Отличительный признак Тихонов Стас

Глава 13

Пять минус три

Ким понимал, что старший анализатор вряд ли немедленно бросит дела городской важности, чтобы поточить лясы с каким-то стажёром, но всё-таки зарегистрировался на терминале в холле анализаторского ведомства.

– И сколько мы тут будем ждать? – спросил Ерик, усаживаясь на пластиковый стул.

– Я – пока не поседею, – хмуро отозвался Ким. – А ты за едой можешь выбегать иногда.

– Ким? Рад вас видеть.

На миг Ким опешил: неужто консул действительно… Но через секунду он увидел, что Эдо сам только что зашёл снаружи. С ним был ещё один человек: мужчина с подслеповатыми глазками и жиденькой бородкой клинышком, как на портретах врачей догородской эпохи.

– Господин консул, я хотел с вами поговорить и… Эдо мягко покачал головой.

– Сейчас я занят, Ким. Это может подождать?

– Да… то есть нет, это насчёт эпидемии.

– Вы что-то выяснили? – серьёзно спросил консул.

– Нет… то есть да: что, если она не из-за удобрений?

– Интересно. А из-за чего же тогда? – неожиданно скрипучим голосом поинтересовался спутник Эдо.

– Не знаю, – упавшим голосом ответил Ким. Прозвучало жалко, и он заторопился, стараясь в точности припомнить слова Гриши: – Но ведь это э-э… слишком просто, если что-то одинаково ускоряет метаболизм и у сои, и у людей. Люди же не такие, как растения.

– Замечательно, что вы меня просветили на этот счёт, – насмешливо проскрипел незнакомец. – Но простота решения ещё не означает, что решение неверно. Бритва Оккама, молодой человек. Слыхали о такой?

Эдо, улыбаясь, вмешался:

– Ким, это господин Штайнер, старший биотехник. Если у вас есть ещё какая-то информация насчёт эпидемии, я уверен, он отнесётся к ней со всем вниманием.

Ещё один из Триады! Ким совсем сник.

– Но если удобрения ни при чём, то Мак тоже… А вы его арестовали…

Штайнер нетерпеливо похлопал себя по ноге, глядя на часы над терминалом. Консул Эдо мирно сказал:

– Вы ошибаетесь: Мак не арестован и не заперт, просто он помогает нам разобраться в проблеме, – консул что-то обдумывал, пристально глядя на Кима и напоминая чем-то игрока в «камни» перед очередным ходом. – Вы сможете увидеться с ним прямо сей час, если хотите.

Старший биотехник кинул на него вопросительно-недовольный взгляд, но Эдо не смотрел в его сторону, а Ким торопливо кивнул.

– Тогда идёмте со мной, – Эдо жестом пригласил Штайнера, и Ким тронулся за ними, настолько смущённый, что напрочь позабыл про Ерика.

Эдо привёл его в небольшую комнату для совещаний и сказал подождать, после чего они со Штайнером ушли, и Ким смог хоть немного собраться с мыслями. И почему он, олух, заранее не продумал, что сказать Эдо? Мямлил, как нюня…

Консула не было с полчаса, Ким предполагал, что он пошёл за Маком. Но, когда дверь наконец открылась, Эдо оказался один. Он подтянул к себе кресло и, усаживаясь, доброжелательно спросил:

– Так вы волнуетесь за господина Макарова?

– При чём тут волнуюсь? – Ким полчаса подряд настраивал себя говорить увереннее, и получилось не очень вежливо. – У нас работа в мастерской встала! Ал… Кто-то на него настучал, а вы его держите, считаете, что он это подстроил, а это никак не он…

– Если быть точным, то господин Макаров не у нас, а в ведомстве силового разрешения, – негромко сказал консул. – И лично я не считаю, что это подстроил он.

Ким облегчённо перевёл дух, но тут же вспомнил:

– Но тогда… почему вы сказали Индре пойти к Лексусу и…

– Ким, нам пришлось закрыть сектор, полный людей. Мы должны были дать какое-то объяснение. А Мак… – Эдо утомлённо потёр лоб. – Я не думаю, что он сделал это со зла, это могла быть случайность. Но против него есть весомые свидетельства…

– Схема водоснабжения? – перебил Ким. – Да мало ли для чего она могла понадобиться!

Консул внимательно глянул на него и медленно проговорил:

– Не только схема водоснабжения, Ким. Кое-кто кое-что видел, и это «кое-что» не в пользу господина Макарова. А я уже говорил вам: другие консулы и так не слишком склонны проявлять к нему снисхождение.

