Звезда тантрического секса Полынская Галина

Глава четырнадцатая

Всю дорогу до станции метро «Студенческая» Тая хрустела мятными пастилками, жевала жвачку, в общем, проветривала свою пасть, как могла, но перебить запах пива так и не получилось.

– Буду молчать, – решила она.

– Тогда и не дыши.

– А что, когда молчу, все равно пахнет?

– Ха-ха, а ты что думала? Нечего было наливаться пивом с утра пораньше, попила бы как я – чай и «Новопассит», и все прекрасно, ни перегара, ни волнений.

Она что-то буркнула в ответ нелицеприятное и погрузилась в свой внутренний мир. В духоте вагона метро моя Таиска расклеилась и собралась поспать как следует, наплевав на накрашенные ресницы, но я ее то и дело тормошила и волокла на очередную пересадку.

Пока шли от метро до дома с красной аркой, Тайка немного взбодрилась и перестала походить на сонную похмельную сову с кругами под глазами.

Дима отыскался без труда. Так как в самом здании было слишком шумно и воняло чересчур, мы вышли на улицу и присели на лавочку. Тая уселась на самый край с таким видом, будто боялась заразиться от Димы какой-нибудь страшной болезнью, передающейся воздушно-капельным путем.

– Мы тут накидали кое-что, – сказала я, тоже на всякий случай дыша в сторону.

Тая извлекла из сумки сложенный вдвое листок бумаги и протянула Диме. Снабжать комментариями ее нагромождение стрелок пришлось мне, ибо Таисия дала обет молчания. Дима слушал внимательно и внимательно смотрел, куда я тычу пальцем, я же старательно сыпала строительными терминами, которыми после вчерашнего была до отказа набита моя бедная, все еще больная голова. Я была уверена, что нас сейчас пошлют далеко и надолго вместе с этим бумажным огрызком, но, как ни странно, когда я закончила фонтанировать, Дима кивнул и сказал:

– Что ж, вполне разумно, нам это подходит, скорее всего, все остальные комнаты будем делать по вашему образцу.

У Таи стали расширяться глаза и вследствие этого поползли вверх брови, но я отправила ей сообщение на «мозговой пейджер» и глаза с бровями вернулись на место.

– Теперь осталось выбрать мебель, – сказал Дима, складывая листок и убирая его в карман рубашки (черная в серую крапку), – как только найдете что-нибудь подходящее, откладывайте, звоните мне, я подъезжаю и покупаю. После подбора мебели мы с вами рассчитаемся.

У Таи снова пришли в движение глаза и брови.

– Не хотите еще раз взглянуть на объект?

Мы не хотели, но пошли, надо же было демонстрировать свой заоблачный профессионализм. Спотыкаясь о строительные инструменты и путаясь под ногами у рабочих, мы немного пошлялись по объекту, «заметили кое-что интересное» и засобирались восвояси. Отвязавшись от Димы, мы вышли во двор, и Тая задумчиво посмотрела на соседний подъезд с вывеской турфирмы.

– Пошерстить бы там, – мечтательно произнесла она, – бумаги посмотреть, в компьютерах покопаться.

– В компьютерах наверняка во всех пароли, – мы неспешно направились к красной арке, – не подступишься.

– Можно попросить у Влада диск с программами взлома паролей, – пожала плечами Тая, – и всех делов.

– Да, конечно, а как туда попасть незаметно?

– Это надо обмозговать. Слушай, а ты не верила, что наш горе-план одобрят! Еще как подошло, прямо масленица!

– Да, – не могла не согласиться я, – удивительно, но факт, до сих пор не верится. Неужели всем дуракам так фантастически везет?

– Мы не дураки, мы умные, мы гении. Эх, в дизайнеры пойду, пусть меня не учат! – взмахнула Таиска сумкой. Она совсем ожила, а ее лицу вернулся нормальный человеческий цвет. – Я напрягусь и придумаю, как незаметно пробраться в «Орешник», положись на меня.

– Постараюсь, – вздохнула я.

– Что за уныние? Побольше оптимизма, фроляин! Шире ноздри, выше клюв!

С широкими ноздрями и высоко поднятым клювом я вошла в метро и лицом к лицу столкнулась с Денисом. Денис это мой одноклассник и первая любовь. Любовь была такой сильной и пламенной, что у меня до сих пор колотилось сердце от воспоминаний, хотя это вполне могла быть тахикардия на почве курения. Моя синеглазая любовь в белоснежной рубашке прошла от меня в двух шагах и не узнала меня! Не признал он меня, мамочки родные!

– Сена, что это у тебя с лицом? И чего это ты тормозишь движение трудящихся?

– Знаешь, кто это был? – я поплелась к турникетам.

– В джинсах и белой рубашке?

– Да.

– И кто же? – Тая чуть не вывихнула шею, желая рассмотреть спину Дениса.

– Моя первая любовь, – настроение стремительно портилось.

– Да? – удивилась Таисия. – Неужто у тебя была первая любовь?

– Что я хуже всех? Разумеется, была. Ты представляешь, он меня не узнал! Неужто я так сильно, так ужасно изменилась?

Я даже заплакать решила, горе-то ведь какое!

– Сена, может, он просто не смотрел в твою сторону, – попыталась успокоить меня дорогая подруга, заходя в вагон и усаживаясь на сидение. – Такая толпа народу!

– Смотрел, – я присела рядом, – в упор смотрел и не узнал.

– Ты в школе какая была? Я тебя уже с трудом помню.

– Пять минут назад думала, что такая же, как сейчас!

– Ну, матушка, – фыркнула подруга, – десять лет уж минуло, как свадьба отшумела, ты изменилась, и вот так вот столкнувшись случайно в метро, твой Ромео не обязан был признать тебя с первой секунды и броситься к твоим ногам. К тому же он мог быть погружен в свои мысли. Ты когда задумываешься, вообще от реальности отрубаешься, топаешь, как биоробот. Так что не плакай, жучка, это не значит, что ты обезобразилась после школьного бала, успокойся и не гунди.

Я и вправду успокоилась, Таины слова имели благотворное воздействие.

– Я придумала, – сказала Тая, когда мы вышли на переход с «Киевской радиальной» на «Киевскую кольцевую».

– Что ты придумала? – я все еще была погружена в свои тяжкие думы.

– Придумала, каким образом мы сможем незаметно покопаться в компьютерах «Орешника».

– И каким же?

Мы вошли в вагон, и протиснулись подальше, все-таки ехать целых четыре станции.

– Нам надо остаться там на ночь, – крикнула Тая мне в ухо, – понятно?

Лицо у меня вытянулось. Кажется, Ливанова совсем обезумела от успехов в дизайнерстве.

– Не поняла, – честно призналась я. – Каким образом мы останемся там на ночь?

– Спрячемся, – пожала плечами безумная Тая. – Где-нибудь в туалете, например. А когда все уйдут, выйдем и пошерстим красавчиков.

– А сигнализация? – я начинала потихоньку выпадать в осадок, понимая, что она говорит совершенно серьезно.

– Думаешь в такой конторе есть какие-нибудь супер датчики на движение и тепловое излучение? – хмыкнула Тая. – Мы же будем внутри, мы не полезем туда снаружи, через сигнализацию. Будем заперты, как в сейфе, а утром, когда все придут на работу…

– Нас и обнаружат, спящих где-нибудь под писсуарами. Нет, не пойдет. Тем более, информация, которая может заинтересовать лично нас, хранится где-нибудь в сейфе. Надо с Владом это обсудить.

– Ничего не надо с ним обсуждать! – Тая устремилась в открывшиеся двери. – Еще не хватало наши дела обсуждать с каким-то Владом!

Я предпочла помолчать, чтобы она лишний раз не выходила из берегов. Если существовал хотя бы один шанс, что в офисных компьютерах может храниться информация, не касающаяся туристической деятельности, то я согласна была лезть под писсуары, но если процент везения 1к 100000, то я останусь дома.

На Выхино купили у бабульки молоденьких кабачков и чеснока, решив устроить себе вегетарианский ужин.

Лаврик, цыпочка моя, уже топтался и сопел у двери, пока я искала в сумке ключи.

– Сейчас, моя радость, сейчас… мамочка откроет… мамочка куда-то опять ключики забесила…

– Я быстрее открою.

Тая вынула из своей сумочки дубликат моих ключей и сунула самый длинный в замочную скважину.

– Таюш, ты погуляешь с ним? А я пока кабачки пожарю.

– Погуляю.

Войдя в прихожую, она повесила сумку на крючок и взяла Лаврушин ошейник с поводком.

– Только умоляю тебя, будь осторожна! Держись поближе к подъезду, если что, кричи громче.

– Пора к доктору, Сена, пора. Кстати, когда идем на СПИД проверяться? Вдруг мы уже умираем и не знаем об этом?

– Можно сходить завтра.

Тая согласно кивнула и они ушли. А я отправилась на кухню с пакетом кабачков. Высыпав их в раковину и открыв воду, я пошла в комнату, взяла телефонный аппарат и, подтаскивая за собой длиннющий шнур, поволокла его на кухню. На часах было ровно семь, Влад уже должен был быть дома. Трубку сняла какая-то девица.

– Да? – пропищала она.

– Влада позови.

– А кто его спрашивает? – надумала ревновать козявка.

– Его мама! – отрезала я.

Мне не нравилось разговаривать с девушками Влада, вкус его касательно женского пола казался мне малость извращенным. Они питал слабость к юным кислотным ломакам-макакам без единой извилины в черепной коробке, даже странно, что его занесло на мою сверх интеллектуальную Таисию Михайловну.

– Алло, – раздался немного уставший голос Влада, видать притомила его финтифлюха.

– Это я.

– Слава богу, а то я и впрямь подумал плохое. Сена, умоляю, не представляйся моим знакомым барышням моей мамой, у меня поджилки начинают трястись.

К слову сказать, отношения у Влада и его вечно молодящейся мамочки были возвышенными. Мама сменила четырех мужей – даже и не знаю, кто именно из них доводится Владу родным отцом – она таки решила посвятить свою жизнь сыну и превратила его жизнь в ад. Как только сестра Влада уехала за кордон, Влад немедленно отселился от мамы в квартиру сестры и зажил более-менее по человечески, но все равно мама время от времени устраивала налеты, надеясь застать у сыночка очередную стерву, желающую коварно затащить ее малипусика в ЗАГС. С такими мамами люди не женятся, а если и женятся, то долго не живут – Влад прекрасно это понимал, поэтому все силы приложил, чтобы изолировать свою жизнь от горячо любящей мамули.

– Влад, мне нужна твоя помощь, ты можешь сейчас разговаривать?

– Да, в эти минуты я могу только разговаривать и больше ничего, ты меня напугала.

– Прости пожалуйста. Так вот. Представь себе фирму…

– Какую?

– Туристическую. Представил?

– Ну-у-у… в общих чертах. Давай дальше.

– В общем, эта фирма занимается не только туризмом, но и чем-то еще, как ты думаешь, в офисных компьютерах может быть какой-нибудь компромат? И можно ли взломать пароли этих компьютеров?

– Исключено.

– Что исключено? – я закрыла воду, решив, что кабачки уже достаточно накупались.

– Все. Если информация не предназначена широкой публике, ее могут держать на закрытом, секретном сервере, а что касается взлома паролей, то с нынешними операционными системами и с их защитами это маловероятно. А зачем это тебе?

– Уже незачем, – излишне радостно произнесла я, – спасибо за помощь, продолжай свое дело. Счастливо!

– Пока.

Ура, значит, сидение под писсуарами отменяется, трястись от страха в темноте и гадать – пришел ли на милицейский пульт сигнал о том, что мы лазаем в офисе, тоже не придется. Осталось убедить Таю в нелепости ее плана.

Я аккуратно резала кабачки, валяла кружочки в муке и укладывала на шипящую маслом сковороду. На душе было светло и чисто. Очень уж мне не хотелось прятаться в здании и ночевать в «Орешнике». Потом мысли переключились на Нечаева. Что мы имели на данный момент? Что мы о нем знаем? Юноша прилично зарабатывал, имел прямое отношение к турфирме «Орешник», возможно, работал там, в сексе был раскрепощен и всесторонне развит, даже слишком – предположительно имел гомосексуальные контакты. И был болен СПИДом. Быть может, он кого-то заразил, и человек в состоянии аффекта забил его до смерти? Тоже вариант…

Явились Тая со сладким.

– Как вкусно пахнет! – донеслось из прихожей. Я в этот момент давила чеснок на первую порцию жареных кабачков.

– Скоро будем ужинать. Тая, ничего у нас не получиться, не станем мы ночевать в «Орешнике».

– Это почему еще? – подруга вымыла руки и присела за стол.

Я передала ей слова Влада, и Таиска призадумалась.

– Скверно, – изрекла она, наконец, – а я уже настроилась, все продумала, жаль, хороший вырисовывался план. Ну да ладно, придумаем что-нибудь еще. Скоро там кабаки поспеют?

– Пять минут. Тай, ты не хочешь устроиться на работу в…

– «Орешник»?

– Вообще-то я хотела предложить тебе агентство Горбачева, но мысль касательно «Орешника» очень неплоха.

– Нет, мысль плоха, пока они прощупают меня, примут за свою и посвятят в курс дела, пройдут годы, а я не хочу работать в турфирме.

– Почему?

– Не хочу и все. Может «Орешник» обычное агентство и нет в нем ничего криминального, а Нечаев сам по себе творил какие-нибудь гадости.

– Говоришь – обычное агентство? Тая, очнись, какая турфирма может позволить себе иметь собственную гостиницу? Да еще нанимать дизайнеров? Турфирм по Москве, как грязи, думаешь, все могут себе позволить так жировать? К тому же визитки. Розовые и голубые. Нет, Тая, тут что-то не чисто. Хоть я и боюсь до безумия, но послезавтра я поеду в «Чароит» и все-таки выясню, что же там хранится.

– А почему не завтра? – вспыхнули глаза у подруги.

На вокзалы ее не затащишь, а вот в банк с дорогой душой, вот ведь пипа суринамская!

– Потому что завтра мы идем проверяться на СПИД.

– Ах да, – приуныла Тая. – Ты знаешь, что-то мне не хорошо… голова кружится и покалывает вот здесь, здесь и еще здесь…

Глава пятнадцатая

Утром Тая делала все возможное, чтобы оттянуть неминуемый выход из дома и путешествие в анонимный кабинет. Вот ведь странная, идея с этим кабинетом была ее, а теперь получается, я ее насильно туда тащу.

– Это, наверное, еще и дорого, – она вяло застегивала на груди свои жуткие черные кружева.

– Давай не пойдем, останемся дома и всю оставшуюся жизнь будем терзаться – заболели мы или нет.

– Нет уж, давай сходим, – решительно тряхнула она черной челкой с синей прядкой. – Чтоб не мучаться, чтоб успокоиться.

– Или наоборот… – зловеще изрекла я, и Тая посмотрела на меня, как на жабу.

Шли к остановке будто на собственные похороны, заранее мысленно прощаясь со своими непутевыми жизнями. Все-таки люди это очень мнительные животные. Усевшись в маршрутку, Тая прошептала мне на ухо:

– А откуда кровь будут брать?

Мне хотелось сказать какую-нибудь гадость, которая поразила бы ее воображение, но я ничего не придумала и ответила честно:

– Из вены.

– А ты уверена, что не из пальца?

– Нет, я уверена, что из вены.

– Тогда ты пойдешь первой.

– Чего вдруг?

– Потому что со мной долго будут возиться, пока я в обморок упаду, пока меня откачают…

– Тая, я не знаю, конечно, но мне так кажется, что ты уже вышла из того возраста, когда падают в обморок при виде тети в белом халате со шприцем в руках.

– Я все понимаю, но ничего поделать не могу, когда из пальца, я еще держусь, а как только вену начинают ковырять, тут же скисаю.

– Такая большая девочка, – сокрушенно покачала я головой, – ай-яй-яй.

К подъезду с вывеской «Кабинет анонимной диагностики» мы подходили так, будто шли по минному полю, со стороны могло показаться, что мы крадемся, боясь кого-то разбудить в кабинете анонимной диагностики. Зашли внутрь и совсем превратились в трусливых овец. Поликлиника была пустой и гулкой, и в ней наблюдалось гораздо больше кабинетов, чем мы думали. За стеклянной регистратурой сидела пожилая женщина и что-то читала. В полнейшей нерешительности мы подошли к ней, к счастью, людей кроме нас никого не было, и спрашивать, где тут диагностируют на ВИЧ, можно было без боязни, что от нас шарахнется в сторону вся очередь.

– Мы хотели бы анонимно, – добавила я.

– Семьсот рублей, – тетенька принялась писать какие-то цифры на картонных квадратиках.

Мы оторвали от кошельков тысячу четыреста, получили квадратики с номерами, заменяющими наши ФИО, и пошли к кабинету номер 17. В холле стояли кожаные кресла и квадратный ящик с каким-то пышным волосатым растением. В кресле сидел одинокий и очень симпатичный молодой человек.

– Вы туда? – Тая дрожащим пальцем показала на дверь с золотистыми цифрами 17.

Молодой человек печально кивнул и положил ногу на ногу.

– Тогда мы за вами.

Тайка плюхнулась в кресло и занялась детальным изучением цветка. В кои-то веки она не попыталась кокетничать с молодым человеком, видать отдает себе отчет, что венерология не самое лучшее место для знакомства.

Из кабинета выскользнула маленькая девочка, как мне показалось, лет четырнадцати и только ее яркая одежда и высокие каблуки указывали на то, что «девочке» годков гораздо больше.

– Можно заходить? – спросил ее молодой человек.

– Да, – хрипло ответила «девочка» и направилась к выходу.

Красавчик поплелся в кабинет, дверь за ним закрылась.

– Ах, какая гнетущая тишина, – прошептала Тая, – как тяжело на сердце…

– Прекрати сейчас же.

Если Тая начинала впадать в псевдопоэтическое настроение, это могло плохо кончиться.

Молодого человека не было очень долго, около часа, видать нагулял много разноцветного. Тая нервничала все больше и больше, больничная атмосфера сильно ее угнетала, да и на меня действовала не самым лучшим образом. Наконец-то двери приоткрылись, и вышел молодой человек. Выглядел он не самым лучшим образом, а правую руку держал согнутой в локте.

– Ну, – вздохнула я, усмиряя в груди сердцебиение, – я пошла.

– С богом, – всхлипнула Тая, теребя черные кружева на груди.

В просторном кабинете за столом напротив ширмочки с гинекологическим креслом сидел пожилой мужчина яркой еврейской наружности.

– Здравствуйте, – пролепетала я, стараясь не сесть мимо стула, – я провериться… на ВИЧ.

– Угу, – он мельком посмотрел на меня, – давайте талончик. У вас есть подозрение, что вы могли заразиться?

– В общем, да.

– Когда состоялся половой контакт?

– Контакт? У меня не было этого… самого… полового.

Мне было так страшно, что даже пудра с лица осыпаться начала.

– А с чего вы взяли, что могли заразиться?

– Я в некотором роде контактировала с кровью больного человека.

– Инфицированного или больного?

– А есть разница?

– Разумеется.

– Больного. Я так думаю, что больного.

– Когда это было? – терпеливо пытал меня доктор.

– Около недели назад.

– Ну, голубушка, тогда вы рано пришли, инкубационный период вируса три-шесть, до двенадцати недель, ранняя стадия обнаружения только через восемь-двенадцать недель, может, даже через год. Самая ранняя стадия обнаружения антигенных маркеров ВИЧ через две недели минимум.

– Скажите, пожалуйста, – неизвестно почему приободрилась я, – а какой шанс у человека заразиться СПИДом при сексуальном контакте?

– Один к тысячи, с презервативом один к десяти тысячам. Самая высокая степень риска это через кровь.

– Понятно, – я резко перестала бодриться. – Как раз таки с кровью я и контактировала.

– Каким же образом? Вас что, укусил больной СПИДом? Или вы кровно братались?

– Да нет, – я поняла, что пора сматывать удочки, и деньги мы заплатили зря. – Ладно, приду попозже. До свидания.

– Всего хорошего.

Я выскочила из кабинета. Тайка уже полулежала в кресле в предобморочном состоянии.

– Идем, трусло несчастное.

– Ты уже все? – прошептала она. – Теперь моя очередь?

– Домой идем, мы рано приперлись.

И я постаралась, как можно внятнее передать ей слова доктора, не все, разумеется, а что запомнилось.

– Рано пришли, да? – белое Тайкино лицо стало слегка розоватым, в глазах появился живой блеск. – Можно уходить отсюда, да?

– Да, да, пошли скорее.

Мне не терпелось покинуть это богоугодное заведение. Нам даже денег не было жаль, лишь бы свалить поскорее.

Оказавшись на улице, мы почувствовали, как жизнь возвращается в наши души и в сердца вливаются потоки радости. Тая даже принялась что-то гнусаво напевать.

– Придем через месяц-полтора, – захотелось мне немного умерить ее восторг.

– Придем, придем, – продолжала радоваться подруга, – непременно придем! Как жизнь прекрасна и удивительна! Давай купив грибов и сделаем целую сковороду жульена!

– Это уже не жульен будет, а грибы со сметаной и сыром.

– Какая разница, главное – вкусно!