Зверь в отражении. Проклятый Поль Яна

Глава II

Оракул

Август, 2010 год

Базель-Штадт. Беттинген

Гаррет Маккивер

— Гаррет Маккивер!

По голосу слуги, было ясно, что надрывается он давно. Как и по его недовольной физиономии. Наверняка, он не раз обежал всю резиденцию, прежде чем выйти во внутренний двор.

В саду, под раскидистой ивой у небольшого водоема, я порой находил уединение.

— Король желает вас видеть!

Минувшим вечером, как только мы переступили порог дома, нас ждали. Такой выброс магической энергии не остался незамеченным. Мари увели в неизвестном направлении, а меня и принцессу отправили к советнику короля Рагнару.

Он продержал нас до самого утра, заставляя пересказывать одно и то же. Теперь мне предстояло отчитаться и перед самим Рималли.

Я направился за парнем.

Мы миновали двор, несколько коридоров и залов, и оказались возле кабинета, где часто проходили внеплановые собрания ковенов, и где король вел аудиенции.

Я дружелюбно улыбнулся юноше и поблагодарил. Он скрылся так быстро, что я не успел моргнуть.

Соблюдая все правила приличия, я постучал, открыл двери и оказался в комнате, оформленной панелями из орехового дерева. Огромный письменный стол и мягкие кресла занимали большую часть кабинета. Окна, занавешенные тяжелыми портьерами, почти не пропускали дневного света, а книжные полки расположились вдоль стен. В воздухе витал запах пыли, старого пергамента, расплавленного воска и табака.

Дорогу мне преградили двое собратьев. Эдгар и Ричард — стражи Его Величества, смотрели с нескрываемым недовольством. У меня не было друзей среди ликанов. Никогда.

— Все в порядке ребята, пропустите его, — распорядился король.

Лайнел Рималли относился к тем мужчинам, чей возраст трудно определить с первого взгляда. Ему было около пятидесяти. Русые волосы тронутые легкой, еще незаметной, сединой. Карие глаза, широкие скулы и высокий лоб.

Человек высоких моральных ценностей. Достойный и уважаемый лидер, любящий отец. Но, к большому сожалению, король давно стоял на пороге смерти.

Об этом знали все, но я был одним из тех, кто чувствовал. Приторный привкус болезни говорил о том, что дни его сочтены.

— Проходи, Гаррет, присаживайся.

Лайнел сидел за столом, перебирал кипу бумаг, и даже не смотрел в мою сторону. Я расположился в кресле напротив.

— Мне доложили о событиях минувшей ночи, — Рималли даже не оторвался от документов. — Не могу сказать, что новости обрадовали меня, но отчитывать тебя я не собираюсь.

Отношения между нами были построены на взаимном уважении. Я служил его отцу, был стражем его брата, а до него защитником их деда. Я знал всех предков Лайнела, вплоть до Арчибальда Рималли и его матери. При мыслях об Ивоне меня передернуло. Не лучшие мои воспоминания.

С каждым столетием все сложнее не замечать ту грань, которая разделяет меня и новые поколения магов. Сложнее, конечно, им. Я просто делаю свою работу, так как связан клятвой и не жалуюсь.

— Ты прекрасно понимаешь, что идти на поводу у Катерины и потакать ее прихотям не стоит. Моей дочери не место в подобных заведениях.

Судя по голосу короля, Кэт получила хорошую взбучку.

— К тому же, ты убил человека, Гаррет. Знаю, не намеренно, но сегодня утром мне пришлось улаживать этот вопрос с инквизицией. Они недовольны.

Я презрительно поморщился.

— Ваше Величество, я готов дать руку на отсечение, что эти люди принадлежали к инквизиции.

Я думал об этом, когда меня потревожили в саду.

— Возможно. Но я не могу обвинять главу Ордена, не имея доказательств. Ты знаешь об этом лучше меня, Гаррет.

Я знал. А еще я знал, что глава Ордена Инквизиции, как и его достопочтенные предки, надеюсь, Тьма забрала их души, лицемерный ублюдок.

Инквизиторы давно позабыли о своих клятвах и истинном предназначении. Вместо того чтобы защищать людей и следить за соблюдениями законов магического общества, они используют смертных в качестве подопытных кроликов, прикрываясь благими намерениями.

Орден давно утратил свою мощь и его члены сегодня лишены возможности противостоять магии. Лишь единицы — прямые потомки основателей Ордена, могут похвастаться невосприимчивостью к заклятиям.

Первые инквизиторы получили свои способности в дар от сердобольных магов, не желавших оставлять смертных без защиты во время кровопролитных войн. Но после заклинатели не пожелали укреплять ряды Ордена. С тех пор они пытались обходиться своими силами.

За минувшие века у магов отобрали немыслимое количество книг и заклятий, упакованных в артефакты. Но у них нет талантов к плетению, и потому никто не обращает внимания на их сомнительные попытки освоить тайные знания. Чтобы сотворить хоть одно заклятие из самой задрипанной книжечки, нужно быть заклинателем. Так что людям из Ордена как бы сильно они не старались, ничего не светит на этом поприще.

— Но я позвал тебя не за этим, — Лайнел откинулся в кресле. — Я хочу, чтобы сегодня, ты сопроводил меня на Совет Верат.

Я собрался возмутиться, но король не позволил.

— С Кэт останутся Эд и Рич, можешь за нее не волноваться.

Я нисколько не волновался за принцессу. Мне не хотелось переходить дорогу ликанам.

— Думаю, это будет разумно, — тем временем продолжил король. — К тому же, ты свидетель.

— Совет будет решать судьбу Марилли?

— Да, все верно, — нахмурился Лайнел. — Эта девушка поставила нас всех в тупик. Мы должны решить, что делать дальше.

— Совет может приговорить ее к смерти?

— Возможно и такое, но пока рано говорить наверняка.

Я хотел что-то сказать, но мысли разбежались. Я не спал более суток, а это и бессмертного выбьет из колеи.

— Можешь быть свободен, Гаррет.

Я поклонился королю и направился к выходу, где встретился с крайне хмурыми стражами. Их недовольство было очевидным. Чтобы позлить их еще больше, широко улыбнулся, как будто мы старые закадычные друзья. Тем самым подлил масла в огонь.

Как любит подшучивать Катерина, рано или поздно все мои недоброжелатели объединят усилия и устроят мне темную. Я улыбаюсь в ответ на такие слова.

Всем известно, что связываться с Проклятым себе дороже. Не я поселил в окружающих этот страх, это сделали мне подобные, много веков назад. Хотя я тоже не святой. Моя история написана кровью.

Я отправился к себе, чтобы хорошенько выспаться перед предстоящим советом. Минувшая ночь оказалась богатой на события, а по возвращению мне не удалось даже подумать об отдыхе.

Был почти полдень, и у меня оставалось ни много ни мало шесть часов. Но кошмар явился ко мне наяву. Она стояла у дверей в мои комнаты. Бесформенная фигура в черном балахоне. Капюшон плаща скрывал лицо.

Оракул короля. Многоликая.

Я остановился. Мне совершенно не хотелось общаться с ней, и она прекрасно знала об этом.

— Маккивер, — прозвучал приятный женский голос. — Ты так и не научился быть учтивым.

— Что тебе нужно?

Внутри зародилось желание сломать кому-нибудь шею. Словно в ответ на мои мысли, раздался смех:

— Могучий и Великий Гаррет, почему же ты меня так не любишь?

Это был риторический вопрос, но я все же произнес:

— Ты Оракул, вот и ответь сама на свой вопрос. А теперь позволь, мне нужно отдохнуть перед Советом.

Я бесцеремонно оттолкнул ее в сторону, но она и не думала уходить. Многоликая придержала дверь, которую я намеревался закрыть у нее перед носом.

Я не обращал на нее внимания. Подошел к бару и налил себе виски, чтобы хоть как-то унять зверское желание к расправе надо всеми и вся.

Остановившись в дверном проеме, она откинула капюшон плаща и улыбнулась. Улыбка. Пожалуй, это все, что было нормальным в ее образе. В остальном неподготовленный человек вряд ли смог бы смотреть в лицо провидице.

Оракул была высокой и статной. Прямые, иссиня-черные волосы, которые по темноте оттенка могли бы соперничать с ее одеянием, обрамляли лицо и спускались к пояснице. Многоликую можно было назвать привлекательной молодой женщиной, если бы не одно «но».

Шрам. От левого виска он наискось пересекал лицо и заканчивался на правой щеке. Рваный неровный шов, словно кто-то наспех заштопал нечаянно порванную тряпичную куклу. Только у этой куклы не было глаз. Лишь кожа, стянутая нитками.

Я выпил оставшееся в стакане виски и налил еще.

— Я не нравлюсь тебе, Гаррет?

Оракул обладала особой магией, которая не была подвластна заклинателям. Она видела будущее, но умела использовать и другую силу. Не всю, но заклинание морока плела превосходно и могла изменять свой облик по желанию.

Легкое, плавное движение руки, и внешность провидицы стала меняться. Я наблюдал подобный фокус не раз, и потому не удивился когда передо мной возникла Катерина. Виртуозное перевоплощение. Светлые локоны рассыпались по плечам Многоликой, а в синих глазах горел огонь, совершенно не свойственный моей подопечной. Никто другой и не заметил бы, но я видел ее истинную сущность.

— Так я нравлюсь тебе больше, верно?

Провидица сократила разделявшее нас расстояние, и я ощутил запах расплавленного воска, лаванды и чего-то еще, совершенно незнакомого. Женщина высвободила из моей руки стакан с виски.

— У тебя хороший вкус, — она пригубила напиток.

Я старался не обращать внимания и был порядком раздражен. Ждал, когда она закончит играть в свои извращенные игры. Как бы невзначай, Многоликая коснулась ворота моей рубашки и стала расстегивать верхние пуговицы. Я остановил ее.

Оракул рассмеялась.

— Ты столь благороден. Когда-то ты таким не был.

— Я изменился, — мой голос больше походил на рык.

— Ты уверен в этом?

Хищная ухмылка совершенно не шла Катерине, но в ту же минуту морок дрогнул и исказился. Светлые волосы стали русыми, более длинными и прямыми. Мое дыхание участилось, когда я понял, что за иллюзия предстанет предо мной. Зеленые глаза, которые когда-то пленили мое сердце и душу. Я помнил каждую морщинку в уголках глаз, каждый изгиб этого родного лица, и родинку на правой щеке.

— Может так, ты станешь более сговорчивым?

Эти слова она уже шептала мне в губы, а я боролся с желанием не разорвать ее в клочья.

Как она смела? Несмотря на то, что я ожидал подобного, это было сродни пощечине. Гнев и желание вновь коснуться той, которую когда-то любил, сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть. Хоть я и понимал, что это лишь иллюзия, но ничего не мог с собой поделать.

— Кажется, ее звали Амелия?

Многоликая посмотрела в зеркало за моей спиной.

— Она была красавицей.

Не дожидаясь, пока меня отпустит, провидица впилась мне в губы голодным и жадным поцелуем. И раздери меня Тьма, я отвечал ей с таким же рвением. Где-то на задворках здравого смысла, крутилась мысль, что это неправильно, и я это понимал. Прийти в себя мне удалось только тогда, когда мы оказались возле кровати. Многоликая стянула с меня рубашку и прошлась ногтями по спине.

Страсть уступила место гневу и злости, которые взяли верх в этой неравной борьбе. С диким рычанием я оттолкнул ее от себя, и она рухнула на кровать.

Вновь этот смех. Она просто издевалась надо мной! Я сжал ее горло с такой силой, что улыбка исчезла с лица Амелии.

— Убирайся прочь и все следующее столетие даже не смей показываться мне на глаза!

С каждым словом я все сильнее вдавливал ее в матрац и шелковые простыни. Зеленые глаза лже-Амелии были широко раскрыты, и я немного ослабил хватку, позволяя ей сказать.

— Какой же ты зануда. Я пришла сказать кое-что важное, ну и надеялась развлечь тебя.

Она прикоснулась к моей груди, и провела пальцами вниз к ремню брюк. Я опять сжал ее горло.

— Говори или выметайся!

Снова смех, от которого у меня начинала закипать кровь. Мгновенье — и она опять стала менять облик. Я не ожидал ничего подобного и отпустил ее. Волосы потемнели, приобрели теплый шоколадный оттенок и завились крупными кудрями. Черты лица округлились. Вот только глаза почти не изменились. Такие же, как у Амелии. Я знал ее.

Я отпрянул от Многоликой, как от прокаженной. Немыслимо! Я бы хотел сказать, что это очередная злая шутка. Хотел, но не мог. Именно эти глаза я видел сегодня ночью. Напротив меня была Марилли. Вот что мне казалось таким отдаленно знакомым. Как я мог о таком позабыть? Проклятая вечность, она отняла у меня все!

— Теперь ты понимаешь? — из голоса Оракула пропала насмешка, она была абсолютно серьезна.

Я молчал. Игры кончились. Многоликая села на кровати и расправила одежду.

— Сегодня, Совет Верат решит ее судьбу. Если лидеры семей вынесут смертный приговор, то уже к рассвету король и многие из тех, кого ты знаешь, умрут.

— Что? Почему ты говоришь это мне, а не…

— Потому, что только ты сможешь это изменить! — перебила меня провидица. — Если Марилли будет что-то угрожать, они придут за ней и не пощадят никого.

— Кто придет?

— Сейчас это неважно. Эта девушка изменит наши жизни. Она изменит твою жизнь.

Глава III

Совет Верат

Август, 2010 год

Базель-Штадт. Беттинген

Гаррет Маккивер

Выспаться так и не удалось. Меня буквально выдернуло из забытья, а последние слова Многоликой звенели в голове. Сердце бешено колотилось.

Бросив взгляд на часы, я понял, что почти проспал. Шесть вечера. Спину нещадно жгло. Царапины от ногтей проклятой бестии алели на моей спине. Они служили своеобразным напоминанием о том, что встреча с Оракулом мне вовсе не приснилась.

Размышляя над всем, что она мне сказала, я быстро принял душ и переоделся. На ходу натянул рубашку и бегом миновал лестницы.

В резиденции было тихо. Я почувствовал Катерину. Принцесса находилась у себя в комнате, но зайти к ней перед уходом я не мог. Возле парадного входа меня уже ждали.

Лайнел и Рагнар о чем-то переговаривались, а подошедший дворецкий оповестил, что машина подана.

Успел. Перемахнув через оставшиеся ступеньки, я предстал перед королем и его советником.

— Ваше Величество. Господин Рагнар. Прошу меня простить, что заставил ждать.

— Все в порядке, Гаррет. Можем ехать.

Лайнел похлопал меня по плечу, а советник всем видом выражал крайнее недовольство и беспокойство. Как и всегда.

Рагнар происходил из древнего и некогда могущественного ковена заклинателей Рофтонов. Но репутация его семьи не всегда была идеальной.

До сих пор за спиной родни Рагнара шептались и подозревали их во всех смертных грехах. Но это не помешало Лайнелу назначить его своим главным помощником. Многие осуждали короля, а я всегда считал Рофтона умным и волевым человеком. В конце концов, он не в ответе за грехи своей семьи.

Во времена Папской Инквизиции неугодных Рофтонам сжигали, вешали или топили под надуманными предлогами. Зачастую это были богатые землевладельцы, купцы и лорды, чье имущество, состояние и земли отходили предкам Рагнара. Рофтоны использовали служителей церкви, которые делали за них грязную работу. Благодаря этому ковен скрывал свои темные делишки от Совета и Ордена. Все это продолжалось долгие годы, но вскоре правда открылась.

Помимо правила не раскрывать свое существование людям, в моем мире есть еще одно, не менее значимое. Заклинатель не может убить невинного человека. Нарушившего закон, независимо от статуса и положения, ждет смертная казнь.

Рофтонов почти истребили. Немногие выжившие влачили жалкое существование, опозоренные и лишенные всех привилегий. Только спустя века их потомкам удалось по крупицам восстановить то, что погубили их праотцы. Медленно, но верно они вернули положение в обществе, место в Совете. А вот от сплетен и разговоров за спиной не сумели избавиться.

Впереди показался высокий кованый забор, опутанный плющом. Краска на проржавевшем указателе давно облупилась, и надпись читалась с трудом.

«Частная собственность».

Все вокруг выглядело заброшенным. На первый взгляд за изгородью не было ничего кроме зарослей кустарников. Однако это был всего лишь мираж.

Место находилось под защитой древней магии. Разлитая вокруг сила напоминала бурлящий котел с неиссякаемой энергией.

Только за иллюзорной завесой мало что менялось. Все те же заросли кустов, высокие деревья и старый заброшенный особняк. Выбитые окна, обвалившаяся крыша, а дом, словно памятник прошлому, еще стоит. Все пришло в запустение. Но и это было видимостью. Иллюзия под иллюзией. Стоило переступить порог, как рухлядь исчезала, и реальность поражала воображение.

Я зажмурился от яркого света. Освещенный множеством свечей, холл встречал гостей во всем великолепии. Стены, обитые темно красным атласом с золотыми узорами, жарко пылающий камин и старинная мебель. Широкая винтовая лестница поднималась на ошеломляющую высоту и вела во множество коридоров — запутанных, длинных и пустынных, мимо бесчисленного количества комнат и залов.

Почти триста лет Совет собирался здесь для решения важных вопросов. В подвалах дома находились камеры для заключенных и ожидающих суда. Также особняк служил гостиницей для приехавших издалека заклинателей.

Судя по голосам, что доносились до моего слуха, я понял — Совет почти в сборе и ждет только короля. Лакей вежливо поклонился и попросил следовать за ним.

Тяжелые двери распахнулись, и слуга пропустил нас в главный зал. Убранством он превосходил остальные помещения в этом доме.

На стенах темно-синий бархат и панели из красного дерева. Тяжелые, в тон бархату, портьеры на огромных витражных окнах. Мраморный пол, натертый до блеска, в котором можно было увидеть собственное отражение. Длинный стол, за которым заседали члены Совета. Во главе располагалось кресло, предназначенное для короля. А прямо за ним, на северной стене зала, висело полотно: от пола и до самого потолка. С него на собравшихся взирали немыслимые чудовища.

Химера — чудище с львиной головой и туловищем козы. Вокруг нее обвивалась кольцом змееподобная тварь — Лирнейская гидра. Клыки гигантской змеи впивались в львиную шею. Только этого было явно недостаточно для твари, под копытами которой проигрывал сражение Колхидский дракон. Но никто из них не мог превзойти четвертого монстра. Зверь отдаленно напоминал волка. С его клыков, величиной с человеческую руку по локоть, капала кровь. Он стоял во весь рост и его левая лапа, с когтями острыми, как кинжалы, отрывала кусок от плоти гидры, а правая замахивалась на Химеру.

Когда я впервые увидел эту картину, мне показалось, что я смотрю в зеркало. В чудовище, которое готово было растерзать трех других, я видел отражение самого себя — жуткого монстра, обрывающего все надежды и мечты, лишающего веры во все самое светлое. Зверь превосходил всех.

Полотно служило своеобразным напоминанием о самых страшных деяниях магов древности. Лишний раз поднимать на него взгляд я не осмеливался.

Заклинатели уже сидели на местах. Семь человек из тринадцати. Не все маги соблюдали законы, установленные много веков назад. Многие не желали присутствовать на сборах Совета. А Стриксы, Виладжио и Вирсы выбрали для своего места обитания Россию и Англию, чтобы никоим образом не касаться Совета.

Как только король появился на пороге, главы ковенов поднялись и поклонились в знак почтения.

— Я рад приветствовать вас, достопочтенные господа и дамы, — произнес Лайнел, направляясь к креслу во главе стола. — Прошу, присаживайтесь.

Рагнар занял место по правую руку от короля, а я встал за спиной Рималли, как подобает стражу.

Последние десятилетия я чувствовал себя призраком среди этих людей. Когда-то давно меня забавляла злоба заклинателей. Они из кожи вон лезли, чтобы показать свою силу, и при первом удобном случае грозили мне смертью. Тогда им сложно было смириться с тем, что Чудовище вроде меня удостоилось чести войти в их общество.

Сегодня мне безразличны их косые взгляды, роптания за спиной и даже страх. Равнодушие — это худшее, к чему я пришел. Подавляя в себе Зверя, я лишался главного — чувств.

Я пропустил мимо ушей начало разговора за столом. Но вникнуть в суть не составило труда.

— Вы хоть понимаете, что происходит?

Неприятный голос Эрнессы Ланье привлек мое внимание.

Блондинка с серыми глазами, слегка за тридцать. Она всегда выделялась среди членов Совета благодаря своим нарядам. Вычурные и дорогие. Дамы ковена Ланье не славились хорошим вкусом.

— Эта девчонка, кем бы она ни была, опасна! Никогда я не чувствовала подобных магических эманаций. Даже браслеты оказались бесполезны!

Я усмехнулся. Если Эрнесса начинала говорить, другим нужно было постараться, чтобы вставить хоть слово.

— Ваше Величество! Обсуждать что-либо бессмысленно. Я за то, чтобы казнить ее и немедленно. Иначе нас ждут большие неприятности.

— Я понял твою точку зрения, Эрнесса, — король вежливо улыбнулся. — Но сначала мы должны во всем разобраться. Отрубить голову можно всегда, а вот пришить ее обратно уже проблема. Мы толком ничего не знаем, так что наберись терпения.

Он посмотрел на присутствующих и кивнул лакею. Тот скрылся из виду, и в зал вошли двое ликанов. Они сопровождали девушку.

Она была одета в серый комбинезон, какие носили все заключенные здешней темницы. Копна темных волос собрана на затылке в тугой пучок, и только одна прядь спадала на глаза. После разговора с Многоликой я видел то, чего не заметил в первую встречу. Ее взгляд.

Давно ничто не вызывало во мне такого интереса. Но было и кое-что еще. Что-то внутри меня, что я так старательно подавлял, рвалось наружу. Страшное, дикое. Я моргнул и увидел перед внутренним взором полотно — свое отражение. И уже не я, а он чувствовал ее запах. Аромат сандалового дерева, грозы перед дождем и земляничного шампуня.

Перед глазами потемнело, на лбу выступила испарина. Я сжал кулаки и попытался сдержать напряжение. Я понимал, что если не возьму себя в руки, то проиграю битву со своим демоном. Даже в самые темные времена моей жизни, когда Зверь брал верх, я не испытывал такого дикого голода и желания. Борьба с опасным альтер-эго длилась дольше, чем я предполагал.

— Удивительная энергия, — Миар Колхид с любопытством смотрел на девушку поверх очков, сползших на нос.

Лидер ковена Колхид слыл человеком мягким и доброжелательным. Ему давно перевалило за семьдесят, и он был самым старшим в Совете.

— В ногах нет правды, — продолжил Миар. — Я думаю, достопочтенный король не будет возражать, если ты присядешь, Дитя.

Лайнел кивнул одному из стражей, и тот поставил свободный стул возле Мари.

— Благодарю, — робко отозвалась девушка.

— Человек. Просто немыслимо! — нахмурился Вацлав Блеквуд. Его темные брови сошлись на переносице, а на лице отразилось потрясение.

— Человек, обладающий силой, — поправил друга Рагнар, и продолжил перебирать бумаги.

— Но как такое возможно? — подала голос Мадлен Хастис.

Леди Хастис была женщиной выдающейся. Яркая внешность: голубые глаза и черные волосы, высокие скулы и прямой нос, чувственные губы. Изысканное платье подчеркивало все изгибы фигуры. Умная и талантливая заклинательница, она занимала второе место за столом — после Рофтона.

— Я бы сказал: полукровка, — со скукой протянул Мариус Моргот, с интересом разглядывая свои ногти. — Если бы не знал, что это попросту невозможно. Но, — он потянулся, а после положил локти на стол, — судя по всему, это так.

Он уставился на Мари и растянул тонкие губы в улыбке. Моргот был самым молодым из лидеров.

— Поведай Совету, кто ты, Сладкая. Как обучилась таким фокусам? Признаться честно, я до утра глаз не сомкнул. Думал, на Беттинген снизошла сама Тьма. Такая сила!