Звезда тантрического секса Полынская Галина
– Остались бы в квартире – узнали б!
– Нет уж, мне и тут не плохо, да, памятник?
– Вставай, теперь моя очередь лежать.
Кряхтя, я стала подниматься.
Удивительно, но мы дожили до рассвета. Не желая встречаться с дворниками, которые должны были придти убирать институтскую территорию, мы покинули свое лежбище и вышли на улицу. Небо было чистым, будто свежее вымытым, румяное солнце отражалось в стеклах домов и магазинов, казалось – город пуст. Мы проснулись раньше всех, ощущение того, что кроме нас в центре города никого нет, было таким непривычным, таким романтичным, что мы даже выбросили из головы свое расследование. И решили посидеть в скверике у фонтана. На противоположной скамейке, в солнечных лучах, крепко спал маленький бомжик, а в остальном мы были одни.
Дождавшись открытия Макдоналдса, мы отправились в плюшечную, как следует, умылись, прихорошились и прошли в зал завтракать. Вместо лимонада взяли по большому картонному стакану кофе, по гамбургеру и принялись давиться горячей булкой и котлетой. Лезло с трудом, если бы не кофе, прямо и не знаю, что б мы делали.
Завершив трапезу, Тая хотела закурить, но во время вспомнила, где находится.
– Чего сейчас будем делать? – поинтересовалась я. – До двух часов?
– Предлагаю поболтаться по магазинам и купить хотя бы расческу и щетку с зубной пастой.
– Еще мыло и дезодорант.
Тая согласилась, что это тоже не помешает, и мы отправились по магазинам. Я думала, что шоппинг взбодрит и перехочется спать, но я в корне ошибалась. Стоило только войти в теплый, душный магазин, как на меня наваливалась такая бешеная сонливость, что я еле удержала глаза открытыми.
По ходу мы завернули в парфюмерный магазинчик и пока я бессмысленно таращилась на плавающие перед глазами витрины, Тая навалилась на прилавок и страшно зевая, провыла:
– Дезодорант «Да-а-а-ф-ф-ф», пожалуйста, салфе-е-етки, чесало, то есть, расческу, щетки зубны-ы-ые…
– Какие? – напряженно поинтересовалась молоденькая продавщица.
– Любы-ы-ые! – зевота так и раздирала Таисию Михайловну. – И пасту.
– Возьми еще какой-нибудь крем для лица, – на секунду проснулась я.
– Да, – Тая потрогала синяк на скуле, – крем для лица, плюс тональный, плюс пудру.
Брали, разумеется, все самое дешевое, мало ли, когда еще грядут денежные вливания.
В заключение взяли еще тушь для ресниц, маленький наборчик теней и две помады. И пошли в Макдоналдс. Уборщики нас уже узнавали. Взяв еще по картонному ведерку кофе, мы принялись за наведение марафета. Немногочисленные посетители нам не мешали, не раздражали, мы уже чувствовали себя в плюшечной как дома. Тая щедро намазала мордаху тональным кремом и только при ярком дневном свете заметила, что крем слишком светлый.
– Ничего страшного, – сама себя успокоила Тая, и потянулась за пудрой.
Пудра тоже оказалась очень светлой. Когда она нанесла слой пудры поверх тонального крема, ее лицо стало похоже на маску мертвеца для Хеллоуина. Я фыркнула в кофе и тут же пожалела об этом, потому что Тая принялась меня отчитывать за черствость души и окаменелость сердца. Выяснилось, что я только и могу, что издеваться над людьми, желающими вернуть своему искалеченному, израненному лицу первозданный вид и свежесть. Я молчала, рассматривая кофейную бурду, и ожидала, когда же она выдохнется, но заряда хватило надолго. Затем Тая принялась рисовать глаза, а я взялась за картошку-фри. Глаза Тая рисовала долго, тщательно и опять перестаралась с ресницами, а когда она еще и губы накрасила малиновой помадой, то ее лицо окончательно стало похоже на маску, но только не мертвеца, а вампира… голодного, недовольного, не во время проснувшегося вампирчика со скверным характером.
– Ты краситься будешь?
Попробовала бы я отказаться. К счастью мне надо было маскировать только синяки под глазами образовавшиеся от недосыпа, и я обошлась одной пудрой. После легкой реставрации лицо стало вполне приличным, с таким лицом и в гей-клуб можно пойти, не боясь фейс-контроля.
До половины второго дремали в скверике у фонтана, с нами пару раз пробовали познакомиться вполне приличные молодые люди, но Тая открывала глаза, как-то автоматически с этим открывался и ее малиновый рот, и оттуда вылетали слова, способные сильно дискредитировать юную особу в глазах общественности. Если уж Таюхе не до флирта, значит, дела совсем плохи.
В половине второго отклеили свои вялые тела от лавочек и двинули в сторону «Водолея».
– Господи, – с надрывом произнесла Тая, когда мы подошли к заветной подворотне, – помоги нам! Пусть этот голубь окажется на месте! Пусть он будет жив и здоров! Как-нибудь потом сочтемся, Господи!
Охраны у дверей не наблюдалось, сами двери были закрыты. Подойдя ближе, мы прочитали на глянцевой табличке, что клуб работает с 19. 00.
– И как нам попасть внутрь? – озадачилась Тая.
– Давай постучим.
Мы постучали, но нам никто не открыл.
– Вот сейчас лягу тут на асфальте, и буду лежать до девятнадцати ноль – ноль! – злобно произнесла Тая. – Чертов клуб! Никак не попасть внутрь!
Она не успела осуществить свой план, как во дворик въехала уже знакомая нам роскошная иномарка. В этом «Порше» мы уже имели счастье один раз прокатиться.
– Слава! – завопили мы, едва ли не бросаясь под колеса авто. – Славочка!
Разумеется, сразу он нас не узнал, лишь когда мы в подробностях рассказали где, когда и при каких обстоятельствах познакомились, нежное лицо Славы озарилось улыбкой.
– Ах, да, конечно! – воскликнул он. – Здравствуйте, девчонки! А я ждал, что вы придете на программу!
– Ой, у нас такие дела, такие дела творились, прости, что только сейчас до тебя добрались, – с этими словами Тая протянула руку и взяла его за изящное худенькое плечико, видимо для того, чтобы он не вздумал задать стрекоча после того, как мы озвучим свою просьбу к нему.
– Слава, – мяукнула я, – ты не мог бы провести нас в клуб?
– Разумеется, приходите вечером, пройдете бесплатно.
Ишь, какой ловкий.
– Нет, – ласково сверкнула белыми клыками Тая, – нам сейчас нужно, у нас к тебе очень важное дело.
Он посмотрел на часы.
– У меня сейчас репетиция…
– Да, мы в курсе мы уже были тут вчера. Слава, речь идет о жизни и смерти, и только ты можешь нам помочь, – с пафосом закончила Тая, продолжая держать его за плечо.
– Ладно, – сдался Слава, – идемте. Да не сюда, идете к служебному входу, а я поставлю машину и догоню вас.
Мы оскалились в благодарных улыбках и двинули в указанном направлении.
Как ни странно, Слава не поспешил уехать, а вправду догнал нас у служебного входа с торца здания. При входе за столиком сидел охранник.
– Это со мной, – сказал Слава, поздоровавшись, и нас пропустили без всякого гавканья.
Слава провел нас через гримерную в маленькую комнатушку с круглым столиком, парой стульев и диванчиком. Судя по электрическому чайнику, банкам кофе и лилипуту-холодильнику, это была комната отдыха артистов. От кофе мы не отказались, мы все еще надеялись проснуться от растворимой бурды. Должно быть для того, чтобы достичь необходимого эффекта, его нужно выпить в огромном количестве.
– Ну, выкладывайте, – Слава налил в чайник воды из пластиковой бутылки, – что у вас стряслось? Только прошу вас, напомните еще раз, как вас зовут?
Мы напомнили.
– Ах, да, я помнил, что у вас какие-то очень редкие имена.
Он насыпал в три красных кружки кофе, поставил на подоконник рядом с чайником и присел на диванчик.
– Слава, – Тая вытащила из кармана штанов пачку сигарет и бросила ее на столик, – ты не поверишь…
Дверь приоткрылась и показалась чья-то кудрявая брюнетистая голова.
– Слав, привет.
– Здорово, Тим, скажи ребятам, пусть переодеваются и начинают разогреваться, я скоро.
Голова исчезла, дверь закрылась.
– Ты не поверишь, – с той же ноты продолжила Тая, – с нами случилось…
Щелкнул, закипев, чайник. Слава встал с диванчика. Тая начала сердиться, потому что ей никак не удавалось довести свою мысль до конца.
– В общем, нас похитили и чуть не убили! – выдала она, решив раз и навсегда привлечь его внимание к нашей душещипательной истории.
– Кто? – удивился Слава, разливая по кружкам кипяток.
Перебивая друг друга мы принялись излагать ему суровую правду жизни, стараясь нагнать побольше черных туч, чтобы Слава осознал – без него нам никак не обойтись. Он курил, попивая кофе и слушал не перебивая. Хорошо, что к нам в комнату больше никто не лез, и мы могли без помех бурно живописать, как нас спасали мужественные пожарные, как извлекали нас прямо из пламени… Ну, приврали мы немного, приврали. Зато Слава слушал, позабыв про остывающий кофе и дотлевающую сигарету. После мы описали, как страдали на территории литинститута и как мучались сегодня половину дня, надеясь вышибить из нашего потенциального благодетеля скупую слезу.
Когда же мы выдохлись и закончили, Слава очнулся, затушил сигарету в пепельнице, и спросил:
– А от меня вы чего хотите?
Я поперхнулась сигаретным дымом, а Тая так вытаращила на него глаза, что я испугалась, как бы они не вывались из орбит прямо в ее красную кружку.
– Слава, – прошипела Таисия Михайловна, – прости, что мы вторглись со своими проблемами в твою частную жизнь, но не хотел бы ты нам помочь?
– За вознаграждение, – на всякий случай добавила я.
– Причем тут деньги, – вздохнул Слава. – Видите ли, я не могу вас взять к себе, я живу в одной квартире со своим другом. И квартира, и машина – его подарки, я не могу…
– Слава, – нетерпеливо перебила Тая, – мы к тебе домой и не напрашиваемся, пристрой нас где-нибудь здесь, в клубе.
Настала его очередь выкатывать глаза.
– Да, да, – подхватила я, – мы вполне могли бы ночевать тут где-нибудь за занавеской.
И, не давая ему шанса вставить слово, Тая затарахтела:
– Ты пойми, нас убьют! Нас найдут и убьют, а здесь нас никто никогда и ни за что искать не догадается! Неужели ты бросишь нас в такой ситуации? Разве мы бы обратились к тебе, не будь ты нашей единственной надеждой?
На месте Славы я бы разрыдалась после такой фразы и предложила бы нам стать друг другу молочными братьями и сестрами, но он все таращился в свою чашку. Наверное, забыл, что кофе растворимый и искал гущу, чтобы погадать на ней.
Глава двадцать вторая
Дверь снова приоткрылась и появилась кудрявая брюнетистая голова.
– Слав…
– Тим, ну я же попросил! Я занят.
– Это срочно, подойди на минутку.
Слава чинно перед нами извинился и вышел, притворив за собою дверь.
– Фух, – Тая взяла сигарету из пачки Славы, – как, однако, туго идут дела!
– Да, признаться, я думала, будет намного проще. Хотя… в конце-концов, он не обязан все бросать и заниматься нашими проблемами.
– Сена, да мы бы на его месте…
– Мы бы на его месте, Тая, послали бы нас сразу куда подальше, и пошли бы на репетицию.
Тая удрученно вздохнула.
Минутой позже явился Слава, выглядел он очень озабоченным. Мы, как по команде, преданно уставились на него, будь у нас хвосты, мы бы ими завиляли.
– Сразу двое заболели, – сказал Слава, усаживаясь на диванчик, – и только сейчас меня об этом поставили в известность! Черт побери…
– Ну, не надо так волноваться, – начала Тая, – из любой ситуации можно найти выход.
Слава поднял на нее взгляд, посмотрел, потом на меня, на Таю, опять на меня…
– Да, – криво улыбнулся он, – из любой. Шоу под угрозой, из-за отсутствия Дэна и Боба у ребят не будет времени переодеться, необходимо номера разбить. Давайте договоримся так, вы помогаете мне, а я так и быть, возьму грех на душу и спрячу вас в гримерке на пару ночей. Выйдете на сцену?
Выступить в шоу для голубых? Да это вообще не вопрос!
– Да! – хором ответили мы в едином душевном порыве.
– Петь умеете?
– Естеде-е-ей, – немедленно заголосила я, – ол май траблс синс соу фа-а-ар эве-е-ей!
– Понятно, – кивнул Слава, – но это не беда, будете под фанеру рот открывать. Танцевать хоть немного умеете?
– Конечно!
Да мы вообще все умеем, а если жареный петух в известное место клюнет, то нашим возможностям предела не видать.
– Отлично, идемте со мной, сейчас порепетируем. Вы не волнуйтесь, солировать я вас не заставлю, будете на заднем плане создавать фон.
Мы согласны были создать ему какой угодно фон, лишь бы только не передумал.
Вслед за Славой мы прошли в ресторанный зал с круглой прозрачной сценой, на которой разминались молодые люди в облегающих майках и шортах.
– Прошу минуту внимания, – хлопнул в ладони Слава, – мальчики, знакомьтесь, это мои подруги Тая и Сена, они любезно согласились нам помочь и заменить Дэна с Бобом.
Никто от счастья в истерике не забился после этого объявления, мальчики слегка опешили.
– А… как же? – неуверенно вякнул кто-то из труппы.
– Парики, костюмы – никто ничего и не заметит, тем более, будний день, не должно быть много народа. Выкрутимся. Это же лучше, чем вообще отменить шоу.
– Неужели никто из нас не может их заменить? – сказал высокий стройный красавец с каштановыми кудрями в очень узких шортах.
– В восточном номере заняты все, следом должна идти песня Боба и Дэна, а потом номер с веерами, где опять занята вся труппа, нам некем заполнить паузу. Они выйдут и подвигаются немного под фонограмму, а вы получите необходимое время, чтобы переодеться.
Крыть было нечем. Голубям пришлось смириться с нашим существованием и внедрением в шоу.
– Так, давайте начнем с восточного танца, – скомандовал Слава, – прогоним этот кусок программы, а вы, девочки, настраивайтесь, следующие вы с песней.
– С какой? – Тая демонстрировала полное владение ситуацией.
– «Мой мармеладный».
– А разве она на два голоса поется? – удивилась я.
– В припеве у нас поют двое, ну вы все сами услышите. Присядьте пока туда за столик.
Мы послушно уселись за стол с табличкой «администрация» и стали смотреть на сцену. Заиграла приятная музыка с восточным мотивом, и парни принялись выплясывать, вращая бедрами. Получалось у них очень ловко, мы аж залюбовались. Когда номер закончился, Слава пригласил на сцену нас. С улыбками различной степени кривизны молодые люди спустились в зал, и расселись за столы. Заиграло вступление песни «Мой мармеладный». Мы встали плечом к плечу у микрофонной стойки и раскрыли рты.
– Так! Стоп! – не дал нам вступить Слава. – Девочки, не стойте столбами, двигайтесь, танцуйте под музыку. Тая, ты будешь якобы петь всю песню, а ты, Сена, подключишься в припеве. Еще раз музыку!
Парень за ди-джейским пультом снова запустил «Мармеладного» и мы старательно завихляли тазобедренными суставами. Когда пошел текст, Тая отпихнула меня от микрофона, закатила глаза к небу и принялась старательно открывать рот во всю ширь. Вместо женского голоса из динамиков лился приятный мужской баритон. Оставшись без дела, я принялась выплясывать вокруг Таиски и микрофона, отчего-то стараясь подражать знаменитому танцу Траволты из «Криминального чтива». Даже и не знаю, почему, видать со страху. Так как песня шла своим чередом и Слава нас не останавливал, я решила, что все у нас получается просто замечательно, и на припеве элегантно подлетела к Тае, вытягивая губы трубочкой в страстном желании подпевать.
Когда песня закончилась, мы, тяжело дыша, уставились в зал, ожидая аплодисментов и похвал. Оказалось, Слава не остановил музыку только потому, что от смеха не мог произнести ни слова. Глядя, как он практически лежит на столе с надписью «администрация» и трясется от хохота, мы почувствовали себя освистанными. Смеялась и вся остальная труппа, а мы все стояли на сцене, гордо подняв головы, и не знали, что нам делать дальше – сразу выметаться на улицу или попробовать еще разок?
Когда Слава наконец-то обрел способность говорить, он простонал:
– Ва-а-алшебно! Вы бесподобны, девочки!
– Тебе что, правда понравилось? – неуверенно улыбнулась Тая.
– Очень! Кое-что кое-где подправим и хоть сейчас на Бродвей!
– Тая, – вздохнула я, – не надо иллюзий, у нас получилось плохо и Слава над нами глумится.
– Как умеем, так и танцуем! – обиженно рявкнула Тая и собралась, было, спускаться со сцены, но Слава замахал руками и снова попросил включить музыку.
Когда она заиграла, он запрыгнул к нам и принялся показывать танцевальные движения. Они очень сильно отличались от нашего высокого искусства. Так как потешались артисты над нами совсем не злобно, мы не обижались, не стеснялись и старательно, что называется, схватывали на лету. Слава богу, не такие уж мы и деревянные, была у и нас дискотечная юность, зажигали и мы на танцплощадках!
Худо – бедно, но на десятый раз у нас уже стало получаться нечто более-менее приличное и вразумительное, мы даже умудрялись во время открывать рты, симулируя пение.
– Так, – вытер лоб Слава, спрыгивая со сцены, – теперь попробуем номер с плетками. Сена, Тая, ваша задача стоять на заднем плане и изображать прикованных к столбам жертв, понятно?
Понятно, чего ж тут не понятного, жертв изображать – это мы завсегда пожалуйста.
С жертвами было легче, чем с «Мармеладным», мы стояли с поднятыми руками, со связанными платками запястьями, а танцоры с плетками делали вид, что нас хлещут.
– Девочки, – кричал нам из зала Слава, – больше страсти на лицах, извивайтесь, будто вам невыносимо больно!
Тая кусала свои лиловые губы и вертелась у столба с такой страстью, что я побоялась обрушения этой хлипкой, ненадежной декоративной колонны. Я тоже прониклась идеей номера, представила себя на садомазохистской оргии и давай извиваться, да так, что чуть попу себе не вывихнула. В общем и целом получалось не плохо, Слава даже прекратил улыбаться всякий раз, как его взгляд останавливался на наших персонах.
Вот так плодотворно прошла репетиция, и Слава объявил об окончании сего развлекательного мероприятия. Труппу и нас за одно накормили, напоили и мы получили немного свободного времени перед программой. Народ разбрелся кто куда, а нас Слава повел в костюмерную подбирать наряды и парики. Мы чувствовали себя, уставшими и взмыленными, как лошади – нелегко нам дались песни и пляски с непривычки-то. Легче всего подобрать костюм оказалось Тае – она-то в отличии от моей худосочной персоны являлась девушкой крупной, платья, сшитые на мужчин сидели на ней ладно, а на мне болтались. Такая же ерунда была и с обувью. Но, перелопатив ворох одежды и башмаков, Слава сумел подобрать нам более-менее подходящее облачение. Тае досталось длинное зеленое бархатное платье с разрезами по бокам, к коему прилагались колготки в сеточку, а мне платье кроваво-красного цвета и шляпа к нему.
– Давайте примерим с париками, – сказал Слава, протягивая Тае рыжеватую гриву а-ля Пугачева, а мне ворох жестких белых кудрей.
Я взяла пахнущий мужским одеколоном платье и стала переодеваться, не обращая никакого внимания на присутствие Славы. Платье было немного широковато в талии и длинновато, но в целом смотрелось неплохо. Нахлобучив кудри, я попыталась пристроить на них шляпу. Шляпа покачивалась на макушке и сидеть смирно не желала. Слава занимался пока с Таиской и я решила разобраться со своими шляпами-париками самостоятельно. Держа шляпу в руках, я прошла в соседнее помещение гримерной. Подойдя к веренице длинных столов с лампами и зеркалами, я взяла чью-то расческу и попыталась расчесать кудри, не снимая парика с головы. Потом напялила шляпу, стащила у кого-то из артистов пару шпилек и, как следует, прикрепила шляпу к парику. Очень даже неплохо получилось, в стиле восемнадцатого века, эдакая девушка преклонных годов. Осталось нанести на личико слой грима, и я была готова развлекать почтеннейшую публику.
– Так, теперь Сена, – обернулся ко мне Слава. – О, ты уже сама справилась? Молодчина, так держать! Только накраситься надо поярче, губы нарисовать покрупнее, чтобы лицо не казалось из зала бледным размытым пятном.
– Я накрашусь, – кивнула моя голова. – Тай, где пакет с косметикой?
Пакет с косметикой остался в комнатушке отдыха. Оценив по достоинству роскошную Тайку, – в рыжем парике, зеленом платье и босоножках сорокового размера, она донельзя была похожа на трансвестита, я отправилась в комнатушку краситься. Отчего-то волнения не было совсем никакого, видать сказывалась усталость бессонной ночи и нагрузка на репетиции – мне было все сугубо до лампады, я могла бы и стриптиз сбацать, если б попросили.
Заварив кофейку, я взялась за кисти и краски, желая расписать свой портрет по высшему разряду. Интересно, чтобы сказали Влад с Горбачевым, узнай они, что мы с Таей собираемся выступать в клубе гомосексуалистов с песней «Мой мармеладный»? Вот такая вот джага-джага…
Шоу начиналось в восемь часов. Мы искренне надеялись, что в будний день все гомосеки буду сидеть по домам и не попрутся в клуб любоваться на артистов, однако наши надежды так и остались надеждами – к восьми народу набилось порядочно. Не весь зал, но половина столов оказались заняты. Публика ужинала, выпивала и знать не знала, что их ожидаем мы со своим «Мармеладным». Все страшное, понимаешь ли, впереди.
В полной боевой готовности мы топтались за кулисами и всем мешали, пока не пришел Слава, облаченный в яркий концертный костюм, и не отвел нас в сторонку. Он усадил нас на какой-то огромный черный ящик и сказал:
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, публика сейчас выпьет, расслабится и ничего не поймет. У вас все отлично получиться.
– Спасибо за поддержку, – Тая закурила, руки у нее немного тряслись. – Постараемся не опозорить доброе имя твоей славной программы.
Загримированный и очень красивый Слава одобряюще улыбнулся и ушел.
– Боишься? – я усердно поправляла парик и проверяла, плотно ли сидит шляпа.
– Немного, все-таки это у меня премьера.
– Страшновато, – вздохнула я. – Одно дело для пустого зала выделываться, а совсем другое – выступать на публике.
– Ой, Сена, прекрати, не нагнетай атмосферу.
Тая поискала, куда бы пристроить окурок, но ничего не нашла, пришлось бросить на пол, затоптать и спрятать под ящик.
Не успели мы как следует взять себя в руки и морально подготовиться, как возник Слава и сообщил, что следующий выход наш. У меня прямо мгновенно голова заболела и живот скрутило.
– Мне надо в туалет… – непослушными губами произнесла Тая.
– Не бойтесь, не бойтесь, – Слава подхватил нас под руки и поволок к кулисам, – все отлично получится.
Со сцены побежали разрисованные золотой краской артисты в восточных костюмах. Мы пребывали в мощном столбняке и не могли себя заставить сделать шаг вперед на освещенную сцену. Тогда Слава толкнул нас в спины как следует, и мы вылетели к публике. Нам захлопали. Началась музыка. А Тая стояла и смотрела в зал, я проследила ее взгляд, и у меня чуть ноги не отнялись: за столиком прямо у сцены сидел зеленоглазый Роман собственной персоной.
Глава двадцать третья
Он был в светло-бежевом, очень стильном костюме, сидел себе за сервированным столом, смотрел на нас и хлопал, как и все остальные. Но шоу Славе мы все-таки не сорвали, даже не смотря на сильное потрясение. За секунду до того, как пошли слова, Тая, как по волшебству оказалась у микрофона и открыла рот. При первых звуках «её» голоса, публика радостно засвистела и захлопала еще сильнее. Я принялась плясать, чувствуя, как угрожающе качается шляпа на макушке. Двух шпилек для нее было явно не достаточно… В припеве я подскочила к Таюхе, мы приподняли длинные юбки и стали ими размахивать, как заправские танцорки кабаре. «Мой мармеладный, я не права-а-а!» – старательно открывали мы рты, стараясь не смотреть на столик с Романом, чтобы не бахнуться в обморок от ужаса.
Эта проклятая песня казалась бесконечной! Из-под парика за шиворот стекали струйки пота, лампы слепили, ко всему вдобавок, прозрачная сцена, подсвеченная разноцветными фонарями, была довольно скользкой. Мучались мы как каторжные, но Славу не подвели, до конца дотянули, даже пару раз поклонились и вполне пристойно свалили за кулисы.
– Молодцы, молодчины! – встретил нас Слава. – Видите, все не так уж и страшно.
Ага! Совсем не страшно! Какой тут может быть страх, когда царит сплошной ужас?
– Идите, переодевайтесь на номер с плетками.
– Слава, – Тая сдернула парик с головы, – за столиком прямо у сцены сидит молодой человек в светлом костюме, ты посмотри на него, может он тебе знаком? Может, ты знаешь, кто он такой?
– Хорошо, посмотрю. Идите, я приготовил вам костюмы.
Я тоже сняла парик и мы поспешили в костюмерную. Нам предстояло облачиться в подобие кожаных платьев и ботинки на высоченной платформе. Мы помогли друг другу справиться с многочисленными ремешками, застежками, напялили ботинки и новые парики – гладкие черные волосы до плеч. Облачившись, мы пошли к своему заветному черному ящику, присели на него и дружно закурили.
– Значит, он голубой, – сказала Тая, выпуская тонкую струйку голубоватого дыма.
– Может, он здесь просто так? С кем-нибудь за компанию?
– Сена, ну ты скажешь тоже, слушать нечего! Какой нормальный мужик, даже за компанию сюда пойдет? Нет, он голубой.
– Уже не важно, какого он цвета. Я чуть с жизнью не рассталась, когда его увидела! Спрятались, называется, да?
– Ага, забавно. Слушай, а чего он здесь делает сегодня? Ведь он должен везти в люберецкую квартиру какого-то дядю, горящего желанием с нами побеседовать. Интересно, осталось ли там что-нибудь от этой квартиры вообще?
Как раз это меня интересовало меньше всего. Мимо пробежал Слава, увидев нас, он затормозил и вернулся.
– Ну? Что? – подняла на него взгляд Тая. – Видел этого господинчика?
– Да, он поговорил по мобильному, расплатился по счету и быстро ушел. Не знаю, видел ли его раньше, не припомню. А кто он?
– Да так… – промямлила Тая, накручивая на палец прядь искусственных волос.
Я молча разглядывала туфли Славы. «Быстро поговорил по мобильнику и ушел» – сообщили видать про пожар в квартире, небось трупы будет искать, зеленоглазенький…
– Следующий номер с плетками, – сказал Слава и побежал дальше.
– Как ты думаешь, он нас узнал?
– Тай, да ты что! Сама подумай, тебе бы пришло в голову, что вместо того, чтобы быть запертыми на сто замков в квартире в Люберцах мы выплясываем на сцене гей-клуба? Никакая, даже самая мощная фантазия не сможет предположить такого расклада событий!
– Мы тоже были уверены, что здесь мы в полной безопасности, и вдруг на тебе, сразу же на собственного похитителя наткнулись.
– Однако я продолжаю утверждать, что здесь нам безопаснее всего.
– «Однако»! – хмыкнула Тая. – Ладно, будем сидеть тут, чего ж, зря мучались, что ли?
– Девочки! – крикнул нам пробегавший мимо намазанный маслом парень в кожаных трусах. – Наш выход!
И мы, как заправские артистки, без трепета в коленках, потопали на сцену.
Закончилось шоу, артисты стирали грим и собирались по домам, одни мы с Таисией Михайловой никуда не торопились. Мы умылись, переоделись, и Слава посоветовал нам пройти в комнатенку отдыха и там затаиться. Мы так и сделали. Приземлились на диванчик и затихли, даже свет зажигать не стали.
Прошло не меньше часа, прежде чем дверь приоткрылась и показалась Славина макушка.
– Девчонки, вы здесь?
– Да, – шепотом ответили мы.
– А чего без света сидите? – он вошел и щелкнул выключателем.
– Законспирировались.
Слава принес громадное блюдо с горой мясной нарезки, маленькими бутербродиками с икрой и прочими радостями, которые не смогли слопать клиенты, а так же початую бутылку красного вина иностранного производства.
– Вот, – он поставил все это на стол, – чтоб не скучали.
– Ой, спасибо, – устало вздохнула Тая, с видом матерой примадонны оперы и балета. – Значит, мы остаемся?
– Да, надеюсь, об этом никто не узнает. Значит так, – он закурил, – в девять утра сюда приходит уборщица, идемте, я покажу, куда вам прятаться.
Мы оторвали зады от дивана, и пошли за ним.
Прятаться нам предстояло в большом стенном шкафу в гримерной. Шкаф представлял собой встроенное сооружение с раздвигающимися в стороны дверями. Внутри было примерно столько же места, сколько у меня на кухне.
– Она приходит минут на десять-двадцать от силы, – сказал Слава, разглядывая набитое костюмами нутро шкафа, – вы переждите здесь и выходите спокойно. Я приеду где-то к часу. Гримерная, костюмерная, гостевая и туалет с душем сообщаются между собой и не закрываются, запирается только одна общая дверь. Так что тут все удобства имеются, вот только со спальными местами закавыка…
– Ничего, ничего, – замахала руками радостная Тайка, – мы вообще можем стоя спать, как боевые лошади. Спасибо, Славочка, ты нас спас!
– Вам тоже спасибо. Если Дэн с Бобом завтра…
– Мы их заменим, – кивнула Тая, – выступим лучше прежнего.
Распрощавшись, Слава ушел и запер на ключ ту самую главную дверь. Оставшись в одиночестве, мы долго поздравляли друг друга с удачным завершением дня. Потом отправились в гостевую пировать. Разлив вино по красным кружкам, мы сделали по глотку и занялись бутербродами с красной икрой.
– Теперь-то Роман уже точно знает, что квартира сгорела, а мы сбежали, – сказала Тая с набитым ртом. – С ног небось сбились, как нас ищут.
– Угу.
– Может, надо было Горбачеву позвонить?
– Рано еще.
Каждый раз, когда Тая заикалась о звонке Горбачеву, у меня тоскливо сжимался желудок в предчувствии неминуемой расплаты и больших неприятностей.
– И сколько мы тут сидеть будем? – Тая взяла штук шесть тонких ломтиков ветчины и отправила в рот. – Когда в банк пойдем?
Читать бесплатно другие книги:
