Тайный форватер Стрельцов Иван
Они прошли еще метров двести в направлении ближайшего леса, на опушке Турпал указал на полуистлевший пень и, широко улыбясь, сказал:
– А вот и парадный вход в мою саклю. – Оглядевшись по сторонам, Садыков ухватил пень за шершавый бок и откинул в сторону.
Под пнем оказался черный шурф неглубокой шахты. Увидев приглашающий жест рукой, Пророк шагнул в провал. Сперва он опустил правую ногу и тут же нащупал выступ ступеньки.
Спустившись на глубину примерно трех метров, Таймураз оказался перед горизонтальным туннелем. Вырытый шурф был обложен бетонными перекрытиями.
– Держи, – Турпал протянул побратиму портативный фонарик. Он уже спустился следом в шахту, аккуратно прикрыв вход пнем.
Бледно-желтый луч фонаря выхватил проем горизонтальной галереи и тут же уперся в занавес камуфлированного цвета, прикрывавший проход дальше.
За ширмой оказалось жилое помещение. Несколько деревянных лежаков, прикрытых пастушьими бурками, очаг, выложенный из осколков горной породы. Грубый деревянный стол, скамья, по углам допотопные комоды.
– Что это за пещера Аладдина? – не удержался от вопроса Хадышев, пока его спутник разжигал большую керосиновую лампу.
– Этот бункер мы построили с Вахой, моим двоюродным братом, еще накануне первой войны. Так, на всякий случай. Потом Ваха погиб в Грозном, обороняя президентский дворец, ну а я, выходит, стал хозяином этой фазенды. В прошлую войну как-то не до нее было, а вот когда у федералов легализовался, сходил как-то сюда, проверил, все ли в порядке. Пополнил запас консервов и лекарств на всякий случай, как чувствовал, что вскоре убежище пригодится.
Пророк обвел взглядом убежище – стены и потолок были выложены бетонными перекрытиями. Такой блиндаж мог выдержать даже не особо интенсивный артиллерийский обстрел, и Хадышев засомневался, что подобное строение было под силу выстроить двум вайнахам, благодаря лишь их трудовому усердию.
– И что, вдвоем с братом, говоришь, выстроил такую крепость?
– Зачем вдвоем? – удивился фельдшер. – Всех своих рабов сюда пригнали, двенадцать душ. Кроме того подъемный кран был, экскаватор был, грузовик. Место глухое, на нас никто внимания не обращал. Все сделали за две недели.
– Это хорошо, – стягивая сапоги, с облегчением произнес Пророк. О судьбе рабов он не спросил. Чтобы сохранить тайну, лишние языки не нужны.
Развесив над очагом мокрые портянки, Таймураз подумал, что неплохо было бы их просушить. Турпал уловил его взгляд и негромко произнес:
– Огонь сможем разжечь, когда начнет смеркаться. Если за нами пойдет погоня, могут заметить струйку горячего воздуха из-под земли.
– Понятно, – кивнул Пророк. Улегшись на крайний лежак, он завернулся в пастушью бурку и через мгновение забылся в глубоком сне.
Проснулся «бригадный генерал» только к вечеру, разбуженный веселым потрескиванием горящих сучьев в очаге и ароматом вкусно пахнущей говяжьей тушенки. Сбросив бурку, Пророк присел на край лежака, подставив босые ноги под тепло очага.
– Проснулся, это хорошо, – улыбнулся Турпал Садыков, разрывая зубами вакуумную упаковку с голландскими пшеничными галетами. – Сейчас перекусим и будем готовиться к выходу. Скоро ночь, самое время для перехода в горы. Доберемся до них, а там будет легче.
Ужин беглецов не поражал разнообразием – галеты да консервированная гречневая каша с говяжьей тушенкой. Плотно перекусив, побратимы напились горячего зеленого чаю, после чего некоторое время еще передохнули, собираясь с силами перед многокилометровым маршем.
Сборы были недолгими. Таймураз намотал на ноги просохшие портянки, натянул сапоги. А тем временем Турпал Садыков, вскрыв тайник в полу бункера, извлек «АК-74» с подствольным гранатометом, разгрузочный жилет, два спальных мешка, пару туристических рюкзаков. Один оказался доверху забит консервами, другой – всем необходимым для походной аптечки.
Выбрались наружу. После тепла помещения на них дохнула сырая промозглость. Замаскировав вход в подземелье, побратимы огляделись по сторонам. Все было спокойно, лишь со стороны леса протяжно завыла волчица.
– Падаль учуяла-таки, – снимая автомат с предохранителя, буркнул Хадышев.
– Угу, стаю созывает, – недовольно произнес Турпал.
Определившись по компасу с направлением, чеченцы быстро зашагали вперед, держа автоматы на изготовку.
Фельдшер хорошо ориентировался в здешних местах, поэтому даже в кромешной тьме шел как белым днем. Пророк заметно подзабыл партизанскую науку и едва поспевал за ним.
Гор они достигли задолго до рассвета, но делать привал не стали. Чтобы избежать встречи с патрулями федеральных войск, следовало углубиться как можно дальше…
Утренние горы были накрыты молочно-белым туманом, теперь передвижение становилось невозможным. Расположившись под кустом густо разросшегося кизила, чеченцы устроили привал. Разделив один сухой паек, молча улеглись, набираясь сил перед новым, не менее утомительным переходом.
Внезапно сорвавшийся ветер разорвал на клочки полотно тумана и развеял его среди ущелий. Резво выступило бледное солнце, но порадоваться ему чеченцы не успели, вскоре светило заволокли тяжелые грозовые тучи, нагнанные ветром. Глядя на волнистые темно-пепельные бока туч, Таймураз Хадышев внезапно поморщился от неприятного покалывания в груди.
– Турпал, нам пора идти, – ткнул он фельдшера в плечо.
– Да-да, идем, – Садыков набросил на плечи лямки своего рюкзака.
Прошло еще полдня, прежде чем они добрались до лагеря Мирзо. Наконец побратимы выбрались к небольшой расщелине, из которой с двадцатиметровой высоты с шумом падала вода.
Рядом с водопадом под одной из скал расположился лагерь Мирзо. Палатки, разукрашенные камуфлированными узорами, были незаметны для неопытного и невооруженного глаза.
– Осторожно, – шепнул Пророк и указал на тонкую нить стальной проволоки. – Подходы к лагерю заминированы, надо вызвать Мирзо, чтобы он нас провел.
– Зови, – согласился фельдшер, мин он всегда боялся. Достаточно одной сработать, чтобы боевики, отдыхавшие в палатках, со всех стволов ударили на звук.
Пророк, сложив ладони «лодочкой», поднес их ко рту и разразился клекотом орла. Ему пришлось проделать это дважды, прежде чем в проеме палатки появилась заспанная физиономия молодого чеченца.
Мирзо несколько минут всматривался в чащу леса, нависшего над расщелиной, и что-то крикнул часовому. Из кустов на краю лагеря выбрался вооруженный снайперской винтовкой боевик. Повесив СВД на плечо, он также уставился в направлении леса.
Соблюдая все меры предосторожности, Таймураз Хадышев наконец выбрался из своего укрытия…
Причальная жизнь на «Аграбе» уже не казалась Виктору пресной и однообразной, как это было в Стамбуле. Здесь, в Буктаре, день был насыщен самыми разнообразными мероприятиями, начиная от физической подготовки (полковник требовал от экипажа постоянно быть в форме) до круглосуточного подводного патрулирования вокруг яхты.**
Первое время с аквалангами ныряли только арабы, Савченко выступал в роли подсобного рабочего, носил и заряжал акваланги, помогал ныряльщикам надевать их и следил за сигнальным тросом, когда кто-то из дежурных пловцов отправлялся на отдых.
Так продолжалось четыре дня, на пятый к нему подошел Али и спросил:
– Подводное плаванье знаешь?
– Знаю, – невозмутимо ответил Виктор.
– Как хорошо? – не унимался араб.
– Да не хуже тебя, – с вызовом ответил юноша. Его готовили лучшие специалисты закрытого учебного центра ФСБ, но об этом он, естественно, говорить не стал.
Слоноподобный Али некоторое время внимательно рассматривал Виктора, будто взвешивая, правду тот говорит или просто выставляется суперменом.
– Ладно, собирайся, пойдешь под воду, – наконец принял решение ливиец. – А там посмотрим.
Савченко снаряжали как спортсмена для подводной охоты. Легкий водолазный костюм, акваланг с двумя баллонами на каждые два часа работы под водой, ласты с длинными «лопастями» и маска с диоптрией для лучшего визуального наблюдения. Вооружили его тоже основательно, на щиколотке закрепили пластиковые ножны с водолазным ножом, а в руки всунули двуствольное подводное ружье, стреляющее полуметровыми стальными дротиками, которые выталкивали капсулы со сжатым воздухом, установленные в казенной части оружия.
– Каждые пятнадцать минут подавай знать, – напоследок проинструктировал Виктора Али, указывая на сигнальный трос, привязанный к поясу со свинцовыми утяжелителями. – Держись возле центра яхты и далеко не отплывай. В случае если увидишь незнакомцев, приближающихся к судну или, не приведи Аллах, на тебя нападут, сначала подай сигнал тревоги, а уж потом вступай в бой или отходи. Это ты понял?
– Да понял я, понял, – отмахнулся Виктор. Он постоянно носил личину «бесшабашного парня» и придерживался этой роли.
– Посмотрим, как первый раз у тебя получится. А дальше уже решим, – на прощанье хлопнул Савченко по плечу Али.
Двигаясь по-гусиному, держа перед собой подводное ружье, Виктор приблизился к борту яхты. Повернувшись спиной, он оттолкнулся и полетел в воду.
Савченко под собственным весом с дополнительными утяжелителями стремительно погружался в пучину. Облако пузырьков осталось уже где-то наверху, и Виктор увидел борт «Аграбы». Подводная часть яхты изрядно поросла скользкой зеленой тиной. Наконец борт закончился. Поднырнув под днище парусника, аквалангист увидел противоположную сторону, где солнечный свет косыми лучами рассекал водную толщу.
Внезапно его внимание привлек неясный силуэт еще одного аквалангиста. Виктор бешено забил ластами, стараясь побыстрее развернуться лицом к незнакомцу и лихорадочно нащупывая предохранительный рычаг на подводном ружье. Но аквалангист предусмотрительно поднял над головой правую руку и, сцепив большой и указательный палец, продемонстрировал «кольцо», что на языке подводников обозначает «все в порядке». Только сейчас до юноши дошло, что это не чужак, а свой, Ясер, который ушел под воду два часа назад, и подняться он может только после спуска сменного аквалангиста.
Виктор также продемонстрировал правой рукой «кольцо», отпуская Ясера на поверхность. Немного освоившись под водой, Савченко медленно «обошел» корпус яхты. Внимательно осматривая его, он старался понять, с чем связана такая система безопасности. Но ничего подозрительного или хотя бы неестественного не заметил.
«Все-таки появление Христофорова не может быть случайностью», – размышлял Виктор. Первые дни после встречи с полковником ФСБ он был переполнен чувством пьянящего восторга. Но за время морского путешествия эйфория бесследно улетучилась, и на ее смену пришел трезвый расчет. – «Если бы все дело было только во мне, товарищи чекисты нашли бы способ, как выдернуть меня еще там, в супермаркете. Али они довольно ловко отсекли, пока Христофоров вручал контейнер с инструкцией и «жуком». Нет, появление Владимира Николаевича связано не с моей персоной. Меня просто судьба ему под руку кинула. Все дело в яхте, вон как ее ливийцы берегут, как Кощей свое яйцо. Интересно, что же здесь может быть такого ценного?»
Савченко еще раз обошел вокруг днища «Аграбы», то и дело погружая пальцы в шелковистую морскую траву, поскребывая ногтями шершавую кожицу оккупировавших днище ракушек.
Более тщательный осмотр тоже ничего не дал, оставалось только проверить киль парусника. Широкий выступ киля уходил на три метра вниз. Виктор стал погружаться, придерживаясь за обшивку судового противовеса, предназначенного удерживать яхту от опрокидывания при поднятых парусах.
Добравшись почти до конца киля, Виктор в самом низу обнаружил стальные скобы, на манер тех, что вбивают в стены для аварийных лестниц. «Лестница на киле, бред какой-то. Причем скобы идут лишь в два ряда», – удивился Савченко.
Он отплыл в сторону и дернул за сигнальный трос, подавая знак, что у него все в порядке, и потом медленно двинулся к корме яхты, собираясь обойти судно с противоположной стороны.
Размышляя о непонятных скобах, он неожиданно для себя припомнил, что совсем недавно в отсеке парусного вооружения видел аккуратно сложенные штабелем два десятка чугунных утяжелителей, как раз подходящих для крепления подобных скоб.
Теперь он точно знал – что-то ценное находится внутри киля. И когда это извлекут, на киль наденут утяжелители, чтобы яхта не перевернулась.
Но также понял Савченко, что добраться до тайника снаружи вряд ли удастся по-тихому (без кораблекрушения), тайник доступен только изнутри…
Последние дни для поселка Шарой выдались довольно беспокойными. Сначала группа захвата ФСБ попыталась штурмом взять дом фельдшера Садыкова. Завязался бой, погиб участковый, и были ранены несколько спецназовцев. Упорно оборонявшихся боевиков чекисты не стали брать в плен.
На следующее утро прилетела следственная бригада, а вместе с ними телерепортеры различных агентств. Пока следователи работали на месте боя, представитель развлекал журналистов рассказами о борьбе с бандформированиями. Потом репортерам позволили от души поснимать кадры разрушенного дома, сломанные заборы и пятна крови в тех местах, где остались лежать убитые моджахеды. Наконец перед десятком камер объявили официальную версию произошедшего, и журналистская братия с чувством выполненного долга дружно убралась восвояси.
Оставшиеся следователи и бойцы спецназа «кололи» Шарой. Работа с местным населением больше походила на «бархатную зачистку». Каждый следователь передвигался в сопровождении группы прикрытия. Еще одна группа находилась на броне возле комендатуры в ожидании вызова. Все обошлось без дополнительной пальбы, следователи никого не арестовали, а местные жители не оказывали сопротивления. Но и ничего ценного не поведали.
Отработав свой хлеб, следователи покинули Шарой. Кроме комендантского взвода и отделения командированных из-за Урала милиционеров, в поселке оставалась группа захвата специального назначения ФСБ и руководитель операции майор Сазоненко.
На присутствие чекистов никто не роптал, ни военный комендант, ни председатель сельского совета. После недавнего боя вполне могло случиться, что боевики не преминут наведаться для полного расчета. А в Шарое всего три десятка солдат срочной службы да восемь милиционеров, не ахти какая сила. К тому же угроза нападения была самая что ни на есть реальная, в округе по ночам шастала банда, которая за последние три недели подорвала несколько грузовиков и даже обстреляла механизированную колонну внутренних войск.
А группа захвата ФСБ – это две дюжины матерых волкодавов, каждый из которых стоит взвода срочников, и никто не сдастся в плен. Как таким «гостям» не радоваться. Боевики десять раз подумают, прежде чем сунутся в село.
Анатолий Сазоненко, «оккупировав» кабинет помощника коменданта, целыми днями напролет находился на связи то со штабом контрразведки в Моздоке, то напрямую с Москвой.
Присутствующие в комендатуре офицеры, между собой обсуждая происходящие события, пришли к единственному, на их взгляд, верному решению: вся активность спецслужб связана с проведением командно-штабных учений «Утиная охота».
«Решили чекисты показать, что еще «нюх не потеряли», вот и выкобениваются», – таково было общее мнение.
Активность чекистов проявилась уже на следующий день. С раннего утра горный воздух наполнился тяжелым духом. К аулу приближалась бронеколонна. Впереди, лязгая стальными траками, обвешанные квадратами «активной защиты» и гнутыми листами противокумулятивных экранов, двигались два танка «Т-32», за ними следовала дюжина остромордых БМП-2 с торчащими вверх тонкими стволами скорострельных пушек. Броня боевых машин была густо заселена сидящими десантниками.
За БМП шли груженые «Уралы», «КамАЗы», некоторые машины тащили за собой на прицепах стодвадцатимиллиметровые полковые минометы и автоматические восьмидесятидвухмиллиметровые минометы «Василек».
– Ни фига себе учения, – в изумлении пробормотал комендант, глядя на приближающуюся колонну. – Это же батальон полного состава собираются развернуть.
При таком раскладе сил можно было не опасаться всех вместе взятых сепаратистских банд.
Бронеколонна в село не вошла, а развернулась по периметру вокруг бывшего колхозного поля, на котором в последнее время приземлялись вертолеты.
Едва батальон развернулся в боевой порядок, спешившиеся с брони бойцы тут же принялись окапываться, готовя огневые позиции.
Во второй половине дня, когда мотострелки надежно вгрызлись в землю, снова до слуха людей донесся нарастающий гул.
Из-за горы выскочила четверка транспортно-боевых вертолетов «МИ-8» МТ. С шумом разрубая воздух лопастями винтов, лупоглазые, похожие на гигантских стрекоз машины стремительно пронеслись над крышами, сопровождая свой путь фейерверком из тепловых ловушек.
Снизив скорость, вертолеты по очереди зашли на посадку. Едва стих рев двигателей, к головной машине устремился «уазик».
Из распахнутой двери транспортного салона на пожухлую траву выпрыгнул невысокий кряжистый мужчина, внешне напоминающий рыбака-любителя из-за серо-зеленого камуфляжа «Русак» (двухстороннего, позволяющего действовать в условиях осени и зимы). На ногах берцы, на голове вязаная шапочка цвета хаки, а из-под камуфляжа выглядывал ворот теплого водолазного свитера.
– Майор Сазоненко, – выпрыгнув из едва остановившегося «уазика», представился Анатолий.
– Подполковник Афанасьев, – ответил мужчина, пожимая руку майора. – Командир особой группы отряда специального назначения пограничных войск «Симга». – Он кивнул в сторону выгружающихся из вертолета бойцов.
Как успел заметить Сазоненко, все они были серьезные люди, мужчины от тридцати до сорока лет. Из полученной из Моздока информации он знал – все контрактники воевали в обеих чеченских войнах, а некоторые зацепили и Афганистан. Для них война в горах даже не работа, это их жизнь.
Все как один были облачены в маскировочные комбинезоны «Русак», поверх которых надели разгрузочные жилеты «Выдра», позволяющие с удобством нести на себе полцентнера боеприпасов, продуктов и вспомогательного имущества. У каждого «егеря» пистолет «ТТ», нож разведчика, стреляющий «НРС-2», автоматическое оружие, правда, разное. У большинства «АКМСы», пара ручных пулеметов «ПКМ», снайперские автоматы «СВДУ-АС», укороченные за счет применения системы «бул-пап». Оружие намного более удобное для действий в горах, чем стандартная армейская «СВД».
– Ну что, с общим планом операции меня в Моздоке ознакомили, – без вступлений начал подполковник, – думаю, пора обговорить детали.
– Конечно, – согласился с пограничником Сазоненко, указывая на автомобиль. – Прошу.
– А мои люди? – открывая дверцу внедорожника, поинтересовался Афанасьев.
– Мы подготовили помещение, где бойцы смогут отдохнуть. Их накормят горячей пищей.
– Хорошо, – кивнул подполковник, опускаясь на заднее сиденье.
Обсуждение плана предстоящей операции проходило в здании комендатуры. В кабинете заместителя коменданта перед разложенной картой склонились двое, руководитель операции майор Сазоненко и командир «егерей» подполковник Афанасьев. Помня главную формулу соблюдения секретности: «Утечка информации прямо пропорциональна количеству осведомленных», Анатолий решил ограничиться минимумом.
– Коротко и в общем, – рублеными фразами заговорил майор, указывая на карту. – Два дня тому назад у нас из-под носа ушел Пророк, прямо из этой деревни. В горах у него есть отряд в несколько десятков подготовленных и надежных боевиков. С ними он пришел из Грузии, с ними же и будет уходить. Пророк не должен покинуть пределы России. Задача вашего подразделения – обнаружить отряд Хадышева и уничтожить его полностью. Главная, конечно же, цель – сам Таймураз. План действий предельно прост, подразделение делится на четыре группы, которые забрасывают в горы, после чего группы начинают двигаться в сторону границы. Наткнувшись на следы боевиков или сам отряд, группы начинают обкладывать их со всех сторон. Для эффективности удара вам выделяется звено фронтовых бомбардировщиков «СУ-24», эскадрилья штурмовиков «СУ-25» и эскадрилья ударных вертолетов «КА-50». И манипулировать этими силами можете в полной мере, хоть всеми сразу, хоть по отдельности. Авианаводчиков к вам прикрепили? – спохватился Сазоненко.
– Получили и авианаводчиков, и радиопеленгаторщиков, – поспешно ответил подполковник тоном, обозначавшим, что не стоит отвлекаться на мелочи, а, экономя время, лучше говорить о главном.
Анатолий успокоился и продолжал:
– Кроме того, по дорогам вас будут прикрывать три бронегруппы с самоходными артиллерийскими установками. Повторяю, главное, чтобы бандформирование было уничтожено.
– Это ясно, – кивнул Афанасьев. – Но вот по проведению операции есть кое-какие уточнения.
– Какие? – насторожился Сазоненко.
– Я не буду делить отряд на четыре группы, достаточно будет и двух. Кроме того, мы не пойдем по следу «чехов», а наоборот, вылетим к границе и пойдем на перехват. Здесь, кстати, нам могут пригодиться ваши артиллерийские бронегруппы.
Видя в глазах майора сомнения по поводу изменения плана операции, подполковник счел своим долгом пояснить эффективность данного маневра.
– Ты не переживай, майор, это у меня уже пятая командировка в Чечню только за эту войну. В основном приходится бить ноги в этих горах, – Афанасьев ткнул кулаком в карту в районе предстоящих боевых действий. – Именно тут, у границы, мы как у себя в саду знаем, где какой куст, где какое дерево, какая скала и куда какая тропа ведет. Так что не переживай, майор. Все будет чики-чики.
– Ну, – Сазоненко развел руками. – Ученого учить – только портить, – взглянул на часы и добавил: – На еду, оправку и отдых вам отводится семь часов, потом начинается боевая работа.
– Ясно, – кивнул Афанасьев. – Наши позывные «Егерь-1» и «Егерь-2».
Анатолий с удивлением взглянул на пограничника. По утвержденному плану позывной рейдовых групп – «Куница». Это было очередное нарушение.
– Это мой позывной еще с Афгана, – как ни в чем не бывало пояснил пограничник. – И теперь я его всегда беру, ну, понимаешь, типа счастливого талисмана.
– Ясно, – усмехнулся Сазоненко. Люди рискованных профессий – летчики, подводники, диверсанты – весьма суеверный народ. И у каждого из них есть множество как счастливых, так и несчастливых примет. Поэтому лучше с ними об этом не спорить. – Значит, так и отметим, «Егерь».
Как тщательно ни готовились пограничники для выхода в горы, но операцию на сутки пришлось отложить. Тяжелые грозовые тучи наконец разродились обильным снегопадом…
Глава 5
Воронцова проснулась под мерное сопение Серванта, некоторое время она лежала, бездумно пялясь в отделанный пластиком потолок.
Занудный круиз по Красному морю начинал ей нравиться. Алена неожиданно вспомнила нападение акулы, серую стремительную тень хищницы. От одной этой мысли молодая женщина почувствовала, как сжалось все ее существо, страх парализовал тело, даже дыхание сперло.
Бывший боевой пловец просто встал на пути акулы и в считаные секунды расправился с подводной убийцей.
Потом они выбрались на атолл, Сервант быстро развел костер и принялся за приготовление морских деликатесов. Любуясь закатом, они наслаждались наваристой ухой из акульих плавников, жареным стейком морской разбойницы и запеченным на углях осьминогом, запивая эту экзотическую пищу холодным белым вином из пятилитровой пластиковой фляги, которая поджидала своего часа в переносном холодильнике.
Этой же ночью Алена отдалась своему приятелю. Сервант оказался любовником выше всех похвал.
На следующий день они вернулись на корабль заметно уставшие, с синими кругами под глазами. И, едва поднявшись на палубу, разошлись по своим каютам, чтобы вечером встретиться вновь…
Почувствовав на себе чужой взгляд, Сервант резко открыл глаза и, увидев сидящую в изголовье Алену, улыбнулся.
– Доброе утро, – улыбнулась в ответ Алена.
– Хэлло, – хриплым голосом ответил гигант, его английский по-прежнему был ужасным. – Почему не спишь?
– Уже утро, – ответила молодая женщина. Ее указательный палец ткнулся в накачанную грудную мышцу воровского авторитета и заскользил по накачанному рельефу. – Ты – мой лев, – коснувшись губами плеча, тихо произнесла Алена.
– Лев? – задумчиво переспросил Сервант и недовольно скривился. – Не, лев – зверюга ленивая, спит по двенадцать часов, обзаводится кучей самок и часто живет за их счет. Альфонс косматый.
Бывший мичман морского спецназа легко соскочил с постели и, не стесняясь наготы, подошел к зеркалу, придирчиво разглядывая свой накачанный торс: – Я скорее тигр. Уссурийский тигр, вот настоящий царь природы. Всегда один, он только для продолжения рода находит себе партнершу и потом снова уходит. Помню, однажды довелось мне побывать на Дальнем Востоке на учениях… – Сервант внезапно замолчал, вовремя сообразив: какие еще могут быть учения у колумбийского мачо. Резко развернувшись, он направился в душ, бросив на ходу: – Впрочем, это неважно.
Воронцова не стала его доставать ненужными вопросами, лишь мягко улыбнулась. Через четверть часа Сервант вернулся, обернув вокруг бедер махровое полотенце, он пригладил мокрые волосы и весело ухмыльнулся: – Так чем же мы займемся, детка?
– А знаешь, Рикардо, давай закажем шампанское и фрукты и будем весь день заниматься любовью.
– Ну что же, – наморщил лоб гигант, тщательно изображая мыслительный процесс. – Вторая часть этого предложения мне вполне подходит, но вот насчет шампанского и прочего… – он отрицательно мотнул головой. – Я же не бандерлог какой-то, поэтому делаю встречное предложение. Вместо сладкой лабуды закажем мясо и водку.
– Ты хотел сказать – текилу, – поправила его с легкой усмешкой Воронцова.
– Ее, родимую, – скрывая вздох разочарования, согласился мачо.
Повернувшись к мужчине спиной, Алена приняла соблазнительную позу и потянулась к телефону. В следующее мгновение она ощутила на своих бедрах руки Серванта, спину обожгло его горячее дыхание.
– Значит, в нашем деле появился еще один фигурант? – задумчиво произнес Френк Биглер, разглядывая стоящего перед ним руководителя бригады наружного наблюдения. Невысокий и сухощавый мужчина сорока лет с узким скуластым лицом, крючковатым носом и узкой полоской черных усов. Американец алжирского происхождения двадцать лет отдал службе в ЦРУ, занимаясь тайным надзором по приказу руководства. Из-за специфической внешности Сэма (оперативный псевдоним топтуна) могли использовать только в странах Ближнего и Дальнего Востока.
Алжирец был талантливым соглядатаем и, встав во главе бригады «топтунов», смог сколотить группу настоящих единомышленников и высококлассных профессионалов, обладавших полным арсеналом шпионских приемов. От сети осведомителей до систем спутникового слежения. В узком кругу центрального аппарата ЦРУ Сэма называли не иначе как Клещ, что означало: если алжирец вцепился, просто так его не сбросишь.
Прикрепление бригады Сэма к Френку Биглеру, под его руководство, могло значить только одно – заместитель директора Центрального разведывательного управления Ной Розенблюм уделяет серьезное внимание проводимой в Буктаре операции.
– Я бы хотел заметить, что появился не один фигурант, а группа, – негромко проговорил алжирец. – Русские, как мы обнаружили, некоторое время наблюдали за яхт-клубом. Потом съехали вниз и прямиком направились к недавно прибывшей яхте «Аграба». Произошла короткая беседа с хозяином яхты (мы, к сожалению, не успели настроить аппаратуру), после чего они развернулись и уехали восвояси. Исходя из этого, я взял на себя смелость сделать вывод, что хозяин и русские знакомы, а произнесенная фраза не более чем пароль, обозначающий продолжение операции. Но это можно толковать и по-другому, хозяин не более чем «ширма», а агент русских кто-то из команды. На яхте кроме владельца-капитана еще четверо матросов, трое арабов и один молодой человек с вполне славянской внешностью. Так что… – руководитель «топтунов» развел руками, дескать, я информацию лишь добываю, а выводы делать уже не мой профиль.
– Хорошо, – одобрительно кивнул Френк. – Думаю, эта версия также имеет право на существование, но пока меня интересует именно владелец яхты. Что вы о нем можете сообщить?
– Как только он сошел с яхты, я сразу же прикрепил ему серьезный «хвост», а сам тем временем связался с пограничной стражей. Яхта «Аграба» принадлежит иорданскому бизнесмену Касыму Мустафе Кошеиду, который собственной персоной прибыл в Буктар. Это совершенно точно удалось выяснить у пограничников. Прибыв в центр города, Кошеид поселился в гостинице «Хилтон» в номере «люкс», и мои люди тотчас же поставили его телефонную линию на прослушку. Два дня иорданец не привлекал к себе внимания, каждый день он ездил на яхту, где практически ничем не занимался. На третий день он позвонил Руслану Мамаеву и пытался выяснить у того, когда он сможет встретиться с его шефом.
– Стоп! – внезапным и не свойственным разведчикам возгласом Биглер остановил рассказ старшего «топтуна», интуитивно почувствовав, что напал на «горячий» след, как бассет на свежую кровь раненого зверя. – Кто такой этот Руслан Мамаев?
– Руслан Мамаев – личный секретарь-референт чеченского «бригадного генерала» Заурбека Галиперова, – Сэм не знал, какой пост занимал Сказочник в Ичкерийском правительстве, поэтому доложил вполне доступными словами. Впрочем, звание Галиперова нисколько не интересовало Френка, едва услышав фамилию бывшего вице-президента, он мысленно выдохнул: «Есть». Наконец все встало на свои места. Долгое время старший агент мучился единственной мыслью: если русские собрались выкрасть Сказочника, то каким образом они собираются его вывезти с крошечного острова, на котором расположен султанат Буктар. Да еще при том, что Заурбек Галиперов – личный друг самого султана, и значит, на его поиски будут брошены все силы государства. Самолет в этом случае исключался (в связи с войной в заливе строгий досмотр пассажиров), машина также отпадает, тридцать километров по мосту, соединяющему остров с материком, – чрезмерный риск. И вдруг появляется яхта иорданского бизнесмена, на этих и подумаешь в последнюю очередь. Иордания – союзница США в войне против Ирака, соответственно и Буктар союзник. Как говорится, в этом случае включается режим наибольшего благоприятствования. Похищенного чеченца вывезут в нейтральные воды, а дальше – что душе угодно. Русский танкер или рыболовецкий сейнер, атомная субмарина, а если сильно приспичит, могут привлечь и гидросамолет. От переполнявшего его возбуждения Френк почувствовал, как в горле запершило.
– Сэм, как вы смотрите на глоток рома с колой?
– Уж лучше виски со льдом и содовой, – набравшись наглости, ответил старший шпик.
Биглер подошел к бару, извлек из темного нутра два больших толстостенных стакана. В один налил на два пальца темно-коричневый «Чивас Ригал», бросил несколько мутных кубиков льда и добавил на две трети содовой из сифона. Себе также на два пальца налил рома. Разбавив ром колой и ледяной крошкой, вернулся к столу.
Бокал с виски молча протянул алжирцу, сам же, облокотившись на удобную спинку офисного кресла, сделал большой глоток и задал вопрос, который терзал его с того момента, как он встал со своего кресла:
– Скажите, Сэм, а как совмещаются ваши убеждения и алкоголь?
– Никаких проблем, – с нескрываемым удовольствием отпивая из своего стакана, совершенно спокойно ответил «топтун». – Я ведь только внешне похож на араба, а по вероисповеданию протестант. Американец в третьем поколении, равноправный гражданин самой великой страны. Страны равных возможностей.
Чтобы не демонстрировать алжирцу свою недовольную физиономию, Френк поднес к лицу стакан, про себя подумав: «Газетная утка, которой простаки верят вторую сотню лет, – страна равных возможностей. Для кого-то эти возможности побольше, для кого-то поменьше, а кому-то и вовсе шиш». Но ничего говорить вслух Биглер не стал, черт его знает, какие убеждения у этого алжирца, если он по призванию филер и стукач.
– Сэр, меня и моих ребят настораживает еще один факт. – Сэму и самому был неприятен этот разговор, поэтому он решил сменить тему. – Матросы с яхты по очереди плавают с аквалангами. Такое впечатление, что они ее охраняют, опасаясь нападения из-под воды.
«Естественно, опасаются, – допивая разбавленный ром, подумал разведчик. – Если чеченцы узнают, с какой целью приехали сюда эти «иорданцы», они в полицию обращаться не станут, сами разберутся с обидчиками».
Даже этот вроде бы незначительный факт подтверждал догадку Френка Биглера, что готовится похищение Заурбека Галиперова. Теперь, когда все встало на свои места, можно было начать раскладывать правильный пасьянс, такую игру, из который вышел бы один победитель, и этим счастливчиком обязательно оказался бы он, Френк Биглер. Тогда начальство простит ему промах в Москве и вновь откроет шлагбаум на карьерной лестнице, ведущей наверх.
«Как там русские говорят, – в голове старшего агента приятно шумел алкоголь, ему казалось, что без труда может свернуть любые горы. – «За одного битого двух небитых дают», правильно говорят, люди с опытом всегда в цене».
– А что насчет фотографий этого иорданца? – спохватился Биглер.
– Согласно инструкции, уже загнали в ваш компьютер, – с готовностью отчеканил алжирец.
– Очень хорошо, – сдержанно похвалил его Биглер, включая компьютер. Он быстро отыскал нужный файл, открыл его и, пролистав несколько десятков снимков, выбрал один, наиболее подходящий для идентификации. Потом составил сопроводительную записку и отправил снимок в Лэнгли. Там его обработают на сверхскоростном компьютере «Крэйг», проверив среди десятка тысяч иностранных агентов, когда-либо попадавших в поле зрения ЦРУ. А после сообщат, с кем пришлось американцам на этот раз иметь дело, и уже после того как будет получено последнее звено всей цепочки, можно будет переходить к активной фазе задуманной операции. Биглер ударил указательным пальцем по клавише «Enter», и сообщение унеслось по невидимым проводам электронной почты…
Снег шел сутки, огромные хлопья монотонно падали на землю, накрывая ее слой за слоем, слой за слоем. Тяжелые темные тучи закрыли полностью небо, казалось, даже днем господствует непроглядная ночь.
Наконец на вторые сутки снегопад прекратился, некоторое время в воздухе висела хрустальная тишина. И вдруг воздух наполнился странным гулом, и уже в следующую секунду на чеченские горы с ревом обрушилась вьюга.
Порывы ветра закружили снежный хоровод, с силой ломая сухие ветки деревьев и кустов, наметая многометровые сугробы и перекрывая тропы и дороги гигантскими сугробами. Природа, наплевав на страсти человеческие, играла свою игру.
Палатки, установленные у подножья отвесной скалы, были надежно защищены от порывов ветра, а толстый слой налипшего снега хоть и продавливал стенки палаток, но в то же время не пропускал холод.
– Это был наш первый выход на трассу, – подбрасывая заранее припасенные сухие сучья в костер, оживленно рассказывал Мирзо о своей партизанской жизни. – Нашли дренажную трубу, проходящую под дорогой, и, недолго думая, набили ее толом. Много взрывчатки в нее вошло, потом поставили часовой механизм на трое суток и ушли. Через трое суток вернулись, правда, близко не подходили, а расположились в нескольких километрах на горе, чтобы хорошо видеть. К тому времени механизм часов, отработав свой завод, остановился, поставив взрыватель на боевой взвод. Вдруг смотрим, а из-за поворота выныривает колонна. Впереди БТР-80 с «гоблинами» на броне, а за ним обвешенная ящиками с песком «Шилка»[14], за ней грузовики, бензовозы. В общем, колонна шла большая. БТР только наехал на то место, где была зарыта труба, а тут как жахнет. Клянусь Аллахом, такое было впечатление, что земля разверзлась. Броневик подбросило вверх, «гоблинов» расшвыряло в разные стороны, передние колеса сорвало вместе с мостами, а задние от такой температуры загорелись. БТР завалился набок, тут вся колонна замерла, федералы бросились занимать круговую оборону, а «Шилка» давай гвоздить из всех четырех стволов по ближайшим высотам. – Мирзо замолчал, взяв несколько сучьев, подбросил в костер. Пламя с людоедским хрустом принялось пожирать древесину. – Жаль, – со вздохом снова заговорил юноша, – жаль, что мина сработала под броневиком. Если бы взорвалась под бензовозом, вот было бы веселье. Когда второй заряд закладывали, установили режим кратности. На этот раз мина сработала как надо, под четвертым грузовиком. Только потроха от «гоблинов» разлетелись в разные стороны. А вот когда мы колонну обстреляли и сожгли федералам пять машин, вот тогда завертелась карусель.
Мирзо рассказывал о своих «подвигах» с увлечением, в отблесках костра его лицо играло разными оттенками, как будто огонь внимал его словам и подыгрывал рассказчику. Юноша преображался в мгновение ока, печально-пепельное его лицо вдруг сверкало воинственными искрами, по нему пробегали сполохи прошедших битв.
Пророк неподвижно сидел в дальнем углу палатки с прямой спиной и закрытыми глазами, было непонятно, то ли он спит, то ли внимательно вслушивается. Его побратим Турпал, наоборот, с широко раскрытыми глазами слушал Мирзо. Юнец безбожно врал; возможно, ходивший в глубь России Таймураз Хадышев и не обратил внимания на некоторые неточности, но проживавший поблизости фельдшер знал истинную правду о диверсиях «неуловимых мстителей».
Первый раз они действительно подорвали БТР, погиб механик-водитель и получили ранения семеро солдат внутренних войск, в последующие три диверсии действительно пострадали грузовики. Да только не особо удачно: то ударная волна, вместо того чтобы разорвать на куски наехавший на заряд автомобиль, направляла всю свою смертоносную мощь по дренажной трубе, то взрыв происходил уже позади грузовика (не совсем верно было выставлено реле кратности взрывателя). А так называемый расстрел колонны и вовсе стал настоящим посмешищем. Боевики, не желая зря рисковать, открыли огонь из гранатометов с предельной дальности. В результате самоликвидаторы реактивных гранат сработали за двадцать-тридцать метров до машин. Колонна остановилась, и федералы залегли, но ни раненых, ни, тем более, убитых не было. А дружная стрельба изо всех видов вооружения в направлении пусков гранатометов и вовсе отбила желание продолжать бой.
Поэтому Турпал слушал и невольно украдкой улыбался. Несмотря на то что Мирзо воевал не один год, он по-прежнему оставался мальчишкой, которому свойственно зазнайство. Разомлев от тепла костра, Садыков неожиданно подумал про разошедшегося паренька: «А ведь я в его годы прилежно грыз гранит науки и гонял мяч за команду училища». Постепенно монотонный голос Мирзо ослабел за пеленой сна…
Проснулся Турпал от толчков в плечо. Это был ночной рассказчик Мирзо.
– Подъем по камере, выходить на утреннюю побудку, – дурным голосом заорал ему на ухо молодой моджахед.
Турпал толчком в грудь отшвырнул от себя юнца, мизинцем прочистил оглохшее ухо и зло буркнул:
– Твой поганый язык сам тебе определяет судьбу. – Широко зевнул и шагнул к выходу.
Ночная вьюга разогнала тучи, и теперь в небе ярко светило зимнее солнце, под его лучами молодой снег искрился и играл слепящими брызгами самоцветов.
Прикрыв глаза ладонью, Садыков отыскал взглядом Таймураза Хадышева. Пророк стоял в стороне от собравшихся боевиков и застывшим взглядом смотрел на юг, туда, где проходила граница.
– Над чем задумался, брат? – приблизившись, спросил Турпал.
– Только сейчас я понял одну из главных жизненных истин.
– Интересно узнать, что же?
– Аллах не делает ничего просто так. На любое деяние Всевышним отведено свое время. Я не успел уйти из страны гяуров, как выпал глубокий снег.
– Может, это потому, что Аллах проверяет своих пророков таким образом, – фельдшер в последние месяцы «цивильной» жизни увлекался психологией и прочел достаточное количество книг на эту тему. Свои знания он был не прочь применить на практике, потому что возврата назад у него уже не было. – Ты же не собираешься опускать руки или застрелиться, или, что еще хуже, сдаться «гоблинам»?
Таймураз Хадышев с усмешкой посмотрел на побратима и тихо, чтобы не слышали остальные, произнес:
– Где-то мне довелось прочитать, как бегут из сибирских зон. Опытные зэки, собравшись на побег, обязательно силой или хитростью захватывают с собой молодого арестанта, которого еще жизнь за колючкой не особо потрепала, на нем и шкура крепкая, и мясо с жиром. Таких называют «коровами». – Пророк на мгновение замолчал и пристально посмотрел в глаза побратима, будто выясняя, понимает тот, о чем речь или нет. Убедившись, что Турпал его внимательно слушает, продолжал: – Из-за этого снега нам теперь предстоит тяжелая дорога. Но, что бы ни случилось, я от нее не откажусь, даже если мне придется жрать мясо «гоблинов» или правоверных, я все равно пойду до конца.
От этих слов Садыков внутренне содрогнулся, но он и виду не подал, сообразив, что Таймураз сейчас находится в полуистерическом трансе и малейшее возражение может вызвать самую непредвиденную реакцию.
Сборы были недолгими, боевики разобрали палатки, сложили все имущество в рюкзаки и, накинув поверх одежды белые накидки, сливающиеся с выпавшим снегом, двинулись цепочкой на юг.
Снег был глубокий, но еще не успевший слежаться. Проваливаясь по колено, а иногда и по пояс, чеченцы, барахтаясь и тяжело дыша, упорно шли в гору. Солнечные лучи, отражаясь от искрящейся снежной поверхности, безжалостно жгли глаза.
Впереди отряда шел Мирзо с двумя самыми крепкими боевиками. Таймураз Хадышев вместе с Турпалом шел с остальной группой. Пророк видел, как тяжело приходится его молодому помощнику. Но юноша не сдавался, карабкаясь изо всех сил за взрослыми джигитами.
– Старается мальчишка, – смахивая со лба капли пота, скупо похвалил его Турпал. – В будущем может стать настоящим воином.
– Возможно, – согласился Пророк, его лицо внезапно обезобразила недовольная гримаса, он сплюнул под ноги. – Если его раньше федералы не грохнут.
Не понимая раздражения товарища, Садыков пожал плечами и отошел.
Отряд боевиков наконец выбрался из расщелины и двинулся по узкой полосе горного плато. Теперь идти стало гораздо легче, ураган разметал выпавший снег, и под ногами похрустывала тонкая корка льда.
Отряд уже прошел половину плато, когда до слуха людей донесся грохот вертолетных двигателей. Первым на это среагировал Пророк – вложив в рот два пальца, он громко свистнул и приказал встревожившимся боевикам: – Всем рассеяться!
Накинув на головы капюшоны маскировочных накидок, чеченцы ринулись с плато под прикрытие деревьев с уродливыми кривыми ветками, тянущимися к небу. Рухнув в снег, боевики растворились на его белом фоне.
«Прижимаясь» к горам, на небольшой высоте пронеслась пара «МИ-8МТ».
– Эх, жаль, не успели приготовиться, – высовывая голову из снега, заявил один из боевиков. – С такой позиции даже из гранатометов можно было их «приземлить».
– Не жалей, – со знанием дела произнес Таймураз. – Сбили бы мы эти вертолеты или нет, а вот они нас смешали бы с дерьмом и горной породой. – Хадышев кивнул на противоположную сторону, где высоко в небе стремительно неслась пара ударных вертолетов «КА-50». Вытянутые, по-акульи курносые морды боевых винтокрылых машин напоминали смертоносных хищников, рыскающих в поисках добычи.
Две вертолетные пары летели в одном направлении, туда, куда и двигался отряд Пророка. Тяжелое предчувствие ледяным комом всколыхнулось в душе полевого командира…
В этот день Махмуд Аббас приехал в яхт-клуб не на такси, как обычно, а на неброской светлосерой «Хонде».
Выбравшись из салона автомобиля, полковник легко взбежал по трапу на борт яхты. На борту сидели Али, Мустафа и Виктор. В жаркое послеобеденное время матросы отдыхали под натянутым на корме тентом, потягивая из высоких стаканов травяной чай со льдом, не забывая поглядывать за сигнальным тросом, привязанным к Ясеру.
– Али, Виктор, за мной, – негромко приказал Аббас, проходя через корму в кубрик.
– Наш шеф ну прямо как английский лорд, – глядя на белоснежный костюм Фарука, негромко заметил Савченко. Но ливиец на его шутку не отреагировал.
Махмуд Аббас уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, раскурил сигару. Он внимательно оглядел вошедших матросов и заговорил на русском языке, чтобы было понятно Виктору.
– Хватит бока отлеживать, пора настоящим делом заняться. Переодевайтесь, – и указал на два объемных бумажных пакета, доставленных на яхту несколько дней назад.
В пакетах оказались белоснежные хлопчатобумажные костюмы и рубахи с узким воротником-«стойкой», две пары таких же белых остроносых туфель и солнцезащитные очки «пилот» с выпуклыми черными стеклами в золоченой оправе.
Одежда была подобрана точно по размеру и на мускулистых фигурах матросов выглядела как влитая. Виктор и Али стали похожи на клонов Аббаса, только гораздо моложе. Сам полковник, облаченный в ослепительно белый шелковый костюм и атласную рубаху с золотым шитьем, выглядел как цивилизованный восточный принц.
Оглядев преобразившихся матросов, Махмуд Аббас остался доволен.
– На днях мне предстоит встретиться с чеченским лидером. Репутация у этих абреков не самая лестная, легко можно превратиться из переговорщика в заложника. Поэтому вы будете меня охранять.
– Но, сабиб, без оружия нам это будет трудно сделать, – подал голос Али.
– В этой стране оружие разрешено носить только полицейским. Даже военные и султанская стража получают оружие только на время несения службы, – категорично заявил Аббас. В каюте повисла гнетущая тишина. Полковник широко улыбнулся и вновь заговорил: – Но мы пойдем на маленькую хитрость. – Выдвинув ящик письменного стола, он продемонстрировал два пластиковых треугольника, в которых легко угадывались мобильные телефоны. Правда, судя по значительным габаритам, это были далеко не последние модели.
– Это, – указывая на телефоны, с гордостью произнес Аббас, – четырхствольные одноразовые стреляющие устройства. – Взяв один из аппаратов, полковник коснулся пальцем антенны и трех замаскированных отверстий рядом. – Калибр устройства 5,6 миллиметра, изготовлено в Хорватии, но наши оружейники его усовершенствовали. Для того чтобы привести в боевой режим, достаточно дважды нажать кнопку «включение». Стрелять из него просто, нажимаете кнопки «1», «2», «3» и, соответственно, «4», если стрелять придется очередью. Нажимаете кнопку «6» – и в долю секунды четыре ствола по очереди выплевывают свои пули. Но и это еще не все, в случае необходимости вы можете телефон превратить в гранату. В корпус заложено двадцать граммов сверхмощной взрывчатки «Си-4». Достаточно нажать кнопки «8» и «9», и через семь секунд произойдет взрыв. – Аббас внимательно посмотрел на Виктора, из чего тот сделал вывод, что Али с этой системой знаком. – Это понятно?
Савченко молча кивнул – действительно, ничего сложного в эксплуатации устройства не было.
– Тогда обсудим, как заряжать мобильник. Это будет немного сложнее.
И еще в течение получаса Махмуд Аббас терпеливо показывал, как снимается задняя крышка «телефона», как извлекаются стреляные гильзы и вставляются патроны, как взводится боек.
– Сегодня весь день занимайтесь оружием, – после того как оба его телохранителя несколько раз зарядили и разрядили свои «мобильники», распорядился Аббас. – А завтра займемся изучением городской географии. Что-то нехорошее предчувствие меня гложет. Нужно быть ко всему готовыми.
Читать бесплатно другие книги:
