Обманутые иллюзии Робертс Нора

8

Когда Люку исполнилось шестнадцать лет, Мышка научил его водить машину. Уроки вождения проходили за городом, но все равно – во что они только не врезались и с чем они только не сталкивались. Однажды, когда Люк ухитрился одновременно затормозить, переключить передачу и повернуть руль, они чуть было не съехали в болото. Но Мышка оказался просто бездонным кладезем терпения.

Получение водительских прав стало важным событием в жизни Люка, гигантским шагом, приблизившим его к зрелости. Он уже не мог дождаться, когда, наконец, вырастет и станет настоящим мужчиной. Но даже это событие померкло перед другим, еще более важным. Речь идет о первом свидании Люка с Аннабель Вокер, которое состояло из просмотра очередной серии «Звездных Войн» и двух огромных пакетов с попкорном, а завершилось любовью на заднем сиденье старенькой «новы», которую он купил на собственные сбережения.

Пляски на заднем сиденье не были чем-то неожиданным ни для Аннабель, ни для «новы». Но у Люка это было в .первый раз. Темная дорога, пение цикад, удачно оттеняющее вздохи и стоны, чудное ощущение обнаженной груди Аннабель под своей ладонью – все это казалось ему таким же романтичным и величественным, как Тадж Махал.

Пожалуй, Аннабель можно было бы назвать легко доступной девушкой, но на задние сиденья она соглашалась, только если парень был симпатичным, старательно за ней ухаживал и умел хорошо целоваться.

Люк соответствовал всем этим требованиям.

Когда Аннабель позволила ему засунуть руку под футболку и прикоснуться к пышной молочно-белой груди, он подумал, что попал на небеса. Но когда она потянула вниз молнию на его джинсах и прикоснулась к возбужденной плоти, Люк понял, что перед ним распахиваются врата рая.

– О Боже, Аннабель, – он неловко запутался в ее джинсах; ее прикосновение вознесло Люка к вершинам безумия. Он надеялся, что Аннабель разрешит ему потрогать, но у него и в мыслях не было, что опыт свиданий с другими и благоприятное расположение светил уже практически склонили ее дать ему попробовать ошеломляющее ЭТО.

К тому же, Люк был не из тех, кто упустил бы представившуюся возможность. Уж Макс постарался ему это привить.

– Дай мне… – он не был точно уверен, что именно она должна ему дать, но рука его уже оказалась в красных кружевных трусиках.

Там было влажно, жарко и скользко. Как горная лавина, вся его кровь отхлынула от головы вниз, к крестцу и там запульсировала, забилась в диком барабанном ритме, под который двигались теперь и его пальцы. От удовольствия Аннабель тихо мурлыкнула, потом жадно застонала, ее дыхание судорожно участилось, стоны быстро перешли в восхищенное отрывистое хныканье. Ее пышные бедра выгибались и опадали, шлепаясь обратно на изодранное сиденье «новы». Люк закрыл окна, чтобы не продрогнуть от ночного тумана приближающейся зимы, и теперь машина превратилась в парную баню, остро разившую сексом.

Он чувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг него, когда она подавалась вверх, в блаженстве вдавливаясь в его руку.

Легкие Люка сокращались толчками, и могучая сила влекла его к чему-то неясному, темной мечте, смутному ведению навеянному разговорами за закрытыми дверями.

Уткнув лицо в груди, как в подушку, одной рукой лаская и возбуждая девушку, другой рукой Люк рывками стаскивал с себя «левис», стремясь освободить бедра. Ощущения, что он находится внутри женского тела, было почти достаточно, чтобы позабыть о всяком самоконтроле. И в то же время какая-то часть его, какой-то маленький участок в мозгу остался странным образом спокойным, даже насмешливым.

Вот он, Люк Каллахан, с голой жопой в своей «нове» выпуска 72 года, по радио бренчат «Би Джиз» – Боже, ну почему это были именно «Би Джиз»? – а перед ним, призывно и радостно раскинув ноги, лежит Аннабель.

Его член, огромный и горячий, трепетал на своем основании, как готовая к атаке ракета на пусковой установке. Люку оставалось только надеяться, что тот не слишком рано встал.

Аннабель было с ним лучше, чем раньше с другими, совсем не потому, что Люк был более опытен. Наоборот – из-за его полного незнания, смешанного со здоровым любопытством и любовью ко всему прекрасному. Горячая скользкая влажность, женское тело, вздрагивавшее и брыкавшееся под его собственным – это оказалось одним из самых прекрасных ощущений, испытанных Люком в жизни.

– Ох, милый, – ветеран сексуальных контактов в стесненных условиях, Аннабель, изогнулась, пододвинулась и сомкнула свои ноги вокруг его бедер, – я не могу ждать. Я просто не могу.

Он тоже не мог. Слепой инстинкт направил его внутрь ее тела. Самоконтроль, за четыре года обучения ставший почти что тоже инстинктом, удержал от такого желанного мгновенного разрешения. Он довел и себя, и ее до горячечного пота, и только потом кончил. Последнее, что Люк услышал, было его имя. Она прошептала его, как пропела.

Благодаря языку Аннабель, в понедельник ему предстояло вернуться в школу с репутацией, которой молодой парень может только гордиться.

В доме было темно, только на кухне горела оставленная лампа, когда Люк вернулся, благоухая сексом, потом и одеколоном Аннабель «Чарли».

Он был доволен, что никто его не заметил. Еще лучше было то, что каждую вторую субботу Макс теперь предоставлял ему выходной, чтобы, как он это сформулировал, Люк мог вести разностороннюю общественную жизнь.

Люк был уверен на все двести процентов, что сегодняшний вечер провел крайне разносторонне.

Он открыл холодильник и вылакал целую пинту апельсинового сока прямо из бутылки. Все еще ухмыляясь и тихонько мурлыкая «Ведьмовку» Игла, он повернулся и вдруг увидел Роксану, стоявшую в дверном проеме.

– Омерзительно, – она кивнула на бутылку, которую он держал в руке.

Как и Люк, Роксана вытянулась за последние годы. Но если он еще не дорос до шести футов и был не выше других ребят в его возрасте, то Роксана стала самой высокой девочкой в классе – в самом деле, она переросла даже большинство мальчишек. Быстрее всего остального росли у нее ноги – особенно хорошо это было видно сейчас, благодаря короткой ночной рубашке. Ее волосы были гладко зачесаны, как она обычно делала перед сном, поэтому Люк понял, что она как раз собиралась ложиться.

– Ничего, переживешь, – он улыбнулся и поставил бутылку на стол.

– Может, еще кто-нибудь хотел сока, – она совершенно не хотела пить, но, тем не менее, подошла к холодильнику и изучила его содержимое. Выбрав «доктора пеппера», она сморщила носик и повела им в сторону Люка. – Чем это от тебя пахнет? – втянув воздух, среди прочих она уловила тающий запах одеколона Аннабель. – Ты опять с ней встречался!

Роксана принципиально ненавидела Аннабель. Ее ненависть была основана на том, что Аннабель – маленькая, хорошенькая и блондинка, а самое главное – с ней встречался Люк.

– Тебе-то что?

– Она красит волосы перекисью и одевается во все слишком обтягивающее.

– Она одевается сексапильно, – со знанием дела поправил ее Люк. – Ты просто завидуешь, потому что у нее есть сиськи, а у тебя нет.

– Ничего, еще будут, – в канун тринадцати лет Роксана чувствовала себя уязвленной тем, что ее развитие как женщины продвигалось черепашьими шагами. Почти у всех девочек в ее классе уже были по меньшей мере бутончики грудей, одна она оставалась все такой же плоской, как доска для резки хлеба. – И тогда они будут получше, чем у нее!

– Уж конечно, – мысль о том, что у Роксаны тоже вырастут сиськи, позабавила его, но только сперва. Едва он задумачся над этим, ему стало как-то неловко и жарко. – Вали отсюда.

– Я хочу пить, – в доказательство своих слов она перелила «доктора пеппера» в стакан. – По субботам я могу ложиться, когда хочу.

– Тогда я пошел, – от этой маленькой придиры любая страсть зачахнет, в раздражении подумал Люк, выходя из кухни и подымаясь вверх по лестнице. Не желая пропустить ни мгновения сладострастного сна, которого он сегодня ждал, Люк быстро содрал с себя одежду и обнаженным прыгнул в постель.

Он уже привык к аромату и свежести чистых простыней, хотя еще и не воспринимал их как само собой разумеющееся. Теперь ему крайне редко приходилось ложиться спать голодным, и на многие годы он забыл, что такое настоящий страх.

За последние четыре года они объездили почти все восточные штаты, выступая и в чистом поле, и в прокуренных клубах, и на респектабельных сценах. Прошлым летом, после того, как Макс – не без сожаления – продал передвижной карнавал, они путешествовали по Европе, где Макс был удостоен звания Магистра Магии.

Люк научился запинаясь говорить по-французски, а карты теперь просто танцевали у него в руках. У него было все, что он только мог себе представить. Жизнь великолепна, думал Люк, проваливаясь в бездну сна.

Но час спустя он проснулся оглушенный, в холодном поту, с застрявшим в горле стоном.

Он опять побывал ТАМ, в тесной двухкомнатной квартирке, и ремень Аля опять рассекал его кожу, словно бритва – и опять некуда было убежать, негде спрятаться.

Сидя на кровати, Люк судорожно глотнул тяжелого осеннего воздуха и подождал, пока его перестанет трясти. Уже много месяцев этот кошмар не повторялся, подумал он, бессильно опустив голову на колени. На много месяцев подсознание оставило его в покое и не мучало возвращениями в прошлое. Он уже было решил, что сумел его побороть. Всякий раз, когда неделя или месяц проходили без этого ужасного кошмара, Люк был уверен, что, наконец-то, все осталось позади.

Но вот прошлое опять выстрелило в него, злой хихикающий гном выскочил из чулана, насмехаясь и издеваясь над мальчишкой.

Я уже больше не ребенок, напомнил Люк сам себе и вылез из постели. У него не должно было быть никаких кошмаров, он не должен был просыпаться в холодном поту и ждать Лили или Макса, чтобы те пришли и прогнали прочь призраки прошлого.

Ему надо проветриться, чтобы все прошло само. Люк надел брюки и решил, что пройдется до улицы Бурбон и обратно, чтобы согнать с себя липкий осадок кошмара.

Спустившись вниз по лестнице, он услышал чьи-то высокие крики и приглушенное бормотание голосов. Заглянув в кабинет, Люк увидел Роксану. Она сидела на полу, скрестив ноги, рядом блюдо с попкорном.

– Ты что делаешь?

Она вздрогнула, но не оторвала глаз от экрана.

– Я смотрю «Театр Ужасов» – «Замок Бродячего Мертвеца». Вот этот парень, граф, бальзамирует людей. Классно!

– Бред, – но ему тоже стало интересно, во всяком случае, он присел на кушетку и запустил руку в попкорн Роксаны. Его все еще трясло, но пока Кристофер Ли успел разобраться, что происходило в замке, Люк уснул.

Роксана подождала, убедилась, что он действительно спит, и, опершись о кушетку, вытянула руку и погладила его по голове.

– Они догоняют нас, Лили.

– Знаю, солнышко, – она вздохнула и легла в ярко раскрашенный горизонтальный ящик. Они были одни в клубе и репетировали новый номер, который Макс назвал «Расчлененная Женщина».

– Рокси уже подросток, – вальяжно обходя вокруг ящика для пущей услады предполагаемой публики, Макс защелкнул на нем замки. – Боюсь, уже скоро у нее появятся толпы поклонников.

Лили улыбнулась и пошевелила руками и ступнями, высунутыми из дырок в ящике.

– Да, уже скоро. Не волнуйся, Макс, она слишком умная девочка, чтобы клюнуть на что попало. Она согласится только на то, что сама захочет, не меньше.

– Надеюсь, что ты не ошибаешься.

– Она вся в папу, – Лили притворно захныкала и застонала – Макс демонстрировал публике острый ятаган, инкрустированный драгоценными камнями.

– То есть ты хочешь сказать: упрямая, привередливая и несговорчивая.

Лили молчала, пока Макс сосредоточенно разрезал ящик на части и потом, опять соединял их вместе. Когда все закончилось, она спросила:

– Милый, ты ведь не огорчаешься, что дети так быстро растут, правда?

– Может быть, чуть-чуть. Мне это напоминает, что я сам старею. Люк уже водит машину и гоняется за девчонками.

– Ему совсем не надо за ними гоняться, – Лили обиженно нахмурилась. – Они сами на него кидаются. В любом случае, – она вздохнула, – они хорошие дети, Макс. Потрясающая пара.

В это время половина потрясающей пары стояла в двух кварталах от клуба, проводя сеанс игры в «Три Карты». Город был наводнен туристами из провинции, и у Роксаны просто не хватило силы воли, чтобы удержаться.

Она была мило одета в розовые джинсы и курточку, разноцветную рубашку и белоснежные тенниски. Волосы были собраны в задорный хвостик, на лице – ничего, кроме веснушек.

Такая славная, обыкновенная американская девчонка. Чего она и добивалась. Роксана знала цену иллюзии и воображения.

Она заработала уже больше двух сотен, хотя внимательно следила, чтобы никто не проиграл слишком много. Роксана делала это не из-за денег – хотя точно так же, как и ее отец, любила все, что можно купить за деньги. Роксана играла в «Три Карты», потому что ей это нравилось.

В очередной раз она выложила три карты на свой складной столик, взяла пять долларов «на кон» у дородного мужчины в косоворотке, перевернула карты картинкой вниз и начала быстро их передвигать. В этот момент она держала в своих руках не только три дамы – всю окружающую ее толпу.

– Следите за черной дамой. Не моргайте, не чихайте. Следите за черной дамой. Следите за ней, – ее маленькие ручки с длинными пальцами двигались с быстротой молнии. И конечно же, черная дама была давно спрятана в ладони.

Она приняла еще пятьдесят долларов, потом выдала из них двадцать, чтобы поддержать хорошие отношения с окружающими. Где-то рядом, на углу улицы, играла одинокая труба. Роксана решила, что пора закрывать лавочку и уходить.

– На сегодня все. Спасибо, леди и джентльмены. Всего вам хорошего в Новом Орлеане, – она принялась собирать карты, как вдруг почувствовала на своем запястье чью-то руку.

– Еще один раз. Я не успел попытать счастья.

Это был парень лет восемнадцати – девятнадцати. Под вытертыми джинсами и футболкой с надписью «Благодарен до смерти» чувствовались крепкие мышцы и ни грамма жира. Светло-золотистые нестриженые волосы растрепанным венчиком окружали узкое, угловатое лицо. Глубокие темно-карие глаза смотрели на Роксану.

Он показался ей похожим на Люка – не внешне, а какой-то внутренней дикостью и тем, что тоже мог быть злым. По его произношению она поняла, что он не из Нового Орлеана. Но было трудно определить, откуда именно.

– Ты опоздал, – ответила Роксана.

Но его рука все так же крепко сжимала ее запястье. Когда он улыбнулся, обнажив прекрасные, ровные белые зубы, ее нервы дрогнули.

– Один раз, – повторил он. – Я наблюдал за тобой. Для Роксаны было почти невозможно устоять перед прямым вызовом. Интуиция подсказывала ей отказаться, но гордость была сильнее.

– Ладно, на один раз у меня еще есть время. Ставка – пять долларов.

Кивнув, он вытащил сложенную банкноту из заднего кармана и положил ее на столик.

Роксана опять достала карты, две красные дамы и одну черную, в центре.

– Следи за черной дамой, – начала она, перевернув карты рубашкой вверх. В последнюю долю секунды она приняла решение не подменять черную даму, а честно помериться силами со своим противником. Она передвигала карты в ускоряющемся темпе, а сама не сводила глаз парня.

В этой игре он не был новичком. Она слишком долго этим занималась, чтобы не узнать профессионала. Против пятидолларовой банкноты Роксана поставила все свое умение.

Хоть она и ни разу не взглянула на карты с тех пор, как началась игра, девочка прекрасно знала, где спрятана черная дама.

– Ну, где она?

Не колеблясь, он стукнул пальцем по карте слева. Но Роксана не успела ее перевернуть, как он опять схватил девочку за запястье.

– Я сам, – но это была дама червей.

– Похоже, мои руки быстрее, чем твои глаза.

Все так же держа ее руку вверху, он перевернул стальные карты и моргнул, увидев черную даму там, где она была в самом начале: в центре.

– Похоже, – пробормотал он. Прищурившись, незнакомец следил, как Роксана убирает его пять долларов и карты в сумку, которую она поставила на стол.

– Желаю удачи в следующий раз, – девочка сложила столик, взяла его под мышку и направилась в сторону «Волшебной двери».

Но он был не из тех, кто легко сдается.

– Эй, малышка! Как тебя зовут?

Она искоса взглянула на него: он шел за ней.

– Роксана. А что?

– Просто интересно. А я – Сэм, Сэм Уайтт. Ты молодец. На самом деле молодец.

– Я знаю.

Он кивнул, но голова у него была занята совсем другим. Сэм лихорадочно обдумывал, как ему лучше поступить. Если бы он смог заманить ее куда-нибудь, где меньше народу, то отобрал бы обратно свои пять баксов, да и всю ее остальную добычу.

– Ты хорошо их обработала. Сколько тебе лет: двенадцать, тринадцать?

– Ну, и что?

– Эй, это же комплимент, милашка.

Он заметил, что лицо Роксаны сразу же немного просветлело. То ли это была реакция на комплимент, то ли на то, что парень его возраста назвал двенадцатилетнюю пигалицу «милашкой» – Сэм не был уверен. Но так или иначе, это сработало.

– Пару месяцев назад я был в Нью-Йорке. Там один парень работал, как ты, на углу, так он брал по пять, шесть сотен в день. Но он был совсем не лучше, чем ты. А ты давно в этом деле?

– Я не мошенница, – от мысли, что ее приняли за обыкновенного уличного жулика, Роксана ощетинилась. – Я волшебница, – сообщила она. – Поработать на улице – это как репетиция, – и девочка улыбнулась: – Платная репетиция.

– Волшебница? – Сэм отметил, что здесь прохожих было намного меньше. Вокруг не было никого, кто мог бы помешать, когда он вырвет у девчонки сумку и побежит. – Ну, покажи мне какой-нибудь фокус, – он положил руку ей на плечо и приготовился толкнуть ее на землю.

– Роксана! – через улицу вприпрыжку бежал сердитый Люк. – Какого черта ты здесь делаешь? Ты должна быть на репетиции.

– Я иду – она ответила ему таким же сердитым взглядом, в ярости, что он появился как раз в тот момент, когда собиралась впервые в жизни пофлиртовать. – Ты тоже не на репетиции.

– Это другое дело, – Люк уже заметил столик и сумку и догадался, чем она занималась. Он ужасно оскорбился, что Роксана не взяла его с собой. Решив, что это он ей еще припомнит, Люк смерил взглядом Сэма. Вид соперника разъярил его еще больше, словно бойцового петуха.

– Это еще кто такой?

– Это мой друг, – тотчас же приняла решение Роксана. – Сэм, познакомься, это Люк.

Сэм безмятежно улыбнулся:

– Как дела?

– Нормально. Ты не отсюда?

– Нет, приехал только пару дней назад. Путешествую.

– Ага, – Люку он не понравился. Жадное выражение в глазах Сэма как-то не вязалось с его широкой улыбкой. – Мы опаздываем, Рокси. Пошли.

– Сейчас, – черт побери, если Люк собирается обращаться с ней, как с ребенком, то она ему покажет, кто здесь хозяин! – Может быть, ты пойдешь с нами, Сэм? Посмотришь на репетицию. Это прямо в конце улицы, клуб «Волшебная дверь».

Было похоже на то, что ее сумку ему уже не видать, как гвоих ушей, но Сэм не собирался сдаваться. Знакомство с Роксаной могло оказаться полезным.

– Было бы классно. Если ты уверена, что можно.

– Конечно, – она взяла его за руку и повела к отцу.

Сэм умел очаровывать окружающих. Внешняя приветливость, хорошие манеры, задабривающие шутки – это было такой же важной частью работы, как и крапленая колода. Сидя в клубе, Сэм аплодировал, восхищался, смеялся, удивлялся – и все в нужных местах.

Когда Лили пригласила его на ужин, он скромно и благодарно согласился.

Он решил, что Леклерк – старый и тупой, Мышка – медлительный и тупой, но постарался произвести хорошее впечатление на обоих.

После этого он исчез на целый день, чтобы не показаться слишком назойливым. Когда он опять объявился в «Волшебной двери», чтобы посмотреть представление, его уже приветствовали как лучшего друга. Он проследил, чтобы Лили заметила, как он аккуратно отсчитывал мелочь на стакан «кока-колы».

– Макс, – она потянула мага за рукав, когда тот ушел за сцену, оставив Люка на пять минут развлекать публику своими фокусами. – У мальчика неприятности.

– У Люка?

– Нет, нет. У Сэма.

– Его с трудом можно назвать мальчиком, Лили. Он уже почти мужчина.

– Он всего ненамного старше Люка, – она быстро выглянула в зал и заметила, что Сэм сидит у стойки бара, в руках – все та же «кока», полуразбавленная растаявшим льдом. – Мне кажется, у него совсем нет денег, и ему некуда пойти.

– По нему не видно, чтобы он искал работу, – Макс знал, что жесток, и не понимал, почему же ему так не хотелось предлагать этому парню руку помощи.

– Солнышко, ты же знаешь, как тяжело сейчас найти работу. Ты не смог бы ему помочь?

– Может быть. Дай мне несколько дней. Несколько дней – больше Сэму и не требовалось. Для завершения душещипательной картины, однажды ночью он пришел спать во двор к Нувелям, расположившись так, чтобы утром его наверняка обнаружили.

Уже проснувшись, он лежал с закрытыми глазами и следил из-под ресниц, как Роксана выбежала из дверей кухни. Конечно же, она наткнулась на него; он застонал, дернулся, резко открыл глаза и издал сдавленный испуганный крик.

– Что ты здесь делаешь?

– Ничего, – он выбрался из-под драного одеяльца и встал на ноги. – Я ничего не делаю.

Нахмурив лоб, девочка подошла поближе:

– Ты что, здесь ночевал? Сэм облизал губы.

– Послушай, что в этом особенного? Не о чем говорить.

– Тебе негде жить?

– Мне пришлось уйти из своей комнаты, – он пожал плечами, стараясь выглядеть одновременно и бравым, и отчаявшимся. – Ну, ничего, что-нибудь да найду. Мне просто не хотелось оставаться всю ночь на улице. Я подумал, что здесь никому не помешаю.

У Роксаны, как и у ее отца, было доброе сердце.

– Пошли в дом, – она протянула ему руку. – Леклерк как раз готовит завтрак.

Она понимала гордость, поэтому смягчилась еще больше.

– Папа может дать тебе работу. Я попрошу его.

– Правда? – он сжал ее руку. – Слушай, как я буду тебе обязан, Рокс! Я действительно буду тебе очень обязан.

9

Макс мало в чем отказывал Роксане. Из-за нее он взял на работу Сэма Уайатта, хотя и испытывал к этому парню странное неприязненное чувство. Работа Сэма состояла в переноске реквизита, и Сэм считал, что это занятие значительно ниже его достоинства и способностей.

Но, кроме этого, у Сэма была еще и интуиция. Она предсказывала ему, что работа в труппе Нувеля могла стать мостиком к чему-то большему и лучшему. Все они здесь или простаками и олухами. В глубине души он издевался ад ними и одновременно ненавидел за то, что они взяли его улицы, как какую-нибудь потерянную дворняжку. Но Сэм предпочитал маленьким хитростям большие и долгие обманы. Он умел быть терпеливым.

Он часами грузил и разгружал оборудование, полировал коробки и стержни, которые Макс использовал для различных фокусов. Он поклялся, что старик когда-нибудь поплатится за то, что дал ему такую работу, как для придурков; но пока что был неизменно добр и внимателен Роксане, а к Лили пытался ненавязчиво подольститься, Сэм уже давно понял, что настоящая власть всегда находится в руках у женщин.

Он не совершил ошибки и не стал соревноваться с Люком. Сэм решил, что было было бы неразумно открыто противопоставлять себя тому, кого Макс считал почти что сыном; но за скучной черновой работой новый член труппы часто размышлял о Люке и вынашивал свою ненависть к нему. Тот факт, что эта нелюбовь оказалась взаимной, лишь подливал масла в огонь. Никто из них не смог бы объяснить, почему, но ребята невзлюбили друг друга с первого взгляда. Люк не скрывал своих чувств, а Сэм – наоборот: ничем не проявлял, наслаждаясь и играя своей злостью, как скупец наслаждается и играет золотыми монетами.

Сэм ждал дня, когда он сможет расплатиться этими монетами.

Пока что он был вполне удовлетворен своей жизнью особенно тем, что они собирались на неделю в Лос-Анджелес.

Макс тоже радовался предстоящей поездке. Они будут ыступать в «Волшебном Замке», их ждет ужин у Брента Тейлора, кинозвезды и фокусника-любителя, и Макс может показать своей семье пышность и блеск Голливуда.

И еще он собирался прихватить с собой обратно на восточное побережье немного самого дорогого блеска. Беверли Хиллз и их виллы, набитые сокровищами, станут дачным дополнением к и без того выгодной поездке.

Макс уже наметил два дома и собирался сделать окончательный выбор после того, как прибудет в Лос-Анджелес и лично осмотрит место.

Они заняли несколько комнат в отеле «Беверли Хиллз». Дакс забавлялся, глядя, как Люк моментально очаровал швейцара и горничную, показав им несколько несложных фокусов. Мальчик научился, подумал он. И хорошо научился.

Он устроил шикарный обед «У Максима», на котором была не только его семья, но и все члены труппы – вплоть до самого последнего мальчика на побегушках. После обеда он отправил Лили и Роксану по магазинам.

– Теперь, – Макс закурил послеобеденную сигару, – у нас с Мышкой есть дела, а у всех остальных – свободный день. Вы можете осмотреть достопримечательности, пройтись по магазинам, в общем, делать то, что хотите. Завтра в девять утра я жду всех на репетиции выспавшимися и свежими.

Когда все разошлись, Люк сдвинул стулья и сел рядом с Максом.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Конечно, – увидев, что мальчишка нервничает и в то же время полон решимости, Макс удивленно поднял брови: – У тебя какие-то проблемы?