Птица счастья Солонова Галина
— Это был Дейв? — зачем-то уточнила Мэг.
— Да.
Она села и подтянула ноги, прижав колени к груди.
— Как он узнал?..
— Понятия не имею. И мне это абсолютно все равно.
— Замечательно. — Мэг отбросила простыню. — Включи свет.
Он включил, настороженно следя за поспешно одевающейся Мэг.
— Ты куда?
— Мне нужно найти Дейва и поговорить с ним. Я должна ему все объяснить.
— Нет.
— Да!
— Он ушел.
— Я знаю, где его можно найти.
— Ему сейчас не до тебя.
— Это не твое дело.
— Мое, потому что ты моя! — неожиданно зарычал Рэй. — Ты не для него!..
— Что ты в этом понимаешь?.. Что ты понимаешь в наших с Дейвом отношениях?! — вспылила Мэг. — Позволь нам самим разобраться в этом!
— Не позволю. Дейв мой брат, и я лучше знаю, что для него хорошо.
От этих слов она почти задохнулась.
— А я… я теперь твоя любовница… И ты знаешь, что лучше для меня? — почти шепотом спросила она.
— Мэг…
— Я еду домой. — Она испытала приступ запоздалой боли, такой сильной, что едва удержалась, чтобы не убежать куда глаза глядят.
Рэй все понял — слишком быстро — и неприятно и хищно улыбнулся.
— Я отвезу тебя.
Он отвез ее и высадил у дома. И на этот раз уехал. Мэг не стала заходить в квартиру, а отправилась прямо в мастерскую Дейва. Она нашла его у холста, где он покрывал чистую поверхность полотна яростными мазками. Она вошла тихо, как тень, но он тут же почувствовал ее появление и замер. А потом его руки плетьми повисли вдоль тела, кисть выскользнула из обессиленных пальцев, и Дейв медленно повернулся к Мэг. Его лицо было очень бледным, и эта бледность еще больше подчеркивалась тусклым рассветом.
— Не знаю, что и сказать, Дейв, — выговорила Мэг, неотрывно глядя ему в глаза.
— Он заставил тебя?
— Рэй тут ни при чем. Это был мой выбор. Дейв, прости.
— Ты не понимаешь, не понимаешь!.. — полным муки голосом выкрикнул он. — Рэй просто заставил думать тебя так! Он все время заставляет окружающих думать то, что ему выгодно!
— Он не чудовище, — резко сказала Мэг.
— Нет, он как раз чудовище. Что ты о нем знаешь? О том, сколько было у него любовниц и как он бросал их?!
— Я ничего не желаю слушать и… знать, понимаешь? Не надо, Дейв.
— Черт побери, Мэг, не позволяй ему все разрушить! — в отчаянии воскликнул он. — Рэй холодный и расчетливый человек, он никогда и ничего не делает просто так!
Мэг больше не могла прислушиваться к здравым доводам Дейва. Она вообще больше не могла мыслить здраво, потому что за эти двое суток она потерялась в Рэе и в своих вспыхнувших чувствах. Все ее существо уже было подчинено только одному человеку — Рэю Харту. Дейв вдруг умолк. Он понял, что Мэг не слушает его, и горестно покачал головой.
— Мы не можем больше встречаться, — устало проронил он.
— Да. Прости, Дейв, и… мне пора.
Мэг повернулась и пошла прочь, остро чувствуя, как игла боли входит в ее сердце все глубже по мере того, как она с каждым шагом отдаляется от Дейва.
— Прости, — прошептала она в пустоту, чувствуя, как непрошеные слезы жгут глаза. — Прости, Дейв, я действительно сделала свой выбор и обратного пути нет. Что бы ни ждало меня впереди…
Дейв больше не звонил и не приходил. Рэй тоже исчез. После трех дней ожидания Мэг поняла, что он больше не придет. По его мнению, она тоже сделала выбор, и на нее не стоило больше тратить драгоценное время, когда под рукой столько легкодоступных и жаждущих тел. А на четвертый день Рэй появился. Мэг застыла, увидев его в глазок. Она почти справилась с болью и не хотела начинать все сначала. Она не хотела открывать дверь, но Рэй продолжал звонить.
И Мэг открыла. Рэй сделал всего шаг, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Огромный, темноволосый, в дорогом длинном пальто он напоминал какую-то хищную птицу, но Мэг не могла вспомнить какую. Потому что его руки оказались очень нежными, а губы горячими и настойчивыми.
— Прости, — глухо пробормотал он, и все началось заново.
Рэй ничего не обещал и никогда не говорил о своих чувствах. Он скрывал их связь от всех, и Мэг делала то же самое. Рэй никогда не делал секрета из того, что до Мэг у него были женщины, он никогда не говорил ей о своих внезапно воспылавших чувствах. Он просто незаметно подчинил ее себе, не давая никаких обещаний и надежды на то, что это продлится долго. Иногда Мэг впадала в отчаяние, и в эти минуты их отношения казались ей то слишком запутанными, то совершенно бесперспективными… До тех пор пока Рэй вновь не приходил, молча целовал и увлекал в спальню. И Мэг приняла его таким, какой он есть.
— Мэг, куда ты пропала и какая кошка пробежала между тобой и Дейвом? — Дорис позвонила ей на работу и, даже если бы хотела позлить ее нарочно, не смогла бы выбрать худшего времени.
— Дорис, я очень занята и не могу сейчас говорить.
— Я приеду к тебе во время ланча, и мы все обсудим.
— Но…
— Пока, моя сладкая, жди. Мэг обреченно вздохнула.
— Мэг, все в порядке?
— Да, все отлично, Макс, — с бодростью, которой на самом деле не чувствовала, ответила она.
— Тогда займись вот этим!
Неотразимый босс послал ей в виде компенсации свою самую обворожительную улыбку и… положил на стол к уже внушительной пачке документов, которые должна была разобрать Мэг, толстую стопку распечаток.
— Макс, ты хочешь моей смерти? — простонала Мэг.
— Ни в коем случае. Поверь, что мне приходится еще хуже. Сегодняшний день — это просто сумасшествие какое-то, но, кроме нас, эту работу выполнить некому.
Это была правда, и Мэг кивнула.
— Надеюсь, мне удастся выкроить время для ланча, — пробормотала она и уткнулась в бумаги.
Когда Мэг вошла в небольшое кафе, где традиционно проходили их совместные с Дорис ланчи, подруга была уже там и нетерпеливо покачивала ногой.
— Ты опоздала… и вид у тебя совершенно замученный. Очередной завал?
Мэг кивнула.
— Пора менять работу, Мэг, иначе до старости ты не дотянешь. — Сама Дорис выглядела просто превосходно.
Мэг обожала свою работу, но, устав за сегодняшний день, невольно подумала о том, что, может быть, в словах Дорис и есть доля истины.
— Так что случилось у вас с Дейвом, Мэг?
— Ничего особенного.
— Когда я спросила у него, как у тебя дела, он буркнул что-то невразумительное, а потом сказал, что не знает где ты. Он плохо выглядит. Вы что, разругались?
— Вроде того.
Сердце Мэг сжалось от жалости к Дейву и чувства вины перед ним. Чтобы скрыть от внимательной Дорис выражение своего лица, она впилась зубами в сандвич.
— Наверное, у мальчика творческий кризис, — почти насмешливо проронила Дорис, — поэтому он и конфликтует со всеми. Даже со своим братом разругался.
— С Рэем?
— Ну да, у Дэвида только один брат. Рэй пришел на выставку, а Дейв едва не прогнал его.
— Ты знаешь Рэя? — Мэг была так поражена тем, что Дорис знает Рэя, что упустила тот факт, что братья едва не разругались на людях.
— Знаю ли я Рэя? — насмешливо переспросила Дорис и хохотнула. — Да его знает половина Лондона и еще нескольких крупных городов… Я имею в виду женскую половину, — так же насмешливо уточнила она. — Рэй Харт не из тех жеребцов, что долго пасутся на одном лужке и… довольствуются однообразием. Хотя его можно понять. С его состоянием и несомненными достоинствами в… постели глупо зацикливаться на ком-то одном.
Дорис произнесла эти слова таким тоном, который безошибочно давал понять, что у нее была возможность оценить щедрость Рэя и его «несомненные достоинства в постели». Мэг почувствовала, что кровь отхлынула от лица. Нет, только не это…
— Кажется, я поняла, в чем причина ваших с Дейвом разногласий, — вдруг медленно произнесла Дорис, и Мэг испуганно вскинула на нее глаза. — Так и есть. — Дорис кивнула сама себе, а ее лицо стало неприятным. — Дейв познакомил вас, а потом ему не понравилось пристальное внимание братца к его девушке. Уж Дейв-то прекрасно знает, что Рэй не пропускает ни одной юбки, и он тут же приревновал. Все верно, Мэг? — спросила она, но вопрос и не требовал ответа. Дорис все схватывала на лету. — Дейв по сравнению с такой акулой, как его брат, только малек. Думаю, что если бы ты задалась целью сравнить братьев, то сравнение оказалось бы не в пользу Дейва. Или ты успела их сравнить, Мэг? — Тон Дорис не оставлял сомнений в том, какое именно «сравнение» она имела в виду.
— Дорис! — возмущенно процедила Мэг, чувствуя, как вспыхнули щеки.
— Ну-ну, Мэг, не злись. — Дорис цинично усмехнулась, давая понять, что она видит Мэг насквозь.
— Мне уже пора. — Мэг резко встала.
— Послушай моего совета, Мэг, — протянула Дорис, — довольствуйся Дейвом и не пытайся покорять вершины, на которых тебе не удержаться. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. — Дорис подхватила свою сумочку и встала, давая понять, что этот разговор может быть завершен только по ее желанию.
Мэг едва смогла дождаться, когда закончится этот день. Мало ей было проблем на работе, а тут еще новый виток разногласий с Дорис. Они расстались почти врагами! И Рэй… Яд слов Дорис и ее уверенность в том, что, мягко говоря, Рэй не склонен к постоянству, выбили Мэг из колеи. Все это вкупе заставило ее при первой же встрече с Рэем нарушить табу и заговорить об их взаимоотношениях. Впервые за три месяца они разругались.
— Что ты хочешь от меня, Мэг?
— Я только хочу узнать, что происходит между нами, Рэй. Мне трудно жить в неопределенности, в неуверенности в завтрашнем дне.
— Тебе нужны какие-то обещания, гарантии, клятвы?
Мне нужна уверенность в твоей любви! — хотела крикнуть Мэг.
— Ты рассуждаешь, как все… — От этих вырвавшихся у Рэя слов Мэг отшатнулась.
— Видимо, у тебя богатый опыт по этой части.
Его лицо окаменело.
— Мы будем вести счет моим победам? Или ты хочешь, чтобы я провел сравнительный анализ в твою пользу? — Мэг почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину. — Не я начал этот разговор, Мэг. Если тебя что-то не устраивает в наших отношениях, то у тебя есть возможность их прекратить. Думай, дорогая. Как только что-нибудь надумаешь, дай мне знать! Я уезжаю.
Это было в пятницу, третьего мая, спустя ровно три месяца с того дня, как Мэг его увидела в первый раз. Этот уик-энд они должны были провести в загородном доме Рэя, но Рэй уехал один. Наверное, число «три» стало неким проклятием для нее. Мэг твердо знала, что сегодня все закончилось, Рэй не вернется. Ему показалось, что Мэг предъявила на него какие-то права, и он решил — как это выразилась Дорис? — перебраться на другой лужок… А может, она и в самом деле предъявила, хотя поклялась себе никогда не делать этого?..
Отчаяние было так велико, что Мэг малодушно расплакалась. Она плакала долго, а потом еще дольше лежала в тяжелом оцепенении и смотрела в потолок. А в начале четвертого позвонил Дейв и ломким голосом сказал, что в загородном доме Рэя был пожар, а сам он сейчас в больнице.
— Где он, где?! — закричала Мэг, сваливаясь с кровати, потому что ноги не держали ее.
— Я жду тебя у твоего дома. Спускайся, — прохрипел Дейв и положил трубку.
Когда они приехали в больницу, медсестра сказала, что Рэй умер.
Мэг смогла поговорить с Дейвом только через неделю. Несколько дней она просто ничего не воспринимала. Даже простейшие слова и действия казались ей верхом усилий, которые она могла произвести.
— Я разговаривал с детективом, который будет вести это дело, — хриплым голосом сказал он.
Мэг вяло взглянула на него и попыталась сосредоточиться.
— Что?
— Мэг, это дело расследует полиция, потому что это был… преднамеренный поджог. — Слова давались ему с явным трудом, и Дейв тяжело сглотнул. — Детектив Хендерсон хочет задать тебе пару вопросов, ты должна быть готова к этому. И еще к… — Дейв запнулся, подбирая слова, — к некоторым публикациям в газетах.
— Что такое?
— Мэг, ты должна понимать, что мой брат был отнюдь не святошей. Я тебе уже об этом говорил. Как раз он был совершеннейшей противоположностью.
— Ты хочешь сказать, что теперь его имя вываляют в грязи? — тусклым голосом произнесла она.
На лице Дейва сменилась целая гамма чувств — от искренней жалости до ожесточения.
— Я хочу только предупредить, что желтая пресса странным образом заинтересовалась деталями этого дела. Всю жизнь Рэя могут вывернуть наизнанку, и ты должна быть к этому готова.
— Я постараюсь.
Мэг оказалась совсем не готова к той лавине информации, что свалилась на нее. К этому нельзя было подготовиться. Почти в каждом номере бульварные газеты публиковали все новые и новые пикантные подробности и интервью с неиссякаемым потоком любовниц Рэя. За эти дни Дейв сильно похудел и осунулся и стал походить на тень себя прежнего. Кроме скандальной известности брата на него свалились проблемы семейной компании, к чему он оказался совсем не готов. Но и это был еще не предел. Стало гораздо хуже, когда папарацци добрались и до него, и Дейву пришлось скрываться.
Они с Мэг снова встретились только через две недели.
— Как ты?
— Несколько дней гостила у родителей.
— Зачем ты собираешь это?! Ты что, мазохистка?! — Дейв с отвращением смел со столика стопку бульварных газетенок.
— Я прочитала их все. — Мэг криво улыбнулась. — Дейв, я знала, что Рэй не был святым, и он никогда этого не скрывал, но тебе не кажется, что его донжуанский список уже насчитывает такое количество женщин, что любой здравомыслящий человек давно должен был понять, что это… неправда?..
Дейв скривился, как от зубной боли.
— Ты права, все верно подметила. Подобные скандалы утихают довольно быстро, если их активно не подогревать.
— Зачем кому-то так стараться, если Рэя уже нет… в живых?
— Я пока не знаю этого, но такие вещи не делаются, если нет выгоды. Кому-то это очень выгодно! Иного объяснения у меня нет. И этого кого-то я обязательно найду! — Дейв яростно стукнул кулаком по столу. — Мэг, это еще не все плохие новости. Они узнали про тебя.
— О боже…
Теперь и ее имя начнут склонять на все лады, а жизнь выворачивать наизнанку… До сих пор Мэг считала, что никому не известно про их скоротечный роман. Роман с примесью горечи и боли, роман, у которого не могло быть будущего — теперь она это точно знала.
— Кто, кроме меня, знал о тебе и Рэе? — спросил Дейв.
— Я никому не говорила.
— Дорис?
— Нет, она ничего не знала. Может, подозревала… — Мэг запнулась, вспомнив их с Дорис разговор в кафе. — Это не может быть она! Конечно, в последнее время мы не очень ладили, но это не имеет никакого значения. Дорис моя подруга уже много лет, она никогда бы не поступила так! Возможно, кто-то из окружения Рэя что-то пронюхал?
Мэг просто невыносимо было думать, что Дорис предала ее. Перед отъездом Мэг к родителям Дорис приехала к ней.
— Мэг, передай мои соболезнования Дейву. Я очень сожалею. И… прошу у тебя прощения. Я сожалею о наших разногласиях, признаю, что в этом была моя огромная вина. Но мы же подруги, Мэг. Подруги столько лет, что и подумать страшно, и я не хочу тебя терять.
Они расплакались и обнялись.
— Возможно, — устало согласился Дейв, вырвав Мэг из воспоминаний. — Только теперь почти не имеет значения, кто это сделал. Гораздо важнее, как нам от них отвязаться. Я кое-что придумал.
Мэг не стала очередной жертвой газетчиков. Непостижимым образом Дейву удалось обмануть их и представить Мэг своей подругой, едва ли не невестой. И Мэг оставили в покое.
— Так будет лучше для всех, — сказал Дейв, и Мэг согласилась. По правде говоря, ей уже было абсолютно все равно.
15
Мэг проснулась от собственного стона. Она лежала в темной комнате на широкой кровати поверх покрывала. Сердце колотилось так, что она задыхалась, а глаза были мокры от слез. Сон вернул ей Рэя, а потом грубо, безжалостно отнял. Она опять потеряла его и снова переживала ту самую оглушающую боль, как и три месяца назад, когда ей сообщили, что Рэй умер. Мэг села в темноте и сжала пальцами виски. Ее сон необычно ярко всплыл в памяти, накатил как океанская волна, поглотил, заставил захлебнуться, а потом схлынул, оставив чувство щемящей тоски, неимоверного одиночества и ужаса.
Ей снилось, что Рэй целовал ее, потом он умер, а потом… А потом в ее сне Димитрис и Рэй слились в одно страшное четырехрукое и четырехногое существо, которое смеялось над ней. А еще она видела Дейва, бледного и больного… Мэг зажмурилась, закрыла лицо ладонями и нажала большими пальцами на глазные яблоки, стремясь прогнать стоящее перед мысленным взором страшное видение. Когда она снова открыла их, в них прыгали разноцветные звездочки и кружочки.
Темнота казалась осязаемо плотной, густой и обволакивающей. Она давила на Мэг, словно пресс. Внутри нее разрасталось сильнейшее желание выплакаться кому-нибудь… кто мог бы успокоить и утешить, помочь своим сочувствием и просто присутствием. Она хотела свернуться калачиком, укрыться одеялом, воздвигнуть хоть какую-то преграду между собой и враждебным миром. Только дело было в том, что этот самый враждебный мир был не снаружи, а внутри нее: вселенская пустота и холод. Со смертью Рэя ее душа и сердце стали похожи на ледяную глыбу, все эти месяцы Мэг жила по инерции, как робот: разговаривала, что-то делала и едва осознавала это.
Светящийся циферблат ее наручных часиков показывал половину третьего. Пугливая тишина и духота южной ночи погрузили дом в зыбкую, неверную дремоту. Понимая, что не уснет, Мэг поднялась и вышла из комнаты, надеясь найти прохладу в саду.
Луна шла на убыль, но еще была огромной. Серебристый свет заливал все вокруг, делая призрачным и нереальным. Ажурные, едва колышущиеся тени, листва, словно припорошенная инеем. Все удивительно красиво и… искусственно, словно декорации. Мэг дошла до бассейна. Вода, подсвеченная донными светильниками, казалась зыбкой толщей лунного света, густого и мерцающего.
Мэг сняла платье и соскользнула с бортика, бесшумно погрузившись в воду. Она плыла медленно, ее движения были размеренны и совсем не создавали шума и плеска. Мэг вынырнула у лесенки и вышла, закутавшись в халат, забытый в шезлонге. Она медленно опустилась на сиденье.
Я хочу домой, вдруг сказала она себе, я хочу в привычную обстановку, на свою работу с ее вечными завалами и в свою маленькую квартирку с продавленным креслом и небольшой библиотекой, которую подарил мне отец. Несмотря на окружающую роскошь и безупречный сервис, гораздо уютнее я чувствовала бы себя дома. Я здесь совершенно чужая, и люди вокруг меня чужие, и даже поговорить мне не с кем. Димитрис меня пугает, Дорис раздражает, Елена вполне дружелюбна, но этого явно недостаточно, чтобы чувствовать себя в ее обществе комфортно.
Мэг обвела рассеянным взглядом бассейн и окаменела. Прямо напротив нее, на другой стороне бассейна, стояла черная фигура. Сердце подпрыгнуло к горлу, а крик застрял в груди. А потом Мэг узнала Димитриса. Сколько времени он здесь стоит? Видел ли он, как она плавала?..
— Вы напугали меня, — хрипло произнесла Мэг.
— Извините, я не хотел. Я стоял и раздумывал, что предпринять, чтобы привлечь ваше внимание, — негромко сказал он. — Но вы опередили меня.
Он медленно обошел бассейн и опустился на соседний шезлонг.
— Бессонница?
— Сегодня душно. И я решила прогуляться.
— Я сам часто брожу по саду, когда у меня бессонница, — коротко произнес он.
— Извините, я ничего не знала об этой вашей привычке, иначе не поступила бы так опрометчиво.
Он сделал вид, что не услышал этих слов. Это оказалось совсем просто, поскольку его лицо было скрыто платком. Он просто оставил их без комментариев.
— Мэг, вы сказали мне, — что не любите воду и не умеете плавать. Что потянуло вас в бассейн ночью?
— Поскольку уснуть я не могла, читать не хотела, а делать было совершенно нечего, я решила немного поэкспериментировать.
— Ваш эксперимент удался?
— Отчасти. Но поскольку я начинающий экспериментатор, то мои движения настолько далеки от грации, что азы плавания мне лучше постигать в гордом одиночестве.
— Я бы мог дать вам несколько уроков.
— Думаю, что справлюсь сама.
— Позволите ли мне тогда к концу вашего пребывания на вилле оценить ваши успехи?
— Если будет что демонстрировать, то обязательно, — отозвалась Мэг.
— И все-таки я настаиваю даже при видимом отсутствии успехов.
Она бросила на его профиль задумчивый взгляд.
— Деликатность не является одной из ваших добродетелей?
— По большей части мы, греки, горячи и порывисты. И немного бесцеремонны. Вас это смущает?
— То, что я англичанка, еще не означает, что я с пренебрежением отношусь к другим народам, — парировала Мэг.
— Я вовсе не это имел в виду, а только то, что вы должны признать, что у каждого народа есть какие-то только ему присущие особенности. Например, у скандинавов — флегматизм, у немцев — пунктуальность.
— Возможно. Тогда, следуя вашей теории, англичане пуритане и ханжи?
Он невольно рассмеялся.
— Может быть, но вы являете собой исключение.
— Вот как? — пробормотала Мэг, ожидая продолжения и почему-то начиная дрожать.
— Вы слишком… добросердечная.
— Что?
— Дорис постоянно подставляет вас, ставит в неловкие ситуации, но вы неизменно бросаетесь ей на выручку, как храбрая курица на помощь своему цыпленку. Однако вы не можете не видеть, что этот цыпленок гораздо сильнее, изворотливее и… наглее вас.
Мэг постаралась вспомнить, когда это она безоглядно бросалась на помощь Дорис, и не смогла.
— Это не так! — возразила она и тут же поняла, что Димитрис совершенно прав: она действительно бросилась на защиту Дорис.
— Вот видите! Что и требовалось доказать.
— И я вовсе не курица, — продолжила Мэг, словно не заметив его восклицания. — И мне не нравится ваша лесть.
— Конечно, вы не курица. Я извиняюсь за это сравнение. Но мои слова не являются лестью. Просто я во всех подробностях рассмотрел сегодняшнюю сцену в столовой. Когда Дорис попыталась отвлечь наше с Еленой внимание милым разговором, вы немедленно поддержали ее, хотя все еще злились. Или в вас просто взыграла женская солидарность?
— Отчасти, — буркнула Мэг.
— А к кому больше — к Дорис или к Марии, которую она оскорбила?
— Я знаю Дорис много лет, мы дружим с пяти лет.
— И ваша дружба выдержала проверку временем и всем остальным? Или я опять лезу в вашу душу со своей греческой неделикатностью?
— Дело не в вашей национальной принадлежности. Я все больше уверяюсь в том, что вы вовсе не тот человек, за которого себя выдаете. Ваши слова не более чем ширма, а на самом деле вы наблюдаете, выжидаете… Вы похожи на мурену, засевшую в своей норке и держащую под наблюдением все происходящее и готовую вцепиться в жертву при первом удобном случае. А сейчас мне кажется, что вы задались странной целью выведать мою подноготную. Зачем?
Он хмыкнул.
— Вы слишком проницательны, Мэг. Поэтому мне не остается ничего другого, как признаться, что в ваших словах есть доля истины. Я действительно наблюдал за вами. Вы мне просто интересны, Мэг. Очень интересны. Я чувствую в вас какую-то загадку… почти трагический надлом, и мне просто интересно, что сие означает.
Ему просто интересно! Скажите пожалуйста, каков экспериментатор! Мэг вскинула голову.
— Однако мне это не нравится.
— Но ведь вы тоже наблюдаете за мной!
Она отвернулась и стала смотреть в прозрачную голубую толщу воды. Все равно опровергать это заявление не имело смысла. Сейчас, как никогда, Мэг охватило тревожное ощущение надвигающейся катастрофы. С каждым мгновением час — или минута! — «икс» все более приближался, рождая в Мэг дрожь и стеснение. Она не должна была вступать с Димитрисом в этот разговор! Ей следовало обменяться с ним парой ничего не значащих фраз и быстренько удалиться!
— Вчера я был в клинике, — неожиданно сообщил он.
— Да, я помню, — отозвалась она.
— С меня сняли повязку, и я долго рассматривал свое новое лицо.
Сняли повязку? Но почему он все еще закрывает лицо платком?
— Вам не понравилась работа хирургов? — осторожно спросила Мэг, лихорадочно пытаясь понять, как себя может чувствовать человек в подобной ситуации и какие слова сейчас уместны.
— Нет, их работа безупречна. Мы можем просто прогуляться и поговорить? Или это вас скомпрометирует?
— Куда уж больше! — нервно сказала Мэг.
— Тогда вам нечего терять. Пойдемте. — И он добавил совершенно другим тоном: — Мне это сейчас просто необходимо.
В три часа ночи? — хотела спросить Мэг, но почему-то вместо этого послушно поднялась вслед с шезлонга.
Димитрис шел впереди, освещаемый бликами голубой воды бассейна с одной стороны и затененный нависающими ветвями олив — с другой. Он словно был разделен на две половины — светлую и темную. Некое олицетворение сущности человека вообще — и хорошего, и плохого пополам. Дрожь внутри Мэг усилилась, но она продолжала идти за Димитрисом, угрожающе огромным, ступавшим обманчиво мягкой походкой опасного хищника.
Потом он свернул на дорожку, ведущую в глубь сада, и Мэг, едва волоча ноги, двинулась следом. Приостановившись на границе тени от деревьев и света от бассейна, она посмотрела на небо, пытаясь обнаружить луну. Огромный надкусанный желтый блин висел прямо над домом.
— Ну что же вы?! — окликнул ее нетерпеливый голос Димитриса, уже вступившего в глубокую чернильную тьму ночного сада.
Мэг сделала несколько шагов, и темнота послушно поглотила ее в своем чреве, как несколькими мгновениями ранее — Димитриса.
16
Первые несколько секунд Мэг ничего не могла разобрать. Она почти обреченно оглянулась на пылающую голубым льдистым огнем воду бассейна, казавшуюся отсюда, из темноты, особенно яркой.
— Мэг… — оторвал ее от этого созерцания шелестящий голос Димитриса.
— Я ничего не вижу, — приглушенным голосом отозвалась она и тут же почувствовала, как горячая сильная ладонь охватила ее запястье.
Мэг почему-то вздрогнула, а вверх по руке поползли прохладные щекочущие мурашки, прокатились волной по спине и застряли на уровне поясницы.
Она не знала, куда Димитрис ее ведет, но в данную минуту больше всего Мэг волновало другое: как бы не упасть. Димитрис шел довольно быстро, и она старалась не отставать. Тем более что он до сих пор держал ее за руку, а в случае снижения темпа получилось бы так, что он волочет ее за собой. Только через пару минут, когда оказалась перед черным расплывчатым холмом, Мэг поняла, что он ведет ее в беседку. Димитрис потянул ее внутрь этого холма, потом раздалось шуршание, а через некоторое время вспыхнул тот самый светильник в форме невиданного цветка, заливая беседку светом, показавшимся после чернильной темноты сада очень ярким. Мэг невольно зажмурилась.
Димитрис подошел к светильнику и, что-то покрутив, убавил яркость. Но все равно тут же появились ночные мотыльки, закружившиеся над лампой в неистовом танце. Из-за мельтешения маленьких многочисленных крылышек тусклый свет дергался и мерцал, отбрасывая пляшущие островки теней на их лица.
— Присаживайтесь, Мэг.
— На самом деле здесь, оказывается, довольно мило, — пробормотала она, усаживаясь на диван напротив него. — Вообще-то я очень боялась, что нас одолеют всякие кровососущие насекомые, — произнесла она почти обыденным тоном, словно сидеть в купальном халате в три часа ночи в беседке с мужчиной, чьего лица она никогда не видела, для нее самое обычное дело.
— Здесь установлено специальное электронное устройство, отпугивающее маленьких вампиров. Точно так же, как и в доме.
Читать бесплатно другие книги:
