После падения Тодд Анна
– Ничего особенного, Тесса. У меня есть там несколько старых приятелей, но я не особенно переживаю об этом, потому что они часть моей прежней жизни.
– Прежней жизни?
– Да, той, что была до тебя: пьянки, гулянки, первые попавшиеся девчонки, – говорит он. Меня передергивает, и он поспешно добавляет: – Извини. – И продолжает: – Никаких там секретов нет, просто неприятные воспоминания. Но я не потому не хочу туда ехать.
Я жду, когда он заговорит по существу, но он замолкает.
– Хорошо, тогда объясни почему. Я не понимаю.
Он с непроницаемым лицом поворачивается ко мне.
– Зачем тебе нужно объяснение? Я не хочу туда ехать и не хочу, чтобы ты ехала без меня.
– Ну, этого недостаточно. Я туда поеду, – заявляю я, качая головой. – И знаешь что? Я больше не хочу, чтобы ты ехал со мной.
– Что? – Его глаза темнеют.
– Я не хочу, чтобы ты ехал со мной. – Я сохраняю спокойствие, насколько это возможно, и поднимаюсь со стула. Я горжусь собой за то, что говорю об этом без лишних воплей. – Ты пытался разрушить то, что было моей мечтой, сколько я себя помню, ты пытался все уничтожить. Ты превратил то, чего я должна ждать с нетерпением, в нечто зыбкое, что я должна удерживать изо всех сил. Я должна сейчас с воодушевлением готовиться ко встрече со своей мечтой. А вместо этого ты сделал так, что у меня нет ни жилья, ни какой-либо поддержки. Так что я не хочу, чтобы ты ехал со мной.
Он открывает и закрывает рот, потом встает и делает шаг ко мне.
– Ты… – начинает он, потом останавливается, словно передумав говорить то, что хотел.
Но поскольку это Хардин и он совершенно не изменился, он только выбирает слова пожестче и пообиднее.
– Ты… знаешь что, Тесса? Никто так не сходит с ума по Сиэтлу, кроме таких, как ты. Кто всю жизнь планирует переехать в этот сраный Сиэтл. Это же так престижно, – рычит он, яростно фыркая. – И кстати, если ты забыла, я – единственная причина, по которой у тебя появилась эта возможность. Ты думаешь, кто-то получает такие оплачиваемые стажировки на первом курсе колледжа? Ни хрена! Большинство людей из кожи вон лезут, чтобы получить оплачиваемую стажировку даже после учебы.
– Это тут совершенно ни при чем. – Я бледнею от злости.
– Это при том, что ты просто обычная…
Я делаю шаг, и прежде, чем осознаю, что делаю, моя рука взлетает к его лицу.
Но Хардин реагирует быстро: хватает меня за запястье и останавливает руку в сантиметрах от своей щеки.
– Нет, – предупреждает он.
Он груб и зол, и я жалею, что мне не удалось дать пощечину. Чувствую на щеке его дыхание, это он пытается сдержать себя.
Продолжай, Хардин, мысленно призываю я. Я не боюсь ни твоей ярости, ни твоих жестоких слов. Я сама могу все это дать тебе в избытке.
– Ты не можешь ничего дать людям, не напоминая потом о своей услуге и не требуя ничего взамен, – вырываются жесткие, даже угрожающие слова.
– Взамен? – Он смотрит на меня сверху вниз горящими глазами. – Я никогда ничего не получал взамен.
Ненавижу, когда он напоминает о своей помощи со стажировкой, ненавижу, что он вечно поступает наперекор. Ненавижу, когда он так меня бесит, что хочется его ударить, и ненавижу ощущать, что теряю контроль над тем, что, может быть, никогда мне и не подчинялось.
Я гляжу на него, рука Хардина все еще сжимает мою, напрягаясь ровно настолько, чтобы не дать мне влепить ему оплеуху; он кажется таким страдающим, донельзя несчастным. В его глазах такая мольба, что я не выдерживаю. Он подносит мою руку к своей груди, не сводя с меня глаз, и произносит:
– Ты ничего не знаешь о безвозмездности.
Он уходит, еще раз взглянув на меня, и мои руки бессильно опускаются.
Глава 35
Что, блин, она о себе вообразила? Она считает, что только из-за того, что я не хочу ехать с ней в Сиэтл, она может говорить мне такие гадости? Она, блин, не хочет, чтобы я ехал?
Она не приглашает меня с собой в Сиэтл, и этим она пытается меня поймать? Не похоже. Обычно только я психую, и то, что она попыталась меня ударить, меня весьма удивило. Как же она ненавидяще вытаращила глаза; лучше сейчас держаться подальше от всей этой ерунды.
Захожу в небольшое кафе. Кофе на вкус как деготь, к тому же я заказываю какой-то голимый кекс, который еще хуже. Ненавижу этот дурацкий городишко, где ничего не найдешь. Вскрываю сразу три пакетика сахара и засыпаю их в этот отвратительный кофе, помешивая пластиковой ложечкой. Еще ужасно рано.
– Доброе утро, – приветствует меня знакомый голос. Хотя и не тот, что я хотел бы услышать.
– А ты почему здесь? – Поворачиваюсь и вижу Лилиан.
– Ну, ты явно не жаворонок, – сладким голоском говорит она, занимая место напротив меня.
– Проваливай, – огрызаюсь я.
Оглядываю кафе. Очередь выстроилась почти до дверей, почти все столики заняты. Вероятно, стоит сделать им одолжение и предложить найти какой-нибудь гребаный «Старбакс», потому что это место отстойное.
Она смотрит на меня.
– Я так понимаю, ты не извинился.
– Господи, ты чертовски любопытна. – Я тру переносицу, и она улыбается.
– Ты будешь это доедать? – Лилиан указывает на кекс передо мной, твердый как камень.
Я пододвигаю тарелку к ней, и она откусывает кусочек.
– Я бы не стал это есть, – предупреждаю я, но она все равно жует.
– Не так уж плохо, – врет она. Уверен, ей хочется его выплюнуть, но она проглатывает. – Так расскажешь, почему ты не извинился перед Тамарой?
– Ее зовут Тесса, если ты о ней…
– Ладно, расслабься. Шучу! Я просто прикалываюсь.
Она радостно хихикает над тем, что я разозлился.
– Ха-ха. – Я допиваю остатки кофе.
– И все-таки почему?
– Не знаю.
– Нет, знаешь, – настаивает она.
– Почему тебя это волнует? – Я наклоняюсь к ней, и она откидывается на спинку стула.
– Не знаю… Потому что ты, кажется, любишь ее, и ты мой друг.
– Твой друг? Я сам себя не знаю, а ты уверена, что хорошо знаешь меня, – многозначительно замечаю я.
Ее спокойствие мгновенно исчезает, и она начинает часто моргать. Если она заплачет, я кого-нибудь стукну. Не могу перенести спокойно столько драм за одно утро.
– Слушай, ты хорошая и все такое. Но это, – я качаю рукой, показывая на пространство между нами, – не дружба. У меня нет друзей.
Она наклоняет голову набок.
– У тебя совсем нет друзей? Ни одного?
– Нет, у меня есть знакомые из братства и Тесса.
– Тебе нужны друзья, по меньшей мере один.
– О какой дружбе между нами может идти речь? Мы здесь только до завтрашнего полудня.
Она пожимает плечами.
– Мы никогда бы не смогли подружиться, если бы не встретились.
– Очевидно, у тебя тоже нет друзей.
– Немного. Райли, кажется, их не любит.
– И что? Почему это для тебя важно?
– Не хочу с ней ругаться, поэтому предпочитаю поменьше видеться с ними.
– Извини, но Райли ведет себя как сука…
– Не говори так о ней! – Щеки Лилиан вспыхивают; впервые за все время нашего знакомства вижу ее бурные эмоции вместо обычного спокойствия и рассудительности.
Кручу в руках чашку и радуюсь, что Лилиан хоть немного мне открылась.
– Хочу и говорю. Если бы кто-нибудь попробовал указывать, встречаться мне с друзьями или нет…
– Так ты говорил мне, что у Тессы есть друзья и она встречается с ними без тебя? – Она приподнимает бровь, и я неожиданно начинаю думать над вопросом.
У нее есть друзья… У нее есть Лэндон.
– Да.
– Ты не в счет.
– Нет, не я. Лэндон.
– Лэндон – твой сводный брат. Это не считается.
Стеф была подругой Тессы, но не очень близкой, и Зед, но он уже тоже отдалился.
– У нее есть я.
– Это именно то, о чем я подумала.
– Какое это имеет значение? После того, как мы уедем отсюда и начнем все заново, она может завести новых друзей. Мы можем завести новых друзей вместе.
– Конечно. Проблема в том, что ты не собираешься с ней ехать.
– Она останется со мной. Я знаю, что тебе это не нравится, но ты ее не знаешь. Я делаю так, как считаю нужным, и знаю, что она не сможет жить без меня.
Лилиан задумчиво смотрит на меня.
– Ты знаешь, есть большая разница между «не в состоянии жить без кого-то» и любовью.
Эта малышка даже не подозревает, что говорит.
– Я не хочу больше говорить о ней, если мы хотим подружиться, то мне нужно знать о тебе и Риган.
– Райли, – отвечает она резко.
Я тихонько хихикаю.
– Раздражает, не так ли?
Лилиан игриво дуется, но потом рассказывает, как она встретила свою подругу. Они вместе сидели на первом курсе. Райли сначала была грубой, но потом они сблизились, что, кажется, удивило их обеих. Райли ревнива и темпераментна. Что-то знакомое.
– Большинство наших ссор – на почве ревности. Она всегда боялась, что я отдалюсь от нее. Не знаю почему, ведь только она привлекает всех, и парней и девушек, и встречалась и с теми и с другими. – Она вздыхает. – Для нас обеих это игра с огнем.
– А ты нет?
– Нет, я никогда не встречалась с парнем. – Она морщит нос. – Ну, только один раз, в восьмом классе, потому что чувствовала, что должна. Мои подруги дразнили меня, что я ни с кем не встречаюсь.
– Почему бы тебе не соврать им?
– Это не так просто.
– Это элементарно.
Она улыбается:
– Да, элементарно? Но нет. В общем, я ни с кем не была, кроме Райли и еще одной девчонки. – Потом ее улыбка исчезает. – Но в основном с Райли.
Остаток утра и весь день трачу на проблемы этой девчонки. И я не спорю, хоть иногда и думаю иначе. Приятно чувствовать, что я не единственный, кто задается такими вопросами. Лилиан очень напоминает мне Тессу и Лэндона. Если бы они смогли совместиться в одного человека, это, без сомнения, будет Лилиан. Не хочется это признавать, но я не против ее общества. Она аутсайдер, как и я, но зато она меня не осуждает, потому что мало меня знает. Люди приходят и уходят, и каждый раз, когда в кафе появляется девушка со светлыми волосами, не могу не посмотреть в ее сторону, надеясь, что это окажется моя блондинка.
Раздается веселая мелодия.
– Наверное, это папа… – говорит Лилиан и смотрит в телефон. – Черт, уже почти пять! – в панике восклицает она. – Мы должны идти. То есть я должна. У меня до сих пор нечего надеть на вечер.
– Куда? – спрашиваю я, когда она встает.
– На ужин. Ты в курсе, что мы собираемся к твоим родителям на ужин?
– Карен не моя… – начинаю я, но решаю не продолжать. Она знает.
Поднимаюсь и тащусь за ней в небольшой магазинчик, полный цветастых платьев и безвкусной бижутерии. Там пахнет нафталином.
– Ничего нормального нет, – стонет она, щупая ярко-розовое платье с оборками.
– Отвратительное, – подтверждаю я, и она вешает платье обратно.
Неожиданно я задумываюсь, чем занимается Тесса прямо сейчас. Интересно ли ей, где я? Уверен, она думает, что я с Лилиан, и это правда, но ей не о чем волноваться.
Погоди… Нет, она же не знает об этом. Я же не сказал ей о подруге Лилиан!
– Тесса не знает, что ты лесбиянка, – замечаю я, когда она показывает мне черное платье со стразами.
Лилиан мягко смотрит на меня и демонстрирует мне платье, приподнимая его в руке так же, как прошлым вечером показывала мне коньяк.
– Я ничего не могу сказать о моде, так что не спрашивай, – говорю я, и она закатывает глаза.
– Так почему же ты ей не сказал?
Я дергаю ожерелье из перьев на стойке.
– Не знаю, как-то не придал этому значения.
– О, я очень польщена, что моя ориентация не кажется тебе чем-то экзотическим, – сообщает она с ненатуральной благодарностью в голосе. – Но тебе стоит ей сказать. Неудивительно, что она тебя чуть не побила.
Я знал, что не стоило говорить ей о пощечине.
– Замолчи. Я ей скажу… – Хотя это может не сработать в мою пользу. – Может быть, – добавляю я.
Лилиан снова закатывает глаза. Она делает это так же, как и Тесса.
– С ней сложно, и я знаю, что мне делать, хорошо?
По крайней мере, я думаю, что мне делать. Я точно знаю, на какие кнопки жать, чтобы добиться от нее того, что я хочу.
– Тебе стоит принарядиться; место, куда мы вечером пойдем, отвратительно пафосное, – предупреждает она, перебирая платья.
– Нет, блин, я не собираюсь. С чего ты вообще взяла, что я пойду?
– Почему бы и нет? Ты же хочешь, чтобы твоя благоверная не напилась?
На мгновение меня передергивает.
– Благоверная? Не называй ее так.
Она застегивает пуговку на своей груди.
– Просто надень хорошую рубашку хотя бы, иначе мой папа выскажет тебе все, – говорит она, удаляясь к раздевалке.
Через несколько минут она выходит в черном платье. Оно хорошо смотрится – она сексуальная и все такое, но я сразу же начинаю представлять, как в этом платье будет выглядеть Тесса. Гораздо круче. У Тессы сиськи побольше, чем у Лилиан, бедра пошире, так что она будет смотреться намного лучше.
– Вот это не такое стремное, как все остальное здешнее дерьмо, – отвешиваю я комплимент.
Лилиан закатывает глаза и закрывает шторку, показав мне напоследок средний палец.
Глава 36
Я смотрюсь в зеркало и спрашиваю Лэндона:
– Как считаешь, мне идет?
– Да, тебе хорошо, – с улыбкой отвечает он. – Может, мы не будем забывать, что я все-таки парень?
Читать бесплатно другие книги:
