Крот. Сага о криминале Мережко Виктор

– А почему я должен канать за тобой?

Тот удивленно уставился на него:

– А за кем еще тебе канать?

– Я сам по себе.

Юра в недоумении пожал плечами.

– Давай, дуй… Только ведь пропадешь. Километра не протопаешь, а менты уже грабли раздвинут и обмакнут… Канай! – он сделал ручкой и зашагал вперед быстро и уверенно. – Успехов в нелегком деле по прокладыванию пути.

Сергей постоял какое-то время в раздумье, двинулся следом.

– Эй! – позвал. – Эй, Юра!

– Догоняй! – махнул тот, не оглядываясь. – Кто опоздал, тот догоняет.

Илья сидел в удобном кожаном кресле, внимательно и с интересом изучал Анну.

Кабинет у него без особых изысков, но уютный и комфортный. Сам хозяин традиционно в гражданском костюме, аккуратно причесанный, элегантно одетый.

– Жаль… – произнес и через паузу повторил: – Жаль.

Анна вопросительно взглянула на него.

– Кого жаль?

– Вас.

– Я не верю.

– Почему?

– У вас пустые глаза.

– Серьезно? – искренне удивился Илья. – Вот уж не думал, что у меня до такой степени пустые глаза… – С еще большим вниманием окинул взглядом Анну. – И все-таки жаль.

– Вы что-то знаете о моем муже?

– О муже? – переспросил тот и потом произнес ту же фразу без знака вопроса: – О муже… Потому мне и жаль вас.

– Где он? – Анна смотрела на мужчину не мигая, в упор. – Что с ним?

– Буду откровенен. Где он, не знаю. Что с ним? Думаю, с ним плохо.

Глаза Анны сухие, немигающие.

– С вами трудно разговаривать.

– С вами тоже непросто. Ваш муж оказался двойным агентом. Он работал и на нас, и на другую сторону. То есть на криминал. Поэтому есть основания полагать, что дела у него совсем плохи. Если не окончательны.

– Не поняла.

– Он оказался между двух жерновов. А в таком случае от человека остается всего лишь пыль.

Анна некоторое время взвешивала услышанное, затем глаза ее медленно и тяжело стали наполняться слезами.

– То есть…

– Именно то, что вы и подумали.

Она поднялась, сделала несколько шагов к двери. Остановилась.

– Это окончательно?

– Не знаю. Если будет какая-либо информация, вас известят.

Губы Анны задрожали.

– У меня дочь… И я одна.

Илья подошел к ней, легонько прикоснулся к руке.

– Мы всё знаем. И постараемся не оставить вас без внимания. Все-таки для нас он тоже сделал кое-что полезное.

– Я не верю, что все это правда.

– Мы тоже не верили. До поры до времени.

Анна открыла дверь и едва слышно попросила:

– Прошу вас… если что-нибудь узнаете.

– Непременно, – улыбнулся Илья, провожая ее. – Непременно сообщим. Обещаю лично.

Продовольственная палатка была выбрана на самой окраине поселка. Поселок сонный, малолюдный, с одинаковыми шиферными крышами. Юра, потирая в предвкушении ладони, внимательно осмотрелся, прислушался, после чего кивнул Сергею:

– Вперед…

Тот мощным рывком сорвал деревянный щит с лицевой стороны палатки, и тут же внутри начал слабо звенеть сигнал тревоги. Это почему-то рассмешило Юру.

– Такой «соловей» много шухеру не наделает. – Ногой, с разбега помог молчаливому и сосредоточенному Кузьмичеву разбить витринное стекло.

Вдвоем по-быстрому они выгребли самые подходящие продукты – хлеб, колбасу, консервы, свалили все это в полиэтиленовые сумки и бросились прочь.

Позади заныла милицейская сирена, что подстегнуло парней, они взяли направление к ближайшему лесу и вскоре исчезли за плотной зеленой завесой.

Завтракали они в каком-то заброшенном, полуразрушенном домике лесничего. Кругом плотная стена леса, солнце косыми лучами пробивалось сквозь листья, в которых звенели невидимые птицы и изредка перелетали с ветки на ветку пушистые белки.

Ели парни не спеша и с удовольствием.

– Ксивы, конечно, у тебя никакой? – с набитым ртом спросил Юра.

– Можно подумать, у тебя есть.

– У меня? – попутчик хитро и насмешливо посмотрел на вновь приобретенного приятеля. – У меня как раз все в порядке. – Отжал подошву ботинка, достал оттуда мятый паспорт, показал Сергею. – Паспортина что надо.

– Откуда?

Юра довольно рассмеялся:

– Секрет фирмы… – и тут же спрятал документ в карман. – А если на будущее, то все элементарно. Один паспорт сдаешь, второй прячешь. Лучше в такое место, чтоб менту и в голову не пришло искать.

Сделал себе крутой бутерброд, надкусил смачно, большим куском, изучающе взглянул на попутчика.

– А ты вообще кто?

– Не видишь? – огрызнулся тот. – Человек.

– Вот бы не подумал, – хохотнул Юра. – Сразу так и не скажешь… А кто ты, человек? Как попал в отстойник?

– Тебе сразу рассказать? Или постепенно.

– Лучше сразу. Лыжи ведь все равно направлены в одну сторону.

– Мента чуть не замочил.

– Крутого?

– Круче не бывает.

– И чего ж не замочил?

– Осечка. Волына оказалась непроверенной.

Юра поразмышлял, щелкнул языком.

– А может, и хорошо, что осечка. Менты не прощают, когда ихнего заваливают. Или в отстойнике прибьют, или на киче прикончат. Но то, что искать будут, однозначно.

– Выводы?

– Их пока нет, но со временем появятся. Убежден… – Юра вдруг вспомнил что-то. – Кстати, а кликуха твоя как?

– Фамилия – Кузьмичев.

– Класс! Делаем кликуху что надо! Кузьма. Покажем Кузьмину мать! Или Кузькину мать… С такой кликухой не пропадешь… – Парень вопросительно потер большим и указательным пальцем. – А как у нас с лавэ?

– С чем?

– Ну, с бабками!

– Откуда? В ментуре все вычистили.

– В том-то и дело… Ладно, возьмем на абордаж какого-нибудь лоха. Ты у нас еще бакланчик, будешь торчать на шухере, а я бомбану.

Электричка неслась в темноту ночи. Вагоны были практически пустыми, лишь в некоторых дремали поздние пассажиры да в продуваемых тамбурах курили неразговорчивые мужики.

Юра и Сергей переходили из вагона в вагон, внимательно присматривались к пассажирам, приценивались и следовали дальше.

Наконец они нашли жертву. Человек был одет в хорошую одежду, на коленях держал прижатый к груди дипломат. Он крепко спал и, по всей видимости, был не совсем трезвый. В вагоне находился еще один мужчина – сидел он в другом конце вагона, тоже дремал.

Сергей по знаку Юры остановился посередине вагона, готовый к тому, чтобы задержать любого, кто решит вмешаться в происходящее. Сам Юра быстро подошел с спящему, локтем сильно придавил его шею к спинке сиденья, отчего тот захрипел и задергался.

Парень быстро вырвал из рук мужчины дипломат, мужчина медленно сполз под сиденье, и грабители быстро покинули вагон.

Из другого конца вагона вслед им испуганно смотрел проснувшийся гражданин.

Электричка затормозила возле слабо освещенного перрона, Юра и Сергей выскочили из вагона, и в этот момент случилось непредвиденное. Из следующего вагона выпрыгнул тот самый – дремавший – гражданин и принялся вопить во все горло:

– Грабители! Вот они – грабители! Ограбили человека! Держите их!

Станция довольно многолюдная – на перроне не менее десятка людей. Юра и Сергей от неожиданности сорвались с места и бросились в сторону станционного тупика.

Мужчина у вагона продолжал кричать:

– Держите! Убегают!

За спиной раздалась милицейская трель.

Грабители свалились с перрона на железнодорожные пути, побежали, спотыкаясь и падая, по рельсам, и вдруг наперерез им бросился некий человек в гражданской одежде.

– Стоять! – закричал он, стараясь вытащить что-то из бокового кармана. – Приказываю, стоять! Сотрудник милиции!

Сергей с ходу сильно и тренированно сбил его с ног, из рук человека выпал какой-то предмет. Кузьмичев чуть ли не на лету подхватил его – это был пистолет. Сергей наотмашь швырнул его в темноту, и они бросились дальше, спасаясь от погони и милицейских свистков.

Сзади неожиданно раздалась серия частых выстрелов.

Юра, тяжело дыша, оскалился:

– Во дурень… Он попал, а мы упали.

Попетляли между черными составами, пересекли какой-то неосвещенный переулок и исчезли в темени железнодорожного поселка.

Сидели они в темном закутке на последнем этаже какого-то подъезда, говорили негромко, вполголоса.

Юра достал из дипломата разные бумаги, папки, стал бегло их разглядывать, отложил в сторону.

– Эти бени нам до фени… – Вдруг нашел бумажник, по-детски обрадовался: – А вот то, что и требовалось доказать. Вот он, лопатничек, вот он, родимый. – Подмигнул Сергею: – Как думаешь, сколько здесь?

Тот пожал плечами.

– Не думаю, что много. С большими бабками в электричках не ездят.

– Лохи как раз только в электричках и ездят… – Юра вывернул содержимое бумажника, и оттуда вывалилась приличная куча рублей и зелени. – Ну, а я что говорил? – радостно рассмеялся Юра. – Лох попался что надо! И на жрачку хватит, и на балеринок останется!

Юра пересчитал деньги, сунул себе в карман.

– Бабки общие, но пусть будут при мне. Так надежнее… – Вытряхнул из дипломата все остальное, неожиданно обнаружил здесь паспорт. – Елки мохнатые! А вот это совсем как подарок! – Протянул Кузьмичеву. – Сделаешь фотку, прислюнявим вместо лоха, и будешь ты… – прочитал фамилию лоха. – Будешь Синяковым Петром Петровичем. Синяком, короче. – Внимательно взглянул на Сергея. – Знаешь, брат Кузьма, ты мне по кайфу. Как ты этого мента на рельсах подрезал – просто восторг! Я бы так не смог. И запомни, Юрок таких вещей не забывает. Память у него крепкая – как на терку, так и на дерку.

Сергей помолчал, оценивая сказанное, чуть погодя поинтересовался:

– Что дальше?

– Дальше? – Юра хитровато поднял глаза. – Дальше будем добираться домой.

– Домой – это куда?

– Домой – это домой.

– Темноватый ответ.

– Исключительно из уважения отвечу светлее. В столицу нашей прекрасной и необъятной Родины.

– Ого! – Кузьмичев присвистнул. – Так ты столичная штучка?

– Я – штучка всероссийского масштаба. – Юра явно был польщен реакцией.

– А в этих краях по какому случаю?

– Тебе так все сразу и выложи. Случай – он как воробей. Сегодня поймал, а завтра, глядишь, и нет воробышка. Или вылетел в форточку, или слопали бедняжку. И вообще на будущее: никогда, Кузьма, не гони лошадей. Особенно чужих. Запомни, братан, это правило на всю жизнь.

В морге, кроме одного санитара, больше ни души. Анна стояла возле гроба, к котором лежал покойник. Рядом с матерью застыла насмерть перепуганная Катюша. В соседнем помещении курили несколько сотрудников милиции в гражданском.

Илья стоял за спиной Анны, ждал ее решения.

Анна, приложив ладони ко рту, долго и внимательно всматривалась в изуродованное, сплошь синее, в кровоподтеках, слегка подправленных гримом, лицо мужчины.

Сергея в нем узнать невозможно.

– Это не он… – прошептала Анна.

– Что? – склонился к ней Илья.

– Не он… – повторила женщина. – Совсем не он.

– Вот документы, – протянул ей бумаги Илья.

– Его невозможно узнать… – Анна стала плакать, Катюша еще плотнее прижалась к матери.

– Была перестрелка. Его пытались задержать, – объяснил Илья. – Затем бессмысленное, отчаянное сопротивление. Результат видите.

– Все равно не он. Я вам не верю. Что-то здесь не так. Все время не верю. С самого начала. Можно посмотреть? Тело посмотреть. Я его сразу узнаю.

Илья отрицательно качнул головой.

– Верить, не верить – ваше право. А насчет посмотреть – нет. В ваших же интересах – нет. Тем более рядом ребенок.

– Я прошу. Умоляю. Мне это необходимо. Необходимо убедиться. Я без этого не смогу жить.

– Нет. – Илья оглянулся на сотрудников в служебной комнате. – Пора.

Те подошли к гробу, взяли его на руки, понесли к выходу, к поджидающему катафалку.

Они стояли в тамбуре пассажирского вагона, вокруг грохотало и тряслось, Юра курил. Сергей смотрел в окно на проносящиеся пейзажи, покусывал заусеницы на пальце.

– Женат? – спросил Юра.

– Был.

– Детишки?

– Дочка.

– Разбежались, что ли?

– Спрашиваешь так, будто ведешь следствие.

– А я и веду. Откуда я знаю, что ты за гусь?

– Не знаешь, вот и не надо. Доберемся до конечной – и в разные концы.

– Не-е… – Юра рассмеялся и погрозил окурком. – Не-е… Я, может, тебя заприметил? Может, я покорешиться хочу?!

– Но я же не допытываю тебя?

– Потому что не имеешь права.

– Это почему ж?

– По кочану! Покрутишься с мое, узнаешь… Так чего там с женой?

– Не хочу об этом.

– Сохатым, что ли, сделала?

Сергей вдруг побелел, схватил Юру за отворот сорочки.

– Не смей! Слышишь, не смей! Это мое… только мое! Понял?

Юра отцепил его руки, мотнул головой.

– Псих, что ли? Спросить нельзя? Ну, братан, даешь. Лечиться нужно.

Они какое-то время помолчали. Затем Юра не выдержал, улыбнулся, хлопнул Сергея по плечу.

– Ладно, не обижайся. Замяли… – И через паузу: – Дочурку-то как зовут?

– Катюша.

– С ней осталась, что ли?

Кузьмичев поднял на него бешеные глаза, тот сразу отмахнулся:

– Все, все, кочумаю. Больше ни слова… – И через паузу, свойски: – Я тебе, братан, найду такую бабеху – закачаешься.

Юра погасил сигарету о железную дверь тамбура, тоже посмотрел в окно.

– Все, кажется, подкатываем. Подкатываем к городу, где не только весело, но и страшно до жути.

Они уже готовы были выйти из тамбура, как вдруг Юра развернулся, крепко прижал Сергея к холодному железу закрытой двери, дыхнул в лицо тяжело и жарко.

– Только запомни, братан, одно. Теперь ты от меня ни шагу. Будешь все время как на веревочке.

Кузьмичев попробовал оттолкнуть его, но тот не отпускал.

– На веревочке. Как бычок… А отлучишься в сторонку, получишь свинчатку по лобешнику.

Сергей все-таки оттолкнул его.

– Припадочный, что ли?

Юра ухмыльнулся, слегка юродствуя, приблизил лицо чуть ли не вплотную.

– А знаешь, кто я?

Сергей смотрел на него спокойно, с усмешкой.

– Ну и кто же?

– Мочильщик. А по-вашему, киллер. Надо убрать какую-нибудь падлу, зовут меня.

– Но на киллера есть антикиллер, – улыбнулся Кузьмичев.

– Соображаешь… – хохотнул, а потом погрозил пальцем Юра. – Неплохо соображаешь. Вот поэтому и будешь топать рядом со мной. То я тебя прикрою грудкой, то ты меня. Вдвоем все-таки веселее.

– Боишься, что как только выйдем на перрон, так тебя сразу и грохнут?

– Ну, сразу не сразу, а такое случиться может. Поэтому, Кузьма, будем помогать друг дружке. Как в том фильме, помнишь? «Скованные одной цепью», кажись? Мы ведь с тобой проверочку взаимную прошли, верно?

– Это еще не проверочка.

Юра одобрительно цокнул языком.

– Молоток. Нравишься ты мне, Кузьма. Это еще не проверочка, а самое ее начало. Но продолжение у нас должно быть самое веселое. И высокое. Фиг с два кто до нас подпрыгнет. Будем тянуться к этому, Кузьма?

– Попробуем.

– Дай пятачок.

Сергей протянул ему ладонь, и Юра сильно ударил по ней своей пятерней.

– Смотри, братан, не кинь. Мне сейчас подобная поддержка ой как нужна. Не подведи, иначе на дне самого топкого болота разыщу. Понял, братан?

– Как не понять? Понял.

– Ну и лады. Вперед?

– Вперед. – Они покинули тамбур и уже на подходе к самому купе Сергей неожиданно спросил: – А с Грязью, случайно, не знаком?

– Чего-о? – Юра даже остановился. – С Грязью? А ты откуда его знаешь?

– Не знаю, слышал.

– И от кого же?

– От мента, которого хотел завалить. Он как раз по телефону про Грязь с кем-то базарил.

– Ты про Грязь не говорил, я про него не слышал. А случаем, увидишь живьем, старайся отвести глаза, будто ослеп вовсе. Так будет лучше тебе же…

Состав стал тормозить, Юра шумно выдохнул, вышел в коридор, приготовился к выходу. Сергей задержался, быстро осмотрел купе, пробормотал:

– Ничего не забыли? – прошелся рукой по одной полке, второй, встал ногами на нижнюю, заглянул наверх, прощупал все углы, заметил там багажное отделение. И вдруг обнаружил обещанный паспорт.

– Ты чего? – заглянул в купе удивленный Юра.

– Да так, на всякий случай… – Кузьмичев хлопнул его по плечу и двинулся следом к выходу.

Москва. Безумная, суетная, непонятная, пугающая и соблазняющая.

Поезд прибыл на один из шумных московских вокзалов. В густой толпе прибывших мелькнули Юра и Кузьмичев и быстро, стараясь не задерживаться, растворились в общем вокзальном месиве.

– Куда? – спросил Сергей, на ходу, незаметно выбросив паспорт, подаренный Юрой после электрички.

– На донышко. Полежим, отойдем, погреемся. А там, глядишь, и солнышко в нашу сторону зыркнет… – Юра оглянулся. – Хвостик не ощущаешь?

– Вроде нет.

– Гражданин… – вдруг послышался сзади женский голос. – Вы обронили… паспорт обронили. Гражданин!