Личный враг Бога Кликин Михаил
– Новичок?
– Да.
– В Городе в первый раз?
– Да.
Глеб уже хотел было шагнуть к калитке, но охранник задержал его, крепко взяв за локоть.
– Пройдемте со мной.
– Зачем?
– Вы в первый раз. Вам надо объяснить правила поведения в Городе. Это не займет много времени. Пройдемте. Таков порядок.
– Хорошо.
– Рыжий! – крикнул охранник. – Смени меня!
– Чего? – глухо донеслось откуда-то, и Глеб закрутил головой, пытаясь понять, кто это сказал.
Через несколько секунд в стене возникла трещина, взвизгнули петли, и из открывшегося проема появился еще один охранник. На нем были точно такие же доспехи с изображением взлетающего Пегаса на нагруднике.
– Чего тебе? – спросил воин, снимая шлем и приглаживая ладонью свою огненно-рыжую шевелюру.
– Смени меня.
– А что случилось?
– Новенький. Первый раз в Городе.
– Ну и что? Пусть идет.
– Не положено. Надо объяснить правила.
– А-а! – Рыжий пренебрежительно махнул рукой, разглядывая Глеба. – Шел бы себе.
– Давай-давай. Вставай.
– И народу сегодня много, – Рыжий зевнул.
– Северные ворота закрыли. Все к нам идут.
Люди, стоящие за решеткой у входа, загудели, недовольные задержкой.
Рыжий охранник скользнул по толпе равнодушным взглядом и сказал:
– Ладно, постою пока. Только не тяни там.
– Пять минут!
– Иди. – Рыжий махнул рукой и рявкнул: – Запускай следующих!
Лязгнули, натянувшись, цепи. Заскрипели, поднимаясь, массивные решетки.
5
Каморка, куда охранник привел Глеба, казалась абсолютно нежилой, хотя стояла здесь и незаправленная кровать с грудой мятого белья, и стол, заваленный объедками и пустыми глиняными бутылками, и стулья, и шкаф с мутным зеркалом. Здесь было мрачно, холодно и сыро. Все звуки – и шаги, и слова – неприятно резонировали в этой каменной коробке, заставляя неосознанно понижать голос.
Через зарешеченное узкое окно доносился с улицы неразборчивый гул толпы возле городских ворот.
– Итак, вы в первый раз входите в Город, – серьезно сказал охранник, усаживаясь на стул и жестом давая понять Глебу, что и тот может присесть.
– Да.
– Я коротко объясню вам правила поведения. Итак… Городом и близлежащими к нему землями управляет Король. Король лично следит за порядком на своих владениях. Особенно за порядками внутри Города. Город – единственное место в Мире, где запрещено убийство. Где запрещена магия. Где запрещено воровство. Здесь вы можете спать прямо на улице, хотя это тоже запрещено…
Глеб подавил невольный смешок. Охранник продолжал:
– За соблюдением правил следит королевская гвардия. Среди нас есть и конные воины, и мечники, и копейщики, и арбалетчики. Мы – единственная организованная армия Мира. Поэтому с нами принято считаться. – Он грозно посмотрел на своего слушателя, и Глеб согласно кивнул.
– О любом, самом незначительном проступке, происшедшем внутри городских стен, сразу становится известно Королю. Никто не может избежать наказания! Конечно, от правосудия можно скрыться, покинув Город, но Король помнит всех преступников, и, если нарушитель вновь покажется здесь, то немедленно будет пойман и наказан по закону. Не ввязывайтесь в драки. Не применяйте магию. Не воруйте. И все будет в порядке. В Городе есть банки, куда вы можете положить деньги, есть множество магазинов, есть базар, есть представительства и гильдии. Все это в вашем распоряжении, единственное условие – никогда не нарушайте закон! Вам все ясно?
– А Король – он Одноживущий?
– Конечно!
– А могу я вступить в королевскую гвардию?
Охранник фыркнул, возмущенный такой постановкой вопроса.
– Конечно же нет! Разве мы можем доверить Двуживущим следить за порядком?!
– Я все понял, – сказал Глеб. – Можно идти?
– Разумеется. Я провожу вас.
6
Глеб вышел из-под темной арки, сделал еще несколько шагов, щурясь от яркого солнечного света, и, моргая слезящимися глазами, застыл на месте, пораженный открывшейся картиной.
Он находился на просторной круглой площади, в центре которой играл, искрился всеми цветами радуги великолепный фонтан в виде многоглавого дракона. Величественная стена, уходящая к небу, была сплошь покрыта потрясающе яркими фресками. Рисунки были так велики, что взгляд не мог охватить их полностью. Глеб видел только отдельные, но оттого не менее впечатляющие фрагменты: фигуры исполинских воинов и кошмарных чудовищ, оскалы лиц и зубастых пастей, руки, когти, хвосты, глаза… Краски были необычайно сочными, движение изображенных фигур было схвачено художниками с удивительной точностью – казалось, люди и монстры застыли на короткое мгновение, и сейчас вновь продолжат бой…
Добрых полчаса Глеб, не отрываясь, разглядывал уходящую к небу роспись городской стены. Люди, проходящие мимо, иной раз задевали его, толкали, но он не обращал на них внимания. С открытым ртом, не глядя под ноги, он медленно кружил по площади, жадно всматриваясь в разноцветие великолепных фресок.
Вдоволь налюбовавшись, Глеб опустил взгляд, заметил косящихся на него людей, представил, как он выглядел со стороны, немного смутился и поспешил уйти с многолюдной площади.
Он не знал, куда направиться и потому просто шел, куда глаза глядят, и несут ноги.
Город был огромен. Находясь у южной стены, возле городских ворот, Глеб не видел северной стены. А ведь та тоже цеплялась за небо шпилями своих башен.
Он долго бродил по широким улицам и маленьким темным переулочкам, выходил на площади, несколько раз упирался в тупики и был вынужден поворачивать назад. Он заблудился, потерялся в этом бесконечном бескрайнем лабиринте. И хотя кругом ходили люди, целые табуны людей, Глеб чувствовал себя одиноким. Он не мог ни к кому обратиться, хотя бы потому, что не знал, о чем у них спрашивать. Он не встретил ни одного знакомого человека. Он не видел ни малейшей заинтересованности на лицах спешащих куда-то людей. Для них он был ничем. Пустым местом. Впрочем, и они для него тоже.
Смирившись с тем, что он окончательно заплутал в путанице улиц, Глеб остановился и огляделся.
Место, где он находился, выглядело несколько мрачновато. Солнце уже давно скрылось за громадой стены, и ее тень накрыла значительную часть Города. Вдоль узкой мощеной дороги выстроились в несколько рядов коробки приземистых домов с плоскими глиняными крышами и узкими вертикальными щелями окон. Темными ровными свечками тянулись вверх какие-то незнакомые деревья.
«Трущобы», – подумалось Глебу.
В ближайшем доме открылась обитая железом дверь. Распахнулась, словно бы сама по себе. И встала. Никто не показывался, не выходил.
Приглашение?
Глеб сделал шаг по направлению к ней.
А оттуда вдруг выскочило нечто стремительное и большое и понеслось прямо на него.
Глеб даже присел от неожиданности.
Здоровенный пес летел по направлению к нему. Лапы врывались в землю, отшвыривали назад куски дерна. Длинный язык вывалился из пасти на бок и тяжело болтался, словно флаг, пропитанный кровью.
«…запрещено убийство…», – так сказал охранник.
А вдруг это тоже будет считаться убийством?
Но если он ничего не сделает, то это будет самоубийство.
Глеб выхватил меч, выставил клинок перед собой, выжидая, когда собака бросится на него, чтобы вцепиться в горло.
Но пес, не обратив ни малейшего внимания на застывшего в боевой стойке человека, пронесся мимо. Слегка ошалев, Глеб развернулся и посмотрел ему вслед.
По дороге шла женщина с корзиной в левой руке. Пес добежал до нее и радостно запрыгал вокруг, норовя лизнуть хозяйку в лицо, ткнуть мокрым носом в ее подбородок.
– Здравствуйте, господин, – поздоровалась женщина, поравнявшись с Глебом. Он кивнул, сглотнул слюну и сказал:
– Добрый вечер.
Женщина улыбнулась и пошла дальше. Пес, играя, схватил зубами ее свободную руку и стал несильно тянуть вперед, по направлению к дому.
– Тише, Буян. Тише. – Она высвободила запястье, обернулась и посмотрела на Глеба, все еще улыбаясь, и Глеб понял, что она смеется над ним.
Он спрятал оружие и попытался принять непринужденную позу.
Последнее время он слишком часто чувствовал себя одураченным.
7
К ночи Глеб все-таки нашел гостиницу.
Было темно, и он так и не понял, в какую часть Города забрел, и насколько далеко она находится от площади с фонтаном. Впрочем, даже если бы сейчас стоял белый день, навряд ли бы это помогло ему сориентироваться.
Хозяин уже спал, когда Глеб забарабанил в дверь, над которой висела толстая доска с названием заведения.
Его впустили, и за золотой простили столь поздний визит. Кроме того, предоставили отдельную комнату и принесли скромный ужин.
– Уже все остыло, господин, – извиняюще сказал хозяин. Он был бос, длинная ночная рубашка подметала подолом пол, забавный колпак украшал лысую голову.
– Ничего, – ответил Глеб, – я не хочу есть.
Но стоило хозяину уйти, как он тотчас набросился на еду и умял все до единой крошки. Перекусив, он упал на нерасправленную кровать и уже стал засыпать, как вдруг вспомнил, что не запер дверь.
«Король лично следит…» – пришли в голову чьи-то слова, и он, будучи уже не в состоянии перебороть сонливую лень, покинул Мир, оставив свое тело на попечение Короля.
Глава 4
Он возвращался с работы.
Быстро темнело. Было холодно. Стелилась по земле колючая поземка. Замерзший Глеб решил срезать дорогу и пошел чужими дворами и переулками.
Он был уже почти у самого дома, когда из темной подворотни к нему шагнули трое.
– Эй, братишка, – хрипло сказал один из них, – тебе не кажется, что у тебя слишком длинный нос?
Глеб, испугавшись этих внезапно выросших из мрака фигур, а больше того этих знакомых слов, отшатнулся. И вдруг почему-то сказал:
– Зато у тебя нос, словно картофелина, – хотя в темноте не мог разобрать даже смутных очертаний лиц.
Хрипун встал, словно наткнулся на невидимую стену. Он неуверенно коснулся своего носа и с трудом выдавил:
– Ты?.. Там… Да?
– Там? Я… – Глеб тоже растерялся. Это казалось невероятным, но они встретились. Уже здесь.
Хрипун вдруг шагнул к нему, облапил, и Глеб понял, что этот здоровяк сейчас его просто раздавит, сомнет, сотрет в порошок. Но нападающий тотчас отпустил его и завопил:
– Ха! А меч? Мой меч у тебя?
– Да… – Глеб не знал, чего ожидать.
– Ха! Здорово! Вот уж! А! Слушай! Ха! – Крепыш просто тонул в эмоциях. – Здорово ты меня! Тогда! Ха! А! – Он возбужденно мотал головой, хлопал Глеба по плечу, толкал в грудь, и Глеб все никак не мог понять, во что же он вляпался, что же происходит сейчас – встреча двух товарищей или избиение за старую обиду. – Ты молодец! Но меч не мое оружие. Тебе сказали это? Я работаю палицей…
– Иван! – встряли стоящие чуть позади темные фигуры. – Ты его знаешь?
– Ха! Конечно!
– Значит?..
– Да идите вы все! – махнул на них рукой здоровяк. – Шпана! Сволочи! Ха!
Фигуры растаяли в темноте. Глеб вздохнул облегченно. Теперь он был уверен, что экзекуция не состоится.
– Да как тебя зовут-то?
– Глеб.
– А там?
– Тоже Глеб.
– Здорово! А меня – Крушитель. Здесь – Иван. Слушай, ты торопишься?
– В общем-то, да.
– Ерунда! – уверенно заявил новообретенный товарищ. – Пошли! – Он сгреб Глеба в охапку и поволок куда-то.
– Куда? – Глеб пытался сопротивляться, но под ногами был лед, и ботинки беспомощно скользили.
– Познакомишься с Серегой. Мы с ним учились вместе. Друган он мой.
– А я-то при чем?
– Так он тоже там бывает. Мы вместе. Надо бы позвонить ему. Ха! Плевать! Рано еще. Так, без приглашения зайдем.
– Но… – Глеб пытался найти какие-то доводы, чтобы оправдать свое нежелание и невозможность идти к какому-то Сереге, но Иван тащил его, игнорируя любые аргументы. Он сам так и сыпал словами:
– Мы с Серегой с самого детства вместе. В школе учились. Потом в институте. Только я не закончил. А он – голова! Он меня и подбил на это дело. Дорого, конечно, но зато… Ха! Мне нравится! А ты сам давно? Нет? Понятно! Как же ты меня смог тогда?.. Тебе повезло, что у меня не было булавы. Меч – это не мое. Серега, вот он да. Он все острое любит. А – я человек простой. Дубину в руки – никакой шлем не выдержит. Ха!..
Глеб смирился с тем, что домой он сегодня попадет поздно и, уже не сопротивляясь, следовал за своим могучим проводником. Тем более, что у него наклевывалась одна интересная идея.
– Вон его дом, – сказал Иван, показывая на панельную девятиэтажку. – У себя. Видишь, окна горят. Серегины…
1
Три дня Глеб носу не показывал из гостиницы.
В соседних номерах жили люди. Двуживущие. Утром они уходили куда-то по делам, в полдень возвращались и спускались в обеденный зал. Отобедав, они весь оставшийся день бродили из комнаты в комнату, а вечером оккупировали уютный бар и лениво потягивали там пиво. И все говорили, говорили, говорили…
С некоторыми из них Глеб успел познакомиться…
– А, парень! – крикнули ему из соседней комнаты, когда он тащил к себе бутыль яблочного вина. – Может, заглянешь?
У соседа собралась шумная компания из пяти человек. Кое-кого Глеб знал: конечно же сам Кесарь – его сосед собственной персоной, балагур и весельчак; Радж – смуглый невысокий муж с кольцом в носу и с кривым ятаганом на поясе – весьма колоритная личность; Ворон – молчаливый, всегда задумчивый молодой человек, которого, как казалось, знала и уважала вся гостиница. Еще за заваленным снедью столом сидели, развалившись в уютных креслах, двое незнакомцев: один – седой старик в потрепанном халате, перепоясанном огненно-красным кушаком, второй – мускулистый полуголый варвар, из одежды на нем была только набедренная повязка из вонючих шкур, да многочисленные шнурки с нанизанными зубами неизвестных животных, с какими-то камешками и корешками – эти бусы висели у него всюду: на шее, на предплечьях, на запястьях, болтались под коленями, на щиколотке…
Глеб поставил тяжелую бутыль на стол и сел на свободный стул.
– Это Радж, – поочередно стал представлять Кесарь своих гостей. – Это Ворон. Это старый Жрец. Это Бешеный Волк. – Гости пьяно щурились на Глеба и чуть заметно кивали. – А это… – Кесарь наморщил лоб, вспоминая.
– Глеб.
– Точно – Глеб! Никак не могу запомнить. Что за странное, парень, у тебя имя…
– Имя как имя.
– Ну так вот… – продолжил свой рассказ полуголый варвар, которого все для краткости называли просто Волком. – Схватил я его за рога, держу, а он головой крутит, мотает. Мне бы отпустить, чтобы нож достать, а нельзя. Он сразу башкой двинет, рогами подденет, бросит на землю, затопчет…
– Ну и?.. – Кесарь улыбался.
– Перегрыз я ему горло.
– Перегрыз? – Кесарь всплеснул руками. Ворон нахмурился. Радж покачал головой.
– Точно говорю! – Волк с гордостью показал свои великолепные зубы, звонко пощелкал по клыкам ногтем указательного пальца.
– Быку? Горло?
– Ну!
– И как?
– Нормально! Правда, кожу было тяжело прокусить, но жить захочешь… И еще, когда кровь хлынула, то я чуть не выпустил его – закашлялся, едва не захлебнулся.
– Дикарь, – осуждающе сказал седой старик.
– Врешь ведь, Волк. Признайся.
– Эй! Ты поосторожней!
– Как-то не верится.
– Зачем мне врать-то?
– А кто тебя знает?
– Дикарь, – еще раз сказал старик. – Быку надо было наговор на ухо прошептать, он бы сразу успокоился.
– Наговор, – хмыкнул Волк. – Не знаю я никаких наговоров-заговоров.
– Вот-вот. – Старик осклабился, показав три пожелтевших зуба, торчащих вкривь-вкось из опухших розовых десен. – Куда катится Мир? Кругом одни солдафоны и дикари. Хорошего мага днем с огнем не найдешь… – Старик умело выдернул пробку из бутыли, принесенной Глебом и налил себе в кружку вина. Тонкая рука в коричневых пигментных пятнах даже не дрогнула, хотя – Глеб знал по себе – глиняная емкость в оплетке из ивовых прутьев была весьма тяжелой. Старик задрал голову и стал вливать в себя кисловатый хмельной напиток, мелко глотая. Острый угол кадыка дергался вверх-вниз под тонкой пергаментной кожей.
– А ты-то сам, Жрец, хороший маг? – спросил Радж, поправляя свой ятаган.
Старик не торопясь допил вино, оторвался от кружки, вытер рукавом губы, крякнул, прищурясь, и ответил:
– Один из лучших. – Он со значением поднял палец к потолку и повторил, слегка подвывая: – Один из лучших!
Все смотрели на его кривой, будто бы в нескольких местах сломанный палец с грязным когтистым ногтем. Старик опустил руку, налил себе еще вина, сказал:
– Ваша сила ограничена, моя – безгранична.
– Так уж и безгранична? – хмыкнул Кесарь.
– По сравнению с вашей.
– То есть, сейчас ты можешь любого из нас легко убить?
– Ну, сейчас, допустим, не могу. Мы же в Городе. А вообще – да. Без сомнения.
– Ты? – Бешеный Волк засмеялся. – Беззубый старикашка?
– Не смейся над тем, чего не знаешь, – остановил его смех хмурый Ворон. – Старик прав. Магия сильней меча.
– Правильно. – Жрец довольно кивнул. – Моя сила не в мускулах и не в оружии. Моя сила – это весь Мир. Что вы можете предпринять против всего Мира?
– Ну, например, я могу в одно мгновение проткнуть тебя этим ножом, – изрядно захмелевший Волк схватил кинжал, что лежал на столе рядом с куском окорока.
– Возможно. – Жрец кивнул и вдруг исчез. Его пустое кресло опрокинулось. Вытаращенными глазами Волк целую минуту смотрел на место, где только что находился старик. Затем варвар вскочил на ноги, обвел диким взглядом всю комнату, выглянул в коридор, вернулся, пробежал вдоль стен, сел на место, окончательно растерявшись.
И в тот же момент опрокинутое кресло поднялось, заняло нормальное положение, в нем вновь появился старик, все так же расслаблено возлежащий на мягких подушках.
– Я всего лишь отвел вам глаза. Тут и магии-то почти нет. Примитив. Забава. Надеюсь, Король простит мне эту маленькую шалость.
Посрамленный Волк молчал. Немного неуверенно улыбался Кесарь. Глеб смотрел на мага с восхищением и легкой завистью. Он уже жалел, что выбрал путь воина. Старик заметил его взгляд и улыбнулся.
– Не надо завидовать мне, сынок, – сказал он. – Магия требует больших жертв. Я, например, долго жил в глухой деревне, притворяясь Одноживущим, прежде чем овладел большинством заклинаний огненной стихии. Потом я ушел в предгорья Драконьих Скал, где читал старые книги и изучал магию воздуха, практически лишив себя сна. Я скрывался от людей, от Одноживущих и от Двуживущих. И только сейчас я могу жить более-менее спокойно – о моей силе знают окружающие и немногие хотят вступить со мной в бой. Но даже мои знания не дают абсолютной защиты. И поэтому большую часть времени я провожу в Городе, под охраной Короля и его гвардии. Новорожденному воину жить значительно проще, чем магу, поверь мне.
– Это точно, – подтвердил Кесарь. – Я видел, как двое мечников издевались над молодым неопытным магом. Они кололи его мечами, а он только и мог, что швыряться сгустками огня, которые не смогли бы, наверное, и стог сухого сена поджечь.
– Меня рядом не было, – вздохнул Жрец.
– Закололи они его. Насмерть. А он ведь и недели здесь не прожил.
– Уж я бы… – пригрозил старик, поднимая к потолку корявый палец…
Собравшиеся еще долго говорили о пустяках, вспоминали поочередно свои старые приключения, хвастались. Иногда они говорили одновременно, взахеб, перебивая друг-друга, иногда, напротив, в комнате надолго повисало молчание. Они ели и пили, все больше хмелея, и Глеб старался не отставать от старших товарищей. Он все порывался рассказать им сбивчивую историю про Кинг-Конга и свой меч, про Рябого Пса и про Апостола, но его уже никто не слушал, только привычно кивали головами на слова, не улавливая их смысл, но Глебу и этого было достаточно. И он, растроганный этими рассеянными пьяными кивками, все говорил и говорил, выдумывая что-то, то, чего и не было никогда, а вскоре и вовсе потерял нить повествования, запутался, остановился на полуслове, перед глазами все поплыло, и он тяжело повалился под стол, задев локтем пустое звонкое блюдо.
– Пожалуй, пора спать, – сказал Кесарь и долго и безуспешно пытался встать на ноги…
2
Перед тем как лечь, в комнату к наконец-то угомонившимся постояльцам поднялся хозяин гостиницы. Его гости спали в самых вычурных позах. Кто-то развалился на столе, кто-то скорчился на полу. Старый Жрец по-прежнему полулежал в кресле, нос его был необычайно красен, халат распахнулся, обнажив худую впалую грудь. И только Ворон, даже во сне хмуря брови, лежал на кровати. Правда, поперек нее.
Хозяин заведения осуждающе пощелкал языком и вышел, плотно притворив за собой дверь.
3
Вечером следующего дня хозяин зашел в комнату к Глебу.
– Здравствуйте, господин.
– Привет, – Глеб был необычайно мрачен. Его подташнивало, кружилась голова, ломило мышцы. Утром он обнаружил у себя здоровенный синяк на бедре, и какое-то время натужно пытался вспомнить, как он его посадил, но от этих усилий лишь еще больше разболелась голова, и Глеб, отчаявшись хоть что-то восстановить в памяти, махнул на все рукой, дав себе зарок больше не пить вообще.
Разве только пиво.
И иногда немного в компании.
– Вы должны мне, господин.
– Да? – искренне удивился Глеб.
– Один золотой.
– Я же дал тебе два.
– Кредит кончился, господин. Вы уже живете в долг.
– Вот, черт! Неужели здесь все так дорого?
– Моя гостиница одна из самых дешевых в Городе, господин. Вы живете здесь уже четыре дня. Комната, белье, завтрак, обед и ужин – с вас один золотой, господин.
– Вот, черт! У меня больше нет денег.
– Это плохо, господин. Вы должны мне заплатить.
– Чем? – Глеб развел руками.
Хозяин какое-то время укоризненно смотрел на него, затем кивнул и сказал:
– Я понял. У вас нет денег. – Он с поклоном исчез за дверью.
«Всего-то!» – подумал Глеб, опрокидываясь на кровать.
Перед глазами закружились черные пятна. Загудел колоколом пустой череп.
Пожалуй, реалистичность Мира порой была чрезмерна.
4
Утром, едва только Глеб продрал глаза, хозяин гостиницы вернулся. Он без стука распахнул дверь, беглым взглядом окинул относительный порядок в комнате и холодно поздоровался:
– Доброе утро, господин.
– Доброе, – осторожно подтвердил Глеб. Он увидел, что за фигурой хозяина маячит еще кто-то – плечистый, в блистающих доспехах.
– Вы не нашли денег?
– Когда? Я спал, – Глеб вылез из-под одеяла, стал неуклюже одеваться.
– Плохо, господин. Я вынужден вас выселить.
Читать бесплатно другие книги:
