Неотразимый и сексуальный Шелвис Джилл

Но не это заставило ее горло сжаться, а соски отвердеть…

Просто Ноа был совершенно обнажен и прекрасен в своей великолепной наготе. И возбужден.

О, этот мужчина был возбужден больше некуда и был уверен в себе и своей готовности действовать, что привело бы ее в восхищение, не чувствуй она себя такой уязвимой и несчастной, как сейчас.

И сгорающей от страстного желания.

Свет горел, и Бейли чувствовала себя такой… незащищенной. Она прикрыла грудь рукой и закрыла глаза, сосредоточившись на необходимости дышать ровно. Только бы не думать, какое зрелище она сейчас для него являет.

Но его руки легли ей на плечи.

– Бейли!

– Нам не следовало ложиться вместе…

– Мы оба замерзли, и вы просто падали в обморок. Нужно было, чтобы вас кто-нибудь согрел.

Она снова почувствовала, как прогнулся матрас под его тяжестью, а потом ее снова накрыло восхитительным теплом, живым теплом его сильного тела.

Мягкая, податливая – это о ней. А он был ее противоположностью.

– На вас ничего нет, – беззвучно сказала она.

– Я промок с головы до ног. Не мог же я спать в сырой одежде.

Ни сожалений, ни извинений.

Он разделся и забрался в постель, чтобы ее согреть, а она ему это позволила. Бейли зажмурилась покрепче, понимая, что он смотрит на нее, а она совсем, совсем обнажена.

Он молчал. Когда молчание затянулось до невыносимого, Бейли осмелилась приоткрыть один глаз.

И встретила жаркий взгляд его зеленых глаз. Он смотрел на нее, но не на ее тело! Он смотрел прямо в ее открытый глаз, и Бейли вдруг поняла, что не сможет отвести взгляд даже ради спасения собственной жизни.

– Одеяло, – сказала она.

– Вы хотите спрятаться?

– Мне холодно.

– Тогда я вас согрею. – И с этими словами Ноа, не сводя с нее взгляда, медленно, но решительно привлек Бейли к себе, несмотря на тот факт, что она слегка сопротивлялась – но только слегка, потому что сопротивляться едва ли имело смысл. В конце концов Ноа сел, прислонясь к спинке кровати, а Бейли очутилась у него на коленях.

И лишь тогда он взял одеяло, чтобы натянуть на себя и на нее, однако к тому времени Бейли больше не нуждалась в пуховом тепле. Тело Ноа излучало жар, и ее собственное тело загорелось ответным огнем. Этот огонь занялся внутри, но рвался наружу.

– Так хорошо? – спросил он.

Ее груди снова распластались о его твердую грудь, напомнив – в который раз! – какая она мягкая и женственная, а он мускулистый и твердый, словно железо. Ее рука оказалась прижатой к боку, а другая упиралась ему в брюшной пресс. Под ягодицами ощущалось…

– То ли вы все еще таскаете фонарь, – едва слышно сказала она, – то ли…

– …пришел в восторг, глядя на вас, – сухо закончил он. – Догадайтесь сами.

Ее тело было точно в огне – красный сигнал тревоги, восторженные соски да сполохи фейерверков между бедер. Она этого не хотела. Право же, не хотела, но возбужденно заерзала, совсем несильно, но достаточно, чтобы из его горла вырвался тихий хриплый стон. И «ручной фонарик» превратился в горящий прожектор.

– Ничего себе, – прошептала она.

– Вот что вы со мной делаете, Бейли, – сказал Ноа, прижимая ее крепче к себе, не позволяя освободиться. – Я не могу сдержать реакцию, но не причиню вам вреда и не стану принуждать к тому, чего вы делать не хотите.

Неожиданная нежность послышалась в его голосе, и она взглянула ему в глаза. Медленно протянув руку, он вытер слезу с ее щеки – Бейли и не заметила, как она скатилась с ее ресниц.

– Может, поговорите со мной? – тихо спросил он.

В горле перехватило, так что Бейли могла только смотреть на него. Ни разу в жизни не доводилось ей так остро ощущать присутствие мужчины. Она жива, и мужчина рядом – и то, и другое прекрасно.

Как это все странно! Чтобы попасть сюда, Бейли совершила преступление. Еще она солгала. Ноа знал и о том, и о другом – однако именно он стал жертвой. Он пал жертвой ее действий. Когда все это закончится – если предположить, что она выйдет живой из этой переделки, – их внезапно вспыхнувшее влечение друг к другу не будет иметь продолжения.

– Вы можете мне довериться, – настаивал он.

При этой мысли сердце Бейли пронзила боль, физическая боль. Всю жизнь ее кто-нибудь контролировал. Сначала отец, потом Алан, а она толком даже не понимала, что ею вертят как хотят. Теперь вот уже несколько месяцев она одна. И это пугало ее, с одной стороны. А с другой – что это было за веселое, бодрящее ощущение! Самой принимать решения! Ни перед кем не отчитываться!

А доверять – это все равно что позволять гладить себя против шерсти. Даже тому, кто был движим отнюдь не только чувством долга. Тому, кто был вынужден поступать так против собственной воли, но тем не менее продолжал делать все, что было в его силах, лишь бы ей помочь. Лишь бы она осталась жива.

Притом даже, что он не знал ее истории до конца!

Ноа просто хотел ей помочь. Вот и все.

Под влиянием подобных рассуждений решимость Бейли дрогнула. Она смотрела на Ноа, смягчаясь все больше. И таяла.

Ноа будто почувствовал это, потому что опустил голову и погладил ее ребра подушечкой большого пальца. Зеленые глаза потемнели и казались бездонными – она могла бы в них утонуть. Его плечи были такими широкими и сильными – несомненно, они выдержат груз ее проблем.

Неужели он хочет ее поцеловать?

Ей бы не следовало думать о таких глупостях. Но сейчас, чувствуя на себе этот гипнотический взгляд, от которого таяло ее сердце, она могла думать исключительно о его поцелуе.

Его ладонь коснулась ее волос, обняла затылок, заставляя наклонить голову. Большой палец ласкал ее кожу. Сердце неслось вскачь – ее затопило сладостное предвкушение.

Она его хотела. Хотела снова почувствовать его ласковые руки на своем теле.

– Доверьтесь мне, – прошептал он опять. – Поговорите со мной.

Она никогда не испытывала ничего подобного! Ее раздирало желание сделать именно это… а еще броситься на Ноа. Съесть его без остатка.

– Я… перестала доверять мужчинам.

– Кенни в том числе?

– Нет. Он все, что у меня есть.

Помрачнев, Ноа сурово заметил:

– Я боялся, что вы скажете именно это.

– Кенни ни за что не обидел бы меня.

– Ладно, принцесса. От души надеюсь, что вы правы.

Он переместился чуть ближе – если так можно сказать, поскольку они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Одеяло сползло вниз. Забыв обо всем, Ноа смотрел на нее, и волосы падали ему на глаза. Ей хотелось протянуть руку, чтобы их убрать.

Но она этого не сделала.

Не осмеливалась, боялась, что потом не сможет остановиться.

– А что с вашей мамой? – спросил он.

– О-о, знаете, классическая история маленькой бедной богатой девочки, – ответила Бейли и невесело рассмеялась. – Мама умерла, когда я была еще ребенком. Отец много путешествовал. Я переходила от няни к няне, пока не повзрослела настолько, что подобная компания мне больше не годилась. Тогда я отправилась в колледж. Толком не научившись разбираться в людях или общаться с ними.

Впрочем, все это не имело значения, поскольку в ее жизни появился Алан. Его календарь был забит светскими мероприятиями, и в начале их отношений он охотно водил ее повсюду. Кенни он тоже брал с собой.

– В целом очень одинокое детство, – заключила Бейли.

– Я знаю, каково это. – Видя ее удивление, Ноа мрачно усмехнулся. – Видите, у нас есть кое-что общее. Только я не был маленькой бедной богатой девочкой.

Она улыбалась – обнаженная и прекрасная.

– А как было у вас? Несколько поздно интересоваться, но я действительно хочу знать.

