Берия без лжи. Кто должен каяться? Цквитария Заза

Гай Марий и Цина в своей борьбе опирались на популяров, хотя это не помешало им уничтожить вместе с врагами и представителей собственного лагеря. Сула поступал так же уже в интересах аристократии. Нерон и Домициан истребляли христиан, чувствуя ненависть римлян по отношению к ним. Генрих VIII, несмотря на всю комичность ситуации, исходил из интересов определенного религиозного движения. Террор Робеспьера был на руку санкюлотам и т. д.

Даже такая демократическая страна, как США, стала жертвой этой болезни. Достаточно вспомнить движение маккартизма в 50-х годах XX века, когда преследовались лица, хотя бы отдаленно связанные с коммунистической партией и которых заносили в так называемые «черные списки». Правда, это движение не было связано с убийствами, но ущемление прав «ради идеи» было существенным и, что немаловажно, не соответствующим принципам так называемой демократии.

Нужно отметить и то, что часто вместе с интересами определенного слоя инициатор этих репрессий не забывает и собственных, будь то обогащение, получение политических дивидендов или возможность избавиться от нежелательного лица. Хотя не является секретом и то, что так себя ведет не только инициатор репрессии, но и ее рядовой участник.

Суть репрессий можно передать одним примером, который описал Плутарх. Во время суланских проскрипций каждый гражданин получал возможность записать в списки имя человека, который был «опасен» для государства. За убийство такого лица убийца награждался. Когда некий Квинт Аврелий обнаружил в списке собственное имя, прокричал: «Мое Альбанское имение преследует меня» и тут же был убит.

Этот пример характеризует каждую из репрессий, в каком бы веке она ни осуществлялась и под каким бы предлогом ни проводилась. Этот пример указывает на ту заинтересованность, какую имеет рядовой член общества по отношению к данному явлению. Дать начало процессу репрессий не очень-то и трудно, но регулировать его или приостановить более чем нелегко.

Когда в проскрипционные списки заносишь своего соседа, врага, кредитора или другое лицо, не очень-то и вспоминаешь, что сам можешь попасть в этот список. Если даже вспоминаешь, стараешься опередить потенциального врага.

Таким образом, думаю, настоящим инициатором репрессий является не конкретная личность, а сама масса, которая в данном случае выступает и как палач, и как жертва. Когда отнимаешь у другого свободу, имущество или жизнь, не замечаешь, что и сам теряешь свободу. Начав творить беззаконие, человек незаметно для себя вынужден продолжать это беззаконие с одной целью – не превратиться в жертву собственного действия.

Передать психологию репрессий невозможно, настолько сложно это явление и настолько разнообразны чувства, движущие человеком при этом.

Сталинские репрессии не внесли ничего нового в историю репрессий, они были обусловлены теми же причинами, что и другие, в первую очередь политическими.

Однажды уже отметили, что муссируется мысль о том, что Сталин был жестоким тираном и репрессии он развязал исходя из своей природной жестокости, хотя и забывают, что репрессии начинались как политическая борьба, можно сказать, битва за выживание. Эта борьба была обусловлена не психическим отклонением, а сложившейся ситуацией.

Сталин не был более жесток, чем Ленин, Троцкий, Тухачевский, Каменев или Зиновьев. Другое дело, что он оказался умнее их и использовал сложившуюся ситуацию в свою пользу. То же старались делать и его противники, и допусти Сталин в борьбе с ними ошибку, он сам превратился бы в жертву. Ни один человек не обладает монополией на жестокость, это общечеловеческое достояние, трудно сказать, кто более жесток, а кто менее, особенно если примем во внимание веру Сталина в осуществление своей идеи.

Жестокость Сталина можно сравнить с жестокостью Робеспьера, который также был жертвой идеи. Эта жестокость человека, уверенного в своей правоте, который готов ради всеобщего счастья уничтожить человечество. Цель оправдывает средства.

В конце концов, и они – власть имущие – обычные люди, и им свойственно ошибаться. Чем выше поднимается человек над обществом, тем чаще путает собственные интересы с общественными. Из жертв идеи они превращаются в жертв собственной власти и стечения обстоятельств, которыми правит политика, хотя сами уверены, что действуют в интересах народа. Политика не любит идею: какой бы великой та ни была, она становится жертвой политики.

Как мы указали в начале, сталинские репрессии носили характер политической борьбы. Первый раунд Сталин выиграл изгнанием Троцкого, но эта победа не была окончательной. Его противники были в нокдауне, хотя оставалась опасность их объединения в силу, которая имела бы только одного противника – Сталина. Объединяющей силой мог выступить генералитет. Правда, военными руководил безынициативный Ворошилов, переступить через него мог амбициозный Тухачевский, мнящий себя новым Наполеоном. В этой борьбе его поддержали бы герои Гражданской войны и старые большевики. Все они знали Сталина с революции, и для них Сталин не был никаким вождем. Китель вождя желали примерить на себя все.

В связи с репрессиями всегда встает один вопрос – насколько законно расправился Сталин со своими политическими противниками? Был ли заговор? Есть ли доказательства его существования?

Если на эти вопросы взглянем с угла политических, а не юридических реалий, думаю, правильнее было бы поставить вопрос таким образом: если бы противники Сталина усилились и получили возможность прийти к власти, оставили бы они у руля власти Сталина и оставили бы его вообще в живых? То, что оппозиция к тому времени переживала глубокий кризис, еще не значит, что она сложила оружие. Для того чтобы понять это, достаточно оценить действия Троцкого за рубежом. Позднейшими историками вообще было проигнорировано такое явление, как троцкизм, как будто его вовсе не существовало, что очень далеко от истины. Несмотря на то, что Троцкий был вынужден скрыться за границей, в стране у него оставались сторонники, ряды которых с легкостью пополнились бы всеми недовольными политикой радикальных сталинских методов строительства. Что бы произошло со Сталиным, если бы к власти пришла оппозиция? Думаю, даже не стоит искать ответа.

В какой-то мере Сталин был вынужден осуществить превентивный удар. Нельзя сказать, что он этого не желал, но это был рискованный шаг. Он не стал ждать нового раунда, когда оппозиция поднимет голову, и решил расправиться с ней до того, как она окрепнет. Но для этого нужен был повод.

И повод нашелся, это было убийство Кирова, которое, скорее всего, под собой никакой политической подоплеки не имело, но для осуществления планов Сталина очень даже подходило.

Репрессии начались в 1934 году и носили чисто политический характер, т. е. они не имели того вида, который получили в 1937–1938 годах, это была борьба с конкретными политическими оппонентами. Начались надуманные процессы. Это были так называемые московские процессы, на которых были осуждены главные политические оппоненты, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, процессы над вредителями и, самое важное, процесс над военными, Тухачевским, Якиром и др.

С юридической точки зрения можно сказать, что подследственные были не виновны, или, вернее, не было достаточно улик, подтверждающих их вину, но битва за власть не терпит сентиментальности. У Сталина действительно не было возможности ждать, когда ситуация повернется к нему спиной.

Политическая подоплека этого процесса ясна. Удивляет другое – готовность нижних эшелонов расследовать эти «преступления».

Ягоду, который выказал большое рвение, пришлось сменить более интеллектуальным Ежовым. Вначале в нем не чувствовались те жестокость и амбиции, которые он скоро проявит на посту второго человека в государстве. Ягода же из палача превратился в жертву.

В деле «разоблачения» врагов народа Ежов обогнал Ягоду. Можно ли связать перегибы Ежова с влиянием психически не очень здорового Фриновского? Возможно, ведь Фриновский на Ежова имел даже большее влияние, чем Политбюро. Но опять же удивление вызывает поведение нижних эшелонов НКВД, которые были готовы поймать столько врагов народа, сколько от них потребуется, и даже перевыполняли план.

Паранойя передалась не только органам внутренних дел, где все только и были заняты тем, что выявляли троцкистов и под пытками заставляли признаваться в преступлении невинных людей, но и тем людям, которых пытали. Остается впечатление, что все только и ждали, когда начнется этот процесс, когда будет дан старт, и выказали такое рвение в «обезвреживании» врагов, что рядовому гражданину могли позавидовать даже сотрудники органов. Сосед доносил на соседа, коллега на коллегу, жена на мужа и т. д. Особенно интересна та прыть, которую проявила интеллигенция, выплеснув всю желчь, накопившуюся за годы по отношению к коллегам-конкурентам. Писатель доносил на писателя, поэт на поэта, ученый в работах коллег видел вредительство, композитор в музыке конкурента слышал ноты предательства.

Конечно же, большинство репрессированных в предъявленных им обвинениях были невиновны, но можно сказать, что не менее, чем чей-то злой умысел, в этом виновны были собственные желчь и зависть, в жертв чего они и превратились. Несмотря на это, трудно поверить в то, что Сталин хоть отдаленно представлял, какие масштабы примет преследование нескольких политических оппонентов. Он использовал это ради достижения великой цели.

Участие Берии в репрессиях в союзном масштабе не выдерживает никакой критики. Как уже отмечено, он не смог бы этого сделать, даже если бы очень и хотел, по той простой причине, что его власть распространялась лишь на одну республику. Да и, кроме того, настоящим инициатором того масштаба, который принял процесс, без зазрения совести можно считать заместителя Ежова Фриновского, с которым у Берии сложились нелегкие отношения еще с Закавказья, поэтому о влиянии Берии на сам процесс и тем более на Фриновского не может быть и речи.

Самый большой вопрос, связанный с процессом репрессий, все же касается числа репрессированных. Цифры, на которые ссылаются сторонники Сталина и его противники, настолько различны, что невозможно даже вывести среднее арифметическое. Цифры играют в истории настолько отрицательную роль, что часто становятся главной причиной извращения истории.

Отрицательная роль цифр выражается даже тогда, когда они носят научный характер. Дело в том, что то или иное историческое явление в первую очередь носит чисто политическую нагрузку. Цифры не падают с неба и являются плодом политической заинтересованности противной стороны, спекулирующей ими – их завышением или, наоборот, занижением.

В связи с репрессиями дело обстоит более сложно, чем с другими явлениями. Как будто не хватало той нагрузки, которую носили репрессии конца 30-х годов, даже они стали жертвами черной легенды. Причиной тому стала политическая заинтересованность определенного слоя общества в более поздние годы.

Каково количество людей, которых можно признать жертвами репрессий? Мы этого никогда не узнаем «благодаря» деятельности заинтересованных в этих цифрах историков и политиков. Этот вопрос не что иное, как нагромождение огромной лжи. Но, несмотря на это, в 90-х годах, когда все разом стали гуманными и развитыми, прозвучали определенные цифры.

Автором первого потока цифр был Александр Солженицын. Какова причина заинтересованности этого вечного диссидента, не нужно и гадать. А вот и цифры: с 1921 года по 1954 год было репрессировано 110 миллионов человек. Конечно же, это невообразимая цифра, которая указывает на грандиозный характер процесса. Именно грандиозность вместе с тем фактом, что цифры эти взяты из воздуха, и делала его нереальным. Если эта цифра хоть как-нибудь близка к истинной, получается, что репрессировано было 2/3 населения страны. В будущем цифра сократилась до 66 миллионов. Автор этой цифры опять-таки Солженицын, который, видимо, сам устыдился первой цифры. Во втором томе «Архипелага ГУЛАГ» он делает такое заключение: «По подсчетам эмигрировавшего профессора статистики И.А. Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости, – оно обошлось нам в… 66,7 миллиона человек (без этого дефицита – 55 миллионов)». И добавляет «Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова, но не имеем официальных. Как только напечатаются официальные, так специалисты смогут их критически сопоставить».

В этой фразе акцент нужно делать на последнее предложение, цифры, конечно же, надуманные, и профессор Курганов здесь приведен в качестве ширмы, для придания словам Солженицына научной нагрузки. Интересно и то, что в будущем именно «подсчеты» Солженицына, а не Курганова стали авторитетными и именно на них ссылались противники Сталина.

Сколько было жертв, неизвестно и сегодня, поэтому рассмотрение этого вопроса вовсе не входит в мои планы. Поверхностно ознакомлюсь лишь с цифрами, связанными с репрессиями по масштабам Грузии. Здесь, так же как и по масштабам Советского Союза, назвать реальные цифры не представляется возможным из-за их условности.

Несмотря на это, определенные данные встречаются и тут, например прозвучавшая цифра в 40 тысяч. Колоссальная по масштабам Грузии, тем более что охватывает она период всего в два года – 1937–1938 годы. Поскольку все относительно, особенно цифры, сравним их с количеством жертв подавления восстания 1924 года, которое приводит тот же Александр Папава: «По моему предположению она достигает 15 тысяч, из них расстрелянных не менее 5–6 тыс.».

В этом предложении главный акцент нужно делать на словах – по моему предположению. Если все же поверим Папава и допустим, что в результате всего одного восстания репрессиям подверглось 15 тысяч человек, тогда цифра в 40 000, если примем во внимание, что она отображает период большого террора, не покажется такой уж и большой. Но в том-то и дело, что обе эти цифры основываются всего лишь на предположении и не имеют под собой реальной почвы.

Работа с документами не принесла больших результатов, и подсчитать количество жертв не представилось возможным, но все же факт остается фактом, цифры, на которые полагаются, слишком уж преувеличены. Чтобы выправить этот недостаток, любители красивых цифр обратились к Интернету и просят пользователей сообщить информацию о репрессированных родственниках.

Всего в масштабе Грузии таковых набралось 3600 человек. Не знаю, насколько можно доверять цифрам, полученным таким, мягко говоря, сомнительным методом, но если даже признать их реальными, масштабы «большого» террора покажутся не такими уж и большими.

Теперь посмотрим на другие цифры. Из центра поступал лимит на определенное число людей (напомню, что эти цифры были призваны ограничить произвол на местах), в отношении которых должны были быть использованы репрессивные меры. Вот этот лимит по Грузии – к расстрелу 1419 человек, к высылке 1562 человека.

