Я выбираю тебя Робертс Нора

И Майкл, хмуро проследив ее взгляд, тоже посмотрел на Слейда. Сочувствие уступило место гневу и раздражению. Он недовольно произнес, вроде бы ни к кому не обращаясь:

– Она должна лежать в постели, а не развлекать гостей.

Слейд пожал плечами:

– Это не мое дело – указывать Джесс, какой у нее должен быть распорядок дня.

– А в чем именно заключается ваше дело?

– Майкл, пожалуйста.

Джессика оборвала Слейда, уже готового ответить, и поспешно встала:

– Я скоро уйду наверх. Я устала.

И с молчаливой просьбой повернулась к Слейду:

– Я слишком долго задержала вас сегодня.

Вы не написали ни строчки.

– Неважно. – Он достал сигарету. – Наверстаю сегодня вечером.

Майкл стоял между ними, явно не желая уходить и зная, что нет причины оставаться.

– Ну, я пойду, – сказал он наконец, – если ты пообещаешь сейчас же лечь в постель.

– Да, обещаю, Майкл. – И Джессика обняла его и вдохнула легкий, отдающий морем запах его лосьона.

– Вы с Дэвидом очень много для меня значите.

– Дэвид и я, – вздохнул он и погладил Джессику по голове. – Да, это я знаю. – И, прежде чем отпустить ее, взглянул на Слейда и сказал:

– Спокойной ночи, Джессика.

– Спокойной ночи, Майкл. Когда входная дверь захлопнулась, Слейд спросил:

– А о чем вы повздорили с Дэвидом?

– Это не имеет никакого отношения к тому, что происходит. Это личное.

– Никаких личных дел сейчас быть не может.

– Но это было именно так. – Джессика повернулась и устало на него взглянула, однако между бровями залегла упрямая складка. – Слейд, я имею право иметь кое-какие личные проблемы.

– Я же просил тебя не встречаться ни с кем из них наедине.

– Ну, оштрафуй меня, – отрезала она.

– Не стоит искушать меня. – Он прямо встретил ее негодующий взгляд. – И не делай этого впредь.

– Да, сержант. – И, недовольно вздохнув, Джессика провела рукой по волосам. – Извини.

– Не извиняйся. Просто выполняй то, о чем тебя просят.

– Ну, мне, наверное, надо идти спать. Я устала, – прибавила Джессика, не глядя на Слейда.

– Хорошо. – Но сам он не встал с места и все так же пристально глядел на нее. – Поспи.

– Да, да, обязательно. Спокойной ночи.

Он слушал, как она поднимается по лестнице, потом швырнул сигарету в камин.

Наверху Джессика наполнила ванну. «Это все, что мне сейчас надо, – подумала она, – таблетку аспирина от головной боли и горячую ванну, чтобы снять напряжение. А затем спать». Она должна выспаться, все тело этого требует. Впервые в жизни она почувствовала, что истинная усталость невесома. Она подождала, пока ванну не окутал горячий пар, и затем легла в воду.

Джессика знала, что ей не удалось обмануть Слейда. Она была не так глупа, чтобы думать, будто Слейд поверил в ее крайнюю усталость. Он так же хорошо знал, что происходит у нее в голове, как она сама. И приход Майкла был последним штрихом в картине дня, до краев заполненного невысказанными страхами и бьющим по нервам напряжением.

"Да ведь ничего не случилось», – думала она в отчаянии, слушая шум льющейся воды. И сколько ей придется ждать? Еще день? Неделю? Две недели? Издав долгий вздох, она закрыла глаза. Джессика слишком хорошо знала самое себя. Если повезет, она выдержит еще ночь, ну, может быть, неделю такой жизни. «Сосредоточь свои силы на каждом отдельно взятом часе, – сказала она себе. – Сейчас семь. Так сделай все возможное, чтобы дожить до восьми».

В двадцать минут девятого Слейд уже тщательно и последовательно осмотрел первый этаж, проверив все замки. Он ждал весь день звонка, который известил бы, что его служебные обязанности окончены. Про себя он помянул недобрым словом Интерпол, Федеральное бюро расследований и Додсона. По его мнению, все они были виноваты в равной степени. У Джессики больше нет сил выносить такое напряжение, совершенно очевидное доказательство этому он получил во время визита Майкла.

И еще одно стало ему совершенно очевидно. Он сам подошел к самому краю запретной черты. Если бы не прозвенел входной звонок, он бы сказал обо всем, о чем лучше не говорить, и просил бы о том, о чем нельзя просить беспомощную и такую ранимую женщину.

"Ведь она могла бы согласиться, – подумал он, перешагивая через храпящего Улисса, – и быстро пожалела бы о своем согласии, когда ее жизнь вернулась бы в нормальное русло». А что, если бы он сделал предложение, Джессика бы его приняла, и они поженились бы, пока она еще не успела как следует успокоиться? Ничего себе, хорошенький способ испортить сразу две жизни. Нет, лучше порвать именно сейчас и снова вернуться на исходную позицию: он полицейский, она его подопечная, нуждающаяся в защите. Вот и все.

По крайней мере, она сейчас отдыхает наверху, а не торчит рядом с ним, ежеминутно искушая его желанием вновь переступить черту. Без нее, не имея возможности дотронуться до нее, гораздо легче видеть все в должной перспективе.

Слуги уже ушли в свое помещение. Он мог слышать негромкие звуки телевизоров, стук посуды. Окончив осмотр замков, он пойдет наверх и сядет за письменный стол. Слейд потер шею там, где чувствовалось наибольшее напряжение. И затем ляжет спать. Один.

Направляясь к кухонной двери, он увидел, как дверная ручка медленно поворачивается. Он отступил в темноту и стал ждать.

Джессика, шагая по спальне, взглянула на часы. Половина девятого. Ни ванна, ни аспирин не принесли желанного расслабления. «Вот если бы пришел Слейд», – подумала она и замотала головой. Она становится очень от него зависимой, и это так на нее не похоже. Все же она бы немного успокоилась, если бы могла слышать, как он стучит по клавишам своей пишущей машинки.

"Надо уметь терпеливо проживать каждый час», – напомнила себе Джессика, снова посмотрев на часы. Ну что ж, от семи до восьми она прожила. Но так же мучительно ожидать, когда будет девять, она не собирается. И, признав свое поражение, Джессика вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице.

Если он рассердится, она постарается уговорить его. Ведь одно то, что она не смеет выйти из дома, уже невыносимо, зачем же еще держать ее в комнате. Уж лучше, наверное, снова заполнять эти скучные, глупые карточки – хоть чем-то можно занять себя.

Поток ее мыслей прервался, как только она спустилась с лестницы. Двери гостиной снова были закрыты. Дрожь пробежала по ее телу, понуждая бежать прочь, к себе, и притвориться, что ничего не происходит. Джессика уже сделала шаг назад и остановилась.

Разве она не сказала Слейду, что бежать не собирается? Это ее дом. Что бы ни происходило там, за дверями гостиной, это прежде всего ее дело. Сделав глубоким вдох, она открыла двери и быстро включила свет.

Слейд ждал, наблюдая за тем, как медленно открывается дверь, ведущая из кухни во двор. Сначала он видел только тень, но очертания фигуры были знакомы, и он с облегчением шагнул в полосу лунного света. Дэвид испуганно повернулся и выругался.

– Ты меня до чертиков напугал, – сказал он, и дверь за ним захлопнулась. – Что ты здесь делаешь, в полной темноте?

– Да вот, проверяю замки, – небрежно ответил Слейд.

– И очень кстати, – пробормотал Дэвид. Включив свет, он подошел к плите. – Кофе хочешь? – ворчливо осведомился он.

– Спасибо.

Слейд оседлал стул и стал ждать, что Дэвид скажет дальше. Судя по донесению Брюстера, Дэвид чист. Его имя, внешность, отпечатки пальцев были проведены через самые тщательные компьютерные проверки. Каждый его шаг был под самым тщательным наблюдением целый месяц. Дэвид Райе был именно тем, кем казался, – молодым, слегка застенчивым человеком, прекрасно ладящим с цифрами и питающим нежность к антиквариату. У него была также тайная для всех, как он полагал, любовная интрижка со студенткой подготовительного курса медицинского колледжа. Слейд вспомнил, как Брюстер выражал почти отечески снисходительное отношение к этому увлечению.

Слейда немного мучили угрызения совести. Ведь он скрыл от Джессики, что Дэвид вне подозрений, все же он так поступил для ее же блага. Ей и так трудно себя сдерживать. Пусть уж она подозревает обоих своих помощников и не знает, что это Майкл Адамс по уши увяз в контрабандных операциях.

– Майкл? – Джессика уже поняла, в чем дело, но не хотела верить своим глазам.

– Джессика.

Он стоял, держа в руках разрозненные части письменного столика времен королевы Анны, отчаянно силясь найти хоть какое-то более или менее убедительное объяснение своего присутствия.

– Я не хотел тебя беспокоить. Надеялся, что ты уже спишь.

– Да, уверена, что ты так и думал, – тихо, обреченно вздохнув, Джессика закрыла за собой дверь.

– Тут одна проблема с этим столом, – начал было Майкл.

– Перестань, не надо.

Джессика подошла к столику, налила в стакан на два пальца бренди и выпила до дна.

– Я знаю о контрабанде, Майкл, – ровным голосом объявила она. – И я знаю, что ты для этих целей используешь магазин.

– О контрабанде? Право, Джессика…

– Я сказала – не надо. – Она резко и гневно повернулась к нему. – Я знаю, Майкл. И полиция тоже знает.

– О господи, – он смертельно побледнел и оглянулся с безумным видом: «Куда бежать?"

– Но я хочу знать, зачем ты это делаешь. – Она говорила уверенно, спокойно. – Ты обязан мне это сказать.

– Я попал в ловушку. – Он что-то уронил на пол и свободной рукой стал искать сигарету. – Он обещал, что тебя это не коснется и что ты никогда ни о чем не узнаешь. Ты должна мне поверить, что, если бы у меня был выбор, я бы ни за что не впутал тебя в это дело.

– Выбор, – задумчиво прошептала Джессика, вспомнив о Слейде, – у нас у всех есть выбор, Майкл. Какой же выбор сделал ты?

– В Европе два года назад я… – Майкл жадно затянулся, – я проиграл деньги.., много денег. Больше, чем у меня есть, и оказался должен дурному человеку.

Майкл бросил на Джессику быстрый умоляющий взгляд.

– Он меня как следует обработал. Помнишь, когда я попросил дать мне еще две недели в Риме…

Он быстро затянулся и выдохнул дым.

– Это профессионалы. Я только через две недели смог опять ходить. Когда он пригрозил, что изувечит меня навсегда, я согласился.

Пригладив волосы, Майкл подошел к бару. Дрожащей рукой налил себе бурбон и осушил стакан одним глотком.

– Он, конечно, знал обо мне все: о моей семье, о моей работе в магазине – и о твоей безупречной репутации.

Виски его оживило. Голос перестал дрожать.

– Все ему прекрасно подходило. Я не из-за денег согласился, Джессика. Я просто хотел остаться в живых. А потом.., я уже слишком увяз в этом деле.

Джессика почувствовала, что смягчается, и резко приказала себе: «никакой жалости». Майкл не заставит ее пожалеть его. Во всяком случае, не сейчас.

– Кто он, Майкл?

– Нет, – он покачал головой и повернулся к Джессике. – Этого я тебе не скажу. Если он узнает, что тебе известно его имя, ты просто погибнешь.

Она коротко рассмеялась:

– Если тебя так заботит моя безопасность, ты вряд ли допустил бы, чтобы я гуляла по берегу, когда кто-то хотел меня застрелить.

– За.., застрелить?.. Боже милостивый, Джессика, я не думал, что он… Он угрожал, но я никогда не верил, что он действительно что-нибудь подобное сделает.

Рука Майкла дрогнула, пепел посыпался на ковер. Судорожным движением он бросил сигарету в огонь.

– Я его умолял не впутывать тебя, я поклялся, что буду все исполнять, если он оставит тебя в покое. Я люблю тебя, Джессика.

– Не смей говорить мне о любви.

И Джессика, гораздо лучше владея собою внешне, чем в душе, нагнулась и подняла то, что он уронил – внутреннюю распорку.

– Что спрятано в столе, Майкл?

– Бриллианты, – сказал он и с трудом проглотил комок в горле. – На четверть миллиона долларов. Если я не принесу их ему сегодня вечером…

– Куда? – перебила Джессика.

– В магазин, в десять часов.

– Покажи их.

Она смотрела, как он коснулся стенки стола. Приподняв тонкую дощечку, он показал ей углубление и вынул из него маленький, туго набитый мешочек.

– Это в последний раз, – начал он, сжимая мешочек в руке. – Я уже сказал, что кончаю с этим. Как только отдам бриллианты, я собираюсь уехать из страны.

– Да, это в последний раз, – согласилась Джессика и протянула руку. – Но ты их никому не отдашь. Я возьму бриллианты, Майкл. Они вернутся туда, откуда пришли, а ты отправишься в полицию.

– Но ты с таким же успехом можешь приставить мне револьвер к голове. – Он провел дрожащей рукой по губам. – Если он узнает, что я пошел в полицию, он достанет меня и в тюремной камере. Он убьет меня. А если узнает о твоем участии, то убьет и тебя тоже.

– Не будь идиотом, – сверкнув глазами, она выхватила из его руки мешочек. – Он убьет тебя в любом случае. И меня заодно. Неужели он настолько глуп, что не догадывается. Полиция давно идет по следу. Неужели он настолько глуп, чтобы оставить в живых свидетеля своих махинаций? Ну подумай! – нетерпеливо выкрикнула она. – Твой единственный шанс спастись – путь в полицию, Майкл.

Ее слова пробудили глубоко затаенный страх. В глубине души Майкл всегда знал, что его участие в преступлении закончится именно так. Но страх гораздо сильнее, чем большие деньги, заставлял его молчать и подчиняться.

– Только не полиция, – он вновь окинул полубезумным взглядом гостиную, – я должен исчезнуть, скрыться. Неужели ты не понимаешь, Джессика. Наверняка есть какое-нибудь место, где он меня не найдет! Отдай мне бриллианты. Я их употреблю с пользой.

– Нет, – и она крепко сжала мешочек, – это ты меня употребил с пользой, и этого больше не будет.

– Ради бога, Джессика, неужели ты желаешь моей смерти? – Он дышал прерывисто и говорил, запинаясь. – У меня же нет времени, чтобы заработать деньги. Если я сумею убежать, я начну жизнь заново.

Джессика пристально смотрела на Майкла. Все лицо его бисером покрывали мелкие капли пота. В глазах застыл ужас. Да, он ее использовал, подумала Джессика, но она-то испытывала к нему прежние чувства. Если он решил бежать, она ему поможет. Джессика подошла к картине, изображавшей французский пейзаж, повернула ее на потайных петлях, и взгляду открылся стенной сейф. Она быстро нажала нужные кнопки.

– Вот возьми. – И она подала Майклу пачку банкнот. – Конечно, эта сумма не покрывает стоимости бриллиантов, но в любом случае безопаснее иметь при себе наличность. Конечно, она не даст тебе широко развернуться, Майкл, – сказала она тихо, когда он протянул руку, чтобы взять деньги, – но ты сможешь выбирать и решать, что делать.

– Я только одно и умею, – Майкл сунул деньги во внутренний карман пиджака. – Прости, Джессика.

Она кивнула и отвернулась. Когда Майкл уже подошел к двери, Джессика спросила:

– Майкл, а Дэвид тоже замешан в этом деле?

– Нет, Дэвид только выполнял распоряжения, которые считал необходимыми для работы магазина. Он ничего не знал.

Все, что Майкл когда-то хотел, все, что было для него дорого, – он все потерял.

– Джессика.

– Тебе надо уходить, Майкл. Если ты собрался бежать, то бежать надо очень быстро.

Услышав, как закрылась входная дверь, она развязала мешочек и высыпала содержимое. На ладони холодным блеском засверкали бриллианты.

– Значит, вот во сколько оценили мою жизнь, – прошептала Джессика. Она тщательно и аккуратно высыпала их обратно и посмотрела на то, что осталось от письменного столика времен королевы Анны. – И все из-за чистой случайности, из-за внезапного каприза, – прошептала она. Если бы у нее не возникло вдруг желание привезти стол домой, тогда…

Яростно встряхнув головой, Джессика отогнала прочь эту мысль. В жизни не бывает «если». Ей необходимо поскорее увидеть Слейда, но сначала она побудет минуту наедине с собой. Джессика вздохнула, опустилась в кресло и уронила мешочек с бриллиантами на колени.

– Наверное, Джессика рассказала вам о нашем утреннем разговоре.

Кофе был уже на плите, и Дэвид достал чашки.

Слейд удивленно вздернул бровь. Интересно.

– А что она должна была рассказать? – спросил он.

– Послушайте, я ничего против вас не имею. Я вас даже не знаю. – Дэвид повернулся к Слейду и откинул волосы, упавшие на лоб. – Но Джессика мне дорога. Когда я увидел сегодня утром, что она выходит из вашей спальни, мне это не понравилось.

Дэвид смерил взглядом человека напротив и понял, что проиграл, но сдаваться так уж сразу не хотелось.

– И мне это по-прежнему не нравится, – продолжил он.

Слейд посмотрел в глаза за стеклами очков. Значит, вот каков был ее личный разговор. Джессика умела быть верной и ждала того же от окружающих.

– Ну я бы сказал, что это не ваше дело, – ответил Слейд, – но Джесс чувствует иначе.

Смутившись под его прямым, пронзительным взглядом, Дэвид немного переменил положение.

– Но я не хочу, чтобы она страдала.

– Я тоже.

Дэвид нахмурился. Слейд произнес это так, что он ему сразу поверил:

– Она такая ранимая и щедрая.

Злоба метнулась в серых глазах, да так неожиданно, что Дэвид попятился. Но когда Слейд заговорил, слова были тихи и совершенно спокойны.

– Меня не интересуют ее деньги.

– О'кей. Извините.

Немного успокоившись, Дэвид пожал плечами:

– Я к тому, что ее уже обманывали раньше. Она же всем верит. Нет, она, конечно, очень умна и сообразительна. Способна делать двадцать дел сразу. Но в отношениях с людьми она словно зашорена, ничего не видит.

У него за спиной закипал кофе. Дэвид молниеносно повернулся и погасил горелку.

– Послушайте, забудьте то, что я вам наговорил. Она мне утром сама сказала, что это не мое дело, и так оно и есть. Вот только… Ну, понимаете, я ее люблю, – промямлил Дэвид. – А как она себя чувствует?

– Ей скоро будет лучше.

– Я надеюсь, черт возьми. – И Дэвид поставил кофе на стол. – Не хочу, чтобы она меня слышала, но ее присутствие в магазине не помешало бы. Пришло новое поступление, надо все проверить, а Майкл какой-то сам не свой. – Дэвид поморщился и добавил в кофе молока.

– Майкл? – небрежно переспросил Слейд.

– Ага. Ну, я так думаю, что у всех бывают приступы раздражения и капризы, хотя у Майкла вроде совсем нет характера, он никогда не сердится.

Дэвид усмехнулся, посмотрев на Слейда.

– Джессика называет это следствием благородного происхождения.

– Ну, может быть, его что-нибудь особенно беспокоит?

Дэвид рассеянно пожал плечами:

– Но я не видел его в таком дурном настроении с тех пор, как в прошлом году произошла путаница с одним чиппендейловским шкафом.

– О?

Некоторые источники, подумал Слейд, не надо искать, сами себя обнаруживают. Право, это удача.

– Да, это моя ошибка, – продолжал рассказывать Дэвид, – но я не знал, что шкаф предназначен для определенного клиента. Мы это иногда делаем, но он всегда ставит нас с Джесси в известность заранее. А шкаф был – красота, загляденье. Из палисандрового дерева самых темных тонов, с великолепной инкрустацией в стиле маркетри. Миссис Лимен купила его в ту же минуту, как его распаковали. Она была в магазине, когда прибыл груз. Один раз взглянула и тут же выписала чек. Майкл приехал из Европы в тот день, когда мы упаковывали шкаф для отправки. Майкл все твердил, что шкаф уже продан и что ему заплатили аванс еще в Европе. С ним просто припадок случился.

Дэвид сделал глоток, нашел, что кофе, пожалуй, слишком горяч, но, смирившись, стал пить.

– Наверное, накладную тогда потеряли, – рассказывал Дэвид. – И это чудно. Джесси просто зверь насчет предварительных заказов, и квитанции у нее всегда в порядке. Да уж, миссис Лимен тоже не очень была обрадована такой путаницей. – Дэвид ухмыльнулся. – Джесси тогда по дешевке уступила ей сервировочный столик, только чтобы успокоить ее нервы.

– А кто же купил шкаф? – внезапно спросил Слейд.

– Что, шкаф-то? – Дэвид поправил очки на носу. – Господи, да не все ли равно. Майкл, мне кажется, никого не называл. Он, знаете ли, пребывал в таком настроении, что спрашивать как-то не хотелось.

– А чек остался?

– Конечно. – Дэвид удивленно посмотрел на Слейда сквозь очки. – В магазине. А что?

– Мне надо срочно уйти. – Слейд быстро встал и направился к лестнице черного хода. – Будь здесь, пока я не вернусь.

– Что вы задумали? – Дэвид осекся, когда Слейд исчез вверху. «Нет, он, наверное, все-таки тронутый», – хмуро размышлял Дэвид, глядя на опустевший стул, где только что сидел Слейд. Идет себе неспешный разговор, а он вдруг срывается с места…

– И чтобы Джессика не высовывалась из своей комнаты, – приказал Слейд, сойдя вниз уже с револьвером под пиджаком.

– Не высовывалась?

– И никого не впускай в дом, – Слейд помолчал, сверля Дэвида острым, жестким взглядом, – чтобы ни единая душа не могла войти, понял?

Что-то в этом взгляде заставило Дэвида утвердительно кивнуть, не задавая никаких вопросов.

Слейд схватил бумажную салфетку и нацарапал на ней номер телефона.

– Если я не вернусь через час, позвони по этому номеру. Человеку, который ответит, расскажи про шкаф. Он поймет.

– Шкаф? – Дэвид тупо поглядел на салфетку, которую Слейд сунул ему в руку.

– Но я не понимаю.

– Это не обязательно, сделай, как я говорю, и все.

Дверь черного хода гулко захлопнулась за Слейдом.

– Ну конечно, – проворчал Дэвид, – зачем мне вообще что-то понимать? Лунатик какой-то, вот и все. – Дэвид в сердцах сунул салфетку в карман. Может, все писатели такие, помешанные, и у Джессики, наверное, глаз на них наметан. Взглянув на часы, он решил проверить, как она. Может, писатель и наговорил сейчас лишнего, но ему удалось заставить Дэвида беспокоиться. Дэвид уже шел по коридору. Неожиданно распахнулись двери гостиной.

– Дэвид! – Джессика бегом устремилась к нему, словно хотела поскорее сократить расстояние между ними, и упала прямо ему на грудь.

– Эй, ну ты даешь, – и он попытался освободиться из ее цепких рук, а потом встряхнул за плечи. – Это что, такая разновидность гриппозного вируса, которая влияет на мозги?

– Я люблю тебя, Дэвид, – и, едва не плача, Джессика обхватила его лицо руками.

Он вспыхнул и переступил с ноги на ногу.

– Ну да, и я тебя люблю тоже. Знаешь, ты меня извини за сегодняшнее утро.

– Мы об этом потом поговорим. Мне тебе о многом надо рассказать, но сначала мне нужно увидеть Слейда.

– Он уехал.

– Как?! – И Джессика вцепилась пальцами в тощие руки Дэвида. – Куда?

– Не знаю. – И Дэвид внимательно вгляделся в нее. – Джесси, ты действительно больна. Давай я отведу тебя наверх.

– Нет, Дэвид, это очень важно. – Ее голос из безумного стал строгим и решительным. Такому тону он привык повиноваться. – Ты должен иметь хоть малейшее представление, куда он поехал.

– Но я не имею, – возразил он, несколько раздраженно, – мы сидели и разговаривали, а он вдруг вскочил и убежал.

– О чем вы разговаривали? – Джессика весьма нетерпеливо тряхнула его за руку. – О чем вы говорили?

– Да так, о том о сем. Я сказал, что Майкл последнее время в плохом настроении. Как в прошлом году, когда произошла путаница с чиппендейловским шкафом.

– Чиппендейловский… – Джессика прижала руки к щекам. – О господи! Ну конечно же!

– Слейд мне велел никого не впускать в дом и позвонить вот по этому номеру, если он не вернется через час. Эй, ты куда?

Джессика схватила сумочку, лежащую на столике у лестницы, и стала лихорадочно перебирать содержимое.

– Он поехал в магазин. В магазин, и уже почти десять вечера. Где мои ключи? Звони, звони в магазин – может, он ответит.

Она быстро вывернула содержимое сумки на пол.

– Звони! – закричала она на Дэвида, разинувшего рот от изумления.

Джессика расшвыряла в стороны все, что высыпала из сумки.

– Не могу найти. Да они же в пальто, – вспомнила она и кинулась к встроенному шкафу.

– Не отвечает, – сообщил Дэвид. – Может, еще едет. Но зачем вообще туда ехать? Магазин закрыт… Джесси, ты куда? Он сказал, что ты не должна выходить из дому. Черт возьми, ты забыла надеть пальто. Ну подожди же хоть минуту!

Но она уже сбегала по ступенькам подъезда к своей машине.