– Я родился в Лондоне, только мое появление на свет никого не обрадовало. Моя мать сама была еще ребенком, и материнство не входило в ее планы. Поэтому я попрошайничал, воровал. Попал в Штаты, одна приличная приемная семья сменялась другой, пока я не начал жить самостоятельно. – Ноа улыбнулся. – Я отлично справлялся.

– Да уж, могу поверить. Хотя теперь вы не один. Броуди и Шейн всегда готовы подставить вам плечо.

– Почему Кенни не подставит плечо вам?

– Потому что я не хочу, чтобы он это делал.

Ноа молча смотрел на нее.

– Только не говорите… – вскипела она. – Кенни не имеет к этому никакого отношения.

Ноа хотел было ей возразить, но передумал.

– Только обещайте, что больше не станете пользоваться вашим мобильным. Не давайте им возможности проследить ваш маршрут.

– Я… Я не думала, что они могут это сделать.

– Мы не знаем, на что они способны, – веско сказал он, и по ее спине поползли холодные мурашки.

Зато Бейли отлично знала, что они способны сделать с ней. И они наверняка это сделают, если она не сумеет каким-то образом все уладить.

– Кенни – не из тех, кто пытается причинить мне зло.

– Я не говорил, что он хочет вам навредить. Однако такое возможно. Если они схватят Кенни, то смогут добраться и до вас. Вы должны это понимать.

Ее охватил ужас.

– Ноа, он никогда меня не предаст.

– Не включайте телефон. – Он заставил ее прилечь рядом с собой. Бейли сумела натянуть на себя одеяло, но он медленно провел рукой вверх и зажал мягкую материю в кулаке. –  Вы говорили, что им кое-что нужно, – напомнил он. – Я полагал, вам приказали помочь или сделать что-то в этом роде, верно?

Ноа не сводил с нее взгляда, пока она не кивнула. Потом, в качестве награды, склонил голову и нежно – так нежно, что жгучие слезы выступили у нее на глазах, – прижался губами поверх одеяла к тому месту, где билось ее сердце, прежде чем отшвырнуть это несчастное одеяло. Бейли могла бы его остановить, но не остановила. Одеяло скользнуло по ее телу, и воздух пощекотал обнаженную кожу. Ноа поцеловал ее под грудью, потом тихо спросил:

– Кто они?

Она могла видеть только его широкие плечи. Когда он наклонился над ней, его мышцы всколыхнулись и застыли, и в ней тоже что-то перевернулось.

– Я… – Ее мысли спутались. – Я их толком не видела.

Действительно, не видела. Но ей незачем было видеть. Она точно знала, кто за ними стоит.

Стивен.

Еще один нежный поцелуй, пониже, в живот, а рука его тем временем гладила ее бедро.

– Вы уверены?

Бейли понимала, что должна сказать ему что-нибудь. Должна открыть хотя бы самую малость.

– Д-да, – шепнула она, запинаясь, потому что его губы проложили дорожку вниз по ее бедру и волнистые волосы щекотали кожу, отчего ее живот затрепетал.

Она знала, что он не закрывал глаз и видит теперь ее потаенные местечки. Легким касанием, таким легким, что она не поверила даже, что ее тело повиновалось этому приказу, он заставил ее раздвинуть ноги.

– Они уже приходили к вам раньше? Где это было?

– Ах… – Говорить было трудно, потому что он прокладывал себе путь, его плечи не давали ей сомкнуть ноги. Шокированная тем, что допустила подобное, Бейли уставилась на его макушку, чувствуя, как его губы ласкают ее плоть. У него были мягкие губы, потрясающе мягкие, и ласковые руки. Никогда в жизни не чувствовала она своего тела так, как сейчас.

– Бейли?

– У меня дома. – Она закрыла глаза. – Я заснула на кушетке, а когда проснулась… – Бейли тогда окаменела от ужаса, когда, проснувшись, обнаружила перед собой троих мужчин. Двое вооруженных верзил устрашающего вида стояли – один в ногах кушетки, другой у изголовья. А третьим был Стивен. Он уселся на журнальный столик возле ее плеча с таким видом, будто его сюда пригласили. Собственно, его и приглашали, много раз приглашали, при жизни Алана. Ухоженный, элегантный, Стивен излучал опасность – абсолютную, холодную и неумолимую. Учтиво поздоровался, вертя в пальцах жуткого вида нож.

– Они просто вошли в дом, – рассказывала она теперь Ноа. – Они хотели…

– Разумеется, денег.

– Они хотели меня предупредить. Сказали, что вернутся, если я не сделаю то, что они требуют.

– И убьют вас.

Было бы значительно проще, если бы этим дело и ограничилось! Когда Бейли затрясла головой и заявила: у нее нет денег, она не знает, где их найти, Стивен кивнул и встал. А потом в недвусмысленных выражениях высказал надежду, что она успела попрощаться с Кенни.

И со своими второклашками.

Иначе, продолжал Стивен, она их больше не увидит. Его люди начнут их убивать. Одного за другим.

Потом Стивен наклонился к ней и предупредил, что будет на связи, а ей стоит молить Бога, чтобы он не решил, будто она пытается от него сбежать. Он кивнул тем, двоим. Один из них прижал ее к кушетке, а второй навалился сверху, между ее ног, и сжал пальцами горло. Держал, пока она не потеряла сознание.

Когда она очнулась, их уже не было.

С тех пор она не знала покоя. Сняла номер в отеле. Не возвращалась ни домой, ни на работу. А теперь еще втянула в это дело Ноа.

– Они убьют всех, кто мне дорог.

– Значит, вы должны выполнить их требование: что-то там разыскать. – Повернув голову, Ноа поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра.

Чувствуя прикосновение его губ, Бейли едва могла дышать и еще менее – говорить.

– Поэтому мне пришлось угнать самолет вместе с пилотом.

– Конечно. – Он легонько погладил ее кончиком пальца. Голос опустился до сонного чувственного шепота. – Но почему я?

Пусть бы он выключил свет. Или прекратил допрос и начал снова ее целовать.

– Ваш самолет стоял на полосе, готовый к полету.

– Как и самолет Броуди, – напомнил он.

– Да, но…

Он снова ее поцеловал. Легкое касание губ, нежное и сладкое, однако реакция женщины была отнюдь не сентиментальным удовольствием. Ее тело снова охватило волнение, только на сей раз это был не страх. Выгнув дугой спину, Бейли подалась навстречу Ноа. Ее пальцы судорожно цеплялись за края пухового одеяла. Ноа поднял голову, ожидая ответа.

– Я намеренно выбрала вас, – призналась она.

– Потому что я легкая добыча?

– Нет. Видит бог, нет. – Бейли закрыла глаза. Понимала – это попытка спрятаться, хотя и глупая, поскольку она вся была на виду, как есть. Но ей требовалась эта минута. Ведь если уж она не может сказать Ноа правду о том, что должна сделать, тогда, по крайней мере, признается хотя бы в этом.

И Бейли хотела ему признаться.

Но потом он снова ее погладил, легким ласковым движением, и Бейли снова лишилась способности мыслить.

– Вы совсем не легкая добыча, – сумела вымолвить она.

Ей не было нужды следить за выражением его лица, когда Ноа поднял голову. Не было нужды видеть, как черты его лица смягчаются, а глаза загораются огнем. Его пальцы по-прежнему лежали на ее бедре. Большой палец нежно поглаживал кожу, а ее тело, повинуясь собственному расчету, томилось сладкой судорогой, заставляя ноги раздвигаться. Это безумие, думала она. Она сгорала в безумной жажде открыться его взгляду, позволить видеть…

Абсолютно все.

Он опустил взгляд на то, что она сейчас открыла, и исторг такой сексуальный стон, что это показалось ей невыносимым, а потом медленно… опустил голову… и коснулся губами углубления в самом верху ее бедра.

– Я… Я хотела, чтобы это были вы, – сумела она выговорить. – Ведь мне казалось, что я вас знаю. Будто у нас отношения.

Его губы пробежались по ее бедру, животу, коснулись второго бедра. Она затаила дыхание.

– Но мы говорили либо о погоде, либо о маршруте, которым вам было угодно следовать, – сказал Ноа, обдавая дыханием ее кожу. – Отсюда вопрос… Почему я?

– Я… – Его губы были ее союзниками. – Я это чувствовала. – Господи, она это чувствовала, еще как. Ей захотелось оттолкнуть Ноа, чтобы вернуть себе способность думать. Чтобы в ее словах угадывался хоть какой-то смысл. Вместо этого Бейли сжала руки в кулаки поверх одеяла, позволяя Ноа вести ее к самому краю. – Я… знала, что вы мне поможете.

– Конечно. – Коротко выдохнув, он прижался лбом к ее животу, губы в мучительной близости к нулевому уровню. – И знаете почему? – спросил он.

– О!

Его ладонь обняла ее ягодицу. Подняв голову, он посмотрел ей в лицо своим жарким взглядом.

– Вы знаете почему? – повторил он.

– Нет.

– Потому что я в вас втюрился.

– Вы… – Он в нее втюрился! – Ноа!

– Ужасно, со всего размаху.

Каждый раз, когда она видела Ноа в «Скай Хай Эйр», он держался на расстоянии. Такой вежливый, профессиональный.

И сексуальный до головокружения.

– Вы ни разу не дали мне понять, – сказала она.

– Нет, принцесса, вы сами виноваты. Вы одевались как с обложки и казались такой «горячей штучкой», что на вашей коже можно было плавить масло. Но вы, похоже, этого не сознавали. Вы улыбались, но едва удостаивали меня словом.

– Вы мне нравились.

Ноа тихо и едко рассмеялся:

– Да, очень мило. А моя фантазия шла гораздо дальше… Я хотел вас целовать. Я хотел…

И уткнулся лицом между ее ног.

– Вот этого, – продолжал он. – Я хотел этого. – И с присущей ему дерзостью взглянул ей в глаза. Смотрел долгую минуту, и ее сердце перестало биться. Его волосы щекотали ее живот, а дыхание согревало кожу.

Бейли знала, что он видит.

Ноа не произносил ни слова.

Она не могла этого принять. Решительно не могла. Поэтому она протянула руку к лампе и погасила свет. Тихо рассмеявшись, Ноа снова щелкнул выключателем.

О господи. Она попыталась расслабиться, но не сумела. Сознавая свою слабость, снова протянула руку и выключила свет. Воцарилось молчание.

Оно росло и росло, пока ей не начало казаться, что в комнате появился еще один человек. Бейли поняла, что уже довольно долго сдерживает дыхание. Тогда она сделала выдох.

Ноа тоже вздохнул:

– Опять игра в прятки.

– Нет, я… – Конечно, да. Она прячется.

Но он не стал зажигать свет, и она смогла вздохнуть свободней. Ее тело наполнялось ожиданием.

– После всего, что мы с вами пережили, вам незачем прятаться. Во всяком случае, не от меня. – Склонив голову, он коснулся ее большим пальцем как раз там, где было нужно. А потом – господи! – лизнул языком.

Повторил еще раз и еще, нажимая сильнее, быстрее, и она вскрикивала и выгибала спину дугой навстречу его губам.

– Ах да. Отлично. Ты само совершенство. – Не давая ей опомниться, он продолжал сводить ее с ума, прямо в новый сокрушительный взрыв.

Она еще содрогалась всем телом, когда он лег на нее сверху, пригвоздив ее средоточие могучей эрекцией.

– Скажите мне остальное, Бейли.

Он что, шутит? Она не могла додумать до конца ни одну мысль, не то что выговорить целое предложение.

– Что еще вы скрываете? – продолжал он, сделав новый толчок, отчего ей захотелось немедленно обвить ногами его талию и принять его в себя. – Бейли?

– Ничего.

Лгунья.

Он не сказал этого вслух, но слово порхало между ними в темноте, будто было произнесено.

– Я должен знать, – настаивал Ноа. – Для того чтобы мы были живы и счастливы.

А затем, протянув руку, снова включил свет. Устроившись у нее между ног, глубоко заглянул ей в глаза.

– Я хочу сделать так, чтобы мы были живы и очень, очень счастливы.