«Кое кто кое-что»? Ким во все глаза глядел на Эдо, но консул дал понять, что развивать тему не собирается:

– Город на грани паники, Ким. Вы повели себя достойно, когда не приняли предложение Лексуса, и я, если позволите, горжусь вами. Но в любом деле такого масштаба должны быть подозреваемые.

В этом было что-то непонятное, и даже не то, что консул им гордится (с чего бы ему?). Ким только через несколько мгновений понял, что именно. Откуда Эдо знает про предложение Лексуса? Он что, следил за ним? Или это была какая-то проверка?

– Не переживайте, – тем временем подытожил консул. – Если окажется, что в этом деле нет его вины, господин Макаров немедленно вернётся в мастерскую. Ничего страшного с ним не произошло, он в полном порядке. Вы сами можете убедиться.

Эдо достал пластфон, набрал что-то, и через несколько минут эмиттер позади стола пыхнул пучком лучей. Но на развернувшемся перед ними экране оказался не Мак. Подняв глаза, Ким обнаружил, что смотрит в лицо самому чудовищному человеку из всех, что ему доводилось встречать.

Это было то самое страшилище, которое Ким видел в Форуме на Дне Единения. Кожу на его лице словно кто-то основательно изжевал, и абсолютно лысый череп вовсе не украшало отсутствие бровей, ресниц и – частично – век. Страшилище было, судя по всему, не очень высокого роста, плотно сбитое и одетое в офицерский френч.

– Господин Поляков, – обратился к монстру Эдо, и Ким осознал, что теперь ему посчастливилось увидеть и третьего члена Триады, старшего силовика. – Не могли бы вы…

– Да, – резко отозвался Поляков. – Помню.

Он встал и вышел из поля зрения, оставив их с Эдо созерцать пустой стул. Спустя некоторое время на стороне Полякова раздался звук открываемой двери, и на экране показался Мак.

Старший механик выглядел неплохо, хотя и сильно припадал на больную ногу. При виде Кима на лице Мака, больше обычного мрачном, появилась такая кислая мина, словно худшие его предположения полностью подтвердились.

– Мак, да это не я! – рявкнул Ким, наплевав на присутствие двух консулов.

Мак вздрогнул, а Эдо поспешно объяснил:

– Дело в том, что Ким – он работает у господина Макарова, господин консул, – абсолютно уверен в его невиновности.

– Доказательства? – раздался голос невидимого Полякова.

Эдо без слов поднял брови, а Ким неуверенно выдавил:

– Так ведь это вы должны искать доказательства… чтобы его обвинять?

Поляков внезапно появился в кадре, и его фигура заслонила всю комнату.

– Подумай-ка получше: я что-то должен? Тебе! – Изуродованное лицо Полякова приблизилось, и Ким отпрянул. То, что консул находился где-то далеко, почему-то совсем не делало его менее пугающим.

– Господин консул, – умоляюще произнёс Эдо. – Пожалуйста!

Поляков ещё секунду дышал в экран, а затем опять ушёл из кадра. Сделав вид, что ничего не произошло, Эдо обратился к Маку:

– Господин Макаров, Ким подозревает, что эпидемия вызвана не удобрениями, попавшими в воду, а чем-то иным, – произнёс консул мягким тоном. – Что вы об этом думаете?

– Ничего не думаю, – проворчал Мак. Он без спроса подхромал к стулу, тяжело обрушился на него, вытянул больную ногу и стал массировать колено. – У этого парня в голове завалы такие, что гайке негде упасть.

Ким ещё только думал обидеться, а Мак уже пошёл вразнос:

– Вот папаша мой, старый хрыч, тоже такой. Ни чертища в биотехнике не соображал всю жизнь – это притом, что сам биотехник. Как на работе держался, а?! – Мак резко повернулся к Киму и уставился на него с откровенным отвращением: – А снисходило на него, понимаешь! Делал-то всё как надо, а объ яснить потом ни бельмеса не мог, хотя если ты у него спросишь о чём — так не заткнуть ни в жизнь, столько натреплет бредятины всякой.

Почудилось ли Киму? Он внимательно присматривался к Маку: с виду мастер бушевал в точности как обычно, но… он явно не получал удовольствия от собственной брани, и это было странно.

– Эдо, у нас есть дела! – Резкий голос Полякова прервал поношения Мака в адрес его батюшки. – Вы увидели всё, что хотели?

– О… Да, господин Поляков, благодарю вас.

Консул на секунду появился в кадре, коротко кивнул Эдо, бросил пронзительный взгляд на Кима, и экран погас.

Консул Эдо негромко вздохнул.

– Старший силовик немного прямолинеен, – за метил он слегка извиняющимся тоном. – Но он пре красный, хм… силовик.

Ерик со скрещенными руками по-прежнему восседал на пластиковом стуле, и вид у него был такой, что Ким немедленно и в полной мере прочувствовал свою вину.

– Ну прости! – оправдывался он, шагая за дикарём. – Ну не мог я им сказать: погодите, со мной тут ещё кое-кто пришел для компании. Вдруг Эдо передумал бы, и я бы Мака вообще не увидел?

– Ну так увидел? – недовольно буркнул Ерик. – И что?

– Да ничего. Я же говорил: бессмысленная затея, – и Ким рассказал о бьющем через край дружелюбии старшего силовика. История вызвала не совсем ту реакцию, какой он ждал.

– Что, сам Поляков?! – восхищённо воскликнул Ерик, мгновенно забыв дуться. – Ух ты! У него же своя гвардейская часть, элитная, не белокурточники какие-нибудь! Попасть бы туда…

Ким не ответил: он так и этак прокручивал в голове то, что его насторожило в разговоре с Маком. И внезапно остановился посреди коридора:

– Мак специально так сказал! – проговорил он. – Он не просто так завёлся про своего папашу, он сказал что-то типа: «Если ты у него о чём-то спросишь…» Это было сказано для меня! Он поверил, что я за него, но не хотел, чтобы кто-то другой слышал, и намекнул незаметно: о чём-то спросить у его отца.

– На фига?

– Не знаю, – Ким растерянно посмотрел на дикаря. – Но после Штайнера и Полякова почему бы и с Маковым папашей не повидаться?

– И то верно, – отозвался Ерик. – Только я под дверью больше сидеть не собираюсь, учти.

Мак с отцом действительно жили в «пятёрке»: где именно, Ким выяснил на следующий день у Ришата. Без Мака, Пал Палыча и Ната Ришат остался в мастерской за старшего и казался весьма взволнованным этим обстоятельством.

Ким улучил возможность перехватить заявку на ремонт в «пятёрке» и вызвонил Ерика. По дороге они смотрели последние новости – ничего утешительного. «Всё больше больных в закрытом секторе», «Биотехники в растерянности», «Консул Штайнер настаивает на введении чрезвычайного положения». В других секторах лихорадки пока не было, но Ким слишком беспокоился об Алекс и остальных, чтобы этому радоваться.

Квартира господина Макарова находилась в самом сердце «пять-три», приятного квартала с белоснежными чистенькими стенами и ровными рядками дверей в коридорах. Жить здесь явно было веселее, чем в синтет-сити: им попалась компания симпатичных девушек-биотехников, которые оживлённо болтали между собой. Ерик, к таким вещам равнодушный, быстро нашёл нужную фамилию на дверной табличке и надавил на сигнальный сенсор с такой силой, что тот жалобно моргнул диодом.

– Может, его дома нет? – пробормотал Ким, после того как Ерик ещё дважды атаковал сенсор.

Но папа Мака оказался дома, и, когда он открыл дверь, стало ясно, почему: он был настолько дряхл, что вряд ли выбрался бы на улицу без посторонней помощи. Тем не менее бодрости духа Макаров-старший явно не утратил и громко заскрежетал прямо с порога, брызгая слюной:

– Пошли прочь! Либо пусть сам приходит меня обращать, либо шиш я ваш!

Старик явно собирался оставить их снаружи, но Ерик проворно удержал дверь ногой.

– Я работаю у Мака, в мастерской, – торопливо объяснил Ким, решив не вникать в услышанное. – Он просил вас проведать.

– А-а?.. Так вы не из этих? Не из свидетелей? – с сомнением протянул старик, глядя на Кима полуслепыми глазами. – Да, дрянное дело, дрянное… Я-то что, я в порядке. А вот его за что держат, а?

– Это из-за лихорадки в восьмом, – сказал Ким. – Некоторые считают, что это Мак виноват.

Старик постоял, жуя губами, потом развернулся и душераздирающе медленно пошаркал вглубь квартиры. Ким с Ериком расценили это как приглашение.

Внутри давно не прибирались, зато повсюду лежали, стояли или висели разные занятные вещицы. Некоторые Ким видел только в энциклопедиях: настенные часы со стрелками, допотопный термометр с колбой и столбиком делений, целые полки редкостных коллекционных штуковин (в одной Ким угадал прапрадедушку пластфона).

– Сколько их уже было-то, эпидемий, – проскрипел старик, опускаясь в кресло. – И сектора запирали, и хуже… Не трогай мясорубку, она рабочая.

Ерик отдёрнул руку, но исследовать содержимое полок не прекратил.

– Но такой, как сейчас, не было? – спросил Ким.

– Всякое было, – повторил старик. – Да я не всякое помню. Давно… Секретность ещё эта…

– Если давно, то сейчас-то вы уже можете сказать! – убеждённо произнёс Ким.

– Не могу, – по-старчески раздражённо каркнул папаша Мака: Ким вдруг сообразил, что не спросил его имени, а сейчас уже было как-то неудобно. – Говорю ж: приняли меры. Секретность-то я помню, а вот что засекретили…

– Что-то забыл, а что – забыл, – пояснил Ерик, деловито суя пальцы в чашу с винтовыми ножами на дне. – У меня так тоже бывает.

Ким напряжённо думал. Этот биотехник, похоже, ещё мамонтов видал… Но не такой уж он безнадёжный, как расписал Мак, вполне себе в здравом уме старикан. Что ещё за меры? Секретность…

У него самого был секрет, он разболтал его Сенне… И потом ничего не помнил! Точно: старику тоже что-то вкололи!

Н-да, не много же тогда проку его расспрашивать. Особенно если не знаешь, о чём.

– Сейчас-то получше, – сообщил старик. – Мне уже к сотне, в последнее время голова посветлее становится.

Ерик тихонько фыркнул. Ким чего-то не уловил: «голова посветлее» – это к ста-то годам? А… что, если блокировка действует какое-то время, а потом потихоньку ослабевает?

– Пожалуйста, попытайтесь вспомнить… Лихорадка, люди голодные, худеют, – Ким уставился старику в глаза, пробуя нащупать там зёрнышко воспоминания. – Вы видели такое раньше?

– Обмен веществ, да, – глубокомысленно проговорил старик. – Быстро: раз – и сгорают. Но мы до этого не доводили. У меня интуиция, вот и Мак такой…

Ким встрепенулся:

– Не доводили? Как?

– Экхмм… Действие проходило? – Казалось, старый биотехник консультируется с автономной частью своего мозга, а та упрямо не отвечает на запросы. – А потом… Да. Порядок. Хотя они ещё там…

– Кто они? – затаил дыхание Ким. – Больные? Было прямо-таки физически ощутимо, как старик скребётся в запертую дверцу в собственной голове. «Элевтерона бы нам», – подумал Ким. Макаров-старший закрыл глаза, задышал ровнее… Ещё ровнее…

– А он, по ходу, задрых, – заметил Ерик. – Вот и по говорили.

По какому-то наитию Ким взял старика за запястье, где медленно бился пульс, наклонился поближе и отчётливо проговорил:

– Эпидемия? Ноль реакции.

– Метаболизм? Ничего.

– Болезнь?

– Голод… Жар… – вдруг проговорил старик, не раскрывая глаз.

Ким чуть не подпрыгнул: ключ подошёл!

– Удобрения? Глухо.

– Питательные вещества? Соя? Глухо.

– Почему они болеют? – спросил Ким в порыве вдохновения.

– Проверка… – Неожиданный ответ был едва слышен.

– Чего?

– Лекарства…

– Но они выздоровели?

– Да…

– С ними можно поговорить? Как их найти? Старик беспокойно дёрнул головой. Ким догадался, что ключ должен быть проще.

– Где это?

Ким затаил дыхание. Губы старика дрогнули, но с них сорвалось только бессвязное бормотание. Голова биотехника упала на грудь, и через несколько секунд раздалось похрапывание.

– Информатор – первый класс, – сказал Ерик. Ким осторожно выпустил узловатую руку:

– Что ты услышал, последнее?

– «Пять минус три». Ахинея.

– И я то же самое, – Ким положил ладонь на затылок. – Но остальное-то всё логично!

– Да ну? – Ерик выгнул бровь.

– Ну да! Он же ясно сказал. Есть лекарство, они его проверяли… Больных вылечили, и они где-то ещё живы. Непонятно только, зачем биотехникам память заблокировали.

– Да у него не память, а бардак! – пренебрежительно заявил Ерик. – Пять минус три? Ну два. Ну и что за фигня?

В поисках ответа Ким рассеянно обвёл глазами захламлённую комнату. Его взгляд упал на здоровенный термометр с красным столбиком. Неужели?..

– Минусовые! Пятый сектор, минус третий этаж! Лицо Ерика не осветилось пониманием, и Ким по спешно развил мысль:

– Та часть Города, которая под землёй! Алекс говорила: ходят слухи, что там мутантов выращивают!

– Так эти больные, по-твоему, что – мутанты? – Ерик недоумённо сдвинул брови. – Или что?

– Я пока не очень…

В этот момент папаша Мака, который всё ниже сползал в своём кресле, резко всхрапнул и подобрался. Водянистые глаза открылись, и при виде ребят в них тотчас вспыхнуло раздражение:

– Шиш я вам дамся, пока сам ваш Него… А, вы ж не из этих, – старик утихомирился не без сожаления. – Ну так передайте Маку, что я в порядке. Я и первому это говорил, но и вы уж повторите тогда, раз Мак шибко беспокоится.

Настораживающий смысл последних слов дошёл до Кима только у двери:

– К вам что, кто-то от Мака уже приходил?

– Так вчера ж, – биотехник уже с минуту пытался покинуть кресло, и наконец его усилия увенчались успехом. – Тоже из ваших парень. Чистенький только такой, будто и не механик, ей-богу. Молодёжь сейчас гнилая пошла: руками не работают, испачкаться боятся. В моё вот время…

Ким примерно представлял, что они услышат дальше, и поспешил выскользнуть за дверь следом за Ериком.

– Не было у него никого из наших, – тихо сказал он, пока они шли к станции. – Мак и мне-то не смог бы намекнуть к нему наведаться, если бы не Эдо.

– Значит, намёк не ты один уловил, – отозвался Ерик. – Они же там не дураки. Только, думается мне, от старикана этот парень ничего не добился.

– Почему?

– Да кому придёт в голову человека расспрашивать, если он спит? – пояснил Ерик. – Не дураки же они там.

Они вышли на станцию, и в глаза Киму бросилось огромное, до тошноты знакомое лицо. Только этот Лексус на большом экране был так же не похож на себя, как джедай на кроссовку. Простая белая рубашка измята, длинные волосы в живописном беспорядке, бородатое лицо с печатью решительности… Для нового имиджа Тори не хватало только мужественного шрама где-нибудь через бровь.

Закадровый голос сумрачно возвещал: «Из самого пекла! Из первых рук! В очаге эпидемии! «Запертые» – прямой репортаж Тори Лексуса из карантинного сектора!»

– По невероятной случайности оказавшись в секторе «восемь-семь» прямо перед его закрытием, Тори Лексус самоотверженно выходит в эфир для того, чтобы люди узнали правду – какой бы жестокой она ни была, – Ерик стал скороговоркой читать мелкий шрифт. – Это же тот придурь патлатый! Как его угораздило туда затесаться?

– Не знаю, – мрачно ответил Ким. – Но если там кому-то ещё не вконец поплохело – он это исправит.

Ерик отправился в часть для инструктажа, а Ким, возвращаясь на работу, решил пройти мимо «восемь-семь». На этот раз у входа кто-то был: человек сидел на корточках, спиной к запертым дверям. Он вскинул голову, и Ким узнал Ивана.

– А, это ты, – равнодушно сказал Иван.

– Как там? – спросил Ким.

Иван глянул на него ещё угрюмее обычного, и Ким передумал присаживаться рядом.

– Неважно, – с горечью отозвался Иван. – Алекс заболела. То есть говорит-то она другое, а у самой щёки как помидоры и волосы взмокли.

Расстроенный Ким оставил Ивана дежурить у закрытой двери и спустился в мастерскую, где безуспешно пытался навести порядок Ришат. Худой техник был взвинчен до предела: он сорвал голос, отвечая на заявки со всего Города и пытаясь заставить деморализованных подчинённых работать.

По причинам, которые Ким сам не смог бы объяснить, Ришат не слишком ему нравился, но сейчас его впору было пожалеть. После того как Ким высказал вслух свои рискованные догадки насчёт ненормальной приверженности жителей Города к единожды заведённому порядку, она стала положительно бросаться в глаза. Старший механик был жуткий ретроград, но сейчас стало видно, что все остальные технари, в сущности, такие же. Они с удовольствием занимались знакомым делом, но ко всему сверх привычного относились с опаской.

На фоне бурлящего Мака это было не так заметно, но теперь, когда его не было, а от привычного порядка остался один пшик, механики терялись.

– Да не знаю я, как это чинить…

– Тут чё-то хитрое, боюсь соваться…

– Я ни разу такого не делал, вот вернётся Мак…

– Когда он вернётся?! – закричал Ришат, близкий к нервному срыву– Знаете, на чём его силовики взяли? Его видели в теплице за неделю до того, как там всё накрылось! Он может вообще не вернуться, ясно?!

Оторопелый Ким едва поймал сварочный аппарат, который Ришат швырнул ему, выбегая из мастерской. Вот оно что… Вот о каком свидетельстве говорил Эдо.

Уныло подтащив аппарат к горе железных деталей, Ким без особого энтузиазма попытался сварить из них что-то приличное. Чем это должно быть – дверью транспортёра? Чёрт разберёт… Он вдруг понял, что без Мака в мастерской совсем неинтересно. Без него, без Алекс, без остальных.

Да пусть он хоть сто раз был в этой теплице, Мак не виноват – и всё тут! Но он, видимо, что-то понял из бессвязной болтовни своего папы насчёт сразившей Город эпидемии. И не смог сказать прямо – боялся, что услышит… Поляков? Или кто-то ещё? Войдя в раж, Ким не замечал, что его сварной шов всё больше напоминает зигзаг кардиограммы. Если Мак что-то вычислил, кому выгодно, чтобы он сидел у силовиков? Ясен пень: тому, кто разгадал подсказку и рванул прямиком к старику.

Любопытно… Не этот ли кто-то давеча обработал Кима парализатором и залез в его пластфон? Да и вообще устроил эту гадость с обратным ходом?

Ким едва не прожёг себе дырку в руке, отбросил электрод и досадливо содрал маску. Вокруг было подозрительно тихо. После беглого осмотра он убедился, что остальные воспользовались отсутствием Ришата и по-быстрому слиняли.

Нет, не та техподдержка без Мака.

Он злобно затолкал аппарат с глаз долой под верстак и пошёл домой.

Ким как раз был занят интереснейшим вечерним ничем, когда снаружи послышался удивительно знакомый грохот: кто-то разносил шторку его ячейки. Пожалуй, только это и могло поднять Киму настроение. Он слез с кровати и впустил Ерика, на лице которого застыла такая же кислая гримаса, как в тот день, когда Ли заставил его заниматься балансом.

– Нет, ты представляешь, я им говорю: я готов, давайте сюда Каверина, а они мне, мол, рано тебе, стажёров на задания не берут, им ещё тренироваться. Я им – ладно, тренируйте меня, а они – учи мат-часть, а тренировки потом. – Ерик воззрился на него с глубочайшим укором, и Ким против воли улыбнулся. Хоть в ком-то можно быть уверенным на все сто.

– Матчасть!! – воскликнул Ерик, чтобы подчеркнуть всю оскорбительность этого предложения. Он молниеносно подсёк Кима, ухватил за футболку и рванул назад, в последний момент самортизировав его падение коленом. Ким оказался на полу, даже не успев испугаться. – Ну и хрен с ними, – заключил Ерик, убирая ногу, и молодецки сунул большие пальцы за шлёвки комбинезона. – Когда мы туда полезем?

Ким опустил затылок на пол. Не надо было спрашивать, что дикарь имеет в виду: он и сам об этом уже думал.

– Во-первых, – начал он, закрывая глаза и складывая руки за головой, – мы толком не знаем, где это. Во-вторых, даже если узнаем, попасть на минусовые этажи не сможем. В-третьих, даже если сможем – нет никакой уверенности, что что-то там найдём. И в четвёртых, если кто и полезет, то не мы, а я.

– Это с какой ещё стати?! – возмутился Ерик.

– С такой, что у нас в мастерской всё равно бардак, а тебе надо быть в части. И вообще, это закрытый участок и нарушение порядка, а в Городе с этим строго.

– Ты что, не понял? Тебя ещё раз уронить? – Грозно играя челюстью, Ерик навис над Кимом. – Я не собираюсь с учебником сидеть, как ботаник. А ещё… – Он ухмыльнулся. – Я тебе нужен для «во-вторых».