Заказ Семенова Мария

– Ты знаешь, Анютка… чёрт меня дёрнул… – нехотя начал Сергей. – Я, кажется, по-крупному влип…

– Вот и оставляй вас, мужиков, без присмотра… Так что всё же случилось?

Ответить Сергей не успел. Грозовыми басами раскатились аккорды музыкальной заставки, и раздалось долгожданное:

– Начинаем наши традиционные соревнования по преодолению препятствий на призы «Серебряной подковы». Сегодня в программе…

Голос комментатора тоже звучал более чем торжественно.

У Сергея, только-только воспрянувшего было духом, от всей этой торжественности снова оборвалось сердце. А может, просто накатил «отходняк» после пережитого напряжения. Серёжа ссутулился на ярком пластиковом сиденье, уставившись в пол…

– Может, всё же расскажешь? – Аня заметила его состояние и прижалась губами к самому уху, силясь пробиться сквозь огромный комментаторский голос. – Куда влип-то?

– Да на шведа чёртова напоролся. – Сергей пытался говорить шёпотом, но приходилось почти кричать. – Смотрю, на конюшне нет никого… Сдуру и полез к Заказу в денник – зубы смотреть. А там этот…

Информация из мощных динамиков между тем лилась непрерывным потоком:

– Призовой фонд сегодняшнего состязания – три тысячи долларов. В манеж приглашается первый участник соревнований…

– Ну и дурак, – в сердцах обругала Аня Сергея, и тот только кивнул: критика была заслуженная. – Говорили, говорили об осторожности, а сам, как танк, напролом!.. Ну и что теперь?..

Тем временем на поле под приветственные аплодисменты выехал тот самый всадник на гнедой лошади. Не спеша разобрал повод, тщательно оглядел все препятствия, в последний раз мысленно «прокатывая» маршрут… и решительно поднял гнедого в галоп.

Первому всегда труднее других.

– А что теперь… Приедет этот, как его, Панаморев, вот и посоветуемся с ним… Ладно, давай смотреть…

– На старт приглашается Ханц-Петер Конле, команда Германии, – с прежней торжественностью провозгласил комментатор. – Спортсмен выступает на лошади ганноверской породы восемьдесят шестого года рождения по кличке «Дом-шлатц»…

Другой голос тут же продублировал сообщение по-английски.

Ханц-Петер Конле остановил лошадь. Снял каску, поклонился судьям и зрителям…

Прозвучал сигнал колокола – можно стартовать!

Всадник вернул жокейку на голову. Тщательно поправил ремешок на подбородке. Разобрал повод… В самый последний раз окинул взглядом всё поле и поднял Домшлатца в галоп. Сделал пару темпов спокойно, потом двинул лошадь вперёд. Ещё несколько темпов… Стоп! Немец неожиданно остановил и осадил лошадь назад – видно, что-то не понравилось в управлении. Снова галоп… Порядок? Порядок! Ханц-Петер бросил взгляд на первое препятствие и направился к линии старта.

Резкий удар колокола – старт дан!

Три темпа, три мощных скачка – и гнедой взмыл над первым препятствием… Чисто! Чуть наклонившись вперёд, собирая коня в повороте перед следующим барьером, всадник слегка придержал, а потом, уже в зоне препятствия, вновь чуть отпустил повод… и Домшлатц элегантно и мощно перелетел на ту сторону! Чисто!..

Трибуны захлопали. Перед стартами комментатор специально просил зрителей воздерживаться от аплодисментов, пока всадник находится на маршруте, но мыслимо ли устоять?..

По счастью, Домшлатц никак не отреагировал на одобрительный шум: полное сосредоточение, в котором он пребывал, не позволяло отвлекаться на посторонние звуки. Человек и лошадь одинаково тщательно готовились преодолевать тройную систему, оформленную в виде трёх знаменитых петербургских мостов. Им предстояли три очень трудных и совершенно разных прыжка, но они справились, словно на одном дыхании пролетев над всеми мостами…

Зал снова зааплодировал. Напор и темперамент этой пары явно импонировали зрителям.

Но до конца маршрута было ещё далеко. Снова поворот, а за ним параллельные брусья. Только приземлишься – и тут же опять поворот и сразу «чухонец»…

Безукоризненно одолев параллельные брусья, Конле на единственный миг зазевался, не удержал могучего Домшлатца… и проскочил поворот. В результате пришлось «темпить» коня – галопировать чуть не на месте, чтобы подойти к препятствию под нужным углом. Места для разгона практически не оставалось, казалось, прыжок сделался невозможен…

Зрители перестали дышать, Аня вцепилась в руку Сергея, её ноги под сиденьем не стояли на месте, «помогая» Ханцу-Петеру и коню…

Но умница Домшлатц, выпущенный всадником буквально в последний момент, одним скачком набрал нужную скорость и взвился из-под самого препятствия, чтобы гибко, как кошка, пролететь над коронованными головами двух чёрных «каменных» сфинксов… Чисто!!!

Гробовая тишина зала обрушилась лавиной оваций. Все заговорили и зашумели разом, обсуждая увиденное.

До следующего препятствия – двойной системы – оставалось ещё метров двадцать, и Конле воспользовался этим, чтобы отдать лошади повод и коротко, по-деловому, поблагодарить её, трижды хлопнув ладонью по шее. Конь принял заслуженное поощрение, мотнув головой и чуть нарастив темп галопа. Спортсмен с лёгкостью ввёл коня в поворот. Почти не сбавляя темпа, направил его на первое в системе препятствие… И прыжок Домшлатца оказался чересчур мощным. Он приземлился далеко за барьером и сам тотчас понял свою ошибку… но погасить собственную инерцию и толком подготовиться к следующему прыжку уже не успел. Гулкий удар… и на землю полетела сбитая жердь!

Трибуны охнули в знак сочувствия и разочарования. Сглазили!..

Сергей досадливо хлопнул себя ладонями по коленям. Он-то думал, ничто уже не в силах отвлечь его от тягостных размышлений о Заказе и о собственной глупости, но конник есть конник: происходившее на поле незаметно захватило его.

– Ну!.. А как азартно ехал! – проговорил он, сочувствуя неудаче немецкого спортсмена. – Я уж думал, весь маршрут чисто пройдёт… И конь классно напрыган. Видела, как он его на «чухонце» выручил? А?

Аня только кивнула. Всё было понятно, в том числе и волнение всадника, приведшее к досадным ошибкам… Шутка ли – первым на таких соревнованиях выступать! И лошадь действительно превыше всяких похвал. Вальса бы до такого класса довести… А что? Чем мы-то хуже?..

Ханц-Петер Конле между тем финишировал. Он не допустил больше ни единой помарки и выехал из манежа под сочувственные и благодарные аплодисменты. Не горюй, мол, всяко бывает. Подумаешь, сегодня не повезло!

Его результат объявила женщина-комментаторша:

– Ханц-Петер Конле закончил маршрут за одну минуту тридцать семь секунд, имея четыре штрафных очка…

Голос у неё был поставлен великолепно. Информацию повторили по-английски и мгновенно высветили на электронном табло. И тут над полем зазвучал голос третьего комментатора. Мелодичный мужской дискант, который в последующие дни зрителям предстояло крепко запомнить, принялся объяснять непосвящённым, что четыре очка – это-де совсем даже немного. Подумаешь, одна-единственная ошибка. Всего-то одна жёрдочка и упала. Ну кто, мол, не имеет права на маленькую оплошность?

Он был кругом прав – но на соревнованиях такого ранга, как «Серебряная подкова», повал хотя бы одной жерди означал для спортсмена не только расставание с мечтой о победе, но скорее всего даже и откат за пределы призовых мест. Зрители оценили шутку и весело загудели: грех, в самом деле, не пожелать симпатичному немцу удачи назавтра…

На манеж выехал следующий всадник и не спеша поскакал, готовясь взять старт.

Сергей воспользовался затишьем:

– Ань, слушай, я вот ещё что… Я Вовчику всё рассказал. Ну, солдатику, помнишь, мы вчера вечером с ним?..

– Что рассказал? – не поняла Аня.

– Да про Заказа.

Она всплеснула руками:

– Нет, с тобой точно не соскучишься!.. Кому Цыбуля велел, чтобы без дурацких инициатив?..

– Ань, он же все ночи там, – не сдавался Сергей. – Ему к деннику подойти и коню в зубы глянуть – плёвое дело. И вообще, пусть за обстановкой понаблюдает. Может, заметит что интересное…

– Ты со своими затеями пока что добился, что тебя самого «заметили», Пинкертона несчастного!.. Тебе ведь сказали, что сюда следователь едет? Сказали?.. Ты вот представь, что вместо тебя на ипподроме «чайник» в седло… Который скачки только по телевизору… Да что с тобой вообще разговаривать!!! Хочешь вроде Заказа своего выручить, а получишь… шкуру с копытами. И сам виноват будешь!.. – Сергей молчал так пришибленно, что Аня смягчилась: – Что касается понаблюдать… Ну, тут, может, у тебя ума всё же хватило… Парень-то надёжный хоть? А то знаю я таких Вовчиков…

– Свой в сосиску, – буркнул Сергей. – Я за Вовчика голову… Наш, скаковой!

Аня устало махнула рукой:

– Скаковой – это, конечно, в таком деле лучшая рекомендация… Ладно, давай всё-таки соревнования посмотрим немножко…

Девятой или десятой на поле выехала московская спортсменка. Удивительно женственную, изящную всадницу в красном, отлично сидящем рединготе встретили шквалом аплодисментов, и даже торжественный голос комментатора прозвучал с особенной теплотой. Молодую женщину и белоногого красавца Рейсфедра в Питере любили и знали.

– Смотри, Серёга, прямо мой Вальс! – приосанилась Аня.

– Похож, – согласился Сергей, любуясь, как переливается на свету огненная шкура коня. – Только этот по-массивнее. Мышц побольше…

– Ничего! – заверила Аня. – И мы скоро поднакачаем!

Спортсменка, приветствовав публику, стартовала. Рыжий Рейсфедр, направляемый уверенной и твёрдой рукой, золотой птицей пролетел над всеми препятствиями и принёс всадницу к финишу без единого штрафного очка.

Трибуны неистовствовали. Дай волю, на руках пронесли бы Наташу по кругу почёта. Вместе с Рейсфедром…

Довольная спортсменка щедро охлопала коня по крутой лоснящейся шее и под гром рукоплесканий выехала из манежа.

Объявив результат, комментаторша впервые утратила бесстрастный тон и, не скрывая личной симпатии, провозгласила москвичку лидером соревнований.

– Молодчина! Знай наших! – хлопала в ладоши Аня. – А посадка какая?.. Куда вам, мужикам!.. Вот погоди, мне бы Вальса чуть-чуть ещё подучить…

Приятный дискант уже заливался соловьём, рассказывая о создании лучшей отечественной спортивной породы – будённовской, подарившей Наташе и всему миру Рейсфедра. Комментатор оснащал свой рассказ такими удивительными подробностями, о которых никогда, наверное, не слыхал и сам маршал Семён Михайлович, её основатель, а если бы услыхал… В огороде бузина, а в Киеве дядька! Между прочим выяснилось, что «буцефал» – это порода любимой лошади Александра Македонского. А вовсе не кличка. И был сей конь ослепительно белым,[34] а не вороным, как утверждают некоторые невежды. Жаль только, буцефалы давным-давно вымерли и сейчас таких лошадей уже нет… Начал было философствовать на тему дон-кихотовского Росинанта, тоже белого и к тому же вроде установившего рекорд лошадиного долголетия…

Народ, пришедший в «Юбилейный», как говорится, не с улицы, сперва отвечал возмущёнными выкриками. Потом начал откровенно прикалываться и ждать новых словесных шедевров. Рассказ, впрочем, на самом интересном месте был прерван следующим всадником, выехавшим на поле.

– Серёга… смотри!

Всадник был крупного телосложения, в чёрном рединготе и чёрной жокейке, в высоких, начищенных до ослепительного блеска чёрных сапогах, на фоне которых так и сияли белые бриджи. И лошадь была ему под стать – огромнейшая рыжая кобыла, легко и энергично ступавшая по манежу. В уголке белоснежного вальтрапа красовался на голубом поле жёлтый крест шведского флага.

– Это же… – ахнула Аня.

– Здорово смотрится! – оценил Сергей мощь потомка викингов и его четвероногой партнёрши. – И кобыла правильная…

Швед корректными поклонами приветствовал публику. Чуть заметная скованность выдавала, как сильно он волновался. Это не укрылось от Ани, и девушка проворчала:

– На воре шапка горит!..

Как ни ругала она «несчастного Пинкертона», а обидчиков Заказа – и, не приведи Бог, Сергея – живьём готова была проглотить.

– …На старт приглашается Бенгт Йоханссон на лошади по кличке «Слипонз Фари» датской теплокровной породы. Команда Швеции…

Серёжка замер, глядя во все глаза. Под ложечкой гадко щемило.

Швед медленно, шагом выехал в центр манежа. Снял жокейку, поклонился судьям…

Открытое, простое лицо. Короткие светло-русые волосы. Горящие, пронзительные глаза. И волевые, отточенные движения.

Сергей тщетно внушал себе, что перед ним собственной персоной похититель Заказа. Как минимум, соучастник. Его следовало ненавидеть, но Сергей ничего с собой поделать не мог. Швед ему нравился.

Некое чувство, глубинное, неошибающееся и непонятное, властно утверждало: этот парень подлецом быть не мог. Не мог – и всё! Вот он подбирает повод, вот начинает непринуждённым галопом кружить по манежу, разговаривая со Слипонз Фари, настраивая любимицу на успешное выступление… И этот человек – вор?!! Что-либо сформулировать рационально Сергей, впрочем, и не пытался. Просто смотрел и смотрел, всем существом впитывая каждое движение шведа… и всё настойчивее ощущая в нём нечто прямое, решительное… честное. Предположить, чтобы он мог совершить зло? Пойти на преступление, украсть?.. Да ещё… Кузю?.. Нет. Не мог!!!

Сергей даже заёрзал на стуле:

– Хватит тянуть, прыгай давай…

И тут же ударил колокол – можно стартовать.

Развернув лошадь, Бенгт подчёркнуто хладнокровно водрузил жокейку на голову, разобрал повод – и уверенным коротким галопом двинулся к первому препятствию…

Старт!

Швед точно подвёл кобылу к барьеру, Слипонз Фари вычертила в воздухе красивую, правильную траекторию, мягко приземлилась… И, уже встав после препятствия на все четыре ноги, вдруг шаловливо отбила в воздухе задом!

Трибуны заинтересованно загудели.

Йоханссон слегка тронул свою питомицу шпорой, и она, оставив игрушки, по-деловому двинулась дальше – к следующему барьеру.

– Смотри, какие мы темпераментные, – отозвалась на выходку лошади Аня. – Я-то думала, у них у обоих характеры нордические… выдержанные…

– Выезжена хорошо. А так, похоже, у неё ещё то шило в заднице…

Швед ехал расчётливо и очень технично. Не спешил, с ювелирной точностью обрабатывал препятствие за препятствием и знать не знал, что одна отдельно взятая девушка в зале видит в нём только преступника. Который должен сидеть не на лошади, а в тюрьме.

– Серый, – спросила она, – а этот… Панаморев когда должен приехать?

– Подожди… Не отвлекай…

Аня изумилась до глубины души:

– Ты что?.. За него болеешь?

Сергей не ответил.

До финиша Бенгту осталась сущая ерунда. Ехал швед здорово, да и все самые сложные препятствия остались уже за спиной. Слипонз Фари спокойным галопом несла его к предпоследнему на маршруте барьеру… Но… «из мёртвой главы гробовая змея»… Кобыла двигалась легко и пластично: само послушание и гармония. Бенгт плотнее опустился в седло, заранее готовя поворот и примериваясь к барьеру. Ещё чуть-чуть и…

Слипонз Фари выбрала именно этот момент и вновь ударила задом. Задние ноги хлёстко взметнулись… И – резкий стук! Копыто попало по стойке уже пройденного препятствия!.. Стойка – старинный фонарь с завитушками – покачнулась… и жердь, висевшая на ней, полетела на землю…

Трибуны ахнули. Вот так, между прочим, люди жизнь себе укорачивают.

– Ох, дьявол!.. – не выдержал и Сергей. – А ведь нулём мог проехать!..

– Серый, что-то я не… Это же швед! Который Заказа!.. Ты что, действительно за него..?

– Во-первых, он… – Сергей хотел попытаться что-то объяснить, но раздумал. Как выразить то, что сам, извините, только печёнками?.. И Сергей просто сказал: – Ехал-то всё равно классно. Всадник что надо!

– И кобыла правильная, – фыркнула Аня.

Швед финишировал.

– Спортсмен закончил маршрут за одну минуту сорок девять секунд, имея четыре штрафных очка, – вынесла приговор комментаторша. – На старт приглашается…

Следующий всадник свалил на поле почти половину препятствий.

– Фашист пролетел, – оценила его выступление Аня.

Судьи долго подсчитывали штрафные очки («Калькулятора не хватило», – ядовито предположил Сергей), а служители восстанавливали маршрут, ибо знаменитые питерские шедевры действительно лежали в развалинах, как после налёта гитлеровской авиации. Вот тут-то знаток «породы „буцефал“» воспользовался вынужденным перерывом и вволю отыгрался на зрителях. Правду сказать, народ на трибунах уже понял, чего от него ждать, и раздавшийся дискант встретили улыбками и аплодисментами: «Ну, друг, не подкачай, выдай перл…»

И перл действительно состоялся.

Комментатор начал вещать о великих конных традициях нашего города, восходящих (а что у нас не восходит?) к эпохе Петра Великого. Который, естественно, сам фанатически любил лошадей…

На это Аня кивнула:

– Шла бы речь о компьютерах, он бы у них и компьютеры полюбил…

– …Особенно арабских скакунов, – развивал свою мысль комментатор. – Не случайно Фальконе позировали для Медного всадника именно арабские лошади…

Судя по хохоту в зале, публика дружно представила себе двухметрового Петра верхом на крохотном арабе.

– Эй, ты сам-то арабов видел когда-нибудь? – заорал мужской голос совсем рядом с ребятами. – Может, на Аничковом мосту?

Но комментатор, слыша только себя, с прежним энтузиазмом поведал, будто чучело рыжей Лизетты – якобы петровской любимицы, носившей царя в Полтавскую баталию, а ныне упокоенной «на вечной стоянке» в Зоологическом музее, – вовсе даже являет собой не кобылу, а жеребца. Вот вам!

– Кличка «Лизетта», – продолжал комментатор, – скорее всего есть русская интерпретация слова «Лизетто», или, вероятнее, даже «Лизотто», – лошади то ли неаполитанской, то ли испанской породы, подаренной Петру соответствующим двором…

Откуда он почерпнул эту информацию, осталось навсегда его тайной.

– Нигде не почерпнул. Прямо сейчас сам и выдумал, – поделилась Аня с Сергеем. Дилетант, отливавший подобные пули на соревнованиях европейского класса, начинал её раздражать.

– …И был этот чудо-жеребец, несмотря на совсем неказистый рост, премного любим нашим славным царём за его удивительную выносливость. А выносливость Лизотто, уважаемые зрители, объяснялась исключительно большим процентом арабской крови в жилах обеих названных мною пород. За это-то арабское происхождение так горячо и любил его Пётр…

– А тебе – Нобелевскую премию, – сказала Аня. – За выдающееся историческое открытие.

Комментатор казался неисчерпаемым:

– Впрочем, некоторые утверждают, что Лизетта попал к Петру случайно. Принадлежал он тогда казачьему есаулу или уряднику – вестовому, бывшему под Полтавой рядом с царём. В порыве боевого азарта Пётр якобы схватил ближайшую лошадь и устремился на ней в самую гущу событий… Молва также гласит, что и кличку свою благозвучную наш герой получил уже в царской конюшне, ибо ранее звался кличкою, для царских ушей неприличной. Целыми днями маленькая рыженькая лошадка достойно носила царя, весившего, прямо скажем, немало, и ни разу не споткнулась под ним. И потому в старости по указу Петра жила в почёте, достатке и холе до самой своей смерти…

– Всё, что ли? – хмуро поинтересовался Сергей.

– Существует и третья версия, – осчастливил публику комментатор. – Лизетта – жеребец персидской породы, семейный баловень, всюду сопровождавший Петра. Когда Лизетта скучал, он сбегал из конюшни и носился по царским покоям, разыскивая хозяина. Представляете – конь, бегающий по Грановитой палате… Утверждают, что даже к царским застольям сей жеребец допущен бывал. Одно утешает – в сенат не водили… Хотя… Цари – они ребята, понимаешь, с причудами…

Сергей поймал себя на том, что готов лично отправиться в Зоологический музей и подробнее присмотреться к древнему чучелу. На предмет породы и пола.

– Ань, – спросил он, – ты случайно не в курсе, лошадка эта… Лизетта… она там в попоне стоит?

Аня совершенно правильно истолковала вопрос.

– Ты знаешь, – сказала она, – когда делают чучело, они у него всё отре…

Возможно, у «массовика-затейника» имелись насчёт петровского коня ещё штук пять версий, но его ораторский изыск был остановлен появлением следующего участника состязаний.

Поле было готово, маршрут – в полном порядке…

На красивейшем вороном жеребце в манеж выехал всадник в военной форме, с майорскими погонами на плечах.

– А это кто? – поинтересовался Серёжа.

– Вася Гудзюк, ЦСКА. Опытнейший мужик… – Аня со жгучим интересом следила за всадником. – Техника – зашибись…

Рысью, изящно привставая на стременах, Василий Гудзюк описал круг по манежу и замер в центре поля. Только розовые пятна на побледневшем лице выдавали внутреннее напряжение…

Присутствующие приготовились услышать традиционное: «На старт приглашается…», но вместо этого вновь зазвучал голос радиобалагура:

– Внимание! Уважаемые дамы и господа, меня попросили передать кратенькое сообщение: «Гостя наших соревнований господина Путятина убедительно просим срочно пройти в оргкомитет соревнований». Повторяю…

Всадник на манеже, для которого это было равносильно толчку под руку в самый ответственный момент, вскинул голову и посмотрел на судейскую ложу.

Сергей повернулся к Ане:

– Это что, твоё объявление подоспело? Когда ты меня потеряла?..

– Да я никакого объявления не давала, хотела только. – Аня удивлённо пожала плечами.

– Всё ясно. – Сергей уже поднимался с сиденья. – Вот выйдем сейчас, а на нас десять человек с монтировками… А что, может, правда швед бучу поднял? Ну, из-за моего визита…

– Я в детстве когда-то месяц каратэ занималась, глядишь, вспомню чего, – подытожила Аня. – Ну, пошли! Сразу и выясним…

Глава восьмая

День первый (продолжение)

В оргкомитете почти никого не было, только девушка-секретарь сидела за столом, разговаривая с кем-то из представителей команд. Все остальные занимались делами – кто в зале, кто в судейской коллегии.

Однако вызов, переданный по трансляции, оказался самым что ни есть настоящим. Навстречу Ане с Сергеем поднялся незнакомый мужчина. Где-то под сорок, худощавый, широкоплечий, повыше среднего роста. В руках он держал вместительный старомодный портфель.

«Панаморёв! – догадался Сергей. – Следователь! Приехал-таки!.. Антон, как там дальше… – И запаниковал: – Георгиевич? Геннадиевич?..»

«А дядька со вкусом, – отметила про себя Аня. – Рубашка пёстрая, клетчатая, а костюм серый – нормально. Умный, наверное…»

Лицо под короткой стрижкой было самое обыкновенное. Загорелое, но не сильно – даже на юге не больно-то загоришь, просиживая в кабинете. Небольшие залысины, резкие скулы, прямой острый нос… Выражение – непроницаемое. Профессионал. А вот глаза…

В «зеркале души», как сразу определила Аня, скрывалось застарелое невеселье. Или, может, просто усталость? Нет. Карие глаза были определённо печальными. Одинокими. И вообще, если присмотреться внимательней, была в «дядьке со вкусом» какая-то… неухоженность, что ли. Неустроенность. Есть, оказывается, разница, кто тебя собирает в дорогу – ты сам или другой человек, притом тебя любящий. От мужского взгляда это можно скрыть. От женского…

Аня невольно потупилась. Нехорошо, в самом деле, вот так рассматривать человека.

– Простите, – произнёс незнакомец. – Вы Путятин? Сергей?

– Да, – внутренне собираясь в комок, ответил Серёжа.

– Разрешите представиться – Панаморёв. Антон Григорьевич. Следователь Сайской городской прокуратуры. – Мужчина пожал руку Сергею. – Вот моё удостоверение…

Ладонь у Антона Григорьевича была широкой на удивление – кисть маленького жокея в ней попросту утонула. Панаморев спрятал удостоверение обратно в карман и решил смягчить несколько напряжённую обстановку. Было ясно, что девушка, вошедшая вместе с Путятиным, доводится парню далеко не случайной подружкой, и он вежливо поклонился:

– Можно просто – Антон…

– Аня… – Ладошка у неё оказалась крепкая, твёрдая и мозолистая. – Знаете, а мы вас так ждали!..

– Пойдёмте куда-нибудь, где можно спокойно поговорить, – предложил Антон. Комната оргкомитета, в которой, кроме них, находилось всего двое, чем-то не удовлетворяла его.

Аня сразу предложила:

– Может, в кафе? Там сейчас, наверно, вообще ни души, все на трибунах сидят. Да и вы небось проголодались с дороги, хоть по кофе с плюшкой употребим…

– Питерское гостеприимство, – улыбнулся Антон. – Ведите, ребята.

В «заведении для всех» действительно было почти совсем пусто. Лишь за одним столиком кофейничали несколько работников «Юбилейного»: благополучно начавшиеся соревнования для них означали временное затишье в работе. Лошадники – Анины знакомые, способные вольно или невольно помешать разговору, – отсутствовали начисто.

Антон сразу облюбовал столик в углу, самый дальний от входа, и они заказали кофе на всех. Панаморёв и Аня взяли ещё бутербродов. Сергей отказался.

– Веса гоняю, – пояснил он с некоторым смущением.

– Веса?.. А-а, вес… понятно. Диета. Вы ведь жокей, – кивнул Антон. Помешал ложечкой густой, раскалённый напиток, попробовал его, одобрил и кивнул:

– Ну, рассказывайте.

– Я скакал в Сайске Дерби… – обстоятельно начал Сергей. – На Заказе. Он в этом сезоне не ладил, хотя по всему должен был. Вот меня и…

– Что значит «не ладил»?.. – спросил следователь. Сергей непонимающе смотрел на него, а Панаморев добавил: – И насчёт Дерби поясните, пожалуйста, поконкретнее. Что это такое?

Сергей принялся объяснять, хотя сердце у него порядком упало. И это – сыщик, на которого они так надеялись?.. Да может ли он что-нибудь про Заказа понять, если азов конного дела не смыслит?.. Если ему один хрен – то ли английская чистокровная, то ли владимирский тяжеловоз, то ли последняя беспородная кляча с Дворцовой?.. Пять минут назад, на трибуне, Сергей сам себя выпороть был готов за мальчишество. Туда же, мол, голливудских боевиков насмотрелся! Поперёд батьки в пекло полез! Потерпеть не мог, профессионала дождаться!.. Вот – дождались. Приехали…

Панама был бы плохим следователем, если бы не заметил досаду и разочарование молодого жокея. Но реагировать на эмоции не стал. Он молча слушал, не торопясь жевал бутерброды – и безжалостно останавливал Серёжу, если находил нужным что-нибудь уточнить или потребовать разъяснений.

Пока очевидно было одно. За своего Кузю, то бишь Заказа, молодой жокей полезет на какой угодно рожон. Если не прямиком в петлю.

Панама решил дать парню время собраться с мыслями и остыть:

– Может, ещё по чашечке? Кофе у вас тут действительно мировой, давно такого не пил. У нас в Мухо… в Сайске… Да что я говорю, сами знаете.

Серёжа с некоторым трудом вернулся к реальности:

– Ой, да… Конечно… – И вскочил со стула.

– Ты лучше рассказывай. – Аня придержала его за руку и встала сама. – Я принесу. Антон… – она запнулась, – Григорьевич, вам ещё бутербродик?

– Спасибо, Анечка, хватит мне. – Антон улыбнулся и подумал, что с подругой жокею определённо повезло. – Только чашечку кофе. И мы ведь договорились – просто Антон.

Серёжа тем временем слегка перевёл дух, вспомнил кое-какие подробности и снова начал рассказывать. Об отсутствии у Заказа клейма, о хлыстике с кожаной шишечкой на рукояти, о лёгких скаковых подковах, самодельных, а стало быть, уникальных…

Аня вернулась к их столику с тремя чашечками кофе.

– Так, – услышала она голос Панамы. – Теперь давай подведём результат. Что мы имеем?.. Ты абсолютно уверен, что это – ваш конь?

– Голову на…

– Твою голову в протокол не запишешь. – Антон положил руки на стол, как припечатал. – Скажем так – серьёзное подозрение?

– Как в газетах пишут, «человек, похожий на…», – хмыкнул Сергей, вспомнив «банные» разоблачения, недавно отгремевшие в прессе. Он понимал, о чём говорит следователь. – «Конь, похожий на Заказа»… ну, процентов на восемьдесят пять…

– Очень хорошо. Но надо, – Панама вздохнул, – все сто, и притом железно доказанные. Что мы, грубо говоря, в суде предъявлять будем?.. У тебя, извини, в основном эмоции, а у шведа – документы с печатями…

– Липовыми, – заявил Сергей мрачно. Ему снова вспомнился благородный индеец Нико, именно в таких случаях и вступавший на тропу войны: ну вот же он, вот он, злодей, и всем вроде всё про него ясно… а хвост стервецу прищемить нечем. Окромя железного кулака…

– Хлыстик в зубах – доказательство косвенное. – Панама объяснял юридические азы, пожалуй, терпеливее, чем Сергей – конные. – А возраст, из-за которого ты тут так бился, вообще, кстати, не доказательство. Да, привёз трёхлетнего коня… Что, права не имеет?

– Ни в коем случае! – убеждённо мотнул головой Сергей. – На эти соревнования – не имеет. Тут только старшего возраста…

– А кто тебе сказал, что он его привёз именно для участия в соревнованиях? Если он не совсем дурак, именно так он и будет утверждать. Соревнования – повод, а цель может быть совершенно другая. Коммерческая, например. Продажа, обмен, мало ли ещё что…

– Но ведь это точно Заказ! – повторил Сергей с отчаянием. – Я знаю!..

Панама откинулся в пластмассовом кресле:

– Меня-то ты что за Советскую власть агитируешь?.. Я тебе верю… Но, если мы хотим, чтобы он остался в России, это надо доказывать. Причем очень жёстко, с вещественными доказательствами. Иначе нас не поймут… А вещдок у нас, как я понял, пока один – скаковые подковы. Для прыжков такие точно не употребляются?..

– Никогда…

– Уже хорошо. Зато всё остальное, пардон, – в пользу бедных. Похож, говоришь?.. Как две капли воды?.. И свидетели подтвердить могут?.. А тебе ответят – зрительный обман. Да и правильно сделают. Видел я разок, на всю жизнь запомнил… Купил я давно когда-то фотообои с берёзовой рощей…

Аня, давно уже мысленно примерявшая к своей квартире то один, то другой фотопейзаж, заинтересованно слушала.

– Дурное дело нехитрое: принёс и наклеил, – продолжал следователь. – Рядом столик поставил на берёзовых ножках, табуретки такие же… Идиллию развёл, аж противно. И дверь в комнату закрыл – от кошки, а то, не дай Бог, мокрые окарябает… День да ночь – высохли. Прихожу домой… а кошка моя мне мячик всегда приносила, чтобы сразу играть. Я его у неё забираю, дверь настежь – и без всякой задней мысли бросаю мячик об стену. Кошка за ним… И вдруг слышу грохот! Мячик-то отскочил, а кошка нет – дальше в лес побежала… Это я к тому, чтобы и нам с тобой, Серёжа, шишек случаем не набить…

Сергей расстроенно смотрел в стену. Его очень тянуло спросить Антона Григорьевича: «Ну что? Можно смеяться?..»

– Кстати, о фотообоях! – Аня вновь переключилась на «вещдоки» и «косвенные доказательства». – Между прочим, у нас фотографии Заказа есть. Как раз в день Дерби прямо на ипподроме снимали! Правда, на одной он там скачет, а на другой – только голова и рядом Серёжка…

– Уже кое-что! – Панама сам был не слишком в этом уверен, но не желал упускать ни малейшего пустяка. – А такой нет, чтобы конь во весь рост? Просто стоял, как в программках?

И он кивнул на объёмистую пачку печатной продукции, которой его не преминули снабдить в оргкомитете.

– Такой… – задумалась Аня. – Такой нет.

– Погоди, – неожиданно воспрянул духом Сергей. – Он ведь нас всяко-разно снимал… И без седла – точно помню! И наверняка во весь рост, зря, что ли, всё пятился, подальше отходил… А мне подарил только те, где я есть. – Сергей вдруг умолк и озадаченно посмотрел на Антона. – Правда, он тоже швед…

– Всюду шведы, – насторожился Панама. – У них что, заговор?.. И «он», кстати, – это вообще кто?..

– Фотокорреспондент, – улыбнулся Сергей. – Из конного журнала. Как его… Ульрикссон. Мужик первый сорт! С королевским конюшим меня познакомил… Тут, на этих соревнованиях. Надо у него поинтересоваться, может, фотку какую надо найдёт…

– А соотечественнику не заложит? – недоверчиво спросил Панаморев. – Вдруг они с ним знакомы…

Страницы: «« ... 89101112131415 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

…Оборотень. Сказка. Легенда…...
Это мир, в котором технологии соседствуют с чёрной магией.Это мир, в котором обычный уголовник может...
Они – крутые парни, развлекающиеся охотой на людей – бомжей,нищих… По однажды они сделали ОЧЕНЬ БОЛЬ...
Если в один день человек выдает замуж свою бывшую невесту, обзаводится говорящим попугаем с вампирск...
Каждый человек уникален, а уж обладатель знака Дарго – и подавно. Сергей Воронцов, получив когда-то ...
Посещать сомнительные заведения небезопасно всегда и везде – и в настоящем, и в будущем, и на Земле,...