Противостояние Тарарев Юрий

— С тобой заговорила статуя?

Это был сложный вопрос, и ответить на него было непросто. Алкет понимал, что от его ответа — и этого, и последующих — зависит ни много ни мало его собственная жизнь. Видимо, есть неизвестные ему истинные признаки общения с Богом, и сейчас жрец проверяет его. Может, именно так жрецы и разговаривают с каждым, кто заявляет о своей связи с Эмнауром, а ответы дают понять, правду ли говорит человек или лжет?

— Думаю, нет, отец мой. Голос шел отовсюду — и от статуи, и от стен… он был словно бы во мне самом.

— О чем ты просил Эмнаура, когда раздался Голос?

— Я просил, чтобы Он позволил мне принять участие в битвах, принести пользу Триумвирату, послужить Империи.

— Хорошо. И что сказал тебе Голос?

— Он… отец мой, я не знаю, что означали эти слова, но Голос сказал, я достоин алого свитка.

— Ты должен был потребовать у меня алый свиток? — В глазах Бороха мелькнуло удивление.

— Нет, отец мой. Не требовать, не просить… только сказать вам про алый свиток. И про то, что я достоин этой чести.

— Что содержится в этом свитке?

— Я не знаю, отец мой. И еще Голос сказал, что алый свиток — это и ноша… и кара.

Верховный жрец шевельнул пальцами, давая служителю приказ замолчать. Затем вздохнул, выбрался из кресла и вышел из комнаты. Вернулся он не скоро, неся в руках небольшой футляр из жесткой кожи.

— Что ж, я верю тебе. Верю, что ты действительно слышал Голос Бога. Никто, кроме меня, не знал о существовании алого свитка, никто лучше меня не представляет себе тяжесть этой ноши. На футляр наложено огненное облако… очень сильное, ловушку делал настоящий мастер. Попробуешь снять его?

Алкет принял протянутый футляр, закрыл глаза, пытаясь ощутить биение вложенной в него магии. Обратное плетение, применяемое для того, чтобы сорвать заклинание противника, требовало немалой силы, но по сути своей было достаточно простым. А вот расплести чужую ловушку было куда труднее. Ловушка ощущалась магом одинаково, какое бы заклинание ни было в нее вложено. Ошибка в плетении — и маг погибнет. Правда, жрец дал подсказку. Огненное облако часто использовалось в ловушках, особенно в тех, что устанавливались в подземельях: вырвавшееся на свободу пламя уничтожало не только неосторожного, но и всех, кто находился достаточно близко.

И все же здесь что-то было не так… постепенно Алкет начал чувствовать узор заклинания, но не мог отделаться от ощущения, что оно исполнено неправильно. Или, точнее сказать, нетривиально. Он мысленно начал строить формулу, расплетающую ловушку, и тут же покрылся холодным потом — его узор не желал соединяться с защитой кожаного футляра, не мог нейтрализовать ее.

Борох терпеливо ждал, наблюдая за мучениями служителя. Он мог бы дать ему еще одну подсказку, но считал, что Алкет должен справиться с задачей сам. Гард считался неплохим магом… несколько чрезмерно усердным в служении, но религиозность — не помеха способностям. Хотя Юрай и являлся верховным жрецом, он с настороженностью относился к религиозным фанатикам, предпочитая людей с трезвым мышлением. Таких, как он сам. Готовых признавать необходимость религии, умеющих использовать ее в своих целях. Хотя фанатики тоже полезны… в определенных ситуациях. Используя их веру, ими легко управлять. Если сейчас Гард справится с заданием, он еще больше укрепится в вере — это будет полезно. Очень полезно.

Тем временем Алкет продолжал битву с ловушкой. По его лбу обильно тек пот, пальцы, бережно прикасающиеся к футляру, мелко дрожали. Вдруг он довольно улыбнулся.

— Я понял, — прошептал он, не открывая глаз. — Я все понял. Заклинание направлено внутрь футляра. Не убить вора… сжечь содержимое. Очень интересная формула. Я могу ее снять.

Он бросил несколько слов, его пальцы начали плести незримую паутину, и нити этого магического кружева идеально накладывались на силовые линии боевого заклинания, гася их одну за другой. Наконец работа была завершена, и Алкет, припав на одно колено, протянул футляр Бороху.

— Я сделал это, отец мой.

Верховный жрец успешно скрыл довольную улыбку, сохранив привычную непроницаемую маску спокойствия. Он лишь приподнял ладонь, словно отталкивая от себя подношение.

— Нет, сын мой, теперь это по праву принадлежит тебе. Открой его.

Крышка снялась легко, и из футляра выскользнул небольшой свиток. Пергамент был выкрашен в вызывающе алый цвет. Алкет углубился в чтение — затем, по прошествии нескольких минут, обратил на Бороха изумленный взгляд.

— Это… это запретное заклинание. «Призыв». Я слышал о нем, но формула держится в секрете.

— Это так, сын мой. Формула открывается лишь избранным.

— И еще говорили, отец мой, что того, кто применит призыв, ждет жестокая казнь.

Борох помолчал, затем усмехнулся уголками губ.

— Сын мой, призыв — древнее заклинание… его создали вскоре после Разлома и поначалу применяли достаточно часто. Но выяснилось, что немногие способны удержать контроль над вызванным демоном. Очень немногие — лишь те кто осенен доверием самого Эмнаура. Или… хотелось бы быть объективным — бывает, что и Эмиал находит среди своих слуг избранника, достойного владения этим заклинанием. Так или иначе, случается, что формула попадает не в те руки. В недостойные руки… как ты знаешь, Гард, боги не вмешиваются в дела людей, они только дают советы. Вершить правосудие — наше дело. И тот, кто без соизволения богов прикоснется к запретному, будет жестоко наказан.

— Вы хотите сказать, отец мой, что Эмнаур в бесконечной своей мудрости возложил на меня некую особую миссию?

Борох пожал плечами.

— Намерения Бога иногда трудно понять, сын мой. Понять и верно истолковать… Но подумай сам — накануне войны, которая вполне может стать великой и победоносной, сам Эмнаур отдает в твои руки сильнейшее боевое заклинание из всех, когда-либо созданных. Не знак ли это, что тебе уготована особая судьба в грядущих битвах? Быть может, именно ты сумеешь изменить ход войны, принести победу Империи… победу Триумвирату?

— Что мне теперь делать?

— Выучи заклинание. Выучи так, чтобы не забыть никогда. Потом уничтожь свиток… он слишком опасен. Помни, никто не должен знать о том, что сказал тебе Эмнаур. Никто не должен знать о том, что ты владеешь запретным знанием, — до той поры, пока не придется применить его на деле. И еще… Эмнаур отдал свиток в твои руки, но решать, применять его или нет, будешь ты сам. Если, конечно, Бог не даст тебе еще одно знамение. Иди, сын мой. Иди и молись — лишь в сердце своем ты найдешь правильные ответы.

Алкет низко поклонился и вышел, на ходу надевая маску. А верховный жрец смотрел ему вслед, чуть заметно усмехаясь. Как все просто… немного магии, немного антуража, очень много веры. И теперь в его распоряжении имеется великолепный инструмент, с помощью которого можно будет изменить ход войны, если ситуация обернется для Империи не лучшим образом. Что же касается этого мальчика… этого доверчивого ребенка в теле сильного взрослого мужчины… что ж, тысячелетние традиции будут соблюдены, применивший запретное знание понесет показательную кару. Но лишь после того, как выполнит то, что должно.

Лошадь пала почти сразу после того, как Таша промчалась через ворота Торнгарта, взбудоражив охрану. Может, кто-нибудь и выпустил бы ей вслед арбалетный болт, но один из стражников узнал леди Рейвен, о которой по городу ходили самые дикие слухи, и приказал не обращать внимания на эту «сумасшедшую».

Несчастное животное рухнуло, и девушка едва успела соскочить с седла. До Обители оставалось еще далеко, и она несколько секунд раздумывала, бежать или попытаться раздобыть какую-нибудь лошадь. Выбор был сделан в пользу верховой езды — день выдался тяжелым, она была в пути уже давно, позволяя себе лишь очень короткие передышки на сон и еду, и теперь буквально валилась с ног.

Из-за угла — словно бы по велению высших сил — показался патруль. Рыцарь-светоносец верхом на великолепной, серой в яблоках кобыле, шестеро пеших воинов. Таша криво усмехнулась — придется «белому плащу» продолжить службу пешком. Она преградила путь патрулю, отметив, что рука рыцаря тут же потянулась к мечу — и расслабилась. Он явно узнал девушку.

— Я леди Рейвен. У меня новости чрезвычайной важности для Вершителя арГеммита. Прошу вас, рыцарь, уступить мне лошадь.

— Новость настолько важна, что ее следует донести до ушей Вершителя немедленно? — В голосе рыцаря звучала откровенная насмешка.

Девушка вздохнула — похоже, он, как и большинство из Ордена, был наслышан о ее приключениях и успел составить о леди Рейвен достаточно нелицеприятное мнение. В подобной ситуации заполучить лошадь будет сложно. Махнуть рукой и идти пешком? Может, он прав, и надо отдохнуть, выспаться, привести себя в порядок, сменить пропыленную, покрытую потом одежду? И лишь тогда…

Таша мотнула головой, отгоняя от себя неправильные мысли. Не хватало, чтобы кто-то опередил ее, первым принеся в Инталию вести, способные повлиять на исход войны. Безусловно, вторжение Гурана начнется не завтра и даже не через десяток дней. И все же Таша не желала откладывать момент своего триумфа.

— Я вынуждена настаивать… информация действительно важна. Клянусь Эмиалом.

Рыцарь задумался. С одной стороны, леди Рейвен служит арГеммиту, это было еще одним поводом для многочисленных шуток, а потому не являлось секретом — имеющий уши да услышит. С другой стороны, нельзя было исключать и того, что эта взбалмошная девчонка и в самом деле располагает важными сведениями…

— Лошадь будет стоить вам три солнца, леди.

Цена была просто неприличной, но светоносец был в своем праве. В отличие от рядовых воинов, которых Орден обеспечивал амуницией, оружием и лошадьми, рыцари за экипировку платили из своего кармана. И не были обязаны отдавать свое имущество первому встречному — даже собрату. А раз не обязан — стало быть, может называть цену.

— Согласна, — фыркнула Таша. Деньги ее не заботили… в конце концов, расходы арГеммит ей возместит, никуда не денется.

— Это, как вы понимаете, леди, за саму лошадь, — глубокомысленно протянул рыцарь, все еще не торопясь покидать седло. — Теперь сбруя… она обошлась мне в двенадцать лучей.

Он сам покраснел от такой беззастенчивой лжи, но Таша лишь махнула рукой.

— Ты про подковы не забыл?

— Ах да! — Он уже откровенно издевался. — Каждая ценой в четверть луча. Их делал настоящий мастер.

Таша улыбнулась, и в улыбке этой не было ничего доброго.

— Я очень устала, мой друг. И мне срочно нужно во дворец. И я даже согласна заплатить тебе четыре солнца и три луча сверху. Позже… Но если сейчас ты не уступишь мне седло, я просто убью тебя, друг мой. И Орден меня оправдает.

Долго светоносец не раздумывал. Одно дело — содрать с богатой волшебницы несколько лишних монет или даже подразнить ее, и совсем другое — доводить этот торг до стычки. Среди рыцарей встречались сильные маги, по тем или иным причинам предпочитавшие сталь заклинаниям, но большинство воинов обладали слабыми способностями — уровня ученика второго-третьего года обучения или в лучшем случае адепта. Для рыцаря, пусть и с поддержкой стражников (чью сторону они займут — еще большой вопрос), драться с волшебницей было делом опасным.

— Не кипятитесь, — буркнул он, спрыгивая на брусчатку мостовой. — Вам подержать стремя, леди?

Волшебница смерила его презрительным взглядом. Затем одним прыжком взлетела в седло — усилие стоило ей дорого, в глазах тут же потемнело, но она, стиснув зубы, заставила себя выпрямиться.

— Найдешь меня в Обители.

Лошадь была послушной, свежей — до Обители она добралась через четверть часа, но там Ташу ждало жестокое разочарование. Ни арГеммита, ни арХорна в Торнгарте не было — и проклятый светоносец, продавший ей втридорога лошадь, не мог не знать об этом. Покупка оказалась бессмысленной, она могла спокойно отправиться домой, отдохнуть — и с утра с новыми силами выйти в путь. Ехать было не так уж и далеко — все Вершители собрались в школе, где как раз проводились выпускные экзамены, по результатам которых армия пополнится новыми боевыми магами, столь необходимыми накануне войны. Метиус когда-то проделал путь от Торнгарта до школы всего за десять часов, Таша была уверена, что сумеет добраться и быстрее. Если как следует отдохнет. И если вместо этой изящной, но несколько меланхоличной лошадки она возьмет хорошего скакуна из своей конюшни… Или, скажем, из конюшни арГеммита… так будет даже лучше.

Ну ладно, с рыцарем она разберется позже. Быть может, отправит ему оформленный по всем правилам вызов на дуэль. Или даже отнесет вызов лично — забавно будет посмотреть, как побледнеет его красивое, мужественное лицо. Но сейчас нужно добраться до Метиуса… проклятие, ну она же сообщила ему длинным языком, что везет сверхважные сведения. Как он мог уехать? В такой момент! Или это маленькая месть за то, что она отказалась передавать ему известия иначе, кроме как при личной беседе? Многие верили, что подслушать сообщение, отправленное длинным языком, невозможно, — но и Таша, и другие достаточно опытные маги сумели бы сделать это при острой необходимости. Для этого надо было находиться либо рядом с одним из говорящих, либо точно знать время отправки сообщения и то, кому оно адресовано. Заклинание «фантом», накладываемое магом на себя и превращающее его в подобие человека, которому отправлялось сообщение, давало магу возможность кое-что уловить — не все, отдельные слова, фрагменты фраз… но даже по этим обрывкам можно было узнать многое. Таша не желала рисковать. Покинуть Гуран удалось без особого труда, но не мог же консул смириться с поражением. Наверняка на ноги подняты все его агенты…

Таша чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от усталости. Она толком не помнила, как добралась до дома, кинула поводья купленной лошади слуге — молодому парню, заменившему погибшего Патиса. В кровать она рухнула, даже не раздеваясь…

Ей снились кошмары. Бешеная скачка, схватка с гуранским патрулем…

Небольшой отряд, всего шестеро кавалеристов, заинтересовался всадницей, летящей во весь опор и не остановившейся по их требованию. Их лошади были свежее, и они догнали девушку — на свою беду. Двое погибли почти сразу. Еще один — ему достался первый, самый неожиданный удар — оказался магом и сумел частично отклонить пращу, но недостаточно — магический камень чиркнул по его виску, и маг рухнул как подкошенный. Остальные успели схватиться за арбалеты — два болта девушка успела отразить, воздвигнув на их пути магические щитки, третий серьезно задел ее ногу, пришпилив штанину к теплому боку лошади, пронзительно заржавшей от боли. Сама волшебница не обратила внимания на рану, ударив молнией в лицо удачливому арбалетчику. Гуранцы не были трусами — выхватив мечи и прикрывшись щитами, они заставили своих коней пойти в атаку. Могучий жеребец ударил лошадку Таши грудью; и без того почти загнанное, да еще раненное животное упало, девушка покатилась по земле, успев на лету метнуть айсбельт — острая льдинка вошла в конскую плоть, жеребец встал на дыбы, и всадник, выпустивший поводья ради щита, вылетел из седла.

Таша с трудом поднялась на ноги… ее пошатывало, по подбородку текла кровь из прокушенной губы.

— Ну что, воины… вшестером на одну девушку… вот пример истинного рыцарства…

Если она рассчитывала вывести бойцов из себя, то старалась зря — это были опытные вояки, и они знали, чего можно ожидать от боевого мага. Первый поднялся, стараясь все время находиться под прикрытием большого щита, второй спешился — и они стали приближаться к девушке, обходя ее с разных сторон. Таша метнула фаербол — огненный мячик бессильно разбился о вовремя подставленный щит.

Отправляясь в путь, девушка позаботилась о заготовках… всего их было три, но молнию она уже истратила. Имелся еще каменный молот. Против латника — то что надо.

Таша произнесла завершающие слова, и одного из воинов отшвырнуло назад… не помогли ни доспехи, ни щит. Правда, этот удар редко бывал смертельным, но на ближайшее время боец не представлял собой угрозы — он был оглушен, и наверняка Таша сломала ему пару костей.

Противник остался только один, зато он удвоил осторожность и дважды успешно блокировал атаки Таши. В ее распоряжении остались только боевые пассы — слабенькие заклинания вроде фаербола, пращи или айсбельта, не слишком подходящие против опытного воина. Она выхватила шпагу — в запасниках толстяка, приютившего, пусть и против воли, ее на первое время и снабдившего лошадью и припасами в дорогу, не нашлось ничего подходящего, и ей пришлось взять тяжелую, неудобную стальную шпагу, слишком длинную для ее роста.

Ее первый выпад был легко парирован, но и удар воина не достиг цели — девушка уклонилась гибким змеиным движением. Несколько минут они кружили, нанося и парируя удары. За воином было преимущество в силе, к тому же доспехи позволяли ему не думать о пропущенных уколах. Ташу пока выручала гибкость, но она чувствовала, что еще немного — и раненая нога откажется ей служить.

Она отпрыгнула назад и с силой метнула шпагу в противника, целясь в пах. Тот рефлекторно чуть опустил щит, с противным звоном клинок ударился о подставленный металл и отлетел в сторону. Воин довольно улыбнулся… Ледяная стрела вошла ему прямо в рот.

— Как же я устала… — прошептала девушка, чувствуя, как подгибаются ноги. Прежде чем ехать дальше, следовало заняться лечением.

Приведя в порядок ногу, она некоторое время раздумывала над тем, не обшарить ли карманы убитых. Деньги никогда не бывают лишними… и все же делать этого не стоило. В любой момент можно было ожидать появления непрошеных гостей, и так потеряно слишком много времени. Она выбрала лучшего коня и уже собиралась было запрыгнуть в седло, как вдруг спиной ощутила угрозу — и упала на землю. Волна холода обдала ее, конь издал короткий хрип и рухнул набок, убитый наповал.

— Далеко собралась?

Таша поднялась, готовясь отразить удар. Шагах в десяти от нее стоял воин… вернее, маг — тот, которого она поразила первым. Вся правая половина лица была в крови — магический камень рассек кожу… крови вытекло немало, и девушка посчитала его мертвым. Напрасно…

— Тебя забыла спросить, — огрызнулась она, мысленно прикидывая, какой гадости можно ожидать. Маг выпустил стрелу мрака, действие которой ей уже пришлось ощутить на собственной шкуре. И слава Эмиалу, что это мерзкое заклинание досталось коню. — Может, разойдемся по-хорошему? Я поеду своей дорогой, ты — своей.

— После того, как ты положила всех моих товарищей? — криво усмехнулся маг. — И не надейся… Хотя ты один раз сумела застать меня врасплох, смею уверить, больше такого не повторится.

Он щелкнул пальцами — и Таша вскинула руки, создавая незримый щиток и принимая на него удар огненной стрелы.

— А ты хорош, — язвительно сообщила она, — истратить единственную заготовку и так бездарно промахнуться. В упор… я бы удавилась со стыда.

— Сначала я сверну тебе шею, — спокойно заметил ее противник, — а потом подумаю, как себя утешить.

В запасе у девушки оставалась последняя заготовка — отвратительное, крайне неприятное заклинание. «Магоубийца»… две или три минуты защиты от магии, защиты абсолютной. Совершенно бессмысленно, если тебе противостоят воины. И очень полезно, если противник иного рода. Ощущения от применения этого заклинания таковы, что, попробовав один раз, утрачиваешь желание применить его повторно на долгие годы. Девушка знала, что в погоню за ней могут отправить кого-нибудь из Триумвирата или Братства, а потому и припасла эту защиту — на самый, самый крайний случай. Похоже, этот момент наступил. Она поморщилась, предвкушая неприятные ощущения, и привела заготовку в действие. Тут же на нее словно опустилась густая липкая паутина, стало тяжело дышать, свет померк, как будто мрачное грозовое облако закрыло солнце… девушка рванулась вперед, на бегу вырывая шпагу из ножен. Этот парень был крепким орешком — его руки работали сами по себе, и он успел выпустить в нее три огненных шара, прежде чем сообразил, что его заряды бессильно расплескиваются в воздухе на расстоянии всего лишь ладони от тела девушки… Он слишком поздно понял, что это значило, и мгновением позже шпага Таши ударила его в горло.

— Соискательница звания мастера Бетина Верра!

Высокая русоволосая девушка вошла в зал и склонилась перед Вершителями. Она и раньше не отличалась красотой… Многие дурнушки, достигнув совершеннолетия, вдруг расцветают, становясь если и не красавицами, то вполне миленькими, — но Бетине не повезло, она стала лишь более худой, лицо заострилось и теперь напоминало крысиное. Однако Бетина была на сегодняшний день самой многообещающей из адепток, и уже то, что она появилась в этом зале в столь юном возрасте, говорило о ее недюжинных способностях. За последние лет сто еще никто не становился мастером в семнадцать лет. Конечно, экзамен еще не сдан и вердикт не вынесен — но в исходе слушаний мало кто сомневался.

Лейра Лон улыбнулась приветливо и ободряюще. Эта девочка была ее гордостью — жаль только, что более гордиться было особо некем. Сегодня школа готовилась выпустить два десятка боевых магов, но лишь двое из них претендовали на звание мастера — Бетина и ее учительница, давно уже превзойденная, Орделия Дэвон. Остальные могли стать адептами… или не стать. Лейра помнила приказ Совета: все, кто сможет оказать помощь на поле боя, должны получить такую возможность. Она не собиралась нарушать приказ, хотя предпочла бы сама встать в ряды боевых магов, чем отправлять на передовые позиции этих детей. Увы… она имела богатый опыт и блестящие способности, но рана, нанесенная отравленным кинжалом, еще давала о себе знать — непрекращающейся слабостью, частыми обмороками. И, по словам Метиуса, продлится это еще долго…

Бетина вышла в центр круглого зала, гордо расправила худые плечи и с вызовом оглядела преподавателей. Короткое платье без всяких украшений, простые сандалии, жиденькие волосы перетянуты обычной лентой. Хотя в школе считалось, что все ученики равны перед Орденом, на деле получалось немного иначе. У одних водились деньги, другим оставалась зависть. Третьи же, в том числе и сама Бетина, старались демонстрировать равнодушие к нарядам и драгоценностям… только вот может ли быть искренним равнодушие молодой девушки к ярким тканям и блестящим безделушкам?

Ощутив укол совести, Лейра дала себе обещание, что сразу после экзамена займется этим вопросом. Скажем, подберет Бетине какую-нибудь хорошо оплачиваемую работу… какую именно — еще предстоит придумать. От потери десятка солнц Попечительница не обеднеет, зато эти деньги помогут новому мастеру встать на ноги, и, что там говорить, полноправной волшебнице надлежало бы одеваться получше.

— Мы приветствуем тебя, Бетина Верра, — поднялся из своего кресла Метиус, облаченный по такому случаю в непривычную для него длинную мантию из снежно-белого шелка. Он не любил участвовать в подобных мероприятиях, но сейчас выполнял просьбу арХорна. Полководец, в обычные времена лично отбиравший для своих армий будущих бойцов, вынужден был отправиться с инспекцией в приграничные крепости и не сумел вернуться до начала экзаменов. Его ждали со дня надень, но пока что Метиусу приходилось отдуваться за Ингара. — Приветствуем и надеемся, что ты сумеешь доказать свое право на звание мастера. Известны ли тебе условия проведения экзамена?

— Да, Вершитель!

Пожалуй, этих условий не знали разве что первогодки… а уж любой, кто намеревался испытать удачу и выйти в экзаменационный круг, всегда был проинструктирован должным образом. Но ритуалы — именно за них-то Метиус и недолюбливал выпускные экзамены школы — следовало соблюдать. Ибо порядок держится на незыблемости ритуалов… так считал Святитель Орфин, так считали его предшественники…

— Господа, кто желает предложить претендентке первое испытание?

В мягких креслах, установленных вплотную к стене круглого зала, сидели четверо. Сама Лейра Лон, Попечительница школы, на время оставившая этот высокий пост в связи с болезнью, но пожелавшая прибыть на экзамен. Гент арВельдер — командир гарнизона школы традиционно являлся членом экзаменационного совета, даже если и не имел особых магических способностей. Делора Неккер, сменившая Лейру на посту Попечительницы и отчаянно тяготившаяся этой ношей. Танна Идош, самая старая из присутствующих, давно разменявшая сотню лет. В отличие от красавицы Лейры Танна олицетворяла собой все то страшное, что можно было услышать о магии крови — именно этот предмет и преподавала старуха… Изборожденное морщинами лицо, огромный мясистый нос, украшенный крупной черной родинкой, глаза, буравящие собеседника из-под косматых седых бровей… Лейра знала, что особо непослушных первогодков, бывает, пугают старой каргой — что ж, она тоже предпочла бы видеть на месте старухи Идош кого-нибудь посимпатичнее, — но что поделать, Танна была лучшим в Инталии знатоком магии крови, и заменить ее было попросту некем. Разве что Таша Рейвен могла бы — но девочке, признаться, до уровня своей учительницы еще расти и расти.

Делора шевельнула пальцами, давая понять, что намерена предложить первое испытание. Метиус кивнул и сел — он практически не сомневался в том, каким будет это задание. Делора была достаточно предсказуема и вряд ли изберет что-либо, кроме своего излюбленного целительства.

По знаку госпожи Неккер один из слуг (у входа в зал набилось народу столько, что яблоку было некуда упасть, все рвались посмотреть на экзамен) выбрался наружу и через минуту вернулся, волоча на плечах жалобно блеющую овцу со спутанными ногами. Положив несчастное животное перед Бетиной, слуга сноровисто полоснул овцу ножом по горлу. Фонтаном ударила кровь…

Девушка упала на колени, зажимая ладонями рану и шепча слова заклинания. Прошло всего несколько мгновений, и кровь перестала сочиться у нее меж пальцев, еще спустя пять или шесть минут девушка взяла брошенный тут же нож, разрезала путы — овца поднялась, неуверенно сделала пару шагов, обиженно заблеяла. Она все же успела потерять немало крови, но сейчас была вполне здорова, хотя и слаба.

— Что скажете? — Делора обвела глазами остальных членов Совета. Как все немного глуховатые люди, она говорила нарочито громко, поэтому зрители слышали каждое ее слово. — Думаю, мы видели работу мастера… я бы даже сказала, магистра.

Получив несколько утвердительных кивков, она сделала отметку на одной из маленьких табличек и передала ее Метиусу. Если по итогам экзамена табличек с положительной отметкой будет хотя бы вдвое больше явных провалов, соискатель получит то, за чем вышел в этот зал.

— Продолжим…

Лейра удивленно покосилась на целительницу, да и Метиус был несколько обескуражен. Предполагалось, что Делора ограничится заданием на излечение, но, видимо, она близко к сердцу восприняла свой временный статус Попечительницы школы и старалась доказать свою строгость и беспристрастность.

Теперь слуг было четверо. Каждый притащил тяжелый на вид мешок, и к ногам Бетины, прямо в лужу овечьей крови, обрушился настоящий камнепад.

— Девочка, впереди война. Целительство — вещь на войне весьма полезная, однако Ордену нужны бойцы. Я хочу увидеть голема.

По толпе зрителей пробежала волна изумленных перешептываний — «голем», одно из самых сложных в исполнении заклинаний земли, почти никогда на экзаменах не применялся. Но Делора была спокойна — видимо, полностью доверяла способностям своей ученицы. Да и сама девушка не выглядела обескураженной.

Плетение заклинания заняло немало времени, но вот наконец груда камней зашевелилась, булыжники начали слипаться друг с другом, образуя толстые ноги, неуклюжие пальцы, голову… И вот рядом с Бетиной уже стоит, чуть покачиваясь, небольшой — всего лишь ей по пояс — человечек.

— Сожалею, — развела она руками, стараясь сдержать неуместную сейчас улыбку, — камней было маловато.

И в самом деле этот големчик сгодился бы разве что на потеху публике, но уж никак не для боя. Но это не имело никакого значения — девушка показала свое умение, а рост и сила голема — дело ситуации. Если понадобится, она сможет создать и великана в пару человеческих ростов, и крошечную, почти живую игрушку из песка или мелкой гальки.

— Иди вперед! — приказала девушка.

Говорить големы не умеют, но, что очевидно, обладают чем-то вроде слуха. Во всяком случае, не слишком сложные указания своих хозяев они выполняют. Могут и видеть — считается, что если для глаз голема использовать драгоценные камни, прозрачные или полупрозрачные, то создание сможет лучше углядеть цель. Но глаза не были обязательной деталью.

Каменный человечек шагнул вперед, на мгновение замер, словно бы раздумывая, не упасть ли, не рассыпаться ли каменным крошевом, — и уверенно зашагал в сторону экзаменаторов.

— Стой.

Голем остановился. Его безглазая голова повернулась к хозяйке в ожидании новой команды.

— Достаточно. — На этот раз Делора Неккер довольно улыбнулась. — Я бы сказала, что урок выполнен.

— В заклинании были допущены две незначительные ошибки, — тихо, так, чтобы слышали только свои, заметила Лейра. — Тем не менее голем ожил. Это можно считать успехом. Как думаете?

— Согласна, — кивнула Танна Идош. — Ошибки вполне закономерны, заклинание сложное и требует постоянной практики.

— Боюсь, что практики у них будет более чем достаточно, — хмыкнул Метиус. — Девчонка молодец. Я в ее годы смог заставить камни только слегка шевельнуться… А мой первый песочник успел сделать целых три шага, прежде чем рассыпаться.

Он встал и чуть громче обычного — так, чтобы Делора разобрала слова, — провозгласил:

— Второе испытание успешно. Кто предложит третье?

Помимо прочего это был знак госпоже Неккер, что и другие должны проэкзаменовать соискательницу.

— Пожалуй, следующей буду я.

Лейра задумчиво посмотрела на девочку, перебирая в памяти заклинания стихийных школ. Разумеется, не следовало давать девушке слишком уж простые задания, это будет неверно оценено…

— «Каменная плоть»… — Она сделала паузу и с улыбкой посмотрела на Бетину. — Справишься?

— Думаю, да. — Бетина выглядела уверенно, хотя ей всего лишь раз доводилось попрактиковаться в использовании этого редкого заклинания.

Говорят, оно было весьма популярно при дворе гуранского Императора лет триста назад. С тех пор сад дворца — чуть ли не единственное зеленое место в Броне — украшает десятка четыре изумительных каменных статуй. По слухам, Император любил прогуливаться по саду и беседовать со статуями — все они при жизни были его врагами, все они после смерти стали его друзьями и поверенными его тайн. В бою каменную плоть практически не использовали, заклинание требовало много времени, а потому его реально было применить лишь в отношении связанного или скованного человека.

Многострадальная овечка снова заняла свое место перед молодой волшебницей. По всей видимости, животное уже осознало, что выйти из этого зала живым ему не удастся, и смирилось со своей скорбной участью. Овца даже перестала блеять, лишь кротко смотрела на Бетину…

— Не слишком ли? — шепнул Гент своей возлюбленной. — Сотворить заклинание она сможет, а вот сумеет ли убить беззащитное существо?

— Гент, друг мой, — столь же тихо ответила Лейра (не сомневаясь, что Метиус слышит каждое слово этой беседы, и говоря это преимущественно для его ушей), — девочка хочет стать боевым магом, а не знахаркой в каком-нибудь селе на краю мира. Для роли деревенской целительницы не нужен ранг мастера. Она пойдет в бой… и должна доказать, что сможет отнять жизнь.

— В таком случае овца — не лучший объект.

— Я не могу дать ей практиковаться на человеке…

— Спасибо и на этом, — усмехнулся Гент, но Лейра перебила его:

— Но если бы у меня под руками был приговоренный к смерти преступник, мы бы обзавелись новой статуей.

Опасения Гента арВельдера были напрасны. Бетина приступила к делу без малейших колебаний — очень скоро овечка перестала дергаться, затем ее шкура начала неуловимо менять цвет, становясь все более и более серой. Прошло минут двадцать, и на полу перед Советом уже лежала довольно симпатичная статуя. Каменные завитки шерсти, ничего более не выражающие глаза…

— Немного дольше, чем следовало, — поджала губы Лейра, хотя в глазах ее читалось полное удовлетворение действиями ученицы. — Но… успешно.

— Позвольте мне, — вдруг подал голос Гент. — Может, и не мое дело давать задания будущей волшебнице, но она собирается стать воином. Я тоже воин, так что в нас есть нечто общее, не находите?

Метиус благосклонно кивнул, и арВельдер повернулся к Бетине:

— Девочка, пусть твой голем встанет вон у той стены. Делора, будьте добры, поднимите купол. Сейчас здесь будет шумно.

— Хорошо. Только пусть девушка поторопится… в мои годы трудно держать купол достаточно долго. Господин арГеммит, в случае чего не сочтите за труд оказать помощь.

Метиус кивнул, и Делора вскинула руки, формируя над экзаменаторами защитное заклинание. Бетина замерла в ожидании команды.

— Убей его!

И в тот же момент с рук девочки сорвалась первая ледяная стрела, за ней еще одна и еще… врезался в цель магический камень пращи, брызнули крошки гранита. Конечно, будь перед ней настоящий боевой голем, огромный и невероятно живучий, все эти айсбельты, летящие булыжники и прочие простейшие атакующие заклинания не оказали бы на колосса никакого заметного воздействия.

Лучше всего подошли бы каменный молот или дрожь — но осколки от удара молота вполне способны зацепить не прикрытых защитным куполом зрителей, а сотрясение может причинить ущерб зданию.

Попадания заставляли голема шататься, во все стороны летело каменное крошево — не долетая до зрителей и отскакивая от незримого щита, удерживаемого Делорой. От очередного удара у магического существа отвалилась рука. Ледяная стрела ударила в стык между слипшимися булыжниками, голем пошатнулся, его голова покатилась по полу — и в следующее мгновение каменная фигура опала, превратившись в кучу обломков.

— Очень хорошо. — Гент дал Делоре знак снять купол. — Я знаю, что для борьбы с големом имеются более эффективные способы. Но мне было интересно увидеть, сумеет ли она действовать быстро… Она сумела. Я считаю задание выполненным успешно.

Он опустился в кресло и прошептал так, чтобы услышала только Лейра:

— Ну не мог же я подставить ей человека в качестве мишени…

Задания следовали одно за другим. Создание ловушек, защитные заклинания, атакующие заклинания, обманные трюки из школы крови… к концу испытаний Бетина едва стояла на ногах, зато экзаменаторы остались довольны. Лишь одна табличка попала в руки арГеммита с отрицательным заключением — Бетина так и не смогла создать приличную тень, прячущую мага от глаз врагов. Несмотря на все свои усилия, девушка осталась видимой… хотя эту неудачу можно было списать на усталость.

Наконец испытания были завершены. Метиус арГеммит громко, так, чтобы слышали все присутствующие, пересчитал таблички с результатами и торжественно водрузил на голову девушки обруч с некрупным синим сапфиром — знак мастера. Зрители разразились аплодисментами — стоило признать, довольно жиденькими. Бетину считали выскочкой, а ее известное всем высокомерие раздражало даже ее немногочисленных подруг.

— Соискательница звания мастера Орделия Дэвон!

О, Орделия старалась… она старалась изо всех сил, и, вероятно, поэтому каждое следующее задание выходило у нее все хуже и хуже — и это при том, что экзаменаторы старались давать ей задания попроще. Под конец испытаний на глазах девушки блестели слезы, Лейра избегала встречаться с ней взглядом, а Метиус отчаянно пытался скрыть презрительную ухмылку.

Спустя час все, включая саму Орделию, признали дальнейшие испытания бессмысленными… Вновь, уже в третий раз, девушке не удалось подняться выше звания адепта. Лейра ожидала подобного результата, прекрасно зная способности своей помощницы, — и все же надеялась, что ее выступление не будет столь уж провальным… Нельзя сказать, что Орделия бездарна, но, уделяя все время воспитанию детей, поневоле забываешь о своей учебе. А знания… знания, когда их используешь слишком редко, подводят тебя, словно бы в отместку, в самый неподходящий момент.

Лейра решила, что после экзаменов обязательно поговорит с Делорой Неккер. Орделии надо бы побольше времени уделять самосовершенствованию, и Делора… или, к примеру, Танна, поработает с ней. Способности девушки пусть и не поражают, но их вполне можно немного развить… и в следующем году, возможно, она сумеет выдержать экзамен. В конце концов, обруч мастера станет для Орделии хорошей наградой за годы, отданные школе… даже если ее успех будет немного натянутым.

Слуга подошел к арГеммиту, что-то прошептал ему на ухо. Вершитель тут же вскочил с кресла.

— Дамы, прибыл арХорн, и с ним наша старая добрая знакомая леди Рейвен. Мне сообщили, что дело не терпит отлагательства. И еще… Ингар просил тебя, Гент, присутствовать при разговоре.

— Может, ему нужен хороший собутыльник? — ухмыльнувшись, чуть слышно пробормотал рыцарь, с трудом выковыривая свое могучее тело из слишком тесного кресла.

Спорить с пожеланием Вершителя не стоило… тем более что дальнейшее присутствие Гента в этом зале было не столь уж необходимым. В отличие от экзамена на звание мастера присуждение степени адепта редко проходило с неожиданностями. Все девушки и юноши, решившие попытать счастья, заранее знали, какие задачи перед ними будут поставлены и каких результатов от них ждут. Лейра с уверенностью могла сказать, что все, кто сегодня выйдет в круг испытания, получат искомое.

— Может, — в тон ему ответил Метиус. — В этом вопросе я не так силен, как некоторые… леди, мы вынуждены вас оставить.

Таша шагала чуть позади арХорна и время от времени кидала ему в спину ненавидящие взгляды. Не то чтобы она и в самом деле испытывала ненависть по отношению к главнокомандующему, но в данный момент она просто была раздражена.

Она встретилась с отрядом арХорна примерно в паре лиг от школы. Уроки последних месяцев не прошли даром — теперь все Вершители отправлялись в путь в сопровождении надежной охраны, и десяток рыцарей, следовавших за Инга-ром арХорном, прежде взялись за мечи — и лишь потом обратились к Таше с приветствиями. Сам Вершитель любезно предложил леди Рейвен составить ему компанию… что стоило отказаться? Ну, пусть это было бы немного невежливо.

Вроде бы и говорили они о самых обыденных вещах. О том, что весна в этом году выдалась затяжная и пора бы начаться теплым дням, да все как-то не выходит у светлого Эми-ала согреть землю. И что пройдет не меньше месяца, прежде чем откроются горные перевалы… о, не стоило говорить про перевалы. Ингар тут же поинтересовался, что Таша забыла в школе, а когда девушка ответила уклончиво, просто отдал приказ. Не подчиниться прямому приказу Вершителя… нет уж, до такого уровня независимости она еще не дошла. И пришлось рассказать. Ингар был лучшим боевым магом Инталии, и его обещание заставить леди Рейвен говорить тем или иным способом не было пустой бравадой. Он и в самом деле мог сделать это, несмотря на любые попытки Таши защититься.

И теперь она злилась — ее сведения предназначались для Метиуса, а не для Ингара, и что с того, что оба они были Вершителями.

Слуга провел их в небольшую комнату, где уже стоял столик, уставленный напитками и легкой закуской. Спустя минуту к ним присоединились арГеммит и арВельдер. Гент, чуточку небрежно отдав арХорну приветственный салют, тут же ухватил бутылку, наполнил высокий бокал темно-красным вином, выпил залпом. Вершитель к подобной вольности обычно относился спокойно — хотя командир гарнизона школы и принадлежал армии Ордена, но фактически подчинялся исключительно Попечительнице. Не арХорн устанавливал этот порядок, а потому и не считал необходимым его менять. К тому же молодого Гента он предпочитал видеть в качестве приятеля и иногда собутыльника — а не подчиненного.

— Метиус, как ты только выносишь эту тягомотину? — Рыцарь плюхнулся на жалобно застонавший под ним диван и снова потянулся к бутылке. — Неужели нельзя просто вручить этим девчонкам обручи или кулоны, кому что надо?

— Нельзя, Гент, нельзя. — Метиус тоже пригубил вина, удовлетворенно причмокнул. — Вот интересно, почему в пол, валах Лейры всегда водится замечательное вино, а я вынужден довольствоваться той кислятиной, которую предлагают торговцы в Торнгарте?

— Если бы ты проводил здесь больше времени, — усмехнулся арХорн, — то и здесь ничего хорошего не водилось бы. Видишь ли, все дело в том, что дети, как правило, не пьют.

— Да? — удивленно поднял бровь Метиус. — В самом деле? А почему? Ладно, Ингар, что случилось? Слуга сказал, что дело важное.

— Более чем важное. Твоя протеже принесла весьма интересные вести.

— Но сообщила их почему-то сначала тебе? — АрГеммит внимательно посмотрел на вспыхнувшую от возмущения Ташу, сидящую в уголке со столь не свойственным ей видом скромной и благовоспитанной девицы из хорошей семьи. — Ладно, Таша, успокойся. Я давно знаю Ингара, ему очень сложно говорить «нет». Ну давай, не стесняйся, я весь внимание.

Девушка вздохнула и принялась рассказывать. Некоторое время арГеммит слушал, не перебивая, затем начал задавать уточняющие вопросы. Спустя полчаса в их беседу вклинился арХорн — ему тоже не все было понятно, а потом и Гент захотел получше разобраться в какой-то мелочи. Мужчин интересовало буквально все, даже вроде бы совершенно не относящиеся к делу детали. Ей стало казаться, что ее пытаются поймать на лжи… и это было странно, поскольку Метиус мог бы обвинить ее в разных грехах и мог в чем-то даже оказаться прав… но в своих донесениях она всегда была абсолютно честна.

Наконец Таша измученно откинулась на спинку кресла. Гент протянул ей бокал, получив в ответ благодарную улыбку пухлых алых губ. Она была красива… он не мог не признавать что, хотя сердце его принадлежало Лейре.

— И что вы на это скажете, господа Вершители? — Гент с явным трудом оторвал взгляд от губ девушки, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на серьезных вопросах. Не удержавшись, он подмигнул Таше. — Информация выглядит достоверной, не так ли?

— Так, — протянул Метиус, хотя в голосе его особой уверенности не слышалось. — Я бы даже сказал, слишком достоверной. Нарочито достоверной…

— Вы ведь не хотите сказать, что я лгу? — тихо прошептала она.

— О нет, ни в коем случае… Давай я еще раз перескажу твою историю, но несколько в ином ключе. А вы слушайте. Итак, Таша, тебя задержал патруль тайной стражи, возглавляемый самим консулом. Я бы особо отметил именно это — присутствие Блайта вряд ли можно было счесть необходимостью. Далее, тебя поместили в камеру. Помнится, в прошлый раз камера была в подземелье?

— Это имеет значение? — поинтересовался арХорн.

— Если бы я знал, что тут имеет значение… — пожал плечами Метиус. — Только хотел бы заметить, что пленницу не мучили голодом, не заковывали в кандалы, в общем, ни в коей мере не причиняли ей вреда. Более того, Блайт, несмотря на все, что о нем говорят, склонен к излишним проявлениям благородства и часто желает видеть то же у окружающих. Но он не попытался взять с леди Рейвен слово, что в период пребывания в плену она воздержится от магии.

— Хочешь сказать, я бы сдержала такое слово? — презрительно фыркнула Таша, но внутри у нее все похолодело.

Если бы Блайт и в самом деле потребовал с нее клятву… скажем, именем Эмиала, смогла бы она ее нарушить? Как знать, как знать… И в самом деле, почему он этого не сделал? Почему против обыкновения обращался с нею как с гостьей, не как с агентом враждебного государства, прибывшим в его страну отнюдь не с благими намерениями? Слишком много вопросов…

Вероятно, сомнения девушки отразились на ее лице — Метиус понимающе хмыкнул и продолжил:

— Итак, хорошо отдохнувшую и изрядно обозленную пленницу приглашают на допрос. Опять-таки без оков и… и без оков, если вы понимаете, о чем я. Нет лучше способа удержать пленника, чем грамотно наложенные оковы или даже путы. А у Блайта достаточно специалистов в магии крови, да и сам он маг довольно высокого уровня. Тем не менее это не было сделано. Блайт делает леди Рейвен предложение и одновременно угрожает ей лишением свободы на очень долгий срок. И тут начинается самое интересное.

— Визит Императора?

— Я бы не стал утверждать это с полной уверенностью. Прежде всего Император не имеет привычки посещать своих слуг, скорее это прерогатива подчиненных — просить аудиенции.

— Каждому известно, что Блайт ходит в любимчиках у Ун гарта.

— Всему есть пределы. Итак, Ангер Блайт уходит… и оставляет волшебницу Ташу Рейвен одну в комнате. Без охраны.

— Он считал, что бежать оттуда невозможно.

— Возможно… то есть, я имею в виду, возможно, что он именно так и считал. Но заклинание длинного уха достаточно простое, и он вполне мог предположить, что разговор с Императором будет подслушан.

Метиус замолчал. Через минуту арХорн хмыкнул.

— Хочешь сказать, что он этого и добивался?

— Обычный пленник, вероятно, и в самом деле не смог бы бежать из этой комнаты, если я все правильно понял насчет магического стекла в окне и стражи у входа. Обычный человек… но не волшебница. Впрочем, могу дать голову на отсечение, если бы леди Рейвен не сумела найти выход, не позднее чем на следующий день ей представился бы еще один шанс. Для меня совершенно очевидно, что Блайт изначально рассчитывал на побег нашей замечательной разведчицы. Информация, достигшая ее ушей, непременно должна была попасть к нам — и как можно скорее.

— Блайт решил сменить хозяина? — насмешливо покачал головой арХорн. — Ни за что не поверю… к перебежчикам одинаково плохо относятся и у нас. и в Империи.

— Поэтому такой вариант лучше не рассматривать. Блайт верен Императору, занимает видное положение при дворе, и его амбиции вполне удовлетворены. Выше консула разве что Борох, но занять место верховного жреца обычный дворянин не может. В Триумвирате иной порядок передачи власти. От проигранной Гураном войны Блайт не получит ничего. Следовательно, он ведет свою игру… и игра эта — дезинформация.

— То есть никакого отряда, готовящегося пересечь горы, нет? — Гент пожал плечами. — Тогда чего же он добивается? Эти сведения наверняка можно проверить.

— Вряд ли все так просто… Отряд, вероятно, есть. Скорее всего его подготовка будет вестись демонстративно, так, чтобы это было заметно.

— Но какова цель?

АрХорн чуть заметно поморщился. Гент был отличным воином, но он слишком много времени уделял своим подчиненным и слишком мало — своему образованию. С другой стороны, арВельдер и не должен был обучаться полководческому искусству в том объеме, какой необходим был Вершителю и главнокомандующему армии Ордена, так что винить его за это не стоило.

— Гуран неоднократно совершал попытки изменить ход войны, направляя отряды специально обученной горной пехоты через перевалы. Как правило, все эти планы нельзя было назвать успешными. Пехота почти беззащитна перед тяжелой кавалерией Ордена, и рыцарям без особого труда удавалось перехватить и уничтожить гуранских воинов. Но сейчас ситуация несколько иная. Необходимо признать то, что стало уже для всех очевидным. Сейчас не лучшее время для битвы. Орден слаб… нет, наши войска все еще способны разбить гуранскую армию — но лишь в том случае, если в Долине Смерти будут собраны все силы. Наша пехота без поддержки кавалерии будет смята мертвыми солдатами Императора.

— То есть Блайт хочет заставить нас разделить армию? — Гент почесал затылок, затем шумно отхлебнул из бокала. — Отправить рыцарей в предгорья?

— Я бы сказал именно так, — кивнул Метиус.

— Это было бы большой удачей для Императора, — кивнул арХорн. — Для того чтобы перекрыть все возможные пути пересечения гор, пришлось бы отправить туда всех, кто может сидеть в седле. И если время будет рассчитано точно, кавалерия не успеет вернуться к началу решающей битвы.

— Так вы уверены, что никакого отряда не будет? — не сдавался Гент. — А если все-таки стремление Блайта ввести вас в заблуждение заставит его пожертвовать некоторыми силами? В самом деле отправить их через горы — чтобы вашей, Ингар, кавалерии было чем заняться.

— Это тоже вероятно… Но, думаю, имперские генералы не станут ослаблять свои войска. Если кто-то и пойдет через горы, то это будут незначительные силы. Сотня, две… чтобы создать видимость вторжения, чтобы заставить нас поступить так, как им выгодно. Сжечь пару деревень, если повезет — захватить какой-нибудь из баронских замков. В этих местах нет сильных гарнизонов, обычно в замках не более полутора-двух десятков воинов. Кавалерия увязнет в лесах, а легкая пехота имперцев легко уйдет от любой погони. Зато наши солдаты в долине останутся без поддержки рыцарей.

— Так, подождите… — Только теперь до Таши дошло, о чем шел разговор. — То есть Блайт хотел, чтобы я принесла вам эти сведения? Мое бегство было… подстроено?

— Да, леди, именно так. — Метиус посмотрел на девушку с искренним сочувствием. — И твое бегство, и отсутствие погони… признайся, ведь гуранскую границу ты пересекла без особых проблем. Хочешь скажу почему?

— Я и сама скажу. — Таша отвернулась, чувствуя, как горит лицо. — Страже приказали смотреть в сторону, не так ли?

Метиус кивнул.

Как рушатся мечты? Казалось бы, к этому давно следовало привыкнуть, но каждый раз, когда ее грандиозные ожидания терпели крах, Таша чувствовала себя настолько несчастной, что ей хотелось забиться в самую дальнюю, самую темную нору и там вволю поплакать, жалея себя. Подумать только, первый раз она узнала чрезвычайно важную информацию, обставила непогрешимого консула, бежала из одного из самых охраняемых мест в Империи, одержала победу в неравной битве с отрядом гуранских солдат, преодолела расстояние от Брона до Торнгарта за время, сделавшее бы честь и опытному гонцу… и все зря? Все подстроено, и где-то там, в отвратительном черно-серо-коричневом городе, Ангер Блайт довольно улыбается, считая, что его план удался полностью. Сволочь…