Директива Джэнсона Ладлэм Роберт

Не спеша поднимаясь в коричневом «Таурусе» в гору по извивающемуся шоссе на Клангертон, Джэнсон нашел не отмеченный указателями поворот, о котором говорил хозяин кафе. Проехав мимо, он свернул с дороги и спрятал машину в естественной пещере, образованной растительностью, за густыми кустами и ветками. Он не знал, что его может ждать, но осторожность требовала сделать его появление в этих местах как можно более незаметным.

Джэнсон вошел в лес, утопая ногами в мягком ковре полусгнивших сосновых иголок и веток, и вернулся к узкой дорожке, мимо которой только что проехал. Воздух был наполнен смолистым ароматом хвои, вызывавшим в памяти моющие средства и освежители воздуха, так настойчиво его копирующие. Казалось, человеческая рука не тронула этот лес, сохранив придорожные заросли в первозданном виде. Наверное, именно через такие леса пробирались четыре столетия назад европейские поселенцы, осваивавшие неизведанные места, прокладывающие себе дорогу ножом и кремниевым ружьем, воюющие с туземцами, многократно превосходящими их числом и бесконечно более мудрыми в умении ладить со здешней природой. Вот как рождалось то, чему было суждено стать самой могущественной силой на планете. И сегодня эти места оставались одними из красивейших в стране, и чем реже можно было встретить в них следы тех, кто теперь здесь жил, тем более прекрасными они казались.

И вдруг Джэнсон увидел перед собой аэродром.

Перед ним открылся небольшой расчищенный, участок леса, и очень ухоженный: кусты совсем недавно аккуратно обрезаны, овал травы подстрижен. Взлетно-посадочная полоса была пустынной, если не считать прикрытого брезентом джипа. Как машина попала сюда, оставалось загадкой, ибо Джэнсон не мог обнаружить никакой отходящей от аэродрома дороги, если не считать воздушного пути.

Аэродром был прекрасно замаскирован окружающими его густыми зарослями. С другой стороны, эти же заросли сейчас были на руку Джэнсону, позволяя ему устроить незаметный наблюдательный пункт.

Забравшись на старую сосну, Джэнсон затаился за толстым стволом и ветвями, покрытыми густой хвоей. Оперев бинокль о маленькую ветку, он стал ждать.

Ждать пришлось долго.

Медленно проходил час за часом, а единственными гостями были москиты да случайные сороконожки.

Однако Джэнсон почти не замечал хода времени. Он находился в другом месте: погрузился в отрешенность снайпера. Мозг окунулся в область подсознательных мыслей, при этом один его участок оставался в состоянии предельного обострения чувств.

Джэнсон был убежден, что сегодня самолет прилетит, не только полагаясь на слова хозяина бакалейной лавки, но также потому, что руководство такой сложной структурой не может быть основано исключительно на электронных средствах связи: необходимо также принимать и отправлять пакеты, посылки, людей.Но что, если он ошибся и сейчас только теряет самое драгоценное, что у него есть, — время?

Он не ошибся. Сперва этот звук казался жужжанием насекомого, но затем, по мере того как он стал усиливаться, Джэнсон понял, что это самолет делает круг, заходя на посадку. Каждый нерв, каждый мускул его тела напрягся до предела.

Это оказалась новая «Сессна» 340-й серии, двухмоторный самолет. По той изящной гладкости, с которой летчик посадил самолет на грунтовую полосу, Джэнсон понял, что это профессионал высочайшего класса, а не фермер, опрыскивающий свои поля ядохимикатами. Выйдя из кабины, пилот в белом мундире разложил алюминиевый трап из шести ступенек на шарнирах. Блестящий фюзеляж самолета сверкал на солнце, ослепляя Джэнсона. Он только разглядел, что второй человек, на этот раз в синем мундире, помог пассажиру спуститься на землю и быстро отвел его к джипу. Помощник сбросил брезент с «Рейндж Ровера», похоже, бронированного, если судить по тому, как прогнулась под весом машины подвеска. Открыв заднюю дверь, помощник помог пассажиру сесть в машину, и внедорожник рванул с места.

Проклятье!Джэнсон тщательно всмотрелся в бинокль, пытаясь разобрать, кто этот пассажир, но солнечные блики и тонированные стекла машины не позволяли заглянуть в салон. Отчаяние поднималось у него в душе подобно ртути в нагретом термометре. Кто это? «Петер Новак»? Один из его помощников? Определить это не было никакой возможности.

А затем машина исчезла.

Куда?

Она словно растаяла в воздухе. Спустившись на землю, Джэнсон долго изучал поляну в бинокль пока наконец не понял, что произошло. В заросли под острым углом уходила узкая просека, по ширине едва пропускающая машину. Таким образом, окружающие деревья делали просеку практически невидимой почти со всех сторон. Кто-то мастерски воспользовался особенностями ландшафта, создав на их основе идеальную маскировку.

Двигатели «Сессны» снова взревели, и небольшой самолет, совершив короткий разбег, поднялся в воздух, обдав заросли выхлопами авиационного керосина.

Джэнсон направился к просеке. Она имела в ширину футов восемь и была закрыта сверху нависшими ветвями, встречавшимися друг с другом на высоте шести футов от земли — как раз чтобы под ними мог проехать бронированный «Рейндж Ровер». Укрытая зеленым сводом дорога была недавно вымощена гравием и утрамбована, так что водитель, знакомый с ней, мог развить приличную скорость, но при этом она оставалась совершенно незаметной с воздуха.

Значит, дальше придется идти пешком.

Задача Джэнсона состояла в том, чтобы идти туда, куда ведет дорога, не выходя на нее. Он двигался параллельно просеке, держась от нее в десяти футах, чтобы не вызвать срабатывание устройств наблюдения и сигнализации, которые могли быть установлены на дороге. Он перепрыгивал через острые осколки скал, продирался сквозь густые сплетения ветвей, шел по крутым осыпям. Через двадцать минут мышцы протестующе заныли от усталости, но Джэнсон не замедлял шага.

Каждый раз, когда он хватался за ветви, чтобы удержать равновесие, это становилось болезненным напоминанием о том, что ладони, когда-то жесткие, как обувная кожа, давно потеряли мозоли; слишком много лет он занимался проблемами внутренней безопасности компаний. Сосновая смола клейкой массой облепила его руки, занозы проникали глубоко под кожу. Джэнсон быстро вспотел, и влажный жар чешущейся сыпью облепил торс и затылок. Он не обращал на это внимания, сосредоточившись на каждом следующем шаге. Шаг за шагом, одну ногу перед другой: только так можно было продвигаться вперед. При этом Джэнсон следил за тем, чтобы движения были как можно бесшумнее, по возможности наступал на камни, а не на хрустящий лесной ковер. Разумеется, машины давно и след простыл, и Джэнсон приблизительно представлял, куда приведет узкая просека, и все же он должен был обязательно все увидеть своими глазами. Шаг за шагом, одну ногу перед другой: вскоре его движения стали автоматическими, а мысли сами собой вернулись в прошлое.

Шаг за шагом, одну ногу перед другой.

Высохший, как скелет, американец покорно склонил голову, сдаваясь в плен своим новым врагам. Судя по всему, известие о бегстве пленного распространилось по округе, и крестьяне знали, кто он такой и куда его надо отвести.

Целых двое суток он с трудом продирался через густые джунгли, напрягаясь каждой клеточкой своего организма, и все ради чего? До цели было так близко и в то же время так далеко. Теперь все начнется сначала, но только будет гораздо хуже: для командира лагеря повстанцев бегство пленного явилось пощечиной. Он голыми руками превратит Джэнсона в кровавое месиво, давая выход своей ярости. Останется ли пленный жить после такой встречи, будет зависеть исключительно от того, насколько бурными окажутся чувства вьетнамского командира. Джэнсон отдался водовороту отчаяния, увлекшему его стремительным течением.

Нет!Только не после того, что он вынес. Только не сейчас, когда Демарест еще жив. Он не допустит, чтобы лейтенант-коммандер торжествовал победу.

Двое вьетконговцев вели Джэнсона под дулами автоматов по размокшей от дождей тропе, один спереди, другой сзади, чтобы исключить любой риск. Крестьяне таращились на него, наверное, поражаясь, как такой измученный, исхудавший человек еще может передвигаться. Джэнсон сам поражался этому. Но он не знал границ своих сил до тех пор, пока не перешагнул через эти границы.

Возможно, он не взбунтовался бы, если бы вьетконговец, шедший за ним, не подтолкнул его в затылок, недовольный медлительностью пленника. Это унижение стало последней каплей, и терпение Джэнсона лопнуло — он сам позволил, чтобы оно лопнуло, отдаваясь своим инстинктам. «Твой мозг не должен обладать независимостью», — твердил во время обучения Демарест, подчеркивая этим то, что надо установить полный контроль над сознанием. И после достаточной тренировки заученные рефлексы становились равными врожденным инстинктам, вплетаясь в саму природу бойца.

Джэнсон обернулся. Ноги скользнули по тропе, словно по льду, и он подался вправо, не выворачивая правого плеча, что могло бы предупредить вьетнамца о том, что должно произойти: о взрывном ударе вытянутой вперед ладонью, распрямленной и напряженной, с подогнутым большим пальцем. Превратившаяся в острое лезвие рука пробила охраннику хрящ трахеи, и его голова дернулась назад. Джэнсон бросил через плечо взгляд на второго вьетнамца, почерпнув силы в выражении страха и изумления, отразившегося у него на лице. Он направил мощный удар ногой назад прямо в промежность врага, выворачивая пятку вверх; охранник как раз в этот момент попытался было броситься на него, и это только увеличило силу удара. Второй вьетнамец перегнулся пополам, и Джэнсон нанес ему в голову второй удар ногой с разворотом. Когда его пятка наткнулась на череп, по всей ноге разнеслась вибрирующая боль, и у него мелькнула мысль, не сломал ли он себе кости. На самом деле Джэнсону уже было не до этого. Выхватив «Калашников» из рук упавшего вьетконговца, он работал им как дубинкой до тех пор, пока распростертый на земле солдат не обмяк.

— Xin loi, — буркнул Джэнсон. «Я сожалею».

Сойдя с дороги, он углубился в джунгли, направляясь на запад. Он будет идти до тех пор, пока не выйдет на берег. На этот раз он не один: с ним был автомат, приклад которого стал липким от человеческой крови. Он будет идти вперед, делая шаг за шагом, ставя одну ногу впереди другой, убивая тех, кто попытается его остановить. Враги не дождутся от него пощады, их ждет только смерть.

И он не будет об этом сожалеть.

Шаг за шагом, одну ногу перед другой.

Прошел еще час, прежде чем Джэнсон взобрался на последний каменный утес и увидел поместье на горе Смит. Да, он ожидал увидеть нечто подобное, и все же от открывшегося перед ним вида у него захватило дух.

Это было плато, около тысячи акров лугов, заросших знаменитым кентуккийским мятликом, изумрудно-зеленых, словно площадка для игры в гольф. Джэнсон снова достал бинокль. Местность чуть понижалась от того места, где он стоял, и простиралась до каменистых гребней, уходивших к самой вершине горы.

Джэнсон увидел перед собой то, что когда-то увидел Морис Хемпель, и понял, чем так привлекли эти места богатого затворника.

Спрятанный от людских глаз, практически неприступный, стоял сверкающий на солнце особняк, быть может, уступающий размерами дворцу Билтмор, но от этого не менее прекрасный. Однако самое большое впечатление произвели на Джэнсона системы сигнализации, охраняющие владения. Как будто природных преград было недостаточно, особняк был окружен со всех сторон современнейшими защитными устройствами, призванными остановить самого настойчивого незваного гостя.

Прямо перед Джэнсоном возвышалась ограда из металлической сетки высотой девять футов, и не обычная. Само существование подобного забора должно было остановить случайно забредших сюда туристов. Однако Джэнсон разглядел хитрую систему датчиков, реагирующих на давление, вмонтированных в сетку: это станет преградой на пути даже весьма искусного взломщика. Проходящие через ячейки сетки натянутые провода были на каждом столбе подключены к коробочкам. Система выполняла сразу две функции: провода, реагирующие на обрыв, также были подключены к детекторам, обнаруживающим вибрацию. Джэнсон похолодел: забор, оборудованный только вибродетекторами, можно преодолеть, запасшись кусачками и вооружившись терпением. Но натянутые провода делали подобный подход невозможным.

За сетчатой оградой Джэнсон увидел следующую преграду. На первый взгляд казалось, что это лишь стоящие на довольно большом расстоянии друг от друга столбы высотой четыре фута, между которыми ничего нет. Однако при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это такое на самом деле. Каждый столб посылал и принимал сигналы на сверхультракоротких волнах. Имея дело с более простыми системами, можно было бы прикрепить высокий шест к столбу и просто взобраться по нему наверх, не пересекая невидимые лучи. К несчастью, в данном случае столбы были расположены в шахматном порядке, защищая друг друга. Было просто физически невозможно преодолеть этот рубеж, избежав невидимых лучей.

Ну а заросшая невысокой травой полоса за столбами? Сначала Джэнсон не обнаружил на ней ничего необычного, однако, внимательно изучая местность, он вдруг со щемящим сердцем увидел у мощеной дорожки небольшой ящик с эмблемой компании «Три-стар Секьюритиз». Значит, под травой скрыто самое непреодолимое препятствие: установленные под землей сенсоры, реагирующие на нажатие. Их нельзя обойти, к ним нельзя подобраться. Даже если ему каким-то образом удастся преодолеть два первых рубежа защиты, сенсоры, реагирующие на нажатие, преградят ему путь.

Проникнуть в особняк незамеченным невозможно. Это подсказывал Джэнсону здравый смысл. Убрав бинокль, он опустился на каменистый склон и задумался. Его захлестнула волна разочарования и отчаяния. Он почти добрался до цели, и в то же время до нее так далеко.

К тому времени как Джэнсон вернулся к коричневому «Таурусу», уже начало темнеть. Кое-как очистив одежду от листьев и камешков, он сел в машину и поехал назад к Миллингтону, а затем дальше по шоссе номер 58, постоянно с тревогой посматривая в зеркало заднего вида.

Времени у него было совсем мало, а ему требовалось сделать несколько остановок и кое-что купить. На придорожном блошином рынке Джэнсон приобрел старый электрический миксер, хотя на самом деле ему был нужен только электродвигатель. В небольшом радиомагазинчике он обзавелся дешевым сотовым телефоном и несколькими примитивными приставками кустарного производства к нему. В бакалейной лавке Миллингтона Джэнсон купил большую круглую банку датского печенья, хотя в действительности его интересовала только сама стальная банка. Затем в хозяйственном магазине на Главной улице он приобрел клей, коробку угля для рисования, моток изоленты, ножницы по металлу, компрессор с распылителем и длинный шест для раздвижки штор.

— Вы мастер на все руки, да? — поинтересовалась блондинка в шортах, упаковывая покупки. — Люблю таких.

Она одарила его обворожительной улыбкой. Джэнсон решил, что хозяин кафе напротив, увидев это, умер от зависти.

Последняя цель его поездки находилась уже за городом, на шоссе. Джэнсон подъехал к магазину подержанных машин Сипперли перед самым закрытием. По лицу торговца автомобилями он сразу же понял, что тот не слишком рад его видеть. Здоровенная псина навострила было уши, но, увидев, кто пришел, снова переключила все свое внимание на мокрую от слюней тряпичную куклу.

Сделав глубокую затяжку, Сипперли шагнул навстречу Джэнсону.

— Вы знаете, что здесь все сделки не имеют обратного хода? — с опаской спросил он.

Раскрыв бумажник, Джэнсон достал пятидолларовую бумажку.

— За собаку, — сказал он.

— Не понял?

— Вы сказали, за пятерку я смогу забрать собаку, — пояснил Джэнсон. — Вот пять долларов.

Увидев, что он говорит серьезно, Сипперли хрипло рассмеялся. Его одутловатое лицо исказила алчная усмешка.

— Ну, шутки в сторону, на самом деле я очень привязан к этой собаке, — опомнившись, начал он. — Таких, как Батч, надо еще поискать. Замечательная сторожевая собака...

Джэнсон посмотрел на огромное животное: спутанная черно-бурая шерсть, покрытая грязью, короткая тупая морда, кривые нижние резцы, по-бульдожьи торчащие над губой, когда Батч закрывал рот. Красивым это существо никак не назовешь.

— Но только она не лает, — заметил Джэнсон.

— Ну, по этой части он действительно несколько прижимист. Но в остальном пес замечательный. Даже не знаю, смогу ли я с ним расстаться. Я человек очень сентиментальный...

— Пятьдесят.

— Сто.

— Семьдесят пять.

— Продано, — пьяно ухмыльнулся Джед Сипперли. — Без обратного хода. Хорошенько это запомните. Без обратного хода. И захватите эту грязную обжеванную куклу. Только так вы сможете заманить Батча в машину.

Огромная собака, обнюхав Джэнсона, быстро потеряла к нему интерес. И действительно, она забралась в «Таурус» только после того, как Джэнсон кинул куклу на заднее сиденье. Лохматому чудовищу там было очень тесно, но оно не жаловалось.

— Премного вам благодарен, — сказал Джэнсон. — Да, кстати, вы мне не подскажете, где можно найти антирадар?

— А разве вы не знаете, что в штате Вирджиния эти устройства объявлены вне закона? — с напускной суровостью произнес Сипперли.

Джэнсон изобразил смущение.

— Но если вас действительно интересует, где раздобыть такую крошку за приличные деньги, могу сказать только то, что вы обратились по нужному адресу.

Лицо Сипперли растянулось в улыбке человека, которому целый день несказанно везет.

К тому времени как Джэнсон вернулся в мотель, уже наступили сумерки; когда же он, закончив собирать свои приспособления, уложил их в рюкзак, стало совсем темно. Им с собакой пришлось тронуться в путь при свете луны. На этот раз благодаря внутреннему напряжению подъем в гору показался Джэнсону гораздо короче, несмотря на тяжелый рюкзак.

Приблизившись к последнему гребню, Джэнсон снял с собаки ошейник и с любовью почесал ее за ушами. Затем, набрав пригоршню земли, он вымазал ей морду и шерсть, и без того уже грязную. Результат получился поразительный; собака приобрела зловещий вид, став чем-то похожей на одичавших пастушьих собак, бродящих в горах. Затем, взяв куклу, Джэнсон перебросил ее через ограду из сетки. Собака бросилась за своей любимой игрушкой, а Джэнсон, укрывшись в густых зарослях, стал наблюдать, что будет дальше.

Огромная псина со всего разбега наскочила на сетку, отлетела назад и снова бросилась вперед, колотясь о вибродатчики. Приборы были настроены на определенный порог чувствительности, препятствующий ложному срабатыванию от порыва ветра или прыгающей белки; но буйство громадной собаки значительно превосходило этот порог. Обе охранные системы издали электронный писк, сигнализируя о присутствии нарушителя, и над секцией сетки зажглись голубые огоньки, указывая место, где он появился.

Послышалось негромкое жужжание механизированного привода видеокамеры, установленной на высоком шесте за оградой; она повернулась объективом в сторону нарушителя. Замигав, ожили установленные за камерой прожектора, направляя ослепительно яркий галогеновый луч на ту секцию, о которую неистово колотился Батч. Даже укрывшись за деревьями, Джэнсон вынужден был зажмуриться. Казалось, в ночи вспыхнуло сразу несколько маленьких солнц. Время от первого сигнала тревоги до срабатывания видеокамеры: четыре секунды. Джэнсон не мог не восхититься эффективностью охранной системы.

Тем временем обезумевшая псина продолжала наскакивать на ограду, цепляясь когтями передних лап за ячейки сетки. Батча не интересовало ничего, кроме его куклы. Когда глаза Джэнсона привыкли к яркому свету, он увидел, что объектив выдвигается из камеры. По-видимому, она управлялась дистанционно из караульного помещения; выявив местонахождение нарушителя, операторы увеличили разрешение, добиваясь более четкого изображения.

Им не потребовалось много времени на то, чтобы определить; кто является нарушителем. Галогеновые прожекторы погасли, видеокамера приняла исходное положение, отвернувшись от ограды к дороге, голубые огоньки над секцией тоже погасли.

Джэнсон продолжал слышать пружинистый грохот ячеек, содрогающихся под натиском собаки, снова и снова бросающейся на сетку: Батч не прекращал попыток добраться до куклы. Надеялся ли он спасти свою любимую игрушку? Или, быть может, как-нибудь по-собачьи показывал кукле, как ее любит? Психология животного оставалась для Джэнсона загадкой; главным было то, что его поведение было предсказуемым.

Как и поведение тех, кто управлял охранными системами. Главное достоинство подобной системы, стоящей многие миллионы долларов, заключается в том, что она устраняет необходимость посылать в таких случаях проверяющего. Изучить ситуацию досконально можно со стороны.Теперь, когда собака налетала на сетку, голубые огоньки уже не зажигались. Секция была отключена, что прекратило поступление ложных сигналов тревоги. Джэнсон знал, к каким заключениям пришли охранники. Несомненно, страшная тварь преследует белку или дикобраза. Можно не сомневаться, ее энтузиазм скоро иссякнет.

Батч отступил назад, приготовившись к новому броску на ограду, и Джэнсон, перебросив рюкзак через сетку, сам побежал вперед. Когда до препятствия оставалось несколько ярдов, он подпрыгнулв воздух, как это сделала и собака. Джэнсон налетел на сетку пяткой, стараясь надавить как можно сильнее. Вставив носок другой ноги в ячейку, он вцепился руками в ограду. Быстро перебирая одновременно руками и ногами, Джэнсон поднялся до самого верха сетки, ощетинившейся острыми шипами перекушенной проволоки. Он знал, что для того, чтобы перебраться на противоположную сторону, ему нужно перескочить через сетку, до самого конца удерживая центр тяжести надверхним краем. Для этого он вообразил, что ограда на целый фут выше, чем была на самом деле, и постарался перепрыгнуть через эту воображаемую линию. Вцепившись руками в квадратную ячейку, Джэнсон вскинул ноги вверх, перебрасывая тело через сетку. Перевернувшись в воздухе, он упал на землю.

Приземлившись, он ощутил под собой что-то мягкое. Тряпичная кукла. Джэнсон перекинул ее через ограду; нежно подхватив куклу зубами, собака удалилась в заросли.

Через несколько мгновений снова послышалось жужжание видеокамеры, и опять вспыхнули яркие галогеновые прожекторы.

Неужели камера направлена на него? Он непроизвольно задел какую-то другую сигнализацию?

Джэнсон знал, что датчики, реагирующие на нажатие, можно устанавливать не ближе пятнадцати футов от ограды из сетки; простое колебание такой массы железа под действием ветра создаст слишком большое возмущение электромагнитного поля.

С бешено колотящимся сердцем он распластался на земле. В темноте его защищала от посторонних взглядов черная одежда. Однако в ярком свете прожекторов темный силуэт может быть виден на фоне светлого щебня и зеленой травы. Но как только глаза Джэнсона стали привыкать к ослепительному сиянию, он понял, что прожектора направлены не на него. Из игры теней следовало, что видеокамера снова исследует секцию забора, через которую он только что перескочил. Охранники проверяли целостность ограждения перед тем, как опять включить сигнализацию. Через четыре секунды режущий глаза свет погас, и вернулась темнота, а вместе с ней и ощущение облегчения. Тускло мигающие голубые светодиоды показывали, что вибродатчики включены.

Джэнсон направился к столбам. Еще раз взглянув на то, как столбы расставлены, он пришел в уныние. Ему был знаком этот принцип, самая совершенная система сверхультракоротковолновой (СУКВ) сигнализации. На каждом прочном столбе под алюминиевым колпаком были установлены диэлектрические передатчик и приемник; сигнал частотой 15 гигаГц был настроен на один из возможных вариантов анализа. Система изучала сигнатуры любых помех на пути распространения сигнала — размеры, плотность, скорость перемещения — и передавала данные в центральный управляющий модуль.

Джэнсон уже успел заметить, что бистатические сенсоры установлены таким образом, чтобы электромагнитные лучи перекрывали друг друга. Для того, чтобы перебраться через невидимый барьер, нельзя воспользоваться столбом: обходя одно защитное поле, нарушитель оказывался в самом центре второго.

Джэнсон оглянулся на ограду из сетки. Если он случайно заденет СУКВ-барьер — а вероятность этого была велика, — ему придется перелезать обратно через сетку, до того как появятся охранники и начнется стрельба. И он будет вынужден перемещаться в свете счетверенного галогенового прожектора, устройства, предназначенного не только для того, чтобы выявлять нарушителя, но своим сиянием также его ослеплять и лишать возможности двигаться. Если отступление будет неизбежно, он отступит: но только это будет ненамного менее рискованно, чем продвижение вперед.

Расстегнув рюкзак, Джэнсон достал прибор обнаружения полицейских радаров — «Фантом-2», высококачественное устройство, предназначенное для тех, кто любит быструю езду и не любит платить штрафы за превышение скорости. Главное его преимущество заключалось в том, что это был одновременно детектор и постановщик помех, делающий транспортное средство «невидимым» для радаров дорожных полицейских. Устройство обнаруживало сигнал радара и отражало его обратно. Джэнсон заранее снял с «Фантома» пластмассовый кожух, укоротил петлю антенны и установил дополнительный конденсатор, сместив частоту работы устройства в СУКВ-диапазон. Теперь он изолентой закрепил «Фантом» на конце стальной телескопической штанги. Если все произойдет так, как он рассчитывал, ему удастся воспользоваться слабым местом конструктивного решения системы электромагнитной сигнализации, присущим всем наружным охранным системам: довольно большим допуском, рассчитанным на диких зверей и погодные явления. Охранная система бесполезна, если она постоянно подает ложные сигналы тревоги. В наружных системах электромагнитной сигнализации используется обработка данных в реальном времени, призванная отличить нарушителя-человека от тысячи других причин возникновения аномалий в сигналах — гонимой ветром ветки, бегущего зверька.

И все же Джэнсон шел на очень большой риск. При других, не столь жестких обстоятельствах он обязательно испытал бы предварительно свое устройство, перед тем как вверять ему свою жизнь.

Джэнсон еще раз внимательно изучил принцип расстановки столбов с детекторами. Бистатические сенсоры можно устанавливать на удалении до семисот футов друг от друга. В данном случае расстояние между столбами не превышало ста футов — тот, кто платил за систему, не жалел денег, не собираясь экономить на собственной безопасности. Однако как раз это обстоятельство играло на руку Джэнсону. Чем дальше отстоят друг от друга датчики, тем больше рассеивание лучей. На расстоянии двухсот пятидесяти ярдов в средней точке между сенсорами луч имеет в сечении вид эллипса с осью до сорока футов. На тридцати ярдах луч сфокусирован гораздо лучше и имеет толщину не больше семи футов. Именно на это и рассчитывал Джэнсон.

Как он и ожидал, датчики со столбов внутреннего периметра взаимодействовали с теми, что были установлены на ближайших к нему столбах, и наоборот. Соответственно, в точке пересечения Двух лучей область рассеивания была минимальной. Один столб стоял в трех футах левее и в двух футах дальше другого; через тридцать ярдов в обе стороны рисунок повторялся. Джэнсон мысленно нарисовал линию, соединяющую пару соседних столбов, затем другую, соединяющую следующую пару. Посередине между этими параллельными линиями будет точка, где зона перекрытия имеет минимум. Джэнсон подошел к этой точке, точнее, к тому месту, где, по его предположению, она должна была находиться. Взяв телескопический шест, он поднес «Фантом» к зоне минимума, Система наблюдения тотчас же определила появление постороннего объекта — и сразу же установила, что характер изменения поля не соответствует нарушителю-человеку. Сигнал тревоги поднят не будет — до тех пор, пока сам Джэнсон не попытается пересечь электромагнитное поле. И это станет моментом истины.

Насколько исказит антирадар сигналы, принимаемые датчиками? Сможет ли он помешать им обнаружить того самого нарушителя-человека, которым будет Пол Джэнсон?

Он даже не мог быть уверен в том, что «Фантом-2» действительно работает. В целях предосторожности Джэнсон отключил дисплей; теперь больше не замигает красная лампочка, указывающая на то, что устройство отражает принимаемые сигналы. Ему придется полагаться на веру. Удерживая «Фантом» на одном месте, Джэнсон стал продвигаться вперед, перебирая руками вдоль шеста, не меняя его положения. Дойдя до антирадара, он перевернул шест и проделал то же самое в обратном направлении.

И... оказался с противоположной стороны столбов.

Он преодолел эту линию!

Он очутился на безопасном расстоянии за электромагнитным охранным полем. Однако это место никак нельзя было считать безопасным.

Джэнсон направился по пологому склону к особняку, чувствуя, что у него на затылке волосы встают дыбом, ощущая на каком-то подсознательном, животном уровне, что самое трудное ждет его впереди.

Он не отрывал взгляда от тускло освещенного жидкокристаллического дисплея черного вольтметра, который держал перед собой на вытянутых руках. Конечно, это было оборудование не того класса, с которым он привык работать, но в данном случае хватит и такого.

Ничего. Никаких возмущений.

Джэнсон прошел еще десять шагов вперед. Замигали цифры; показания стали увеличиваться. Он сделал еще шаг, и они резко взлетели вверх.

Он приблизился к установленному под слоем земли датчику, реагирующему на нажатие. Хотя вольтметр показывал, что до кабеля еще остается какое-то расстояние, Джэнсон знал, что электромагнитное поле сенсоров системы «Три-стар» создает зону обнаружения шириной шесть футов.

Скорость увеличения показаний вольтметра указывала на то, что поле совсем близко. Упрятанный на девять дюймов под поверхность земли, «фонящий» коаксиальный кабель имел специальные бреши в экранирующем покрытии, через которые электромагнитное поле пробивалось наружу и улавливалось приемным кабелем, проходящим параллельно в той же оплетке. В результате вокруг коаксиального кабеля возникало объемное поле высотой около фута и шириной шесть футов. Однако, подобно другим наружным системам обнаружения, задачей различения одних возмущений от других занимались микропроцессоры. Животное весом двадцать фунтов не приведет к срабатыванию системы; мальчик весом восемьдесят фунтов вызовет сигнал тревоги. Кроме того, регистрировались и обрабатывались скорости объектов-нарушителей. На электромагнитное поле влияло все: снег, град, гонимые ветром опавшие листья, температурные колебания. Но электронный мозг системы отсеивал паразитные шумы.

В отличие от СУКВ-датчиков, эту систему нельзя было обмануть. Спрятанные под землю коаксиальные кабели были недоступны; кроме того, система «Три-стар» имела защиту от несанкционированного доступа: при любом нарушении электрических цепей сразу же возникнет сигнал тревоги. Существовал только один способ преодолеть ее.

Пройти надней.

Взяв телескопический шест, Джэнсон выкрутил сегменты против часовой стрелки, выдвигая их на максимальную длину. Отойдя на несколько шагов назад к столбам со СУКВ-детекторами, он вытянул шест вперед и побежал к зарытому в землю кабелю, мысленно представив невидимую полосу шириной шесть футов физической преградой.

Подняв на бегу шест, Джэнсон воткнул его конец в землю, как раз там, где, по его предположению, проходил кабель. Теперь — еще один шаг и толчок. Вскинув правую ногу вверх и вперед, Джэнсон прыгнул, опираясь руками на шест и выворачивая бедра. Если все пройдет хорошо, у него будет достаточный поступательный момент, и он приземлится на безопасном расстоянии за кабелем. В отличие от спортсменов прыгунов с шестом, его прыжок должен быть в первую очередь направлен не в высоту, а в длину; ему будет достаточно перенести свое тело в нескольких футах над землей. Детекторы обнаружат лишь нажатие тонкого острия шеста — ничего похожего по размерам и характеру возмущения на человеческое существо. Джэнсон взлетел в воздух, не отрывая взгляда от того места на траве, где он надеялся приземлиться, на безопасном удалении от спрятанного коаксиального кабеля, — и вдруг почувствовал, как металлический шест прогибается под его весом.

О господи, только не это!

Когда Джэнсон находился в верхней точке дуги, шест сломался, и он тяжело упал на землю, всего в нескольких футах от того места, где, по его расчетам, проходил кабель.

Слишком близко!

Или нет? Установить точно не было никакой возможности, и чувство неопределенности было мучительнее всего.

Моментально покрывшись холодным потом, Джэнсон перекатился за пределы опасной зоны. Сейчас с мгновения на мгновение он узнает, задел ли за датчики. Вспыхнут прожектора, оживут видеокамеры. А потом, как только объективы сфокусируются на его лице, сюда прибегут вооруженные до зубов охранники. Со всех сторон системы наблюдения и непреодолимая ограда — надежда на бегство равна нулю.

Затаив дыхание, Джэнсон ждал, чувствуя, как с каждой секундой в нем зреет облегчение. Тишина. Всё позади. Он преодолел все три охранные системы.

Поднявшись с земли, Джэнсон направился к стоящему впереди особняку. Вблизи здание поражало своим величием. По обе стороны от основного строения возвышались большие конические башенки; фасад был отделан песчаником из каменоломен Брайар-Хилл. Крыша украшена затейливой колоннадой. В целом особняк являл собой эклектичный образчик архитектурной напыщенности. Однако можно ли считать это хвастовством, если никто не мог его увидеть?

Все окна были темными, если не считать тусклых отблесков обычного ночного освещения. Неужели все обитатели находятся в помещениях, выходящих на другую сторону? Кажется, для того, чтобы ложиться спать, еще слишком рано. Что-то в общей картине смутно встревожило Джэнсона, но он не смог определить, что именно, а времени на то, чтобы изучать дом со всех сторон, у него не было.

Джэнсон крадучись приблизился к узкой двери черного входа, видневшейся в левой части здания.

В каменную стену рядом с дверью из темного дерева, украшенного искусной резьбой, была вмонтирована сенсорная клавиатура, похожая на те, что используются в банкоматах. Если набрать правильную комбинацию цифр, сигнализация будет отключена. Достав из рюкзака распылитель, Джэнсон направил на кнопки струю мельчайшей угольной пыли. В случае удачи станут видны отпечатки пальцев, и по ним будет ясно, какие цифры используются в кодовой комбинации. В зависимости от того, насколько сильными окажутся следы жира, можно будет с достаточной степенью достоверности предположить относительную частоту использования разных кнопок.

Тупик. Никакого рисунка. Как и опасался Джэнсон, система сигнализации использовала генератор случайных чисел: цифры кодовой комбинации высвечивались в произвольном порядке, каждый раз новом.

Джэнсон тряхнул головой. Так близко, и в то же время...Нет, это еще не конец. Разумеется, отключение системы сигнализации очень помогло бы, но он еще не до конца исчерпал запас возможностей. Дверь оснащена сигнализацией. Это факт, и надо его принимать таким, как есть. Но если система не обнаружит, что дверь открылась, сигнализация не сработает. С помощью крохотного фонарика Джэнсон принялся исследовать потемневшую дверь и наконец нашел в верхней части крохотные шурупы: свидетельство того, что здесь установлен контактный прерыватель. Два контакта электромагнитного прерывателя, размещенного в дверной коробке, удерживаются вместе — замыкая цепь — магнитом, закрепленным на двери. До тех пор, пока дверь закрыта, магнит удерживает подпружиненный контакт нажатым, и электрическая цепь остается замкнутой. Достав из рюкзака мощный магнит, Джэнсон с помощью быстросохнущего цианоакрилового клея закрепил его над дверной коробкой.

Теперь он занялся замком. Опять плохие новости: замочная скважина отсутствует. Дверь отпиралась с помощью магнитной карты. А нельзя ли просто выломать ее? Нет: нужно предположить, что изнутри деревянная дверь укреплена прочной стальной решеткой и многочисленными запорами, входящими в дверной косяк. Для того чтобы открыть эту дверь, надо ее хорошенько попросить.Выломать ее можно, только снеся при этом полдома.

К такому варианту Джэнсон был готов, но опять же грубые приспособления, уступающие тому снаряжению, с которым он привык иметь дело, смастеренные наспех из подручных материалов, существенно уменьшали надежды на успех. Определенно, его магнитную отмычку, скрепленную изолентой и эпоксидным клеем, никак нельзя было назвать впечатляющим инструментом. Вынув из электродвигателя ротор, Джэнсон заменил его стальным прутом. К другому концу прута он прикрепил узкий железный прямоугольник, вырезанный ножницами по металлу из консервной банки из-под печенья. Электроника — генератор случайного шума — представляла собой простую цепь на транзисторах, выпаянных из сотового телефона. Если подключить к цепи батарейку АА, возникнет быстро меняющееся магнитное поле: оно должно было воздействовать на датчики до тех пор, пока те не сработают.

Вставив жестяной прямоугольник в щель, Джэнсон стал ждать. Медленно потащились секунды.

Ничего.

Сглотнув подкативший к горлу клубок отчаяния, Джэнсон проверил контакты батарейки и снова вставил отмычку в щель. Опять потянулась череда секунд — и вдруг послышался щелчок замкнувшегося электромагнита замка. Дверь была отперта.

Медленно выдохнув, Джэнсон потянул дверь на себя.

Поскольку в доме кто-то находится, все внутренние системы тревоги с фотоэлектрическими датчиками отключены. Впрочем, если он ошибся, это выяснится очень скоро. Бесшумно закрыв за собой дверь, Джэнсон пошел по тускло освещенному коридору.

Пройдя несколько сотен футов, он увидел полоску света, пробивающуюся в щель под дверью слева.

Внимательно осмотрев дверь, Джэнсон пришел к выводу, что она не оснащена ни замком, ни устройством сигнализации. Что находится за ней? Кабинет? Зал совещаний?

Джэнсон ощутил, как его затылок покрывается холодной испариной. Все первобытные животные инстинкты подавали отчаянные сигналы тревоги.

Что-то здесь не так.

Однако теперь он уже не мог повернуть назад, какой бы риск ни ждал его впереди. Достав из кобуры на поясе пистолет, Джэнсон открыл дверь и шагнул внутрь.

Для глаз, привыкших к полумраку, помещение показалось ослепительно ярко освещенным. Торшеры на полу, лампы на столе, люстра под потолком. Джэнсон непроизвольно прищурился, чувствуя, как его захлестывает страх.

Он обвел взглядом комнату. Он находился в роскошной гостиной, отделанной дамастом, кожей и ценными породами дерева. А за столом в центре сидели восемь человек, мужчин и женщин, и смотрели на него.

Джэнсон ощутил, что у него от лица отхлынула кровь.

Эти люди его ждали.

— Черт возьми, мистер Джэнсон, почему вы заставили нас ждать? — Этот вопрос был задан голосом, привыкшим изображать величественное добродушие. — Вот Коллинз уверял, что вы будете здесь в восемь часов. А сейчас уже почти половина девятого.

Заморгав, Джэнсон еще раз посмотрел на говорившего, однако глаза его не обманули.

Перед ним сидел президент Соединенных Штатов Америки.