Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира Ковальский Людвик

5 мая 2013 года

В этой главе я хочу привести несколько откликов, которые я получил от польских читателей.

Я не готов написать длинный отзыв, но мне понравилась книга. Единственный недостаток, что книга слишком короткая.

Я только что закончил читать трогательные письма отца к своей жене и сыну. Читая их, я непроизвольно думал о моей собственной семье и что бы случилось, если бы мы были внезапно разлучены на много лет, как это было в Вашем случае. Я восхищаюсь этим прекрасным свидетельством любви и борьбы… Я прочитаю книгу позже, не очень скоро. Лучшие Вам пожелания.

Оценки с личной точки зрения важнее, чем любые оценки историков. Они возникают на основе историй о судьбах отдельных людей и их близких. Я нахожусь под большим впечатлением от Ваших описаний. И я глубоко благодарен Вам, что Вы позволили мне понять, хотя бы частично, тот мир, который меня окружает, и законы, которые им управляют. Я думаю, что Вы смелый и честный человек. Я умею читать между строк. По крайней мере, я так думаю.

Я мог бы быть Вашим внуком. Но, невзирая на то, что нас разделяет страна проживания, жизненная судьба и историческая эпоха, я ощущаю одну связывающую нас нить: мы объединены страной происхождения, то есть общим языком, культурой и историей, которую подрастающее поколение должно помнить. Я надеюсь, что так и будет.

Мистер Людвик, история Вашей жизни не должна быть забыта. По-моему, ее нужно представить Польскому институту Национальной Памяти. Я убежден, что это может помочь воссоздать реальный взгляд на историю девятнадцатого и частично двадцатого века в Европе и Восточной Европе. Я думаю, что только такие работы (к сожалению, редкие), сделанные людьми Вашего поколения, могут способствовать пониманию истории.

Никто не имеет права Вас судить; единственное – что может сделать каждый – это читать, думать и молчать. Вы очень скромный человек. В конце Вашей книги Вы просите написать краткую рецензию. Я не стараюсь сделать это. Я могу только думать и ничего не говорить. Я считаю, что с Божьей помощью, книгу следует отослать в институт Национальной Памяти в Польше, и ее следует издать в печатном варианте.

Вопрос 1:

Вы пишете (будучи студентом): «Я был преданным коммунистом и верил, что насилие и террор можно оправдать, когда уничтожается классовый враг». Пострадали ли какие-нибудь Ваши друзья из-за их антикоммунистических взглядов, возможно, неумышленно высказанных в Вашем присутствии? Вы путешествовали и учились. Случалось ли, что Вы, лояльный к идеям коммунизма, доносили на своих коллег – врагов системы – из-за их «реакционных взглядов»?

Ответ:

Я никогда не доносил на антикоммунистов, которые выражали свои взгляды в моем присутствии. И никаким другим способом я не способствовал обвинению людей.

Вопрос 2:

Думаете ли Вы иногда о своих ровесниках, которым было отказано в получении высшего образования, потому что они были объявлены врагами системы или были нежелательного классового происхождения?

Ответ:

Они были жертвами идеологии «диктатуры пролетариата». Сейчас я делаю все, что в моих силах, чтобы разоблачать эту идеологию. Это мой моральный долг перед всеми жертвами режима. Моя предыдущая книга «Ад на Земле: Насилие и Террор Сталинского Режима» (к сожалению, только на английском языке) написана именно с этой целью:

Извините, ссылки запрещены

Вопрос 3:

В Вашем дневнике часто встречаются три точки, обозначающие, что какой-то отрывок не был включен. Записывали ли Вы свои впечатления на широко публиковавшиеся (в коммунистической прессе и радио) показательные суды над польскими патриотами, которых коммунисты называли «бандитами»? Эти суды происходили, когда Вам, преданному коммунисту, было приблизительно 20 лет. Что Вы думали об этих людях?

Ответ:

Уверяю вас, что такие впечатления не были бы пропущены. Из книги были исключены только повторения и не интересные детали. Я не могу проверить это сейчас, так как мои дневники находятся в историческом архиве Стэнфордского университета. Что я думал о польских патриотах из Армии Крайова (АК), Национальных Вооруженных Силах (NSZ) и т. д.? Вероятнее всего, я верил коммунистической прессе.

Вопрос 4:

Вы писали, что Вы поляк. Как Вы можете так утверждать? Среда, в которой Вы выросли, Ваше окружение, семья, пропаганда, которой Вы подвергались, деятельность Ваших родителей и, в конце концов, сам коммунизм, которым Вы так восхищались… Все это было отрицанием польскости. Вы чувствуете себя частично поляком из-за языка, на котором Вы разговаривали дома?

Ответ:

У меня нет полного ответа на этот вопрос. Язык – только один их факторов. Кроме того, что я родился в Польше (так же, как мои бабушка и дедушка, и их предки), я учился в Польше (так же, как мои мама и папа), я помню и люблю польские горы, леса и озера. Чувства любого человека зависят от многих факторов. Евреи жили в Польше, начиная с 13 века.

Вопрос 5:

Мне интересно, что бы делал Ваш отец в послевоенной Польше, оккупированной Советами и их соглашателями (из так называемого Союза Польских Патриотов). Многие из коммунистов-идеалистов, которые не были убиты в тридцатые годы другими коммунистами, пошли после 1944 года в Секретную Службу (UB) и убивали польских патриотов. Вы думаете, что Ваш папа мог быть одним из них?

Ответ:

Я никогда не размышлял на эту тему. Он мог стать сотрудником Секретной Службы, а мог бы быть их жертвой. Он мог бы также немедленно эмигрировать после возвращения в Польшу или покинуть Советский Союз с генералом Андерсом после амнистии 1942 года для выживших поляков. Кто знает, что еще могло бы случиться с нами после окончания Второй мировой войны?

Вопрос 6:

Странно рассматривать некоторые из Ваших фотографий. Одна из Ваших родственниц, например, была бухгалтером в UB и, вероятно, рассчитывала зарплату для убийц – следователей и палачей. Сметанский (малообразованный коммунистический палач) получал 1000 золотых за выстрел в голову польского патриота. Его жертвами стали патриоты антинемецкого и антисоветского сопротивления, часто только антинемецкого. Рассчитывала ли она его зарплату?

Ответ:

У меня нет информации по этому вопросу.

Окончание:

Я надеюсь, что я не обидел Вас своими вопросами. Я бы задал подобные вопросы любому человеку, выросшему в семье активных членов нацистской партии, который сначала поддерживал эту криминальную систему, а затем отказался от нее.

Ответ:

Нет, я не обиделся. Знаете ли Вы какую-нибудь книгу, в которой ребенок активных членов нацистской партии написал бы о своем преобразовании из одного экстремального состояния в другое? Если знаете, то, пожалуйста, поделитесь информацией о такой книге. Я бы прочитал ее с большим интересом. Описания, вероятно, могут быть очень схожими с моими.

Принадлежность к Коммунистической партии и моя партийная работа в ZMP означает, что я был вовлечен в криминальную систему. Вот почему я считаю своим долгом разоблачать коммунистическую идеологию и практику. Я делаю это в своей предыдущей книге «Ад на Земле: Насилие и Террор Сталинского Режима».

P.S. Книги такого содержания должны стать широко известными, даже если они не очень хорошо написаны. Почему моя книга не заинтересовала издателей и редакторов журналов, к которым я обращался за рецензией? Этот вопрос остается для меня загадкой.

Ниже напечатаны комментарии (вторая половина ноября 2012 года) еще от шести читателей. Я обнаружил их на историческом форуме:

Извините, ссылки запрещены

1. Мистер Людвик, я никогда не думала, что смогу читать книгу «такого рода». В ней рассказывается об историческом периоде, который меня вообще не интересует. Меня привлекли Ваши фотографии, а не содержание. Но затем я начала читать, страницу за страницей, не отрываясь, до конца шестой главы. К сожалению, я не могу оценивать политические события 1950-х. Но я была под сильным впечатлением от того, что я прочитала. Я была искренне удивлена, озадачена и заинтригована.

Мне понравилась лаконичная простота Вашего изложения. Вы, вероятно, подошли очень требовательно к выбору записей из дневника. По моему мнению, Вы сделали это с большой чуткостью. Вам удалось взбудоражить мою спокойную жизнь. Я нахожусь в состоянии неожиданного волнения. Мне казалось, что я знала, что такое коммунизм – из дома, из школы и из моего окружения, в котором я выросла. Сейчас, читая ваши размышления о прошлом, я понимаю, как мало я знаю, или – как мало я хотела знать. Благодарю за то, что Вы помогли мне сделать это открытие! Мне было бы интересно узнать о событиях Вашей дальнейшей жизни.

2. Ранее Вы писали о маккартизме. Затронуло ли это Вас каким-либо образом? Вы приехали в США с другой стороны «Железного занавеса» и Вы были членом левой партии.

3. Я поражен человеческой абсурдностью, которая привела к слепой вере в примитивную идеологию. Как могли его родители, определенно интеллигентные люди, быть такими наивными и уехать в СССР. Об этой стране и условиях, которые там преобладали, было широко известно в Польше. Я не думаю, что у большинства нашей интеллигенции были такие же взгляды, как у его отца.

Другое наблюдение приводит меня к заключению, что у Вас совершенно отсутствовало независимое мышление. Как иначе объяснить, что Вы поддерживали культ личности, не будучи достаточно осведомленным человеком? Что еще Вам вдолбили в голову с самого раннего детства? И как понять, что образованный взрослый человек, не мог разобраться самостоятельно в том, что происходит, пока это не было разоблачено на Съезде советской коммунистической Партии?

Мистер Людвик, извините за мою откровенность. Ваше описание действительно шокирует. Моя бабушка была простой женщиной. Но непосредственный контакт с Советами (в 1939 году) был достаточным опытом для нее, чтобы сформировать мнение на всю жизнь. Она обычно говорила, что предпочтет поцеловать немца в задницу, чем русского в губы. Ее мудрость сформировалась жизненным опытом, а не хождением на собрания или чтением пропаганды.

Судьба Ваших дальних родственников тоже интересна. В противоположность тому, что пишут некоторые пользователи этого форума, они не стали жертвами поляков, сотрудничавших с немцами. Польские монашки спасли вашего двоюродного брата; его отец боролся в Армии Крайова. Это хорошие примеры нашей помощи.

4. В отличие от вас, я не удивлен. Человек, выросший в определенной среде и не имеющий возможности сопоставить свой собственный опыт с чем-нибудь другим, будет иметь только одну точку зрения. Это проникает в него настолько глубоко, что ограждает от поиска любых изменений. То же самое произошло с Людвиком.

Более непонятная личность – его мама. Она уехала из Польши взрослым человеком; она так сильно страдала в Советском Союзе после потери своего мужа. И затем, после возвращения в свою собственную страну, она упрямо продолжает верить в ту же самую идеологию. Как можно объяснить такое противоречие? Инерция…? Чувство пустоты…? Меня также удивило объяснение Людвика о причинах сохранения контактов с семьей из разлагающейся капиталистической Франции.

5. Я уверен, что все читатели книги Людвика придут к одному и тому же заключению: лучше быть профессором физики в богатых демократических Соединенных Штатах, чем простым тружеником в бедном тоталитарном Советском Союзе. Но к такому очевидному выводу можно придти и без прочтения этой книги.

Несомненный интерес представляет описание внутренних эмоций и мыслей человека, который имел возможность сравнить два мира – богатую западную систему и бедную коммунистическую (называйте ее социалистической, если хотите). Однако я думаю, что было бы гораздо интереснее, если бы автор уехал из сталинского СССР не во Францию и не в Соединенные Штаты, а, например, в Чили во время правления Пиночета. И имел бы возможность сравнить эти две страны. Заключение такой книги могло бы быть более сложным, чем простая констатация, что Соединенные Штаты более приятная страна, чем сталинская Россия.

6. Я могу понять Людвика, который вырос в этой системе. Но понять его маму? Она напомнила мне позорную историю товарища Василевской, которая тоже оправдывала убийство своего мужа борьбой с уклонистами (троцкизм и т. д.)

Этот тип рассуждений заставляет меня вспомнить о кошмарных культах, когда непогрешимый гуру заставляет совершать принудительные действия против своих собратьев. Он примитивно объясняет свою злобность таким же образом.

Подход европейских «интеллектуалов» не сильно отличался от этого. Они слепо поддерживали примитивные взгляды. Идеи, которые они продвигали вместо тех, которые основывались на политической экономии, были ничем иным, как своего рода отжившей религией.

Извините, ссылки запрещены

1. Мистер Людвик, со всем к Вам уважением… Вы никогда не были атеистом; Вы были коммунистом, и это была Ваша вера. Вы просто сменили одного Бога на другого. Под влиянием возраста, опыта или других событий… Я, конечно, прочитал Вашу книгу. Такие личные воспоминания бесценны.

2. Атеизм, к счастью, не равносилен коммунизму. Я прочитал Вашу книгу, очень интересно. Моя единственная «жалоба» – как и у другого читателя – что книга слишком короткая. Она определенно могла бы быть длиннее, учитывая так много охваченных лет.

3. Я согласен с предыдущим мнением. Заглавие книги убеждает, что содержание – не вымысел.

4. Эволюция от воинствующего коммунизма к активному антикоммунизму была типична для Польши. Фактически большинство наших лидеров оппозиции либо бывшие коммунисты, либо бывшие социалисты. Я знаю это, потому что вырос в такой среде.

Вопрос: Я читаю Вашу автобиографию. … Имеется ли в польском переводе Ваша первая книга?

Ответ: Нет. Первая книга существует только на английском языке. Ее название «Ад на Земле: Насилие и Террор Сталинского Режима». Гугл поможет Вам найти ссылку. События, описанные в этой книге, хорошо известны в Польше; вот почему я думаю, что ее перевод на польский не будет оправдан. В Америке, однако, книга служит очень полезной цели. Большинство молодых американцев оказываются абсолютно невежественными в вопросах советской истории. Это подтверждается моим собственным исследованием студентов университета (смотри Главу 4 моей первой книги).

Людвик, я заглянула в Вашу книгу в четыре часа утра, когда укладывала своего двухмесячного ребенка спать. Он заснул, а я продолжала читать захватывающую историю Вашей жизни. Я прервалась, только когда маленький принц проснулся. То, что я успела прочесть, позволяет мне сказать, что эта книга не только интересная, но и очень поучительная.