Ныбуты. Книга 1. Луиза Власова Ольга

Глава 1

Тихим, серым, промозглым утром улицы небольшого провинциального города, утопающего в зелени, вздрогнули от нарастающего шума и гомона. Одетые в пестрые одежды люди правили лошадьми, везущими клетки на колесах, подбадривая их игрой на музыкальных инструментах.

– Что за нашествие на наш город? – спросил случайно оказавшийся на улице прохожий у городового.

– Бродячий цирк, – с раздражением ответил тот.

В это время шествие разномастной толпы продолжалось. Приглядевшись, можно было увидеть в клетках зверей. Маленькие карликовые пудели соседствовали с ангорскими котами. В клетках-ангарах перевозили львов и тигров. Наверху одной стояло тяжелое, резное, красного дерева кресло с коричневым бархатным балдахином, обрамленным золотой бахромой.

– Как Вы думаете, что скрывается там? – спросил у городового любопытный прохожий, которому не терпелось разузнать все первым и разнести сплетни по всему городу.

– Откуда я знаю? – ответил тот.

Кто сидел в этом роскошном кресле, так и осталось загадкой.

– Надо быть начеку, – пробормотал городовой, когда процессия с шумом и гамом проследовала к главной площади города.

– Идите домой, – обратился он к прохожему.

И тому, не оставалось ничего другого, как последовать этому совету.

Когда все то, что двигалось, остановилось, то возникла некая смута в последних рядах.

Люди старались остановить лошадей, которые по инерции продолжали свое движение. Из-за резкой остановки те вставали на дыбы с громким ржанием, гулким эхом разносившимся по мощеным улицам города N.

Наконец эта колыхающаяся, похожая на цветное желе, масса народа и животных остановилась и успокоилась.

Установилось короткое затишье, после которого движение внутри возобновилось вновь. Теперь люди, как трудолюбивые муравьи осваивали пространство на площади. Они распрягали лошадей, распаковывали багаж и сновали во все стороны. Вскоре вырос цирковой шатер нежно-голубого цвета с синими звездами.

– Мама, смотри как красиво! – воскликнул мальчик, проснувшийся от шума и выглядывающий из окна дома, стоявшего неподалеку. – Что это?

– Это цирк, – ответила мать, – и, если ты будешь послушным, то мы обязательно туда сходим.

– Мама! Я буду очень-очень послушным! Ты сводишь меня туда два раза?

– Посмотрим, – ответила женщина.

После установки шатра люди принялись расставлять клетки с животными на небольшой площадке на заднем дворе.

Покончив со всем этим, циркачи принесли несколько лестниц и, поднявшись по ним, начали с рук на руки передавать таинственное кресло. Поставив его на землю, чтобы, удобнее взявшись, отнести в шатер, люди, чего-то ожидая, остановились. Бархатный полог тихонько поднялся, и из-под него вышла…

– Мама, смотри какая девочка! – произнес малыш, продолжавший наблюдать за происходящим.

– Да, да, – ответила та, занимаясь своими делами.

Девочка, стоявшая ко всем окружающим спиной, была одета в шелковое платье цвета чайной розы, а маленькие ножки обуты в атласные туфли, расшитые редким жемчугом. Достав из-под полога сумку с дамскими принадлежностями, она обернулась и…

– Тетя! Мама, это маленькая тетя! – продолжал комментировать мальчик.

– Где тетя? – заинтересовавшись происходящим, спросила женщина.

– Да вон! Это не девочка, а тетя!

– Да, точно, – сказала мать.

Женщина, пытающаяся скрыть свой возраст, стараясь одеваться и вести себя, как юная особа, вызывает жалость, но к нашей героине это не относилось. Маленькая женщина оглядывала все пытливым взглядом. По тому спокойствию, с каким она стояла, было видно, что ей далеко не двадцать лет, но ее это явно не тревожило. У нее было красивое имя – Луиза, которое очень шло ее миловидному лицу и белокурым волосам, спускающимся до пола. Правда, первое, что приковывало к себе взгляд, были не чудные волосы, а пронзительные, темно – стальные глаза, которые выдавали в хозяйке ум, проницательность и неординарность. Она не производила впечатления общительного человека. Луиза пряталась в невидимом футляре, как фарфоровые куклы, стоящие на подставках в предназначенных для них коробках. Только по своему собственному желанию, которое у нее давно не возникало, она могла покинуть свое укрытие.

Окинув еще раз всех взглядом, молодая женщина, еле кивнув головой, снова села в кресло и опустила полог.

Люди бережно подняли кресло и направились к шатру.

– Унесли, – произнес маленький зритель, понимая, что на этом представление закончилось.

– Иди завтракать, – отозвалась с кухни мать.

Кресло занесли внутрь и, оставив его около комнаты, все ушли на покой.

К полудню лучи заспавшегося за тучами солнца начали робко трогать своими тонкими пальцами все, что попадалось им на пути.

Сначала, коснувшись черепичных крыш, пробежались по верхушкам пирамидальных тополей, погладили золотой купол храма и вдруг, наткнувшись на неизвестный предмет цвета неба, испуганно остановились и расплескали на него весь свет.

Наш цирковой городок стал просыпаться. Заспанные и немного помятые люди, вылезая из самых неподходящих мест для сна, растирали затекшие руки и ноги. Затем начали прохаживаться, чтобы размяться. Вдруг кто-то стал подпрыгивать, кто-то встал на руки, некоторые начали «ходить колесом», а другие ездить на одноколесных велосипедах. Спустя несколько минут все вокруг пришло в движение.

– Мама, смотри! Когда я вырасту, тоже научусь так делать? – услышав шум, выглянул из окна наш утренний друг.

– Что научишься? – переспросила мать.

– Ездить на одноколесном велосипеде?

– А тебе это важно?

– Конечно! – воскликнул тот. – Я думаю, что все мальчики хотят научиться кататься на одноколесных велосипедах.

А движение около шатра продолжалось, и лошади, чувствуя это, переминались с ноги на ногу, готовые влиться в людской водоворот. Через мгновение пестрая двигающаяся волна поглотила и их…

– Браво! Браво! – кричал мальчик. Ему казалось, что смотрит он в трубу – калейдоскоп гигантских размеров и там циркачи, как разноцветные стеклышки складываются в причудливые узоры.

Внезапно начавшись, все и закончилось. Пестрая волна схлынула, лошадей привязали к деревьям, а люди начали умываться и готовить из нехитрых припасов то ли завтрак, то ли обед.

Вдруг животные в клетках затихли, люди перестали есть, и даже птицы, словно поперхнувшись своими трелями, прервали свое пение. Все смолкло.

– Мама, смотри! – неугомонный мальчонка не упустил кульминации этого уличного представления.

Тяжелые занавеси шатра распахнулись, и оттуда, как на арену, победно вышла Луиза.

«Внимание!..На арене цирка!.. – пронеслось у нее в голове.

Ну, вот. Еще один выход, – подумала она, – но где же крики «Браво!»?»

И в ответ из знакомого уже нам дома послышались возгласы.

– Браво! Браво!

«Какой искренний мальчик, – с удивлением подумала Луиза, – последнее время стало казаться, что время нежных, восторженных детей прошло.»

Людям, находившимся на этой площади, пришлось подхватить инициативу ребенка и вскоре все стояли, аплодируя циркачке.

Выйдя, Луиза направилась к клетке с тигром, которого цирк недавно приобрел. Это был роскошный представитель семейства кошачьих: рваное ухо указывало на то, что это боец, идущий до конца. Тигр лениво лежал на полу, положив голову на мощную лапу, ударом которой мог переломить спину крепкого барана и, когда циркачка остановилась, то не повел даже ухом.

«Эх, котик, котик, – подумала женщина, – не хочется причинять тебе боль. Но, что делать? Или я приручу тебя, или потом ты можешь съесть меня.»

Луиза, подойдя вплотную, начала пристально смотреть на животное: мощный зверь, почувствовав трепетание в воздухе, если бы мимо человека пролетал мотылек, начал неспешно поднимать голову.

«Началось,» – промелькнуло в голове женщины.

Когда их взгляды встретились, то несчастное животное, словно получив электрический разряд в голову, издало тихое, жалобное «мяв».

«Так будет, – мысленно объяснила Луиза тигру, – если ты не будешь выполнять мои команды.»

Она продолжила свою прогулку вдоль стоявших друг за другом клеток с хищниками, ненадолго останавливаясь и с удовлетворением кивая после осмотра каждой.

– Мама, а животным нравиться жить в клетках? – спросил наш маленький друг.

– Я думаю, что и в золотой им вряд ли понравилось.

– Почему? В золотой, наверное, хорошо жить, – произнес малыш.

– А сам бы ты хотел жить в золотой клетке? – ответила мать. – Я расскажу тебе сказку, а ты подумай.

– В одной дружной голубиной семье, которая жила под крышей самого красивого флигеля в городе, случилось чудо, родилась необычная голубка. Это была белая птица с небесно – голубыми крыльями и лапками, словно обутыми в красные сафьяновые сапожки. Про такое чудо не могли вспомнить даже седобровые голуби – сизари, которые знали много притч и легенд обо всей голубиной братии.

Очень все любили Голубинку. Приносили ей вкусных жучков и оберегали от хищников.

Красивая птица любила летать выше всех. Каждое утро на восходе солнца с замиранием сердца она растворялась в величии неба.

Но вскоре пришла беда, которая была в виде молодого мужчины коллекционирующего красивые вещи.

Увидев Голубинку, тот сразу захотел иметь такую диковинку. Человек понимая, что легко ему не удастся поймать голубку, решил приручать её постепенно.

Раз за разом приходил человек к месту, где жили голуби. Он доставал бархатный мешочек, высыпал зернышки и отходил, приглашая птиц отобедать. Потом садился невдалеке и наблюдал…

Спустя время птицы перестали бояться своего кормильца, и смело подлетали к нему, присаживаясь на плечи и на руки. Когда Голубинка тоже осмелев, оказалась там, то через несколько мгновений была опутана тонкой сетью. Как пленница ни билась, но ничего у нее не вышло.

Мужчина, взяв ее бережно в руки, отнес домой и, распутав сеть, посадил в клетку. Теперь белая птичка с небесными крылышками сидела в красивой клетке, украшенной бусинами из бирюзы, и могла видеть свое любимое небо только через прутья…

Человек нежно относился к своей пленнице. Приносил самые вкусные зернышки и самую чистую воду. Надев на лапку серебряное кольцо с длинной серебряной цепочкой, выводил её гулять. И только одного не хотел понимать, что живая красивая птичка-это не редкий предмет в коллекции.

Позже голубка стала болеть. Её белые перья стали грязно-желтого цвета, а голубые крылья, потускнев, затем и вовсе посерели.

Коллекционер, обеспокоенный состоянием питомицы, пригласил самых лучших врачей, вердикт которых был неутешителен: отпустить на волю.

Тяжело вздохнув и сняв с птицы кольцо с цепочкой этот добрый в душе человек, отнес к месту, где жили голуби, посадил на ветку и отошел.

К больной Голубинке, сидящей на дереве, слетелась вся голубиная семья. И у нашей красавицы от предвкушения полета, счастья и страха одновременно, сжалось маленькое сердце.

Взлетев, ей стало страшно и захотелось вернуться назад в клетку украшенную бирюзой, но чувствуя поддержку друзей, потихоньку взлетела ввысь, и единение с небом охватило её. И все вспомнилось. Мироощущение стало глубже и ярче. Перышки вновь стали белыми, а крылышки – голубыми.

Так счастливо закончилась сказка… И многие голуби с той поры полюбили летать высоко в небе.

– Хорошо, что он отпустил птичку, – сказал мальчик.

– Я рада, что ты все сам понял, – улыбаясь, ответила ему мать.

В это время, закончив свое победоносное шествие, миниатюрная артистка вернулась в свою комнату, где ждал её завтрак. Свежие фрукты, нежный сыр и зеленый чай были поданы на серебряном подносе, украшенном свежесрезанными цветами.

Луиза давно привыкла к таким почестям, которые ей оказывали. Хотя раньше в детстве она и представить себе не могла подобного…

Глава 2

Глядя на нашу героиню, всякий человек терялся в догадках по поводу её возраста. Циркачка ничего о себе не рассказывала и правды о её детстве никто не знал.

Правда заключалась в том, что тридцать лет назад в семье финнов родился третий ребенок – девочка. Ее родители были красивой парой – высокие, статные, со светлыми льняными волосами и голубыми глазами. Старшие дети, мальчик и девочка, не испортили родительской породы, а были им под стать.

Младшая родилась очень маленькой.

– Кого ты родила, мать? – спросил отец Луизы у не пришедшей в себя после родов матери.

– А что такое? – еле прошептала обессиленная женщина.

– Это не ребенок, а какой-то котенок, – с возмущением произнес мужчина.

– Как я могла родить котенка? – с испугом в глазах спросила роженица.

– Иди отсюда! – погнала прочь новоиспеченного отца бабка – повитуха. – Не слушай его, милая, – обратилась она к женщине, – дочку ты родила дочку, но только очень махонькую.

Услышав эти слова, мать Луизы облегченно вздохнула и уснула тяжелым послеродовым сном.

Девочка родилась хилой и слабой в отличие от крепких брата и сестры и в семье к ней относились по-разному.

Мать любила её и жалела больше остальных детей, сердцем чувствуя нелегкую судьбу.

Отец сразу невзлюбил дитя, не веря, что у него может родиться такой ребенок.

– Не мое это семя. – говорил он. – Нагуляла подкидыша. – постоянно упрекал он жену.

– Побойся Бога, отец. – отвечала ему та. – Мы же всегда вместе в поле.

Но мысль о чужом семени так въелась в сознание мужчины, что от этого он начал чахнуть и вскоре умер, оставив молодую женщину с тремя детьми на руках.

Молча перенеся тяжелую утрату, мать Луизы только чаще стала поджимать губы и как-то тише говорить.

Шло время, женщина самостоятельно вела хозяйство, при каждом удобном случае привлекая к работе и старших детей.

Луиза почти не росла и была похожа на фарфоровую куклу на витрине магазина. Старшая девочка, не имея настоящих игрушек, играла с сестрой, наряжая её в чудные платьица которые сама и мастерила.

– Луиза, смотри, какое я тебе платье сшила, – говорила она. – Тебе нравится?

– Очень… – отвечала Луиза, – ты такая добрая и я так тебя люблю.

Так проходили все дни до тех пор, пока однажды.

Луиза сидела у окна, глядя на играющих на улице детей.

«Как хочется гулять со всеми, – думала Луиза, – но мама боится выпускать меня, чтобы ненароком не обидели.» В это время с громким мяуканьем победителя, кот, живущий в доме, принес в зубах мышь, но перепрыгивая через высокий порог, упустил ее.

Ловкая мышь, сверкая глазками – пуговками увидев сидящую Луизу, юркнула ей под подол платья и затаилась там.

Девочка сидела в оцепенении от ужаса, а кот покрутившись вокруг и не обнаружив ничего, убежал прочь.

– Это ужасно! – думала Луиза. – Неприятно когда под платьем сидя на твоих ногах холодными лапками прячется маленький грызун.»

Когда мышь выбралась наружу, у девочки даже в глазах потемнело от гнева.

«Как ты могла напугать меня, маленькая плутовка? – думала она.»

Мышь, не оборачиваясь, бежала к выходу.

Широко открыв глаза, девочка смотрела вслед убегающей мыши мысленно заставляя обернуться.

Было ли это совпадением или на самом деле она смогла силой мысли заставить зверька обернуться, но у нее получилось…

Мышь повернулась, и взгляды их встретились.

Раздался страшный грохот, и на улице началась непогода с громом, молниями и тропическими ливнями продлившаяся неделю после которой поля матушки Луизы больше походили на рисовые плантации…

Мышь, от взгляда Луизы, или от грохота грома и сверкания молний, упала замертво, а маленькая девочка решила запомнить этот случай.

Спустя год случилось несчастье. Старшая сестра Луизы тяжело заболела.

«Любимая Христинушка, – думала девочка, – что я буду делать, если ты умрешь как отец, которого совсем не помню.»

Сидя у окна, маленькая девочка думала, как помочь сестре.

В это время в открытое окно залетел рой мотыльков, жучков, мошек и бабочек.

Посередине комнаты стоял круглый стол, покрытый бордовой скатертью, над которым висел огромный абажур с ярко светившей лампочкой. Та вероятно представлялась залетевшим насекомым естественным источником света. Будто посовещавшись о чем-то и установив очередность в покорении светила, они по одному или парами взлетая с бордовой взлетной полосы, подлетали, делая круг почета, и садились обратно.

Два мотылька стремительно взлетев и не рассчитав свою скорость, налетели на искусственное светило и упали замертво.

Белые мертвые мотыльки, раскинувшие серебристые крылышки на бордовой скатерти…

Их смерть была трагична и красива.

На миг все стихло…

И вновь все вернулись к полетам.

«Нет, не бывать этому, – решительно подвела итог увиденному Луиза и направилась к кровати сестры.»

Больная девочка лежала, вытянув вдоль тела бледные, тонкие, безжизненные руки. Лицо было мертвенно-желтого цвета, а вокруг рта появилась предательская синева, предупреждающая о приближении конца.

Забравшись на кровать любимой сестры, Луиза пристально стала смотреть на нее.

«Христинушка, – мысленно обратилась девочка, – ты должна жить… – Потом подумав, добавила, – Сейчас попробую тебе отдать свою любовь, а ты выздоравливай.»

Мать девочек, работая в поле, не могла видеть происходящего. Брат, сидевший в углу комнаты с книжкой, сначала хотел убрать младшую сестру от умирающей, да одумался, решив, что им нужно попрощаться.

Прошел час. Луиза так же сидела на кровати у больной, которая казалось, лежала без видимых изменений. Только вглядевшись можно было увидеть, что исчез синий круг вокруг рта, мертвенная желтизна лица сменилась на ровный белый цвет, через который пробивался робкий румянец, а дыхание больной девочки стало ровное и спокойное.

Спустя еще час больная открыла глаза, села на кровати и попросила пить.

Радостная маленькая Луиза запрыгала и захлопала от радости.

«Получилось! Получилось! – радовалась она.»

Затем обессиленная упала на пол, свернулась калачиком и, положив руки под голову, заснула.

Вернувшаяся мать была поражена историей рассказанной сыном.

Осторожно взяв на руки дочку, бережно отнесла в кровать, в которой та проспала несколько дней.

Весть о чудесном исцелении в доме вдовы быстро распространилась по всем хуторам.

Через некоторое время к дому потянулись ходоки с многочисленными просьбами. Кому ребенка исцелить, кому остановить падеж скота, кому заблудшую овцу найти.

Мать, чувствуя приближение беды, пыталась объяснить, что произошло не чудо, а случайное совпадение, но приходившие люди не хотели слышать никаких отговорок и требовали участия Луизы в их бедах.

Девочка, словно ангел, спустившийся с небес, с душой прозрачной как капельки утренней росы стремилась делать добрые дела.

Как солнце светит, даруя свое тепло, не делая различий между добрыми и злыми, маленькими и большими, молодыми и старыми, так и Луиза спешила поделиться своим даром.

К сожалению, люди воспринимают солнечные свет и тепло не как Божий дар, а как нечто само собой разумеющееся. Так же они стали относиться и к Луизе.

Девочка, стараясь помочь всем, тяжело заболевала сама. А те требовали все больше и все меньше впоследствии благодарили.

«Бедное мое дитя, – думала мать Луизы, – родилось на свет чуть ли не котенком, а получила дар, который не по силам и крепкому человеку вынести. Зачем ей это? Лучше бы она жила, как все. Мы и так её любили, а она не страдала бы.»

Через день Луизу вновь позвали к тяжелобольной женщине. Войдя в комнату, девочка увидела смерть, стоящую у изголовья…

– Зачем ты здесь, дитя? – спросила смерть.

– Меня позвали, чтобы я вылечила больную, – наивно ответила малышка.

– Здесь пришло мое время хозяйничать, – усмехнулась та.

– Но я многих вылечила и постараюсь сделать и сейчас, – самоуверенно произнесла Луиза.

Смерть, молча, взглянула с укором, провела рукой по её лбу и мертвенно-бледная девочка упала на пол.

Перепуганная мать, схватив свою любимую деточку, выскочила прочь и бежала всю дорогу до дома.

Дома уложив дочку в кровать, перепуганная женщина села рядом, пристально вглядываясь в неживое лицо ребенка…

И от охватившей её тоски со страстью присущей матерям, теряющим своих детей, пожелала она жизни своей дочери.

Много времени прошло, пока Луиза не выздоровела. Она очень похудела и еще больше стала похожа на фарфоровую куклу. Только во взгляде появились оттенки тоски.

Та женщина умерла, и родственники обвиняли Луизу в этом.

Никто из соседей даже не пытался вступиться за девочку, забыв обо всем хорошем, что она сделала.

И когда, однажды утром проснувшись, мать увидела измазанные дегтем ворота, то сразу же запрягла лошадь в повозку, решив отвезти дочку к старинной приятельнице своей матери на дальний хутор.

Узнав о материнском решении, сестры, крепко обнявшись, сели в угол и, обливаясь слезами, клялись друг другу в вечной любви, чувствуя долгую разлуку.

Луиза с матерью добрались до дальнего хутора только к вечеру. Взяв дочку на руки, женщина подошла к полуразвалившемуся дому и вошла в кромешную темень.

На земляном полу, покрытом шкурами животных, лежала груда одежды, которая, зашевелившись, оказалась старой, согбенной саамкой, пристально вглядывающейся в пришедших.

– Добрый вечер, тетушка Суви, – поздоровалась мать Луизы.

– Добрый, коли не шутишь, – прошамкала беззубая старуха.

– Это я, дочка Уллы, – пыталась объяснить женщина.

– Той самой Уллы, у которой были длинные рыжие косы до пола? – вдруг более приветливо отозвалась старуха.

– Да, той самой, – облегченно вздохнув, ответила женщина.

– Она что все носит косы? – с усмешкой спросила саамка.

– Она восемь лет как умерла, – спокойно произнесла женщина.

– Тогда ее надо помянуть, – сказала саамка и окончательно выбралась наружу.

Достав бутылку темно-зеленого стекла с остатками черничной наливки, старуха пригласила гостей к столу. Помянув всех, кто ушел в мир иной, женщины и девочка поужинали хлебом и мочеными ягодами. Потом разговор плавно перешел о дальнейшей судьбе Луизы. Услышав рассказ о том, что происходило с девочкой, саамка согласилась с тем, что той лучше пожить у нее, вдали от людей.

Оставив немного денег и, пообещав иногда навещать, мать развернула лошадь и двинулась ночью в обратный путь.

По дороге с ней случилось несчастье. В темноте, лошадь, не заметив ямы, споткнулась и повредила себе ногу. До дома они дошли, но больше в дальний путь отправляться не было никакой возможности.

Так была предрешена судьба Луизы на несколько лет.

Глава 3

После того как Луиза скрылась в цирковом шатре жизнь на площади возобновилась и все наполнилось пением, ржанием, разговорами и смехом.

Люди, доев остывшую еду, стали заниматься привычной работой бродячих артистов. Кто-то повел купать лошадей на местную речку, а еще надо было развешивать по городу афиши которые гласили, что: «Сегодня и целый месяц на арене цирка будут выступать клоуны, наездники на лошадях, воздушные гимнасты, акробаты и тяжелоатлеты, а так же дрессированные собаки и коты. А „гвоздем“ программы будут львы и тигры.»

– Мама, посмотри! – снова высунувшись из окна, сказал наш юный друг, которого звали Алекс.

– Что? – спросила мать, не отрываясь от вышивания.

– Сегодня будет цирковое представление, а ты обещала меня туда сводить, если буду хорошим. Я весь день старался!

– Конечно, мы пойдем туда. А разве обязательно идти сегодня? Тетя Анна сказала, что цирк пробудет целый месяц.

– Мама! – воскликнул малыш. – Если мы не пойдем сегодня, то завтра я умру.

– Нельзя говорить так. – с упреком ответила женщина. – Сейчас мне кажется, что ты капризничаешь.