Тест на безопасность Олехнович Полина

Глава 3

Плесень

Вот уже два часа фестстеперы, оккупированные стаей водных чудовищ, сидели на грибоподобных деревьях. Происходящее настолько отличалось от привычной реальности, что казалось ночным кошмаром.

Наконец, вода начала уходить. Приунывшие пленники заметно оживились.

– Как там доктор? – крикнула Яна Стерхову, который как ни в чем ни бывало жевал галеты.

– У него жар. Придется тащить его на себе. Хотя конечно, можно было бы и оставить здесь, – начальник сделал паузу и посмотрел исподлобья на Веронику. Карие глаза его смеялись, – Но боюсь, Матвеева вынесет мне мозг.

Геолог с достоинством вскинула голову.

– Господи, это просто невозможно, – запричитал Роланский, – мне уже никаких денег не надо, только бы вернуться обратно. На этой чертовой планете и минуту нельзя провести спокойно. А если что-то случится? Даже квалифицированную медицинскую помощь не получишь.

– Если вы не прекратите ныть, я столкну вас в воду, – не выдержала Матвеева.

Стерхов чуть не поперхнулся галетой:

– Ха-ха, сердобольная наша!

– Что это? Что это за гадость? – неожиданно закричал юрист, указывая на темные пятна, появившиеся на спецкостюме Матвеевой.

Такие же пятна покрыли прозрачные стволы и кроны деревьев, расползались по обмундированию фестстеперов.

Роланский принялся нервно тереть свой защитный костюм.

– Эта дрянь разрастается!

На глазах изумленных людей темные пятна увеличивались в размерах, набухали и расслаивались, образуя разноцветные наросты.

– Всем закрыть заслонки! Матвеева, надеть респиратор! – рявкнул Стерхов.

Зорина сделала соскобы с нескольких пятен и рассмотрела под микроскопом.

– Похоже на плесень…, – протянула она.

Между тем странные образования все больше разрастались, принимая причудливые формы, покрывая поверхности затейливыми яркими кружевами.

– Это даже красиво! – воскликнула Яна, зачарованная чудесной картиной.

– Не хотелось бы, чтобы эта красота выросла у меня и Матвеевой в легких, – проворчал начальник, – Как ты считаешь, респираторы нас уберегут?

– Уберегут, – ответила Яна и добавила еле слышно, – если будете меньше трындеть.

– Надо что-то делать! Надо чем-то это обработать! – нервничал Роланский, соскабливая с себя плесень, – Может щелочью?

– Спецкостюмы в дырках и трещинах, – напомнила Зорина, – не хватало нам еще и дырявой кожи, если щелочь попадет.

Несмотря на все происходящее, Яна радовалась, что оказалась здесь. Это было настоящее приключение. Приключение, о котором будешь помнить всю жизнь, снова и снова рассказывать друзьям и знакомым. Не то, что серая рутина в зоопарке. Одни и те же обязанности, нудные коллеги, у которых вся жизнь уложилась в линейку: дом-работа-дом.

Стерхов и Матвеева одновременно закашляли. Кашель не прекращался.

– Кажется, респираторы не помогли, – прохрипел Сергей и зашелся в новом приступе.

– Достаньте у Саливанова антибиотики, – посоветовала Зорина.

– Кхе-кхе, как это у врачей получается отсутствовать в самый нужный момент? – захлебываясь кашлем, начальник экспедиции отыскал в рюкзаке доктора лекарство и съел две таблетки. Кашель постепенно утих.

– Кидайте, таблетки сюда, – крикнула Яна, рядом с ней мучилась Матвеева. Сухие, лающие звуки вырывались из горла геолога, спазмы сотрясали все тело.

Стерхов прицелился и метнул упаковку с лекарством на соседнее дерево. Зорина потянулась к летящей пластинке, схватила ее, но потеряла равновесие.

Начальник экспедиции затаил дыхание. Ему уже казалось, что падение неизбежно. Вероятно, так же считали чудовища в воде. Они заметно оживились, распахнули усеянные длинными острыми зубами пасти, а некоторые даже пытались подпрыгнуть.

Только Роланский оставался безучастным. Он с невротическим усердием занимался очисткой своего спецкостюма.

В последний момент Зориной все же удалось схватить веревку, закрепленную на дереве и восстановить равновесие.

Кое-как девушка всунула таблетку в рот захлебывающейся кашлем Вероники. Но антибиотики не помогли.

Матвеевой казалось, что ее легкие разорвутся. Она хрипела, лежа ничком и судорожно со свистом вдыхала воздух.

– Сергей, у нее аллергическая реакция, – крикнула Яна, – ищите антигистамины!

– Ты в этом уверена? – засомневался Стерхов.

– Доверьтесь мне, я же биолог, а физиология животных не многим отличается от человеческой.

Она оказалась права. Противоаллергическое средство подействовало. Приступ удушья прекратился. Матвеева больше не кашляла и могла дышать нормально.

Легкая дымка на небе рассеялась. В первый раз за время пребывания на Нуклеусе Аурерусе фестстеперы увидели солнце. Оно было больше, чем на Земле, но такое же родное. Во всем своем великолепии пламенная звезда воцарилась на яблочно-зеленом небосклоне.

Глава 4

Туман

Уровень воды на глазах уменьшался. Чудовища, не успевшие вернуться в реку, теперь беспомощно барахтались в грязных лужах, хватая зубастыми ртами воздух.

Зорина вспомнила страшную картину из прошлого.

Мать лежит на полу, около кровати. Ее губы шевелятся, силясь что-то сказать, но вместо слов изо рта вытекает кровь.

Девушка, потрясла головой, отгоняя тяжелые воспоминания.

Стерхов дал команду спускаться. Участники экспедиции, все, кроме Саливанова, словно гусеницы сползли по веревкам вниз.

Ступив на вязкую почву, они принялись разминать затекшие суставы.

Роланский, ворча и причитая, помог Стерхову спустить раненого доктора с грибоподобного дерева.

– Пожалуйста, не бросайте меня, – тихо проговорил Саливанов, приходя в сознание.

Солнце припекало все сильней. Влага интенсивно испарялась, и вскоре лес погрузился в густой белый туман. На расстоянии вытянутой руки ничего уже не было видно.

«Такой же туман был в то утро», – подумала Зорина. И снова воспоминания навязчиво вставили перед глазами.

– Как ты думаешь, откуда у грабителей появился ключ от вашей квартиры? – спрашивает следователь, лысеющий мужчина с грустными карими глазами. Его вопрос эхом звенит в ушах, отскакивает от барабанных перепонок.

Кажется, он знает о тебе все, и это все ему ничуть не интересно. Все преступления похожи друг на друга, одинаково уродливы, одинаково бессмысленны.

Яна – подросток, сидит на стуле, обхватив колени руками. На острые плечи накинут розовый плед. Она умоляюще смотрит на детского психолога, который присутствует на допросе. Детей нельзя допрашивать без социальных работников.

Добрая женщина не выдерживает:

– Может, хватит на сегодня, – обращается она к следователю, – ребенок все-таки такой стресс перенес…

Коэффициент термостойкости защитных костюмов резко упал из-за нарушенной герметичности, фестстеперы прочувствовали всю мощь беспощадно палящего солнца.

– Не понос, так золотуха, – хрипло ворчал Стерхов.

Идти было очень тяжело. Ноги вязли в серой жиже. Горячий влажный воздух, туман, невыносимая жара – превращали любое движение в пытку.

– Прямо как в турецкой бане, – процедил сквозь зубы начальник экспедиции. Он и Роланский вели подруки хромающего доктора.

Юрист обливался потом, лицо его стало багровым как переспелый помидор.

– Я больше не могу, – жалобно заныл он, – Еще немного и я просто свалюсь.

– Да мы и пяти миль не прошли, – возмутился Стерхов, – а ты ноешь как девчонка.

– Мы не договаривались, что помимо рюкзаков придется тащить на себе раненых, – огрызнулся Роланский.

– «Не договаривались», говоришь…, – разозлился Сергей, останавливаясь. Его мощный кулак сжался, – Ладно…

Начальник толкнул юриста в грудь. Тот словно неваляшка шлепнулся в грязь и испуганно вытаращил глаза.

– Что ж оставайся здесь, передохни денек другой. Мы подберем тебя на обратном пути, – уже совершенно спокойно произнес Стерхов, сплюнул и многозначительно добавил, – Если конечно, будет что подбирать.

Вероника и Яна молча наблюдали эту сцену. Сначала Матвеева хотела вмешаться, но передумала. Она решила, что Роланскому не помешает подобный урок, он уже всех достал постоянным нытьем и неврастенией. Да и не было сил спорить с начальником.

Группа снова тронулась в путь.

Юрист некоторое время продолжал сидеть в грязи, оплакивая свою судьбу и наблюдая, как остальные фестстеперы медленно исчезают в тумане. Только когда они бесследно растворились в белых клубах пара, Роланский опомнился. Он один, в лесу, наполненном инопланетными монстрами. Никто не поможет, никто не защитит.

Он поспешно поднялся, кое-как стряхнул налипшую глинистую жижу:

– Стойте, подождите! – закричал он и торопливо заковылял вдогонку.

Никто не ответил. Туман был настолько густой, что определить направление, в котором двигалась группа оказалось невозможно. Вот теперь Роланскому стало по-настоящему страшно. Внутри все похолодело.

– Эй, подождите меня! – снова закричал он, – Мы должны держаться вместе.

Но вязкая тишина с неумолимой жестокостью дала понять: здесь никто никому не должен.

Непрошеные воспоминания, словно туман застелили глаза.

– Илья! Ты видел, как они положили плитку? – визгливо спрашивает жена, брови ее гневно изогнулись, тонкие губы сжались в едва заметную нить. Можно подумать – он сам клал эту проклятую плитку, – Ты должен был проконтролировать! Мы заплатили такие деньги!

– Я поговорю с рабочими, не волнуйся…

– Нет, ты не поговоришь! Ты разберешься по-мужски! – перебивает она, и вдруг обессилев, садится на диван, закрывает лицо руками и стонет – Илья, какой же ты все-таки тюфяк!

Как можно требовать вести себя по-мужски и при этом день за днем, каплю за каплей уничтожать в нем все мужское? Он чувствует, как сжимаются кулаки, ногти до боли вдавливаются в ладони.

Неожиданно Роланский споткнулся обо что-то лежавшее на земле. Это «что-то» издало вполне человеческий стон. Юрист опустился на корточки и протянул вперед дрожащую руку. Его пальцы коснулись теплого, гладкого и вероятно живого.

Глава 5

Пополнение

Роланский вскрикнул и отпрянул назад. Кто знает, какое существо скрывалось в тумане. Он хотел убежать, но вновь раздавшийся стон заставил его побороть страх.

Юрист приблизился и всмотрелся в белые клубы пара. То, что он увидел, можно было принять за галлюцинацию, настолько это не вязалось с окружающей обстановкой.

Прямо на серой вязкой почве в позе зародыша лежала абсолютно голая девушка. Концы ее длинных, золотистых волос утопали в грязи.

Роланский присел на корточки и осторожно дотронулся до плеча незнакомки. Стройное тело едва заметно шевельнулось.

– Эй, – тихо позвал он. Ответа не последовало. Юрист перевернул девушку на спину. Лицо удивительной тонкой красоты было испачкано. Взгляд мужчины невольно скользнул ниже.

Казалось, незнакомка крепко спит. Грудь ее равномерно вздымалась, губы были доверчиво полураскрыты.

– Эй, народ! Сергей! – донеслись до фестстеперов крики Роланского.

– Слушайте, Сергей, по-моему, пора отозваться. Он уже получил свое, – обратилась Вероника к начальнику.

– А по-моему, пусть еще поорет – зато потом будет молчать.

На лице Стерхова красовалась безмятежная улыбка.

– Эй! Я нашел человека! Девушку! – кричал Роланский.

Сергей остановился.

– Ну если там девушка… Ждите здесь.

Начальник экспедиции вручил едва державшегося на ногах Саливанова Зориной и Матвеевой, а сам скрылся в густом тумане.

Девушки, поддерживая доктора с двух сторон, напряженно вглядывались в белое ватное пространство.

Через несколько минут Стерхов снова появился, держа на руках обнаженную незнакомку с удивленными голубыми глазами. Из-за плеча босса выглядывал Роланский.

– Откуда она взялась?! – воскликнула Яна Зорина, – в Управлении же сказали, что мы первые, кто ступит на эту планету.

Начальник только пожал плечами.

– Можешь сама идти? – спросил он золотоволосую красавицу.

– Да, – тихо ответила она, вставая на ноги и стыдливо прикрываясь руками.

Вероника достала из рюкзака запасное нижнее белье и отдала незнакомке. Та торопливо натянула хлопчатобумажные леггинсы и майку.

– Как ты сюда попала? – спросил ее Стерхов с отеческой доброжелательностью.

– Я не помню, – ответила незнакомка, опуская глаза. На вид ей было не больше двадцати пяти.

– Имя – то хоть свое помнишь?

– Нет…

– Саливанов, потеря памяти – задачка для врача. Будет чем заняться, когда оклемаешься, – начальник подмигнул бледному как смерть Роману.

– Может, она вообще фантом, – предположил доктор, недоверчиво глядя на блондинку.

– Фантомы не такие приятные на ощупь, – усмехнулся Стерхов.

Непонятное чувство заскреблось у Матвеевой внутри. Она бросила оценивающий взгляд на незнакомку.

Стерхов посмотрел на карту.

– Через пару километров будет ручей. Остановимся около него.

Туман начал рассеиваться. Солнце нестерпимо палило. Серая почва высохла и потрескалась под палящими лучами, плесень съежилась, почернела, грибоподобные деревья сморщились и поникли.

Путники изнывали от жары.

Наконец, они вышли на поляну, покрытую ярко-красными мясистыми растениями. Их листья словно надувные подушки устилали землю. Посреди поляны возвышался каменистый утес, из которого бил звонкий, искрящийся на солнце ручей.

– Привал, – сухо объявил начальник, снимая рюкзак.

Анализ воздуха не выявил опасностей и Стерхов, хоть и неохотно, разрешил снять шлемы.

На обеде все внимание было направлено на таинственную блондинку.

Фестстеперы выдвигали различные версии ее появления на планете: несанкционированная высадка торговцев людьми; на Нуклеусе Аурерусе тоже живут люди.

Девушка безучастно молчала, время от времени растерянно пожимала плечами. Она ничего не помнила. Но вдруг встрепенулась.

– Мне кажется, я была с такой же группой, как ваша, – тихо сказала она.

– Неужели вы совсем ничего не помните? – спросил Роланский, поправляя очки.

– Что-то мелькает в памяти, не могу ухватить.

Девушка грустно вздохнула.

– Удивляюсь, как тебя не сожрали местные твари, – сказал Стерхов.

Незнакомка пожала плечами и умоляюще взглянула на начальника экспедиции.

– Можно, я вздремну? Умираю – хочу спать.

– Мутная она какая-то, – задумчиво произнесла Вероника, провожая хрупкую фигурку взглядом, – Есть у меня предчувствие нехорошее…

Стерхов хитро прищурился.

– Матвеева, а ты часом не ревнуешь?

Вдруг лицо его вытянулось. Над незнакомкой, которая успела уже залезть в спальный мешок, возвышалось двухметровое существо с длинными тонкими лапами и острым, как циркуль жалом на непропорционально маленькой голове.

Одновременно с криком Стерхова, уродливое существо вонзило длинное жало… в толстый красный лист. Судя по всему, люди его совершенно не интересовали.

Члены экспедиции ожидавшие увидеть трагическую сцену, облегченно выдохнули. На всякий случай Стерхов подобрал с земли увесистый камень.

На поляну вышли еще трое таких же тварей. Своими острыми хоботами они протыкали мясистые листья и с характерным причмокивающим звуком выпивали растительный сок.

Утолив голод, животные не торопясь скрылись в лесу.

Глава 6

Круг

Упругие красные листья пружинили не хуже батута. Яна начала на них прыгать, забыв про усталость.

– Зорина, здесь тебе не детский сад, – одернул ее Стерхов, – займись делом.

Запасы питьевой воды кончались – Матвеева и Зорина получили указание проверить воду из ручья.

– Одну пробу дайте Саливанову, – распорядился Стерхов, – пусть посмотрит – нет ли там какой заразы.

Усевшись на красный лист-подушку, доктор занимался своей ногой. Он выглядел значительно лучше. Сделал пару уколов, зашитую рану помазал регенерирующей мазью.

– Фу-у, – облегченно вздохнул он, – кажется, сепсиса удалось избежать.

Роланский возился с костром. Он был тише воды.

Найденная девушка безучастно сидела рядом, погруженная в свои мысли.

У подножия утеса ручей образовывал небольшую заводь.

– Так хочется искупаться, – вздохнула Зорина, с тоской посмотрев на гладкую как зеркало поверхность воды. Тело под костюмом было влажным от пота.

Матвеева проверила водоем эхолотом.

– Глубина небольшая. Максимум два метра. По центру… что-то непонятное. Какое-то изменение плотности.

– А давай – ка опустим подводную камеру, – предложила биолог.

Девушки внимательно следили за отображавшимся на дисплее изображением.

На дне, примерно посередине заводи они разглядели нечто формой напоминающее огромные губы.

– Это еще что? Камни? – предположила Матвеева.

Вдруг «губы» разверзлись, камера закружилась, затягиваемая водоворотом и начала стремительно опускаться в бесконечный узкий туннель, уходящий вглубь земли.

Изображение пропало.

– Пожалуй, купаться здесь не стоит, – со значением произнесла Вероника.

Начальник экспедиции нашел для себя довольно странное на первый взгляд занятие. Он обрубал спутанные в клубок стебли красных растений, распрямлял и смазывал метровые отрезки горючей жидкостью.

– Что это вы делаете? – не удержался от вопроса Роланский.

– Готовлюсь к ночи, – коротко ответил Сергей.

Закончив исследования, Яна Зорина без стеснения разделась до трусов, взобралась на выступ утеса и встала под ниспадающие струи ручья. Наконец-то! Она даже глаза закрыла от блаженства. Вода смывала грязь, стресс, усталость.

Саливанов, случайно подняв взгляд, так и застыл с открытым ртом. Он предполагал, что под защитным костюмом спрятана прекрасная фигура, но такое великолепие сразило его наповал.

Стройная как тростинка, длинноногая, грациозная Яна поймала взгляд доктора и, лукаво улыбнувшись, помахала ему рукой.

Саливанов поднялся, и не замечая боли в ноге, заковылял к ручью.

Роланский аккуратно раздул огонь. Надо следить, чтоб угли еле тлели. При экономном расходовании запасов хватит на четыре дня. Ровно столько им осталось провести на этой планете.

Он задержал взгляд на заразительно смеющихся докторе и биологе. Когда мужчина и женщина вот так смеются – это верный признак взаимного влечения.

А ведь и в его жизни была любовь. Нет, не к жене. С ней он жил из боязни что-то менять, не хотел финансовых потерь, можно приплюсовать к этому своего рода мазохизм.

А вот Анжелика…

Жизнелюбивая, энергичная – она была полной противоположностью Анны. Анжелика устроилась в контору на должность секретаря. Невысокая, с полными бедрами евреечка. Она подкрашивала курчавые волосы хной и любила яркую бижутерию.

Она относилась к нему с искренним интересом и принимала таким, как есть, не пытаясь воспитывать и менять. Для жены он был средством для достижения желаемого, для Анжелики – желаемое, ради которого все средства хороши.

Светло – зеленое небо стало белым, затем начало быстро темнеть. Суетливая ночь выгнала солнце с небосклона. Зорина и Саливанов, стоя у водопада, любовались закатом. Их тянуло друг к другу. Она жаждала новых впечатлений, восхищалась его умом и зрелостью. Он был очарован молодостью и непосредственностью. Опасность обостряет чувства и инстинкты.

– Смотрите, какая красота! – сказала девушка, указывая на появившуюся в сумраке россыпь цветных огней. Они выписывали замысловатые узоры на фоне потемневшего неба.

– Действительно потрясающе! Кстати, можно и на «ты», – губы Саливанова расплылись в улыбке мартовского кота.

Гораздо больше, чем небо, его интересовало лицо Яны. Он читал его, как книгу. Все в нем было гармонично: чувственные губы, бесстыдно жаждущие страстей, точеный самовлюбленный носик, уверенные в своей исключительности дуги бровей. Лишь глаза не вписывались в общую картину. Они были слишком холодными для этого милого, почти детского лица. Глаза, в которых трудно было представить сочувствие или нежность. Это несоответствие еще сильнее будоражило доктора.

– Ты, наверное, любимица в семье, – вкрадчиво предположил он.