Дети Нового леса Марриет Фредерик
– В общем-то это правильно, только меня немного тревожит, что у него ружье выстрелило. Вдруг он случайно ранил себя? – вполне допускал такой поворот Хамфри. – Тогда за два дня может и помереть.
– А ведь действительно, – подхватил старший брат. – Мне совершенно не хочется иметь на совести его гибель.
– Я полагаю, мне следует прямо завтра с утра съездить на Билли к Освальду, – предложил Хамфри. – Отвезу его к ловушке, а там пусть сам и решает, как поступить с этим Корбулдом. Все-таки он его подчиненный.
– Да, так действительно лучше всего, – согласился с ним Эдвард.
– И я так считаю, – поддержала обоих братьев дотоле молчавшая Элис. – Плохо, когда человек умирает в злобе. Каждый должен иметь возможность раскаяться. Вдруг он, когда его вытащат, станет другим?
– Эдвард, – подняла на него глаза Эдит. – А разве Господь его не накажет?
– Конечно, моя дорогая, кара Господня всегда настигает подобных людей, но… – И, осекшись на половине фразы, он утомленно выдохнул: – Не будем больше сейчас об этом. Я так хочу спать.
Но прежде чем веки их смежил глубокий сон, наше лесное семейство вознесло благодарность Всевышнему за счастливое возращение брата. Один лишь Пабло лег без молитвы. Но, как нам с вами уже известно, он имел весьма смутное представление об этой области жизни.
Хамфри отправился в путь спозаранку и в девять утра уже вошел к Освальду Патриджу, который сперва обрадовался его неожиданному визиту, выяснив же причину, впал в такое негодование, что высказался совершенно в духе Пабло. Мол, если уж этого негодяя угораздило ухнуть в ловушку, пусть там навечно и остается. Хамфри пришлось потратить много усилий, но в результате он все же уговорил его вызволить подлеца из ямы, и они выехали туда, захватив с собой еще двух подчиненных Освальду лесников.
На место они поспели к закату. Из ямы слышались стоны. Освальд заглянул вниз.
– Кто там есть?
– Это я, Корбулд, – глухо послышалось снизу.
– Вот те на, – разыграл удивление Освальд. – Ты ранен?
– Да. Сильно, – ответил ему негодяй. – Как я падал, ружье мое выстрелило, и пуля мне сквозь бедро прошла. Я вроде бы уже почти напрочь кровью истек.
Хамфри принес из кустарника лестницу, и они вчетвером подняли Корбулда на поверхность. Рану свою на ноге он перетянул платком, что, видно, в значительной мере препятствовало кровотечению. Его напоили водой. Это немного привело его в чувство, однако нечего было даже надеяться, что он дойдет своим ходом до дома.
– Прямо не знаю, как быть, – озадачился Освальд. – На руках не дотащим.
Хамфри отвел его в сторону.
– Не следует, чтобы кто-то из ваших людей узнал, где наш дом. Поэтому пусть остаются с Корбулдом, а мы с вами сейчас пойдем к нам за повозкой. Пусть Билли поест, а потом я его запрягу и мы возвратимся сюда. Кстати, захватим поесть вашим людям. Потом я поеду с вами и еще до рассвета вернусь на повозке к себе. По-моему, это вполне безопасный план.
– По-моему, тоже, – ответил Освальд и, отдав распоряжения лесникам, составил компанию мальчику.
Дома Хамфри, препоручив Билли заботам Пабло, быстро поставил в известность старшего брата о том, что сучилось с Корбулдом.
– Жаль только, он себя насмерть не пристрелил, – вмешался Освальд. – Поделом бы ему, кровожадному ироду. Безо всякой причины надумал убить человека. От таких надо держаться подальше. Ну да я все доложу в лучшем виде хранителю. Уж он его точно уволит.
– А вот с этим не торопитесь, – предостерег его Эдвард. – Пусть сперва сам вам расскажет, что с ним стряслось. Уволить-то его просто, но он после этого может стать гораздо опаснее, чем под вашим приглядом. Ну, ладно, садитесь-ка ужинать. Все равно, пока Билли наестся, не меньше часа пройдет.
– Этот, который Билли сейчас обхаживает, ваш цыганенок и есть? – полюбопытствовал Освальд.
– Он самый, – с улыбкой откликнулся Эдвард.
– Мне он, пожалуй, даже понравился, – продолжал лесник. – Только народ его – очень странное племя, – понизил он голос. – Мой вам совет, не особо ему доверяйте, покуда верность свою не проявит. Народ цыгане горячий. Коль ненавидит, так всей душой, а если привяжется, друга вернее и не сыщешь. Это уж мне хорошо известно. Сделал я раз одному цыгану добро, так он после жизнь мне спас.
– Ой, а вы нам расскажете? – заинтересовалась Элис.
– Длинная это история. Нам сейчас времени на нее не хватит, моя дорогая юная леди. Но в другой раз расскажу непременно. Вы вот еще что, – обвел всю компанию взглядом Освальд. – Как бы ваш Пабло себя ни повел, не вздумайте его бить. Лучше он от такого не станет, а вот обиду на вас затаит на всю жизнь. Это я знаю от многих людей, которые хорошо повадки их изучили. Говорю же: странное племя.
– Да мы его бить и не собираемся, – сказал Хамфри и вдруг засмеялся. – Если вот только Эдит порой наградит шлепком. Она с ним возится больше всех нас. Но полагаю, что на нее он не обижается.
– Уж это конечно, – хмыкнул Освальд. – Ваша прелестная Эдит может вертеть им, как ей угодно. К слову, а сам-то он что для вас делает?
– Пока ничего особенного. Он ведь только недавно окреп, бедняга, – объяснил Хамфри. – Эдит держит его на подхвате. Особенно у него хорошо выходит яйца искать. А вчера вот установил силки собственного изобретения, и в них попались три кролика и один заяц, а в мои – всего один заяц. Так что он здорово меня обставил.
– Он, Хамфри, во всем этом рос, – сказал Освальд. – Вот и старайтесь такими делами его занимать, которые ему по душе. Как говорится, ему развлечение, а вам польза. Только особенно не рассчитывайте, что он надрываться в работе станет. Они к этому не приучены. Большей частью живут себе и кочуют с места на место. А если какая работа у них и есть, то при первой возможности бросят. Но если он к вам привяжется, вам все равно от него много пользы будет. Потому что они хитроумные очень и ловкие.
– Мне кажется, что любому лучше бы делать то, что ему по душе, – сказал Хамфри. – И надеюсь, для Пабло много такой работы у нас найдется. Он, например, любит нашего Билли и очень ловко за ним ухаживает.
– Как-нибудь обязательно захватите его ко мне, – посоветовал Освальд. – Пусть знает, где я живу. А то вдруг вам когда-нибудь для чего-то понадоблюсь, а сами добраться не сможете. Вот его и пошлете.
– Очень здравая мысль, – оценил предложение Эдвард. – В ближайшее время так и поступим. Хамфри, кто едет сейчас с повозкой, ты или я?
– Ясное дело, Хамфри, – вмешался Освальд. – Не надо кому-то из них узнать, что я у тебя ее, Эдвард, взял. А кто таков Хамфри, людям моим неведомо. Да он утром вообще убудет еще до того, как они поднимутся.
Эдварду возразить было нечего. Освальд поднялся на ноги.
– Ну, пора нам, пожалуй, в путь. Мистрис Элис, не найдется ль у вас что собрать из еды моим людям, а то они целый день голодные.
– Да, конечно, – засуетилась девочка. – Все будет готово, прежде чем вы успеете запрячь Билли. Эдит, пожалуйста, помоги мне, моя дорогая!
Хамфри отправился запрягать, и очень скоро они с Освальдом поспешили к его ловушке.
Лесники сделали Корбулду перевязку, и он почувствовал себя несколько лучше. Его подняли с земли и устроили в повозку, днище которой Хамфри предусмотрительно устлал сеном. Но, несмотря на достаточно мягкое ложе, поездка доставила раненому много мучений. Каждый раз как повозка подпрыгивала на кочке или на корне, он исторгал громкие стоны, и на место его довезли совершенно без сил.
Наконец он был внесен в собственный дом и уложен в постель, после чего Освальд отпустил отдыхать уже едва державшихся на ногах от усталости двух лесников, а другому своему подчиненному приказал сбегать за доктором. На этом, сочтя свою миссию более чем исполненной, старший лесник направился вместе с Хамфри к себе в коттедж, где тот, часа три отдохнув до рассвета и убедившись, что Билли, хоть трижды и пересекший уже сегодня пространство Нового леса, чувствует себя крайне бодро и жизнерадостно, засобирался в обратный путь.
– Непременно после вам доложу про этого подлеца и его самочувствие, а особо про то, что он мне про себя наплетет. Но это не очень скоро. Недели так, думаю, через две, – пообещал ему на прощание Освальд Патридж.
Билли так торопился достигнуть родного стойла, что седок его еле сдерживал, боясь опрокинуться вместе с повозкой. «Вот лошади и вообще, наверное, все животные знают, что лучше родного дома ничего нет, – подумалось вдруг ему. – А люди, хотя и считают себя гораздо умнее животных, совсем не всегда придерживаются того же мнения». От этого его мысли почему-то перелетели на Эдварда, слишком уж часто, по мнению младшего брата, подвергавшего себя риску. Хамфри о нем постоянно тревожился, и ему бы стало куда спокойнее, если бы он отсюда уехал. «Скорее бы новый король возвратился из Франции и собрал войско. Тогда Эдвард бы стал сражаться на поле боя, – продолжал размышлять он. – И это для него лучше, чем попусту здесь рисковать браконьерством, за которое его могут арестовать или вообще убить. Нам-то всем его подвиги совершенно не требуются. Фермы вполне достаточно, чтобы прожить, а когда еще прихвачу земли, то и с охотой на дикое стадо покончу. Мне вообще очень нравится управлять фермой, а Эдварду – нет. Он себя чувствует в этой глуши совершенно выброшенным из жизни. И вечно будет искать каких-нибудь приключений. Взять хоть вчерашний случай. Он ведь такому риску себя подвергал! Но ему все мало. Он от рождения создан быть воином, и если это ему удастся, а Бог сохранит ему жизнь, то ему предстоят большие успехи на этом поприще и блестящее будущее. Потому что именно это его родная стихия. Пусть только еще немного побудет дома, пока я новый клочок земли прихвачу».
Мысли его плавно перетекли на хозяйственные заботы, и он на ближайшее время наметил их множество. Во-первых, заняться ямой для продольной пилы, прикупить в Лимингтоне саму пилу, а главное, увлечь Пабло работой в яме. Понравится ли ему, что во время работы голова у него будет вся в опилках? Зато если самим делать доски, сколько же улучшений можно произвести на ферме! Он постоянно думал об улучшениях своего хозяйства, планируя каждый свой новый замысел, и ему всегда было точно известно, когда родится следующий теленок и какая свинья должна вскоре принести приплод…
– А ты очень вовремя, брат, – ворвался в его размышления голос Эдварда. – Мне как раз удалось добыть кое-что для кладовки Элис. Вообрази, решил прогуляться тебе навстречу с ружьем и подстрелил молодого оленя. Отличное будет мясо. Тем более что оно у нас все закончилось.
Хамфри помог Эдварду погрузить добычу в повозку, уже на ходу доложил ему, как прошла перевозка Корбулда, а потом попросил в ближайшие несколько дней помочь ему с ограждением новой земли. Брат немедленно согласился. И сразу же после завтрака они с топорами в руках дружно взялись за дело.
Глава XIV
– А все-таки, Хамфри, что именно ты предлагаешь нам делать? – решил выяснить по дороге Эдвард.
– Ну, я отмерил примерно три акра земли, прямо за нашим огородом, – принялся объяснять ему он. – Вышло лучше и не придумаешь. Там не растет ни единого дерева, а значит, и корчевать ничего не придется. Нам сейчас только нужно огородить эту землю. Нарубим елей, вкопаем столбы, а после прибьем поперечные перекладины. Вот тебе и отличный забор. А за ним нужно сделать грядки, которые я весной засажу семенами колючих кустов, и тогда вдоль него очень быстро вырастет живая изгородь.
– Что ж, ты, вижу, уже все продумал. – Эдварда всегда восхищала его основательность. – Но представляю себе, сколько времени ты потратишь, прежде чем столько земли будет вскопано.
– Да уж, возни будет много, – вздохнул младший брат. – Но даже прежде, чем у меня до этого руки дойдут, эта земля все равно на нас станет работать. Навоза на нее нам вполне хватит. Огородим, и сразу ее удобрю. Трава тогда вырастет превосходная. Вот и пастбище для коров. А если понадобится, то и для Билли. Жаль только, что ее только три акра, а не, к примеру, шесть, – добавил он. – Пожалуй, я после…
– Слушай, остановись пока, – перебил его Эдвард. – Нам и так уйму деревьев срубить понадобится. Давай хоть мы с этим справимся, а после уж строй дальнейшие планы.
– Наверное, ты прав, – нехотя согласился Хамфри. – Ой, погляди-ка: Пабло идет за нами. Но, полагаю, он помогать нам не собирается. Видимо, хочет просто повеселиться, глядя, как мы с тобой здесь пыхтим.
– Ну, мне кажется, он еще не окреп для такой тяжелой работы, – отметил Эдвард. – Хотя согласись, в изобретательности ему не откажешь. Она проявляется даже в той малости, что он уже делает.
– Тут вот в чем проблема, – задумчиво произнес младший брат. – Голова у него и впрямь, по-моему, хорошо работает, а вот чужих указаний он слушать не в состоянии. Едва начинаешь им руководить, как он под любым предлогом отлынивает от дела. Поэтому я испытаю другое средство.
– Какое же? – сделалось любопытно Эдварду.
– Вот что-нибудь соберусь ему поручить и начну делать вид, как будто считаю, что он справиться с этим не сможет. А так как он очень гордый, это заденет его за живое, и я в результате добьюсь своего. А как только увижу, что он с чем-нибудь хорошо справился, стану его изо всех сил хвалить. Думаю, у меня получится.
– Иными словами, воздействуя на его гордость, ты собираешься пересилить в нем лень, – подытожил Эдвард.
– Только я не считаю его ленивым, – возразил брат. – Просто до нас ему негде было привыкнуть к нормальной работе. Он же все вел кочевую жизнь. Словом, надеюсь, мы мало-помалу его изменим. Ну, мы пришли.
Бросив на землю топор и садовый нож, Хамфри избавился от камзола, оставшись в одной рубашке, то же проделал его старший брат, так как в ближайшее время им предстояло весьма основательно попотеть, и они, выбирая деревья потоньше, которые позже используют для жердей, рьяно взялись за дело. Работа кипела вовсю, когда к ним приблизился Пабло. К этому времени им удалось уже повалить больше дюжины елей. Настала пора дать себе кратковременный отдых.
– Ну, Пабло, – стер ладонью со лба испарину Хамфри. – Ты вот сейчас, наверное, думаешь, что смотреть, как другие рубят деревья, гораздо приятнее, чем самому заниматься этим. И знаешь, ты прав.
– Не понимаю рубить, – пожал тот плечами.
– Не понимаешь зачем? – переспросил его Хамфри. – Для ограды, которой мы обнесем свою новую землю. Поэтому ветки на этих стволах не должны оставаться.
– Их надо все обрубить, – подхватил Эдвард. – А после вывезти на повозке.
Братья вновь принялись за работу, а по прошествии получаса опять устроили себе отдых.
– Очень тяжелое дело, – глянул на цыганенка Хамфри.
– О да. Большая тяжелость, – радостно встретил его сообщение тот. – Пабло некрепок.
– Да, конечно, я знаю: такое тебе не под силу, – продолжал игру Хамфри. – Эта работа не для цыган. Они ж только яйца таскают из птичьих гнезд да кроликов ловят.
– Да, – ничуть не смутили его слова Пабло. – И вы их есть.
– Правильно, Пабло, – вступил в игру Эдвард. – И мы все тебе благодарны за это. Каждый ведь по способностям выбирает дело. Слабый яйца из гнезд ворует и ловит зайцев да кроликов, а сильные люди валят деревья. Так уж в жизни заведено.
– Но все очень хороший, – сверкнул белозубой улыбкой Пабло.
– Не спорю, – продолжил Эдвард. – Но хорошие сильные любят работать, а слабые нет. Видишь, как у нас с Хамфри здорово получается?
В черных глазах цыганенка полыхнул огонь.
– Сильный рубить деревья, слабый чистить ветка! – выкрикнул он и, схватив садовый нож, принялся с большой ловкостью избавлять от ветвей поваленные стволы.
Братья, украдкой переглянувшись, вновь принялись за дело и продолжали упорно валить деревья, пока обоим одновременно не показалось, что наступило время обеда. И хотя у них не было для того иного источника, кроме зова собственного аппетита, инстинкт оказался часами достаточно точными. У Элис действительно все уже было готово, и она ждала у окна возвращения братьев. Впрочем, давно замечено, что постоянно занятые работой люди безо всяких часов способны определять подобные вещи.
– Ой, Пабло, ты тоже работал? – увидев его вместе с Хамфри и Эдвардом, удивилась Элис.
– Да, маленький мисси, Пабло работать целое утро, – гордо и радостно сообщил он ей.
– И это действительно так, – немедленно подтвердил Эдвард. – Он нам очень помог.
– Чувствуешь, как после работы голод-то разыгрался? – спросил его Хамфри.
– Иметь это и без работ, – жадно взглянул на накрытый стол Пабло.
– Ты был сегодня очень хорошим, – покровительственно погладила его по голове Эдит. – И когда вечером ты вместе с братьями возвратишься домой, пожалуй, я разрешу тебе вместе со мной пойти искать яйца. Понесешь корзинку.
– Замечательная награда! – расхохотался Хамфри, однако физиономия Пабло сияла, и было видно, что он очень рад предложению своей юной хозяйки.
После обеда все трое отправились в лес и нарубили там столько деревьев, что следующим же утром стали возить их на новый участок, чтобы, расположив их там по периметру, точно выяснить, сколько еще им понадобится материала. Пабло даже в повозке продолжал одержимо работать садовым ножом, так что очередная порция доставленных к месту строительства бревен оказывалась уже вполне подготовленной. Когда с жердями было покончено, Эдвард и Хамфри стали рубить деревья потолще, которые Пабло тоже старательно очищал, а братья распиливали их до нужной для бревен длины. Эти работы заняли у них почти всю неделю. Еще одна неделя ушла на строительство изгороди, после чего все три акра уже можно было считать прирезанными.
– Ну что же, большое дело сделали, – подвел итог Хамфри. – Спасибо, Эдвард, тебе за помощь. И тебе тоже, конечно, Пабло, – перевел он взгляд на очень усталого цыганенка. – Без вас бы мне с этим никак не справиться.
У Пабло от похвалы растянулся рот до ушей. А Эдвард сказал:
– Если я пока тебе больше не нужен, отправлюсь-ка завтра к Освальду Патриджу и, как мы с ним договаривались, Пабло с собой возьму. Пусть, действительно, знает к нему дорогу. И, конечно, мне интересно, как дальше сложилось с Корбулдом и что он наплел им в свое оправдание. А заодно и узнаю, вернулся ли мистер Хидерстоун из Лондона. В дом я к нему, конечно, не очень рвусь, но выяснить обстановку не мешает.
– Конечно, сходи, – кивнул Хамфри. – Но когда ты оттуда вернешься, кто-то из нас двоих обязательно должен съездить в Лимингтон. Мне нужны новые инструменты, а Пабло одежда. Сколько он может еще ходить в нашем старом рванье?!
– Да уж и впрямь, – согласился с ним старший брат.
– Мне, между прочим, тоже требуется тысяча и одна вещь, – заявила Элис.
– Ну конечно, сестричка, меньше тысячи и одной тебя не устроит, – весело на нее глянул Эдвард.
– Не придирайся к словам, – ответила девочка. – Конечно, мне нужно не столько, но все-таки очень много. Я список составлю, и он будет длинный. Начиная с кастрюль и кончая солью и еще множеством мелочей, без которых мне обойтись невозможно.
– Чем же ты, интересно, окупишь такую уйму вещей? У тебя есть что-нибудь на продажу? – начал над ней подтрунивать Хамфри.
– Разумеется, – с победоносной улыбкой отозвалась она. – У меня много масла засолено.
– А ты что предложишь нам, Эдит? – решил выяснить Хамфри у младшей сестры.
– Пока ничего, – развела руками она. – Цыплята еще не доросли до продажи. Но когда это случится, ты должен купить мне гусей и уток, потому что мне их тоже хочется разводить, а после того как выстроишь мне новый птичник, еще и индюшек.
– Утки и гуси действительно не помешают, – оценил ее план Хамфри. – Им замечательно подойдет наш прудик за домом. Пожалуй, я даже его с этой целью расширю. Но сперва ты поможешь мне прополоть грядки. В этом деле очень нужны твои ловкие пальчики. Ты согласна со мной поработать?
– В общем-то да, – немного замялась она. – Только вот мои ловкие пальчики после прополки начинают ужасно пахнуть.
– Ну, это только до той поры, пока ты как следует их не помоешь, – не видел проблемы Хамфри.
– Верно, – кивнула Эдит. – Но чтобы помочь Эдит делать масло, нужны очень чистые руки. Вот если она одна с этим справится, тогда ладно.
– Кстати, и у меня наберется огромный список покупок, – сказал Хамфри. – Поэтому лучше, наверное, не тебе, Эдвард, а мне в город ехать. Иначе, боюсь, ты многое не найдешь, где купить.
– Если мне точно напишешь, наверное, справлюсь, – возразил тот. – Но все же и впрямь езжай сам. Вдруг что-нибудь для тебя очень нужное позабуду? Ну а сейчас пора нам ложиться. Я завтра уйду спозаранку. Так что, сестры мои дорогие, утром мне приготовьте, пожалуйста, плотный завтрак. Если повезет, на обратном пути постараюсь оленя добыть. И возьму-ка я с собой Смокера. Он уже совсем выздоровел, ребра срослись. Пусть прогуляется и поработает.
– Кстати, Эдвард, так как собак теперь у нас целых три, пожалуйста, не выбрасывай при разделке туш потроха и кости. А то мне с трудом удается их прокормить, – сказала Элис.
– Слушаюсь и повинуюсь, дорогая моя сестра. И доброй всем ночи. – И с этими словами Эдвард первый направился к себе в комнату.
Утро выдалось замечательно солнечное, Смокер бодро бежал по тропинке, а Эдвард расспрашивал Пабло о прошлом. Воспитание в таборе он получил достаточно своеобразное, однако чем больше о себе рассказывал, тем отчетливее убеждался Эдвард, что у него весьма правильные и здравые взгляды на жизнь. За разговором они вошли в рощу, его спутник повел себя весьма странно. Крепко зажав ладонью Эдварду рот, он наклонился к Смокеру, обхватил его крепко локтем за шею и, вытаращившись, принялся тыкать пальцем куда-то в сторону. Опешив от неожиданности, Эдвард сперва ничего не понял, однако мгновенье спустя ему все стало ясно. Над высоким пригорком торчали два рога. Там явно укрылся кто-то из представителей одичавшего стада.
Эдвард, держа наготове ружье, бесшумно пошел вперед. Пабло остался на месте, крепко удерживая собаку. Как только раздался выстрел, Пабло отпустил Смокера. Пес рванулся вперед и, взвившись в прыжке над пригорком, скрылся за ним. Пабло и Эдвард кинулись следом. К моменту, когда они подоспели на место, Смокер пытался схватить теленка не больше чем двух недель от роду, рядом с которым лежала сраженная выстрелом Эдварда молодая корова. Юноша, отозвав пса, задумчиво произнес:
– Возвращаться домой у нас нет сейчас времени. Но я знаю, что Хамфри очень бы захотел взять себе теленка. Оставим, пожалуй, мы его здесь. Думаю, что до нашего возвращения он никуда не денется.
Остаток пути они проделали без приключений и к полудню уже стучались в дверь коттеджа, где нашел себе временное пристанище Освальд Патридж. Им отворила какая-то молодая женщина, по всему судя, хозяйка жилища.
– Освальда дома нет, – сказала она. – Хранитель вчера воротился из Лондона, вот и вызвал его для беседы. Сейчас мигом накину на себя что-нибудь и за ним сбегаю.
Она весьма быстро вернулась в сопровождении лесника.
– Очень рад тебя снова видеть, – он крепко пожал руку Эдварду. – Я только что от хранителя. Ох и назадавал он мне кучу вопросов о твоей личности. Теперь уж я окончательно убедился: очень ему сомнительно, что ты Якобу Армитиджу действительно внук. А еще он сильно подозревает, что мне известно, кто ты на самом деле. Так и эдак выведывал, где твой дом, и просил к тебе его проводить, потому как, мол, у него вроде есть к тебе разговор. Словом, шибко ты его интересуешь.
– Ну и что вы ему ответили? – встревожился Эдвард.
– Что отсюда до твоего дома целый день хода, да и мне в таких дебрях, где он запрятан, вряд ли удастся его отыскать, потому как бывал я там очень редко и сильно теперь это место запамятовал. От Арнвуда, говорю, возможно еще и определюсь с грехом пополам, а отсюда ни в жизнь, – с хитрой улыбкой проговорил Освальд. – А потом я ему доложил про Корбулда, и он весьма осерчал. Юная мистрис Пейшонс тоже прогневалась и умоляла отца уволить поганого типа, как только он на ноги встанет. Хранитель ей отвечал, что для Корбулда будут, конечно, большие последствия, и начал меня расспрашивать, какое он сам дает объяснение. А подлюга ведь этот загнул историю, будто подраненного оленя преследовал. В полдень он, видишь ли, в него выстрелил, а после все шел, и так как собаки при нем не имелось, никак не мог догнать. Так и двигался до темноты по его кровавому следу, а когда уже было догнал, провалился в ловушку.
– Замечательно врет, – хохотнул Эдвард. – Как говорится, все правда, кроме того, что кровавого следа не было. Да и оленя в его истории надо бы заменить человеком. Ну а хранитель-то как на это отреагировал?
– Сказал, что полностью верит тебе. Потому как сомнительно, если олень бы кому сообщил, куда подевался Корбулд, и лежать бы ему тогда до сих пор в ловушке, – ответил Освальд. – И еще, Эдвард, мне вот что вспомнилось. Когда хранитель свое желание изъявил побывать в твоем доме, юная мисс собралась отправиться вместе с ним, потому что там с вами живут две сестры, и она мечтает свести с ними знакомство.
– Ну, если оба они настроены столь решительно, боюсь, Освальд, нам их визита не избежать, – смирился Эдвард. – Лес как-никак в его подчинении, и он здесь надо всем начальник. Но мне бы хотелось быть в курсе, когда они к нам соберутся, чтобы как следует подготовиться.
– А по-моему, здесь и готовиться не к чему, сэр, – возразил ему Освальд.
– Может быть, вы и правы, – кивнул юноша. – Какая, в конце концов, разница, даже если они застанут нас за работой и в полной запарке.
– Да ведь так даже лучше. Если они увидят, как твои сестры моют посуду, а вы с Хамфри возите навоз, то, может, больше поверят, что вы действительно те, кем сейчас называетесь.
– Освальд, а что происходит в Лондоне, вы не выяснили? – жаждал узнать последние новости Эдвард.
– Об этом пока ничего не знаю. А с человеком его мы пока не виделись. Вы покуда здесь у меня со своим Пабло-то пообедайте, а я к ним на кухню схожу. Уж Фиби мне точно выдаст как на духу все, что слышала.
– Только не говорите, что я сейчас здесь, – попросил его Эдвард. – Не хочу встречаться с хранителем.
– Мой рот всегда на замке, – заверил лесник. – Но ты уж тогда и сам на улице не показывайся. А то ведь заметит кто и доложит.
Хозяйка коттеджа поставила перед гостями огромный пирог, каравай пшеничного хлеба и полный кувшин эля. Эдвард, наполнив Пабло тарелку с верхом, не забыл и себя, и оба принялись в ожидании Освальда с большим аппетитом есть.
– Как по-твоему, Пабло, удастся нам по ночному лесу дойти до дома? – прожевав очередную порцию пирога, спросил Эдвард.
– Да, – ответил цыганенок, одновременно работая челюстями. – Ночь хороша для гулять. Наши люди всегда так делать, а днем после спать.
– Тогда я считаю, нам лучше прямо сегодня пойти домой, – сказал Эдвард. – Тем более что у Освальда все равно для тебя нет кровати, а в дом хранителя я идти не хочу. Да и чем раньше мы возвратимся, тем скорее Хамфри узнает насчет теленка.
– Один кровать есть, ты останься, а я идти к мастер Хамфри, – с полным ртом отозвался Пабло.
– А ты без меня не заблудишься? – спросил Эдвард.
– Пабло один раз пройти, всегда после дорогу найти, – бодро откликнулся цыганенок.
– Ну, тогда хоть поешь как следует, – еще подложил ему пирога Эдвард.
Пабло мигом с ним справился и, допив эль, вскочил на ноги.
– Да не спеши ты так, отдохни еще, – остановил было его Эдвард.
– Пабло не устал, вернется до ужина, проведать дорога теленок, – выпалил тот на одном дыхании.
– Тогда скажи Хамфри, что я к девяти уж справлюсь с тушей и буду его поджидать, – напутствовал его Эдвард.
Пабло кивнул и унесся прочь, а вскоре после этого возвратился Освальд.
– Куда это твой мальчишка-то делся? – с удивлением поглядел он на пустой стул.
– Домой побежал, чтобы быстрее Хамфри предупредить. – И Эдвард поставил его в известность об их маленьком приключении по дороге сюда.
– О том-то и речь, – выслушав, с важным видом проговорил лесник. – Вы подход к нему правильный отыскали, и он вам большую пользу приносит. А в дальнейшем, как я полагаю, принесет еще больше.
– Верно, – был с ним согласен Эдвард. – И он так уже к нам привязался. Стал почти членом семьи.
– Ну и славно, – сказал лесник. – А вот тебе новости, – резко вдруг помрачнел он. – Герцога Гамильтона, графа Холланда и лорда Кейпла отдали под суд, приговорили к смерти и казнили.
– Три новых убийства, – побелело лицо у юноши. – Чего иного мы можем ждать от тех, кто зверски расправился с собственным королем?
– Погодите уж так убиваться, сэр, – торопливо проговорил Освальд Патридж. – Есть у меня для вас кое-что получше. Шотландцы заочно короновали короля Карла Второго и ожидают, чтобы он занял престол.
– Вот это действительно славная новость! – вмиг оживился Эдвард. – И где же король сейчас?
– В Гааге, но вроде в Париж теперь собирается, – добавил еще один штрих лесник и умолк.
– Это все? – Эдварду хотелось, естественно, узнать больше.
– Все, что мне сказывал Сампсон – человек мистера Хидерстоуна, – уточнил Освальд. – Больше вроде в Лондоне, пока они были там, ничего не случилось. Он еще говорит, что хозяин его потому туда и направился, что хотел воспрепятствовать казни трех лордов, да только зря силы тратил.
Эдвард с минуту сидел, задумавшись, затем, вскинув голову, произнес:
– Если король вернется, полагаю, что некоторым из нас предстоит большая работа. Вы даже не представляете себе, Освальд, до какой степени взволновали меня. – И он осушил до дна стакан эля.
– Так и знал, что вторая новость придется тебе по душе, – вполне понимал его состояние лесник. – Только, пока не наступит час, сиди ниже травы.
– Вы совершенно правы. Не сомневайтесь: именно так я и поступлю. Давайте пока не будем больше об этом. Мне надо прежде столько всего обдумать. Да и спать уже пора. Встану ведь завтра чуть свет, чтобы до места добраться вовремя. Только прежде скажите еще, как там Корбулд?
– Поправляется, что с ним будет, – небрежно махнул рукой Освальд. – Даже с кровати уже стал вставать и ходит немного с палочкой. Правда, хромает вот сильно, но это ему еще долго придется, – без тени сочувствия добавил он.
– Спокойной ночи, Освальд, и спасибо за гостеприимство, – торопился как можно скорее обрести одиночество Эдвард. – А на будущее давайте договоримся: если мне что-то от вас понадобится, я пришлю вам с Пабло записку, чтобы меня самого здесь пореже видели.
– Правильно мыслишь, – кивнул лесник. – Сейчас Смокера отведу в отдельный отсек на псарне, а то он с другими собаками не поладит. Найдешь его завтра слева от двери. Ну, крепкого тебе сна.
Эдвард, однако, поторопился улечься совершенно не для того, чтобы сразу уснуть. Новость Освальда до того потрясла его, что ему было необходимо ее хорошенько обдумать. Шотландцы провозгласили Карла Второго своим королем и призывают его к себе. Ясное дело, что он вернется. И, конечно, едва оказавшись на берегу Англии, начнет собирать сторонников, а значит, Эдварду следует быть начеку, ибо едва пробьет час, он пойдет сражаться за короля. И юноша принялся размышлять, как должен себя повести, чтобы достичь этой цели, а затем до того размечтался о будущем, что незаметно уснул и в этом уже состоянии возглавил кавалерийский отряд, с которым отважно сражался на поле боя, усеянном множеством раненых и убитых. Впрочем, и сам он был ранен, однако каким-то чудесным образом вмиг исцелился и привел свое войско к победе. Но что такое? Похоже, солдаты его обезумели от триумфа и жаждут крови уже поверженного врага. Доблестный командир бросается на защиту несчастных, спасает Пейшонс и сохраняет жизнь мистеру Хидерстоуну, который приговорен к смертной казни. Завершив свою благородную миссию, наш отважный герой пробудился, увидел, что за окном уже совершенно светло, и, даже не вспомнив о завтраке, поспешил на псарню за Смокером, а потом вместе с ним – в дорогу, чтобы не опоздать на свидание с Хамфри. И так как очень спешил, то прибыл на место минут за двадцать до девяти.
Теленок бродил вокруг коровы, тоскливо мыча. Заметив Эдварда и собаку, он мигом ретировался в сторону и там замер. Юноша быстро освежевал тушу. Мясо ее оказалось вполне доброкачественным, разве что недостаточно жирным. Едва работа была закончена, Смокер с тихим рычанием бросился в направлении дома, и Эдвард понял, что брат уже где-то поблизости. Вскоре действительно показалась повозка. В ней ехали Хамфри и Пабло, а Смокер крутился радостно возле копыт своего друга Билли.
– Доброе утро, Хамфри, у меня уже все готово, – сообщил Эдвард. – А вот тебе еще предстоит теленка ловить. Не знаю уж, как мы справимся. Он ведь совершенно дикий.
– Без Смокера это было бы безнадежно, – оценил ситуацию младший брат. – Но, полагаю, он сможет пригнать его к нам.
– Пабло ловить его вместе со Смокер, – вызвался поучаствовать в предприятии цыганенок.
– Боюсь, тебе не удастся, – засомневался в успехе Хамфри.
Пабло, не отвечая, порылся в повозке, извлек оттуда веревку, которую они захватили на всякий случай с собой из дома, мигом сделал на ней скользящую петлю и, свернув кольцами, бросил вперед, после чего она развернулась на всю длину.
– Вот так я его и взять, если суметь подойти. В Испании этим ловить быка. Называется лассо, – пояснил он, указывая на веревку с петлей. – Теперь все идти вперед с Пабло.
Он снова свернул веревку и повел всех в обход таившегося от них пообок на расстоянии ярдов двухсот теленка.
– Теперь приказать Смокеру, – уверенно распоряжался Пабло.
Хамфри науськал пса на теленка. Тот, выставив голову в сторону пса, попятился от него. А так как Смокер не ослаблял натиска, теленок был вынужден двигаться задом, оказываясь все ближе к ловцам, которых, всецело занятый бурной атакой собаки, давно упустил из внимания. Выждав нужный момент, Пабло бросил веревку. Петля оказалась на голове теленка. Он рванул с места и, увлекая за собой Пабло, которому не хватило сил его удержать, понесся на Хамфри, уже спешившего вместе с Эдвардом ему на помощь. Смокер, прыгнув теленку на шею, повалил его наземь. Пленник был тут же связан и водружен на повозку.
– Отличная работа, Пабло! Ты у нас просто молодец! – восхитился Эдвард. – Этот теленок будет твоим.
– Если быть точным, то это телочка, – внес ясность Хамфри. – Так что все очень удачно. Считайте, что в нашем стаде корова прибавилась. А ты, Пабло, и впрямь так здорово все проделал, что с полным правом станешь ей хозяином.
Цыганенок им ничего не ответил, но было легко понять и без слов, что он совершенно счастлив. Впрочем, довольны были и оба брата. Эдвард – полученными от Освальда новостями о короле, которые всю оставшуюся дорогу до дома вновь и вновь прокручивал в голове, а Хамфри – и неожиданным прибавлением на скотном дворе, и тем, что теперь отправится в Лимингтон не с пустыми руками, а повезет на продажу мясо и шкуру.
С ними он на другой день и поехал туда вместе с Пабло сразу же после обеда, прибавив к охотничьему трофею Эдварда большую корзину яиц от Эдит и масло от Элис, а также длиннющий список покупок, смахивающий своими размерами на хвост воздушного змея. В нем, правда, не содержалось ничего особенно дорогого, однако особы женского пола и в ту эпоху не меньше чем в наши дни нуждались во множестве мелочей вроде иголок, ниток, булавок, заколок, пуговиц и прочей самой разнообразной всячины.
Эдвард, который, проводив их, первоначально намеревался узнать у Элис, не требуется ли ей в чем-нибудь его помощь, и если нет, поработать на огороде, вдруг снова отдался мечтам о будущем, а они побудили его достать саблю. Лезвие показалось ему мутноватым. Он занялся его чисткой. Доведя наконец дорогую себе реликвию до такого сияния, что в нее можно было смотреться, как в зеркало, он, словно бы невзначай забыв и про Элис, и про работу на огороде, взял ружье и направился в лес, намереваясь скорее не поохотиться, а снова подумать наедине о том славном будущем, которое, как он верил, ему в самом ближайшем времени предстояло.
Брел он, не выбирая дороги и даже не отдавая себе отчета, в каком направлении движется. Несколько раз ему сбивало ветвями с головы шляпу, ибо взгляд его был обращен не вовне, а внутрь, и перед мысленным его взором простирались миры совершенно иные, чем те, что сейчас его окружали. Из глубокой задумчивости его вывело лошадиное ржание. Он наконец поднял обращенные все это время долу глаза и с большим изумлением огляделся. Ярдах в двухстах от него пасся табун лесных пони. Такого за все время жизни здесь ему еще не встречалось, и удивительное зрелище несколько привело его в чувство. Он принялся озираться по сторонам. Место было ему совершенно незнакомым. Ни один из прежних его маршрутов определенно не пролегал здесь. Уж этих красавцев-лошадок он бы наверняка заметил. Табун был действительно как на подбор. Особенно Эдвард залюбовался двумя коньками немного крупнее и крепче своих сородичей, которые, кажется, были среди них лидерами. Юноша попытался приблизиться к табуну. Они подпустили его еще на несколько ярдов, а затем вихрем понеслись прочь, распушив на встречном ветру пышные хвосты и гривы.
«Вот Хамфри вернется, и я его озадачу, – подумал Эдвард. – Он ведь недавно как раз говорил, что Билли стареет и неплохо бы обзавестись еще одной лошадкой. А здесь их полно. Остается изобрести способ их изловить. Пусть поломает над этим голову. Задача, конечно, нелегкая, но Хамфри такой хитроумный. Убежден: уж что-нибудь да придумает. Но как же меня-то сюда занесло? – снова начал он озираться по сторонам. – Вот свалял же я дурака! Счастье еще, здесь ловушек таких, как у Хамфри, нет. Иначе бы запросто мог угодить. И собаку с собой не взял. Хорошо, что ружье хоть при мне. Ну и в какую же теперь сторону двигаться к дому? Кажется, надо идти на север. Но кто его знает, где он. И солнце еще как назло скрылось. Дождик вроде бы собирается. Интересно, сколько же времени я так, в задумчивости, прошагал?»
Еще немного поозиравшись на месте, он, по его расчетам, наконец выбрал нужное направление, которое должно было привести к дому, однако вскоре вновь до такой степени размечтался, что опять перестал замечать, куда его несут ноги.
– Карла Второго провозгласили королем Шотландии, и, конечно же, скоро он будет там. Тогда я присоединюсь к его армии…
Мечты снова унесли его далеко от Нового леса, очнувшись же, он убедился, что теперь не видит даже деревьев на пригорке, по которым еще мог как-то сориентироваться. Стало быть, он за своими грезами свернул в совершенно другую сторону.
– Ну все, больше я не мечтаю, – тихо проговорил вслух Эдвард. – Иначе мне точно грозит провести здесь всю ночь. Вон и так уже до чего стемнело. Это же надо, по дурости заплутать в лесу. Если на небе звезд не появится, даже не знаю, куда идти. Да и по звездам еще поди разберись. Куда мне теперь? На север? На юг? Великолепное положение! Я-то, конечно, не слишком боюсь и в лесу переночевать, но Хамфри и сестры встревожатся. Значит, все-таки надо попробовать выйти.
Поразмыслив еще немного, он пришел к выводу, что в создавшемся положении лучше всего идти по прямой. Так ему хоть удастся если не дом отыскать, то из лесу выбраться, пусть он и пересечет его от одного края к другому. Вполне вероятно, это окажется длинный путь, однако разумнее все же следовать хоть к какой-то цели, чем крутиться на месте, словно щенок за своим хвостом.
– Ну же, звезды, зажгитесь скорее, – задрав голову к небу, взмолился он.
Наконец показалась Большая Медведица, которую он всегда узнавал первой, а затем и Полярная звезда, указавшая путь на север. Туда он и двинулся, то и дело переходя со скорого шага на бег. Впереди вспыхнул свет и тут же исчез. Эдвард сперва посчитал, что мелькнула во тьме гнилушка. Всполох, однако, был чересчур уж для нее ярок и скорее походил на искру, которую высекает из кремня огниво. Не успел он это сообразить, как свет мелькнул снова. Эдвард замер на месте. Прежде чем идти дальше, стоило разобраться, в чем дело.
Глава XV
Ночь наступила безлунная. Вовсю разгулявшийся ветер гонял в вышине густо-серые тучи, которые то и дело скрывали звезды, и лес объяла кромешная тьма. Искра мелькнула вновь. На сей раз уши Эдварда уловили короткое звяканье. Сомнений не оставалось: кто-то поблизости высекал огонь. Прокравшись чуть ближе, юноша затаился за толстым деревом. Еще один всполох высветил силуэт незнакомца, стоявшего на коленях со шляпой в руках, которой он прикрывал от ветра огонь. Пламя сперва разгорелось, затем внезапно исчезло, и Эдварду стало ясно, что это была свеча в потайном фонаре, и на нее теперь опустили заслонку. Он решил подобраться поближе, чтобы, прежде чем подойти и спросить дорогу, составить себе хоть малейшее представление, кто это и зачем оказался здесь. «Хорошо, что и я, и он без собак, – пронеслось у него в голове. – Иначе бы мне недолго остаться здесь незамеченным». Опустившись на четвереньки, он двинулся через заросли папоротника к следующему дереву. Ветер был ему верным союзником, заглушая все звуки, но он все равно полз с большой осторожностью, ибо от Освальда знал, что в лесу последнее время пошагивают демобилизованные солдаты, которые обу-строили где-то здесь берлоги и уже успели ограбить несколько близлежащих домов.
– Покамест не время, – донесся до Эдварда низкий голос. – Погодим еще чуть для верности. Люди-то, что из Лимингтона ему провизию доставляют, обыкновенно наведываются под самую ночь из опаски, как бы за ними не увязался кто и жилище его не выследил. Они и из города выезжают, только когда уже темень спускается, а от него так совсем уж глубокой ночью.
– А ты знаешь, что это за люди? – спросил мужской голос пожиже.
– Да, – отозвался первый. – Есть на Парламентской улице постоялый двор, запамятовал его название, но они вот оттуда.
– А-а, там хозяин-то роялист завзятый, – протянул второй. – Решись мы с тобой показаться в Лимингтоне, вот хорошенько б его отжали.
– Ох, есть у меня опасение, что, едва бы мы там оказались, наши шеи прежде б зажали куда сильнее, чем нам бы хотелось, – издал мрачный смешок его собеседник.
– А ты убежден, что у этого-то деньжата водятся? – поинтересовался второй мужчина.
– На сей счет будь спокоен, – заверил первый. – Я давеча подглядел сквозь щель в ставнях, как он расплачивался. Вытащил целый мешок монет, и все они там золотые.
– И куда он его потом положил? – в голосе у второго послышались хищные нотки.
– А вот это не углядел, – с большим сожалением отозвался первый. – Потому как, только он расплатился, те, что товар ему привезли, заспешили к выходу. Ну и пришлось мне, сам понимаешь, убраться оттуда по-быстрому.
– И как ты думаешь провернуть это дельце? – Обладатель жидкого голоса явно был здесь на вторых ролях.
– Сперва постучимся в дверь. Скажем, что заблудились во тьме и просимся на ночлег. Ну а там уж как выйдет. Коль он впустить нас откажется, а это всего вероятнее, ты оставайся канючить и уговаривать, а я, пока ты его отвлекаешь, попробую с задней части проникнуть либо в окно, либо в дверь. Видал я, как он запирает ставни. Думаю, справлюсь.
– В доме-то, кроме него, еще кто-нибудь есть? – похоже, еще сомневался второй.
– Да какой-то мальчонка-молокосос, – бросил с пренебрежением первый. – Прислуживает ему и в Лимингтон иногда мотается по его поручению.
– А женщины? – последовал новый вопрос.
– Ни одной, – отрезал глава нехорошего предприятия.
– Вдвоем-то мы точно справимся? Не надо еще кого нам на подмогу? – заволновался опять второй. – Метла вон с Черным Цыганом все равно без дела в берлоге сидят. Время у нас еще есть. Давай-ка за ними сбегаю. Ребята они надежные, крепкие.
– Крепкие, да, – подтвердил первый. – Но вот их надежность мне сильно сомнительна. Прошлое дело они мне подгадили. Добрую половину добычи скрысятничали. Нет уж, хочу, чтобы все по-честному. Вот как у нас с тобой. Потому-то тебя, Бен, и выбрал. Ты-то в полном моем доверии. А мальчишку в расчет не бери. Вот и выходит нас с тобой двое на одного.
– Ну я, конечно, с тобой, – торопливо подтвердил Бен. – Ради мешка-то с золотом стоит ввязаться в драку.
– Еще бы не стоило, – подхватил первый. – Я тебе больше скажу: с тем, что уже у меня закопано, да с сегодняшней своей долей можно рвануть хоть в Голландию. А то, чую, в Англии мне жарковато становится.
– Не, я пока никуда отселе, – возразил ему Бен. – Муторно, Уилл, на душе мне от всей этой заграницы. Пусть меня здесь хоть повесят, останусь уж в доброй старой Англии. Все ж веселее, чем всю остальную жизнь якшаться с занудами, которые вместо славного эля дуют свой джин и каждый день одежду меняют, будто в одной и той же недельку-другую нельзя походить. А коли мы деньги сегодня возьмем и ты в Голландию унесешь ноги, подамся-ка я на север. Без тебя-то мне в этих местах все равно оставаться незачем, а там меня ни одна живая душа не знает. Ну, теперь-то уж, верно, пора нам на дело иль как?
Читать бесплатно другие книги:
