Маска Дилетте Марко

Можно было бы открыть окно и позвать на помощь. Но Грейс боялась, что Аристофан — или то, что в него вселилось, — набросится на любого, кто войдет и попытается ей помочь, а она не хотела, чтобы на ее совести оказалась смерть кого-нибудь из соседей.

Это была ее схватка. И только ее. Она должна справиться в одиночку.

Грейс обдумала все возможные пути выхода из дома с нижнего этажа — если ей удастся до него добраться — и пришла к выводу, что все они были одинаково опасны. Кот мог оказаться где угодно. Везде. Единственным безопасным местом в доме была спальня. Как только она покинет свое убежище, кот набросится на нее независимо от того, как она захочет уйти — через входную дверь, кухонную дверь или через какое-нибудь из окон первого этажа. Он затаится где-нибудь в темном углу, а может быть, и на книжном шкафу, на серванте или где-то еще, готовый броситься и вцепиться прямо в ее испуганное повернутое к нему лицо.

У Грейс, конечно, было оружие. Но кот, крадущийся и от природы бесшумный, всегда будет иметь преимущество за счет неожиданности. Стоит ему опередить ее всего на две-три секунды, стоит ей лишь на мгновение промедлить — и у него будет достаточно времени, чтобы вцепиться ей в лицо, перегрызть горло или выцарапать ей глаза своими молниеносными стальными когтями.

Странно, что, несмотря на принятие ею теории перевоплощения, несмотря на то, что она теперь не сомневалась в существовании какой-то жизни и после смерти, она все-таки боялась умирать. Уверенность в вечной жизни ни в коей мере не уменьшала цену настоящей. Напротив, теперь, когда она знала о существовании скрытых могущественных потусторонних сил, ей показалось, что ее жизнь приобрела больший смысл и цель, чем прежде.

Грейс не хотелось умирать.

Однако несмотря на то, что ее шансы покинуть дом целой и невредимой были в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят, она не могла вечно оставаться в спальне. У нее не было ни воды, ни пищи. Кроме того, если ей не удастся выбраться отсюда в ближайшие несколько минут, она может опоздать на помощь к Кэрол.

«Если Кэрол погибнет только из-за того, что у меня не хватило смелости справиться с этим проклятым котом, — подумала Грейс, — тогда мне тоже незачем жить».

Она сняла пистолет с предохранителя.

Она встала и подошла к двери.

С минуту она стояла, прижав ухо к двери, пытаясь услышать царапанье или какие-нибудь другие звуки, выдававшие присутствие Аристофана. Ничего не было слышно.

Держа пистолет в правой руке, она попробовала повернуть ручку двери разодранной когтями окровавленной левой рукой. Открывая дверь с крайней осторожностью, по полдюйма, она ожидала, что кот вот-вот впрыгнет в комнату, как только дверь откроется достаточно широко для него. Но этого не случилось.

Наконец она опасливо высунула голову в коридор. Посмотрела налево. Направо.

Кота нигде не было видно.

Она вышла в коридор и остановилась, боясь отходить от двери в спальню.

«Иди же! — с негодованием сказала она себе. — Шевелись, Грейси!»

Она сделала шаг по направлению к лестнице. Еще один. Стараясь не шуметь.

Лестница казалась за километр от нее.

Оглянулась.

Аристофана по-прежнему не было видно.

Еще шаг.

Это был для нее самый длинный путь в жизни.

Пол закрыл чемодан. Взяв его, он уже отошел от кровати и... вздрогнул от неожиданности, когда весь дом сотрясся, словно по нему ударили демонтажной гирей.

ТУК!

Он посмотрел на потолок.

ТУК! ТУК! ТУК!

За последние пять дней стук не нарушал тишины. Разумеется, Пол не забыл про него; вспоминая, он не переставал удивляться, откуда происходил этот таинственный звук. Но в основном он старался не думать о нем; хватало других проблем. И вот...

ТУК! ТУК! ТУК!

От этого жуткого звука дрожали стекла и стены. Полу казалось, будто он отдавался у него в зубах и костях.

ТУК!

После того как он потратил пять дней на поиски источника, его, точно вспышка, осенила догадка. Топор. Стук уже не казался таким, каким он представлял его себе поначалу. Нет. В нем была какая-то резкость, в каждом ударе слышался ломающийся, трескающийся призвук. Словно что-то рубили.

ТУК!

Однако определение характера звука отнюдь не помогло установить, откуда он происходил. Вместо молотка оказался топор. Ну и что? Пол по-прежнему не понимал, что к чему. Почему от этих ударов сотрясался весь дом? Такой невероятной силой мог обладать только какой-нибудь мифический топор. И в конце концов, будь там хоть топор, хоть молоток или Бог знает что еще, но как этот звук мог раздаваться ниоткуда?

Пол вдруг неожиданно вспомнил о большом разделочном ноже, что Луиза Паркер вонзила в горло своей помешанной дочери в 1905 году. Вспомнил о жутких разрядах молнии, попавшей в офис Альфреда О'Брайена; о непрошеном госте, появившемся в тот же вечер во время грозы у них на газоне; об игре в скрэбл два дня назад (КЛИНОК, КРОВЬ, СМЕРТЬ, МОГИЛА, ЖЕРТВА, КЭРОЛ); о двух пророческих снах Грейс. И он уже знал наверняка — не понимая, как это ему удалось, — что звук топора был той нитью, которая связывала все эти сверхъестественные события. Он интуитивно понял, что именно топор является оружием, угрожающим жизни Кэрол. Он не представлял ни как, ни почему. Он просто знал.

ТУК! ТУК!

Картина сорвалась со стены и грохнулась на пол.

Пол почувствовал, как кровь стынет у него в жилах.

Ему необходимо добраться до домика. Скорее.

Он направился к двери спальни — она захлопнулась прямо перед ним. Никто не притрагивался к ней. Не было никакого сквозняка, от которого она могла бы закрыться. Только что дверь была настежь открыта, а в следующую секунду она с силой захлопнулась, как будто ее толкнула чья-то невидимая рука.

Краем глаза Пол заметил какое-то движение. С колотящимся сердцем, тяжело дыша, он резко повернулся в сторону этого движения и инстинктивно поднял свой чемодан, чтобы хоть как-то защититься.

Одна из тяжелых дверей встроенного шкафа с зеркалом начала двигаться в сторону. Он ждал, что из шкафа вот-вот кто-то выйдет, но, когда дверь полностью открылась, за ней ничего не было, кроме висевшей на плечиках одежды. Дверь закрылась, начала открываться вторая. Затем раздвигаться начали обе одновременно, заезжая одна на другую, туда-сюда, туда-сюда, бесшумно катаясь на своих пластмассовых колесиках.

ТУК! ТУК!

С одной из тумбочек свалился и разбился ночник.

Со стены упала еще одна картина.

ТУК!

Стоявшие на комоде фарфоровые фигурки — балерина со своим партнером — начали кружиться, словно они ожили и решили выступить перед Полом. Сначала они двигались медленно, потом все быстрее и быстрее, пока их не подбросило в воздух, и они, перелетев через всю комнату, упали на пол.

Сооруженный из бревен домик уютно устроился в тени у подножия деревьев. У него была длинная веранда, откуда открывался замечательный вид на озеро.

Это был один из девяноста летних домиков, расположившихся в живописной горной долине на участках размером в акр или в пол-акра. Все они были построены на южном берегу озера, и подъехать к ним можно было лишь по частной, закрывавшейся воротами, посыпанной гравием дороге, извивавшейся вдоль самой воды. Некоторые домики, как тот, что купили Пол с Кэрол, были бревенчатыми, некоторые — дощатыми, в новоанглийском стиле, некоторые — современные сборной конструкции, а некоторые напоминали швейцарские шале.

Кэрол остановила машину в конце небольшого ответвления от основной дороги, также посыпанного гравием, возле своего домика. Они с Джейн вылезли из машины и какое-то время молча стояли, прислушиваясь к тишине и вдыхая необыкновенно свежий воздух.

— Здесь замечательно, — промолвила наконец Джейн.

— Правда, здорово?

— Так тихо.

— Это не всегда. Особенно если в большинстве домиков живут. Но сейчас здесь, вероятно, никого нет, кроме Пег и Винсента Джервисов.

— А кто они? — спросила Джейн.

— Сторожа. Общество владельцев домов платит им зарплату. Они живут в крайнем домике у озера круглый год. Когда сезон заканчивается, они на всякий случай ежедневно раза по два обходят все домики. Приятные люди.

Над дальним северным берегом озера в зловещем небе сверкнула молния. В тучах раздался хлопок грома, эхом прокатившийся над водой.

— Нам бы лучше достать чемоданы и продукты из машины сейчас, чтобы не пришлось все это делать под дождем, — сказала Кэрол.

Грейс ждала, что нападение на нее произойдет на лестнице, потому что там ей было бы труднее всего защищаться. Если она, испуганная котом, потеряет равновесие, то может упасть. Если она упадет, то, вероятно, сломает себе или ногу, или бедро, и, пока будет временно парализована шоком и болью падения, кот раздерет и искусает ее. Поэтому она спускалась по лестнице боком, спиной к стене, чтобы смотреть и вперед и назад.

Но Аристофан не появлялся. Грейс спустилась в холл без приключений.

Внизу она посмотрела в обе стороны.

Чтобы добраться до входной двери, ей нужно было миновать открытую дверь кабинета и ведущую в гостиную арку. Кот мог выскочить как из одного, так и из другого места у нее на пути и прыгнуть ей на лицо, прежде чем она увидит его, направит пистолет и нажмет на курок.

Чтобы добраться до другой двери, той, что была с обратной стороны дома, ей нужно было идти направо по коридору мимо открытой двери в столовую, на кухню. Этот путь казался не менее опасным.

«Между молотом и наковальней, — тоскливо подумала она. — Или — к дьяволу, или — в морскую пучину».

Тут Грейс вспомнила, что ее ключи от машины были на кухне, висели на крючке возле двери, и теперь уже выбирать не приходилось. Придется пытаться выйти через кухню.

Она стала осторожно продвигаться по коридору, пока не дошла до висевшего на стене зеркала, под которым стоял узкий декоративный столик. На столике по обе стороны от зеркала возвышались две вазы. Взяв одну из них в израненную левую руку, она продолжила свой путь боком к открытой двери в столовую.

Добравшись до двери, она остановилась, прислушалась.

Ни звука.

Подавшись вперед, Грейс рискнула заглянуть в столовую. Кота не было видно. Правда, это не значило, что его там нет. Шторы были наполовину задернуты, а день был мрачным; благодаря обилию теней кот мог спрятаться где угодно.

На случай, если Аристофан сидел где-нибудь там, Грейс в качестве отвлекающего маневра бросила в комнату вазу. В тот момент, когда ваза с грохотом разбилась, она, переступив через порог, схватилась за ручку двери и резко закрыла ее, поспешно выходя в коридор. Если кот был там, то пусть он теперь там и остается.

Из столовой до нее не доносилось ни единого звука — вероятно, ей не удалось поймать там коварную бестию. Если бы он оказался в комнате, он уже вопил бы от ярости и скребся бы изнутри в закрытую дверь. Скорее всего она лишь потеряла время и попусту потратила энергию на свой маневр. Но теперь внизу была хотя бы одна комната, к которой она может смело повернуться спиной.

Поглядывая то налево, то направо, туда-сюда, она добралась до двери на кухню и, немного помедлив, вошла, держа перед собой пистолет. Она медленно внимательно осмотрела помещение, прежде чем пройти дальше. Столик со стульями. Урчащий холодильник. Огрызок телефонного шнура. Блестящие хромированные ручки плиты. Двойная раковина. Белые полочки. Коробка для печенья и контейнер для хлеба, стоящие рядом.

Ничто не шелохнулось.

Холодильник отключился, и последовала глубокая, ничем не нарушаемая тишина.

«Ладно, — думала она. — Стисни зубы, и вперед, Грейси».

Она тихо пересекла кухню, скользя глазами по всем углублениям и уголкам: под столиком, узкое пространство возле холодильника, сбоку от шкафчиков. Кота не было.

«Может, я травмировала его сильнее, чем мне показалось? — с надеждой подумала она. — Может, он не просто стал хромать, а отполз куда-нибудь и умер?»

Грейс добралась до двери на улицу.

Она боялась дышать из-за того, что ее собственное дыхание могло заглушить тихие звуки крадущегося кота.

Брелок с ключами, среди которых были и ключи от машины, висел на крючке возле двери. Она сняла его с крючка.

Потянулась к дверной ручке.

Кот зашипел.

Невольно вскрикнув, Грейс повернула голову вправо, откуда донесся звук.

Она находилась в конце длинного ряда шкафчиков. На противоположном конце стояли рядом контейнер для хлеба и коробка с печеньем; когда она вошла на кухню, они были прямо перед ней. Теперь же она увидела их сбоку. Под таким углом ей было видно то, чего она не могла увидеть спереди. Коробка с печеньем и хлебный контейнер, стоявший обычно вплотную к стене, находились сейчас в нескольких дюймах от нее. Коту удалось протиснуться за эти два предмета, с трудом отодвинув их от стены. В этом укромном месте он и сидел, следя за дверью. Он был футах в двадцати от нее, а затем и того меньше, потому что уже с шипением устремился вперед.

Схватка продолжалась всего несколько секунд, но в эти секунды время словно поползло, и Грейс показалось, будто все происходит как в замедленном кино. Она отпрянула назад от шкафчика и кота, но тут же наткнулась на стену; одновременно она подняла пистолет и сделала два выстрела подряд. Коробка с печеньем словно взорвалась, от дверцы шкафчика отлетели щепки. Но кот все приближался и приближался плавными прыжками по гладкой поверхности кухонных шкафчиков, оскалив пасть и обнажив клыки. Грейс поняла, что непросто попасть в такую маленькую и юркую цель даже и с такого малого расстояния. Она выстрелила вновь, но поняла, что рука с пистолетом дернулась, и не удивилась, услышав жужжание пули, которая с пронизывающим «взззз...» отскочила от чего-то вдалеке. В ее искаженном страхом восприятии эхо рикошета казалось нескончаемым «вззз... вззз... вззз...». Кот был уже на краю шкафчика и прыгнул. Грейс вновь выстрелила. И на этот раз попала. Кот взвизгнул. Пуля летела с достаточной силой, чтобы отбросить зверя за какое-то мгновение до того, как он вцепился бы Грейс в лицо и впился в нее зубами. Он отлетел назад и влево, словно тряпичная кукла, и, ударившись о кухонную дверь, безжизненно упал на пол.

Пол никак не мог понять, для чего полтергейст демонстрировал свои внушительные возможности. Он не знал, следует ли ему опасаться? Пытался ли он задержать его, не дать ему вовремя прийти на помощь Кэрол? А может быть, наоборот — подгонял, изо всех сил стараясь дать ему понять, что он должен немедленно ехать к ней в домик?

Держа чемодан в руке. Пол подошел к двери спальни, которая захлопнулась перед ним невидимым духом. Стоило ему только взяться за дверную ручку, как дверь задрожала в своей коробке — поначалу слегка, потом все яростнее.

Тук... тук... тук... ТУК!

Он отдернул руку, не зная, как ему быть.

ТУК!

Стук топора доносился теперь от двери, а не сверху, как до этого. Хотя это была тяжелая рельефная дверь из пихты, а не из какой-то хилой фанеры, она ходила ходуном и треснула посередине, словно сделанная из бальзы.

Пол попятился от нее.

В комнату полетели щепки, и параллельно первой трещине появилась вторая.

Двигавшиеся двери встроенного шкафа и взлетавшие фарфоровые фигурки могли быть и полтергейстом, но это уже было что-то другое. Никакой призрак не смог бы прорубить такую мощную дверь, как эта. Наверняка за дверью кто-то размахивает вполне реальным топором.

Пол чувствовал себя беззащитным. Он скользнул глазами по комнате, надеясь увидеть что-нибудь подходящее для защиты, но ему ничего не попалось.

Его револьвер лежал в чемодане, о чем он теперь отчаянно жалел.

ТУКТУКТУКТУКТУК!

Дверь спальни влетела в комнату, разваливаясь на несколько кусков и бесчисленное множество щепок.

Пол пытался рукой защитить лицо и глаза. Вокруг него сыпались куски дерева.

Опустив руку, он увидел, что за дверью никто не стоял, там не было никого. Взломщиком оказался все тот же невидимый призрак.

ТУК!

Перешагнув через выломанный кусок двери, Пол вышел в коридор.

Электрощиток находился в кухонной кладовке. Кэрол ввинтила пробки, и загорелся свет.

Телефона не было. Это фактически являлось единственным отсутствующим удобством в домике.

— Как ты считаешь, холодновато? — спросила Кэрол.

— Чуть-чуть.

— У нас здесь есть газовая печка, но если не слишком холодно, то лучше затопить камин. Давай-ка принесем Дров.

— Вы хотите сказать, что нужно срубить дерево?

Кэрол рассмеялась.

— В этом нет необходимости. Пошли, увидишь.

Она повела девочку на улицу за дом, где открытая веранда заканчивалась ступеньками, спускающимися на небольшой задний дворик. За двориком начинался маленький луг, на котором росла трава высотой по колено и который поднимался к возвышавшимся в пятидесяти ярдах деревьям.

Когда Кэрол увидела этот знакомый пейзаж, она остановилась, с удивлением вспоминая зловещий сон, приснившийся ей несколько раз на прошлой неделе. В том кошмаре она бежала по одному дому, затем — по другому, потом — через горный луг, и позади в темноте поблескивало что-то серебристое. Тогда она не поняла, что во сне бежала именно по этому лугу.

— Что-то случилось? — спросила Джейн.

— А? Нет... нет. Пошли за дровами.

Она повела девочку по ступенькам вниз и налево, где к юго-западному углу дома был пристроен сарайчик.

Вдалеке рокотал гром. Дождя еще не было.

Открыв ключом тяжелый навесной замок, она вынула его из двери и сунула в карман куртки. Его незачем было вешать до их отъезда в Гаррисберг дней через девять-десять.

Дверь сарайчика заскрипела на несмазанных петлях. Войдя внутрь, Кэрол дернула за цепочку, и загоревшаяся стоваттная лампочка осветила укрытые от ненастной погоды сухие дрова.

С потолка на крюке свисала корзинка для дров. Сняв ее с крючка, Кэрол протянула корзинку девочке.

— Если ты принесешь четыре-пять полных корзинок, нам с лихвой хватит дров до утра.

Когда Джейн вернулась, отнеся первую порцию дров в домик, Кэрол стояла возле чурбана и рубила топором короткое бревно на четыре части.

— Что вы делаете? — поинтересовалась девочка, держась подальше и опасливо косясь на топор.

— Когда я разжигаю огонь, — пояснила Кэрол, — я кладу в самый низ эти щепки, потом — щепки покрупнее, а уж сверху — поленья. Этот метод еще никогда не подводил. Понимаешь? Я настоящий Дэниел Бун[6].

Девочка нахмурилась.

— Этот топор кажется таким острым.

— Он и должен быть таким.

— А это не опасно?

— Мне уже много раз приходилось этим заниматься — как здесь, так и дома, — сказала Кэрол. — Я уже эксперт в этом деле. Не беспокойся, милая. Я не собираюсь ненароком лишать себя пальцев.

Она взяла еще одно бревнышко и начала рубить его на четыре части.

Джейн прошла в сарай, старательно огибая чурбан. Выйдя оттуда со второй корзинкой дров и направляясь к домику, она беспрестанно тревожно оглядывалась через плечо.

Кэрол принялась за очередное бревно.

ТУК!

С чемоданом в руках Пол шел по холлу второго этажа к лестнице. Полтергейст сопровождал его. По обеим сторонам распахивались и захлопывались двери, распахивались и захлопывались вновь и вновь, сами по себе, и с такой страшной силой, что казалось, будто он попал под артобстрел.

Когда он стал спускаться вниз, люстра, висящая на цепи над лестницей, начала описывать круги либо от дуновения ветра, которого не мог почувствовать Пол, либо движимая какой-то незримой рукой.

Когда же он шел по первому этажу, со стен начали падать картины. Переворачивались стулья. Диван в гостиной вдруг стал отчаянно раскачиваться на своих изящных ножках. На кухне затряслась полка с посудой; загремели кастрюли и сковородки.

Пока Пол добирался до гаража, где стоял его «Понтиак», он понял, что ему не стоит тащить в горы свой чемодан. Поначалу он не хотел врываться в домик лишь с пистолетом в руке, потому что, если бы все оказалось в порядке, он бы выглядел идиотом, не говоря уже о том, насколько это было бы несправедливо по отношению к Джейн. Но теперь, после звонка Полли из «Моэм энд Криктон» и после невероятного представления полтергейста, он знал, что ничего уже не могло быть в порядке; даже невозможно было себе представить, что, добравшись до домика, он обнаружит, что там все спокойно. Его неминуемо ждет какой-то кошмар. Никаких сомнений на этот счет не оставалось. Открыв на полу возле машины свой чемодан, он достал оттуда заряженный револьвер, оставляя все остальное в гараже.

Выезжая задним ходом на дорогу, он увидел, как из-за поворота на непривычно большой скорости вынырнул голубой «Форд» Грейс Митовски. Машина резко свернула к их дому и так основательно задела бордюр, что от покрышек пошел бело-голубой дымок.

Не успел «Форд» остановиться, как Грейс уже была на улице. Она кинулась к «Понтиаку». Открыв переднюю дверцу с противоположной от Пола стороны, она заглянула в машину. Ее волосы были совершенно растрепаны, лицо — мертвенно-бледным и с брызгами крови.

— Боже мой, Грейс, что с вами случилось?

— Где Кэрол?

— Она уехала в горы.

— Уже?

— Сегодня утром.

— Черт! Во сколько?

— Три часа назад.

В глазах Грейс была обреченность.

— Девочка поехала с ней?

— Да.

Она закрыла глаза, и Пол заметил, что она боролась с охватывающей ее паникой, стараясь взять себя в руки. Наконец Грейс сказала:

— Мы должны ехать к ним.

— Именно туда я и собираюсь.

Когда ее взгляд упал на лежавший возле него на сиденье револьвер, Пол увидел, как округлились ее глаза.

Грейс перевела взгляд с оружия на него.

— Ты знаешь, что происходит? — удивленно спросила она.

— Не совсем, — ответил он, убирая револьвер в ящик для перчаток. — Я знаю только одно — Кэрол в беде. Ей грозит серьезная опасность.

— В опасности не только Кэрол, — возразила Грейс. — Речь идет о них обеих.

— Об обеих? И девочка тоже? Но я думал, что это из-за девочки...

— Да, — ответила Грейс. — Она собирается убить Кэрол. Но все может закончиться и ее смертью. Как это уже было раньше.

Она села в машину и захлопнула дверцу.

— Раньше? — переспросил Пол. — Я не... — Он обратил внимание на ее окровавленную руку. — Это нужно показать врачу.

— Нет времени.

— Что же, черт возьми, происходит? — воскликнул он, его страх за Кэрол на какое-то мгновение сменился отчаянием. — Я вижу, что творится нечто непонятное, но я не знаю, что же это, в конце концов.

— Я знаю, — ответила она. — Знаю. Я даже знаю несколько больше, чем хотелось бы.

— Если вам известно что-то логичное, что-то конкретное, — сказал он, — нужно звонить в полицию. Они свяжутся с шерифом, и помощь подоспеет к домику гораздо быстрее, чем мы туда доберемся.

— Да, мне кое-что известно, и, насколько я могу судить, настолько конкретное, что полиция может даже и не поверить, — ответила Грейс. — Они решат, что я просто старая маразматичка. И для моего же блага им захочется упрятать меня в тихое надежное местечко. А в лучшем случае просто посмеются надо мной.

Он вспомнил о полтергейсте — стуке топора, разбитой в щепки двери, летающих фарфоровых фигурках, переворачивающихся стульях — и сказал:

— Да. Я вас понимаю.

— Нам придется справляться самим, — продолжала Грейс. — Поехали. По пути я расскажу тебе все, что знаю. С каждой потерянной минутой мне становится все страшнее при мысли о том, что сейчас может происходить там в домике.

Выехав на улицу, Пол поехал от дома в направлении ближайшего выезда на скоростную магистраль. Оказавшись на шоссе, он нажал на акселератор, и машина рванулась вперед.

— Сколько обычно занимает дорога туда? — спросила Грейс.

— Около двух часов.

— Как долго!

— Мы доедем быстрее.

Стрелка спидометра достигла восьмидесяти.