Высадка в зоне удара Стрельцов Иван

Глава 2. Малая зачистка

Инструктор парашютно-десантной службы был невысоким крепышом с узким скуластым лицом, изрытым глубокими оспинами. Он легко двигался по аэродромной бетонке перед группой морских пехотинцев, многим из которых едва доставал до плеча.

– Значит, так. Десять часов, отведенные на теоретическое изучение новейшего парашюта «Арбалет», истекли. Теперь наступило время практики. Сегодня прыгаете с пяти тысяч, – почти скороговоркой сообщил инструктор. Еще раз долгим внимательным взглядом окинул строй морпехов и коротко спросил: – Больные есть? – В ответ тишина. – Хорошо, какие другие вопросы будут?

– А до обеда успеем отпрыгаться? – поинтересовался могучий детина с квадратным подбородком и бычьей шеей, пулеметчик. – А то после обеда в клубе будут показывать две серии «А зори здесь тихие…».

– О кино можешь забыть, – спокойно парировал инструктор. – Это спортсмены прыгают, а потом идут на разбор полетов. А срочники прыгают, чтобы потом собрать парашют и маршировать на обед. Вы – профессионалы, и для вас легких путей не будет.

Из строя вышел командир группы Росомаха и объявил:

– После десантирования совершаем тридцатикилометровый марш-бросок, затем обустраиваем долгосрочную базу. После чего ждем нового приказа командования.

«Вот тебе и две серии», – подумал Виктор Савченко. И тут, как будто подслушав его мысли, за спиной негромко буркнул снайпер:

– Кина не будет, кинщик заболел…

Новый парашют был больше обычного, и неудивительно, в одном упаковочном мешке сразу находилось два парашюта, основной и запасной. Если первый по какой бы то ни было причине не раскроется, он автоматически отстегивается, давая открыться запасному.

Надев парашют, Виктор застегнул замки, проверил, не перекрутились ли лямки. Затем наступила очередь экипировки. Ранец десантника раньше подвешивался под основным парашютом, теперь же он удобно расположился на груди. К нему был приторочен автомат стволом вниз, казенной частью под правую руку, чтобы в случае необходимости можно было открыть огонь еще в воздухе.

Собравшись, Савченко немного попрыгал, в очередной раз проверяя, не звенит ли что при движении. Потом, косолапо переваливаясь, двинулся к выходу из помещения склада.

Группа уже собралась в ожидании дальнейших приказов. Начальство не заставило себя долго ждать. Через пять минут появился Росомаха и коротко приказал:

– Строиться. – Когда эта команда была выполнена, майор Астафьев обратился к Виктору: – Стрелок, проведите перекличку и ведите людей на посадку.

– Есть, – коротко ответил Савченко, а командир уже удалялся в направлении КПП. Список Виктору был не нужен, он на память знал прозвища бойцов группы.

Несмотря на то что диверсантов готовили по всем спецназовским профессиям, в группе у каждого бойца была доминирующая специальность, из них и составлялось подразделение полного состава – два снайпера, два сапера, пулеметный расчет, группа следопытов, отделение стрелков-автоматчиков и команда боевых пловцов. Последних недавно перевели из состава ПДСС Черноморского флота.

Окончив перекличку, Виктор громко скомандовал:

– Налево, шагом арш на погрузку.

Группа морских пехотинцев, построенная в две шеренги, развернулась и, звеня железными набойками прыжковых ботинок о бетонные плиты взлетной полосы, направилась к рулежке, где уже стоял «Ил-76» с опущенной задней аппарелью…

– Времени у тебя с головой. Так что не торопись. Приедешь в Питер, осмотрись хорошенько. Думаю, три дня хватит. Тем более что мои люди уже все подготовили, все необходимые расклады и даже позицию для стрельбы. Тебе осталось только нажать на спуск. Но времени, повторяю, полно, поэтому не торопись. – Владлен Козаченко сделал глубокую затяжку и почти дотлевший до фильтра окурок затушил в боковой пепельнице, после чего перевел взгляд на сидящего за рулем собеседника.

Пятидесятилетний мужчина с незапоминающимся лицом слабо подходил для роли собеседника, он только слушал.

– Когда с Виниту будет покончено, ты отправляешься в Москву и ждешь нашего сигнала, – продолжил Козаченко. – Это главное задание. Твое дело со стороны присмотреть, чтобы все прошло гладко. Если же что-либо идет не по плану, то ты должен вмешаться. Товар должен быть у нас, за это тебе и платят «лимон» зеленых.

И на этот раз собеседник промолчал, лишь скосил глаза на Владлена, бывший чекист ему не нравился. В прошлом неплохой профессионал, он теперь утратил былую хватку, стараясь угодить своему хозяину, все больше суетился, а спешка, как известно, первый враг качества. К тому же такой темп жизни разбивает нервную систему, а неврастеник уже не может быть хорошим профессионалом.

– Тебе все понятно или что-то не ясно? – вытаскивая из пачки очередную сигарету, спросил Владлен.

– Только один вопрос, – ровным голосом произнес киллер. – Мне обязательно работать Виниту по сценарию ваших людей или могу собственными наработками воспользоваться?

Козаченко не удержался от громкого смеха:

– Профи, никому не доверяешь.

– Я не знаю этих людей и потому не собираюсь им доверять, – тем же бесцветным голосом возразил киллер.

– Твое право. Главное, чтобы заказ был выполнен.

Расстались они без рукопожатий, потому что не испытывали друг к другу даже малейшей симпатии.

Владлен Козаченко выбрался из салона темно-синего «Форда Скорпио» и быстрым шагом перешел на противоположную сторону улицы, где стоял мощный серебристого цвета «Ленд-Крузер».

Киллер внимательно следил за тем, как внедорожник лихо развернулся на пятачке перед зданием пограничного пункта, затем, взревев мощным двигателем, умчался прочь. Только после этого киллер провернул ключ в замке зажигания и плавно надавил на педаль газа.

Пройти пограничный контроль на финско-российской границе оказалось делом самым что ни на есть простым. Документы гражданина Финляндии были подлинными и не вызвали у пограничников обоих государств никаких подозрений.

Молодой русоволосый старлей-пограничник, ставя в паспорте штамп, даже не мог представить, что перед ним стоит один из наиболее эффективных киллеров России, о существовании которого знают единицы, а настоящее имя знал только он сам. Для других же он был Волком.

Последнее его дело, когда пуля оборвала жизнь первого заместителя министра внутренних дел, заставило Волка надолго уйти в подполье. Для бывшего офицера советского спецназа исчезать было так же привычно, как и выслеживать заказанную жертву.

Почти год Волк, как настоящий хищник, прожил в глухом лесу на заброшенном хуторе в Пермской области. Здесь у него было все оборудовано для жизни с максимальным комфортом. Отставной офицер даже подумывал, не завязать ли со своим кровавым ремеслом по-настоящему, чтобы остаток жизни провести в свое удовольствие. Не получилось – его в очередной раз разыскали и предложили цену, от которой он просто не мог отказаться. И дело было не только в деньгах, у него было достаточно средств, чтобы обеспечить несколько жизней. Дело было в самолюбии, мало кому из наемных убийц платили такие гонорары…

Приехав в Санкт-Петербург, Волк не стал селиться в приготовленной для него гостинице, помня главную заповедь конспирации: «Гостиница для нелегала что лысина для блохи».

Первым делом киллер избавился от машины, поставив ее на крытую стоянку паркинга. Затем паспорт финского гражданина сменил на заранее приготовленный российский. После недолгих поисков снял для себя неприметное жилье в ветхом доме на Васильевском острове. И только после этого извлек из тайника подготовленное для него досье потенциальной жертвы.

Ренат Закиров уже давно числился в «деловарах», он больше не носил короткие кожаные куртки и не нагружал шею килограммовыми золотыми цепями. Теперь Виниту щеголял в дорогих костюмах от иностранных кутюрье, из золота на левом мизинце поблескивал лишь скромный перстень с необработанным алмазом, как память о бурятских лагерях.

Оставаясь лидером одной из крупнейших преступных группировок Питера, тем не менее Ренат Закиров уже успел обрядиться в шкуру добропорядочного бизнесмена, владельца автопарка на два десятка дальнобойных «КамАЗов», сети небольших магазинов и двухэтажного ресторана татарской кухни.

Ревущие девяностые годы уже остались далеко позади, в городе давно установился относительный мир, никто ни с кем не воевал. Если же и возникали порой споры, то авторитеты их решали не при помощи автоматов и гранатометов, а при содействии юристов и бухгалтеров. Хотя время от времени случались накладки.

Ренат Закиров в Питере прочно стоял, что называется, двумя ногами. Его уже не сопровождала кодла вооруженных и коротко стриженных горилл, теперь он обходился двумя телохранителями, прошедшими подготовку в государственной спецслужбе, а потому имеющими репутацию настоящих профессионалов и официальное разрешение на ношение оружия.

Повседневная жизнь бывшего урки, переродившегося в бизнесмена, была до скукоты обыденной. Дом – работа, работа – дача (на выходные), изредка ресторан (когда требовалось «бригадиров» за что-либо распечь).

Неизвестный Волку наблюдатель в конце своего изложения рекомендовал ликвидировать Виниту на пороге его компании. И даже приводил в качестве примера новый девятиэтажный дом, выстроенный в трехстах метрах от автопарка.

Этот вариант Волк и вовсе не стал рассматривать – то, что лежит на поверхности, как правило, заранее приготовленная подстава. Ему нужно было увидеть все самому собственными глазами, чтобы сделать соответствующие выводы.

На следующий день он купил подержанную «Волгу» и в течение двух суток отслеживал клиента. Все наблюдения подтвердились.

Только вот место для ликвидации киллер выбрал другое. Наиболее незащищенным Виниту был на выходе из парадного собственного дома.

Бетонная дорожка с металлическими перилами с двух сторон не позволяла подъехать машине прямо к подъезду. И телохранителям приходилось сопровождать Закирова по открытому пространству целых пятнадцать метров.

Заодно убийца смог оценить бодигардов, парни с настороженными глазами каждую секунду готовы были отреагировать на любую внешнюю угрозу.

Наиболее благоприятное расстояние для эффективной стрельбы – сорок метров, как раз из беседки детской площадки. Утром, когда Ренат направляется на работу, детишек во дворе еще нет, и, главное, восходящее солнце будет слепить охранникам глаза.

Остановившись у кафе-шашлычной, Волк вышел из машины и занял один из свободных столиков. Заказал подошедшему официанту двойную порцию шашлыка, овощной салат и бутылку минеральной воды.

«Теперь осталось решить вопрос, какое нужно оружие, – в ожидании заказа отхлебывая из высокого запотевшего стакана ледяную воду, про себя размышлял киллер. – Для пистолетной дуэли с двумя бодигардами я уже стар. Как бы не попасть впросак от зазнайства… – Несколько секунд ушло на размышления. – Как тут ни крути, а без „калашникова“ не обойтись. Пусть грубо, но зато эффективно. И для братвы будет тема для размышлений…»

Все вопросы были решены, оставалось достать автомат. Обращаться к людям Козаченко Волк не собирался. На этот счет у него были свои задумки, но это все потом, сперва киллер намеревался плотно перекусить.

Увидев официанта, несущего большое блюдо с шампурами, унизанными аппетитными кусками жареного мяса, киллер счастливо улыбнулся…

Все произошло, как в ускоренной съемке – едва Христофоров и Лялькин покинули машину Аманды Сивил, как из-за поворота выскочил тупорылый «Додж».

Тяжеловесная машина на огромной скорости рванулась вперед, нацелившись на двух мужчин. Те, не сговариваясь, бросились в разные стороны. Автомобиль проскочил мимо, чудом избежав столкновения с толстой сосной. Но водитель успел затормозить, и «Додж» замер на месте, наглухо перекрыв выезд гороховому «Жуку».

– Стоять! – Из салона «Доджа» одновременно выпрыгнули два крепыша, внешне ничем не отличающиеся от российский «быков». В руках одного из них угрожающе поблескивал массивный автоматический пистолет времен Второй мировой войны, другой сжимал обеими руками бейсбольную биту.

Наведя пистолет на лжежурналистов, «бык» скороговоркой заговорил по-английски:

– Кто вы такие и какого черта вам понадобилось от моей тетки, этой старой карги?

Несмотря на то что слова бандита звучали весьма и весьма убедительно, Христофоров и его молодой спутник ни на секунду не поверили ему. Слишком уж большая разница была между чопорной аристократкой и небритым плебеем. Не нужно было долгие годы провести на службе в контрразведке, чтобы понять: их сперва допросят, при необходимости даже с пристрастием, а потом убьют.

Утешало двух чекистов только одно: Аманда завезла их в абсолютно глухое место. Несмотря на то что до Лондона оставалось всего несколько миль, здесь, в заброшенном железнодорожном тупике, было пустынно, как на необитаемом острове.

Расстояние между бандитами и оперативниками составляло около пятнадцати метров, что напрочь лишало их возможности рукопашной схватки, оставалось уповать только на имеющиеся у них пистолеты.

– Мы чешские журналисты, – членораздельно проговорил Христофоров, делая неловкий шаг вперед и вправо, тем самым как бы невзначай прикрывая своим корпусом напарника от взора нападающих. Ухватив пальцами краешек пластиковой карточки журналистской аккредитации, Владимир вытащил ее из нагрудного кармана. – Я – Радомир Гержик, тележурналист, это мой напарник. Мы задумали снять цикл передач об Арчибальде Мальборо. Сегодня состоялись предварительные переговоры.

– Кто заказчик? – глумливо ухмыльнулся «бык» с пистолетом.

– Пражская телекомпания «Первый канал» – без запинки ответил лжежурналист.

– Ну, кажется, мы все узнали, – широко лыбясь, хмыкнул второй «бык», демонстративно ударяя бейсбольной битой по раскрытой ладони левой руки.

Больше медлить было нельзя. Христофоров снова сделал шаг в сторону, открывая обоих бандитов Лялькину.

Кирилл держал в правой руке у бедра короткоствольный пистолет. «Вальтер» дважды приглушенно тявкнул, нападавшие даже не успели понять, что произошло, как бесформенными тюками рухнули на землю.

– Вот и все, и нету Билла, разговорчивость Билла погубила, – по-русски произнес Лялькин, по-ковбойски прокрутив на указательном пальце пистолет. Затем дунул в ствол и спрятал оружие под одежду.

– Меньше лирики, юноша, – угомонил напарника Владимир Николаевич и указал на замершую за рулем «Жука» ни живую ни мертвую Аманду Сивил. – Идем посмотрим, как там наша боевая подруга.

– Я думала, они нас убьют, – выбираясь из автомобиля на дрожащих ногах, невнятно произнесла женщина. Ее руки мелко дрожали, она открыла сумочку и достала пачку сигарет.

– И убили бы, если бы мы их не опередили. – Щелкнув зажигалкой, Христофоров галантно поднес пляшущий огонек к сигарете Аманды.

– Надеюсь, вы их не… – сделав глубокую затяжку, произнесла женщина.

– Именно, мы их… – ответил Кирилл, подошел к убитым и стал обыскивать трупы.

Для англичанки это оказалось выше ее сил, она демонстративно отвернулась и спросила у Владимира:

– Но убитых будут искать?

– Искать наверняка будут, но, думаю, вряд ли удастся найти, – уверенно ответил оперативник, внимательно оглядывая пустырь, раскинувшийся за железнодорожным тупиком.

– Но в Британии просто так не пропадают люди, особенно если они сотрудники… – Сигарета в руке женщины задрожала еще сильнее.

– Успокойтесь, Аманда, они не являются агентами контрразведки. Обычная шпана, – попытался успокоить женщину Владимир.

– Что такое шпана? – не поняла Аманда.

– Уличные хулиганы, – пояснил оперативник. – Теперь наша версия полностью подтвердилась – сэр Арчибальд последние годы работал не на государственную структуру, а на частника. Вопрос только, на какого? – Христофоров вопросительно посмотрел на женщину, надеясь получить ответ. После того как разговора с вдовой Мальборо не получилось, он ожидал, что домработница что-то подскажет. Ведь неспроста она предложила подвезти журналистов.

Аманда Сивил бросила окурок на землю и наступила на него каблуком. Стараясь скрыть сильное волнение, опустила голову и несколько минут рылась в сумочке. Раскурив новую сигарету, глубоко затянулась, выпустила через ноздри струю седого дыма и, немного растягивая слова, тихо заговорила:

– Хозяйка действительно ничего не знает о работе покойного мужа. Сэр Арчибальд часто и надолго отлучался из дому, никаких рабочих записей дома не делал, и если его работа не была покрыта тайной, то, по крайней мере, хозяин о ней ни разу не говорил супруге. – Аманда сделала глубокую затяжку и снова по-мужски выпустила дым через ноздри. – Я долго не могла разобраться, что меня тревожило после смерти сэра Арчибальда. И только сегодня, когда вы приехали, вспомнила: на похоронах был один очень красивый букет из бархатных роз. В цветах я нашла записку «Дорогому Арчибальду Мальборо от коллег». Вместо подписи «Компания „Хамелеон“.» – Еще одна глубокая затяжка. – Я думаю, именно там и работал хозяин.

– По крайней мере, это единственная зацепка, – задумчиво произнес Христофоров, потом вопросительно взглянул на подошедшего Лялькина: – Что-то интересное нашел?

Кирилл недовольно покачал головой:

– Ерунда, типичный набор гопников. Думаю, кто-то из прислуги из соседних домов присматривал за усадьбой Мальборо, а как только мы появились, позвонили по нужному номеру, и для нас прислали группу встречающих. – Лялькин кивнул на трупы. От отравления цианистым калием их лица потемнели и приобрели синюшный оттенок.

– Я тоже так думаю, – согласился с напарником Христофоров и внимательно посмотрел на англичанку: – Аманда, ваша работа в доме Мальборо закончилась. В ближайшее время вам следует взять расчет и уехать из страны. Вам есть где переждать смутное время?

– Да, – машинально кивнула женщина. Деньги, выплачиваемые советской разведкой, она вкладывала в животноводческую ферму в Новой Зеландии. И теперь на зеленом острове у нее имелось собственное поместье.

– Отлично. Готовьтесь к отъезду, в ближайшее время с вами свяжется куратор и подтвердит наши слова. А теперь, милая мисс Сивил, вам нужно уезжать. А мы еще должны за собой прибрать…

Шторм на поверхности Атлантического океана абсолютно не ощущался здесь, на стометровой глубине. Мощный корпус атомной подводной лодки продавливал океанскую толщу, двигаясь со скоростью двадцать узлов.

Обтекающие формы субмарины выдавали самую быструю в мире атомную подводную лодку проекта 705 «Альфа», или, по классификации НАТО, известную как «Лира». Смертельная опасность для подводных ракетоносцев и надводных боевых ордеров.

Их было всего шесть монстров с титановыми корпусами, но и этого хватило, чтобы держать в напряжении противников по «холодной войне». «Альфы» исправно служили Советскому Союзу и его преемнице России.

Малочисленные лодки-роботы курсировали в водах Атлантики, подо льдами Северного полюса, но во второй половине девяностых годов тогдашнее руководство страны сочло, что содержать суперсовременные субмарины для демократической России дорого, и поставили все шесть «Альф» у стенки, чтобы впоследствии пустить их на разделку.

Грозные «Альфы», безжизненно покачивающиеся у пирсов, походили на животных, дожидающихся своей очереди на бойне.

Судьба часто плетет замысловатые узоры и в этот раз связала хитроумный вензель. Через пять лет четыре из шести субмарин неожиданно покинули «последний причал», а их место заняли муляжи под брезентовыми чехлами.

В течение полутора лет «Альфы» проходили полную модернизацию. Электронное оборудование середины семидесятых-восьмидесятых годов было заменено на более компактные современные приборы. Было снято наступательное вооружение, тяжелые крылатые ракеты «Гранит», а освободившееся пространство обустроили для размещения диверсионной группы морской пехоты. Здесь было все необходимое для того, чтобы за время похода бойцы могли поддерживать на нужном уровне боевую и физическую форму.

Из оборонительного и специального вооружения в восьми торпедных аппаратах размещались четыре подводные ракеты «Шквал», два подводных носителя боевых пловцов «Сирена», еще два торпедных аппарата занимали реактивные беспилотные разведчики «Морской ястреб», созданные по прототипу устаревших наземных систем «Ту-123» «Ястреб».

Практически все было изменено на «Альфах», не тронули только реактор. В отличие от остальных подводных проектов, «семьсот пятый» имел не стандартный большой водоохлаждающий реактор, а был оснащен компактным охлаждающимся сплавом из свинца и висмута. Такой реактор позволял субмарине быть готовой к выходу в боевой поход через час, в то время как другим лодкам требовалось не меньше двадцати часов на подготовку…

За то время, пока шла модернизация подводных лодок, были собраны их прежние экипажи, которые также прошли глобальную переподготовку на тренажерах.

Пара обновленных «Альф» ушла во Владивосток, где под позывными «Мурена-1» и «Мурена-2» должны были нести патрулирование и быть готовыми к борьбе с террористами в бассейнах Тихого и Индийского океанов.

Оставшиеся на Северном флоте АПЛ были окрещены как «Барракуда-1» и «Барракуда-2», которым надлежало держать руку на пульсе в Атлантике, на Ближнем и Среднем Востоке…

Стоя в командной рубке «Барракуды-1», командир – высокий, широкоплечий мужчина с открытым интеллигентным лицом – капитан первого ранга Сергей Петрович Майстренко своей густой и серебристой «эспаньолкой» удивительно напоминал американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Только взгляд не насмешливый, а суровый, как и положено боевому офицеру.

Каперанг двенадцать лет прослужил на «Альфе», прошел путь от молодого лейтенанта до командира лодки, которой командовал пять лет. После вывода «семьсот пятых» из состава боевых средств служил начальником штаба дивизиона подводных ракетоносцев и уже подумывал об увольнении с флота. Предложение возглавить вновь свою «старушку» Майстренко принял с большой радостью.

Это был первый выход «Барракуды-1» за семь лет, командир по этому поводу немного нервничал, работа на тренажерах не заменит настоящую практику, да и задача теперь стояла совершенно иная. Уже не нужно было выискивать и преследовать ракетоносцы бывшего вероятного противника, а только тайно выходить в район патрулирования и быть готовым к боевым действиям всеми имеющимися средствами…

Американской лодкой класса «Лос-Анджелес» «Феникс» командовал кэптэн Дэвид Пармак, моложавый красавец со следами бурно проведенной молодости. Пармак в свое время окончил академию ВМС США Аннаполис и попал служить в Пёрл-Харбор на подводный ракетоносец класса «Лафайет», потом была торпедная лодка «Скикджен», и только через пятнадцать лет оказался на «Лос-Анджелесе», чтобы вскоре ее возглавить.

Дэвид Пармак был фанатом подводных лодок, считая, что служит на лучшем флоте мира, который, как некогда Британия, стал владыкой морей. Уже пятнадцать лет как не было равных конкурентов флоту США.

Патрулирование между берегами Западной Европы и Северо-Западной Африки довольно утомляющее занятие своей обыденной рутиной, каждый день одно и то же, следить за тем, как штурманы прокладывают курс, что слышат операторы-акустики в толще океана. Самому слушать «бородатые» анекдоты рулевых и ходить на камбуз снимать пробу у кока. Одним словом, рутина…

– Сэр, – неожиданно из динамика громкой связи раздался возбужденный голос акустика. – Кажется, я слышу шум винтов чужого подводного плавательного аппарата.

– Что значит «кажется»! – взорвался кэптэн, волна адреналина начала свой бег по крови. – Мне нужен точный доклад. Включайте активный поиск сонара.

Прошло несколько минут, прежде чем акустик снова доложил:

– Точно, сэр, это подводная лодка. Азимут… дальность… Она идет глубже нас, поэтому вначале была неотчетливая засечка.

– Классифицируйте цель.

– Сэр, – почти сразу ответил оператор гидролокатора, – компьютер сошел с ума, он выдает принадлежность шумов русской субмарине «Лира».

– Этого не может быть, – ошеломленно пробормотал Дэвид Пармак, сердце бешено заколотилось. Он был готов ко всему, но только не ко встрече с этим титановым чертом, потому что не был обычным средним американцем, которого интересуют котировки акций, ток-шоу и фаст-фуд. Он был интеллектуалом, много читал и разбирался в политике. Как профессионального военного, его больше всего интересовала военная техника потенциального противника. Пармак знал, что Советы по многим образцам не на один год опережали США. Но горбачевская перестройка и американские доллары, вовремя слитые кому надо, все эти преимущества свели на нет. Так было с «Окой», ядерной ракетой среднего радиуса действия, со «Скифом», космическим истребителем; в конце концов добрались и до «Лир», которые буквально терроризировали подводников Америки и НАТО. Дэвид даже читал, что уже есть американская фирма, готовая купить титановую обшивку жесткого корпуса этих АПЛ. И вот «Лира» снова в походе.

«Не может быть, чтобы русские вернули их в строй, – лихорадочно соображал командир. Впрочем, в подобной политике ничего удивительного не было. США часто устаревшие образцы вооружения ставили на длительное хранение, чтобы, модернизировав, вновь вернуть в строй. Так было, например, с ветеранами Второй мировой войны линкорами типа „Нью-Джерси“, которые себя отлично проявили во Вьетнаме, Ливане и даже во время „Бури в пустыне“. Но это американцы, русские так никогда не поступали. – Неужели поумнели? Не может быть. Да если бы они только попытались, нас уже бы поставили в известность».

Но тут же в сознании морского офицера вспыхнуло изображение политической карты региона. Мозг, как сверхскоростной компьютер, мгновенно просчитал ситуацию.

«Ливия. – В мозгу Парнака загорелось воображаемое табло. Стереотип сделал свое дело, подсунув страну, еще совсем недавно входящую в список стран-изгоев. – У ливийцев нефтедолларов, как песка в пустыне Сахара, – подумал кэптэн и тут же со свойственной американцам логикой сообразил: – Подводная лодка куда больше стоит, чем титановая обшивка, – и тут же обругал тех чиновников, которые плотно сотрудничали с властями США. – Чертовы русские, их волнует только нажива. Родную мать продадут за доллары».

В какой-то мере Дэвид Пармак был идеалистом и искренне уверовал в то, что за пятнадцать лет в России уже давно должны были проникнуться идеей американского величия. Но каждый раз оказывалось, что эта идея непонятными русскими почему-то не усваивается.

Но сейчас командира ударной лодки вопросы американской морали уже не интересовали, он военный, и сейчас его главная задача – выполнить то, что умеет делать лучше всего.

Взяв микрофон внутренней связи, кэптэн Пармак отчетливо произнес:

– Господа, к вам обращается командир лодки. Акустики засекли движение неизвестной субмарины. Наша задача – ее нагнать и заставить всплыть. Если лодка-нарушитель не выполнит наш приказ, мы должны ее уничтожить. Прошу всех четко выполнять свои обязанности. И, боже, благослови Америку. – Закончив предварительную речь, кэптэн скомандовал рулевому: – Поворот вправо, тридцать градусов. Погружаемся на глубину двести футов. Полный вперед. Торпедистам быть готовыми внести координаты цели в систему наведения.

Палуба «Феникса» наклонилась, ровный шум реактора сменился нарастающим гулом. Лодка стремительно погружалась, началась подводная погоня…

– Товарищ командир, аппаратура засекла всплеск излучения сонара. Нас засекли и начали преследование, – доложил офицер-акустик командиру «Барракуды-1».

– Кто идет? – спросил Майстренко.

– «Лос-Анджелес», – откликнулся акустик. Не верить опытному специалисту, капитану третьего ранга, у командира не было оснований.

Недавние переживания Сергея Петровича ушли в небытие, он снова почувствовал себя опытным подводником, командиром лучшей в мире атомной субмарины. Командир был уверен в себе, был уверен в лодке и в своем экипаже.

Идти в сторону Гибралтара сейчас было бессмысленно, поэтому каперанг скомандовал:

– Курс северо-запад, скорость тридцать узлов. Акустик, каждые две минуты докладывать дистанцию с янки…

– Сэр, «Лира» увеличила ход, она уходит в Атлантику, – на капитанский мостик «Феникса» немедленно поступил доклад от службы гидролокационного наблюдения.

– Хорошо, – машинально кивнул Пармак, адреналин гонял кровь со скоростью пассажирского экспресса. – Русские надеются спрятаться в глубинах океана. Но в этот раз ничего у них не получится. Дистанция до «Лиры»?

– Одиннадцать тысяч семьсот ярдов.

– Реакторное отделение, увеличить мощность, – приказал Дэвид Пармак. – До предела увеличить…

Два с половиной часа в толще океана шла игра гигантов в «кошки-мышки». «Феникс», выжав из своего реактора все возможное, на скорости тридцать два узла пытался перехватить «Барракуду», у которой реактор работал всего на семьдесят процентов своей мощности. Российская АПЛ легко маневрировала, меняя направление и глубины, тем самым не давая преследователям приблизиться на дистанцию торпедного залпа.

– Сергей Петрович, может, выпустим парочку имитаторов шума, – предложил Майстренко старший помощник.

Каперанг отрицательно мотнул головой. – Не стоит, сейчас они на эту уловку не клюнут. Да это пока не важно…

В девяносто первом году Майстренко несколько недель гонял ракетоносец «Огайо», не давая тому вырваться из прицела «Альфы». За это командующий флотом обещал представить командира АПЛ и экипаж к правительственным наградам. Но пока «Альфа» возвращалась из южной Атлантики, в Москве произошли события, круто изменившие всю прежнюю историю некогда могучего государства.

Командир «Барракуды» выслушал очередной доклад акустика, потом коротко приказал в микрофон внутренней связи:

– Реактор на полную. Поворот на семьдесят пять градусов…

– Сэр, «Лира» разворачивается, – доложил старший акустик командиру «Феникса».

– Как разворачивается? – переспросил кэптэн, это перечило логике тактики подводного боя.

– Сэр, «Лира» прет на нас, – следующий доклад был ошеломляющим по своей сути.

Титановая субмарина, развив скорость под сорок пять узлов, меньше чем за минуту развернулась на сто восемьдесят градусов и с ревом неслась на американскую лодку.

– Торпедные аппараты, товсь, – приказал Пармак звенящим голосом, приняв, как ему в тот момент казалось, единственно верное решение.

– Но это нельзя делать! – выкрикнул командир торпедного отсека. – Взрывом торпед нас разнесет вместе с русскими.

Отсеки «Феникса» наполнились нарастающим грохотом приближающейся «Альфы». Вскоре шум стал невыносимым, казалось, русская субмарина находится прямо над американской лодкой, и ее винты уже обрывают резиновую обшивку «Феникса». Дэвид Пармак инстинктивно втянул голову в плечи.

Постепенно шум стал затихать, «Альфа» удалялась.

– Разворот! – что было мочи заорал командир лодки, лихорадочно соображая, успеет ли он дать торпедный залп вслед русскому монстру.

«Феникс» стал разворачиваться, и уже через минуту длинный корпус атомной лодки дернулся, раздался грохот, на какое-то мгновение погас свет в отсеках, но тут же вспыхнуло аварийное освещение.

– Что случилось? – снова закричал Пармак. Ответа не пришлось долго ждать, через минуту поступил доклад:

– Во время разворота трос буксируемой антенны гидролокатора намотался на винт. Самостоятельно двигаться невозможно…

– Ясно, – растерянно произнес Дэвид, остатки адреналина улетучились без следа, и в душе офицера воцарилось опустошение. Потухшим голосом он скомандовал в микрофон: – Всплываем. Командующему Шестым флотом срочное радио…

Глава 3. Информационное цунами

С вершины холма замок «Ульрих» напоминал старинную крепость времен Столетней войны. При взгляде сквозь мощную оптику на зубчатые стены в серых глубоких трещинах, с проплешинами изумрудного мха, казалось, еще мгновение, и покажутся одетые в кольчуги лучники, блеснут в лучах солнца доспехи вельможных рыцарей… А затем запоют тонкими голосами сотни стрел, зазвенит сталь, соприкасаясь друг с дружкой, и воздух наполнится криками и стонами раненых, убитых и запахом свежепролитой крови.

Но ничего этого не произойдет, романтика давно минувших дней. Теперь битвы велись другими способами и были куда тише и кровавей.

– Нет, Николаевич, вот вы мне скажите, разве это наша обязанность – вот тут ползать на брюхе и сутками лежать, прикинувшись ветошью, – недовольно бурчал Кирилл Лялькин, обращаясь к лежащему рядом Христофорову. Оба чекиста, одетые в охотничий камуфляж, обложившись мощной оптико-электронной аппаратурой, лежали под натянутым маскировочным тентом. – Нет, серьезно, это же дело для спецназа, а не наше, – продолжал недовольно бухтеть Кирилл. Человек он был по натуре деятельный и теперь явно изнывал от безделья, лежа в засаде.

Владимир Христофоров больше часа терпеливо выслушивал его причитания, стараясь сосредоточиться на наблюдении за внутренним двором замка. Наконец он не выдержал:

– Хватит причитать, кликуша. Ты опер, а значит, все в одном – и швец, и жнец, и на стволе стрелец. Может, ты думал, что раз попал в Лондон, то уже сразу стал Джеймсом Бондом и теперь будешь только кинодив кадрить, затягивая их в постель? Так чтоб ты знал, такая лафа бывает только в голливудских фильмах, а в жизни чуть хлеборезкой щелкнул – и будешь париться на шконке, как это уже один раз было в Буктаре. И могу тебе с полной уверенностью сказать: методы допросов контрразведчиков, что в диком султанате, что в цивилизованной Британии, не особо отличаются. Так что, если не можешь выполнять в полной мере свои обязанности, по возвращении пиши рапорт на увольнение и дуй на все четыре стороны.

– И чего это вы так завелись, Владимир Николаевич, – немного обиженно и в то же время с явной охотой Кирилл пошел на попятную, глядя в сторону замка. – Я же так, для поддержания разговора.

– Разговоры разговаривать будем дома, когда пойдем в пельменную и среди своих, русских мужиков, будем есть горячие пельмени с красным перцем, уксусом и сметаной и запивать холодной водкой. А сейчас заткнись и принимай дежурство.

– Красиво, Николаич, сказал, прямо выдал оду пельменям и водке. Аж слюни потекли, как у собаки Павлова, – пробормотал напоследок Лялькин, пристраиваясь к тридцатикратному дальномеру…

После утилизации трупов налетчиков оперативники отогнали «Додж» в один из диких районов Лондона, где в ближайшие часы от машины останутся лишь рожки да ножки. После этого со спокойной совестью направились на квартиру, где их уже ждал Шаблин. Пришлось автономного резидента посвятить в произошедшие с операми коллизии.

Никита внимательно выслушал Христофорова и недовольно буркнул себе под нос:

– Прямо спинным мозгом почувствовал, что смерть попа была не случайной. И оружие как нельзя к месту пришлось. – Тут же на смену эмоциям пришел трезвый расчет. – Трупы спрятали надежно? А то в здешнем королевстве очень не любят находить бесхозные трупы.

– Как положено, сняли дерн и закопали у дороги, потом дерн положили на место. Они там спокойно пролежат до второго пришествия, – уверенно ответил Кирилл.

– Хорошо. – Резидент явно приободрился и открыл свой ноутбук. – Теперь займемся этой загадочной фирмой. Не думаю, что это что-то старинное, с давними традициями и стойкой репутацией. Скорее всего, фирме не более пяти-шести лет, и заниматься она должна чем-то специфическим, типа «торговля оливковым маслом» или чем-то подобным. – Оба оперативника промолчали, не решаясь нарушить ход мыслей резидента. – Фирма должна мало соответствовать профилю покойного сэра Мальборо. – Никита ловко щелкал кнопками клавиатуры, забираясь в глубину компьютерной сети. Наконец он отыскал то, что нужно, – целых шесть компаний «Хамелеон». Три занимались торговлей в разных концах земного шара различными товарами, четвертый «Хамелеон» выпускал в Словении детскую одежду. Пятая компания производила где-то в Ростовской области пенно-бетонные блоки и, естественно, не могла иметь никакого отношения к английскому разведчику. – А вот это, по-моему, то, что мы ищем, – в предвкушении удачи довольно потер руки Шаблин, останавливая свой выбор на последней, шестой компании. – Научно-производственный концерн, есть представительство в Лондоне, но главный офис тоже поблизости, в замке «Ульрих» в Шотландии. А вот все производство находится за океаном, в Мексике.

– Почему именно этот «Хамелеон»? – удивился Кирилл.

– Научно-технический профиль, – терпеливо пояснил резидент. – Как правило, ширма, прикрывающая промышленный шпионаж. А это заповедник, где свободно могут обитать отставные хищники из различных государственных спецслужб.

– Действительно, сходится, – согласился с такими доводами Кирилл.

– Адрес мы знаем, теперь, как сказал классик, «неплохо бы подержать их за вымя», – засмеялся Никита. Несколько секунд он сидел неподвижно, задумчиво глядя на экран монитора, потом негромко произнес: – У меня есть канал экстренной связи. Думаю, за ночь мы сможем утрясти все вопросы с руковод– ством…

Действительно, к рассвету было получено добро на разработку «Хамелеона», а в обед они расстались. Шаблин, как спецкор «Аргументов и фактов», вылетел в Мексику. Христофоров и Лялькин запаслись продуктами, охотничьим камуфляжем, мощной оптикой и выехали в Шотландию.

Трое суток чекисты провели в засаде, пристально и неусыпно наблюдая за средневековым замком, но ничего интересного засечь не удалось.