Теперь цифры из документа. Это «Справка на осужденных к ВМН особой тройкой НКВД ГССР за период 1937– 38 гг., под председательством Кобулова». Так вот цифры из данной справки: всего было рассмотрено дел 1756; по ним приговорено к ВМН – 1233; осуждено к различным срокам 514, освобождено – 9.

В первую очередь, конечно, скажут, что цифры значительно принижены, но чтобы убедиться в обратном, достаточно посмотреть на дату данной справки – 18 декабря 1953 г. Данная справка имела целью очернить Берию и его приспешников, «суд» над которыми должен был состояться со дня на день. Если в этой справке и есть неточности, то, конечно же, в сторону отягчения факта.

Данная справка должна была служить цели Хрущева – перенести бремя «большого террора» на плечи Берии.

Не стоит надолго останавливаться на цифрах, потому что они имеют свойство запутывать истинное положение вещей. Лучше перейдем к позиции Берии по этому вопросу и его роли в данном процессе. Когда вспоминают о роли Берии в репрессиях, стараются подыскать мотив его действий. Самым главным называется личный интерес. Когда речь заходит о репрессиях на территории Грузии, в первую очередь вспоминают таких ее жертв, как Сандро Ахметели, Михаил Джавахишвили, Евгений Микеладзе, Тициан Табидзе и т. д.

В соответствии со сложившимся стереотипом Берия руководил делом уничтожения интеллигенции в соответствии с личным интересом, а еще им двигал животный инстинкт, и его участие в репрессиях вовсе не ограничивалось подписью под документом. Нет, он лично участвовал в истязаниях. Поскольку трудно объяснить, какой личный интерес должен был иметь Берия по отношению к такому количеству людей, ограничиваются следующим словосочетанием – «исходя из личного интереса», а фантазировать на эту тему оставляют нам. Хотя существует еще один, теперь уже «неоспоримый», мотив – это женская красота, ради которой Берия был готов пожертвовать всем, тем более жизнью мужей. В каждой истории найдется место для женщины.

К несчастью, а может и наоборот, все эти предположения основаны лишь на одном «неоспоримом» доказательстве – сплетнях и пересудах. Существует множество историй о том, как арестовывал, а затем истязал своих жертв Берия. Но все они основаны лишь на домыслах и «чистосердечных признаниях приспешников» Берии, арестованных и судимых после его уничтожения. Все эти версии не выдерживают критики. Более того, зримые шаги, которые Берия сделал в этом направлении, заставляют нас думать, что он не только не был инициатором репрессий, но и противился им как мог.

В истории жизни Лаврентия Павловича многие были названы мучениками и жертвами Берии, но особое место среди них занимает выдающийся грузинский режиссер Сандро Ахметели.

Что мы знаем об отношении режиссера и Берии? Как и в большинстве случаев, на этот счет существует много версий. Одни в качестве причины ареста Ахметели называют личную неприязнь Берии, другие – зависть, третьи – независимость режиссера и его отказ подчиняться самодуру. Не буду гадать и остановлюсь на официальной версии:

«Причиной преследований Сандро Ахметели было его независимое мышление. 10 лет продолжалась его обработка непосредственно под руководством Лаврентия Берия. Самым трагическим оказался для него успех 1930 года в московском театре. Увидев спектакль «Ламара», Сталин по-другому начал смотреть на него. Благодаря режиссерской постановке и национальному характеру «Ламара» Григола Робакидзе привлекла особое внимание общества. Несмотря на требование Советского руководителя, Ахметели не снял со сцены пьесу эмигрировавшего за границу Робакидзе, что приняли как яркое выражение национального духа в театре. В 1930 году в соответствии с приказом Берия «театр им. Руставели» не пустили за границу.

Берия воспользовался противостоянием, возникшим в театре между художественным руководителем и ведущими актерами Акакием Хорава и Акакием Васадзе и приложил все усилия еще больше разжечь конфликт.

Противостояние между театралами закончилось тем, что Сандро Ахметели понизил Акакия Васадзе, Акакия же Хорава и вовсе изгнал из театра. Несмотря на личное вмешательство Берия, Ахметели отказался восстановить Хорава и Васадзе. Выявленное по отношению к Берия такое неподчинение поставило точку на творчестве и жизни Сандро Ахметели. Сандро Ахметели был снят с должности художественного руководителя театра.

Сандро Ахметели для продолжения работы уехал в Москву в «Зеленный театр». Изгнанного с Родины режиссера с радостью приняло театральное общество, но от наказания он все же не уберегся. Именно в «Зеленном театре» 19 ноября 1936 года Сандро Ахметели арестовали и этапировали в Тбилиси. Постановление о его аресте было вынесено 5 декабря 1936 года, Ахметели оно предъявлено было 7 декабря – через 18 дней после ареста. Арестовали его без санкции прокурора».

Вся эта история написана коротко и туманно, что порождает уйму вопросов. Во-первых, о каких репрессиях может идти речь, когда спектакль «Ламара» был поставлен в 1930 году, что якобы вызвало недовольство Сталина. Зачем понадобилось Сталину 6 лет, чтобы поставить спесивого режиссера на место?

Кроме того, происходит умышленное искажение фактов, вызванное недомолвками и туманными изречениями. На самом деле на Сталина пьеса «Ламара» оказала очень даже хорошее впечатление, а вот бегство или, точнее, невозвращение из-за границы выдающегося писателя Гр. Робакидзе и тем более прославление последним самых больших противников Сталина – Гитлера и Муссолини – понравиться ему никак не могло. И в данном случае происходит искусственный перенос политической нагрузки на художественную. Если Ахметели действительно не снял со сцены эту пьесу, таким образом он выразил поддержку крамольной для социализма мысли, которую пропагандировал на Западе Робакидзе. В данном случае Берия не смог бы ему помочь, если бы даже захотел.

Все же не было бы излишним, если бы в вышеприведенном тексте было уточнено, в чем же все-таки выразились действия Берии, направленные против режиссера. Зачем ему понадобилось 10 лет, чтобы уничтожить Ахметели, ведь, насколько нам известно, это именно тот Берия, который в 1929 году собственноручно убил аджарского крестьянина, а в 1936 году (году ареста Ахметели) лично застрелил первого секретаря Армении Ханджяна. Согласитесь, убить чиновника такого пошиба было бы много труднее, чем режиссера, находящегося в опале у Сталина.

Или что значит фраза «воспользовался противостоянием, возникшим внутри театра, и еще более разжег конфликт»? Предъявляя такие обвинения, было бы не лишним объяснить, в чем выразилось разжигание конфликта со стороны Берии.

Еще один вопрос: то, что Берия темная и гнусная личность, не имеющая ничего святого, это понятно, но как тогда оценить роль Акакия Хорава и Акакия Васадзе, которые были не менее выдающимися представителями искусства, чем Ахметели? Выходит, и они представляли темные силы? Может, все же не стоит подразделять людей на черных и белых, демонов и святых? Может, стоит вспомнить и о том, что жена Сандро Ахметели Тамара Цулукидзе и сама не брезговала устоявшимися в то время приемами и время от времени слала письма в определенные органы, что очень походило на доносительство.

Вся эта история окутана такой тайной и нагромождена такой уймой легенд, что узнать правду нам просто не удастся. Хотя в этой истории сказано достаточно, чтобы увидеть, каким негодяем был Берия.

Если не будем опираться на стереотипы, здесь даже не очень-то и понятно, в чем был личный интерес Берии по отношению к Ахметели, каков был личный мотив ареста последнего.

Немногим отличается история с писателем Михаилом Джавахишвили, и опять же не в пользу Берии. В данном случае Берия лично участвует в истязании именитого писателя. Но откуда мы об этом знаем? Это городская легенда, о которой знают все и принимают на веру, даже не удосужившись перепроверить. Легко можно поверить в то, что писателя истязали, но что это делал лично Берия – уже слишком. Казалось бы, у Берии не должно было быть и мотива для преследования Джавахишвили, но было бы желание, а мотив найдется. Этот мотив был воспроизведен в фильме «Покаяние», о котором поговорим отдельно. Это касается эпизода, когда Сандро Баратели демонстративно закрывает окна перед носом выступающего на балконе Аравидзе. Исходя из легенды, именно Михаил Джавахишвили поступил так демонстративно. Какой же еще нужен был мотив?

Правда, в дальнейшем потомки писателя утверждали, что такого не было и даже не могло быть в связи с тем, что их окно не выходило на площадь, но это уже никого не интересовало.

Впоследствии оказалось, что дело Михаила Джавахишвили таинственно исчезло, и это так же сочли делом рук кровавого палача. Но зададимся вопросом, какой был прок Берии уничтожать дело Джавахишвили, ведь в нем не было бы записано, что Берия лично пытал его.

Почти идентична история всемирно известного дирижера Евгения Микеладзе, хотя мотив здесь более романтичный. Передам этот эпизод более полно:

«Большевистские репрессии 1937 года стали причиной уничтожения многих талантливых людей. В особенности арестовывали представителей интеллигенции, писателей, художников, музыкантов.

Проходя у оперы, вы, наверное, заметили скульптуры многих музыкантов, одна из них принадлежит известному дирижеру Евгению Микеладзе, который, как и другие, стал жертвой «красной» репрессии. С Евгением Микеладзе расправился лично Лаврентий Берия…

Его женой была красавица Кетеван Орахелашвили. Пара познакомилась в Боржоми, после свадьбы у них родились мальчик и девочка, Тинатин и Вахтанг. Как говорят, причиной неприязни Берия стала именно красота жены. История этой пары стала основой для фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние».

В 1937 году в Грузии происходили аресты. В большинстве своем преследовали интеллигенцию, писателей, поэтов, представителей искусств. История ареста и дальнейшее развитие событий показали, какое двоедушие царило в грузинском обществе того периода.

Евгения Микеладзе забрали в 1937 году из Тбилисского оперного театра. Во время репетиции «Литавры». В тот же день арестовали его жену Кетеван и выслали. В Грузию она возвратилась по истечении многих лет.

Неожиданно открылись двери и послышалось:

– Вас просят, Евгений Симонович.

– Пусть подождут, – ответил Микеладзе.

Через некоторое время дверь вновь открылась, уже заглянул одетый в форму чекиста человек и обратился к дирижеру:

– Евгений Симонович, прошу выйти.

Евгений понял, зачем его потревожили в 12 часов ночи. Медленно поднялся и направился к двери. Присутствующие обомлели, не слышно было даже полета мухи. Чекист схватил орден Ленина и сорвал его с Микеладзе. К месту Микеладзе направился Шалва Азмайпарашвили и занял место бывшего руководителя и неожиданно объявил: «Товарищи, продолжим работу, так и нужно врагу народа»…

О кончине Евгения Микеладзе ходят страшные слухи. Его ослепили. Во время допроса слепого музыканта участвовал и Берия. Он спросил ослепшего дирижера: «Все еще утверждаешь, что ты не враг?», на что Микеладзе, оказывается, ответил: «Лаврентий Павлович, я никогда не был врагом народа».

– Откуда знаешь, что я Лаврентий Берия, – удивился другой грузин.

– У меня хороший слух и узнал вас по голосу, – ответил Микеладзе. На эти слова Берия вонзил ему в уши железную палку. Когда был убит Микеладзе, не известно до сих пор. Как говорят, по отношению к данной семье у Берия была личная обида, что было связано с женой Микеладзе, которая посмела отказать первому чекисту. Иногда большая красота приносит большие беды».

Автором второй версии является известный грузинский режиссер Гига Лорткипанидзе, который присутствовал на так называемом «процессе чекистов» (речь идет о процессе против так называемых сообщников Берии, участвовавших в репрессиях в Грузии, процесс проходил в Тбилиси после уничтожения Берии по заказу Хрущева). В своем интервью он вспоминает:

«…На другой день их (чекистов) арестовали, и все были приговорены к расстрелу. Всем процессом руководил Руденко (только исходя из этого, можно оценить, насколько объективным был процесс). Невозможно даже представить, каких свидетелей приводили на процесс, невозможно было представить, что человек способен совершить такой ужас. Один из свидетелей по фамилии Тодуа, который был ректором Кутаисского педагогического института и был в ссылке, рассказал суду, что арестованных заставляли присутствовать на допросах друг друга, чтобы они увидели, что их ждало. Тодуа присутствовал на допросе Евгения Микеладзе. Следователь Кремян начал его избивать дубинкой, Евгений прикрыл руками уши. Известно, что в похожем случае человек прикрывает лицо, поэтому Кремян удивился и спросил причину. Евгений ответил, что он дирижер. Следователь не понимал, что значит термин «дирижер», тогда Евгений объяснил, что он музыкант. После этого ему в уши воткнули шомпол».

Во всей этой истории в первую очередь бросается в глаза, как быстро некий Кремян превратился в Берию или с какой точностью передал первый автор детали истязаний, так, будто присутствовал при этом. Но кто знал какого-то Кремяна? Именно поэтому эта роль была переадресована Берии, что делало ее более интересной.

Но главное в этом рассказе, конечно же, конец, для которого он и был создан. Вся суть данного пересказа сводилась к тому, чтобы красиво, художественно закончить историю: Иногда большая красота приносит большие беды. Ради такого конца можно и пренебречь исторической правдой.

Но как можно говорить об исторической правде, когда весь текст просто кишит такими неоспоримыми доказательствами, как: говорят, что. Хотя для многих это действительно неоспоримое доказательство.

Вообще в историях про репрессии особое внимание уделяется сценам истязаний. Часто эти истории настолько преувеличены, что поверить в них можно с трудом. При этом рассказчик забывает одну вещь: арестованные не только должны были признать вину, но и предстать перед судом, даже «тройки». В том случае, если бы человеку проткнули уши шомполом, он просто скончался бы. Хотя после июня 1953-го на Берию можно было валить все, что угодно, и даже приплетать к этому истории с женами осужденных.

До того как перейти к роли женщин, забегу ненамного вперед и отвлекусь на один интересный эпизод, характеризующий отношение Берии к репрессиям.

Данную историю рассказала еще одна жертва репрессий, филолог, ученый Симон Каухчишвили. Предоставим слово историку Вахтангу Гурули, интересна также и его интерпретация данного эпизода:

«Можно вспомнить одну историю: Симона Каухчишвили, Шалву Нуцубидзе и Вукол Беридзе перевели в Москву. Симон Каухчишвили вспоминал позднее: боялся избиений и соглашался на все. Когда состряпали его дело, завели в один огромный зал, в конце зала стоял стол. На столе лежала папка, а за столом кто-то сидел. Когда Симон Каухчишвили подошел к столу, увидел, что сидящим являлся Лаврентий Берия, перед которым лежало дело Симона Каухчишвили. Берия указал пальцем на папку и спросил: Симон, все, что здесь написано, правда? Лаврентий Берия знал, что все было ложью, но следователи именно от Берия имели указание, чтобы записать ложные показания. Хотя в этом деле была одна правда: Симона Каухчишвили спрашивает следователь, где он находился в 1921 году, когда узнали о том, что была установлена Советская власть в Грузии? В Германии, – отвечает Симон Каухчишвили. Что вы сделали? Сел и заплакал. Симон Каухчишвили вспоминает, что когда почувствовал благорасположение Берия, сказал, что в деле написана одна лишь ложь, тогда Берия спросил, но что же мне делать с тем, что здесь написано? Т. е. вначале придумывали ложные дела, а потом уже уничтожить дело не мог даже Берия, поэтому надо было уничтожить человека. Вот такая схема тогда работала. Представьте, уничтожить дело не мог даже Берия потому, что на него мог донести следователь».

У этой очень интересной истории один большой и старый недостаток – недомолвки и полуслова, которые коверкают исторический факт. Особенно интересен тот факт, как неожиданно закончилась эта история. Историк заключает, что если невозможно уничтожить дело, нужно уничтожить человека. Интересно, историк не знает продолжения этого дела, или он умышленно уходит от него? А продолжение, можно сказать, более интересно, поскольку оно с ног на голову ставит стереотип, созданный для Берии.

Действительно, Берия не смог уничтожить дело, не смог и прекратить его, но Каухчишвили и Нуцубидзе он «уничтожил» своеобразно. Каким образом? Неужели направил в Шарашки и так облегчил их участь?

Отнюдь. Берия освободил их и даже восстановил в университете, но для этого нужно было найти путь. Способ был не очень-то красивый и в то же время рискованный для самого Берии. Он просто-напросто «завербовал» их как «агентов». Ну понятно, что это вменят Берии в вину и еще раз докажут, что их тяжелое положение Берия использовал в личных, грязных целях, заслав своих агентов в ТГУ.

Не будем забывать, что все это происходило в Москве, когда Берия был Наркомом внутренних дел, и проблемы у него были поважнее, чем вопрос заслания агентов в Тбилисский университет. Тем более если представим, какими агентами были Симон Каухчишвили и Шалва Нуцубидзе. Их вербовка была чистой воды фикцией, и Берия имел одну цель – найти предлог для их освобождения.

Злопыхатели не остановятся даже перед тем, чтобы опорочить имена ученых, и заключат, что они действительно были завербованы и работали на Берию, сдавая своих коллег. Чтобы развеять эту версию, стоит перейти к концу данной истории. В 1953 году, когда разоблачили «агента империализма», были обнаружены вербовочные дела и этих ученых. Стало ясно, что их вербовка липа. Этим фактом не преминули воспользоваться и еще раз разоблачили подлого агента Берию, который покрывал врагов народа. Исходя из этого обвинения, вновь начались преследования Каухчишвили и Нуцубидзе, которых с позором изгнали из университета, теперь уже как сообщников Берии.

Этот факт историки стараются обойти вниманием или преподносят его, как Гурули, недомолвками, просто потому, что этот эпизод как-то не вяжется с портретом Берия, известным всему миру. В биографии ученых везде указано о факте их преследования, но не указан факт его прекращения (так привычнее). Также не указана в их биографии причина, по которой оно было возобновлено в 1954 году.

Зададимся вопросом, зачем это сделал Берия? Какое заключение можно вынести? Прежде всего Берия не был таким всесильным, как это представляем мы. Правда, он был первым человеком в Грузии, но не надо забывать, что Грузия была периферией и все вопросы, особенно связанные с репрессиями, решались в Москве. Органом же, руководящим репрессиями, являлось НКВД, за которым следил лично Сталин.

Это сегодня кажется, что Ежов был марионеткой, в то время он обладал почти неограниченной властью, он ведь не мог предположить, что первым человеком в НКВД ему доведется ходить всего два года. Его отношение к собственной должности проявляется хотя бы в словах, сказанных во время застолья с Реденсом. Ежов призывал своих сотрудников ничего не бояться, стать выше партии и партработников, ведь власть представляли они, кого хотели, казнили, кого хотели, миловали.

Берия был первым в республике, но в дела НКВД вмешиваться не мог. Поэтому комментарий Гурули, что при допросе следователи действовали по указанию Берии, не только не соответствует действительности, но и не логичен. Он противоречит и самому себе, говоря, что если бы Берия сказал лишнего, на него самого донесли бы.

Как думаете, если у Берии возникла мысль освободить ученых и ради достижения цели он пошел на такой риск, фактически совершая преступление, не воспротивился бы он их аресту, имей он столько власти? Но что произошло бы с самим Берией, если бы он противостоял НКВД, нетрудно представить.

Еще одна история из сериала о злодействах Берии, которая опять же связана с женской красотой. Эта история касается Тинатин Джикия и выглядит следующим образом:

«С именем Лаврентия Берия связана личная трагедия многих людей. Его жертвой стали Тинатин Джикия и ее семья. Тинатин Джикия Берия знал еще до ее замужества. С ней он познакомился в доме двоюродного брата, после чего старался сблизиться с ней. Приглашал в кино, предлагал прокатиться на служебной машине. Хотя Тинатин сторонилась Берия, который был уже женат на Нине Гегечкори.

В 1932 году Тинатин Джикия вышла замуж за Владимира Джикия. Берия поселился по соседству. Он уже был секретарем ЦК. Разными методами старался сблизиться с ней, но безрезультатно. В архивных материалах, вместе с другими фактами, рассказан случай, когда известный тиран встал перед ней на колени, но не смог завоевать ее сердце.

Осенью 1936 года мужа Тинатин – Владимира Джикия – арестовали. Через несколько дней Тинатин позвонили из ЦК и вызвали к Берия. Берия старался уверить женщину, что ее муж предатель Родины и враг народа, что вызвало протест с ее стороны, Тинатин Джикия дали возможность встретиться с мужем.

«С этим обвинением мне могут дать от силы 3 года, и ни в коем случае ни на что не соглашайся», – советовал ей муж. Тинатин Джикия всего несколько раз успела передать посылки в тюрьму. В июле ей сообщили, что муж переведен.

В 1937 году арестовали и Джикия, как жену врага народа, и выселили из Грузии. Через 3 года Тинатин Джикия попросила о помиловании и отправила письмо на имя Берия.

В 1940 году Тинатин Джикия вернулась на Родину. Через два года ее вызвали в Москву к Берия, Берия предложил ей стать агентом против Германии. «Если хорошо справишься с заданием, расскажу все о муже» – таким было условие. Тинатин Джикия согласилась и влилась в агентурную работу.

После окончания войны Тинатин Джикия вновь встретилась с Берия, который в шутку сказал ей: «Благодаря тебе мы победили Германию». Когда Тинатин Джикия заинтересовалась судьбой мужа, получила следующий ответ: «Владимира Джикия, как предателя Родины, расстреляли», вместе с тем ей предложили выйти замуж за русского генерала, на что она ответила отказом.

Берия, осуществившего массовые репрессии, арестовали в 1953 году. Ему предъявили обвинение в предательстве Родины, шпионаже, уничтожении невинных людей, интриганстве и стряпании дел. Делом Берия руководил маршал Конев. Со дня ареста Лаврентий Берия находился в Штабе московского военного округа, где и проходил его процесс.

Тинатин Джикия была одним из свидетелей. На процессе она дала показания против Берия».

Об этой истории нам сообщила газета «24 саати». Попробуем проанализировать эту информацию.

Муж Тинатин, Владимир Джикия, был старым большевиком, а об отношении Сталина к данной прослойке революционеров мы уже говорили. Для его ареста и расстрела вовсе не нужно было влечения Берии к его жене. Если следовать данной логике и предположить, что причиной репрессий была слабость Берии к женскому полу, нам придется поглубже копать в историю репрессий и других революционеров, имевших красивых жен. С таким успехом нам придется перепроверить и жен 26 бакинских комиссаров, как-никак Берия и в Баку работал в свое время. Очень интересная получится история.

Но вернемся к истории Тинатин. Хотя бы к рассказу о ее вербовке. Он переполнен нелогичностью и бессмыслицей. Как становится ясно из рассказа, Тинатин согласилась на агентурную работу лишь ради того, чтобы узнать о судьбе мужа, и то только с условием, что Берия расскажет ей о судьбе мужа, если она хорошо справится с заданием.

Интересно, какую агентурную работу должна была проводить женщина, вовсе не знакомая с этим делом. Отметим и то, что хорошо известно, за счет чего получает информацию женщина-шпион. Как видно, красоты ей было не занимать, но думаю, такая принципиальная женщина не позволила бы себе этого (если поверить истории, будь она способна на такое, ей вовсе не понадобилось бы превращаться в шпиона и уезжать в далекую Германию, Лаврентий Павлович и без таких формальностей обеспечил бы ее информацией о муже).

Или о каком шпионаже могла быть речь, как должно было произойти ее внедрение в 1942 году, когда война шла полным ходом? Какой бы талантливой она ни была, возникает вопрос, как ее перебросили, как она связалась с резидентами? Даже если так и было, где конкретно она работала? Делать ударение на то, что информация засекречена, просто смешно, потому что рассекречен сам «агент». К сожалению, все эти вопросы остаются без ответа. Их никто и не ищет, ведь интересна лишь история любви Берии к Джикия.

Еще одно, если Тинатин Джикия действительно рисковала жизнью, работая в тылу у немцев, почему Берия после войны сказал ей шутя, что Германию победили благодаря ей? Такой вызывающей оценки не потерпел бы ни один рядовой, не говоря уже о разведчике.

В том-то и дело, что, как видно из пересказанной истории, агентом Тинатин была шутя, так же как и Нуцубидзе и Каухчишвили. Тинатин Джикия или путает хронологию, или умышленно искажает, и «завербовали» ее только с одной целью – освободить из заключения. Если у Каухчишвили хватило смелости признаться в этом, Тинатин Джикия решила не открываться, и в 1953 году она уже могла говорить против Берии все что угодно, от нее только этого и ждали. Обвинить ее в этом трудно.

Но самая интересная история все же касается гениальной грузинской актрисы Нато Вачнадзе. Здесь я опережу события и обращусь к 1953 году, чтобы не рассматривать в отрыве от других «женских» историй еще одну красивую трагедию с главным злодеем Берией и его жертвой в лице актрисы.

Разве мог устоять Берия перед такой красотой? Вот и потребовал от Нато подчинения. Эту историю тоже лучше передать по возможности подробно:

«В 1953 году в Мингрелии произошло странное событие. В селе Обуджи Цаленджихского района упал гражданский самолет. В самолете из Москвы в Тбилиси летела Народная артистка, 49-летняя Нато Вачнадзе. Ее тело так обгорело, что сестра – Кира Андроникашвили – опознала ее только по фамильному перстню. Понятно, что после падения самолета место падения оцепили «КГБ-шники». В тот период Начальником службы безопасности был некто Хута Хопения, который и расследовал точные причины падения самолета. Хотя этот человек скончался в прошлом веке в возрасте 87 лет, о произошедшем он никому не рассказывал. Перед смертью письма, написанные по этому поводу, он передал Гоги Долидзе, с той целью, что, возможно, в будущем они пригодились бы для создания фильма. В этом году, на юбилее Нато Вачнадзе, Гоги Долидзе эти письма передал сыну Нато Эльдару Шенгелаия. Сам же набрал в рот воды и, несмотря на многочисленные просьбы, не рассказал о том, что написано в письмах.

Озвучить эту историю не пожелал и Эльдар Шенгелаия: «Потому засекречиваю, что там ничего не написано. Какой может представлять интерес, как собрали тело моей матери? Эти письма я передам музею и наложу 100-летний гриф». Все же что скрывает Шенгелаия? Нам известно, что Хута Хопения лично был заинтересован в произошедшем и продолжал дознание даже после того, как закончилось официальное следствие. Значит, в этом письме не было бы рассказа только о том, что увидели сотрудники КГБ на месте сгоревшего самолета. К тому же и тогда, и после много говорили [здесь и далее выделено мной. – З.Ц.] о том, что самолет упал не случайно, и причиной падения вовсе не был несчастный случай. Оказывается, она стала жертвой мести со стороны Берия. Берия ведь всегда расправлялся с женщинами, которые отказывались стать его любовницами…

В сороковых годах ситуация изменилась. Как говорят, это был тот период, когда на актрису глаз положил Лаврентий Берия. Сегодня трудно сказать, какие отношения были между ними… Сияющяя звезда грузинского экрана, Нато Вачнадзе для всех была желанна. И здесь он воспользовался привычным подлым способом. Создал проблемы Нато Вачнадзе в киностудии и вынудил попросить помощи у него. В партийном архиве МВД мы смогли найти письмо Вачнадзе, написанное собственноручно, где она просит о помощи. Думаю, сокращенный вариант письма будет интересен».

После такого пролога думаю, что это письмо не только интересно, но и интригующе, что же такого она написала, что можно было сделать такой вывод:

«Глубоко Уважаемый Лаврентий Берия, все-таки пришлось Вас побеспокоить. Для меня было бы обязательно встретиться с вами лично, поскольку передать в письме то, что я хочу сказать, затруднительно. Я и сама не знаю, по какой причине оказалась в такой одиозной ситуации. В соответствии с заявкой, которую я предоставила вам в 1944 году и которая была утверждена Главным комитетом по сценариям и лично Большаковым в июле 1945 года. В сценарии ЦК справедливо были сделаны правки. В течение года сценарий стал объектом вечных экспериментов, вместо того чтобы вместе с режиссером приступить к конкретной работе, все продолжалось бесконечно. Назначили режиссер-постановщиков, которые не смогли справиться с этим делом. В сценарий они внесли неоправданные исправления. На это они потратили 4 месяца.

Далее, художественный руководитель признал нужным через два месяца взять сценарий на консультацию. Хотя по причине занятости в сценарии ничего не изменил. Репутация сценария пострадала и еще раз, когда представили план киностудии, сценарий «Бараташвили» был забракован из-за недоработок. Я разговаривала с Большаковым и сделала заключение, что необходимо, чтобы сценарий доработал режиссер вместе с авторами, но в нашей студии нет опытных режиссеров, таких, как, например, Туманишвили, который поставил «Давид Гурамишвили». Сегодня он свободен и приглашен на работу в театр и кино в Грузию. Не понимаю, кто мешает этому…»

После этого актриса уверяет Берию, что просто не может жить без игры, и просит:

«Вы мне говорили, что считали обязательной мою работу в киностудии. В таком случае прошу, вмешайтесь в это дело, чтобы я могла найти свое место в студии, где работаю на протяжении 24 лет. Думаю, я имею право потребовать главную роль в год хотя бы два раза. Что мне ответить тем людям, которые письменно и лично спрашивают, почему не снимаюсь в кино».

Вот и все письмо. Ничего не скажешь, оно разоблачает злобного интригана Берию, и именно он закрыл все пути для актрисы. Это письмо можно признать раритетом, и им могут заинтересоваться те, кто изучает биографию актрисы, но какое оно имеет отношение к подлости Берии, непонятно. Какой-то «великий» историк это письмо использовал против Берии, но можно представить, сколько таких писем направляли по масштабу Советского Союза членам Политбюро другие актеры, которые просили о помощи в творчестве хотя бы Сталина, Молотова, Маленкова или того же Хрущева. Ни одно такое письмо не представляет интереса, но другое дело письмо, написанное на имя Берии, здесь можно сделать множество выводов, только не тот, что актриса обратилась с письмом к Берии лишь с целью получения помощи.

О какой неприязни может идти речь, когда сама актриса говорит адресату, что хотела бы лично с ним встретиться, а не общаться по почте. Почему бы Берии не воспользоваться случаем, ведь вся его интрига и направлена на то, чтобы завлечь ее в постель. Как-то нелогично, но оставим логику в покое и продолжим:

«Еще одно письмо Нато Вачнадзе по этой проблеме, которое она пишет директору киностудии Мачавариани. Как видно из материалов, копию письма направили и Кандиду Чарквиани (первый секретарь ЦК Грузии. – З.Ц.). Короче, Нато Вачнадзе и здесь рассказывает, что в 1944 году она встретилась с Лаврентием Берия и лично говорила с ним о фильме «Николоз Бараташвили», где она должна была играть роль Екатерины Чавчавадзе. В этом письме идет разговор о тех проблемах, которые возникли во время съемок, и Нато Вачнадзе просит освободить ее из киностудии, поскольку для нее оскорбительно получать зарплату и не сниматься в фильмах. Неизвестно, как вмешался в эту историю Берия, хотя как видно, «Николоз Бараташвили» не был снят. Говорят, Берия предложил Нато стать его любовницей, но гордая женщина отказала ему. Говорят, что после этого ей покровительствовал сам Сталин. Именно это и привело в бешенство Берия, и он сбил ее самолет. В 1953 году после смерти Нато Вачнадзе арестовали и Берия».

Трудно даже сделать комментарий. Значит, исходя из этого письма, в котором Вачнадзе жаловалась Берии, что ей мешают сниматься, автор текста заключает, что Берия домогался ее. Если Нато Вачнадзе написала аналогичные письма на имя директора киностудии Мачавариани и на имя первого секретаря ЦК Грузии Чарквиани, почему бы и им не предъявить обвинение в домогательстве, ведь они имели большее соприкосновение с кино, чем Берия? Почему неприемлема такая трактовка вопроса? Просто потому, что никто не объявлял Мачавариани и Чарквиани сексуальными маньяками. Выходит, по отношению к Берии такое обвинение приемлемо только потому, что в будущем его объявят Синей Бородой, а не потому, что об этом говорят факты.

О качестве доказательств в письме свидетельствуют хотя бы те доводы, которые приводит автор, их мало, но они много о чем говорят (эти доводы в тексте курсивом выделены мной):

Много говорили; оказывается; Берия ведь всегда расправлялся с женщинами, которые отказывались стать его любовницами; как говорят; сегодня трудно сказать, какие отношения были между ними; неизвестно как вмешался в эту историю Берия, хотя как видно… говорят и еще раз говорят.

Какое еще доказательство нужно настоящему и непредвзятому историку? Понахватали информации, сплетничая с соседями, и айда писать историческое произведение.

Если судить логически, то автор текста должен был охарактеризовать Берию исходя из его действий. Но не тут-то было, для того, чтобы подтвердить подлинность своего рассказа, он вооружается «неоспоримым доказательством» со стороны: Берия ведь всегда расправлялся с женщинами, которые отказывались стать его любовницами.

То есть поверить в этот текст можно только в том случае, если верен последний вывод, сделанный черт знает на каком основании. Самый лучший комментарий – no comment.

Еще одна интересная деталь, которую не могу не повторить: говорят, что после этого ей покровительствовал сам Сталин. Именно это и привело в бешенство Берия, и он сбил ее самолет.

Во-первых, обескураживает сам безапелляционный тон данного утверждения, касающийся того, что факт диверсионного акта со стороны Берии неоспорим. Интересно, какие неоспоримые доказательства этого он привел. Некоторые журналисты хотя бы приводят свидетелей, готовых сегодня под присягой подтвердить, что в день падения самолета была безоблачная погода, но, исходя из специфики профессии, они же приводят и таких свидетелей, которые утверждают, что в тот день были и гром и молнии. Свидетельство таких очевидцев через 60 лет не стоит и ломаного гроша, но автор вышеуказанного текста не ссылается даже на такие сомнительные свидетельства, и на факт диверсии он указывает как провидец.

Неплохо было бы обратить внимание и на даты. Встреча Берии и Вачнадзе, как знаем из слов последней, состоялась в 1944 году, т. е. в то время, когда полным ходом шла Вторая мировая война. Второе событие, падение самолета, произошло 14 июня 1953 года, после смерти Сталина и за несколько дней до ареста Берии. Запомним эти даты и ниже посмотрим, чем занимался в эти годы сексуальный маньяк Берия, было ли у него время думать над тем, как уложить к себе в постель Вачнадзе.

Самое смешное в этой истории то, что в этот бред все еще верят. Особенно удивляет логика автора текста. Приняв во внимание, что сын Нато Вачнадзе Эльдар Шенгелаия отказался передать письма журналистам, а Гоги Долидзе «набрал в рот воды», автор текста заключил, что это еще одно доказательство вины Берии. То есть получается, что Э. Шенгелаия взял на себя обязанности адвоката убийцы собственной матери и скрывает материалы, компрометирующие его. Да, до этого еще надо додуматься. Это в свое время не под силу было даже Вышинскому.

Злоупотреблю терпением читателя и, чтобы опять не возвращаться к данной теме, приведу пример еще одной жертвы бериевских репрессий. Воспоминания данной жертвы должны носить антибериевский характер, тем более что эти самые воспоминания были опубликованы в «антибериевской Библии» «Берия. Конец карьеры». Читая текст, трудно разобрать, как это произведение вообще вошло в данный сборник, тем более что оно не только не оправдывает возложенного на него высокого доверия, а наоборот, даже в какой-то мере (мере, не понятной самому автору) обеляет матерого зверя.

Этим автором является жена Николая Бухарина Анна Ларина. Опущу подробности того, как маленькая Аня познакомилась с Берией в Гаграх, и перейду к событиям, произошедшим после ареста мужа и ее самой. Вспоминает она, как встретилась с Берией в застенках НКВД:

«…Должен сказать вам, Анна Юрьевна, вы удивительно похорошели с тех пор, как я видел вас в последний раз.

Нарком смотрел через пенсне на мое бледное, изможденное лицо и нагло лгал. Очевидно, неискренность вошла у него в привычку. Фальшивый комплимент… меня возмутил».

Достаточно одного этого предложения, чтобы оценить, насколько автор данных строк лоялен к наркому. Так акцентировать внимание на безобидном комплименте и заключать, что сделавший его является наглым лжецом, несерьезно. К сожалению, большинство комплиментов – дань вежливости, и они не всегда соответствуют реальности.

Читая воспоминания Лариной, трудно понять, к чему она ведет. О чем она хотела нам сказать и, главное, зачем с ней встретился Берия. Тогда ответить на этот вопрос ей было бы очень трудно, поскольку она сама признавалась, что: «Из-за длительной изоляции я не понимала, что в тот момент происходило в стране, что собой представляет новый нарком, как он относится к судебным процессам».

Хотя Ларина в своих воспоминаниях все же приводит примеры неадекватного поведения Берии во время их встречи: «Поинтересовавшись, чем меня в тот день кормили (я ответила, что для меня персонально не готовили), Берия попросил Кобулова распорядиться, чтобы принесли бутерброды и фрукты».

Еще более неадекватным покажется следующий эпизод, рассказанный Лариной. Берия поинтересовался ее состоянием. Она рассказала о всех трудностях, которые ей довелось пережить в последнее время:

«Берия слушал, опустив голову, глядя на меня исподлобья; казалось, на лице его отразилось мимолетное волнение. Может, в его душе на мгновение проснулось что-то человеческое».

Смотри-ка, оказывается, у кровавого наркома были и чувства, оказывается, он переживал за женщину, которую едва знал.

Но это еще цветочки в неадекватном поведении Берии. Он ни много ни мало раскрыл перед арестованной, что у нее в камере сидит стукач, доносящий все ее слова куда следует, и предупредил, чтобы знала с кем откровенничать: «Казалось, нарком проявил прямо-таки отеческую заботливость».

Больше того, Берия «сдал» и того агента, который до ареста пристально следил за ней и которого она считала ближайшим другом.

К чему такая откровенность со стороны Берии, что он хотел выудить у давно уже арестованной Лариной, вся ценность которой выражалось в том, что она была женой Бухарина. На этот вопрос сама Ларина долго искала ответа и при этом выдвинула несколько версий, не очень-то и убедительных. Например, после того как Берия назвал Бухарина врагом народа, Ларина сделала следующий вывод:

«Вот что скрывалось под маской фальшивой любезности – ложь, лицемерие!»

То есть Анна Ларина сделала вывод, что Берия встретился с ней и угощал ее лишь для того, чтобы нахамить в адрес Бухарина.

После этого Ларина начала приводить доводы в пользу мужа, скрупулезно рассматривая все доводы «за» и «против». При этом она и сама понимала, что такой откровенный разговор был чреват последствиями. А может, был бы чреват, если бы разговор шел в присутствии Ежова?

«Я волновалась, понимала, что такими свидетельствами затягиваю петлю на собственной шее, но после того, как Берия назвал Н.И. предателем, остановиться я была не в силах».

Но все же сделанный вывод не удовлетворил даже самого автора воспоминаний. Она не могла объяснить этот факт и в конце концов проговорилась. В конце Берия обратился к ней:

«– Кого вы спасаете, Анна Юрьевна, ведь Н.И. уже нет, теперь спасайте себя!

– Спасаю свою чистую совесть, Лаврентий Павлович!

– Забудьте про совесть! – прокричал Берия. – Вы слишком много болтаете! Хотите жить, молчите о Бухарине. Не будете молчать – будет вот что, – и Берия приложил указательный палец правой руки к своему виску. – Так обещаете мне молчать?! – произнес он категорическим, властным тоном… Казалось, в тот миг решалась моя жизнь: буду ли я дышать, будет ли биться мое сердце, и я обещала молчать. Кроме того, я поймала себя на мысли, что именно он, Берия, а не его Хозяин, почему-то захотел сохранить мне жизнь».

Сохранить мне жизнь! Именно этот вывод сделала Ларина, назвавшая свой опус многообещающе: «Он изначально был преступником». Дело не в том, что данное название не соответствует сюжету воспоминаний, а в том, что своими воспоминаниями Ларина еще раз показала, что Берия не был извергом, в чем нас старалась убедить. Несмотря на то что Ларина не хочет признаваться, она сама же наводит на мысль, что вся суть их встречи заключалась в том, что Берия хотел ее предостеречь от неосторожных шагов. Шаг более чем неадекватный от безыдейного карьериста, как в конце воспоминаний окрестила Берию Ларина.

Какое же впечатление произвел Берия на Ларину после этой «жуткой» встречи? Спросим у нее же:

«Для меня очередной нарком НКВД стал уже не тем Берией, каким я его воспринимала в Грузии, но, пожалуй, еще не тем извергом, каким он был в действительности, о чем я узнала в дальнейшем из многочисленных рассказов и воспоминаний людей, столкнувшихся с ним на следствии».

Сама Ларина не может скрыть удивления от его действий: «Непонятным и удивительным показалось и то, что в первый год моего заключения в Москве, – а пробыла я там более двух лет – мне были дважды переведены деньги внутренним переводом для пользования тюремным ларьком. Без распоряжения Берия вряд ли кто-либо осмелился это сделать».

Будете видеть и не увидите, будете слышать и не услышите! Одно из двух: либо Ларина была настолько озлоблена на весь белый свет, что не могла оценить действий Берии, или же она, как и многие другие, выполняла долг перед Хрущевым и перестройкой.

Как бы там ни было, непонятным и удивительным (фраза Лариной) кажется то, что эти воспоминания попали в сборник воспоминаний, «бесчестящих» Берию, в то время как Ларина фактически восхваляет его.