Клуб худеющих стерв Парфенова Акулина
– Девочки, – сказала Оля, – мне надо лететь. Настюша, найди тут записную книжку, пусть Люся обзванивает всех Юлиных клиентов.
И понеслось.
Юра повел Юлю к аптечке. Это был большой алюминиевый чемодан. Чего там только не было. Тахометр, клизма, бинты и жгуты, противоожоговые спреи и масса всевозможных таблеток.
Пока самолет летел над Европой, Сергей Иванович был занят. Он обсуждал предстоящие переговоры со своими помощниками. Потом принял душ. Затем пришл о время обеда. Юля обедала с Сергеем Ивановичем и его помощниками в конференц-зале.
Еда была обильной, но совсем не диетической. Юля мало что могла выбрать для себя. Поэтому осталась практически голодной. Сергей Иванович с интересом наблюдал за Юлей – что и как она ест. Но от комментариев воздерживался. После обеда расслабивший галстук Сергей Иванович подсел к Юле поболтать. Она не опасалась приставаний с его стороны, потому что народу было много. Опасаться следовало скорее следующей но чи в гостинице. Поэтому Юля убавила строгости и общалась с ним нормально.
Сергей Иванович, ободренный Юлиным присутствием в самолете, в этот раз решил попробовать вообще не пить. Обычно он снимал страх полета алкоголем, и это очень удлиняло его поездки, так как ему приходилось всегда прилетать заранее, чтобы успеть протрезветь и выспаться.
– Кофейку? – спросил он Юлю.
Проходивший мимо Юра-Дживс с готовностью предложил:
– Я как раз новый сорт кофе получил, очень модный и, говорят, вкусный.
Юля решила из вежливости не отказываться.
Запах кофе был восхитительным.
Сергей Иванович отпил несколько глотков и вдруг изменился в лице.
Веки его стремительно вздулись, глаза полезли из орбит, дыхание сделалось прерывистым и хриплым, из носа потекли сопли. Он не знал, за что хвататься. Юля взяла со стола несколько салфеток, сунула в руку Сергею Ивановичу, а сама побежала к аптечке. Там она видела телфаст и гормональное противоотечное для инъекций ил и капельниц. Была там и дыхательная трубка, которую, сделав надрез, можно вставить прямо в горло и подсоединить к дыхательному аппарату или кислородной подушке.
Сергея Ивановича уложили на диван. Дышать ему становилось все труднее, под языком образовалась плотная опухоль, выталкивавшая наружу язык, – отек Квинке крепчал. Юля спросила у пилотов, как скоро они могли бы приземлиться в каком-либо аэропорту. Отв ет был неутешительным. До Каракаса три часа. Обратно до Лиссабона не менее полутора. Плюс посадка, дорога до больницы. Итого – два с половиной. Юля заглянула в горло Сергея Ивановича – туда едва втиснулась бы горошина. Хорошо, что он успел выпить таблетку. Нужно было срочно принимать самые крайние меры. Юля быстро сделала укол и поставила капельницу. Однако аллерген, находившийся в кофе, оказался таким сильным, что остановить отек не удавалось. Онемевший и бледный от страха Юра стоял, прижавшись к перегородке. Он понимал, с кого и как спросят, если произойдет непоправимое.
Юля мысленно перекрестилась и обратилась к нему:
– Неси чистый передник, кислородную подушку, кипяти острый нож и дыхательную трубку из аптечки, будем делать трахеотомию.
Пока Юра выполнял приказание, Юля сняла неудобные для хирургических манипуляций жакетик и юбку Настиного костюма и надела белый халат, который прихватила с собой просто так, на всякий случай, совершенно не сомневаясь, что он не пригодится. Однако ж пригодился.
Самым острым ножом оказалась бандитского вида финка, мало похожая на скальпель.
Аорта проходит позади дыхательного горла, Юля еще раз ощупала горло Сергея Ивановича, чтобы убедиться, что оно отекло не полностью, а только подъязычная область. Юля вовремя вспомнила, что нужна какая-нибудь анестезия, и сделала укол кетанова. Она знала, что он не слишком поможет, но снимет остроту боли от надреза, когда дыхание наладится. Откладывать дальше было нельзя, Сергей Иванович начал задыхаться. Приказав Юре контролировать капельницу, чтобы игл а не вышла из вены, если Сергей Иванович дернется, Юля взяла финку и перекрестилась.
Рука ее не дрогнула, когда она сделала вертикальный разрез в стенке дыхательного горла; кожа на горле была тон кой, прохладной и напоминала шкуру охлажденной курицы. Однако прорезь была узкая, а трубка довольно толстая. Из прорези вырвался отработанный воздух из легких вместе с кровью, которая тут же забрызгала Юлю. Ощущение свежей горячей крови на лице подействовало на Юлю бодряще, она просунула в прорезь палец и попыталась расширить отверстие, но безуспешно. Плоть под пальцем была вязкой, неприятно теплой и пульсировала в такт частому сердцебиению, горловой хрящ был тонким и вроде бы хрупким, однако не поддавался. И тогда Юля сделала дополнительный горизонтальный разрез, точнее, распил. Теперь трубка могла войти. Юля вставила трубку в кровавое отверстие и попросила Сергея Ивановича вдохнуть и выдохнуть, чтобы отрегулировать вентиль на кислородном шланге. Дыхание наладилось, значит, внутри отека не было. Юля обработала кровоостанавливающим средством края раны. В той или иной степени отек мог продолжаться еще два-три дня, поэтому решено было возвратиться в Москву и отвезти Сергея Ивановича в больницу. Самолет развернулся над океаном и полетел обратно. Теперь ветер был встречным, и скорость полета уменьшилась. Таблетки были бесполезны, а жидких лекарств в аптечке было мало, не хватило бы даже на вторую капельницу. Поэтому Юля пустила капельницу помедленнее. Ее задачей было сохранить жизнь пациента до посадки.
Через некоторое время к Сергею Ивановичу вернулась адекватность, и, поскольку он вообще не понял, что с ним приключилось, Юле пришлось объяснять про аллергическую реакцию на кофе.
– Но у меня никогда раньше не было аллергии, – прошептал недоумевающий Сергей Иванович.
– Аллергия может внезапно начаться и внезапно прекратиться в любой момент жизни.
– Чего же мне теперь избегать? – спросил он.
– Нового модного сорта кофе. Можно сдать его на сравнительный химический анализ вместе с каким-нибудь другим кофе, который вы пьете обычно, и выявить разницу, а затем уже делать выводы.
– Может быть, меня хотели убить?
– Но у вас никогда раньше не было никакой аллергии, так?
– Так.
– К тому же ни у меня, ни у ваших помощников этот кофе не вызвал никакой реакции, так?
– Так.
– Юра разливал кофе по чашкам на глазах у всех. Чашки все одинаковые. Их разбирали в произвольном порядке. Так что Агаты Кристи не получится. Кроме того, ваша клиника – типичная аллергия. Другой вопрос, что этот кофе следует изъять и выкинуть, чтобы он никогда снова не мог попасть вам в пищу.
– Я теперь вообще никогда не стану пить кофе.
– А вот тут я вас поддерживаю. Сама не пью и другим не советую.
Сергей Иванович смотрел на Юлю с избыточной нежностью, и она пересела так, чтобы ему было ее не видно.
На прощанье Сергей Иванович сказал:
– Вы спасли мне жизнь, я ваш должник. Я представлял ближайшие несколько дней своей жизни иначе, гораздо более приятными. Я позвоню, когда выпишусь из больницы, – и с чувством, которое совсем не понравилось Юле, поцеловал ей руку.
Сергей Иванович понял, что эта женщина – единственный в мире идеал, ради которого стоит постараться. В ошалелых мозгах функционера играл марш Мендельсона и пели соловьи. «Главное теперь – не облажаться, не опозориться перед ней как-нибудь случайно», – думал Сергей Иванович.
Помощник распорядился отправить Юлю домой. Правда, летел с ней обратно другой стюард, не Юра. Юра остался писать объяснительную записку про новый модный сорт кофе.
Юля, несмотря на пережитую неприятность, откровенно говоря, была очень рада, что все закончилось так быстро и без потерь. Ей приходила в голову мысль о том, что неплохо было бы получить вознаграждение за командировку. Но все ограничилось одним днем, вряд ли сумма могла оказаться большой, да и напоминать о себе лишний раз совсем не хотелось. Поэтому она не стала поднимать этот вопрос.
Юля рассчитывала прийти домой, принять ванну и отдохнуть, но не тут-то было. Настя выпросила у свекра массажный стол, который в свое время купил ей Руслан, и в Юлиной квартире вовсю развернул работу массажный салон.
К Юлиному приезду Карма сделала двенадцать массаж ей. Три бесплатных – девочкам и девять платных – Юлиным клиентам. В коробке, исполнявшей роль кассы, Юля насчитала шесть тысяч триста рублей.
Карма, Настя и Юля сели на кухне пить чай.
– Давай обсудим мою долю, – попросила Настя.
– Знаешь, как называется то, чем ты тут занималась целый день? – строго спросила Юля.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду эксплуатацию человека человеком.
– Но я же для тебя старалась. Это у тебя нет денег. К тому же ты сама говорила об общем бизнесе. Как ты собираешься строить бизнес без эксплуатации? Наем ный труд – основа бизнеса. И потом, ты даешь наемному работнику кусок хлеба, ты делаешь человеку по кайфу.
– Ну да, ну да, извини, – промямлила Юля. – Половина денег принадлежит Карме, остальные делим на троих: тебе – за массажный стол, мне – за квартиру, Люсе – за звонки.
– Многовато Люсе треть за звонки. И Карме половину – много. Кто она вообще такая? За харчи и кров будет работать.
– Тогда сначала ответь, кто здесь главный?
– Ну, если ты идешь на принцип, тогда устроим общее собрание. Соберемся все вместе, решим, кто главный, наметим план действий.
– А без этого ты не догадываешься, кто главный?
Но тут Настя вспомнила, что ей скоро рожать, а потом – худеть, и быстренько пошла на попятный.
– Ладно, как скажешь.
Юля отсчитала Настину долю и протянула ей:
– Устала очень. Спать хочу.
Глава 6
Роды
Юля: уровень фенилэтиламина 81 %.
Оля и Юля обсуждали тему бизнеса по телефону.
– Я просмотрела рекламу салонов красоты и косметических клиник. В целом довольно однообразно. Значит ли это, что именно эти, повторяющиеся услуги пользуются спросом, мне судить трудно: не хожу туда, сама знаешь.
– Салон красоты нам ни к чему. Во-первых, их действительно много. Во-вторых, нам не потянуть, нужна аппаратура и персонал с высшим образованием, помещение в людном месте с парковкой. Все это потребует больших начальных затрат. А денег у нас нет. Нам надо как-то обойтись своими силами, поэтому, я думаю, надо ставить локальную задачу.
– Как ты видишь локальную задачу?
– Коррекция веса. Это то, в чем я понимаю. Все остальное будет шарлатанством.
– Может быть, тогда обозначить еще уже – похудение?
– Ну почему, я могу справиться, например, с анорексией, кроме тех случаев, когда нужны психиатры.
– Тогда тебе нужно составить список необходимого оборудования. Вернее, так, составь два списка: один – абсолютно необходимого, а другой – желательного.
– Ладно.
– Из этого списка станет ясно, какая нужна площадь и конфигурация помещения и сколько денег на оборудование. И знаешь еще что…
– Что?
– Я не вижу в этом бизнесе Люси.
– Хм.
– Может быть, сразу решить этот вопрос хирургическим путем?
– Я подумаю, какую пользу она может приносить.
Юля вспомнила про оборудование из фитнес-клуба – т о, на котором она работала. Им оно вряд ли нужно: старое, хранить негде. Это был вариант. Тогда потребуются тренажеры.
Юля позвонила Климову.
Климов предложил купить все, что просила Юля, и заломил, как ей показалось, слишком высокую цену.
– Слушай, Климов, а если я возьму все это у тебя в аренду, да еще беговую дорожку и лестницу, из тех, что недавно заменили на новые?
Климов понял, что она не станет покупать старье задорого, но рад был извлечь выгоду из рухляди и назвал вполне реальную сумму ежемесячной аренды. Юля добилась отсрочки выплаты аренды на месяц, что было со стороны Климова чистым актом благотворительности, потому что он чувствовал себя виноватым перед Юлей.
– Когда заберешь?
– Пока точно не знаю, позвоню на днях.
Поразмыслив, Юля решила, что справится сама без всяких денежных вливаний и вообще без посторонней помощи. Одно дело – брать на себя ответственность за чей-то вес, а совсем другое – за доход. Опыта частного предпринимательства у Юли не было, и он не мог взяться ниоткуда за два дня даже при избыточном содержании в ее крови фенилэтиламина.
На деньги, заработанные Кармой, она наняла «газель» и перевезла барахло из клуба к себе домой. Ста рый, потерявший способность складываться диван грузчики свезли на помойку. Теперь Юля спала на надувной кровати, купленной для «занятий» с Ильей, а миниатюрная Карма – на массажном столе.
Вдвоем они навели порядок в маленькой Юлиной квартире, установили в комнате все оборудование, едва-едва втиснули, сделали небольшой ремонт в ванной, где отклеилась пара плиток и облупилась краска. Навели уют, повесили шторы, расставили искусственные цветы.
Затем Юля обзвонила всех своих клиентов и обрисовала ситуацию. Теперь им предстояло заниматься не в престижном спортивном клубе в фешенебельном районе города, а в обшарпанной квартире на окраине. Поэтому цену Юле, естественно, пришлось снизить. Но в целом это не должно было сказаться на ее доходе, потому что в клубе она получала только тридцать процентов от суммы, вносимой клиентом, тогда как у себя дома – все сто процентов; за вычетом аренды оборудования выходило восемьдесят пять.
Ей удалось забить расписание под завязку. Некоторые клиенты, конечно, отказались, это были те самые, которые ценили свой статус посетителя престижного клуба. Однако те, которые тяготились презрительными взглядами фей фитнеса, напротив, были довольны, а кое-кто из-за новой, более выгодной цены даже записался на две тренировки в неделю.
Пришедшая на тренировку Оля похвалила Юлю:
– Ты правильно сделала, нечего ждать других.
– Не сердись, мне жить не на что, так что пришлось подсуетиться. – И Юля вернула Оле долг.
– Могла бы не спешить.
– Да откладывать тоже незачем.
– Не удивляйся, когда придет большой счет за электричество.
– Надеюсь не разориться.
А у Оли дела были плохи. Муж Миша по непонятным для Оли причинам стал ужасно к ней придираться. Ей пришлось придумать для мужа Саши срочную командировку и провести с Мишей целую неделю, чтобы он успокоился.
Юля похвалила Олю за то, что за время перерыва в занятиях она не только не набрала ни одного лишнего грамма, но и сбросила почти полкило сверх намеченного п лана. Юля, разумеется, не могла помнить наизусть все про всех клиентов, в том числе и про подруг. На каждого у нее в компьютере был заведен файл, в котором записывались данные по тренировкам – вес, питание, режим занятий, самочувствие. Но в эти дни у Юли было много своих проблем, она еще не успела привыкнуть к новому образу жизни, поэтому не заметила в Оле ничего необычного. Оля страшно боялась, что Юля заметит произошедшие с ней перемены. Оля понимала, что не сегодня, так через неделю это произойдет, но пока пронесло, разборки не последовало, и Оля с облегчением вышла от Юли, даже отказавшись от душа. Дело было в том, что Оля подсела на таблетки. На этих таблетках сидели балерины, стюардессы дальних рейсов, модели и много кто еще. Таблетки производились в Южной Африке и были запрещены к продаже и в России, и во всей Европе. Но если на них сидели стюардессы, то понятно, как они разлетались по миру.
А запрещены они были потому, что одним из компонентов в этих чудо-пилюлях был эфедрин. Употреб ляя их, можно было не спать сутками, много работать и вдобавок не чувствовать никакого аппетита. В Олином случае это было спасением. Она худела, везде успевала, ничего не забывала, всегда была в хорошем настроении, но за бесплатный сыр так или иначе все равно приходится платить, и изменения в состоянии здоровья уже начались.
Люся тоже пришла на занятие. После последней, состо явшейся уже давненько тренировки она поправилась на целый килограмм. Но после чудесного массажа, который сделала ей несколько дней назад Карма, килограмм куда-то улетучился. Правда, обрадованная этим обстоятельством Люся съела с тех пор всего одну шоколадку против шести обычных, может, оттого результат и держался. Юля была счастлива не меньше Люси и долго пыталась вытрясти из нее секрет. Про шоколад Люся по-прежнему молчала как партизан, а про массаж с удовольствием высказалась. Поэтому тренировку было решено завершить сеансом массажа. Карме объяснили задачу, и она сказала, что способна согнать и больше килограмма за сеанс. Потеря веса может идти как за счет жира, так и за счет отеков, которые неминуемо преследовали Люсю из-за ее лежачего образа жизни. Юля подивилась такой осведомленности Кармы в медицине, но и обрадовалась, конечно, тоже.
Люсю взвесили после тренировки, она потеряла целых полтора килограмма.
Люсина тренировка была последней в тот день, ей было неловко отнимать время у Юли, которая сильно уставала на работе, но она все же задержалась и поговорила с ней о двух вещах.
– Знаешь, – начала она, – все, что я умею, – играть на арфе и готовить. Я долго думала, какое из моих уме ний могло бы пригодиться в СПА-салоне, который, я уверена, мы когда-нибудь все вместе откроем. На первый взгляд, оба эти умения совершенно бесполезны. Разве что я могла бы сидеть в розовом платье за арфой посреди холла, изображая мисс Пигги, и говорить всем входящим, что если они немедленно не начнут худеть по твоей методике, то неминуемо превратятся в меня. Это шутка, конечно, но все-таки я могла бы быть полезной общему делу. При нашем заведении мы могли бы открыть кулинарию здорового питания. Я научусь готовить здоровые малокалорийные вкусные блюда по какой-нибудь западной рецептуре и буду привозить их в наш салон. Мы купим специальные холодильники, в которых они будут храниться. Вот представь, приходит к тебе на процедуры бизнес-леди. У нее нет времени готовить себе диетические блюда, а от салата и йогуртов ее уже воротит со страшной силой. Она просто покупает себе ужин или обед и съедает эту вкуснятину у себя дома. Можно пойти дальше. Предположим, эта бизнес-леди хочет каждый день питаться вкусно и полезно. Тогда она заказывает нам меню на неделю, и мы привозим ей свежеприготовленные блюда домой или в офис каждый день. Как тебе такая тема? Можно готовить только из экологически чистых продуктов. Это, естественно, будет стоить дороже, но мы ведь не на бедных ориентируемся. Впрочем, и для не слишком состоятельных можно что-нибудь придумать. Есть же на свете редька, свекла, морковь и другие вполне доступные продукты.
– Гениально, – похвалила Юля, – и ты должна начать разрабатывать такое меню. Но пока перспективы тум анны. Аренда помещений неподъемно дорога. Я придумываю, где взять начальный капитал.
– Где-где – в банке, конечно. Только надо грамотно написать бизнес-план. Это по Ольгиной части.
– Это понятно.
– Я еще кое-что хотела.
– Говори.
– Я от этого массажа так хорошо сбрасываю. Может, ты отдашь мне свою девочку на пару недель, чтобы мне не ездить сюда каждый день? Она, поди, надоела тут тебе. А у меня все-таки две комнаты.
Юля, разумеется, устала от Кармы. Жить в постоянно м присутствии другого человека Юля отвыкла и очень нуждалась в уединении. С другой стороны, Карма каждый день делала уборку, стирала и гладила простыни и полотенца для клиентов, готовила еду. Она оказалась незаменимым подспорьем для Юли в тяжелое для нее время. Но все-таки одиночество, которое в отсутствие Кармы будет доступно Юле хотя бы ночью, манило ее необычайно.
– Что ж, забирай на десять дней. Авось не зарасту тут грязью. Если что, вдвоем приедете меня спасать. Только умоляю, не отпускай ее одну. Она совершенно не ориентируется в городе, и к ней пристают абсолютно все милиционеры. Лучше возьмите такси. И потом, надеюсь, ты понимаешь, что за эти десять дней ты на десять кило от одного только массажа не похудеешь. Эффект будет снижаться раз от раза.
– Понимаю, но мне кажется, она разбудила в моем теле какой-то механизм, который позволяет весу уходить. Ведь раньше такого не было.
– Не знаю, есть ли в твоих словах хоть какая-нибудь научная правда. Хотя кто знает, может быть, вместе, втроем, мы сделаем открытие.
Карма не хотела покидать Юлю, но Люся пообещала ей что-то на ушко, и она перестала упорствовать.
– Ты ведь не продала меня насовсем? – плакала она, уходя.
– Ну что ты, дорогая, что за глупости. У Люси ты отдохнешь, не нужно делать никакой работы по дому. И ты в любой момент можешь мне позвонить по телефону.
Эта мысль немного успокоила Карму.
– Ты будешь жить в отдельной комнате, – продолжала уговаривать ее Юля.
– Но через десять дней ты заберешь меня обратно?
– Конечно заберу.
Карма не верила ни одному слову – ей представлялось сексуальное рабство и прочие ужасы, – но покорилась злой судьбе.
На другой день заехала на огонек Настя. Увидев перемены в Юлиной квартире, она ужасно обиделась и хотела уйти.
– Кинула нас всех!
– Не кипятись, Настеныш, – сказала ей Юля. – Ты прекрасно знаешь, что мне было не на что жить, а бизнес-план наш весьма расплывчат. Нужен начальный кап итал, а где его взять? Я обзвонила несколько банков. Максимум, на что я могу рассчитывать, придя с улицы, – триста тысяч рублей. Это курам на смех.
– Но есть же другие способы. Можно найти частного инвестора.
– Найди.
– Ты шутишь. С таким-то пузом я пойду клеить мужиков.
– Ну почему ты все проецируешь на койку? Не надо никого клеить. Мы можем сами зарабатывать деньги. Не миллионы, конечно, но достойный уровень жизни обеспечить себе сможем.
– Ты можешь говорить что угодно, но все равно, если кто-то из нас сможет найти эти деньги, то это либо ты, либо я, на остальных надежды нет, они в тираже. Де ньги придут от мужиков и совсем не за то, что мы умные, предприимчивые и перспективные деятели бизнеса. Это все равно будет через койку или, если удастся напустить туману и взвинтить цены, – в расчете на нее. Я припомню тебе тогда этот разговор. – Настя подошла к двери, взялась за ручку. – Знаешь, для женщины возможны два жизненных пути – шлюха или мадонна. Шлюхой быть – себя не уважать, но зато масса веселых воспоминаний. Мадонна всегда имеет причину для самоуважения, но вспомнить абсолютно нечего. – Настя помолчала. – Я вот должна была стать мадонной, а придется стать шлюхой.
«Все-таки гибель мужа сильно ударила Настю по мозгам», – подумала Юля.
Юля посчитала недели, закончилась третья, началась четвертая. Гормон бушевал вовсю. Воспоминания о четырех счастливых минутах с Павлом возвращались к н ей постоянно. Этих минут было катастрофически мало, и она уже заиграла их, как диджей виниловую пластинку. Ее любовь требовала подпитки.
После длительного рабочего дня Юля решила устроить пробежку. Добежала туда, где обычно стоял дебаркадер. Но его по-прежнему не было.
Если бы она избрала конечной точкой своего маршрута, скажем, второй Крестовский мост, она увидела бы, что дебаркадер вернулся из путешествия и просто смени л место прикола. Павлу стало жаль тратить так много солярки на работу электрогенератора, и он пиратски подключился к городским электросетям, освещавшим Крестовский остров фонарями. Там, где дебаркадер стоял теперь, сделать это было гораздо легче.
Так что добыть для костра своей любви еще дров у Юли не вышло.
А у Ильи нашлось дело в том районе города, где жила Юля. Закончив его, он припарковался в ее дворе и наудачу набрал ее номер: авось окажется дома, авось получится нужный разговор. Она ответила.
– Звоню узнать, как дела. Мимо еду.
– Отлично, может, зайдешь, заберешь деньги, что я задолжала?
– Зайду, конечно.
Ему нарисовался манящий диван.
Но когда он вошел, дивана в квартире не оказалось.
– А где ты спишь?
– В ванне.
– С ума сошла. Ты же позвоночник повредишь! Разве я тебе должен это объяснять?
О надувной кровати Юля не упомянула, чтобы он не заводил старую шарманку.
– Вот твои деньги, спасибо за мясорубку.
– Пользуешься?
– Ну, если честно, пока сижу на гречке, заработала еще мало.
– Тогда я не возьму.
– Меня твои деньги ни от чего не спасут. А вот сознание того, что я никому не должна, напротив, поднимет мне настроение. Подумаешь, один лишний день на гречке. Кстати, есть такая диета. Целую неделю сидишь на гречке и воде. Очищает печень, кровь и лимфу. Полезно для печеночников и пьющих людей.
– Приму к сведению.
– Ну, спасибо, что зашел, а то времени нет долги вернуть. – И она недвусмысленно стала теснить Илью к двери.
Но он вспомнил старое правило: хочешь понравиться женщине – дай ей возможность пожаловаться на жизнь. И он задал вопрос:
– Как вообще дела-то?
Юля немного расслабилась, она боялась, что он спросит, надумала ли она спать с ним за деньги. Но он спросил о другом.
И Юля сладко поделилась трудностями начинающего предпринимателя. Илья мысленно потирал руки. Он не спешил, понимая, что вначале надо прикинуться заинтересованным в самом бизнесе и прибыли от него. Хотя какая тут прибыль – кошкины слезы. Его жене хватило бы только на мелкие расходы. Потом ввязаться в дело. А потом, когда она увязнет в этом деле с руками и ногами, поставить вопрос ребром. У нее не будет выхода. Ей придется согласиться. Стерпится – слюбится.
Под его сочувствующим взглядом Юлина осторожность растаяла. Она подошла ближе, перестала держать руки скрещенными на груди, как бы обороняясь от него, а расслабилась, стала жестикулировать и улыбаться. Он кивал ей и вдруг так отчетливо вспомнил, как вот этим самым пальцем, будто по оголенному нерву, она проводила по его позвоночнику, когда хотела ускорить его, в те дни, когда у них был секс. И у него случилась эрекция. Он засмущался и решил уйти. Но прощаться не хотелось.
– Может, поедим в каком-нибудь ресторанчике поблизости? Вряд ли твоя печень нуждается в такой уж сильной очистке гречкой.
Юля подумала, что в ресторане гораздо безопаснее, чем здесь, в квартире. И потом, у нее появилась возможность обсудить свои дела с действующим бизнесменом. Он все это хорошо знает и даст дельный совет. А может, и сведет с частным инвестором, станет гарантом. Конечно, если все это снова будет увязано с прежней темой, придется отказаться. Но не маньяк же он, в конце концов.
Смутившийся чему-то Илья абсолютно не был похож на сексуального маньяка.
У Юли всегда хватало характера держать мужчину в рамках. Она подумала, что хватит и на этот раз, и согласилась.
– Я подожду тебя в машине. Я не тороплюсь, так что одевайся спокойно, – сказал Илья и быстро вышел.
Он рассчитывал успеть помастурбировать в машине, благо тонированные стекла позволяли. Не оставаться же в напряжении во время ужина.
С этой одержимостью женщиной пора было кончать. По ра было выйти из этой дурацкой, нелепой, унизительной ситуации. Он мог получить практически любую женщину. Ну, пожалуй, кроме Тины Канделаки, та предпочитает мужчин побогаче. Впрочем, она ему не слишком и нравилась. На любителя барышня. Но определенно, поднапрягшись, приложив известные усилия, мог получить Ксению Собчак. На время, естественно. Эта казалась ему проще и симпатичнее. Но по-настоящему он хотел ту, которую получить не мог. По крайней мере, прямо сейчас.
То, как заинтересованно и увлеченно Юля говорила о своем предполагаемом бизнесе, вселяло в него надежду, что он нашел ее слабое место и все-таки сможет получить от нее желаемое. Дайте только срок.
Юля собралась, надела один из Настиных дорогих костюмов. Не ради того, чтобы понравиться Илье, просто хотелось выглядеть солиднее, походить на бизнес-леди, которой она намеревалась стать. Не исключено, что Павел действительно придумал бы для нее что-нибудь более простое. Но где он, Павел?
В ресторане Илья быстренько выстроил мысленный рейтинг присутствовавших женщин и пришел к выводу, что его спутница, даже не принимая во внимание его особое к ней отношение, безусловно, заслуживает первого места.
У него хватило терпения ни разу не проявить своих чувств. Он продолжал говорить с ней о ее деле. Рассказал, как обычно начинается малый бизнес, о лицензии, об упрощенной системе налогообложения и всяких других интересных Юле вещах.
Когда она спросила, не может ли он подыскать ей частного инвестора, Илья сказал себе: «Хоп!» Вот и приманка для мышеловки. Он не кинулся в омут головой, обещал подумать, навести справки.
– Какая сумма тебе нужна?
Юля уже сделала приблизительные расчеты на полгода: лицензия, зарплата бухгалтера и офис-менеджера, арендная плата, косметический ремонт помещения, покупка трех необходимых аппаратов плюс пятнадцать процентов на непредвиденные траты.
– Сто тысяч евро.
– Хорошо, – сказал Илья.
А про себя подумал: «Дорого. Вложить столько в женщину, хоть в какую, – безумие. В конце концов, она не Тина Канделаки и не Ксюша Собчак». И он решил вникнуть в детали ее бизнеса, вдруг все окажется не таким уж глупым и безнадежным. К тому же он всегда может сказать ей, что не нашел никого подходящего.
Но потом он подумал, что состоятельных знакомых у нее вполне может быть много. Он вспомнил депутата городской Думы, с которым Юля когда-то занималась. Она легко найдет кого-нибудь еще или возьмет понемногу в разных местах, если он сейчас пожадничает. Но торопиться было нельзя. Она может насторожиться и сорвется с крючка.
Словно подтверждая мысли Ильи о том, что он не один на свете мужчина с деньгами, к Юле подошел поздороваться как будто специально оказавшийся в ресторане тот самый депутат городского собрания.
Депутат пожаловался на набранный килограмм, Юля пригласила его на тренировку к себе домой. Он обрадовался и, не желая мешать беседе, ушел за свой столик.
Илья видел этого человека раньше в фитнес-клубе и не впал в ревнивую паранойю. Но его сразу окружили тени незнакомых ему других мужчин, которых они сегодня не встретили, и сто тысяч перестали казаться такими уж запредельно большими деньгами. Он прикинул, сколько потратил на прежнюю любовницу: машина, съемная квартира, шуба, кутюр, драгоценности, кабаки, наличные на жизнь, поездки за шмотками и к морю, с ним и без него… Получалось, что никак не меньше, а то и больше, и он почти утешился.
Когда они подъехали к Юлиному подъезду, прямо около него стоял представительский «мерседес» с государственными номерами. Водитель, увидев Юлю, вышел и вручил ей коробку. Юля поблагодарила за посылку и спросила у водителя, как чувствует себя некий Сергей Иванович. Оказалось, что тот все еще на больничном.
Илья поинтересовался, кто такой Сергей Иванович. И Юля в виде анекдота рассказала ему о своем приключении в самолете, предположив, что держит в руках благодарственный подарок. Илья получил новое подтверждение своих опасений и ужасно напрягся. Он решил, что, как только вернется из командировки, тут же обналичит и привезет Юле сто тысяч на блюдечке с голубой каемочкой.
Тем временем в родительской квартире сходила с ума Настя. Дорога к счастью, как ей по-прежнему казалос ь, лежит через мир мужчин. И альтернативы просто нет. Один мужчина уже кинул ее, позволил себя застрелить, правда на двенадцатый раз, но позволил. Найти нового мужа в нынешнем положении возможным не представлялось, но и сидеть сложа руки тоже было невмоготу. Поиски нового мужа представлялись ей неизбежным, необходимым злом. И вдруг она подумала, что мужчина – это совсем не обязательно муж. Сын, отец или свекор – тоже мужчины. Мозаика сложилась, и она отчетливо увидела единственно возможный, но абсолютно нереальный путь.
Шамиль, свекор, бессмысленный нерусский дед, жил в озерковском замке совсем один. Он горевал по сыну и видеть никого особенно не хотел. Замок прихо дил в упадок. Наличных денег не было, потому что руководство в фирме Руслана захватили наиболее ушлые его подчиненные, делиться с отцом основателя компании никто не собирался. Входить с ними в конфронтацию у Шамиля не было ни сил, ни возможностей. Старику едва хватало на свет, газ и прокорм трех огромных среднеазиатских овчарок. Он решил переселиться в домик охраны, а дом запереть вообще. «Мавзолей», как мысленно называла его теперь Настя, покрывался пылью и паутиной, зарастали плесенью бассейн и неухоженный турецкий хамам. Без отопления и уборки дом быстро мог превратиться из завидной недвижимости в руины. Насте была безразлична судьба свекра, но судьба дома ее волновала. В конце концов, у Шамиля не осталось в живых никаких наследников, его младшие сыновья погибли еще раньше, совсем молодыми, не подарив отцу внуков. Наследниками, точнее наследницами, могли стать внучки. Их у Шамиля было пять: четверо от старших невесток и пятая – Настина. Если бы теперь у Насти родился сын, она смогла бы на кривой козе подъехать к деду и втереться к нему в доверие. Мальчик – совсем другое дело, он открыл бы ей дорогу и к дому, и к наследству. Но, увы, УЗИ вновь и вновь показывало, что опять будет девочка.
Пошел девятый месяц беременности, и Насте было пора на прием к гинекологу. Врач провела осмотр, померила давление и сказала, что у Насти велик риск прежд евременных родов, надо лечь в больницу. Но Настя и слышать не хотела про больницу. Врач настаивала, поэтому Насте пришлось написать расписку с отказом от госпитализации. Настя подъезжала к дому расстроенная: на роды нужны деньги, снова брать у отца было выше ее сил, он и так попрекал ее ежедневно. Если бы не отчаянная нужда, она жила бы в своей квартире, но как тогда питаться. И ей, и ее дочке Асет нужны были фрукты. Хорошо хоть она не успела раздать коляски и ползунки, все это не нужно было покупать. Настя вспоминала свои светлые теплые комнаты в «мавзолее» и с тоской готовилась зайти в грязноватую, захламленную и перенаселенную родительскую квартиру.
Настя с трудом втиснула машину на отвоеванное у соседей место. Подходя к парадной, попала каблуком в глубокую лужу и чертыхнулась.
У Михайловых, на первом этаже, как всегда, ругались. Таньке Михайловой было лет тридцать, она была бестолковая, пьющая, меняла сожителей каждые полгода. Ее дочка Сашка, едва закончив девятый класс, принесла домой огромное пузо и должна была родить со дня на день. Танька каждый день выгоняла ее из квартиры.
– Высерка твоего, блядина, так и знай, в унитаз спущу! – орала она на весь дом.
Но мать Таньки Светка, которой было не больше сорока пяти, которая жила вместе с ними и к которой тоже приходили кавалеры, среди ночи втихаря пускала внучку обратно. Проснувшись утром, Танька снова начинала орать на весь дом и выгонять Сашку вон.
«Спасибо, что мои родители не такие», – подумала Настя. И тут случилось нечто невообразимое. Кухонное окно Михайловых открылось, и на траву под окном упал довольно тяжелый и объемистый предмет, за которым тянулась какая-то толстая веревка. Упав, предмет пошевелился и издал неразборчивые звуки. На улице было темно, вдоль дома росли деревья, заслонявшие свет фонарей. Настя чувствовала, что произошло что-то ужасное, она подошла к предмету, достала из кармана мобильный телефон и посветила на шелестевший бумагой сверток. Это был ребенок, живой новорожденный, еще мокрый. Настя присела, наклонилась пониже и невольно заглянула младенцу между ног. Мальчик. Он был едва завернут в бесплатную газету. Длинная фиолетовая пуповина на конце сочилась кровью. Настя поняла, что таким образом несчастная затравленная Сашка попыталась спасти свое дитя от обещанного утопления в унитазе. И тут Настя, еще не совсем осознавая, что делает, схватила новорожденного и спрятала его под плащ. Оглянулась по сторонам, поблизости никого не было. Поднимаясь по лестнице, она набрала Юлин номер:
– Юль, ты роды принимать умеешь?
– Теоретически да, но акушер – лучше.
– При угрозе досрочных родов, что нужно делать, чтобы роды ускорить?
Юля настолько была далека от этой темы, что, не подумав о последствиях, сказала:
– Ну, например, бегать вверх и вниз по лестнице, только зачем?
– Я поняла, короче, выезжай.
– Погоди, зачем и куда выезжать?
– И то верно, сиди дома, я выезжаю сама.
Свидетели в лице членов семьи Насте были не нужны.
Она завернула ребенка в плащ и шарф, положила его на заднее сиденье, приперла сумкой, чтобы не скатился. И погнала. На ухабе при повороте на улицу ребенок заплакал. Громко, басовито, по-мужски.
Юля встретила Настю внизу:
– Скажи толком, что случилось?
– На, погрей его.
Настя сунула Юле младенца. А сама забежала в парадную и принялась почти бегом взбираться на Юлин девятый этаж. Видимо, угроза родов была не выдуманная. Потому что на седьмом этаже у Насти отошли воды.
Юля уложила ее на кровать, напоила водой и взмолилась:
– Объясни мне, откуда у тебя младенец с неотрезанной пуповиной!
Читать бесплатно другие книги:
