Тест на безопасность Олехнович Полина

Глава 1

Ловушка

Отверстие наверху захлопнулось с отвратительным чавкающим звуком. Свет едва просачивался через плотные эластичные стены. Спина прилипла к чему-то вязкому.

Оправившись от шока, Яна Зорина с усилием поднялась, липкая густая субстанция нехотя выпустила ее, оставив на защитном костюме склизкие следы.

Яна встала на выступы внизу стен и старалась не шевелиться, чтобы не соскользнуть в воронку посередине, заполненную мутной, густой жидкостью.

Снаружи доносились погашенные до глухого уханья крики более удачливых членов экспедиции.

Она потянулась к микрофону.

– Вот черт!

Пальцы нащупали за ухом только никчемно болтающийся проводок. Микрофона не было. Наверное, он оторвался при падении.

– Отлично, связь потеряна. Надо же так попасть!

Она с отвращением посмотрела на гладкие розовые стены ловушки.

Яна Зорина ненавидела розовый. Этот цвет бесцеремонно выпускал на свободу воспоминания из прошлого. Воспоминания из разряда тех, которые так хочется стереть навсегда, чтобы снова и снова не переживать боль, стыд, унижение, да мало ли что еще.

Папа тащит тяжелые чемоданы, мама пытается пристроить в безопасное место коробку со старинным семейным фарфором, четырехлетний брат носится кругами, спотыкаясь о сваленные в прихожей вещи. Яне Зориной четырнадцать. И ее безумно раздражает вся эта суета. Правильно говорят, что переезд подобен стихийному бедствию.

Она смотрит в зеркало и замечает на носу россыпь прыщей. Опять, опять! Вот, уродство!

Брат «стреляет» из игрушечного бластера. Резкие звуки продавливают барабанные перепонки. Яна не выдерживает:

– Хватит, перестань!

– Яна, не смей кричать на ребенка! – заводится мама.

– Дети, бегите лучше наверх и посмотрите свои спальни, – вмешивается папа.

От родителей справедливости не дождаться. Им бы только «нивелировать конфликт», как выражается отец.

Толкаясь, дети мчатся по лестнице на второй этаж. Яна слышит, как брат визжит от восторга в новой детской.

Она подходит к своей комнате и замирает на пороге. В спальне буквально все розовое. Приторные розовые обои, кровать с розовым покрывалом и дурацкими рюшами, розовые коврики…

Почему они никогда не считались с ее желаниями, почему не прислушивались к ее мнению?

– Я же просила вас! Я просила! – рыдает Яна. Сквозь пелену слез она видит обескураженные лица родителей, – я же хотела 3D-обои с подводным миром и жидко-кристаллическую панель во весь потолок…, а не эту розовую тошноту!

– То, что ты хотела нам не по карману, – сердится отец.

– На мой взгляд, очень милая комната получилась, – поддерживает его мама.

Сладко-конфетный цвет неразрывно связался с событиями той страшной ночи…

Даже спрятавшись с головой под толстое розовое одеяло, Яна отчетливо слышала крики родителей и выстрелы…

Тошнотворный розовый цвет. На лбу выступила испарина.

Дышать! Глубоко дышать, как учил психолог.

Самое отвратительное, что нож она отдала Санчесу. Говорят же: «жалость плохой попутчик».

Этот смазливый недотепа запутался в траве, жесткой как проволока, с маленькими тонкими колючками. Пытаясь высвободиться, он порвал перчатку, и оцарапал руку до крови. Она дала нож, чтобы он обрезал цепкие стебли травы.

В ловушке оставалось все меньше кислорода. Голова начала кружиться от тяжелого дурманящего запаха.

Члены экспедиции столпились вокруг плотоядного растения.

Первые полчаса после прибытия завершились несчастным случаем. Они только вздохнули с облегчением, выбравшись из тесных капсул лайнера, только успели познакомиться друг с другом и едва ли успели как следует осмотреться.

Площадку, на которую приземлился лайнер, окружали крупные растения, состоящие из широких, лежащих на земле листьев и розовых чаш с воронкообразной сердцевиной. Начальник экспедиции попросил ничего не трогать, зачитал правила безопасности, показал электронную карту. Экспедиция выдвинулась по намеченному маршруту. Но уже через десять минут латиноамериканец по фамилии Санчес запутался в колючей траве. Пока все помогали ему выбраться, помощь потребовалась еще одной участнице экспедиции.

– Эй, Яна? – дрожащим голосом позвал мужчина, представившийся юристом. Он повернулся к остальным, – Ее же Яна зовут? Яна, ты слышишь?

Защитный костюм смотрелся на нем нелепо, обтягивая толстый пивной живот. Через запотевшие очки, он опасливо косился на растение и старался держаться на безопасном расстоянии.

– Хватит уже фигней страдать! Разрезать надо эту сволочь, – сказал начальник экспедиции, – а то девчонка окочурится.

Он был широкоплеч и высок. Его хриплый низкий голос, взгляд прищуренных волчьих глаз вызывали полный паралич воли. От фигуры, словно литой из стали, лица с резкими скулами и тяжелым квадратным подбородком шла такая неоспоримая сила, что хотелось тут же безропотно подчиниться. Другой реакции Сергей Стерхов и не ждал, он привык к абсолютному лидерству.

– Вы, конечно, начальник экспедиции, – запротестовал юрист, срываясь на фальцет, – но разве вы не понимаете, что мы не имеем права вторгаться в жизнь этой планеты, мы нарушим договор…!

– Плевать я хотел на ваш договор! – рявкнул начальник экспедиции, вынимая из ножен на поясе мачете.

Он замахнулся и ударил по толстой стенке сомкнувшейся чаши растения. Образовалась небольшая трещина.

– Сергей! Я как юрист должен Вас предупредить…!

Начальник экспедиции опустил мачете, посмотрел на юриста так, что у несчастного по лицу заструился пот:

– От тебя воняет страхом, Роланский.

Сказав это, он с удвоенной силой принялся прорубать розовый капкан.

Яна Зорина услышала тихое шипение и посмотрела вниз. Ее ботинки покрывались пятнами – попавшая на них вязкая слизь медленно разъедала грубую кожу.

Если так пойдет дальше, растение начнет переваривать и ее плоть. Что они там капаются?!

Она стала стучать по плотно сцепленным лепесткам. В ответ растение конвульсивно дернулось и сжалось, отчего свободного пространства внутри практически не осталось.

На глазах шести членов экспедиции растение начало уменьшаться в объеме, его стенки все плотнее охватывали попавшуюся жертву.

– Что за хрень?! – прорычал Стерхов.

Он рубил упругие ткани изо всех сил, торопясь вызволить Яну. Наконец, в лепестке появилась сквозная щель, Сергей схватился руками за ее края и с большим усилием разорвал стенку ловушки.

Перепуганная девушка выбралась наружу. Растение сразу сморщилось и потускнело.

В тот же миг сотни таких же растений, со всех сторон окружавшие людей, начали выпускать вверх фонтаны мутно – белой, густой, едкой жидкости.

Группа из семи человек, уже в полном составе, по знаку Стерхова ринулась к холму, находящемуся приблизительно в ста метрах. Там, плотоядные гиганты не росли. Холм полностью покрывали извилистые, узловатые темные корни.

Члены экспедиции, с ног до головы, измазанные вязкой слизью, взобрались на вершину по корневым сплетениям, как по веревочной лестнице.

Уже наверху доктор, подтянутый мужчина лет тридцати пяти, вынул из кармана небольшой прибор с сенсорным экраном, положил на него каплю слизистой субстанции, прилипшей к костюму.

– Вау! Да здесь концентрация кислоты раз в десять выше, чем у нас в желудке! – сказал, он присвистнув.

– Обработка щелочным раствором! – хриплым голосом скомандовал Стерхов.

Все достали из рюкзаков жестяные баллончики и распылили их на скафандры, благо курсы подготовки прошли не зря.

Да, планета проявила очевидное негостеприимство. Но никто и не говорил, что будет легко.

– Вы только посмотрите! – воскликнула спасенная Зорина.

Все семеро невольно залюбовались видом, открывавшимся по другую сторону холма: на фоне яблочного неба с диагональными полосками перламутровых облаков, километры прозрачных шампиньоноподобных деревьев тянулись вдоль извилины темно-синей реки.

Люди с тревогой всматривались вдаль. Все здесь было чужым, неведомым, пугающе необычным и казалось нереальным. Но каждый понимал, что на целую неделю, этот мир станет единственной реальностью.

Всех их, двух женщин и пятерых мужчин, с разными характерами и разной судьбой, оказавшихся здесь по причине разных жизненных обстоятельств, объединяло одно желание: заработать обещанные баснословные деньги и при этом остаться целыми и невредимыми.

Глава 2

Вред курения

Огромный афроамериканец со свирепым мясистым лицом воровато огляделся. Участники экспедиции оживленно обсуждали дальнейший путь, усевшись на свои рюкзаки.

Ну и странная компания. Не понятно, как их вообще отобрали. Педик-латинос. Кто он? Фотограф, вроде. Неужели не было кого-нибудь поприличней? Он же заноет уже к вечеру.

А этот юрист. Всю жизнь просидел в конторе, не отрывая задницы от кресла. На кой… здесь нужен юрист? Консультировать по вопросам недвижимости?

Доктор конечно, нужен. Не вопрос. Но какой-то он мутный. Глазки так и бегают.

Вот начальник, бывалый мужик. Не поспоришь.

А девчонок-то зачем прикомандировали? Баб на серьезное дело брать нельзя. От них только суета и скандалы. Одна, вон уже навела шороху. Смазливые, правда…. Особенно та, с большими буферами. Вероника. Может, их специально отправили, чтоб разрядить обстановку?

Чернокожий верзила усмехнулся своим мыслям, посмотрел на датчики, встроенные в рукав скафандра – кислород в пределах нормы, вероятность вирусного и бактериального заражения – ноль целых двадцать восемь тысячных.

Афроамериканец еще раз оглянулся. Все были по-прежнему заняты обсуждением маршрута. Он достал пачку сигарет, которую берег для экстраординарных случаев, поднял заслонку шлема и закурил, делая короткие глубокие затяжки.

Последний раз он курил на Санде.

Бесконечные песчаные дюны, горячий суховей обжигает кожу, забивает песчинки в рот, ноздри, глаза…

Они – рота солдат межнациональной армии, возвращались с боевого задания. Одни сладко похрапывали, видя во сне своих подруг и женушек, другие травили сальные анекдоты. Вдруг кто-то предложил высадиться на Санде – якобы там золото на каждом шагу, стоит только копнуть.

Кто откажется от такой халявы? Все знали, что на этой планете безопасно только ночью, пока песчаники спят в своих норах. В народе их еще называют «любовники солнца» или Sunrise people – люди восходящего солнца. Правда, на людей эти твари не очень-то похожи. Кожа грубая, желтая под цвет песка. Глаз, носа и ушей нет, вместо рук – лапы как у крота, и суставы во всем теле пластичные, поэтому любовники солнца ползают в песке, извиваясь по-змеиному.

Он помнил все в мельчайших подробностях, так, если бы это было вчера.

До рассвета оставалось еще два часа. Приземлились. Ребята ринулись откапывать золото, а его оставили у корабля следить за временем (из-за сорванной спины землекоп из него был никакой).

Через полтора часа у корабля громоздились мешки с неочищенным золотом. Закидывая добычу в багажный отсек, он предупредил товарищей, что времени в обрез, пора бы и честь знать. Но парни не могли остановиться.

Неожиданно пустыня покрылась волнами. Казалось, песок ожил. Это проснувшиеся любовники солнца выползали на поверхность. Он видел, как твари утаскивают солдат, одного за другим, в подземные норы. Парни были обречены.

Едва увернувшись от цепких лап и оскаленных слепых морд песчаников, он запрыгнул в корабль и запер дверь. Даже через звукопоглощающую обивку было слышно, как голодные твари стучат по графитовому покрытию корпуса.

Во время взлета и весь путь домой в ушах стоял не шум двигателя, а крики погибающих товарищей.

– Привал окончен! – прорычал Стерхов, закидывая тяжелый рюкзак на спину.

Остальные члены экспедиции последовали его примеру. Одни с энтузиазмом, другие, принимая неизбежное.

Негр смачно сплюнул и отбросил недокуренную сигарету. Тлеющим концом она упала на влажную кору одного из корней, паутиной оплетавших холм.

Заметив это, блюститель закона Роланский собирался что-то сказать, но громоподобный стон вырвался из недр земли.

Корни зашевелились. Их тонкие, гибкие концы, словно хлысты, поднимались вверх, а затем резко, со свистом рассекая воздух, опускались.

Застигнутые врасплох люди отбивались и уворачивались. Даже через защитные костюмы прикосновения древесных плетей были весьма ощутимы.

– За мной! Живей! – крикнул Стерхов и начал спускаться по склону в долину прозрачных шампиньоноподобных деревьев. Члены экспедиции, вскрикивая от хлестких, болезненных ударов, прикрывая головы руками, поспешили за ним.

Примерно на середине спуска, бегущий позади всех, Роланский получил резкую неожиданную подсечку под колени. Он охнул и повалился на землю. Корни сейчас же начали его оплетать. Ноги, туловище, руки…

– Стойте! Помогите! – отчаянно заорал юрист.

Чертыхаясь, начальник экспедиции и афроамериканец вернулись назад.

Тонкая, влажная древесная лапа петлей оплела шею Роланского и с каждой секундой сдавливала ее все сильнее.

– Режьте их, режьте! – хрипел несчастный.

Стерхов встал, широко расставив ноги, и, глядя сверху вниз на катающегося по земле юриста, злорадно произнес:

– А как же договор о невмешательстве? Или когда дело касается твоей шкуры, законы не действуют?

Тонкий корневой отросток пополз по фронтальной заслонке шлема, все сильнее затягивая шею юриста.

– Сергей, не издевайтесь, будьте же человеком!

Острое лезвие мачете, пролетело в паре сантиметров от лица Роланского и разрезало удушающую петлю.

Стерхов и громила-негр быстро освободили перепуганного юриста от пут.

Группа остановилась у подножия холма, на безопасном расстоянии от рассвирепевших корней. Здесь можно было проверить целостность защитных костюмов.

– Ну что, Роланский, штаны-то не намочил? – издевательски улыбаясь, спросил афроамериканец.

Лицо юриста перекосилось от гнева, тряся кулаками, он подскочил к двухметровому верзиле.

– Вы, вы…! Это все из-за вас! Думаете, раз на Земле курение запрещено, так здесь можно отрываться?!

Афроамериканец уже замахнулся, чтобы оттолкнуть Роланского, но Стерхов перехватил его мощную руку.

– Стой, Абсент, на этот раз Роланский прав. Дай сюда пачку.

Чернокожий громила обиженно выпятил губы, но спорить с начальником не стал.

– А-а-а! – раздосадовано выдохнул он, махнув рукой, и протянул Стерхову мятую пачку сигарет.

Но тут свет словно померк.

Все семеро задрали головы и увидели ярко – синюю, светящуюся неоном тучу, заслонившую бледно-зеленое небо. Она стремительно приближалась.

Глава 3

Прозрачность

На расстоянии вытянутой руки друг от друга к небу тянулись хрустальные стволы грибов-деревьев. На пятиметровой высоте края их прозрачных шляпок смыкались, образуя купол. Проникающие сквозь него редкие солнечные лучи распадались радугой.

Купол создавал парниковый эффект, поэтому в лесу было тепло и влажно. Крупные капли конденсата то и дело срывались с внутренней поверхности прозрачного свода.

Первым шел негр Абсент с автоматом на изготовке, за ним Стерхов и другие члены экспедиции. Под ногами смачно хлюпала серая жижа, напоминающая глину.

– Стойте! – раздался в наушниках хриплый голос начальника, – Нужно взять пробы. На все про все пятнадцать минут, и будем выбираться к руслу реки.

Каждый занялся своим делом.

Доктор тончайшим лазерным лучом сделал соскоб с прозрачной коры одного из деревьев, положил образец под окуляр электронного микроскопа. Табло загорелось зеленым светом – обнаружены живые микроорганизмы.

В темно-карих глазах доктора появился неподдельный интерес. Он напряженно вглядывался в изображение на экране, но из-за капель конденсата, стекающих по заслонке шлема, ничего не было видно.

«Так, что здесь с воздухом? – он взглянул на встроенный в рукав защитного костюма прибор, – Кислород на нижнем пределе, опасных вирусов и бактерий не обнаружено».

Доктор поднял заслонку шлема и сделал глубокий вдох.

– Эй, Саливанов, не на прогулку вышли, закрой лицо! – прокричал Стерхов.

– Одну минуту, босс!

Доктор настроил резкость и наконец, увидел бобовидные клеточные ядра микроорганизмов. Вероятно, они выделяли вещества, из-за которых деревья становились прозрачными. Задачка для биохимиков!

Саливанов повернулся, чтобы поделиться своим открытием с остальными, но тут услышал голос Вероники Матвеевой, смуглой невысокой девушки с пышным бюстом:

– Да, трудно представить, что столетие назад для подобных исследований понадобилась бы целая передвижная лаборатория, – она сосредоточенно втыкала в почву длинную тонкую трубку. – А теперь все необходимое умещается в небольшом саквояже. Минута – и спектральный анализ почвы готов. Еще минута и перед тобой атомарный состав.

Доктор вежливо улыбнулся.

– Наука далеко продвинулась!

«Нет, – подумал он, – не стоит пока сообщать всем о моем маленьком открытии. Кто знает, как оно может пригодиться».

Привалившись к дереву, Стерхов критично осматривал вверенную ему группу.

«Етить твою…, кого они послали. Только один нормальный мужик – Абсент. Череп, конечно, мозгом не перегружен. Ну еще этот доктор. А остальные? Две бабы и какие-то недоноски. С такой командой далеко не уйдешь… Предыдущие были посерьезней…

В нескольких метрах от него громила – негр, усевшись на рюкзак, по-своему анализировал ситуацию:

«Вот дерьмо! – горячился он, – Сколько времени уходит на чертовы исследования! Эх, сейчас бы жаренную баранью ногу…»

Чтобы хоть как-то развлечься и забыть об урчащем животе, он стал разглядывать Веронику Матвееву.

«А у нее шикарная задница, – отметил про себя афроамериканец, похотливо осклабившись. – Даже через скафандр округлости выступают…»

Роланский сидел, прислонившись спиной к дереву. От постоянного выражения брезгливости и высокомерия вдоль дряблых щек залегли морщины, тонкие губы недовольно кривились.

«Боже мой, чуть не погиб! Кретины, хамы, быдло! Терпеть их всю экспедицию».

Санчес, снимал все происходящее на камеру. Руки тряслись от возбуждения. Каждый снимок, каждый кадр должен был стать стопроцентной сенсацией. Такого мир еще не видел. Он – первый оператор на этой планете, первый фотограф.

От таких мыслей голова шла кругом. Он старался зафиксировать каждый момент исторического события, свидетелем которого ему повезло быть, запечатлеть все, что видел, оцифровать каждую частицу, каждый фрагмент неизведанного пространства: хрустальные стволы деревьев, вязкую маслянистую почву, людей, занятых исследованиями, их сосредоточенные лица.

Он так увлекся, что не сразу заметил досадное покалывание в месте пореза.

«Черт, щиплет! Долбанная трава… Нужно попросить врача еще раз обработать на всякий случай…»

Камера нашла Саливанова. Он закупорил пробирку, убрал ее в металлический чемоданчик. Морщины на лбу разгладились. На лице появилось выражение удовлетворения от проделанной работы. Взгляд живых карих глаз устремился куда-то в сторону. Санчес медленно повернул камеру в том же направлении и остановился на красивой стройной и еще совсем молоденькой Яне Зориной, которая с помощью лазерной линейки измеряла диаметр и высоту стволов.

Почувствовав взгляд доктора, Яна слегка улыбнулась.

«А он симпатичный», – отметила она, невольно заливаясь румянцем, и представила, как рыжеватая щетина касается ее щеки, сильные упругие губы впиваются в ее мягкие, податливые; горячий язык настойчиво проникает в рот…

Ей подумалось, что его кожа, должно быть, пахнет хвоей и полынью.

Саливанов невольно залюбовался юным созданием. Зеленные кошачьи глаза, кожа цвета слоновой кости… Какая же она еще наивная, непосредственная. Все мысли, все чувства читаются на лице.

Вот если бы можно было так же легко прочитать мысли того, кто украл биологическое оружие из лаборатории…

Десять лучших специалистов континента, включая доктора медицинских наук Романа Саливанова, были отобраны для работы над секретным военным проектом. В результате кропотливого многомесячного труда удалось создать высокоактивный вирус бешенства XQ, способный распространяться воздушно-капельным путем и обладающий очень коротким инкубационным периодом.

Кто-то из команды, кто-то знающий внутренний распорядок, знающий все входы и выходы, выкрал несколько смертоносных капсул и продал террористической организации «Свободные Братья». Последствия не заставили себя ждать. Спустя несколько дней полумиллионная колония на Луне была полностью уничтожена.

Страшные кадры транслировались по всем телеканалам: поселенцы метались в панике, механизмы остановились. Колония погрузилась в хаос…

Вирус XQ поражал нервную систему, постепенно поднимаясь по спинному мозгу в головной. Зараженные чувствовали непонятную тревогу, страх, которые сменялись приступами агрессии. Возникали галлюцинации, жар, озноб. Даже вид пищи и тем более воды вызывал тошноту и удушье. Паралич постепенно захватывал все тело. Через три дня мучений наступала смерть…

Все улики указывали на Томилина, с которым Саливанов работал в паре. Парня арестовали. Сотрудники лаборатории были шокированы: Томилин – настоящий профессионал, трудяга, отличный семьянин…

Он повесился в камере. А через день обнаружились неопровержимые доказательства его невиновности…

– Доктор, что это с вами?! – звонкий голос Яны, вернул Романа к реальности. Девушка выглядела испуганной.

Камера Санчеса запечатлела на глазах изменяющееся лицо Саливанова: кожа, мышцы, кости стали прозрачными, выделялась только сетка кровеносных сосудов.

– Я же тебя предупреждал! – орал Стерхов.

Трясущимися руками доктор вытащил салфетку, пропитанную дезинфицирующим раствором, протер лицо. Постепенно ткани вернулись в нормальное состояние.

Тем временем синяя туча повисла над прозрачным куполом леса. Внезапно она распалась на отдельные частицы, которые одна за другой проникали в щели между шляпками грибоподобных деревьев, облепляя стволы.

– Это же птицы! – закричала Яна. Она быстро раскрыла самонаводящуюся ловушку и подбросила ее в воздух. Через секунду небольшое пернатое создание светящегося синего цвета было поймано.

Но как только девушка взяла ловушку в руки, покровы птицы стали прозрачными. Она издавала свистящие звуки. Услышав, сигналы тревоги, другие птицы тоже обесцветились. Теперь на стволах деревьев и в воздухе копошились извилины маленьких кишечников и бьющиеся алые сердечки.

Глава 4

Топь

Яна прикрепила микродатчик к ноге птицы и выпустила ее на волю. С громким щебетом пернатое создание вернулось к стае.

Они шли все дальше и дальше вглубь прозрачного леса. Вязкая серая почва налипала на ботинки, затрудняя движение. Местами поверхность была покрыта мутной пленкой воды. Такие участки обходили.

Через час все участники экспедиции выдохлись. Стерхов остановился и, хмурясь, разглядывал электронную карту.

– Не понимаю, – сказал он, – карта показывает, что до реки всего два километра, прошли уже пять. Даже учитывая незначительные отклонения от маршрута, мы давно должны были придти к руслу. Сдается мне…

Начальник экспедиции, огляделся. Внезапно он рванулся в сторону.

– Вот, дерьмо! – Стерхов со злостью дернул за красный шнурок, обмотанный вокруг одного из деревьев. – Мы вернулись на то же самое место. Я специально оставил метку…

– Возможно, сильное электромагнитное излучение искажает показания приборов, – предположила Вероника Матвеева. Она всегда находила всему рациональное объяснение. Сдержанная, практичная, она твердо стояла на земле, предпочитая эту стихию другим, менее надежным и незыблемым. Наверное поэтому, она и выбрала профессию геолога.

Участники экспедиции собрались вокруг Стерхова, чтобы обсудить дальнейший план. Роланский кричал, что нужно связаться с базой и затребовать инструкцию с перечнем действий в условиях природных аномалий. Матвеева настойчиво, но довольно спокойно настаивала на расчете погрешности приборов, вызванной магнитным полем.

«Это надолго, – подумал Абсент, вслушиваясь в непонятные термины, которыми сыпала геолог, – нет, определенно, баба не должна быть слишком умной, тем более баба с такими сиськами».

Он прислонился спиной к влажному стволу прозрачного грибоподобного дерева, снял с плеча автомат и поставил его рядом.

Повысив защиту от электромагнитных волн, группа снова собралась в путь. Абсент не глядя, потянулся за автоматом, но его рука схватила только воздух. Пару секунд он стоял, выпучив глаза, не в силах произнести ни слова.

– Что за шутки?! – закричал негр, опомнившись.

Все в недоумении повернулись к нему.

– Я спрашиваю, КТО взял мой автомат? – гремел Абсент, свирепо вращая глазами. Ноздри его воинственно раздувались.

– Да кому он нужен? Мы даже близко не подходили! – парировал Санчес.

– Не мог же он сквозь землю провалиться!

Автомата действительно нигде не было. Все семеро испуганно озирались. Если никто из них не прикасался к оружию, значит, его взял кто-то посторонний.

Начальник экспедиции был не на шутку встревожен и зол.

– Нужно убираться отсюда. Попытаемся дойти до реки еще раз.

Обескураженный таинственным исчезновением афроамериканец, шел впереди, опустив голову. За все пятнадцать лет службы наемным солдатом, он ни разу не потерял оружие.

«Позор! Это даже хуже, чем если бы меня отымели в задницу» – сокрушался он.

С малых лет Абсента готовили в профессиональные солдаты, в тринадцать – он владел несколькими боевыми искусствами, в пятнадцать – первый раз участвовал в бою…

Неожиданно негр почувствовал, что не может сделать шаг, его ноги проваливались в серую жижу.

– Что происходит? – пробормотал он, в ужасе глядя, как вязкая маслянистая грязь засасывает глубже и глубже. Абсент попытался ухватиться за ближайшее шампиньоноподобное дерево, но рука соскользнула с влажного, гладкого ствола.

– Стоять! Отойти назад! – скомандовал Стерхов растерявшимся подчиненным. Он начал рыться в своем рюкзаке, извергая трехэтажный мат. – Держись, дружище…..да где же она?

Остальные суетливо перебегали с места на место на расстоянии полутора метров от наемного солдата, не зная, как ему помочь.

Абсент провалился уже по пояс. Он отчаянно барахтался в зыбком грунте, все больше увязая.

Вероника Матвеева направила дистанционный эхолот в воронку, засасывающую негра.

– Да здесь глубина два километра минимум! – воскликнула она, – Похоже на вулканический кратер…

– Спасибо, утешила, – огрызнулся Абсент. Грузное тело засосало уже по грудь.

– Вот она, родная! – выкрикнул Стерхов, извлекая из рюкзака аккуратно свернутую мононуклеарную веревку – Лови!

Он кинул один конец веревки афроамериканцу, и стал тянуть за другой. Саливанов поспешил на помощь начальнику.

Абсент ухватился мертвой хваткой. На поверхности хлюпающей жижи виднелась только его голова. Веревка больно врезалась в ладони, протирая перчатки.