Загробные миры Вестерфельд Скотт
– Ты же говорил, что у меня получится.
– Я предупреждал тебя, что в загробный мир лучше не верить, Лиззи. Так безопасней.
– Можно подумать, у меня был выбор. – Благодаря близости Ямараджи, колючий осколок льда во мне смягчился, и слова начали даваться легче. – В больнице, куда меня отвезли, обитает привидение – маленький мальчик. Значит, теперь я вижу духов. Ты знал, что со мной такое случится?
– Я предполагал, что это возможно, но… Как ты узнала, что это мальчик?
Я моргнула. Что за бессмысленный вопрос!
– Наверное, потому, что он просто был им.
– Ты хорошо его рассмотрела?
– Конечно. Я даже сначала не поняла, что он мертв. Он выглядел совсем как… ребенок. Сказал, что его зовут Том.
Ямараджа с опаской напрягся и посмотрел мне прямо в глаза.
– В чем дело? – спросила я.
– Трансформация никогда не происходила столь быстро. Сперва тебе следовало бы различать только пятна света или слышать отдельные шорохи. Ты с ним общалась?
Я-то гордилась тем, что перешла в загробный мир и сама позвала Ямараджу! Но теперь у меня возникло такое чувство, что я совершила что-то плохое.
Я попыталась улыбнуться.
– Я способная ученица. Так меня все время называет учитель испанского.
– Я серьезно, Лиззи.
– Знаю, – буркнула я, ощущая, как пересохло во рту от неожиданной злости. – Неужели ты думаешь, что я пропустила нечто серьезное и не видела, как погибли восемьдесят семь человек?
– Нет, – бесхитростно ответил он, отвернувшись и вглядываясь в пустыню, – но я надеялся, что ты забудешь. Если не верить, воспоминания бледнеют, как шрамы.
Я сделала несколько глубоких вдохов. Я злилась не на Ямараджу, а на тех четверых мужчин, которые разрушили привычную для меня действительность.
– Нет уж. Если я съежусь и притворюсь, что ничего не случилось, то всю жизнь проживу в страхе. Но я-то буду знать о существовании загробного мира.
– Понимаю, – произнес Ямараджа, наблюдая за мной. – Похоже, ты станешь одной из нас, и очень скоро.
В ответ я уставилась на него, чувствуя, как горит моя кожа. Оцепенение, которое я ощущала после нападения, таяло, как ком снега под струей горячей воды, и холод превращался в зуд и покалывание.
– Что это еще за «мы»? – Я глянула вниз на тусклый свет, что покрывал мои ладони, напоминая более слабую версию свечения Ямараджи.
– Названий много, – пояснил он. – Проводники душ, жнецы, психопомпы.
Я вскинула голову.
– Хм, ты только что сказал «психопомпы»?
– Некоторые названия благозвучней других. Мне самому не нравится «жнец».
– Чересчур мрачно? – спросила я.
Когда он улыбнулся, я заметила, что его брови имеют природный излом, «домик» в своей кривой. Из-за него он выглядел так, словно подсмеивается надо мной, несмотря на серьезную тему разговора.
– Ты можешь себя назвать, как тебе угодно, – продолжал он. – Важно то, что когда смерть касается нас, мы меняемся. Часть из нас способна узреть мертвых и разговаривать с ними. Часть даже живет в подземном мире. Но большинство из нас не начинает четко видеть призраков всего лишь через несколько дней.
– Я встретила Тома через пару часов после нападения террористов, – заявила я.
– Разве что… – он сделал паузу. – С тобой раньше не случалось ничего подобного?
– Исключено. Но ты сказал «проводники». Куда твоя сестра забрала всех тех людей?
– В наш дом. – Ямараджа посмотрел вниз, на реки черной нефти, текущие между дюн. – В подземный мир, где все они будут в безопасности.
– В безопасности от чего? Они же мертвы.
Он поколебался и прошептал:
– Здесь есть хищники.
От последних слов по позвоночнику пробежал холодок. Внезапно этот мир показался мне необъятным и ошеломляющим, и я будто впервые поняла, что смерть реальна и куда страшней и сложней, чем я даже могу себе вообразить.
Ямараджа нагнулся ко мне.
– Лиззи, у тебя все будет хорошо. Я помогу тебе понять.
– Спасибо, – я потянулась, чтобы взять его за руку.
Когда при соприкосновении между нашими пальцами проскочила искра, мое тело охватило какое-то томление, жажда. Сердце заколотилось, как бешеное, а в небе внезапно возникло буйство красок, разорвавших серость в клочья. На миг я вернулась в реальность, реки черной нефти и красные звезды исчезли, как призраки, изгнанные солнечными лучами.
Я выдернула руку, и загробный мир стремительно вернулся на круги своя.
– Возможно, я поторопился. – Ямараджа посмотрел на собственные пальцы, из-за которых сквозь мое тело прошла жаркая волна. – Мне надо идти.
Я сглотнула, пытаясь заговорить. Мне хотелось, чтобы он остался и поговорил со мной еще. Одновременно с этим я почувствовала себя беззащитной перед столь стремительными изменениями… я была уязвимой, новорожденной и хрупкой, подобно шраму на своей щеке.
При прощании меня хватило только на кивок, а мгновение спустя я в одиночестве сидела на высокой дюне и ловила ртом свежий воздух. Сияние розового рассвета согревало мою кожу.
– Ну вот, обделалась от страха, – пробормотала я, уставившись на свою ладонь. Чтобы выбросить меня в реальность, хватило лишь одного прикосновения.
Мои пальцы поднялись к губам, и я замерла, впервые за два дня ощущая себя живой. От загробного холода осталась крошечная частица, напоминающая кусочек льда на языке.
Когда я вернулась в мотель, мама почти проснулась. Моя обувь и волосы были в песке, спина взмокла от пота, но душ мог и подождать.
– Завтрак? – спросила я, когда мама открыла глаза.
Она кивнула.
– Наверное, ты умираешь от голода. Ты вчера практически ничего не ела.
Она встала, провела расческой по волосам, и минутой позже мы направились в закусочную. А когда пересекали автостоянку, к мотелю подъехала громоздкая фура и встала на одном из парковочных мест для грузовиков. Урчание двигателя отдавалось в моих ногах, и жар обдувал меня, будто машина являлась чудовищем, которое дышит нам в спину.
– У тебя ошалевший вид, – произнесла мать.
– Не выспалась, – ответила я, проделав кое-какие вычисления. – А может, и наоборот.
– Бедная детка, – нежно сказала она.
Мы зашли в закусочную и изучили местное меню. Мама улыбалась, настолько много я всего заказала. Теперь мой организм действительно пробудился и хотел горячей еды, кофе и того, чтобы жизнь снова стала понятной.
Когда официантка скрылась на кухне, я заметила, что мама разглядывает мои швы на лбу. Потом ее глаза задержались на левой щеке, где после той единственной слезинки, которую я пролила в загробном мире, остался ожог от слезоточивого газа.
Сомневаюсь, что она осознавала, насколько часто туда смотрит. А если она будет так поступать до конца жизни?
Спустя минуту она отвернулась от меня и выглянула в окно.
– Здесь красиво. Нам стоит осмотреть достопримечательности.
– Дюны, что ли?
– Их трудно не увидеть. Зато к северу отсюда есть город-призрак. Он называется Хлорид из-за давнего бума в горном деле. В комнате лежала брошюра, я ее пролистала. Похоже, интересное местечко.
На миг я вспомнила лицо Тома и поежилась.
– Никаких городов-призраков, ладно?
Она увидела выражение моего лица, после чего потянулась через стол и погладила мою ладонь.
– Хорошо, милая, – прошептала мама, словно не хотела, чтобы нас услышали. – Прости, что вообще упомянула об этом.
– Нет, мама, я в порядке, но… – произнесла я и осеклась.
Ведь ей не объяснишь, что террористы попытались меня убить, но я попала в страну мертвецов и обрела странный пугающий дар. Благодаря моим новым способностям я начала видеть призраков, а тот парень… В общем, он прикоснулся к кончикам моих пальцев, и их до сих пор покалывает.
Вдобавок мне очень нужна одежда – получше этого старья.
– Ничего страшного, – вздохнула мама после паузы, – давай-ка поедем домой.
Глава 9
Через час прибыло еще два десятка литераторов. Под «Пьянку подростковых авторов» заняли еще несколько столиков, хоть те и были завалены только сумками и пустыми бокалами, поскольку гости предпочли болтать друг с другом исключительно стоя.
Оскар перезнакомил Дарси с народом, представляя ее как даровитую писательницу. Он твердил, что ее дебютный роман произведет фурор: как-никак тут фигурирует сексапильный бог смерти из «Вед». Услышав новость, все улыбались или шутили, что до смерти хотят прочитать книгу. Почему-то когда ее роман свели к одной-единственной фразе, говорить о нем стало проще. У Дарси даже появилось ощущение власти над происходящим, словно она узнала имя Румпельштильцхена.[22]
Авторы без умолку трещали о собственных произведениях, а еще – о всесилии своих агентов, несговорчивости редакторов и подлости служащих отделов маркетинга. Дарси плавала в море издательского бизнеса и желала лишь одного – утонуть.
«Мой первый день в Нью-Йорке», – думала она, слегка захмелев от второго бокала «Гиннесса».
– Вы Дарси Патель? – спросила молодая женщина в винтажном ярко-красном платье, напоминающем о моде пятидесятых. – Это вы подписали контракт с издательством пару месяцев назад?
Дарси просияла.
– Вы угадали.
– Сестренка-дебютантка! – воскликнула женщина и заключила Дарси в удушающе крепкие объятия.
Когда она ее выпустила, Дарси отступила на шаг.
– Извините?
– Я тоже пишу для подростковой категории! Мы – сестренки-дебютантки!
– Верно, – пробормотала Дарси, толком не понимая, что подразумевает свежеиспеченная «сестренка». Впрочем, это было не столь важно, главное, что ее назвали «дебютанткой», верно ведь? – Рада познакомиться, – добавила она, вспомнив о вежливости.
– Я – Энни Барби. Очень глупо, да? Лучше бы я взяла псевдоним, – Энни казалась напуганной, будто Дарси того и гляди отменит ее сделку с издателем.
– Мне всегда нравилось имя Энни, – сказала Дарси.
– Да, но Барби звучит как… в общем, Барби. Зато я нахожусь в начале алфавита, и мои книги будут стоять на полках прямо перед глазами. Я слышала, что в конце тоже неплохо, потому что некоторым нравиться рыться на самых нижних полках и искать себе подходящее чтиво… А буквы посередине никто не замечает.
– О-о, – протянула Дарси и задумалась, не обречена ли ее фамилия, начинающаяся как раз с буквы из середины алфавита, на подобное забвение. – Как называется твоя книга?
– «Собрание секретов». Звучит нудно, как ты считаешь?
– Нет, я люблю такие штуки. Вроде как собрание сов в «Хрониках Нарнии», да?
– Точно! – На лице Энни расцвела улыбка, и она выудила из кармана телефон. – Закину это в «Твиттер».
– Поздравляю, – сказала Дарси. – Я имею в виду, с успешной продажей книги, а не с твиттом.
– Я ужасно рада, что тебя нашла! Мы искали новых сестренок-дебютанток.
– Мы?
Вместо ответа Энни потянула Дарси через весь зал к трем другим дебютанткам две тысячи четырнадцатого года. Они выглядели такими же оживленными, как Энни, и, похоже, впервые повстречали друг друга лично. Месяцами они переписывались по электронной почте, обменивались советами и сплетнями, а также незыблемыми законами издательского бизнеса, ни одного из которых Дарси раньше не слышала.
«Если в первую неделю не сумеешь попасть в список бестселлеров – ты обречена!» – гласил один из них.
Другой звучал так: «Хвалебные отзывы на обложке книги больше не действуют!»
«Стоит убедиться, что подходящие для цитирования реплики в твоем произведении не превышают ста сорока знаков!» – данное правило казалось немного спорным.
«За день до выхода книги на твой сайт должны зайти не менее тысячи раз!» – а это было самое страшное.
Но странное дело – четверка сестренок взирала на Дарси с благоговейным трепетом. Наверняка дебютантки прочли о ее сделке в «Завтраке с издателем» и подсчитали, сколько ей заплатили в издательстве.
– Они что, расстелили красную ковровую дорожку к твоему приходу? – спросила у Дарси одна из новых «сестер». Ее звали Эшли, а ее роман являлся антиутопией, причем место действия разворачивалось на Марсе.
– Не совсем, – прыснула Дарси. Когда она в марте приехала в Нью-Йорк для встречи с Нэн и Мокси, в офисе издательства «Парадокс» имелся лишь стандартно-серый ковролин.
– Вдруг ты напишешь на меня хвалебный отзыв! – пошутила другая, и Дарси замешкалась с ответом. Она внезапно порадовалась тому, что в «Завтраке с издателем» не разгласили ее возраст. Сестренкам-дебютанткам уже исполнилось как минимум двадцать пять.
И снова маленькое черное платье показалось Дарси чересчур большим. Она что, опять в нем усохла?
– Правда здесь весело? – спросила Энни, вручая Дарси третий бокал пива.
– Еще бы! – произнесла Дарси, с опаской поглядывая на напиток. – Но вы, девочки, так много знаете. Я пока почти ничего не понимаю, например: что я должна делать для продвижения своего романа?
– Все.
Когда до Дарси дошло значение этого слова, она осторожно пригубила пива и принялась озираться по сторонам в поисках Кирали Тейлор. Она побаивалась подколов Кирали и Коулмэна, однако все это наполняло ее колючей и трепетной радостью, а завистливость сестренок вызывала лишь неясный ужас.
– Все? – повторила она…
– Ну, у тебя есть хотя бы блог?
– Только «Тамблер». Но я никогда не знаю, что писать. В смысле, мне что, надо просто рассказывать о себе?
– Мы могли бы взять интервью друг у друга! – воскликнула Энни.
– Ладно, – попыталась улыбнуться Дарси. – Первый вопрос: ты действительно считаешь, что важно, с какой буквы алфавита начинается фамилия автора?
– Важно все, – заявила Энни.
Ну, вот, опять! Делая очередной долгий глоток, Дарси заметила Кирали. Та стояла в углу с высокой молодой незнакомкой: обе беззаботно хохотали, как будто ничего на свете их вообще не касается. Может, ей просто позволят постоять рядом…
– Слушай, а сколько тебе лет? – осведомилась Энни.
Дарси заколебалась – в кругу сестренок тут же воцарилась тишина. В конце концов, девушка решила перевести все в шутку.
– Мы с агентом держим это в тайне, – прошептала она.
Глаза Энни округлились.
– Отличная мысль! Ты можешь сделать из своего возраста большое событие. Это как показ обложки будущей книги, только речь – о годе твоего рождения!
Дарси хватило только на кивок. Она пила уже третий бокал «Гиннесса», и ее ноги, похоже, отрывались от земли. Может, на вечеринке другая гравитация? Дарси всегда хотелось попробовать «Гиннесс», в состав которого входит нечто под названием «рыбий клей».[23] Это звучало для Дарси магически, несмотря на то, что загадочный ингредиент изготавливали из плавательных пузырей рыб.
Она поняла, что ленч закончился давным-давно, а ужин находится в необозримом будущем.
– Извините, я на минутку, – пролепетала она и направилась в противоположный конец зала.
Кирали стояла в углу бара возле старомодного музыкального автомата с красно-желтой неоновой подсветкой и размером почти с клетку Лимонада. Внутри ламп подрагивала тягучая жидкость, и автомат казался живым. Подруга Кирали выглядела лишь на несколько лет старше Дарси и была в простой белой рубашке на пуговицах и черном льняном пиджаке.
– Я плачу только двести пятьдесят в месяц, – говорила Кирали. – Там совершенно безопасно.
– Я почти в состоянии себе это позволить, – ответила ее собеседница.
Дарси подошла ближе, пытаясь вникнуть в разговор. Поначалу она предположила, что парочка ее не замечает, но ей все равно потребовалось набраться храбрости. Как твердила Ниша, пора вести себя как взрослая.
Кирали пожала плечами.
– В Бруклине, в принципе, недорого.
– Знаю, – вздохнула ее подруга. – В Китайском квартале нет ничего дешевле четырех сотен в месяц.
Она взглянула на Дарси и улыбнулась: чем не приглашение присоединиться к светской беседе?
– Вы о тех местах с регулируемой арендной платой? – спросила Дарси. – Квартиры, которые я нашла через Интернет, не дешевле двух тысяч.
Обе с удивлением уставились на нее, а затем Кирали мягко произнесла:
– Милая, мы говорим о местах на парковке, не о квартирах.
– Ясно, – Дарси отпила пива, надеясь, что здесь слишком темно и никто не увидит, как ее лицо заливает румянец. – Парковка.
Женщина помоложе рассмеялась от всей души.
– Отличный способ сэкономить! Надо жить на автостоянке!
Дарси притворилась, что ей очень весело, подумывая, а не лучше ли вернуться к Энни и сестренкам.
Но Кирали добродушно хлопнула ее по плечу.
– Вы уже встречались? Это Имоджен Грей, еще одна из вас, бесконечных дебютанток.
Имоджен протянула руку.
– Дарси, верно? Индусский паранормальный роман?
– Да, – кивнула Дарси. – Значит, все здесь знают, кто я такая.
– Скорее я догадалась, потому что ты прямо вылитая… – начала Имоджен.
Дарси храбро отхлебнула «Гиннесса» и взяла паузу, чтобы осмыслить услышанное.
– Индуска? – встряла Кирали.
– Да ну? – воскликнула Имоджен.
Пытаясь ее ободрить, Дарси улыбнулась. Если не считать Джохари Валентайн, писательницы-фантастки с острова Сент-Киттс, все остальные литераторы, которых она сегодня встретила, были белыми.
– Не беспокойся. Я хотела сказать, забавно получается, что ребята вокруг так и галдят о твоем романе.
– Боги смерти – хит сезона, – заявила Кирали.
Имоджен хмыкнула.
– Она имела в виду, что приятно видеть, как исследуют древние легенды на новый лад. А действие твоей книги происходит случайно не в Индии?
– Нет, главным образом, в Сан-Диего, где живет моя главная героиня. А еще, естественно, в загробном мире.
– Естественно! – В качестве тоста за мир иной Кирали чокнулась с обеими писательницами. – А теперь – каверзный вопрос. Твой ведический бог смерти говорит по-английски? Или девушка из Сан-Диего болтает на хинди? А может, скорее, на санскрите?
– Нет. Она белая.
Целую минуту обе женщины внимательно смотрели на нее, явно требуя дополнительных объяснений, и Дарси была вынуждена добавить: – Это странно?
Кирали развела руками.
– Вовсе нет.
– Но в качестве героя-любовника я хотела иметь индийского парня, похожего на Музамила Ибрахима. – Писательницы смерили ее еще более пытливым взглядом, и Дарси, смутившись, почувствовала себя неловким подростком. – Это болливудский актер, модель, если на то пошло. Он безумно сексапильный парень. А таких героев никогда не было в тех паранормальных книгах, которые я читала в детстве, понимаете? Но я не желаю, чтобы вы думали, будто я его хочу.
– Ага. Зато ты желаешь, чтобы его хотела каждая девчонка, – фыркнула Кирали. – Поэтому ты выбрала белую девушку из Калифорнии.
Дарси сделала глоток «Гиннесса», но внезапно опьянение как рукой сняло.
– Какая разница?
– Разумный выбор, – Кирали поболтала льдом, – хотя и спорный. Но жизнь – неоднозначная штука, и романы тоже должны быть такими.
– Весьма глубокая мысль, Кирали! – сказала Имоджен.
– Кстати, Ямараджа говорит по-английски, – серьезно произнесла Дарси, решив, что им не удастся загнать ее в угол. – В моем романе я развиваю идею о том, что существует множество загробных миров. И за каждый мир отвечает раджа или рани – живой человек, который способен переходить в мир духов.
– Это из?.. – Имоджен нахмурилась, глядя в бокал.
– «Вед»? Не совсем, просто моя выдумка.
– Именно так мы, романистки, и поступаем, – заявила Кирали. – Вечно сочиняем.
– Кто бы спорил, – проговорила Дарси. В хаосе прошлогоднего ноября она часто путала выдумку и заимствования из священных текстов. – В загробном мире Ямараджи много людей из Индии, которые разговаривают на всех языках субконтинента: гуджарати, бенгальский, хинди. Английский используется как всеобщий язык, совсем как в Индии из реальной жизни.
– А, язык колонизаторов, – оживилась Кирали. – Занятно. Вот что можно интересно обыграть!
– Точно, – согласилась Дарси, хоть и была уверена, что никак это не использовала. Она заставила Ямараджу общаться по-английски исключительно ради удобства, чтобы ему и Лиззи не пришлось признаваться друг другу в любви с помощью мимики и языка жестов. – Но сложнее всего сделать так, чтобы герой говорил старомодно и не перестал быть сексуальным.
– Старомодно? – переспросила Имоджен.
– Он родился три тысячи лет назад.
– И связался с подростком? – Кирали поцокала языком. – Такого еще никто не делал!
Имоджен усмехнулась.
– Ты забыла бессмертных вампиров!
– Ну, ему до сих пор семнадцать. – Дарси хлебнула пива, чтобы собраться с мыслями. – Ведь время течет иначе в… вам не жутко?
Кирали взмахнула рукой.
– Пока он выглядит на семнадцать, никто не испытает к нему отвращения. Что касается английского языка, по ящику на нем говорят все, даже проклятые клингоны. Почему бы не знать английский индусскому богу смерти?
– Ты заболталась, Кирали, – встряла Имоджен. – Клингоны используют свой родной клингонский.[24] У них есть даже научный институт! Там переводят пьесы Шекспира!
– Ты права! Можно напрочь забыть о культурах, создавших первую письменность, но эльфов и клингонов нужно защищать любой ценой!
Имоджен повернулась к Дарси.
– Не обращай на нее внимания. Из-за этой ерунды Кирали буквально лезет на нас с кулаками. Вот бедняжка!
Кирали пожала плечами.
– На мою долю бледнолицей захватчицы, которая ворует мифы аборигенов, выпало немало дрязг, однако я заслужила немного славы. И я хотя бы передаю свою мудрость вам, зеленая молодежь.
– Вы попадали в неприятности из-за своих книг? Но они же… воодушевляют! – вырвалось у Дарси. После прочтения «Дайревонга» в шестом классе Дарси написала выпускную работу о бунджалунгах.[25] – Я хочу сказать, вы словно верите во все, что пишете, и куда почтительнее обходитесь с легендами, чем я – с «Ведами».
Кирали пожала плечами.
– Милая, я ни разу не использовала древнего бога для того, чтобы от него млели подростки.
Дарси с изумлением захлопала ресницами.
– Не то чтобы я читала твою книгу… – подняла Кирали руки в знак капитуляции.
Имоджен закатила глаза.
– Кирали, когда это – твой собственный бог, все по-другому.
– Я тоже так думаю, – заметила Дарси и задумалась. Единственная статуэтка Ганеши[26] в родительском доме стояла на компьютере отца и имела магнитную подошву, а сама Дарси с тринадцати лет отказалась от семейного вегетарианства. – В любом случае, Ямараджа – не настоящий бог. Он – самый первый смертный, который обнаружил загробный мир, что дает ему особые силы. Скорее, он кто-то вроде супергероя!
Дарси сжульничала и здесь. В ранних священных книгах Ямараджа был смертным, но позднее стал божеством. Такая у «Вед» уникальность. Это не одна книга, а сотни сказаний, гимнов и мантр. В них есть и многобожие, и единый бог, и небеса с адом, и реинкарнация.
Но Ямараджа из романа Дарси оказался обычным парнем, который неожиданно обнаружил, что способен видеть призраков. Разве важно не это? Или же слова «сексапильное ведическое божество» волшебным образом все подменили?
Имоджен расплылась в улыбке.
– Он супергерой только в том случае, если есть легенда о его появлении.
– Она есть! С молниями и так далее!
– С радиоактивным пауком?
– Скорее с ослом, – выпалила Дарси. – Впрочем, «Веды» тут ни при чем. И я пренебрегла другими материалами, например, гимном, где сестра Ямараджи пытается с ним переспать.
– Для подростков – самое то! – воскликнула Имоджен.
Читать бесплатно другие книги:
