Крот. Сага о криминале Мережко Виктор

– Исключается. О «командировке» буду знать я, вы и еще двое.

– Кто?

Илья улыбнулся.

– Вам важно знать?

– Желательно.

– Зачем?

– Из соображений безопасности.

– Знать будут люди, на которых можно положиться… – Илья привычно улыбнулся. – Во всяком случае, ваш бывший начальник, майор Гурин, в число этих людей не входит… Они при необходимости сами выйдут на вас.

– Я что… для моей семьи погиб?

– На несколько лет.

– Как кто?

– Ну, не как герой. Будет работать легенда вашей связи с криминалом.

– В перестрелке?

– Да.

– И на протяжении этих лет я не смогу увидеть ни жену, ни дочь?

– Помните Штирлица? Вот ему могли позволить встретиться с женой. Вам – нет. У нас фронт пожестче германского. Здесь если вас засекут, то уж точно никогда не увидите ни дочь, ни жену.

Кузьмичев ухмыльнулся, покрутил головой.

– И тем не менее кто будет обеспечивать семью, если я – уголовник?

Илья изящно закурил, с удовольствием, как всегда, затянулся.

– Здесь проблем не будет. Есть масса благотворительных фондов – от пенсионных до криминальных общаков. Будьте уверены, семья ваша в этом смысле будет в порядке. А вот в смысле душевного комфорта – здесь сложнее. Дочка слишком мала, чтобы переживать, а жене прийдется туго… Вы должны понимать это. Она ведь убеждена в вашей кристальной честности.

– А вы сомневаетесь?

Илья рассмеялся.

– Я более чем убежден… – Погасил сигарету. – И еще об одном. Вам тоже будет несладко. И не только душевно. Вначале мы будем подвергать вас испытаниям, потом – жизнь. И все вы обязаны взвесить, прежде чем сказать окончательное «да».

– Я уже взвесил.

– Не торопитесь. У вас есть как минимум сутки. На размышление.

– Я могу увидеть семью?

– Увидеть – да. Когда?

– Завтра.

– Хорошо, завтра вы сможете это сделать… – Илья вдруг вспомнил: – Кстати, фамилию Грязнов помните?

– Это в записке, которую оставил Сережа-Самбо?

– Совершенно верно. С Грязновым вам обязательно придется столкнуться. Человек теневой, но со временем обязательно выползет на первый план. Живет в Москве.

Автомобиль, в котором находился Кузьмичев, стоял за углом дома. Отсюда отлично просматривался двор, во дворе которого Анна выгуливала дочь.

Катюша карабкалась на деревянную горку, Анна придерживала ее, обе смеялись. Потом дочь решила прыгнуть с самой вершины в объятия матери, но та не разрешала. Катюша требовала, топала ножкой, затем вдруг сорвалась, и Анна едва успела подхватить ее.

Сергей сидел в машине, прижавшись лицом к стеклу, не сводил глаз с семьи, ловил каждое движение, жест жены и дочери. Рядом с ним курил Илья свои изысканные сигареты, терпеливо и с пониманием ожидая окончания «свидания».

Анна обняла дочь, крепко прижала к себе и понесла ее на руках в подъезд дома, где они и скрылись.

Кузьмичев повернулся к Илье:

– Все. Спасибо.

Они ехали молча. Илья смотрел в окно на проносящийся город, потом повернулся к Кузьмичеву:

– Я вам говорил, что наши люди будут регулярно выходить на вас… Но запомните следующее: в номерах телефонов, которые будут сообщать вам для связи, вторую цифру следует менять на тройку. Вторую цифру – на тройку. Запомните.

В резиденции Ильи часы ударили полночь. Здесь было тихо, спокойно, умиротворенно. Спали охранники, пустовали коридоры, почти во всех окнах не горел свет.

Сергей подошел к двери своей комнаты, прислушался, затем тихонько приоткрыл ее.

Охранник, развалившись на диванчике, спал крепко, с похрапыванием.

Кузьмичев выскользнул в коридор, бесшумно, по-кошачьи слетел по лестнице на первый этаж. Застыл в небольшом простенке, оценивая ситуацию. Молодой человек, карауливший входную дверь, насторожился, заслышав шум, сделал несколько шагов в сторону простенка.

Сергей одним коротким и мощным прыжком сбил его с ног, ударом ладони вырубил окончательно. Взял его пистолет, выскользнул за дверь и оказался в небольшом уютном дворике.

Сразу с двух сторон к нему направились две мощные овчарки, рыча и виляя хвостами – то ли загрызут, то ли начнут ласкаться.

Кузьмичев в ужасе замер, собаки подошли поближе, обнюхали не спеша и с достоинством.

Сергей сделал несколько шагов в сторону забора, псы с любопытством понаблюдали за ним, затем медленно двинулись следом.

Забор высокий, с колючей проволокой наверху. Перелезть через него, забраться, перепрыгнуть – нереально.

Огляделся – ворота закрыты, собаки рядом. Поднял голову, увидел кроны деревьев, укрывшие дом.

Выход найден!

Кузьмичев в сопровождении собак осторожно направился в дом.

Охранник по-прежнему был вырубленный, все тихо и спокойно. Сергей вернулся на второй этаж, здесь нашел узкую лесенку, ведущую на чердачный этаж.

В чердачной комнате он открыл окно, выбрался на крышу. Ветки деревьев буквально переплетали все вокруг.

Кузьмичев по ним перебрался до основного ствола, от него – по другим веткам – достиг следующего дерева, и вдруг под ногой одна из веток сломалась.

Раздался треск, и тут же собаки подняли безумный лай.

Сергей уже напропалую стал пробираться к следующему дереву, чтобы достичь забора, несколько раз едва не сорвавшись вниз. Собаки лаяли еще громче и отчаяннее, в доме проснулись люди, поднялись крик, суета.

Кузьмичев – уже за забором – полетел с дерева прямо на землю, за спиной раздались крики, затем выстрелы.

Он поднялся и, не оглядываясь, ломанул в темноту, в самую чащу леса, оставляя на собой ночную чехарду с людскими голосами, собачьим лаем, выстрелами.

По шоссе редкими огнями проносились машины.

Сергей остановился на обочине, стал размахивать руками. Наконец притормозил грузовик, Кузьмичев забрался в кабину, и машина помчалась к ярким огням города.

Утром возле городского управления милиции кипела традиционная милицейская жизнь – подъезжали и уезжали служебные машины с мигалками, покидали территорию управления дежурные наряды, толкались при главном входе посетители.

Среди них – Кузьмичев. Дождался своей очереди, бросил дежурному:

– К майору Гурину.

– Пропуск заказан?

– Нет.

– Звоните по местному… – дежурный посмотрел в телефонный список. – Триста семнадцать.

Сергей подошел к служебной телефонной кабинке, набрал номер. В трубке раздался голос секретарши.

– Приемная Гурина.

– Здравствуйте, – сказал Сергей. – Моя фамилия Кузьмичев. Сергей Андреевич. Могу я попасть на прием к товарищу Гурину?

– По какому вопросу?

– По личному. Назовите фамилию майору, он знает.

– Минуточку… – Было слышно, как секретарша сообщила своему начальнику: – Михаил Иванович, звонит Кузьмичев Сергей Андреевич. Говорит, вы знаете, по какому он вопросу… Хорошо, закажу, – и сказала Кузьмичеву: – Предъявите паспорт дежурному, и вас пропустят.

Сергей стал ждать, когда дежурному позвонят, и вскоре тот громко выкрикнул:

– Кузьмичев! – и с интересом уставился на подошедшего.

Кузьмичев отдал паспорт, милиционер некоторое время поизучал его.

– Третий этаж, семнадцатая комната.

Беспрепятственно, без всякого досмотра, Сергей прошел в большой холл, оттуда к лифтам.

Секретарша, увидев посетителя, кивнула:

– Сейчас предупрежу. – Сняла трубку внутренней связи: – Михаил Иванович, Кузьмичев, – и кивнула Сергею: – Проходите.

Гурин, увидев Кузьмичева, подниматься не стал, просто внимательно стал разглядывать его.

– Никак не ожидал. – Показал на стул: – Читал, что вас похитили?

Сергей молчал и продолжал стоять.

– Садитесь, садитесь… – повторил майор. – И излагайте. С чем пожаловали?

Неожиданно Кузьмичев выхватил пистолет, направил на Гурина. Тот успел метнуться в угол, и в ту же секунду посетитель нажал на курок.

Майор повалился за стол, Кузьмичев снова нажал на курок – осечка.

Выстрел не получился.

Сергей отбросил оружие и метнулся из кабинета.

Взвизгнула секретарша, распластавшись на стенке. Сергей, не обращая на нее внимания, с ходу толкнул дверь и выскочил в коридор.

Он бежал к лифтам.

Из кабинета выскочил Гурин:

– Держите!.. Держите, он пытался меня убить!

По пути на Кузьмичева налетели, сбили с ног, несколько человек сразу навалились на него, крепко прижали к полу, закинули руки за спину.

Кто сидел в одиночке, тот знает: холодные пустые стены, решетка под потолком, вонь со всех мест, постоянный гул в ушах.

Кузьмичев сидел на прикрученном к стене лежаке, ждал вызова.

Наконец открылась металлическая решетчатая дверь, два конвоира расположились по обеим сторонам.

– На выход! – приказал один из них.

Кузьмичев поднялся с жесткого лежака, выполнил команду. Руки его были схвачены наручниками.

Его повели по узкому длинному коридору – один конвоир впереди, второй сзади.

Остановились возле комнаты следователя, на всякий случай произвели обыск, ощупав подследственного сверху донизу. И только после этого ввели внутрь.

Следователь, лысоватый, худощавый с золотыми вставными зубами, громко попивал из большой чашки чай. Он поднял голову, с любопытством посмотрел на вошедшего. Кивнул на металлический стул.

Сергей, чуть помедлив, присел. Конвоиры покинули комнату.

Следователь отставил чашку, не спеша нашел в компьютере дело Кузьмичева.

– Фамилия, имя, отчество?

– Кузьмичев Сергей Андреевич.

– Год рождения, место рождения, где работали?

Сергей промолчал.

– Не слышите вопроса? – поднял на него глаза следователь.

Кузьмичев сдержал раздражение:

– Слышу.

– Отвечайте.

– Не вижу смысла. Все данные у вас в компьютере.

– Существует форма допроса.

– А я не хочу участвовать в формальном допросе! – Сергей даже приподнялся. – Или предъявляйте обвинение, или я не отвечу больше ни на один вопрос.

Следователь усмехнулся:

– А вы знаете, в чем обвиняетесь?

– Вы разговариваете со мной как с идиотом. Давайте протокол, я подпишу.

– Протокол – о чем?

– О намерении, которое, к сожалению, не реализовал.

– Называйте вещи своими именами. О намерении убить?

– Называю. Да, о намерении убить.

– Мотивы?

– Личные.

Следователь занес все сказанное в компьютер, налил из чайника кипяток в кружку, бросил в чашку заварной пакетик.

– Не желаете?

– Нет, спасибо.

Следователь попытался сделать глоток горячего чая, у него это не совсем получилось.

– Что значит – личные? Я имею в виду мотивы.

– Неприязнь к данному господину.

– Чем вызвана?

– Из-за него я был выгнан с работы. А у меня жена и ребенок.

– Откуда оружие?

– Купил.

– У кого?

– У случайного человека.

– Где?

– За городом. На автобусной остановке.

– Что делали за городом? Цель поездки?

– Искал работу.

– Конкретно – место встречи?

– Поселок Западный. Остановка при въезде в поселок.

– Продавец сам подошел к вам?

– Подошел, спросил, не хочу ли приобрести пистолет. Ответил – хочу. Я думал о мести.

– Сколько заплатили?

– Недорого. Пятьсот рублей. Ему нужны были деньги.

– Можете описать внешность человека, продавшего вам оружие?

– Внешность как внешность. Судя по всему, бомж. Думаю, он где-то подобрал пистолет. Или украл.

Следователь полопотал пальцами по клавиатуре, подождал, когда из принтера выйдет отпечатанный лист бумаги.

– Прочитайте и подпишите.

Сергей пробежал текст глазами, взял ручку, чиркнул свою фамилию. Следователь с интересом и сожалением посмотрел на него.

– Даже как-то странно… Непривычно. Что ж вы так легко подписываете все? Не боитесь?

– Кого?

– Я бы сказал – чего. Загреметь на полную катушку?

– Не боюсь. Такой характер. Если уж на что-то решусь, остановить трудно.

– А жена? Ребенок?

– Даст Бог, все образуется… – Кузьмичев поднялся. – Мир не без добрых людей… Можно идти?

Следователь нажал на столе кнопку, кивнул вошедшим конвоирам:

– В камеру… – и бросил на прощание: – Удачи… коллега.

Сергей повернул голову, усмехнулся:

– Спасибо. Запомню, коллега.

Тишина в камере такая, что звенит в ушах. Иногда до слуха доносились голоса охраны, и снова тишина. В зарешеченном окне ночь – будто нарисованная.

Послышались приближающиеся жесткие шаги, загремел ключ в замке, дверь камеры открылась, и конвоир скомандовал:

– На выход!

Сергей поднялся с лежака, послушно подчинился приказу. С усмешкой спросил:

– Опять к следаку?

– Теперь в сауну! Косточки парить.

Снова тот же длинный коридор, те же переходы, но не в кабинет следователя, а на улицу. Во двор милицейского отделения.

На улице ночь – густая, тяжелая, тревожная.

Кузьмичев отчетливо услышал стук собственного сердца.

Пересекли двор, направились к патрульному «козлу». Задняя, загружечная дверь была открыта, возле нее курили два милиционера, ждали «пассажиров».

Кузьмичев без задержки забрался внутрь, где уже сидели два арестанта. Он пристроился возле двери, в темноте не различил лица напарников, и в это время в машину втолкнули еще одного, последнего гражданина в наручниках. Тот уселся возле двери, как раз напротив Сергея. Это был Юра…

Конвоиры забрались в машину последними, отгородившись от арестантов решетчатой дверью, и воронок тронулся.

Ехали молча – и менты, и «пассажиры». Машину трясло, подбрасывало на ухабах, и Кузьмичев вдруг заметил, что дверь, отгораживающая их от милиционеров, прикрыта, но не замкнута. Это заметил и Юра, сидевший напротив. Их взгляды быстро, едва заметно перекрестились, они сразу, вмиг поняли друг друга.

Сергей заметил, что в руках Юры появилась проволочная отмычка, которой он незаметно, едва уловимыми движениями стал пытаться отомкнуть наручники.

Ни соседи, ни менты этого не видели.

Наконец Юра освободил руки, едва заметно улыбнулся Сергею и так же незаметно передал ему отмычку.

Кузьмичев принялся ковыряться в замке наручников, это ему никак не удавалось, и тут его неумелые движения заметил один из ментов.

– Эй! – окликнул он Сергея. – Что там колдуешь? Чего у тебя в руках?

Мент решительно приподнялся, и в тот же миг сидящий напротив Сергея Юра сорвался с места, ударом двери прижал ближнего милиционера к стенке, а у того, который приподнялся, столь же молниеносно выбил из рук автомат и, не отпуская прижатого дверью милиционера, направил ствол на обезоруженного конвоира.

– Не двигаться! – заорал. – Изрешечу! – Обернулся к арестантам, истерично приказал: – Стучите, суки, чтоб остановился! Ногами, скоты, стучите! Сильнее!

Тут же Сергей в сильном прыжке сбил с ног обезоруженного милиционера, тот, скрючившись, повалился на пол, а арестанты продолжали лупить ногами, руками в кабину воронка, пока машина не затормозила.

Кузьмичев тоже вырвал автомат из рук второго конвоира, закричал выскочившим из кабины милиционерам:

– Не стрелять! Вернуться в кабину и не стрелять! Один выстрел – и здесь не останется ни единой живой души! Не стрелять! В кабину!

Милиционеры послушно расселись по своим местам. Первыми оставили машину перепуганные насмерть вынужденные попутчики-арестанты, и только после них спрыгнули на землю Юра и Сергей.

– Не стрелять! Не стрелять и не двигаться! – продолжали вопить Сергей и Юра, отступая в темноту и не выпуская из рук оружия. – Не стрелять, гниды!

Арестанты, будто заранее все согласовав, бросились парами в разные стороны и немедленно растворились в ночи.

Кузьмичев бежал вместе с Юрой. Бежали быстро, не останавливаясь и не оглядываясь.

Огни города удалялись все дальше, а впереди лишь какие-то перелески, темнота.

– Оружие бросаем, – тяжело дыша, приказал Юра. – Бросаем, говорю, оружие. В сторону… сильно… подальше…

Сергей послушно выполнил команду, они ломанули сквозь лесную чащу и, спотыкаясь, падая, поднимаясь, уходили прочь от города, от людей, от погони.

Остановились, лишь когда сквозь деревья начали просматриваться огни какого-то поселка.

– Дальше не надо… – сказал Юра, тяжело дыша. – Передохнем, сориентируемся, тогда двинемся… – Он посмотрел на Кузьмичева и вдруг стал смеяться. – Подфартило, а? Сявки, рты пораскрывали, а с нами зевать нельзя. С нами ухи надо держать… – Протянул руку Сергею: – Юра. Тебя как?

– Серега. – Они крепко пожали друг другу руки.

– Спасибо, братан, – сказал Кузьмичев.

– Сочтемся… – ответил тот и осмотрелся. – Убежать – мелочь. Главное – найти нормальную хату… – Внимательно взглянул на Кузьмичева. – Часто бегал?

– Первый раз.

Ответ почему-то еще больше развеселил Юру.

– Ладно, лиха беда начало. Держись за Юру, не пропадешь… – Юра снова повертел головой. – Пошли.

– Куда?

– Сначала прямо, потом куда-нибудь завернем. Будем искать добрых людей. Поканали, братан.

Они сделали несколько шагов, вдруг Кузьмичев остановился: