Пока я помню Долинго Борис

– Слышу, – глухо проворчал Федор.

Кирилл Францевич вздохнул и попросил рассказать о том, как прошел вечер. Федор сообщил, что ничего подозрительного и в помине не наблюдалось, и тут, в свою очередь, огорошил орханина сообщением об инциденте в гостинице.

– О-ля-ля, – проговорил Кир, – час от часу не легче. Я понимаю, как тебе тяжело, но соберись – мы все делаем отнюдь не простую работу.

Пошивалов хмыкнул:

– Ну и как мне быть?

– Включи-ка видеоканал, – попросил Кир.

Передача видеосигнала повышала риск быть засеченным потенциальными противниками-чужаками, но ситуация требовала. Федор повиновался и, используя телефон, как видеокамеру, показал куратору отдавшего концы ларзианца и его бутафорское оружие.

Орханин подтвердил предположения Пошивалова о том, что в организме псевдокиллера имелось какое-то устройство или ему заранее ввели препарат, активизирующийся как яд под влиянием определенных факторов. Но и Кир не имел никаких предположений, кто и зачем разыграл спектакль с нападением. Во многом он сходился с Федором, что это, безусловно, хитроумно рассчитанная провокация, хотя и непонятно как связанная с убийством Берковича.

– Значит, у тебя есть соответствующие средства – немедленно ликвидируй тело, тщательно заметай все следы и убирайся оттуда поскорее. Этот игрушечный, как ты думаешь, пистолет забери – отдадим на экспертизу. Я сильно подозреваю, что не такой он игрушечный. Мне кажется, что они устранили Берковича и зачем-то им потребовался ты – возможно, подсадить программат. Я также не уверен, что убийство Берковича – просто убийство. Возможно, это какой-то сложный ход…

– Ты хочешь сказать?.. – начал Федор, но орханин его перебил:

– Рассуждать некогда. Убирай следы и приезжай на вокзал, там тебя встретит Вильямс…

– А ты Вильямсу доверяешь? – поинтересовался Пошивалов.

– Абсолютно! Вильямс проверенный сотрудник.

– Антон тоже был проверенный, а ты ему не доверял! Теперь-то хоть смерть реабилитировала его в твоих глазах?

Последние слова Федор сказал резко и с таким сарказмом, что Кир шумно вздохнул:

– Не надо, Федя, сейчас это ни к чему! А основания у меня имелись, поверь. В общем, Вильямс тебя встретит и вывезет из города. Кстати, а как тебя нашли те, кто подослал киллера, есть соображения?

– Это же не настоящий киллер! – поправил Пошивалов.

– Неважно! Как они могли тебя выследить, если ты уверен, что слежки не было? Или ты не заметил?

– Я не знаю, но не похоже, что слежка была.

– Погоди! Ты проверял одежду на «жучки»?

Федор вдруг осознал, что ни разу не сделал этого ни после выхода днем из гостиницы на встречу с Антоном, ни по возвращении в номер. Но он же четко контролировал все свои движения, соприкосновения с людьми на улице – ничего подозрительного! Словом, никто ему не мог прицепить «следилку», разве что официанты в ресторане, когда они с Тошкой подвыпили. Но это уж совершенная паранойя: ресторан выбирали наугад!

Он вспомнил, что совсем не наугад: выбрать ресторан посоветовал Антон, но это практически то же самое.

– Мне не казалось, что это необходимо! – коротко пояснил он.

– А ты проверь! – настоятельно посоветовал Кир. – И действуй, как я сказал, – времени мало.

– Есть! – мрачно ответил Федор. – Разрешите выполнять?

– Не обижайся! – примирительно сказал Кир. – Мне дороги все мои подопечные. Держи меня в курсе. Как закончишь, дай подтверждение, что все в порядке.

Кир отключился, а Пошивалов тряхнул головой, словно выходя из ступора, и сначала осмотрел одежду, в которой ходил на встречу с Антоном. К своему стыду, он быстро обнаружил, что к внутренней стороне рукава блейзера прицепился крошечный, с маковое зернышко, маячок-хамелеон, та самая «следилка», в абсолютном отсутствии которой был так уверен.

Федор покачал головой: кто и когда мог прицепить ее? Впрочем, гадать не имело смысла, и Пошивалов занялся насущными делами.

Не освобождая труп от «кокона», он перетащил его в ванную и замкнул «кокон» полностью. Теперь казалось, что в акриловой посудине покоится огромная куколка тутового шелкопряда. Взяв пульт регулирования поля, Федор повторил одну из процедур, которые неоднократно проделывал на тренировках, но не думал, что на первом настоящем задании придется такой воспользоваться.

Полевой «кокон» засветился зеленым, слегка завибрировал и тихо загудел – единственный недостаток методики: в принципе звук можно услышать и зафиксировать. Гудение продолжалось с минуту, после чего «кокон» погас и исчез, а в ванной остался бесформенный комок, похожий на не слишком крупный ноздреватый булыжник. Федор запихнул камень вместе с пистолетом «киллера» в чемоданчик, чтобы выбросить позже на улице.

Он собрал вещи и хотел выходить, когда его словно молнией пронзила мысль: единственного друга убили даже не люди, а какие-то твари, а он бежит, позорно заметая следы. И это здесь, на собственной планете! В конце концов, дисциплина дисциплиной, но не так же!..

Федор поставил сумку и чемоданчик на пол, сел в кресло и закурил, положив перед собой на стол станнер, внешне напоминавший чуть изогнутую торцевую отвертку с толстой ручкой.

Все же ясно: это камалы! Те, кто торговал модифицированным кокаином, поняли, что на их след вышли, поняли, что орхане могут устроить большой шум в Галактическом Совете. И решили сделать упреждающий ход, чтобы свой провал обратить себе же на пользу. Для этого надо поднять вой из-за убийства якобы ни в чем не повинного ларзианца, который наверняка состоит в официальной наблюдательной миссии, раньше, чем это начнут делать по поводу распространения на Земле отравленного наркотика чересчур дипломатичные орхане, которым все надо десять раз проверить и перепроверить. В любом случае каша заварится крутая, и своего альтеры достигнут: в Галактическом Совете первым оправдываться придется орханам. Что и требовалось получить!

– Погодите, твари, – негромко сказал Федор. – Вы меня в расчет не приняли. Я вам устрою за Тошку!..

Мастерская, где обитали «подозреваемые», располагалась в Квинсе, за стадионом Вильяма Шо, рядом со съездом с Северного бульвара к Сто двадцать шестой улице.

Федор остановил машину за поворотом у мрачноватого здания – то ли третьесортные офисы тут гнездились, то ли мелкооптовые склады. Было рановато, но ничего, подождет.

Покинув «Бродвей Плаза», Пошивалов перебрался в другую гостиницу, тоже на Манхэттене, но подороже – «Фитцпатрик Манхэттен», четыре звезды, на Лексингтон-авеню, где, перепрограммировав паспорт, зарегистрировался под именем Ван Хассена, предпринимателя из Нидерландов. Возможно, в подобных местах служба безопасности работает лучше, но сейчас это особой роли не играло: он в любом случае не собирался оставаться в номере дольше, чем до утра.

Федор не знал, что произойдет, если он сумеет осуществить свой план, – естественно, по голове за самодеятельность не погладят, но его пока это не волновало. Он поставил задачу: во что бы то ни стало выбить у агентов альтеров данные о тех, кто убил Антона, а затем, если получит необходимую информацию, ликвидировать убийц. Неважно, кто они – камалы, ларзианцы или люди, не ведавшие на самом деле, что творят.

Кир начал вызывать его, но Федор отключил связь, как только покинул первую гостиницу, в которой так и не удалось переночевать. Впрочем, спать ему пока не хотелось: он принял сильный стимулятор, позволяющий не спать двое-трое суток.

В новом отеле, воспользовавшись справочником, Пошивалов заказал в прокате машину, которую подогнали к восьми утра, и к мастерской приехал рано – заведение еще не открылось. Сжевав купленный по дороге гамбургер и запив соком, Федор устроился на удобном сиденье прокатного «БМВ-Х3»: он взял не самый дешевый вариант в расчете на то, что ему потребуется машина помощнее и понадежнее, но не слишком громоздкая. Для предлога появления в мастерской он из гостиницы зашел в Интернет и поискал данные по модели, которая подвернулась в прокате.

Логика Пошивалова была проста: если парни – агенты альтеров, они не позволят ему допрашивать себя и моментально раскроются. Если же они несознательные поставщики модифицированного кокаина, то при должном нажиме он это тоже поймет. В таком случае он просто отметелит накоторговцев и выбьет из них сведения, откуда они получали товар. Подонков жалеть не стоило: торгуешь наркотой – будь готов, что тебе свернут башку, если говорить не хочешь.

Правда, второй вариант не решал проблемы расправы с убийцами Антона, но Пошивалов нутром чуял, что не простые наркодилеры свили гнездышко в Квинсе.

Погода устанавливалась хорошая, здесь окончательно наступила весна. Ночью, правда, прошелестел приличный дождик, но по-прежнему держалось тепло, а небо намекало на ясный день диском солнца, выползающим из-за хребтов городских построек.

Минуло около часа, когда к мастерской подкатила первая машина – новый темно-синий «Эксплорер». Из него вышли двое и, не торопясь, перекидываясь шуточками, отперли ворота. Федор отметил: парни именно те, кого он собирался обрабатывать. С помощью «слухача» он фиксировал их разговоры – с виду обычный треп приятелей, работающих вместе и готовящихся начать суетливый день.

Еще через пять минут подкатил второй автомобиль, прямая противоположность массивному, но строго деловому джипу: вальяжный и стильный «Крайслер 300С» нежно-голубого цвета. Там прибыли тоже двое, и теперь на сцене присутствовала вся четверка.

В последней машине прибыл человек, кого Кир считал погибшим членом экипажа корабля, на котором Антон потерпел крушение. По документам он значился сейчас как истинный американец с замечательно стандартным именем Вилли Дэй.

Федор знал их всех по именам и фамилиям. Высокий бритый смугляк и тоже высокий, но рыжеватый парень из первой машины звались соответственно Левай Джордж и Бернар Луго, а напарник Вилли по «Крайслеру», тонкий, темноволосый и изящный, похожий скорее на дирижера симфонического оркестра, проходил в досье Кира под именем Эмилио Хенсли.

Пора, решил Федор и, объехав квартал, подкатил к мастерской с другой стороны. Компания неспешно переодевалась, готовясь к рабочему дню, и с интересом воззрилась на клиента на хорошей машине.

Федор приветливо поздоровался. Стоявший ближе всех Эмилио улыбнулся:

– Вашей машине, судя по виду, никак не больше года. Что, с новым «БМВ» уже проблема?

Пошивалов развел руками, тоже улыбаясь и одновременно прикидывая, где располагаются кнопки управления воротами, двери во внутренние помещения мастерской и вообще любые значимые для ситуации объекты. В мастерской, как он отметил, было чисто и даже присутствовал уютный уголок, где клиенты могли подождать, пока с их машиной работают.

– Это не моя машина, – объяснил Федор, – это прокат.

– Ну, тогда все возможно, – кивнул Эмилио. – И что не так?

– По-моему, – сказал Пошивалов, – их хваленый Х-драйв барахлит: на подъемах колеса пробуксовывают. Думаю, дело в этой системе.

Что-то перекладывавший на верстаке Левай обернулся и оттопырил губу:

– Похоже, сэр, вы разбираетесь в машинах, – полувопросительно, но с уважением констатировал он.

– Есть такое, – не стал разубеждать Федор. – Правда, я ленивый – сам ни за что не полезу в авто.

– При чем тут лень? – заметил вышедший из подсобки Вилли. – Человек должен заниматься своим делом. Если ты не автомеханик, зачем тебе в машине ковыряться?

– В общем, давайте ключики, продиагностируем эту красавицу, – заключил Левай. – Вы пока можете вон там посидеть или в специальной бизнес-комнате. Можете кофе выпить.

Федор благодарно кивнул и бросил ключи, которые Левай ловко поймал.

– Кофе я бы выпил, если вас не затруднит, – заметил Пошивалов.

– Там кофеварка, – пояснил Вилли. – Все к услугам клиентов!

«Приветливые, черт бы их побрал!» – с раздражением подумал Федор. Он улыбнулся и кивнул:

– О'кей! И где же ваша бизнес-комната? Я бы пока там посидел, кое-какие звонки нужно сделать.

– Вам туда! – показал Эмилио, уже готовящийся включить подъемник, на который заезжал Левай. – Вилли, покажи мистеру…

– Ван Хансену, – подсказал Пошивалов.

Вилли провел Федора по коридорчику мимо пары подсобок, душевой и складского помещения. Дальше оказалась симпатичная и не маленькая комнатка с кожаной мебелью, барной стойкой и парой столов с богатым набором оргтехники.

Пригласив чувствовать себя как дома, Вилли оставил Пошивалова и вернулся в рабочую зону.

«С виду обычный человек, – подумал Федор, – совершенно обычный…»

Он осмотрелся. Системы наблюдения тут, разумеется, могут быть, хотя он не заметил ничего, напоминающее монитор, но это ничего не значило. Похоже, он увидел все помещения мастерской, и вряд ли в комнатах, которые оставались закрытыми, мог кто-то прятаться. Но осторожность не мешала. Поэтому сначала Пошивалов позвонил в гостиницу и попросил считать номер свободным – он предусмотрительно оплатил один день пребывания. Затем немного подождал и, достав зажигалку и пачку сигарет, вернулся в цех.

Там кипела работа. Левай и Эмилио занимались «БМВ», задранным на подъемнике, – цепляли какие-то датчики, Бернар настраивал диагностический стенд, а Вилли сидел и записывал что-то в журнал.

Федор прошел по плавной дуге мимо всех четверых, чуть потряхивая зажатыми в руке курительными принадлежностями. Парни бросили быстрые взгляды на него, но ничего не сказали.

Встав в проеме ворот, Федор вопросительным жестом показал пачку Бернару, располагавшемуся к нему ближе всех. Тот кивнул – курите. Пошивалов закурил, посматривая то внутрь мастерской, то наружу и вроде бы весело щурясь на поднимающееся все выше солнце. Затянувшись и со смаком выпустив дым, он сказал, поигрывая зажигалкой:

– Люблю утром покурить… – И добавил, выдержав небольшую паузу: – Травки. А то и понюхать чего-нибудь.

На миг вся четверка замерла.

– Мой хороший знакомый, мистер Риизи, говорил, что у вас есть кое-какие штучки, – Пошивалов ухмыльнулся, – делающие поездки на автомобиле еще интереснее, вы понимаете? Можем мы эти вопросы порешать?

По мнению Федора, в сложившейся ситуации это явилось бы своего рода мгновенной проверкой – особенно вкупе с упоминанием имени Риизи.

Что и случилось. Четверка замерла уже не на мгновение – было видно, что упоминания про общего знакомого никто не ожидал.

Первым опомнился Бернар:

– Вы правы, мистер Риизи наш клиент, это верно. А что за штучки, о которых вы говорите? Какое-то дополнительное оборудование в салон? – поинтересовался он, спокойно поворачиваясь к Федору от стенда.

Пошивалов ухмыльнулся и сплюнул.

– Парни! – повысил он голос. – Вы прекрасно понимаете, о чем я. Мне нужно зелье, которым вы банчите. Конкретно – кокаин. А еще конкретнее – мне нужен выход на тех, кто вам поставлял кокаин примерно месяц тому назад. Если вы, конечно, не сами его производили!

При этих словах Вилли начал вставать из-за стола, а Левай с Эмилио сделали шаг-другой из-под поднятого на подъемнике «БМВ».

Федор швырнул сигарету на пол и вытащил станнер.

– Стоять на местах, господа! Руки держать на виду!

Станнер оказался «лакмусовой бумажкой» куда почище, чем упоминание о наркотиках. При появлении в руках невзрачной для любого обычного человека трубки «нормальные» наркодилеры как минимум недоумевали бы, если бы не расхохотались: станнер трудно было принять за угрозу – гнутая отвертка, не более.

Однако при виде этого останавливающего оружия четверка прилипла к полу, а Вилли Дэй вдруг прыжком рванулся к проходу в задние помещения мастерской: к он стоял ближе всех.

Федор подумал, что не следовало устраивать спектакль, тратя драгоценное время, а просто помахать станнером перед носами четверки с самого начала. И все стало бы ясно и понятно намного раньше. Обычные земляне, даже промышляющие чем-то нелегальным, никогда бы с ходу и при отличном освещении не приняли станнер за пистолет или другое огнестрельное оружие – он помнил свою реакцию, когда первый раз увидел это устройство. И, конечно, никто бы не стал бежать. Поведение Дэя однозначно подтверждало, что тут знают, что такое станнер, и понимают, зачем явился этот «клиент».

Вилли Дэй не успел никуда добежать. Пошивалов не стал стрелять из станнера – можно было и не попасть, и, кроме того, видел, как дернулись к нему остальные трое. Он просто нажал донышко зажигалки, которая служила не только зажигалкой.

Рассыпанная предварительно по полу пыль активировалась, четыре протуберанца парализующих микрогранул взвились по направлению к четверке. Через секунду все валялись на полу обездвиженные.

Федор быстро выглянул на улицу – она оставалась пустынной – и нажал кнопку опускания ворот, после чего блокировал створки, а отдельную входную дверь закрыл на задвижку.

Он перетащил незадачливых агентов альтеров на диванчик, стоящий у стола, за которым Вилли Дэй вносил записи. Последнему, самому крупному, Леваю Джорджу, места не нашлось, и Пошивалов посадил его на пол у ног подельников. Действие микрогранул продолжалось не слишком долго, поэтому Федор опустил машину с подъемника и достал из багажника чемоданчик со снаряжением. Оттуда извлек четыре «кокона» и напялил на агентов.

После этого Пошивалов проверил все помещения мастерской. Пара дверей в подсобки оказались запертыми, как и задняя дверь. Пошивалов вернулся к обездвиженным агентам. Они начали отходить от действия парализатора и вертели головам и, торчащими из полевых «смирительных рубашек».

Федор выдвинул ящики стола и ухмыльнулся – в верхнем лежал заряженный «Хеклер и Кох». Сунув пистолет за пояс, Пошивалов подтащил из дальнего угла мастерской кресло и уселся напротив четверки вольных или невольных предателей рода человеческого.

– Сейчас, – сказал он, поигрывая станнером, – вы мне расскажете, как камалы завербовали вас, ублюдков. Уверяю, я сумею вас разговорить. Не таких гордых горных орлов заставлял чирикать. Но сначала вы мне сообщите, кто конкретно ликвидировал Антона…

При этих словах все спеленатые «коконами» недоуменно переглянулись.

– Кого ликвидировали? – спросил за всех Дэй. – Мы не знаем никакого Антона. И вообще, раз пошли такие дела, мы будем разговаривать только в присутствии наших представителей.

– О как! Очень интересно, каких это «ваших» представителей? Вы земляне, я земной представитель КСИ. Возможно, это слово вам знакомо? Как вы понимаете, ни одному земному правительству я вас представить не могу, поэтому я – один из немногих землян, кто имеет право вас допрашивать, раз уж вы люди…

– Ошибаетесь, мы не люди!

– Это точно! – согласился Федор. – Вы – не люди! Но поскольку вы представители гомо сапиенс, то отвечать будете перед себе подобными. К которым и орхане относятся, кстати.

– Он не понимает, – криво ухмыльнулся Эмилио, обращаясь к подельникам. – Делать нечего, придется вмешивать дипломатов. Но ему надо объяснить…

Пошивалов удивленно поднял бровь.

– Дело в том, что мы только формально люди, – пояснил Дэй. – На самом деле мы – представители камалов. Давайте не будем поднимать масштабного скандала, он не нужен ни вам, ни нам. Давайте вызовем кого-то из руководящего состава с каждой стороны, и пусть они решают, как быть, раз так получилось.

– Чего-чего? – Пошивалов не понимал, куда клонит пойманный им агент альтеров. Он вытащил свой супертелефон с потайными функциями, одна из которых заключалась в дистанционном экспресс-анализе на принадлежность к разным расам. – Какие вы камалы, не вешайте мне лапшу на уши!

Он не мог поверить в подобное: по словам Кира, четверку проверяли куда более точными приборами, чем его портативный детектор. Орхане не могли ошибаться: никакая маскировка, никакой грим не позволят обмануть датчики! Если же говорить о программатах, то не может быть таких программатов! Ублюдки пытаются одурачить его, сыграть на боязни крупного дипломатического скандала. Но подключи сюда официальные круги – все замнут, как всегда. Нет, он сначала выбьет из них все касающееся убийства Антона!

Теперь вся четверка нахально усмехалась, глядя на Пошивалова.

– В том-то и дело, что мы не люди и можем это доказать – но только в присутствии официальных представителей Федерации Камал. Если вы агент КСИ, должны помнить статью 12 главы 7 Галактического Пакта, запрещающую применение пыток и тем более самосудов к официальным представителям иных цивилизаций, каким бы образом они ни оказались в плену. У вас лично будут серьезные неприятности, а у вашего руководства неприятности будут огромные. Фактически вы своей планете сильно навредите.

Пошивалов скривился, как от зубной боли: этот ублюдок говорит правильно. Но, во-первых, в данной статье Пакта говорится о чужаках, о чужаках, а не о предателях своей расы, так что… Да ну их к черту! Он решил узнать все, сейчас все и выбьет из этих скотов.

Федор открыл рот, чтобы сказать все, что он думал, но в этот момент стала открываться задняя дверь мастерской. В пустом коридоре, ведущем в подсобные помещения, звук поворачиваемого в замке ключа отдавался достаточно громко, чтобы услышать его в цехе.

– Ни звука! – приказал Пошивалов спеленатой четверке и вытащил из-за пояса пистолет.

Времени выяснять, кто явился, не оставалось: новоприбывший шел по коридору и мог услышать разговоры в цехе. Если это не агент альтеров, а рабочий мастерской или «простой» наркоторговец, с которым знались эти парни, то вид станнера наверняка не произведет на него должного впечатления.

– Эй, ребята, чего-то подозрительно тихо у вас! – крикнул знакомый голос.

Пошивалов не успел удивиться, а новый посетитель уже вышел из-за угла коридора. Федор выпучил глаза: перед ним стоял Антон, целый и невредимый.

Но он успел навести пистолет на входящего и, повинуясь вбитому в спинной мозг боевому навыку, не опускал оружие.

Впрочем, Беркович вошел с пистолетом в руке, правда, держал его не направленным на Федора. Увидев Пошивалова, старинный друг улыбнулся, но улыбка вышла нехорошая, не улыбка Антона, которого Федор знал давным-давно.

– Вот это да! – воскликнул он. – Я мог бы догадаться, что ты выкинешь подобную штуку – я хорошо изучил твой психотип и обязан был учесть, что ты слишком эмоциональная натура для бывшего военного. А так хорошо все складывалось: ваш местный резидент поверил, что Беркович мертв, и глупо запаниковал. Это могло стать замечательным прикрытием для нашей группы. – Он кивнул на сидящих на диване. – Но ты все испортил, агент Пошивалов, все испортил…

– Господин Риизи! – Федор не хотел обращаться к этому человеку как к Антону. – Бросьте оружие в сторону – и на колени, лицом к стене!

– Да ну, оставь, Федька, ты ведь не выстрелишь в старого друга! – почти ласково сказал Беркович и начал поднимать пистолет.

«Дьявол, – лихорадочно неслись в голове мысли, – он так себя ведет, потому что явно в бронике. В башку надо целиться. Но стрелять в лицо Тошке… Вот же дьявол!..»

Он промедлил совершенно зря, хотя понимал, что стрелять необходимо: он ничего не выпытает из этих предателей, если не останется жив.

Пули ударили его куда-то в левое плечо и бок.

«Сволочь, в сердце метит», – успел подумать Федор, пытаясь удержать равновесие и тоже нажимая на спусковой крючок.

Его потащило чуть назад и на пол, но, падая, он выстрелил дважды и увидел, как валится навзничь, запрокинув голову, тот, кто назывался когда-то Антоном Берковичем.

В висках стучали молотки, и Федор чувствовал, как кровь теплыми липкими струями бежит по левой стороне тела. Почти отключаясь, он из последних сил приподнялся и скользнул взглядом по неподвижному телу, по растерянным лицам засунутых в «коконы». Выбраться они самостоятельно не смогут, но, если сюда явится еще кто-то из их подручных или, еще хуже, полиция…

«Облажался, кажется», – подумал Пошивалов и потерял сознание.

Сильно трясло, словно его везли на тачке по булыжной мостовой.

Пошивалов открыл глаза. Страшно хотелось пить, а перед глазами болталось что-то серое с блестящим прямоугольничком посередине. Когда зрение сфокусировалось, он понял, что его действительно везут, но не на тачке.

Он лежал на широком сиденье минивэна, похожего на санитарную машину, которая мчалась по гладкому шоссе – об этом Федор мог судить по плавности хода, поскольку окна в машине были матово-серыми. Но каждое плавное качание отдавалось болью, и это производило впечатление, что его тащат по камням в тележке на железных колесах.

Грудь у него была замотана-перемотана, от левой половины отходила толстая трубка, оканчивающаяся в блестящем разными финтифлюшками и глазками цилиндре, стоящем на полу.

Скосив глаза, Федор увидел сидящего через проход на откидном сиденье Кирилла Францевича. Заметив, что раненый пришел в себя, орханин участливо наклонился и спросил:

– Ну как, больно?

Пошивалов кивнул, как мог.

Кир поманипулировал чем-то на стенке цилиндра, невидимой Федору.

– Так лучше?

Пошивалов снова кивнул, чувствуя, как боль, заливавшая его с головы до ног, сжимается и отползает в дальний уголок тела. Впрочем, она была такая большая, что совсем исчезнуть не могла. Одновременно захотелось спать.

Кир приоткрыл окошечко в отсек водителя и сказал:

– Элвуд, нельзя ли поскорее?

– Можно, – проворчал водитель, и Пошивалов узнал Вильямса. – Если хотите, чтобы остановила полиция. Мы же конспиративная «Скорая помощь», я не могу включить сирену!

– Остряк! – заметил по-русски Кир, закрывая окошечко.

– Что, неважные дела? – выдавил из себя вопрос Федор: хотя боли почти не осталось, но слова давались с большим трудом, он уже почти засыпал.

Орханин пару секунд смотрел ему в глаза.

– Если откровенно, весьма хреново. Бочину тебе разворотило, будь здоров. Пули у этого гада оказались усиленные, хоть и стрелял с глушителем. Да и не мог я тебя вывозить сразу, а местных врачей не пригласишь. Твое счастье, что, когда мы сообразили, что случилось и где тебя искать, я догадался прихватить полевой реаниматор. – Он кивнул на блестящий цилиндр.

Федор судорожно вздохнул, борясь со сном, и боль снова зашевелилась в груди.

– Но если бы мы опоздали минут на двадцать – хана бы тебе, парень, прямо говорю. В любом случае теперь тебя придется вывозить на лечение туда, – Кир показал пальцем в потолок минивэна. – Надо только подальше от города отъехать, а то челнок скрытно не сядет, сам понимаешь. А еще требуется вывезти этих субчиков в надежное место – они же «вещественные доказательства». Ну и заварил ты кашу, скажу тебе!

– Сильно накажут? – проговорил Пошивалов, едва ворочая языком.

Кир усмехнулся:

– Я бы тебя наказал, ох как наказал! Но тебя, скорее всего, даже наградят…

– Посмертно, – выдавил Федор деревянными губами.

Кир снова усмехнулся и осторожно потрепал его по колену:

– Выживешь, солдат, выживешь. Будешь как новенький. Вообще ты, хотя и вопреки инструкциям и дипломатическим нормам, сделал большое дело. Без твоего «нарушения правил» мы бы еще черт знает сколько блуждали в потемках.

– Но как они умудрились людей завербовать? – Федор говорил все тише.

– Клоны, понимаешь, дружище, клоны! Штучные клоны, наши полевые анализаторы не отличают. Вот зачем им нужен был экипаж того корабля. А нам предстоит выяснить, как они научились в мозги так залезать, что фактически туда своих пересаживают. Это не просто временные программаты, это новая проблема, но теперь мы хоть знаем, в чем дело. Конечно, жаль, что ты своего бывшего друга завалил, снайпер, точно в лоб ему впечатал дважды, аж мозги разбрызгало…

Пошивалов вдруг всхлипнул, и Кир истолковал это по-своему:

– Федор, ты не переживай, ты не друга убил, он им уже не был.

Пошивалов чуть повел головой:

– Да я уже понял, что я – идиот? К тому же бабочка…

– Что за бабочка?

Федор объяснил:

– Антон всегда ненавидел насекомых, а тут так нежно ее в воздух подбросил. Это не сразу в голову пришло, но не давало покоя весь вечер.

– В общем, твой друг давно умер, не сегодня утром.

– Он не умер, – прошептал Пошивалов. – Они все живы, пока я помню…

Он закрыл глаза и, не в силах сопротивляться наваливающемуся сну, поплыл в темноту временного небытия. Перед ним вставали дорогие лица – жены, дочки, Антошки.

«Они все живы, – беззвучно повторил Пошивалов. – Пока я их помню! И пока помню я – я сам живу!»

Он знал, что должен выжить, что у него на Земле и на десятках других планет еще есть много жен, дочек и друзей, пусть не его собственных, но всем им требуется защита. Потому что все люди – братья перед лицом куда более серьезной угрозы, чем свары между белыми или черными, христианами или нехристями. И даже те, кто пока этого не понимает, как большинство на Земле, рано или поздно поймут. А пока не поймут, он будет драться за них – везде, где нужно. Драться и помнить… И жить – пока помнит!..

Машина свернула на проселок, и теперь затрясло по-настоящему. Пошивалов слегка застонал сквозь сон.

Кирилл Францевич проверил крепление носилок и осторожно погладил забинтованный бок раненого:

– Спи, солдат, спи. Я тебе умереть не дам, у нас дел по горло!