ

Вы ей тоже?

ФРАГОНАР

Она уступила комнату мне, моей жене и моей маленькой золовке. Если бы Грез меня не выгнал, я бы не жил у уборщицы, которая подметает его ателье. Вот почему я и говорю, что узнал это от самого Греза.

БУШЕ

Косвенным путем.

ФРАГОНАР

Косвенным путем. А то, что я расскажу теперь, не нуждается в ссылке на источник, это знает каждый мальчишка в Париже. Грез просит извинения за беспорядок, Антуанетта просит извинения за нечаянное вторжение, свита благоговейно выстраивается вокруг мольберта. Картина с продуманной небрежностью задрапирована куском рогожи.

БУШЕ

Рогожи!

ФРАГОНАР

Рогожи.

БУШЕ

Вы помните драпировку, которую вам было позволено снять с «Одалиски»?

ФРАГОНАР

Парча, и очень дорогая.

О’МЕРФИ

Вон она висит: служит тридцать пять лет и еще годится в дело. Немного истончилась, но это если посмотреть на свет, а мы тут не страдаем от избытка света.

БУШЕ

Парча для «Одалиски», рогожа для «Инвалида». Каждое время в своем жанре.

ФРАГОНАР

Но значение драпировки то же самое. Тот, кто снимет ее с картины в присутствии короля, станет законодателем моды в искусстве.

БУШЕ

Да, культурное соглашение.

ФРАГОНАР

Грез отвешивает самодовольно подхалимский поклон и снимает драпировку. За мольбертом предстает…

БУШЕ

Вы зотели сказать, на мольберте.

ФРАГОНАР

За мольбертом предстает госпожа Грез и с нею господин д’Азенкур, полностью углубленные друг в друга. Она в блестящем туалете, на лице грим, достойный попугая, но везде, где не накрашено, виден возраст, а посмотреть есть на что: ее жирные толстые ляжки с многочисленными синеватыми вздутиями сцеплены на худой заднице д’Азенкура, коего панталоны из шелковой тафты спущены на пол… Что же вы молчите? Хотите лишить меня удовольствия от преподнесенного вам сюрприза?

БУШЕ

А что же иное может происходить за рогожей?

ФРАГОНАР

А Грез, не сводя глаз с королевской пары, указывает рукой назад и провозглашает: «По зрелом размышлении я решил дать этому шедевру такое название: «Любящая супруга облегчает беспомощному мужу тяжкое бремя повседневности».

БУШЕ

Недурная шутка. А что публика?

ФРАГОНАР

Публика, можно сказать, оценила ее по достоинству.

БУШЕ

А Грез?

ФРАГОНАР

Грез, ожидавший другого резонанса, решает положить конец замешательству. Он смело обращается прямо к Антуанетте, чей ангельский образ при создании этой группы неотступно стоял у него перед глазами как образец для подражания всех добродетельных жен.

БУШЕ

И что дальше?

ФРАГОНАР

Наша Барбути говорит: «Как же так, сударь? Я полагала, вы занимаетесь вашей общественной деятельностью? Господин д’Азенкур подтягивает панталоны и говорит: Вечные неприятности с этим искусством, впредь займусь охотой». Луи говорит: «Господин Давид, я благодарю Бога, что в моем государстве есть хотя бы один чистый живописец»

О’МЕРФИ

А грез, конечно, не говорит ничего.

ФРАГОНАР