Баскетболист и Нелли Арье Аида

Глава 1

Дама в беде

Вы никогда не задумывались, сколько всего полезного можно найти в помойном контейнере?

Нет? Ах, ну да, это я не по адресу. При виде таких, как я, вы обычно отворачиваетесь, гордо проходите мимо, в общем, пытаетесь сделать всё, чтобы всем своим видом показать – меня не существует. Мне и самой иногда хочется не существовать. Вот, думаю, закрою глаза, свернусь калачиком – и всё, нет меня, замёрзну насмерть. Однако надежда – ужасная и безжалостная штука, а мусорный контейнер – настоящее пристанище надежды.

Здесь можно найти и еду, и тёплое тряпьё, да и многие другие забавные вещи. Старые телефоны с вертушками, телевизоры-«кубики», ковры, поеденные молью. Мне-то это всё ни к чему – так, ерунда всякая… Но иногда попадаются люди, с упоением ищущие на помойке такой вот хлам и радостно тащащие его к себе домой. Не иначе как настоящие ценители помойных раритетов!

Нет, мы-то попроще будем. Нам бы еду и тёплое местечко отыскать – вот и вся бесхитростная философия. Хотя нет, ещё просто необходимо найти своё место, застолбить за собой помойку, где никто не помешает тебе рыться в своё удовольствие. Думаете, это так легко? Не скажите – местные и прогнать могут, да ещё как! Хорошо, если целым уйдёшь. А я вообще-то дама хрупкая. Ну, не в смысле комплекции – стройностью и грацией я никогда не страдала. Однако рост маленький, сил немного – в стычке я просто смешной противник. Но выкрутиться всегда можно – нам не привыкать.

Вот и сейчас я копаюсь в очередном контейнере, пока на горизонте не видно местных. Мне на радость кто-то выкинул батон колбасы – ну, понятное дело, я тоже чувствую от неё запашок… но вот с другого края колбаса ещё ничего себе.

– Мама, мама, смотри – жёлтенькая собачка в помойке роется!

– Не подходи к ней, сынок! Она заразная.

Ну как же надоели! Я провожаю маму с малышом укоризненным взглядом. Так и хочется спросить: а вы что, на расстоянии диагнозы ставить умеете, да ещё и собакам? Что, раз в помойке роюсь, то обязательно заразная!? Или те, кто в своих домах живут, никогда не болеют?

Вот ваши домашние кобельки – они не настолько разборчивы. Сколько раз уже было: идёт себе девушка с таким вот вымытым и нелепо постриженным кобельком, а тот – раз! – поводок до упора натянул и ко мне бежит. Глаза блестят, нос так и вынюхивает. Ну и я не будь дурой ему глазки строю. Подбегаю и всего с ног до головы обнюхиваю. А девушка тем временем истошно кричит: «Фу! Назад! Назад, кому говорю!» Вот умора!

Да, я – потомственная дворняга, но пусть мне в помойке никогда больше не попадётся ни куска колбасы, если я этого стыжусь! Я не стану, как Бывшая, кичиться тем, что она ещё три года тому назад жила в квартире и ходила на поводке. И уж тем более не стану заискивающе смотреть в глаза пробегающим мимо прохожим, как это делает Лесси, – вдруг кто кинет кусочек булки. Вдруг кто сжалится и возьмёт с собой.

Нет, Нелли не такая – она знает себе цену и ещё лучше знает коварство людей. И я скорее превращусь в подлую кошку, чем стану игрушкой двуногих. Нелли привыкла быть независимой. Независимой всегда и во всём.

Зря, ох, зря я у этого контейнера задержалась! С каких это пор Нелли стала спать в незнакомых местах? Но как тут было не заснуть – контейнер стоит совсем рядом с канализацией, тут даже сейчас, в начале апреля, тепло, и трава зелёная. А возможность согреться да обильная еда способны разморить даже волкодава. Вот и я незаметно заклевала носом… Темно уже совсем. Да и морда эта клыкастая – не к добру.

Нелли резко вскочила на ноги. Скалясь и опустив головы вниз, точно готовясь к прыжку, к ней медленно приближались несколько собак. Свора была настроена очень агрессивно – приглушённый рык не оставлял в этом никаких сомнений. Эти взъерошенные дворняги надвигались на Нелли своим неизменным строем: впереди – вожак, по бокам – самые задиристые и сильные бойцы, сзади – все остальные.

Нелли, всю жизнь проведшей на улице, не потребовалось много времени, чтобы принять единственно правильное в этой ситуации решение. С поджатым хвостом она сделала несколько «примирительных» шагов, пятясь назад и поскуливая, после чего мгновенно развернулась и кинулась наутёк.

Вообще-то я по характеру парень спокойный – мухи не обижу. Не, конечно, я могу постоять за себя и в гневе бываю по-настоящему страшен, но пустые драки типа «кто здесь круче» мне не по душе. У нас в стае всегда обходились без этого – есть вожак, есть просто умудрённые опытом, есть все остальные. Правда, потасовки молодых не в счёт – это всего лишь шалости. Ну а не нравится такой порядок – скатертью дорога, никого насильно не держим. Ведь главное в стае – чтобы всем было комфортно. Без этого никак. Наверное, поэтому даже сейчас, когда я совсем один, я всячески пытаюсь избегать драк.

Я молчалив. Правда, я люблю подумать и пообщаться с самим собой в своём воображении, но это не в счёт, ведь мои мысли никому не мешают. А вот бессмысленное тявканье меня раздражает. Если есть, что сказать, говори, если нет – молчи, – вот моё кредо. Правда, быть может, главная причина моей молчаливости кроется в том, что в голове мысли всегда выстраиваются как-то правильно и понятно, а вот начну подбирать слова… да, в словах я не силён. Стоит только открыть рот, как всё выходит совсем не так, как думалось изначально, и многие мысли, которые казались простыми и блестящими, становятся сомнительными или слишком заумными. Уж лучше помалкивать!

Да, и ещё я не прочь вздремнуть в тёплом местечке после продолжительных поисков еды. А если засыпаешь не на пустой желудок, то сон становится вдвойне приятным. Таким сладостным и завораживающим, что аж задние лапы подрагивают от удовольствия.

Это я всё к чему – а к тому, что я по-настоящему сатанею, когда мне этот мой полностью заслуженный, вожделенный сон нарушают всякие брешущие шавки, которые только по недоразумению причисляют себя к собакам. А в последнее время мимо моего прибежища то и дело бегает какая-то неадекватная свора. И ладно бежали бы молча, так они вечно лают нечто невнятное. А во дворах эхо ведь каждую чушь по углам разносит и пихает тебе в уши – на, слушай!

Нет уж, спасибо! Я за последнюю неделю так наслушался этих их вечных «Хватай!», «Кусай его!», «Вали на землю!», что с меня довольно. Пусть мне и влом вставать с нагретого места, но ничего! Сейчас я им покажу, кого надо хватать и кусать!

И вот выбегаю со двора на улицу – а они уже мчатся ко мне, голубчики, гонят какую-то коротколапую дуру. Эх, мадам, думать надо, где гуляете! Всё-таки не бойцовая собака! Но, смотрю, хоть и дура, а жить хочется. Мчится быстрее ветра. Тут я эту мадам пропускаю, а сам встаю в самую агрессивную стойку, какую вы только видели у собак. Наглецы притормозили, но двое всё-таки попытались свернуть в сторону и продолжить погоню. Но ведь и я не первый день живу. Бросился наперерез со своим фирменным оскалом – все зубы напоказ! – так что эти двое от неожиданности даже присели и хвосты поджали. Так я и продолжал метаться между ними – то к одной группе с рыком подпрыгну, то к другой, пока они с явным недоумением не повернули назад. Ну а попутно я им ещё заронил в мозги мыслишку:

– Ещё раз пробежите здесь, и бегать вам больше не на чем будет! Лапы пооткусываю!

Это я, конечно, переборщил, я ведь и мухи не обижу! Но что бы на моём месте сделали вы, если б вам не давали спать третьи сутки? Будь вы псом – перегрызли бы горло, ну а если вы люди – вызвали бы ловцов собак. Полагаю, этих парней по-любому ждёт один из двух вариантов, если не одумаются.

Ладно, у каждого своя судьба, и объединяет нас только то, что наши судьбы – собачьи.

Ну а что же эта жёлтенькая коротконожка? Поворачиваюсь – а она так и стоит на расстоянии метров десяти за моей спиной. Всё никак отдышаться не может. Язык наружу, уши трясутся, и только глаза… ну прям осоловевшие от счастья. Явно хочет протявкать своё «спасибо», только воздуха не хватает.

Дамочка, вам бы кило два-три скинуть, если вы, конечно, не при рынке живёте. Но рыночным сейчас часто ошейники надевают, хоть они и продолжают быть ничейными, а вы, смотрю, без ошейника. А стоит мне сказать про лишний вес – обидитесь ведь, глаза выцарапаете, не хуже кошки. Наконец она подходит поближе и произносит:

– Спасибо. Без тебя бы не отделалась от них.

– Да не за что.

Стоим – смотрим друг на друга. Мне бы вздремнуть, но как-то неловко молча развернуться и уйти.

– Меня Нелли зовут.

О! Так я и думал! Сейчас начнётся знакомство, флирт, вздохи на тему «ты мой спаситель»… Я в общем-то не чураюсь женского общества, но в моём положении – гол как сокол – себя бы прокормить, а не о других заботиться. Из своей стаи я ушёл, а новую… что греха таить, не завёл я ещё новую стаю, в которой я непременно стану вожаком. Поэтому, малышка, ступай лучше домой.

– А меня зовут Баскетболист. Давай, топай к своим, и чтобы я тебя здесь больше не видел. Кроме неприятностей тебе тут искать нечего.

А она такая, как ни в чём не бывало:

– Баскетболист? Это из-за твоего высокого роста и длинных лап?

«Да ну! А разве не очевидно!»

Я промолчал, но потом всё же кивнул головой.

– Ты такой сильный и смелый!

«Вот же, льстит и не краснеет! Неужели у неё давно никого не было? Иначе к чему все эти разговоры?»

– А вот у нас в стае одни бабы остались, не считая старого вожака и его глупенького сынули. Нас и защитить-то некому.

«Какая же ты кокетка, Нелли! И глазками хлопаешь, и хвостиком виляешь! Давай уж, говори, к чему клонишь».

– А у тебя есть своя стая?

– Была. Сейчас нет.

– Как же ты? Совсем один?

– Совсем.

– А может, к нам присоединишься? У нас неплохо – живём между продуктовым магазинчиком и метро. В этом месте много тёплых канализационных люков, поэтому даже зимой тебе будет, где погреться. Что скажешь?

– Хм. Во-первых, меня не пустит ваш вожак.

– Пустит! Тут уж не до жиру – нам часто приходится отстаивать своё место, особенно зимой, а у нас всего-то один боец остался. Ну, давай, у нас из магазина иногда выбрасывают такое! Настоящие деликатесы! Раз в месяц точно.

– А во-вторых, извини, но мне не нужна стая, в которой я не могу быть вожаком.

Тут я развернулся и пошёл к себе. Стоило ли мне уходить от своей стаи, чтобы просто примкнуть к чужой? Да и потом, не люблю я пустых разговоров, а эта жёлтенькая собачка изрядно успела мне надоесть своей болтовнёй.

Глава 2

Голоса предков

И всё-таки он пришёл. Правда, не сразу – на уламывание собственной гордости у молчаливого гиганта ушло несколько дней. Впрочем, Нелли ни минуты не сомневалась в том, что чаша весов перевесит в сторону единственно верного для любой собаки выбора – присоединиться к себе подобным. Ведь всем известно, что одинокая собака – убогое и трагичное зрелище как для окружающих, так и для неё самой. Изгой обречён на медленную смерть – если не от голода, то от тоски, именно поэтому изгнание испокон веков считается самым жутким наказанием для собак. Помня об этом, вожаки прибегают к этой мере неохотно, придерживая её лишь для самых злостных и агрессивных. То, что Баскетболист к таким не относился, было понятно Нелли с первого взгляда – таких, как он, не изгоняют. И неважно, какая причина заставила его дёрнуться с насиженного места, Баскетболист наверняка очень тоскует по своему клану, по доброму собачьему взгляду и по приветливому лаю. А раз так, то дорога рано или поздно приведёт его сюда, в её стаю.

Итак, расчёт Нелли оказался верным. Однако именно этот расчёт не позволял ей испытать настоящее чувство триумфа, постоянно нашёптывая на ухо очевидную вещь: «Он пришёл не к тебе». Да, да – не такого полёта ты птица, чтобы вздыхать по тебе несколько дней подряд. Поэтому не обольщайся, ведь Баскетболист заскучал по общению, по дружбе, которую может ему дать только стая, ну а что касается тебя… тебе предстоит за него ещё побороться. Посмотри вокруг!

Все четыре суки, из которых, собственно, и состояла стая, не считая самой Нелли, вожака и его сынка, выжидающе вскинули головы, стоило поджарому красавчику появиться в поле их зрения. Несмотря на то, что он передвигался по чужой территории, соблюдая все должные приличия – а это значит тише воды ниже травы – от него даже издалека волнами расходилась уверенность в себе. И это не могло остаться незамеченным ни самками, ни…

Ни вожаком.

Патлатый с проседью по бокам пёс, рост которого лишь немногим уступал росту новоявленного пришельца, вырос стеной между ним и своим кланом, защищая не то самок от потенциального конкурента, не то наоборот. Это был опытный и мудрый пёс, повидавший на своём веку столько, что хватило бы на десяток собак. Однако судьбе было угодно вывалить все свои сюрпризы на одну-единственную собачью голову, не задумываясь, выдержит ли она или нет. На счастье старого вожака, его кости оказались достаточно крепкими, а мозги – достаточно хваткими, чтобы выжить и усвоить несколько жизненно важных уроков. Главный звучал приблизительно так: «Никогда не бросайся в атаку, пока не узнаешь своего противника». Ведь всегда найдётся рыба крупнее и сильнее тебя, а излишняя поспешность может дорого обойтись.

Вот и сейчас вожак не собирался скалить зубы и кидаться на чужака. Вместо этого он лишь преградил ему путь, недвусмысленно намекая, что лучше бы ему представиться и объявить цель своего визита.

Нелли почувствовала, что настало время её выхода на сцену, ведь, как ни крути, это она пригласила Баскетболиста в свою стаю. Смешная коротконожка засеменила к патлатому вожаку, чуть слышно заскулила и заискивающе лизнула его в ухо. Выслушай, ну пожалуйста!

– Что на этот раз, Нелли? Ты его знаешь? – снисходительно посмотрел на неё сверху вниз старый пёс.

– Да, Старик, знаю. Этот долговязый выручил меня, когда… в общем, помог мне.

– И как это связано с его визитом на нашу территорию? – ответ Нелли явно не удовлетворил Старика.

– Ты же сам говорил, что нам становится всё сложнее охранять наше место. Прошлой зимой мы еле отбились.

– И это, по-твоему, причина приглашать самцов из других стай? Мы ничего о нём не знаем.

– Поэтому я готов ответить на все ваши вопросы, – решил сам постоять за себя Баскетболист. – Нелли предложила присоединиться к вам. Я подумал и согласился – вот и вся история. Своей стаи у меня сейчас нет.

– Тебя изгнали? – насторожился Старик.

– Нет. Разве что… я сам себя изгнал, если такой ответ вас устроит. – Баскетболист не пытался специально понравиться или произвести хорошее впечатление – пусть думают о нём, что хотят. Решат, что он здесь лишний, – развернётся и уйдёт, ничего толком не потеряв.

Старик окинул его проницательным взглядом, обошёл долговязого пса вокруг, присматриваясь к каждой волосинке на его боках и хвосте, а затем обратился к Нелли:

– С чего он станет помогать нам?

– Он одинок, – не нашла лучшего ответа Нелли.

– Одинок, как же. И нуждается в молодой собачке, с которой можно провести время. Такие «помощники» нам не нужны.

Если бы Нелли была похожа на человека, она бы покраснела до кончиков ушей. Но сейчас было не время для смущения и излишней скромности. Единственный способ настоять на своём – показать Старику все преимущества такой сделки. Вожак порой бывает излишне упрям, но не настолько, чтобы забыть о выгоде для собственной стаи.

– Ну, в таком случае тебе придётся охранять наш клан в одиночку, пока не настанет твой час уйти на Собачью звезду. Кто тогда позаботится о нас? А что будет следующей зимой – даже представить страшно. Тёплые люки вокруг метро спасают нас, но мозолят глаза соседям! Тебе ли не знать, что в этом году мы удержались здесь только благодаря отваге Бешеной? Но на кого нам рассчитывать теперь?

Старик мрачно посмотрел себе под ноги. Он и сам понимал, что вожак, не способный защитить свою стаю, – самый никудышный предводитель на свете. Другие бы самки уже давно разбежались, но эти пятеро преданно теснились к Старику, помнившему ещё их матерей и бабок. Предаст ли он их доверие и верность ради собственных амбиций?

– Ну а ты? Ты что скажешь? – слегка пренебрежительно обратился Старик к Баскетболисту.

– Я готов нести тяготы наравне со всеми… и даже немного больше, – с достоинством ответил Баскетболист.

Старик взглянул на него в последний раз, кивнул в знак согласия и с гордо поднятой головой направился в сторону наблюдавших за ними самок. Ему важно было продемонстрировать, что, в сущности, это он нашёл нового защитника их стаи и без посторонней помощи решил вопрос, оставаться тому или нет.

Весть о том, что к небольшому «бабскому» клану Старика присоединился молодой и сильный пёс, разлетелась по соседним дворам за считаные часы. Уже на следующий день новичок стал замечать: то тут, то там в его поле зрения появляются незнакомые собаки, как будто просто пробегающие мимо. Правда, эти «пробегающие» подозрительно косились в сторону гиганта, пытаясь рассмотреть его хотя бы издалека. Однако Баскетболист тоже не терял времени даром и в свою очередь старался изучить характеры тех, с кем ему предстояло жить нос к носу неопределённо долгое время.

Ушастый. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, почему его никто не брал в расчёт и не считал полноправным членом стаи. Нет, его вовсе не обижали, но относились как к большому ребёнку, которым он, собственно, и являлся. Скошенные глаза, странная форма черепа, непомерно длинные уши и нарушение координации говорили сами за себя – отдельно от стаи этот несчастный не прожил бы и суток. Все его развлечения сводились ко сну и к бегу по кругу, который он вытоптал на газоне рядом с метро. Его вечно хорошему настроению можно было только позавидовать – казалось, даже самая печальная новость не способна стереть юродивую улыбку с его морды. Когда положительные эмоции захлёстывали его окончательно, Ушастый падал на землю и всеми силами пытался перевернуться с боку на бок, однако ему почти никогда не удавалось скоординировать движения своих мышц. Ушастый оказался единственным, кто сразу полюбил Баскетболиста, в сущности, беспричинно и безоговорочно. Стоило тому подойти чуть поближе, как наивный «ребёнок» бросался к нему навстречу с восторженным лаем и приглашал побегать по кругу вместе с ним.

Рыжая Рыжая. Первое – цвет шерсти, второе – банальная кличка, появившаяся благодаря всё тому же окрасу. Женщина-загадка в прямом смысле этого слова – Баскетболисту так и не удалось подметить в её характере ничего такого, что могло бы её чётко охарактеризовать, если не считать пристрастия к долгому сну. На вид она была немного старше других, но ещё вовсе не старая. Со временем Баскетболист обратил внимание на то, что самки помоложе часто просят её совета и прислушиваются к её вкрадчивым словам едва ли не больше, чем к указаниям Старика. Однако сама Рыжая редко шла на контакт первой, предпочитая держать со всеми почтительную дистанцию.

Пожалуй, шумнее и назойливее всех оказалась Бывшая. Подобная собака есть почти в каждой стае – этакий прилипала и нытик, которого вечно что-то не устраивает, и при этом он считает своим долгом излить душу первому встречному. Не удивительно, что именно она была первой после Ушастого, кто вступил в контакт с новичком. Причём знакомство и прочие пустые фразы, которые приняты между малознакомыми собаками, явно казались ей чем-то бесполезным и излишним, поэтому свой разговор с Баскетболистом она начала примерно так:

– А я, между прочим, самая настоящая домашняя собака! Я жила в просторной квартире с четырьмя светлыми комнатами и спала на собственном мягком матрасике. Он был нежно-розовый, с какой-то золотой надписью. И кормили меня из собственной мисочки, а вовсе даже не с пола, как некоторых. Моя хозяйка так заботились обо мне, что купила зелёненький ошейник с блёстками и кружевные носочки на лапки, – Бывшая с очевидным наслаждением смаковала каждое произносимое ею слово. – А вы когда-нибудь жили в квартире?

Баскетболист отрицательно покачал головой, мельком подумав про себя, что легкомысленная дамочка нарушает одно из основных собачьих табу: никогда не говорить о прелестях домашней жизни. Однако собеседницу не сильно заботил его ответ, поэтому она как ни в чём не бывало продолжила:

– И совсем скоро моя хозяйка найдёт меня, и я вернусь к своему уютному матрасику, вот увидите!

– Ха! Как же, найдёт она тебя! Да если б и нашла, даром ты ей сдалась, дворняга безродная! – это вступила в разговор красавица Лесси, которую так прозвали за схожесть с колли. Схожесть была не случайной, а вполне закономерной – мать Лесси была самой настоящей колли, не менее домашней, чем Бывшая. И так же брошенной своими хозяевами. Она прибилась к стае Старика, потому что не знала, куда ещё идти, родила здесь Лесси, однако сама не пережила даже одной зимы – её хрупкий организм, не привыкший сопротивляться холоду и уличным болезням, быстро зачах.

От своей мамы Лесси унаследовала всё, чем славятся колли – присущую им стать, длинную шерсть, рыжевато-белый окрас. Единственное, что её портило, так это мордочка, которая моментально теряла свою миловидность, стоило Лесси рассердиться. Тогда из-под маски колли моментально проступали грубые черты неизвестного ей отца, портя первое впечатление о красавице.

– Скорее уж меня возьмут, чем тебя. Кому ты такая сдалась? – продолжала она.

– Но я же уже жила в доме, значит, я нравлюсь людям! – впала в отчаянье Бывшая. Она всегда становилась безутешной, если кто-то пытался развеять её мечты о возвращении домой.

– Да? Напомни-ка мне тогда ещё раз, почему тебя выкинула твоя драгоценная хозяйка? – с плохо скрываемой издёвкой поинтересовалась Лесси.

В ответ на неё посыпался град бессвязных слов и наивных предположений, сводившихся то к тому, что у хозяйки кончились деньги, то к тому, что она была вынуждена куда-то уехать и не могла взять свою любимицу с собой. Бывшая пыталась найти хоть какое-то оправдание человеческой подлости и предательству, но из-под нелепых объяснений реальность проступала ещё чётче и безжалостней, приоткрывая занавес над маленьким эпизодом человеческой жизни, послужившим началом затянувшейся трагедии жизни собачей.

Крохотный, забавный щенок – идеальный подарок на день рождения любимой девушки. За ним так приятно ухаживать и наблюдать за его неуверенными шажками. Живую куколку можно разодеть в рюши, обуть в ботиночки, повязать бантик на шею. Но вот маленькая ссора – и парень забыт, а выросший подарок, оказавшийся вовсе не породистым и уже совсем не милым, оказывается на улице. Ведь от надоевших вещей надо избавляться, разве не так? Зачем держать лишний хлам в квартире, когда все магазины пестрят стильными новинками? И разве это актуально – держать дома дворнягу, если ты, конечно, не полная лохушка и не прыщавая неудачница?

– Если кому из присутствующих здесь суждено найти свой дом, так это мне! – не щадя ничьих чувств, заявила Лесси и побежала приставать к очередному прохожему, словно на нём висела неоновая вывеска: «Беру бездомных колли домой».

И всё же по-настоящему жалко было вовсе не Бывшую – ведь она обладала удивительной способностью забывать всё плохое и возвращаться как ни в чём не бывало в свой внутренний мир, полный надежд и ожиданий. Искреннюю жалость у Баскетболиста вызывала Блоха – такая же высокая и стройная, как он, собака с чуть посеревшей от грязи белой шерстью. Однако элегантная внешность не могла перечеркнуть одной неприятной подробности – шерсть Блохи буквально кишела крохотными блошками. Данный недуг был распространён среди бродяжек, однако мало кто страдал от него так, как несчастная Блоха. Ей не помогали ни ежедневные попытки поймать мерзких тварей зубами, ни валяние в грязи или купание в лужах. Все известные собакам средства были пущены ею в ход, но не дали ровным счётом никакого результата. Это давно уже стало причиной насмешек и колкостей в её адрес – особенно со стороны красавицы Лесси, которая пыталась демонстративно обходить её за несколько метров, не преминув при этом отпустить какую-нибудь глупую шутку о повышенной блохастости белых собак. В итоге Блоха старалась как можно реже попадаться ей на глаза и так же, как и Рыжая, держалась особняком, но вовсе не по собственной воле.

Что ж, почти в каждой стае существует свой изгой, своя примадонна, мудрая советчица, зануда и вожак. Роли распределены – и каждый должен как можно лучше играть свою, если хочет оставаться вместе со всеми.

– Так расскажи, откуда он всё-таки взялся?

– У него уже есть щенки?

– Сколько ему лет?

– Из какого он района?

– А каких самочек он предпочитает: с белой шерстью или с чёрной?

– Да отвалите уже! У него спрашивайте! – устало отвечала Нелли на миллион расспросов знакомых, полузнакомых и даже вовсе незнакомых собак, которые липли к ней, словно пчёлы на мёд. Каждый в прилежащих дворах и даже районах уже успел выучить, что монополия на прямой доступ к красавцу-гиганту принадлежит исключительно Нелли. Казалось бы, данный факт должен был отбить охоту задавать вопросы, однако дамы не отчаивались, твёрдо решив, что роман Баскетболиста и Нелли – дело временное и скоротечное. Красавца потянуло на экзотику, но долго этот мезальянс продолжаться не может. Рано или поздно рядом с элегантным, но сильным псом должна появиться хрупкая и утончённая спутница. А Нелли не подходит под этот образ ни по одному из параметров, следовательно, она – всего лишь мимолётное увлечение избалованного ловеласа, о чём «подруги» не стеснялись заявлять Нелли почти в открытую. Ну а в том, что Баскетболист – самый настоящий ловелас, сомнений было ещё меньше. Разве может такой красавчик не волочиться за цыпочками?

Однако по необъяснимой причине ожидание дам затягивалось. Прошёл месяц с момента появления Баскетболиста в стае Старика, затем второй, третий… Новичок успел зарекомендовать себя как прирождённый защитник своей территории, дважды отбив вместе с вожаком нападки непрошеных гостей. Он мог без устали, несколько часов кряду искать еду, а затем делиться ею с другими, кому в этот день повезло меньше. Баскетболист за короткое время стал здесь почти своим, а вожаки из соседних стай прочили его в преемники Старика. Кому же ещё возглавить небольшой женский клан после ухода старого пса, как не ему – отважному и молчаливому герою?

И всё же между всей стаей и Баскетболистом оставалась какая-то странная недосказанность и никем не видимое, но всеми ощущаемое пространство отчуждения, словно от новичка исходили холодные потоки воздуха, мешавшие его единению со стаей. Поэтому про него неизменно говорили: «Он стал почти своим… он почти что преемник Старика… почти молодой вожак…» Баскетболист оставался таким же молчаливым и немногословным, как и в первый день своего появления на новой территории. Он старался ни с кем не заговаривать первым, а лишь отвечал на вопросы, да и то информацию из него приходилось выуживать с большим трудом. Однако это в сущности никого не настораживало – все списывали эту особенность на сильный мужской характер, которому должна быть присуща некоторая мрачность и сдержанность. Даже обычно проницательный Старик не смог разглядеть в напускной суровости ничего, кроме железного нрава и твёрдости, чем он не преминул похвастаться перед вожаками-соседями: «Смотрите, какая достойная смена подросла!»

И только Нелли, которая на зависть «подружек» по-прежнему оставалась ближе всех к молчаливому гиганту, сумела разглядеть под толстыми слоями напускной отстранённости и сдержанности тщательно скрываемую неуверенность в себе. Казалось, Баскетболист по какой-то необъяснимой причине не знал, как вести себя в стае, поэтому старался как можно меньше привлекать к себе внимание, словно боялся сделать неверный шаг. Он не гонялся за кошками, как делают многие молодые псы, не пытался конкурировать со Стариком, хотя в случае схватки преимущество оказалось бы на его стороне. И, самое странное, он будто даже не догадывался, насколько он дьявольски привлекателен. К разочарованию многочисленных воздыхательниц, образ ловеласа трещал по швам, угрожая разбиться о банальную реальность. Ночи и дни Баскетболист предпочитал проводить с невзрачной Нелли, и воздыхательницы начали свыкаться с мыслью, что им никогда не узнать ответа на вопрос: «Почему?»

По прошествии трёх месяцев о прошлом Баскетболиста ровным счётом ничего не было известно. Все попытки пролить свет на его биографию разбивались о стену молчания или скупые отговорки. Единственное новое, что выяснилось о Баскетболисте и сделало его чуть более земным в глазах всего клана, так это боязнь фейерверков. Прогремевшие однажды вечером в соседнем дворе петарды и разукрасившие кобальтовое небо взрывающиеся огоньки не испугали никого, кроме обычно невозмутимого гиганта. Поднятые им лай, вой и суматоха перекрыли звуки петард и голоса веселящихся людей.

– Это всего лишь разноцветные искры, Бас! – смеясь, успокаивала его Рыжая. – Разве ты их никогда не видел?

– Не ожидала от тебя такого! Даже щенки их не боятся! – задела мужское самолюбие Лесси.

Прилёгший рядом с ними Ушастый громко залился своим странноватым смехом.

– Эй, бабы, хватит его упрекать! Зато Баскетболист всегда начеку и готов защитить нас всех! Вам бы поучиться у него, – встал на защиту растерянного пса Старик. – Ничего, парень, ничего! – продолжал поддерживать его вожак. – Просто ты раньше жил в районе, где никто не запускает в воздух огней, ведь так?

Баскетболист кивнул и с благодарностью посмотрел на Старика. Мерцающие огни в воздухе он действительно видел впервые.

Впрочем, было ещё одно, подмеченное абсолютно всеми, – любовь Баскетболиста к тем редким вечерам, когда все вожаки и просто старые, умудрённые опытом псы и собаки из ближайших стай, которых почтительно именовали старейшинами, собирались вместе и вели долгие беседы обо всём подряд. Молодёжь обычно снисходительно относилась к такого рода посиделкам, отзываясь о них не иначе как «рухлядь языками чешет». Однако, чуть повзрослев, они тоже присоединялись к плотному кольцу желающих послушать старые байки. В центре этого круга раз в два-три месяца собирались вожаки и старейшины и общались о… да в общем-то обо всём подряд, начиная с давно минувших дней, заканчивая насущными проблемами своих стай. И всё же, какой бы темы они ни коснулись, пожилых псов было всегда интересно слушать. Отчасти потому, что о сказанном в центре круга больше нигде нельзя было услышать, отчасти – благодаря настоящему ораторскому искусству, которое приходит с годами едва ли не к каждой пожилой собаке. И даже стариковские ссоры получались у них необыкновенно забавными и в чём-то поучительными. О чём бы ни вели беседу старики, их неизменно слушали с большим вниманием, но, пожалуй, один лишь Баскетболист впитывал их слова с такой жадностью, словно эти седые псы и собаки вот-вот должны были сказать нечто крайне важное, предназначенное лишь для него одного.

Первый подобный вечер, на котором довелось побывать Баскетболисту, начался с воспоминаний о тех, кто в прошлом году покинул этот мир, уйдя на Собачью звезду. Большинство собак верило, что после смерти их души притягиваются белыми лучами яркой звезды, по которым невесомые призраки мчатся навстречу Вечной стае и воссоединяются со всеми своими предками.

– В этом году у нас умерли все малыши – зима выдалась суровой, – поделился плохими новостями один из вожаков.

– А у нас пропала Бешеная. Мы думаем, она погибла – попала под колёса, – продолжил тему Старик. – Вы же помните, она вечно кидалась на железных зверей и стойко защищала наши границы от пришлых, за что её и прозвали Бешеной. Нам сильно её не хватает… Однако недавно к нам присоединился тот, на кого можно положиться не меньше, чем на неё.

Все посмотрели на Баскетболиста. Он с достоинством выдержал на себе взгляды пары дюжин пытливых глаз, не произнеся ни слова. Впрочем, говорить имели права лишь стоящие внутри круга, в то время как столпившимся вокруг дозволялось лишь слушать речи старших.

– Хм! А почему ты решил, что она именно попала под колёса? – задумчиво спросил Дед, самый старший из всех собравшихся.

В круге повисла тишина – у каждого в голове промелькнула одна и та же мысль, но никто не решился её озвучить. Даже самым стойким и бывалым казалось, что одним упоминанием этой угрозы вслух они могут накликать на себя беду. Тем не менее Старик рискнул вызвать осуждающие взгляды, лишь бы прояснить ситуацию. Ведь никакие упрёки не могут обойтись ему дороже, чем жизнь его стаи, а если у Деда появились сомнения – к нему стоит прислушаться.

– Ты полагаешь, что это была служба отлова?

– Что же ты за пессимист такой? – воскликнула одноухая собака, не дожидаясь ответа Деда. У неё была странная кличка – Дося, не отражавшая ни её возраста, ни заслуг, ни признаков. Это было нетипично для собак, однако все звали престарелую самку именно так.

– Мы уже целый год живём спокойно, без происшествий, а тебе – лишь бы накаркать! – продолжала возмущаться Дося. – Дед мог иметь в виду всё что угодно Почему бы ей не умереть от старости или от бешенства?

– Потому что Бешеная не была ни старой, ни больной, – ответил Дед, знавший каждого в этой местности, словно своего собственного внука. – И я имел в виду именно это – отлов либо…

– Молчи! – зашикали на него сидевшие рядом вожаки.

– …либо догхантеры[1], – завершил Дед, не моргнув даже глазом.

– Совсем рехнулся, – пробормотала Дося. – Чего ради тебя только зовут на общие собрания? Ты пугаешь щенков! – она обвела взглядом весь круг, выискивая самок с маленькими щенками. Некоторые из них действительно прижались к матерям и с опаской смотрели на старших.

– А я-то по глупости думал, что их пугают ловцы. Теперь оказывается, они боятся Деда, – усмехнулся старый пёс.

– Но у нас ничего подобного не случалось вот уже год! – настаивала Дося.

– Ловцы часто действуют избирательно, – пожал плечами Хромой. Он был вожаком одной из самый крупных стай, проживающих в центре города. – Кто-то из людей позвонил, пожаловался… они приехали и забрали. Как говорится, ничего личного – это их работа. А Бешеная и впрямь обладала непростым характером.

– Она никогда не бросалась на двуногих! – попытался защитить свою пропавшую подчинённую Старик.

– Зато лай её разносился на пять километров в округе, а брехала она к месту и не к месту, – было видно, что Хромой никогда не испытывал симпатии к Бешеной и сейчас не сильно её жалел, считая, что она сама навлекла на себя такую судьбу.

– Наверное, ты прав, – Старик пытался не обращать внимания на пренебрежительный тон Хромого, а вычленить из его речей рациональное зерно. Ссора из-за пропавшей собаки никому не принесёт добра. – Будь это догхантеры, они не ограничились бы одной-единственной собакой. Для этих любителей охоты цель – вся стая, – невесело произнёс он.

– Да о чём вы вообще говорите! – пролаяла Дося. – Никто даже не видел, как она пропала. Быть может, увязалась за незнакомым кобелём и ушла из этого района…

– Бешеная никогда не предала бы свою стаю! – возмутился Старик. – Я знал ещё её прабабку – это была достойнейшая собака!

– То-то её все звали Шалавой, – хмыкнул Саблезубый, вожак с неимоверно длинными, выступающими клыками.

– Завистливые суки, может, так и называли, а нормальные… – начал было перепалку Старик.

– Господа, ну успокойтесь вы наконец! – возвысила свой хриплый голос совсем уж дряхлая и крохотная старушенция. Даже в дни своей молодости она не могла похвастаться привлекательностью, зато славилась дружелюбием и несокрушимой способностью видеть хорошее даже в плохом. Одни считали её наивной и глупой, несмотря на преклонный возраст, а другие полагали, что она выжила исключительно благодаря своей жизнерадостности. Однако и те и другие не могли отрицать её заслуг и даже легендарности: дважды она уходила из-под пуль догхантеров, трижды сбегала из усыпалок, куда её отвозили ловцы и где она должна была ждать своей очереди на гуманную, по мнению двуногих, смерть. Она не бросила щенков погибшей дочери и не раз спасала свою стаю, поднимая вовремя тревогу. Уже за одно это о ней можно было бы складывать самые увлекательные рассказы, однако почти всех смущал один-единственный факт в её биографии: сохранившийся щенячий характер. Ни намёка на пафос, умудрённость годами, подозрительность и проницательность. Старая авантюристка не собиралась взрослеть даже на пороге могилы. И как о такой прикажете складывать легенды? Разве такая беззаботность – пример для молодёжи?

– Я согласна с Досей, всё могло закончиться лучше, чем вы думаете, – продолжала Бабушка Ку-ку (а её в насмешку звали именно так).

– Ну, не знаю, – ответил Хромой. – Чует моё сердце, в исчезновении Бешеной прослеживается людской след.

– Ну и что? Быть может, её взял к себе какой-нибудь порядочный человек! – на слове порядочный Бабушка Ку-ку сделала сильный упор, однако из-за отсутствия передних зубов получился свист, и все услышали «порядосссьный».

– «Порядосссьного» человека не бывает! Этот вид либо вымер, либо не существовал вовсе! – очнулся от безмятежного сна Угрюм. Он был во всём противоположностью Ку-ку, и любое её высказывание действовало на толстого и могучего Угрюма, точно красная тряпка на быка. – Как тебе не стыдно распускать нелепые слухи? Люди не подбирают дворняг с улицы – и точка! Не морочь голову молодым, иначе вместо того, чтобы бояться людей, они ещё начнут возлагать на них несбыточные надежды.

– А разве я утверждаю, что с Бешеной произошло именно это? Я всего лишь сказала, что подобное вполне могло случиться! – резко ответила Ку-ку.

– Не могло! Я живу уже одиннадцать лет и ни разу не встречал бывшей дворняги, попавшей в дом к двуногому.

– Потому и не встречал, тупица! С чего бы им вновь попасть на улицу?

– Это всё выдумки. Твоя теория недоказуема! – взвился Угрюм.

– А я не строю никаких теорий. Я своими глазами видела, как мою младшую сестру, которой посчастливилось родиться красивей меня, в детстве подобрали добрые люди. Ей тогда было четыре месяца. Я смогла проследить, куда её отнесли, и ещё несколько раз видела её в окне на втором этаже и во время прогулки.

– И что же с ней стало потом? – ехидно поинтересовался Угрюм.

– Вскоре она больше не захотела со мною общаться. Зазналась, что тут поделаешь, – философски произнесла Ку-ку. – Мне оставалось лишь продолжать жить своей жизнью, и я отправилась покорять другие районы этого города.

– Звучит интересно, только история эта – плод твоего воображения. Не удивлюсь, если твою сестрёнку переехал железный зверь, а ты выдумала, будто её забрали люди, лишь бы не сойти с ума от горя. Это в твоём духе – витать в облаках и бежать от реальности.

– Я бегу не от реальности, а от безысходности и мнительности, – с достоинством ответила Ку-ку.

Внутри круга воцарилось напряжённое молчание. Баскетболисту показалось, что в этот момент вся публика незримо разделилась на два лагеря – сторонников Угрюма и сторонников Ку-ку. Никто не решался высказать свои взгляды открыто, однако в душе осуждал того или другого. Тем не менее молчание продолжалось недолго. На правах самого старшего его нарушил Дед.

– Если подумать… быть может, Бабушка Ку-ку и права. Ведь было всё-таки время, когда человек был неотделим от собаки. Возможно, кто-то из двуногих о нём ещё помнит, – задумчиво прокряхтел он.

– Ну всё, началось, – прошептала Нелли на ухо Баскетболисту. – Дед сел на своего конька. История собак – его излюбленная тема, но её обсуждение всегда заканчивается вырванными клоками шерсти и покусанными боками.

Видимо, старшее поколение разделяло мнение Нелли: Саблезубый тяжело вздохнул, Дося закатила глаза, а Угрюм пренебрежительно фыркнул.

– Да… ведь было время… кто-то говорит, что двуногий приручил волка, чтобы тот помогал ему во время охоты, ведь двуногие не обладают острым нюхом и быстрыми лапами. А приручённые волки стали собаками, вот так-то, – начал свой рассказ Дед, словно он излагал его впервые. – Говорят, если бы не мы, человечество могло бы и не выжить. Правда, есть и те, кто считает, будто собаки существовали всегда и вовсе не произошли от волка, но это сути не меняет… хе-хе. В любом случае человек перед нами в долгу и не может об этом забыть.

– Не знаю, не знаю, – недовольно поморщилась Дося. – А я верю, что первая собака была послана на землю с Собачьей звезды. Это был наш прародитель, от которого пошёл весь собачий род, – гордо произнесла она.

– Да вы что, кошачьей мочи нализались!? – вскипел Угрюм. – Да не верю я ни в Звёзды эти ваши, ни в совместное наше прошлое с человеком. Мозгами-то раскиньте! Нету после смерти ничего – пустота, никаких Звёзд и Вечных стай. Сказки для малодушных. А про охоту людей и собак бок о бок придумали жалкие прихлебатели, которые надеются быть подобранными человеком, словно игрушки!

– Как же тогда так получилось, что множество собак живёт рядом с людьми, в их квартирах? Почему они охраняют их дома и пасут скот, раз нас ничего не объединяло в прошлом? – поинтересовалась Ку-ку.

Угрюм было задумался, но затем раздосадовано парировал:

– А это неважно! Совсем неважно! Потому что рассуждения на тему «что было раньше» не помогут нам выжить здесь и сейчас. А здесь и сейчас люди ненавидят бродяг. Они считают, что город принадлежит лишь им и тем, кому они позволят существовать рядом с собой. Мы в число этих счастливчиков не входим, об этом и следует рассказывать молодым – глядишь, будут осторожными и доживут до нашего возраста, а не погибнут совсем юными. И потом, – добавил он, чуть помолчав, – если и существовала когда-то прочная связь между нами… охота там или ещё что… нынче она навсегда позабыта людьми. Они теперь великолепно обходятся без нас, мы стали в их глазах никчёмной обузой, портящей вид из окна… им не с руки вспоминать старых друзей.

Словесные баталии вспыхнули вновь и завершились лишь под утро.

Круг потихоньку редел, и к рассвету осталась лишь горстка самых стойких и любопытных. Баскетболист был в их числе – он прилёг рядом с заснувшей Нелли и вслушивался в последние реплики затухающего спора. Этим вечером он узнал больше, чем рассчитывал узнать за всю свою жизнь, и стал на шаг ближе к тому, чтобы поведать часть своей собственной истории. Только пусть её сначала услышат не все, а только та, кем он незаметно для самого себя начинал дорожить. Пусть её услышит Нелли.

Глава 3

Запах Убийцы

Запах был первым, что он почувствовал при рождении. Этот запах было сложно описать, сложно подобрать ему название, но это не помешало запомнить его на всю жизнь. Затем пришло ощущение тепла, оказавшегося мягким, чуть влажным и хаотично двигающимся вокруг него. И, наконец, он ощутил то, что с жадностью искал, инстинктивно продвигаясь в нужном направлении – вкус еды, и ароматной, и тёплой одновременно.

Теперь он всё уже мог назвать своими именами: первым запахом в его жизни был гнилой запах подвала, окружившее его тепло – тепло тел его братьев и сестёр, которым потом повезло намного меньше, чем ему. Ну а едой ему служило молоко матери – полуголодной, с выступающими рёбрами суки, питавшейся чем угодно, лишь бы у неё это молоко не иссякло. Да, он мог назвать всё своими именами, но не хотел. И не потому, что жить в иллюзиях и приукрашивать реальность приятней, чем смотреть ей в глаза. Уж кто-кто, а Баскетболист никогда не убегал от реальности, всегда встречался с нею лицом к лицу. Да и куда от неё скрыться, если живёшь в подворотнях?

Когда только начинаешь жить и тебя ещё даже нельзя назвать настоящим псом, тобой движет непреодолимое желание всё изведать, все испробовать, докопаться до сути вещей, все классифицировать и всему дать свои имена.

В этом возрасте не только легко, но и приятно рубить с плеча: вот, посмотрите, каков он я! Я постиг всю правду мира! Я знаю, как он устроен! Что, вам эта правда не по душе? Тем хуже для вас – ведь правда останется правдой! Молодые псы несут эту истину перед собой, точно победное знамя, готовые растерзать любого, кто по глупости осмелиться выступить против них. И каждое новое поколение молодых бродяг приходило к одному и тому же незамысловатому «открытию»: мир жесток, и выживает в нём наиболее циничный и беспринципный. Тепло, ласка, дом – это всего лишь иллюзия, позорная сказка, о которой даже щенкам рассказывать не следует. Мы рождаемся в грязи и умираем в грязи, из появившихся на свет щенков едва ли выживет половина, а большинство из нас не доживёт до старости – вот и вся голая правда, не стоит обманываться, парень!

Некоторые так навсегда и оставались при своём мнении, особенно, если их жизнь оказывалась короткой и заканчивалась в драке с себе подобными, тоже уверенными в том, что познали все тайны мира.

Но, как правило, с возрастом такая уверенность исчезала, незаметно уступая место апатии. Сложившиеся стаи держались за насиженные места, гоняли пришлых, но уже не пытались доказать всем вокруг, что постигли истину. Не все смогли бы точно сказать, почему так происходит, но интуитивно каждая дворовая собака чувствовала, что постижение этой самой истины даётся слишком большой ценой, как будто вымывает что-то изнутри и абсолютно ничего не приносит взамен.

Теория жестокости убивала слабых, но и тех, кто был беспринципен и непоколебим, разрушала до неузнаваемости. Потерявших контроль над собой и обезумевших от злобы рано или поздно изгоняли из стаи, и конец их был незавиден.

«Наверно, истина такова, какими глазами ты на неё смотришь, – однажды решил для себя Баскетболист. – Когда я родился, для меня не существовало ничего лучше и приятнее костлявого материнского бока, её молока и зловонного запаха подвала, в котором мы жили. И сдается мне, я был там счастливее, чем даже теперь, когда на дворе стоит лето и я греюсь на солнышке».

Однако в чём-то пророчества приверженцев Теории жестокости сбывались, и Баскетболисту пришлось ощутить это на себе ещё до того, как он впервые покинул подвал, казавшийся ему самым безопасным местом на свете.

Уже потом, вспоминая о том дне, он часто рисовал в своём воображении мрачные картины: что шёл снег и небо было пасмурным, или же что шёл дождь и на улице было промозгло, или же что вообще гремела зловещая гроза. Но сказать по правде, он ничего такого не помнил. Он даже затруднялся сказать, была ли на дворе зима или осень, а, может, ранняя весна? Правда заключалась в том, что он мирно спал, чувствуя привычное тепло пушистых боков, и в том, что проснулся он, только когда что-то невидимое, но враждебно пахнущее схватило его за шею и выволокло на улицу.

Только тогда он окончательно скинул с себя дремоту и услышал, как истошно лает его мать, пытаясь укусить двух стоявших рядом с нею людей. Он и раньше видел этих странных двуногих существ, наблюдая за ними из разбитого окна в подвале. Но они никогда не проявляли агрессии, просто вечно куда-то спешили, не обращая на собак никакого внимания. Что же им нужно теперь?

Мать не преуспела в своих стараниях: она щерилась и огрызалась, то отпрыгивала назад, то снова набрасывалась на чужаков, но те оказались проворнее. Широкая спина одного из них заслонила мать от Баскетболиста, и тот смог услышать лишь внезапно пришедший на смену рычанию жалостливый визг. Спустя минуту мать безвольно осела рядом с ногами людей, как будто собиралась заснуть. Потом её подняли и понесли к стоявшему рядом зверю со странными круглыми лапами, имени которого Баскетболист ещё не знал.

Тем временем внутрь этого безымянного черного чудовища один за другим сбрасывались его братья и сёстры. Они тоже жалобно скулили, но мать почему-то не отзывалась. Обычно она всегда прибегала на еле слышный писк или же сразу подавала голос в свойственной только ей манере. Её добродушное тявканье он не спутал бы ни с чьим другим и узнал бы даже издалека, но ему больше не суждено было его услышать.

Баскетболист беспомощно болтался в воздухе, пытаясь высвободится. Но ни жалобные поскуливания, ни попытки укусить огромного противника не принесли результатов. Эффект оказался противоположным: его быстрее понесли по направлению к железному зверю, чтобы закинуть внутрь этого монстра. Никогда ещё Баскетболист не испытывал такого дикого страха – да что там, за свою короткую жизнь он ещё просто не успел с ним столкнуться. Почти всё время он проводил в подвале среди братьев и сестёр, лишь иногда пытаясь вылезти на улицу, но всегда безуспешно – откуда ни возьмись появлялась мать и запихивала его своей длинной мордой обратно в подвал.

И вот это первое знакомство с неизведанным, смутное предчувствие опасности привело к неожиданному результату. Баскетболист сначала судорожно задёргал задними лапками, потом неожиданно замер и пустил длинную струю мочи. Необъяснимое спокойствие и блаженство разлилось по всей его маленькой щенячьей душе, однако несший его человек этой радости почему-то не разделил.

– Ах ты, сучёнок! – мужчина брезгливо отстранил от себя щенка и принялся поспешно отряхиваться. Пока он пытался спасти свои изрядно подмоченные штаны, совсем близко от него раздался звук, напоминающий шлепок. Человек с нескрываемым раздражением посмотрел на асфальт: всего в нескольких сантиметрах от его ног лежало то, что ему явно не понравилось. Он поднял взгляд на застывшего в руке щенка, понял, что процесс ещё не завершён, и со всей силой швырнул его как можно дальше, точно тот был не живым существом, а жестяной банкой, чьё содержимое только что опорожнили.

– Что там у тебя? Давай быстрее – мы уезжаем! – донесся голос из железного зверя.

– Да вот, погляди, обосрался маленький ублюдок, вся задница в дерьме.

– Блин, ты чё, белоручка что ли? Да хватай его! Убежит сейчас!

Голос был не далёк от истины. Хоть он и был ещё щенком, Баскетболист интуитивно понял – сейчас или никогда! Он побежал по направлению к подвалу. Щенок знал каждый уголок в этом жалком, но любимом доме, и для него не составило бы труда найти место, где его ни за что не найдут или откуда не достанут. Только бы успеть к подвалу!

И он успел – в тот день собачье счастье было на его стороне. Человеку оставалось лишь наблюдать, как щенок скрывается в подвале, пока он сам только подбегает к нему.

– Проклятье! – до Баскетболиста донеслись удар ногой по стене и ругань сквозь зубы.

– Ладно, погоди! Достали вас один раз, достанем и второй!

Громко кряхтя и чертыхаясь, человек спустился в подвал. Вытащенный из кармана фонарь быстро проложил перед ним ровную дорожку света. Бледная дорожка, точно змея, медленно проползла по всему периметру подвала, методично выхватывая из темноты сантиметр за сантиметром. На потолке начали танцевать угловатые тени наваленного здесь старья: лопат со сломанными черенками, непонятно откуда появившихся коробок, фанеры и прочего хлама, среди которого притаился затравленный щенок.

– Дай людям волю – они всё засрут, – пробубнил человек, оглядываясь вокруг.

Свет от фонаря пробежался ещё пару раз по всем углам помещения, но уже без особого тщания. Баскетболист почувствовал, что его преследователь потерял всякий интерес к этой охоте и через минуту-другую уйдёт. Так и случилось: мужчина смачно сплюнул на пол, пожелал щенку здесь околеть и направился к выходу.

Баскетболист ещё долго не осмеливался вылезти из своего незамысловатого убежища, хотя слышал, как взревел железный зверь и как постепенно его рёв стал отдаляться. Он просидел там, наверное, несколько часов, боясь, что стоит ему показать хоть кончик носа, его преследователь сразу же возникнет из ниоткуда, и тогда уже не стоит рассчитывать на удачу. Странно, но за эти несколько часов Баскетболист ни разу не задумался о том, что теперь ему делать и куда идти. Он мог думать лишь о матери, о своих братьях и сёстрах и ещё о новом запахе, который пропитал все его тело, проник под кожу, свился холодным клубком в сердце и костях. Точнее, это были два запаха – запах опасности и запах схватившего его человека, запах Убийцы. Но в воображении маленького щенка они намертво срослись и уже были неотделимы друг от друга.

Так внезапно и непредсказуемо запах счастья сменяется запахом горечи. Со временем выросший щенок узнал, что его история стара как мир и повторяется в больших городах почти каждый день. И тогда он сам заставил себя поверить в то, что раз он не одинок в своём горе, раз такое случается повсеместно, то это – банально, а, значит, нормально. А раз так, то в его жизни не произошло ничего особенного, и нужно просто стараться жить дальше. Стараться изо всех сил.

Баскетболист долгое время не решался открыться Нелли, рассказать ей историю своего детства. На то было миллион причин, но главная из них – он боялся любой её реакции.

Жалость и слёзы раздражали его. Своё он уже выплакал и теперь не мог понять, с какой стати за него должны плакать другие? Разве они в состоянии ощутить такую же разрывающую сердце грусть, которую чувствует он? А если нет, то их слёзы лишены всякого смысла, они похожи на крохотное озерцо, силящееся изобразить безбрежный океан.

Мнимо сочувственное кивание головой и фраза в духе: «Бееедный… но, знаешь, такое сейчас не редкость!» устраивали его ещё меньше. От этого его боль не уменьшится ни на йоту. А если хотите считать Баскетболиста трусливым нытиком – пожалуйста! Ему абсолютно всё равно, что о нём думают другие.

Но вот он решился – отчасти под давлением её уговоров, отчасти – потому что Нелли постепенно становилась для него единственной в своём роде. Он ещё не задумывался над тем, любовь ли это, но твёрдо знал, что с этой ни в чём не похожей на него коротконожкой ему необычайно спокойно и уютно. Как такое могло быть – оставалось загадкой даже для него самого. К суетливой и любопытной Нелли слово «спокойствие» подходило меньше всего. И тем не менее…

Однако то, как повела себя Нелли, внимательно выслушав его рассказ, надолго выбило Баскетболиста из привычной колеи. Потом, намного позже, он не единожды возвращался к её ответу, крутил его в голове и так, и эдак, пытаясь понять, что же делать дальше, какой следующий шаг необходимо предпринять.

После того как рассказчик замолчал, жёлтенькая собачка критически осмотрела его и протявкала:

– По крайней мере, теперь понятно, почему ты такой.

– Какой это ещё «такой»? – обиделся Баскетболист. Он только что опрометчиво излил этой негодяйке свою душу, а она решила поиздеваться над ним!

Нелли взяла несколько секунд на раздумье, после чего ответила: