Прилив Михайлов Владислав

– У вас есть какое-нибудь предположение, почему он это сделал, мсье Пуаро? – поинтересовался Грейвс. Он держался с Пуаро почтительно, так как видел уважительное отношение к нему суперинтендента, но в глубине души считал его старой развалиной.

– Да-да, – рассеянно отозвался детектив, – это несложно. У него была очень веская причина.

Он посмотрел на маленький столик слева от майора. На нем стояла большая стеклянная пепельница с трубкой и коробком спичек. Снова окинув взглядом комнату, Пуаро подошел к письменному столу с откидной крышкой.

Бумаги были аккуратно разложены по отделениям. В центре лежали кожаная папка с промокательной бумагой, поднос с ручкой и двумя карандашами, коробка со скрепками и альбом с марками. Все в полном порядке. Упорядоченная жизнь и упорядоченная смерть… Ну конечно! Вот чего не хватает!

– Он не оставил какой-нибудь записки или письма коронеру? – спросил Пуаро.

Грейвс покачал головой:

– Нет, хотя от отставных военных всегда этого ожидаешь.

– Да, это странно.

Педантичный в жизни, майор Портер не был таковым в смерти. «Поистине очень странно, – думал детектив, – что он не оставил записки».

– Тяжелый удар для семейства Клоуд, – заметил Грейвс. – Это отбросит их назад. Теперь им придется разыскивать еще кого-нибудь, близко знавшего Андерхея. – Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Хотите еще на что-нибудь взглянуть, мсье Пуаро?

Тот покачал головой и вышел из комнаты вслед за сержантом.

На лестнице они встретили хозяйку. Она явно наслаждалась собственным возбужденным состоянием и тут же пустилась в пространный монолог. Грейвс ловко ретировался, предоставив Пуаро принимать огонь на себя.

– До сих пор не могу дыхание перевести. Грудная жаба – моя мать умерла от нее прямо на Каледонском рынке. Я сама чуть не свалилась, когда увидела его. Никогда такого не ожидала, хотя он давно уже выглядел мрачным. Наверно, беспокоился из-за денег, да и недоедал постоянно, хотя от нас никогда не принимал угощения. А вчера он ездил в Оустшир – в Уормсли-Вейл – давать показания на дознании, и это его доконало. Вернулся он совсем плохим. Всю ночь ходил взад-вперед. Я собралась за покупками и знала, что простою в очереди за рыбой, поэтому поднялась спросить, не хочет ли майор чашечку чаю. Смотрю, а бедный джентльмен откинулся в кресле и револьвер на пол уронил. Я жутко перепугалась. Пришлось вызывать полицию. Куда катится мир – вот что я хотела бы знать.

– Мир становится трудным местом для проживания, – медленно проговорил Пуаро. – Это относится ко всем, кроме сильных.

Глава 10

Было начало девятого, когда бельгиец вернулся в «Олень». Он нашел записку от Франсис Клоуд с просьбой прийти к ней и сразу же последовал приглашению.

Франсис ожидала его в гостиной. Эту комнату Пуаро видел впервые. Открытые окна выходили в сад с цветущими грушевыми деревьями. На столиках стояли вазы с тюльпанами. Старая мебель была натерта воском, а каминная решетка и ведерко для угля отполированы до блеска.

Комната показалась детективу очень красивой.

– Вы говорили, что я захочу вас повидать, мсье Пуаро, и оказались правы. Мне нужно кое-что рассказать – и я думаю, лучше всего это рассказать вам.

– Всегда легче, мадам, рассказывать тому, кто уже в значительной степени в курсе дела.

– Вы думаете, что знаете, о чем я собираюсь вам сообщить?

Он кивнул.

– С тех пор как…

Она оставила фразу неоконченной, но Пуаро быстро ответил:

– С того момента, как я увидел фотографию вашего отца. Фамильные черты выражены очень сильно. Невозможно усомниться, что вы из одной семьи. Столь же сильно эти черты были выражены у человека, который явился сюда под именем Еноха Ардена.

Франсис тяжело вздохнула:

– Да, вы правы, хотя бедный Чарльз носил бороду. Он был моим троюродным братом, мсье Пуаро, и паршивой овцой в семье. Я никогда хорошо его не знала, но в детстве мы вместе играли, а теперь по моей вине он умер ужасной смертью…

Несколько секунд она молчала.

– Расскажите мне все, – мягко попросил детектив.

Франсис очнулась:

– Да, этого не избежать. Мы отчаянно нуждались в деньгах. У моего мужа были серьезные неприятности – более чем серьезные. Ему угрожало и все еще угрожает бесчестье, а может, и тюремное заключение. Поверьте, мсье Пуаро, план, который я осуществила, принадлежал мне – мой муж не имел к этому отношения. Такой план вообще не в его духе – слишком много риска. Но я никогда не возражала против риска и, очевидно, не отличалась особой щепетильностью. Но прежде всего я обратилась к Розалин Клоуд с просьбой о займе. Не знаю, согласилась бы она или нет, но тут появился ее брат. Он был в дурном настроении и держался в высшей степени оскорбительно. Поэтому, приводя в действие мой план, я не испытывала никаких угрызений совести.

Чтобы вы все поняли, я должна сообщить вам, что муж неоднократно пересказывал мне довольно интересную историю, которую слышал в клубе. Кажется, вы там тоже были, так что мне незачем повторять ее во всех подробностях. Эта история допускала предположение, что первый муж Розалин жив, – в таком случае она не имела никакого права на деньги Гордона. Конечно, это была всего лишь глупая надежда, но у нас не выходило из головы, что она может оказаться правдой. И я подумала, что эту возможность нужно каким-то образом использовать. Мой кузен Чарльз сидел на мели. Боюсь, ему пришлось побывать в тюрьме, но на войне он хорошо себя проявил. Я предложила ему помочь мне осуществить мой план. Конечно, это был шантаж – не более и не менее. Но мы полагали, что у нас есть шанс на удачу. В самом худшем случае, думала я, Дэвид Хантер отказался бы платить. Я не боялась, что он обратится в полицию, – люди вроде него полицию не слишком жалуют.

Сначала все шло хорошо. Дэвид попался на удочку быстрее, чем мы ожидали. Конечно, Чарльз не мог открыто выдать себя за Роберта Андерхея. Розалин сразу же его разоблачила бы. Но, к счастью, она уехала в Лондон, и это предоставило Чарльзу возможность хотя бы намекнуть, что он может оказаться Робертом Андерхеем. Ну, как я сказала, Дэвид попался в ловушку. Он должен был принести деньги во вторник в девять вечера. Но вместо этого… – Ее голос дрогнул. – Нам следовало знать, что Дэвид… опасный человек. Чарльз убит, а, если бы не я, он мог бы быть жив. Я послала его на смерть. Можете себе представить, что я чувствую с тех пор?

– Тем не менее, – заметил Пуаро, – вы достаточно быстро сообразили, как действовать дальше. Ведь это вы уговорили майора Портера опознать вашего кузена как Роберта Андерхея?

– Клянусь вам, это не я! – горячо возразила Франсис. – Мы были просто ошарашены, когда этот майор Портер заявил, что Чарльз – Роберт Андерхей! Я все еще не могу этого понять!

– Но ведь кто-то пошел к майору Портеру и убедил его или подкупил, чтобы он опознал в убитом Роберта Андерхея?

– Это не я, – решительно повторила Франсис. – И не Джереми. Никто из нас так не поступил бы. О, я понимаю, что для вас это звучит абсурдно! Вы думаете, что если я была готова на шантаж, то не остановилась бы и перед обманом. Но, по-моему, это совсем разные вещи. Не забывайте, я считала – и считаю до сих пор, – что мы имеем право на часть денег Гордона, и просто собиралась получить нечестным способом то, что должна была получить честным. Но сознательно лишить Розалин всего, сфабриковав доказательство, что она не являлась женой Гордона… Нет, мсье Пуаро, на такое я никогда бы не пошла. Пожалуйста, поверьте мне!

– По крайней мере, я признаю, – медленно сказал Пуаро, – что у каждого имеются те грехи, которые ему присущи. Да, я вам верю. – Он внимательно посмотрел на нее. – Вам известно, миссис Клоуд, что майор Портер сегодня застрелился?

Она отшатнулась с расширенными от ужаса глазами:

– О нет, мсье Пуаро!..

– Да, мадам. Понимаете, майор Портер au fond[26] был честным человеком. Но у него было очень плохо с деньгами, и, когда возникло искушение, он, подобно многим другим, не сумел ему противостоять. Ему могло казаться, что его ложь морально почти оправдана. В душе майор был глубоко предубежден против женщины, на которой женился его друг Андерхей. Он считал, что она обошлась с ним постыдно. А теперь эта бессердечная маленькая хищница вышла замуж за миллионера и завладела состоянием второго мужа в ущерб его родственникам. Должно быть, майор считал, что она заслужила, чтобы ей вставляли палки в колеса. Всего лишь опознав в мертвеце Андерхея, он обеспечил бы свое будущее. Когда Клоуды вступили бы в права наследства, он получил бы свою долю… Да, я могу его понять… Но, как и у многих людей его типа, у него отсутствовало воображение. На дознании ему было не по себе – это видели все. Вскоре ему пришлось бы повторить свою ложь под присягой. И не только это – человека арестовали по обвинению в убийстве, и личность покойного давала сильные основания для этого обвинения. Майор вернулся домой, посмотрел в лицо фактам и избрал выход, который счел наилучшим.

– Он застрелился?

– Да.

– И не сказал, кто… – пробормотала Франсис.

Пуаро медленно покачал головой:

– У него был свой кодекс чести. Портер не стал разоблачать того, кто толкнул его на лжесвидетельство.

Он внимательно наблюдал за ней. Ему показалось, что в ее взгляде мелькнуло облегчение. Впрочем, это было бы достаточно естественно в любом случае…

Франсис встала и подошла к окну.

– Итак, – промолвила она, – мы снова там же, где были раньше.

Пуаро интересовало, что творится у нее в уме.

Глава 11

На следующее утро суперинтендент Спенс почти в точности повторил слова Франсис.

– Итак, мы вернулись туда, откуда начали, – со вздохом проговорил он. – Мы должны выяснить, кем в действительности был этот Енох Арден.

– Могу вам это сообщить, суперинтендент, – сказал Пуаро. – Его звали Чарльз Трентон.

– Чарльз Трентон? – Спенс присвистнул. – Хм! Один из Трентонов… Полагаю, его подговорила миссис Джереми, но доказать ее участие нам не удастся. Чарльз Трентон… Кажется, я припоминаю…

– Да, – кивнул Пуаро. – У него были неприятности с законом.

– Так я и думал! Мошенничество в отелях, если я правильно помню. Прибывал в «Рид», выходил оттуда и покупал «Роллс-Ройс», условившись, что будет испытывать его утром, потом объезжал в нем все самые дорогие магазины и делал покупки. Могу вас заверить, что чеки человека, которого снаружи ожидает «роллс», чтобы отвезти его в «Риц», ни у кого не вызовут сомнения! Кроме того, у него были прекрасные манеры и породистая внешность. Он проводил в отеле около недели, а когда начинали возникать подозрения, потихоньку исчезал, по дешевке распродавая вещи, которыми успевал обзавестись, приятелям. Чарльз Трентон… Хм! – Спенс посмотрел на Пуаро. – Вам все удается выяснить!

– Как продвигается дело против Дэвида Хантера?

– Нам придется его освободить. В тот вечер у Ардена действительно была женщина. И дело не только в словах этой старой ведьмы. Джимми Прайс как раз возвращался домой, когда его выставили из «Стога сена», – он становится буйным после одного-двух стаканов, – и видел, как в начале одиннадцатого женщина вышла из «Оленя» и направилась к телефонной будке возле почты. По словам Джимми, он не узнал ее и подумал, что это кто-то из постояльцев. Он назвал ее «лондонской шлюшкой».

– Прайс находился не очень близко от нее?

– Нет, по другую сторону улицы. Что же это за женщина, мсье Пуаро?

– Он говорил, как она была одета?

– В твидовый жакет и брюки, с оранжевым шарфом на голове и обилием макияжа. Соответствует описанию старой леди.

– В самом деле. – Пуаро нахмурился.

– Кто она была, откуда появилась и куда подевалась? – продолжил Спенс. – Вы знаете наше железнодорожное расписание. Последний поезд в Лондон отходит в двадцать один двадцать, а в обратную сторону – в двадцать два ноль три. Возможно, эта женщина болталась где-то всю ночь и уехала в шесть восемнадцать утра? А может быть, у нее была машина или она воспользовалась автостопом? Мы повсюду разослали ее описание – но безрезультатно.

– А как насчет поезда в шесть восемнадцать?

– Он всегда переполнен, но в основном мужчинами. Думаю, они обратили бы внимание на женщину – вернее, женщину такого типа. Конечно, она могла уехать на машине, но в наши дни автомобили в Уормсли-Вейл редкость. Мы ведь в стороне от основной дороги.

– И в ту ночь не заметили никаких автомобилей?

– Только машину доктора Клоуда. Он ездил по вызову в сторону Миддлингема. Полагаю, кто-нибудь обратил бы внимание на постороннюю женщину в автомобиле.

– Она не обязательно была посторонней, – медленно произнес Пуаро. – Подвыпивший человек на расстоянии сотни ярдов мог не узнать местную женщину, с которой не был близко знаком. Тем более если она была одета не так, как обычно.

Спенс с сомнением посмотрел на него.

– Узнал бы этот молодой Прайс, к примеру, Линн Марчмонт? – продолжал Пуаро. – Она ведь отсутствовала несколько лет.

– В то время Линн Марчмонт была с матерью в «Белом доме», – возразил Спенс.

– Вы уверены?

– Миссис Лайонел Клоуд – эта чокнутая жена доктора – говорит, что звонила ей в десять минут одиннадцатого. Розалин Клоуд была в Лондоне. Миссис Джереми… ну, я ни разу не видел ее в брюках, и она почти не пользуется косметикой. Да и вообще, она уже далеко не молода.

– О, mon cher! – Пуаро наклонился вперед. – Разве можно определить возраст женщины вечером, при тусклом освещении да еще под слоем макияжа на лице?

– К чему вы клоните, Пуаро? – осведомился Спенс.

Пуаро откинулся на спинку стула и полузакрыл глаза.

– Брюки, твидовый жакет, оранжевый шарф на голове, обилие косметики и потерянная губная помада. Это наводит на мысли.

– Можно подумать, что вы дельфийский оракул, – проворчал суперинтендент. – Хотя я не знаю, что за оракул был в Дельфах, – это молодой Грейвс постоянно щеголяет своей эрудицией, что не идет на пользу его работе. У вас имеются про запас еще какие-нибудь загадочные пророчества, мсье Пуаро?

– Я ведь говорил вам, – ответил тот, – что в этом деле все имеет неправильную форму. В качестве примера я привел вам убитого. Как Андерхей он выглядел абсолютно неправильно. Андерхей был рыцарем, эксцентричным субъектом, старомодным и консервативным. Человек в «Олене» был шантажистом – его никак не назовешь рыцарем, старомодным, консервативным и даже особенно эксцентричным, – следовательно, он не был Андерхеем. Он не мог быть им, ибо люди не меняются до такой степени. Интересным было то, что Портер опознал в нем Андерхея.

– И это привело вас к миссис Джереми?

– К миссис Джереми меня привело сходство – характерные черты, типично трентоновский профиль. Позволив себе маленькую шутку, могу сказать, что в качестве Чарльза Трентона мертвец выглядел вполне подходяще. Но остаются вопросы, которые еще требуют ответа. Почему Дэвид Хантер так легко дал себя шантажировать? Характерно ли это для него? Ответ – категорически нет. Следовательно, он тоже ведет себя нетипично. Затем Розалин Клоуд. Все ее поведение совершенно непонятно, но я бы хотел знать одно. Чего она боится? Почему она думает, что с ней что-то случится, когда рядом нет брата, который защитил бы ее? Кто-то или что-то внушает ей этот страх. И дело не в том, что она опасается лишиться своего состояния, – нет, тут кроется нечто более серьезное. Она боится за свою жизнь.

– Господи, мсье Пуаро, вы ведь не думаете…

– Вы ведь сами только что сказали, Спенс, что мы вернулись туда, откуда начали. Это относится и к семейству Клоуд. Роберт Андерхей умер в Африке, а жизнь Розалин стоит между ними и возможностью наслаждаться деньгами Гордона Клоуда…

– Вы в самом деле думаете, что кто-то из них способен на такое?

– Я думаю вот что. Розалин Клоуд двадцать шесть лет, и хотя она умственно неуравновешенна, но физически вполне крепка и здорова. Она может прожить до семидесяти лет или даже еще больше. Скажем, еще сорок четыре года. Вы не считаете, суперинтендент, что такой срок может показаться кое-кому слишком долгим?

Глава 12

Когда Пуаро вышел из полицейского участка, он почти сразу же был энергично атакован тетей Кэти, тащившей несколько хозяйственных сумок.

– Какая ужасная история с бедным майором Портером! – сразу же заговорила она. – Не могу избавиться от мысли, что его взгляд на жизнь был чересчур материалистическим. Ничего не поделаешь, сказывались годы военной службы. Хотя он много времени провел в Индии, но, боюсь, не воспользовался возможностями духовного общения, которые предоставляет эта страна. Наверняка он не выходил за рамки узкого армейского круга, а ведь мог бы сидеть у ног какого-нибудь гуру! Как печально, мсье Пуаро, думать об упущенных возможностях!

Тетя Кэти покачала головой и упустила одну из сумок. Откуда выскользнул довольно удручающий на вид кусок трески и свалился в канаву. Пуаро поднял его, но тем временем из другой сумки выпала банка светлой патоки и весело покатилась по Хай-стрит.

– Спасибо, мсье Пуаро! – Запыхавшаяся тетя Кэти схватила треску, покуда Пуаро мчался за патокой. – Благодарю вас… я такая неловкая, но меня так огорчила смерть этого бедняги… Да, она липкая, но я не хочу пачкать ваш носовой платок. Очень любезно с вашей стороны… Я всегда говорила, что мы мертвы при жизни и живы после смерти… Меня бы ничуть не удивило, если бы я увидела астральное тело одного из моих покойных друзей. Знаете, мимо них иногда проходишь на улице. Как-то вечером, совсем недавно, я…

– Вы позволите? – Пуаро вернул треску в сумку. – Так о чем вы говорили?

– Об астральных телах, – отозвалась тетя Кэти. – Я попросила двухпенсовую монету – у меня были только полупенни. Лицо показалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить… И теперь не могу, но, по-моему, это был кто-то, отошедший в потусторонний мир – возможно, уже давно, – поэтому воспоминание было очень смутным… Просто удивительно, как людей направляют к тому, кто им нужен, – даже если дело только в монетках для телефона. О боже, у Пикоков такая очередь – должно быть, получили рулет с вареньем! Надеюсь, я не опоздала!

Перебежав через дорогу, миссис Лайонел Клоуд пристроилась в хвост очереди у кондитерской, состоящей из женщин с угрюмыми лицами.

Пуаро зашагал по Хай-стрит. Он не стал заходить в «Олень», а направился к «Белому дому». Ему очень хотелось побеседовать с Линн Марчмонт, и он подозревал, что это желание взаимно.

Было прекрасное утро – почти летнее, но с подлинно весенней свежестью.

Пуаро свернул с основной дороги. Он видел тропинку, тянущуюся мимо «Плакучих ив» вверх по склону холма к «Фарроубэнку». Чарльз Трентон шел по ней со станции в пятницу, незадолго до смерти. Спускаясь с холма, он встретил идущую наверх Розалин Клоуд. Трентон не узнал ее, что неудивительно, так как он не был Робертом Андерхеем, и она, естественно, не узнала его по той же причине. Но когда ей показали тело, она поклялась, что ни разу не видела этого человека. Розалин сказала так ради собственной безопасности или же она в тот день была настолько погружена в свои мысли, что даже не взглянула на лицо мужчины, который шел ей навстречу? Если так, то о чем она думала? Случайно, не о Роули Клоуде?

Пуаро двинулся по боковой дорожке, ведущей к «Белому дому». Сад выглядел очень приятно. Цвели сирень и золотой дождь, а в центре лужайки возвышалась старая сучковатая яблоня. Под ней растянулась в шезлонге Линн Марчмонт.

Она нервно вскочила, когда Пуаро церемонно пожелал ей доброго утра.

– Вы напугали меня, мсье Пуаро. Я не слышала ваших шагов по траве. Значит, вы все еще в Уормсли-Вейл?

– Как видите.

– Почему?

Пуаро пожал плечами:

– Это приятное уединенное место, где можно расслабиться. Вот я и расслабляюсь.

– Я рада, что вы здесь, – сказала Линн.

– Вы не спрашиваете меня, как ваши родственники: «Когда вы возвращаетесь в Лондон, мсье Пуаро?» – с тревогой дожидаясь ответа?

– Они хотят, чтобы вы вернулись в Лондон?

– По-видимому, да.

– Ну а я не хочу.

– Да, вижу. Почему, мадемуазель?

– Потому что это означает, что вы не удовлетворены. Я имею в виду, не удовлетворены версией, будто это сделал Дэвид Хантер.

– А вам так хочется, чтобы он оказался невиновным?

Пуаро увидел, как она слегка покраснела под загаром.

– Естественно, я не хочу, чтобы человека повесили за то, чего он не совершал.

– Да, вполне естественно.

– А полиция просто предубеждена против него, потому что он их разозлил. Самое худшее в Дэвиде – это то, что ему нравится восстанавливать людей против себя.

– Полиция не так предубеждена, как вы думаете, мисс Марчмонт. Предубеждены были присяжные. Они не подчинились указаниям коронера и вынесли вердикт, вынуждающий полицию арестовать Дэвида Хантера. Но могу вас заверить, они далеко не удовлетворены обвинением против него.

– Значит, его могут освободить? – обрадовалась Линн.

Пуаро снова пожал плечами.

– А кого же они подозревают, мсье Пуаро?

– Тем вечером в «Олене» была женщина, – медленно произнес он.

– Ничего не понимаю! – воскликнула Линн. – Когда мы думали, что этот человек – Роберт Андерхей, все выглядело так просто. Почему майор Портер сказал, что это Андерхей, если это не так? Почему он застрелился? Мы вернулись туда, откуда начали.

– Вы третья, кто использует эту фразу!

– Вот как? – Она казалась удивленной. – А чем вы занимаетесь теперь, мсье Пуаро?

– Разговариваю с людьми – вот и все.

– Но вы не спрашиваете их об убийстве?

Пуаро покачал головой:

– Нет, я просто… как бы это сказать получше… собираю сплетни.

– Это помогает?

– Иногда. Вас бы удивило, как много я знаю о повседневной жизни в Уормсли-Вейл за последние несколько недель. Я знаю, кто куда ходил, кто с кем встречался, а иногда и кто что говорил. Например, я знаю, что Арден шел по тропинке в деревню мимо «Фарроубэнка» и спросил дорогу у мистера Роули Клоуда, что у него был рюкзак на спине и не было багажа. Я знаю, что Розалин Клоуд провела больше часа на ферме с Роули Клоудом и была там счастлива, что для нее весьма необычно.

– Да, – кивнула Линн, – Роули мне рассказывал. Он говорил, что она вела себя как горничная, которой предоставили несколько свободных часов.

– Так он сказал это? – Пуаро сделал паузу. – Да, я знаю многое о происходящем здесь. И многое слышал о людских затруднениях – например, ваших и вашей матери.

– Это не секрет, – усмехнулась Линн. – Мы все пытались выклянчить деньги у Розалин. Вы это имеете в виду, не так ли?

– Я этого не говорил.

– Но это правда! И, полагаю, вы слышали разговоры обо мне, Роули и Дэвиде.

– Но ведь вы собираетесь замуж за Роули Клоуда?

– Разве? Хотела бы я это знать… Как раз это я и пыталась решить в тот день, когда Дэвид выбежал из леса. У меня в голове словно застрял огромный вопросительный знак. Выходить мне за Роули или нет? Даже поезд в долине, казалось, спрашивал о том же. Дым превосходно изобразил в небе знак вопроса.

На лице Пуаро появилось странное выражение. Линн неправильно его поняла.

– Неужели вы не видите, мсье Пуаро, как все сложно? – воскликнула она. – Дело вовсе не в Дэвиде, а во мне! Я изменилась! Меня не было здесь три… четыре года. И я вернулась совсем не такой, какой была, когда уезжала отсюда. Такие трагедии происходят повсюду. Люди возвращаются домой изменившимися, им приходится приспосабливаться. Невозможно несколько лет вести другую жизнь и не меняться!

– Вы не правы, – возразил Пуаро. – Трагедия всей жизни как раз в том, что люди не меняются.

Линн уставилась на него, качая головой.

– Так оно и есть, – настаивал он. – Почему вы вообще уехали?

– Почему? Я поступила в армию – в Женскую вспомогательную службу флота.

– Да, но почему вы туда поступили? Вы любили Роули Клоуда и были с ним помолвлены. Вы ведь могли работать на ферме здесь, в Уормсли-Вейл.

– Могла, но мне хотелось…

– Вам хотелось уехать за границу, повидать мир. Возможно, уехать от Роули Клоуда… И теперь вам все еще не сидится на месте! Нет, мадемуазель, люди не меняются!

– Когда я была на Востоке, то тосковала по дому! – запротестовала Линн.

– Да, там хорошо, где нас нет. У вас, возможно, всегда будет такое чувство. Вы воображали себе картину возвращения Линн Марчмонт домой. Но картина оказалась ложной, так как воображаемая вами Линн Марчмонт была не настоящей, а такой, какой бы вам хотелось быть.

– По-вашему, я нигде не буду знать покоя? – с горечью спросила она.

– Я этого не утверждаю. Но, уезжая, вы были не удовлетворены вашей помолвкой и теперь, когда вернулись, все еще ею не удовлетворены.

Линн сорвала длинную травинку и стала задумчиво ее жевать.

– Вы все знаете, не так ли, мсье Пуаро?

– Это мое mtier, – скромно отозвался он. – Но думаю, есть и другая истина, которую вы еще не осознали.

– Вы имеете в виду Дэвида? – резко спросила Линн. – По-вашему, я влюблена в него?

– Это решать вам, – сдержанно ответил Пуаро.

– Но я сама этого не знаю! Что-то в Дэвиде меня пугает, а что-то притягивает… – Помолчав, она добавила: – Вчера я разговаривала с его бригадиром. Он приехал сюда, услышав об аресте Дэвида, чтобы узнать, нельзя ли ему чем-нибудь помочь. Бригадир сказал мне, что Дэвид был одним из самых храбрых людей, когда-либо служивших под его командованием. Но, несмотря на все похвалы, я чувствовала, что он не вполне уверен в его невиновности.

– И вы также в этом не уверены?

Линн криво улыбнулась:

– Я никогда не доверяла Дэвиду. Можно любить человека, которому не доверяешь?

– К сожалению, да.

– Конечно, я была к нему несправедлива. Я верила грязным сплетням, будто он никакой не Дэвид Хантер, а просто дружок Розалин. Мне стало стыдно, когда бригадир сказал, что знал Дэвида еще мальчиком в Ирландии.

– C’est patant,[27] – пробормотал Пуаро, – как часто люди хватают палку не с того конца!

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал. Не могли бы вы вспомнить, звонила ли вам миссис Клоуд – жена доктора – в тот вечер, когда произошло убийство?

– Тетя Кэти? Да, звонила.

– По какому поводу?

– Запуталась в каких-то цифрах.

– Она говорила из дома?

– Нет, ее телефон испортился, и ей пришлось выйти к автомату.

– В десять минут одиннадцатого?

– Около того. Наши часы никогда не показывают точное время.

– Около того, – задумчиво повторил Пуаро. – Это был не единственный звонок вам в тот вечер? – деликатно осведомился он.

– Нет, – кратко ответила Линн.

– Дэвид Хантер звонил вам из Лондона?

– Да. – Она внезапно вспылила: – Полагаю, вы хотите знать, что он сказал?

– О, я бы не осмелился…

– Можете знать! Дэвид сказал, что уходит из моей жизни, что он для меня слишком плох и никогда не сможет исправиться – даже ради меня.

– И так как это, по-видимому, правда, она не пришлась вам по вкусу, – заметил Пуаро.

– Я надеюсь, что он уедет, – конечно, если его полностью оправдают… Надеюсь, что они оба уедут в Америку или куда-нибудь еще. Тогда, возможно, мы перестанем о них думать и научимся рассчитывать только на себя. Мы перестанем исходить злобой…

– Злобой?

– Да. Впервые я это почувствовала однажды вечером у тети Кэти – она устроила нечто вроде приема. Возможно, это было потому, что я только вернулась из-за границы и все воспринимала обостренно, но я просто в воздухе чувствовала злобу нашего семейства к Розалин. Мы все желали ей смерти! Это ужсно – желать смерти человеку, который не причинил тебе никакого вреда!

– Разумеется, ее смерть – единственное, что может принести вам практическую пользу, – деловым тоном заметил Пуаро.

– Вы имеете в виду – финансовую? Само пребывание здесь Розалин действовало на нас разлагающе! Завидовать человеку, ненавидеть его и у него же попрошайничать – такое никому не на пользу. А теперь Розалин совсем одна в «Фарроубэнке» – ходит как привидение, смертельно напугана и выглядит так, словно вот-вот сойдет с ума. И она не позволяет никому из нас помочь ей! Мы все пытались… Мама предлагала ей погостить у нас, тетя Франсис приглашала ее к себе. Даже тетя Кэти предложила пожить с ней в «Фарроубэнке». Но Розалин не хочет иметь с нами никакого дела, и я ее не порицаю. Она даже не захотела повидаться с бригадиром Конроем. По-моему, она больна – больна от беспокойства, страха и горя. А мы ничего не можем сделать, потому что она нам не позволяет.

– А вы сами предпринимали какие-нибудь попытки?

– Да. Я ходила к ней вчера и спросила, не могу ли я как-нибудь ей помочь. Розалин посмотрела на меня… – Линн неожиданно вздрогнула. – По-моему, она меня ненавидит. Она сказала: «Вы – в последнюю очередь!» Думаю, Дэвид велел ей оставаться в «Фарроубэнке», а Розалин всегда его слушается. Роули приносил ей яйца и масло из «Плакучих ив». Кажется, он единственный из нас, кто ей нравится. Она поблагодарила его и сказала, что он всегда был к ней добр. Конечно, Роули очень добрый…

– Некоторые люди, которые несут на своих плечах слишком тяжелое бремя, – промолвил Пуаро, – вызывают огромную жалость и сочувствие. Я испытываю колоссальную жалость к Розалин Клоуд и с радостью оказал бы ей помощь, если бы мог. Даже теперь, если бы только она меня выслушала… – Он поднялся с внезапной решимостью. – Давайте пойдем в «Фарроубэнк», мадемуазель.

– Вы хотите, чтобы я пошла с вами?

– Если вы готовы проявить великодушие и понимание.

– Конечно! – воскликнула Линн.

Глава 13

Им понадобилось всего около пяти минут, чтобы добраться до «Фарроубэнка». Подъездная аллея вилась между аккуратно посаженными кустами рододендронов. Гордон Клоуд не жалел ни трудов, ни расходов, чтобы сделать «Фарроубэнк» как можно более презентабельным.

Горничная, открывшая парадную дверь, казалось, удивилась при виде посетителей и засомневалась, смогут ли они повидать миссис Клоуд. Она объяснила, что мадам еще не встала, но провела их в гостиную, а сама поднялась наверх.

Пуаро огляделся вокруг. Он сравнивал эту комнату с гостиной Франсис Клоуд, которая отражала характер ее хозяйки. Гостиная в «Фарроубэнке» была абсолютно безликой – она свидетельствовала только о богатстве, уравновешенном хорошим вкусом. О последнем позаботился Гордон Клоуд – все здесь отличалось высоким качеством и даже художественными достоинствами, но нигде не ощущалось никакой печати индивидуальности владельцев дома.

Розалин жила в «Фарроубэнке», как иностранец мог бы жить в «Рице» или «Савое».

«Интересно, – думал Пуаро, – что, если бы…»

Линн прервала его размышления, спросив, о чем он думает и почему выглядит таким мрачным.

– Говорят, мадемуазель, что грех карается смертью. Но иногда карой может быть и роскошь. Неужели легче быть оторванным от привычной жизни, лишь изредка ловя ее проблески, когда путь назад уже закрыт…

Он не договорил. Горничная, отбросив всякую чопорность и став всего лишь испуганной женщиной средних лет, ворвалась в комнату, задыхаясь от волнения.

– О, сэр, мисс Марчмонт… – с трудом вымолвила она. – Хозяйка наверху… Ей очень плохо… Она не отвечает, я не могу ее разбудить, и руки у нее такие холодные…

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Буквально за три дня до Рождества неожиданно начался такой снегопад, что в белом убранстве оказался...
«Особое мнение» – книга Эльдара Ахадова для тех, кто ценит и любит умную и тонкую иронию, игру слов ...
2210 год. Джонатан Жарре работает в одной из крупнейших корпораций земли. В связи с секретностью тех...
«Сказочник Ахадов работает в самых разных жанрах литературы, но, думается мне, именно в произведения...
Умберто Эко – самый знаменитый итальянский писатель, автор мировых бестселлеров «Имя розы» и «Маятни...
Такси, в котором ехал Игорь Гладышев, попадает в ДТП, спровоцированное черным джипом. С черепно-мозг...